Текст книги "Аламазон и его пехота"

Автор книги: Анвар Абиджан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

КРОВАВЫЕ СКАЛЫ

От грохота, напоминающего громовые раскаты, Зимистансарай задрожал.

– Йе-йе, – Ишмат, сразу проснувшись, тревожно огляделся. – Землетрясение начинается, что ли? Все ты со своими «Сим-сим». Вайдот!!!

Аламазон вскочил и быстро направил луч своего фонаря в сторону грохота. Как же он удивился, увидев, что расщелина, напоминающая о сказках «Тысячи и одной ночи», раздвигается!..

– Ишмат, ты видишь! – закричал он, пытаясь поднять своего оруженосца. – Скорее, пока они снова не сомкнулись!

Он почти силой потащил Ишмата. Раскаты тем временем прекратились, их заменило гудение – так гудит растревоженный улей, когда ему угрожает опасность.

Когда ребята подбежали к расщелине, они увидели, что по обе стороны прохода стены усыпаны камнями, переливающимися разноцветными огнями.

– Так блестят алмазы, – уверенно, словно опытный ювелир, заметил Аламазон. – Вот видишь! Чудеса уже начинаются. Вперед, мой толстый пехотинец! Наш поход продолжается!

С трудом они втиснулись в расщелину, ослепленные сиянием и блеском. По мере того как они продвигались, расширялся и проход, одновременно усиливалось и гудение.

«…Нас как будто втягивает в свой рот тот жадный паук, о котором пишется у Джека Лондона, – подумал Ишмат. – По звуку слышно, что рот у него не меньше тандыра».

О тандыре он вспомнил недаром: стало очень жарко. Казалось, что сами они вот-вот воспламенятся. Волосы, одежда – все стало обжигать руки, и пот теперь буквально заливал их лица и тела. Дышать стало почти невозможно.

– Еще десять шагов, и мы растечемся по проходу, как топленое масло, – прохрипел Ишмат.

В поисках какого-либо выхода Аламазон завертел головой во все стороны, то и дело рукавом вытирая пот с лица. Там, откуда неслось гудение, он заметил световое излучение в виде отдельных радужных пучков. Кажется, челло шло тоже оттуда, с высоты, куда уходили отвесные стены. Забывшись, Аламазон прислонился плечом к стене, и тут же, вскрикнув, схватился за плечо: стена была горячей, словно кусок железа, прокаленный в огне горна.

– Надо скорее выбираться из этого ада, – проговорил он тревожно.

– Конечно, надо! – закричал его спутник. – Изжаримся здесь, как шашлыки! И в самом деле ад!

– Да, но в аду не бывает бриллиантов, – вспомнив рассказы бабушки об аде, сказал Аламазон. – Бабушка моя так рассказывала.

– Ой, не надо бабушки! – скорчившись, Ишмат махал на себя руками, словно горячий воздух мог хоть немного остудить его пылавшее лицо. Было светло, и мальчики, глядя друг на друга, едва узнавали себя в багроволицых существах.

Неизвестно, что было бы дальше, но в этот момент гудение словно пошло на убыль. Вместе с этим потускнели радужные лучи, с которыми приходила в пещеру смертоносная жара. Пока кладоискатели изумленно смотрели вверх, ожидая, что последует дальше, вновь загремели раскаты грома. Сверху градом посыпались камешки. Уронив флягу, к которой он было припал, Ишмат схватился за голову, потом стал отползать в более безопасное место. Поднявшись на ноги, он с неожиданной резвостью побежал назад, в сторону Зимистансарая – там было спокойней. Пробежав несколько шагов, он поскользнулся и грохнулся о булыжник.

Аламазон, бежавший следом, не мог остановиться, и мальчики кубарем покатились по каменистому склону. С трудом поднявшись, Аламазон увидел, что Ншмат недвижно лежит на боку.

