Текст книги "200 дней на юг: автостопом из Москвы в южную Африку"

Автор книги: Антон Кротов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Какая "скорая", тут не Москва!

– Я видел в госпитале "скорую", – сообщил Лапшин.

– Это не "скорая", а "очень скорая", но за деньги. Кто платить будет?

Негромко ругаясь, доктор посадил в свою машину двух Григориев (здорового и умирающего) и меня, и мы поехали в госпиталь.

Здесь надо ещё раз подчеркнуть, что страхи консула перед нашими возможными болезнями оказались не беспочвенными. Только из больницы выписали Кактуса, как туда положили Кубатьяна, а вслед за ним на очереди был и Лекай – он, по причине болезненного состояния, даже не был сегодня в посольствах, ибо, пребывая в церкви, утратил самоходность. Поселив Кубатьяна в больницу, мы с Лапшиным заехали к Лекаю и нашли его в церкви, с температурой 38. Там же, в церкви, мы собрали остававшиеся там вещи Кубатьяна в его раздырявившийся рюкзак и отправились с этим рюкзаком на ночлег в другую "гостиницу", куда нас поселила Любовь Юсуповна, заплатив 12 быр за две маленькие двухместные комнатки. Гостиница находилась в одной минуте ходьбы от госпиталя и состояла примерно из тридцати комнаток два на два метра. Почти всю площадь каждой комнатки занимала одна большая кровать; туалет и умывальник были представлены отдельно. Там мы и ночевали втроём – Лапшин, Сенов и я. Кактуса поселили в посольство РФ.

6 октября, пятница. День героя Олимпиады. Заказали визу Кении

Узрев столь печальную участь некоторых из нас, оставшиеся здоровыми члены экспедиции отправились поутру в госпиталь, чтобы своевременно сдать все анализы на наличие всяких болезней: малярии, амёбы и прочего. Добрался до госпиталя и Сергей Лекай. Все, кроме оного, были признаны здоровыми и отправились сдавать анкеты на визу Кении.

А в городе были гуляния. Сегодня вся Эфиопия радовалась итогам минувшей Олимпиады. Самый скоробеглый в мире эфиоп Хайле Гебреселассие пробежал 10-километровую дистанцию всего за 27 минут; второе место занял кениец, а третье – другой эфиоп. Сегодня победители должны были прилететь из Сиднея, и столица встречала и чествовала их, получивших золотую и бронзовую олимпийские медали.

Все основные улицы были полны людей, а автобусы и машины не ходили по центру вообще. Портреты эфиопа-героя красовались на стенах домов и, наскоро напечатанные, болтались в автомобилях наподобие вымпелов. Всё население Аддис-Абебы вышло на улицы, и от госпиталя до посольства Кении (находящегося рядом с российским) пришлось идти пешком; по азимуту это пять с половиной километров, по улицам – семь.

Туристская виза Кении стоила пятьдесят долларов, недельная транзитная – 20, но давать нам "транзит" не захотели; а разговор о снижении цены за туристскую визу вообще чуть не привёл нас к отказу в таковой. Заказали туристскую визу, заплатили по $50 и вернулись в центр города, а потом и опять в госпиталь. Там нас ждало письмо следующего содержания:

"Антон и Гриша, хочу обрадовать всех Вас…

1. Решён вопрос с жильём. Валерий Хачатурович (директор госпиталя) решил заплатить за гостиницу, так что оставайтесь, где уже ночевали.

2. Кого-то из вас (одного) уже показали по TV в радостной толпе встречающих олимпийских героев.

3. Завтра утром хотелось, чтобы вы подошли для завтрака. Вписка сделана, слава Богу! Наука победит!

С уважением, Любовь Юсуповна".

На конверте этого письма Грил надписал: «Сохранить для истории. Научный документ. Аддис-Абеба, Эфиопия». Позже письмо это перебралось в Москву, и вот я помещаю его текст в сию книгу.

Хотя наука всегда и побеждает, но надо ей помогать, и мы с Грилом отправились в Российский культурный центр, представленный в Аддис-Абебе, – не вечно же нам жить в гостинице, как цивильным людям! Но директор РКЦ, Михаил Александрович, полный седобородый дядька лет 60-ти, во вписке нам отказал. На вечер вернулись в эфиопскую гостиницу, рассуждая о болезнях, о мухах и других эфиопских вещах.