– Что с тобой, Ишмат! Вставай! – у Аламазона сжалось сердце. Он частенько подсмеивался над своим «оруженосцем», порой резко обращался с ним, но всегдашняя преданность Ишмата притягивала и позволяла прощать ему многое. И сейчас он боялся, не случилось ли с ним чего плохого. Он тормошил Ишмата, пока тот не поднял голову и, постанывая, держась за окровавленное колено, стал подниматься. Успокоенный Аламазон стал искать фонарь, оброненный на бегу, и вдруг остолбенел от изумления: фонарик двигался, раздвигая камешки. Он упрямо полз вперед, словно спасаясь от беды. И тут же мальчик заметил: края ущелья, по которому они шли, едва заметно, но неумолимо сближались. Немного времени – и две мощные скалы столкнутся.

– Ишмат, назад, – отчаянно закричал Аламазон. – Быстрее! А то погибнем!

Побледнев, Ишмат схватил друга за рукав.

– Что там?

– Смотри!

Мгновение Ишмат вглядывался, потом изо всех сил захромал вперед. Да, понял и Аламазон, нужно продвигаться вперед – там пространство чуть по шире, ведь позади скалы почти сомкнулись – совсем, как пасть огромного хищника, проглотившего кусок добычи! Он рванулся за Ишматом, который махал руками, и вдруг, скривившись от боли, осел вниз. Аламазон подхватил его, тяжелого и неповоротливого, и, тоже задыхаясь от ходьбы, потащил вперед.

Пыль забивала ему рот, он беспрерывно кашлял, сгибаясь пополам, но все равно тащил и тащил Ишмата. Ни разу не пришла ему в голову мысль, что одному легче было бы спастись. Он отвечал за человека, которого сам уговорил пуститься в тяжелый и опасный поиск клада это Аламазон знал твердо. Они могли спастись – нужно было только торопиться, идти вперед изо всех сил.

В КОГТЯХ СМЕРТИ

Неожиданно камни, градом падавшие сверху, исчезли и стал накрапывать мелкий теплый дождик, который вскоре превратился в настоящий дождь. Он очистил воздух, и сразу стало легче дышать.

Но чудовищные скалы уже теснили мальчиков с обеих сторон, и Аламазону пришлось отпустить Ишмата.

– Иди один, только торопись, Ишматик, милый! – как ребенка, уговаривал он своего «адъютанта». – Если не успеем, то… сам видишь!

Он толкал Ишмата в спину, как чабан толкает непослушную овцу, уговаривал и подталкивал его вперед, а скалы уже цеплялись за их одежду, сжимаясь все теснее, неумолимее…

– Да не толкай! – закричал наконец Ишмат. – Зачем бежать, выбиваться из сил! Все равно сдохнем тут, и никто никогда нас не найдет!

– Еще чего! – закричал и Аламазон. – Пока есть силы – иди!

И он, вцепившись в плечо Ишмата, подтолкнул его еще немного.

– Пропади ты пропадом со своим золотом! – заскулил Ишмат, в отчаянии вырываясь из рук Аламазона. – Оставь меня! Оставь!

Страх все сильнее овладевал и Аламазоном. Похоже, что им действительно не выбраться из этой западни. Но ведь и Генри с Френсисом тоже не раз подстерегала смерть, но они не падали духом. Эх, знать бы, что останешься в живых, как герои книги, – разве тогда подгибались бы так ноги, как сейчас?

Радужные лучи совсем погасли, и мальчики остались в полной темноте. От этого стало еще страшнее.

И все же Аламазон не сдавался. Он не мог просто так сидеть и ждать сложа руки неведомо чего. И он, подавляя дрожь, опять зажег фонарь и стал водить им из стороны в сторону, выискивая возможность спасения.

Напряженный поиск и мужество всегда приносят результаты: впереди, на уровне его груди, он заметил между скал выщербленное то ли временем, то ли дождями пространство. Пространство было совсем небольшим, но, может быть, в нем успеют и смогут найти убежище они вдвоем с Ишматом?

Он вскочил на ноги и закричал:

– Вон там ложбина! Ямка там!

– Где? – встрепенулся Ишмат. Он проворно вскочил и побежал вперед, разбрызгивая лужицы теплой воды, быстро поднимавшейся в узком просвете между скалами.

Они сделали несколько прыжков и одновременно упали на колени: скалы с грохотом сомкнулись над ними. Еще несколько секунд, и они бы не успели. Но щербина внизу спасла их. Осмотревшись, они заметили, что «ямка», как назвал ее Аламазон, имеет продолжение. И, немного отдохнув, они осторожно, извиваясь в узком пространстве, снова поползли вперед.

Дождь давно прекратился, вокруг царила полная тишина. От радости, что остались живы, мальчикам хотелось петь, смеяться. Что бы ни было впереди, вряд ли встретится им подобное!

Когда же лазейка вывела их снова в просторную пещеру, они и совсем воспряли духом. Особенно, когда увидели небольшой водопад, в котором можно было умыться после долгого и почти беспрерывного лазания. Аламазон пошарил в карманах в поисках еды. Найдя три сухаря, он два отдал Ишмату. «Все-таки ему они нужнее, чем мне, – думал он. – Где-то я читал, что толстяки сильнее страдают от голода».

– По-моему, мы где-то в районе Елкан-горы, – заметил он. – И, по всему видно, совсем недалеко от поверхности: вон там пробивается какой-то свет. Верно?

– Там, может, есть чабаны, – пробурчал Ишмат. – Наедимся хоть сыра, а то одни сухари…

Аламазон пожалел – в который раз за сегодняшний день! – что в товарищи себе взял именно Ишмата. Но ведь именно с Ишматом проводил он большую часть времени, потому что дома их были рядом и семьи водили между собой дружбу. Кроме того, ребята из их класса почти все жили в центре кишлака, и после уроков уходили в другую сторону, а ему приходилось возвращаться домой все с тем же Ишматом. Но самое главное было, конечно, в том, что наш герой очень любил верховодить, а добродушный Ишмат безропотно шел с Аламазоном на самые авантюрные проделки.

Пока они разговаривали, в пещере стало заметно светлеть. Вскоре можно было гасить фонарик. Настроение Аламазона резко упало.

«Ну и что, если остались живы? – думал он. – В таких местах побывали и не нашли даже намека на клад! Неужели напрасными будут все мечты, – и о стадионе, и о большущем памятнике Ахмадали-ата?!»

ТЫРТЫК И ШЫЛПЫК[6]6
  Тыртык – человек с рассеченной губой.
  Шылпык – косой.


[Закрыть]

Отдохнув, мальчики снова отправились в путь. Свет, который увидел Аламазон, по мере того как они к нему приближались, все более усиливался и, выйдя из пещеры, мальчики застыли, пораженные – они словно оказались перед сценой, освещенной сотнями прожекторов, поражающей точностью и яркостью декораций.

Огромная долина зеленым бархатом расстелилась перед ними. Розоватая дымка вдали чуть скрывала невысокие холмы, со всех сторон обрамлявшие долину. Сочетание нежно-лилового, сиреневого и розового тонов создавало картину, потрясающую какой-то неправдоподобной красотой. Невдалеке пенился и падал вниз тонкой белой лентой небольшой водопад; синий, словно прочерченный лазурью, ручей вился вдаль, исчезая за холмами. Одного только не хватало этой картине, чтобы быть полностью похожей на земную долину, – солнца. Дрожали и переливались струи водопада, золотились склоны гор, но все это было освещено несколькими светилами, напоминающими гигантские планеты, и освещение это очень похоже было на искусственное.

Пока мальчики приходили в себя, из оврага возле самой пещеры неожиданно появились два вооруженных воина. Под их тяжелыми шагами осыпались камешки, шумно падая в пропасть, – отзвук доносился откуда-то снизу. Держа наперевес копья, они подошли к нашим путешественникам и приставили копья каждому к груди.