7 октября, суббота. Кубатьяна выписали, Лекая положили

Сегодня был отдыхательный день субботний. Гришу Кубатьяна выписали из больницы, а Сергея Лекая, наоборот, положили. Кубатьян перебрался в нашу гостиницу и уже не мечтал продолжать путешествие до конца, а думал доехать до Найроби, столицы Кении, а оттуда уже улететь домой.

Кактус, образно говоря, "сидел на чемоданах". Консул РФ пообещал ему специальную скидку на самолёт домой. К сожалению, с 2000 года прямые самолёты "Аэрофлота" из Москвы в Аддис-Абебу не летают, хотя раньше они это делали регулярно. Теперь же до Москвы можно добраться только с пересадкой – или через Каир, или через Дубай. Именно билет с пересадкой в Дубае за 450 долларов и был обещан Кактусу, который сейчас ждал, когда ему эти деньги пришлёт из Швейцарии наш друг Олег Моренков.

Олег Моренков, один из выдающихся людей АВП, уже много лет был известен всему автостопному миру. В 1997 году он принимал участие в Гонках Мудрости Москва – Салехард, там, где мы в мае переходили двухкилометровую Обь по тающему льду при + 14С, а также впервые в истории отечественного автостопа путешествовал по Ираку вместе со мной и ещё одним автостопщиком В.Разживиным. К сожалению, на этой стадии героические достижения О.Моренкова завершились, ибо он, доучившись в своём МГУ, перебрался на некоторое время в Швейцарию – надеюсь, не навсегда? Теперь Кактус обратился к нему, как к швейцарскому банкиру, за денежной ссудой, которую О.Моренков ему и предоставил, отправив нужную сумму международным денежным переводом, именуемым Маниграмма (MoneyGram).

Я постепенно освоился в Аддис-Абебе, узнав расположение её улиц, почтамта, российского и иных посольств, русского госпиталя и т. д. Однако, ездить автостопом по городу я не любил, предпочитая двигаться на автобусах и пешком. Столичные эфиопы, видя идущего по городу белого мистера, здесь уже не кричали мне "ю!", а испускали более длинные фразы:

– Hallo! How are you? How do you do? Where are you go? What is it? Where are you from? Give me my money! Excuse me, mister… Hallo, mister! (Привет, мистер! Как дела? Как вам нравится наше дорожное движение? Дай мне мои деньги, мистер! – и т. д.).

И эту, уже последнюю ночь, мы ночевали в той же гостинице, ещё не зная, что завтра нам суждено перебраться на другое, более присущее мудрецам, место.

8 октября, воскресенье. Обретение вписки!

Сегодня Грил отправился в Культурный центр с целью почитать русские газеты, поискать других русских (не директора) и напроситься на вписку. И счастье ему улыбнулось. Русская женщина, Валентина Семёновна, живущая в Эфиопии уже долгие годы, согласилась приютить нас в своей квартире, куда мы вчетвером и перебазировались.

Квартира сия находилась в одном из шикарнейших домов столицы, в районе Пьяза, примерно на полпути между посольством РФ и госпиталем. Хозяйка жила в Эфиопии уже много лет, ибо когда-то вышла замуж за эфиопа. Затем Валентина Семёновна развелась, но, изучив к тому времени амхарский язык, осталась жить в Аддис-Абебе с сыном и служанкой. Подрабатывала она уроками музыки для других цивильных жителей столицы. Поскольку квартира была большая, нам выделили одну из комнат, и мы быстро заполнили её своими телами и вещами.

На вписке меня одолевало сочинительство всяких глупых двустиший об Африке. Они, правда, сочинялись у меня и раньше. Привожу некоторые из них:

АНГОЛА

 
В Анголе славная Унита
От менингита не привита.
 

КЕНИЯ

 
Пока доедем до Нанухи,
У нас появятся и внуки.
 

МАРОККО

 
Живут под знаменем Пророка
В Мали, Тунисе и в Марокко.
 

МОЗАМБИК

 
В далёком городе Мапуто
Кто оказался – это круто!
 

НИГЕР

 
Ночую возле Ниамея,
Машин на трассе не имея.
 

СИРИЯ

 
Фатеев, чемпион по аску,
Бродил по городу Дамаску.
 

ЭФИОПИЯ

 
Не каждый повезёт вас даром
От Гуллабада до Гоцдара.
 

ЮАР

 
Excuse me, в городе Претории
Хочу вписаться в крематории.
 