Мальчишки остолбенели. Аламазон читал прежде в фантастических романах о перемещении во времени. Но одно дело читать, а другое – самому попасть в другое время, Да не в будущее, что было бы великолепно, а в средние века. Оба незнакомца были как бы ожившей картинкой из учебника «Истории средних веков». Один из них, высокий, с тупым, надменным лицом, нижняя губа рассечена, и видны редкие желтые зубы. Второй почти карлик, у него косые глаза, красный чапан и высокая желтая чалма. Б общем, он похож на диковинный гриб, какие иногда встречаются на склонах гор.

– Хих, тьфу!

Встреча была открыта этим выражением, не зафиксированным ни в одном словаре, но понятным всем, в особенности, если на лице говорящего будет столько презрения, сколько было на лице высокого.

– Не двигаться! – приказал Тыртык и топнул ногой.

Сапог, как заметили мальчики, был тоже диковинным носок его был высоко загнут вперед и похож на клюв утки.

– Не двигаться! – пискляво повторил Шылпык и подпрыгнул на месте.

– Брось оружие! Хоп-па! – снова скомандовал высокий.

– Хоп-па! – как эхо, повторил карлик.

Аламазон, поняв, что они говорят о его фонарике, бросил свое «оружие».

– Кто вы такие, хих, тьфу! Что делаете здесь?

– Что делаете, лохматые?

Речь воинов тоже была необычной, многие слова они произносили с заметным акцентом.

Ишмат, побелев, как снег, прошептал:

– Никакие мы не злоумышленники… Просто так гуляем себе…

– Они гуляют! – подпрыгнув на месте, пропищал карлик.

– Говорите, кто вы такие! – с угрозой произнес Тыртык.

Аламазон не знал, что говорить. Ему казалось, что вса это они с Ишматом видят во сне: копья, чапаны, чалмы какие-то. Весь облик незнакомцев явно говорил о том, что люди эти давно не умывались. Кто они? Подземные жители?! Может быть, здесь кино снимают? Тогда почему а вопросах слышна такая откровенная злоба?

– А сами-то вы кто такие? – вымолвил он наконец.

Густые, лохматые брови Тыртыка изумленно поднялись, длинные, как хвост у кошки, усы ощетинились. Красноватые глаза Шылпыка чуть не выкатились из орбит.

– Он спрашивает, кто мы такие! – карлик обернулся к своему товарищу. Тот плотнее придвинулся к юным путешественникам, копье больно вонзилось в грудь Аламазона.

– Вот как возьму тебя, червяка, да нанижу на вертел, да зажарю – сразу перестанешь спрашивать, кто мы такие!

– Да, зажарить и перцем его посыпать! – гримасничая, подхватил Шылпык. – И второго лохматого тоже можно на закуску. Он потолще…

Насмерть перепуганный, Ишмат еще больше съежился, как будто стараясь уменьшиться в объеме. Аламазон стоял, гордо выпрямившись, до крови закусив губы.

«Не надо показывать им, что мы испугались, – думал он. – Они, видимо, хотят показать свою власть. Если бы собирались нас убить, давно сделали бы это».

– Что молчишь, молокосос? – страшные глаза Тыртыка впились в лицо Аламазона. – Ты что, думаешь, что мы шутим? Хоп-па!

– Хоп-па! – запищал и Шылпык, нетерпеливо подпрыгивая на месте. Он был доволен тем, как они напугали неожиданных гостей, но вид Аламазона раздражал его, и он локтем подталкивал великана, кивая на непокорного мальчика.

– Вы, наверно, шутите, – ответил Аламазон, тоже глядя прямо в лицо Тыртыку. – Разве может человек съесть человека?

Оба воина оторопело уставились друг на друга. Видимо, эта простая мысль не приходила никому из них в голову. Удрученный Шылпык подскочил и нервно завопил;

– А я… я вот… могу съесть человека!

– Заткнись! – приказал Тыртык, которому, вероятно, надоело паясничанье карлика. Потом с такой же злобой повторил свой вопрос, на этот раз обращаясь прямо к Аламазону:

– Так откуда вы будете, негодяи, хоп-па?

«Нужно с ними попробовать завязать какие-то контакты, – думал в это время Аламазон. – Мало ли что может быть. Вон Пятницу из „Робинзона Крузо“ тоже хотели съесть живьем, и они тоже были люди».

– Мы сейчас вам все расскажем, – начал он. – Только вы, пожалуйста, выслушайте нас. А то мы совсем перепугались от неожиданности. Разве может испуганный человек говорить толково?

– Ты прав, молокосос, – копье в руках Тыртыка опустилось. Аламазон вздохнул свободнее.

– Спасибо вам, – радостно произнес он, приложив руку к груди. – Сразу видно, что вы добрый человек, не то что он…

Шылпык, к счастью, не услышал его. Он был занят Ишматом. От него он еще раз хотел услышать, как испугал мальчиков. Шылпыку явно не хватало случая проявить себя, показать перед всеми. Наоборот, он сам всегда был мишенью для насмешек. И он захотел отыграться.

– Боишься меня? – спросил он Ишмата.

– Боюсь, – отводя глаза в сторону, пробормотал Ишмат.

Обрадованный такой покорностью, Шылпык повысил голос:

– Съесть тебя, что ли?

– Не ешьте, дядюшка! – жалобно попросил Ишмат.

– Хорошо, не съем! – сразу же согласился карлик.

Лицо его расплылось в улыбке, глаза еще больше покраснели и заслезились.

Доволен был и Тыртык. Кажется, непокорный парень понял наконец, кто тут хозяин. Правда, он городит какую-то чушь, говорит, что они пришли из-за скал, а там, как известно, и мышь не проползет. Но пусть во всем этом разбирается начальник тайной службы!

– Ну что ж, – чмокнул он губами. – Хоть и неплохой ты мальчик, но мы все равно отведем вас к Фискиддину. Это наша обязанность, хих-тьфу!

Это «хих-тьфу» на сей раз прозвучало куда миролюбивее, и Аламазон вспомнил старую присказку своей бабушки, что хорошим словом можно отобрать кость у собаки.

– Но почему нас нужно сдавать какому-то Фискиддину? Мы ведь никому не сделали зла. Отпустите нас!

– Не можем.

– Почему?

– Потому что вы оба – лазутчики, присланные из Змеиной пещеры.

– Мы – лазутчики?!

– Да, вы. По всему видно, что пришли вы сюда неспроста… Пусть наш Фискиддин, начальник тайной службы, допросит вас.

Ишмат от страха съежился еще больше. Заметив это, Шылпык милостиво пояснил:

– Это будет только через три дня, потому что столько нам еще дежурить, пока не придет смена.

– Но чтобы вы нам не мешали, поживете пока у Хумо Хартума, – величественно добавил Тыртык.

– Кто это – Хумо Хартум?

– Полоумный старик, – чуть ухмыльнулся Тыртык, и усы его ощетинились. – Было время, когда ему все кланялись, но он сам отогнал от себя удачу, и теперь все насмехаются над ним. Хих, тьфу! Не надо было бы, конечно, связываться с ним, но другого выхода у нас нет. Пусть поухаживает за пленными.

– Разве мы – пленные?

– Конечно! – радостно запищал Шылпык, – Еще какие пленные! Посмотрим, что с вами сделает Фискиддин Фискал.

– Фнскиддин Фискал?

– Да! Таково у него прозвище!

– Беда! – шепнул Аламазон Ишмату. – Если его называют доносчиком, ябедником, то, значит, плохой он человек, этот Фискиддин!

Ишмат только безнадежно махнул рукой. Весь его вид говорил: «И зачем только я пошел с тобой в эти дурацкие пещеры!»

– Ну, хватит разговаривать! – прикрикнул на всех Тыртык. – Пошли к Хумо Хартуму!

– Ну что ж, – вздохнул Аламазон. – Священный поход продолжается. Выше голову, мой толстый пехотинец Френсис! Впереди – Хумо Хартум!

ХУМО ХАРТУМ

Хумо Хартум оказался тощим, высоким, как тополь, стариком, с морщинистым лицом и умными темными глазами. Когда воины бесцеремонно ввалились к нему в дом, он поспешно положил на полку какую-то зачитанную, потрепанную книгу.

– Как поживаешь, старик? – загремел Тыртык. – Мы к тебе по делу. Поймали лазутчиков из Змеиной пещеры и некуда их деть до прихода новой стражи. Так пусть они пока поживут у тебя. А потом заберем их в Пламенную. Услышав о пламени, Ишмат испуганно оглянулся на Аламазона, но увидев, что тот абсолютно спокоен, тоже притих.

– Лазутчики? Из Змеиной? – переспросил старик, пытаясь разлядеть мальчиков и щурясь от света, который потоком хлынул из отворенной двери. – Посмотрим, посмотрим на них.

– Предупреждаю: если они удерут, то сразу говорю – мне их не догнать, – спустя минуту обратился Хумо Хартум к Тыртыку. – Вон они какие быстроногие. Да и я не привык к роли стражника.

– Куда они денутся! – Тыртык поискал глазами, куда бы плюнуть: плевком он сопровождал свое неизменное «хих-тьфу». Не нашел и более мрачно предупредил, обращаясь к пленникам:

– Здесь – мы, а к Змеиной пещере ведет одна-единственная дорога – Черная дыра. Но там стрелки владыки. У них нет выхода. Ну, мы пошли, старик! Хоп-па!

Приказав мальчикам выйти из хижины, он проговорил:

– Головой ответишь за них! Понял?

Когда стражники ушли, старик с любопытством подошел к мальчикам, внимательно осмотрел их одежду брюки, тенниски, ботинки, даже пощупал ее.

– Откуда вы? – спросил он.

– Мы… оттуда… – неопределенно ответил Ишмат.

– Откуда оттуда?

– Да что ты ему объясняешь, Ишмат, то есть Френсис? – вмешался Аламазон. – Я им вон объяснял-объяснял, а они… – Он махнул рукой. – Лазутчики мы. Из этой вашей… Змеиной пещеры.

– Почему же вас так странно одели? – улыбнувшись, старик снова дотронулся до тенниски Кйимата. – Лазутчиков как раз одевают так, чтобы было незаметно, откуда они.

– По-моему, это здесь все странно одеты, – пожал плечами Аламазон. – Как… как в средние века. Да! – он приободрился от этой мысли.

– Я видел на картинах и иллюстрациях такие вот сапоги, как ваши, – он показал на сапоги Хумо Хартума, они тоже загнуты кверху. И шаровары такие же, и все-все!

– А мне кажется, – старик все еще с любопытством изучал их лица и внешность, – мне кажется, что вы пришли из белого света.

– Интересно, что он подразумевает под этим – «белый свет?» – шепнул Аламазон.

– Да, мы пришли сверху… – Ишмат жалобно заглядывал в лицо старику. – Не знаем мы никакой Змеиной пещеры. Отпустите нас!

– Белый свет… – прошептал старик. – Неужели я дожил до этого?

Он завел мальчишек в дом, сел, показал мальчикам, что они тоже могут сесть.

– Вот что, – заговорил он после недолгого молчания. – Если хотите, чтобы я вам в чем-то помог, расскажите мне по порядку, ничего не скрывая. Если не хотите довериться – ваше дело. Но то, что вы люди из белого света, такая же правда, как вечность Матери-Звезды.

Он торжественно положил руку на переплет растрепанной книги. Присмотревшись, Аламазон увидел, что переплет этот не похож на обычный – он из кожи какого-то животного и украшен дорогой застежкой из серебра. Листы же похожи на те, которые они видели в музее, куда их водили на экскурсию. Их как-то странно называли… кажется, «пергаментом?» И это еще больше убедило его, что они с Ишматом, пройдя чуть не сквозь скалы, попали не только в другое государство, но и в другую эпоху. Только вот какое здесь время? Какое столетие? Расспросить бы этого странного старика, который с таким волнением смотрит на них, ожидая ответа, а может быть, и рассказа.

– Да, господин Хумо, мы дети белого света.

У Хумо Хартума даже слезы выступили на глазах.

– Расскажите, какой он. Есть ли там звезда по имени Солнце, какой правитель владеет Джиндагаром, сохранялись ли еще там книги, в которых описываются деяния людей и их история! Все расскажите, что знаете!

И мальчики, все более увлекаясь, стали говорить о своем кишлаке Таштака, о Кочкарсае, который падает с гор, и о том, что больше нет владык в их родном краю всем владеет народ.

Хумо Хартум жадно слушал, иногда недоверчиво повторял: «А вы не обманываете меня, старика?» – таким неправдоподобным казался ему рассказ об изображении, которое передается по воздуху, об аппарате, который позволяет людям, находящимся вдали, слышать друг друга, о пучке света, который режет самые прочные металлы…

– Я верил, что сюда когда-нибудь доберутся люди из белого света – так называется в старой книге, – он взглянул на полку, – земля наших предков. Поэтому, как только меня отправили в ссылку, я перебрался сюда, поближе к Горячей пещере. Ведь именно отсюда пришли в Юлдузстан первые жители нашего подземелья…

– Так это страна называется – Юлдузстан?

– Да, страна звезд… Наверно, потому, что все, кто давал названия, думал о покинутой ими земле, где, как я знаю, светят настоящие звезды. И вы ведь тоже пришли оттуда…

– Да, оттуда, – сказал Аламазон таким тоном, будто он шел специально в страну Звезд и вот нашел ее.

– Ну и слава ослу-создателю! – дрожащим голосом сказал старик и тут же махнул рукой. – Привычка – вторая натура. Я тоже всю жизнь, как и все в этой стране, вынужден был делать вид, что поклоняюсь этому животному.

– Какому животному? – Аламазон, не понимая, уставился на старика.

– Ослу, кому же еще!

Ишмат при этих словах многозначительно посмотрел на друга, словно говоря ему: «А в своем ли уме этот Хумо Хартум?»

– Я вижу, вы удивляетесь. Потом, когда все вам расскажу, поймете что к чему.

Не докончив, Хумо Хартум встал.

– Сначала хочу угостить вас. Гости, прибывшие в нашу страну из белого света, не должны сидеть здесь голодными.

Лицо Ишмата просияло.

– Нет, он вполне нормальный! – с радостью шепнул он Аламазону, когда Хумо Хартум скрылся за дверью.

Вскоре хозяин дома возвратился. На достархане появились хлеб, варенье, мясо, абрикосы и сухие фрукты, а также три пустые чашки из красноватой глины и большой кувшин, наполненный коричневой жидкостью. Этот холодный напиток напоминал своим вкусом смесь райхона и душицы и был очень вкусен.

Гости не заставили себя долго ждать, особенно Ишмат. Он буквально за считанные минуты расправился с большим куском мяса – оно было сладковатым, затем принялся за варенье, запивая все это большими глотками напитка. Аламазон, хотя тоже проголодался, ел не спеша, пытаясь определить, что за фрукты им подали. Тем не менее не прошло и десяти минут, как на достархане остались одни крошки. Сухофрукты мальчики съели быстро – от них не осталось ничего.

– Мы, может быть, съели все, что у вас было? – только теперь, насытившись, Аламазон почувствовал неловкость.

– Хоть я и в дырявом халате, но могу прокормить десяток таких гостей, как вы, – улыбнулся хозяин. – Сейчас покажу вам свое хозяйство. Заодно и поговорим обо всем дальнейшем.

Вслед за стариком мальчики вышли из дома – этот дом скорее напоминал хижину. Крыша его была из листьев, очень похожих на пальмовые, но ничего похожего на пальму вокруг не росло. Зато росло множество кустов, пышных и покрытых нежными зелеными листочками. Хумо Хартум показал на них и пояснил, что если опустить эти листочки в холодную воду, то спустя некоторое время можно получить тот вкусный напиток, который они пили.

– У нас он называется «чай», – сказал Ишмат.

Он быстро, на ходу, нарвал зеленых листочков. Кто знает, что могло случиться, а этот напиток в самом деле подбадривает словно настоящий крепкий чай. Вскоре наши путешественники миновали кусты и вышли к долине, которую видели, когда впервые вышли из Горячей пещеры. Хумо Хартум вывел мальчиков в поля, сплошь засеянные пшеницей. Выяснилось однако, что пшеницу здесь не сеют – она растет сама, нужно только вовремя се убирать.

А когда вернулись к хижине, старик повел их к ручной мельнице, показал, как молоть пшеницу. По виду она была совсем как земная, только зерна в два-три раза больше.

– Это потому, что здесь всюду горячие источники, – пояснил Хумо Хартум. – Возле нас тоже есть такой.

И впрямь – в кустах, скрытый длинными ветвями, дымился родник.

– Им пользуются, когда нужно сварить мясо или птицу. Поэтому в домах нет очагов.

– А если нужно испечь хлеб? – спросил Ишмат.

– А хлеб я пеку вот здесь, – старик показал на зеленоватую каменную глыбу. – Она тоже горячая, потрогайте.

Ишмат опасливо прикоснулся к камню и живо отдернул палец. Но это не охладило его пыл. Все, что касалось еды, очень интересовало Ишмата-Френсиса:

– А мясо где вы берете, господин Хумо?

– Скота я не держу, – ответил тот. – Зато здесь много птиц.

– А фрукты откуда?

– А там, за полями, фруктовые сады. Будет время посмотрите.

– Да-а, – Аламазон еще раз огляделся вокруг. – Вот тебе и подземная страна! Кто бы подумал, что такое бывает!

Старик печально улыбнулся.

– Только вот как вы обходитесь со всем этим зимой? Где храните зерно? – продолжал неугомонный Ишмат.

– Зима? А что это такое? – удивился хозяин.

«Неужели здесь не бывает зимы?» – удивился Аламазон, потом стал объяснять тоном опытного учителя:

– Зима – это морозы. Воздух становится холодным, замерзает земля, деревья роняют все листья, а мелкие животные прячутся в норы. Люди тоже одеваются потеплее, потому что иначе они замерзнут, превратятся в ледышки.

– У нас есть не только горячая, но и холодная вода, Хумо Хартум начал обстоятельно рассказывать. – Но у нас все растения цветут и плодоносят круглый год. Если в поле погибает один стебель, рядом тут же появляется другой. Если же с дерева падает лист, на его месте появляется набухающая почка.

– Ну и чудеса! – протянул Аламазон. – Не удивлюсь, если сюда будут гурьбой стекаться люди, едва узнают о такой удивительной стране! Только бы нам выйти отсюда!

– Не спешите, – мягко сказал Хумо Хартум. – Вы еще только прибыли сюда и не успели ничего узнать об истории нашего Юлдузстана, о его обычаях и порядках.

– Боюсь, что мы слишком скоро все это узнаем в лапах вашего начальника тайной службы, – пробормотал Аламазон.

– До того, как прибудет новая стража, у нас два с половиной дня. За это время можно будет что-нибудь придумать, мои уважаемые гости! А пока…

Он показал им на небольшой деревянный помост над ручьем, который начинался у родника. Вода там уже была чуть теплая, и ветви чайных кустов обвивали ее со веет сторон.

– Сюда я часто прихожу думать, – Хумо Хартум пододвинул гостям порядком изодранные паласы и сам уселся на один из них. – А теперь слушайте…