9 октября, понедельник. Непонятки с визой Кении

Кенийское посольство, к нашему удивлению, не выдало нам виз! Их смутила наша многочисленность и странность, а также то, что в графе «Вид занятий» многие из нас написали «Студент». «Или в России странные студенческие каникулы размером в год, или здесь что-то не так», – подумали в посольстве. Мы пошли на собеседование к консулу. Консул, увидев наши озарённые светом путешественничества небритые лица, спросил, сколько у нас с собой денег; мы сказали, что очень много; он обещал подумать двое суток и заповедал приходить нам 11 октября, в среду.

Вот было бы глупо не получить визу Кении, одной из самых туристических стран мира! И ведь из Эфиопии не выедешь на юг никуда больше – ни в Южный Судан, ни в Сомали ехать нам не хотелось. Мы ещё не знали, что виза Кении выдаётся на границе всем желающим за ту же сумму, и без всяких анкет, консулов, фотографий и ожиданий.

10 октября, вторник. Прогулки по столице

Пока у кенийцев выходной, я имею возможность поближе рассмотреть жизнь эфиопского мегаполиса. Такое ощущение, что треть жителей столицы – калеки, нищие и бомжи, босиком и в рванье. Такие, что по сравнению с ними какой-нибудь бомж с Казанского вокзала покажется моделью от Пьер-Кардена. Эти инвалиды, с отвалившимися пальцами рук и ног, с язвами на теле, с тонкими ногами (ноги тоньше, чем руки), с искривлением суставов и всего тела, с утраченными конечностями, с костылями… Голые люди, не имеющие почти никакой одежды; дети, играющие на перекрёстках выпрошенными у прохожих монетками в 10 эфиопских копеек; кормящие матери с отвисшими сморщенными грудями; старики и дети; инвалиды-слепые, ищущие прохожих на слух по звуку шагов и ползущие за ними на четвереньках; безногие на колясках, тележках и без оных; люди с раздутыми до неимоверных размеров конечностями, с деформированными частями лица… Беспалые прокажённые хранят свой капитал во рту. Когда надо что-то купить – наплевал нужную сумму, а сдачу всосал обратно в рот; бумажных денег у таковых не имеется. На перекрёстке нищие заглядывают в окошки машин и маршруток, в автобусах нищие долго рассказывают свои заунывные истории; бомжи подстерегают на площадях, у магазинов, на рынке.

Сегодня я посетил посольство ЮАР в Эфиопии. Методика получения визы в нём была непростою. Как объяснила белая англоговорящая женщина в визовом окне, виза будет делаться две недели, причём наши анкеты будут посланы не только в Преторию, но и в Москву, в посольство ЮАР в России, где и будут изучать нашу благонадёжность. Заказ визы стоит 50 долларов, которые нужно заплатить при подаче анкет; в случае отказа деньги, конечно же, не вернут.

На всякий случай зашёл и в посольство Замбии. Здесь всё было попроще, виза Замбии выдаётся всем желающим в течение двух суток, и для её получения нужно заплатить 25 долларов, заполнить две анкеты, приложить две фотографии и справку АВП, желательно без определённого маршрута. Наша справка, в которой был чётко указан маршрут (… – Эфиопия – Кения – Танзания – Мозамбик – ЮАР —…), была недостаточно универсальной, ибо Замбии в первоначальном маршруте не было.

11-14 октября. Аддис-Абебская жизнь. 2-я болезнь и исцеление Кубатьяна

В среду, к десяти утра желающие получить визу Кении собрались у соответствующего посольства. Грил добирался автостопом, застрял, спешил, упал, разодрал руку, опоздал на 28 минут и теперь боялся подцепить какую-нибудь эфиопскую болезнь. Лекай, обретший самоходность в госпитале, временно сбежал оттуда и тоже прибыл на стрелку. И, – о, счастье! – кенийская фортуна поняла нашу сущность и мы получили месячные визы Кении, ура! ура! ура! Теперь до самой Танзании включительно у нас горел зелёный свет.

А вот Гриша Кубатьян уже не мечтал о посещении Кении, Танзании и других стран в глубине Африки. Уже несколько дней, с тех пор, как он выписался из госпиталя, ему становилось всё хуже. Сегодня на квартире у Валентины Семёновны ему стало совсем плохо, и хозяйка со служанкой всерьёз обеспокоились тем фактом, что у них в квартире умирает человек. Служанка организовала такси, и мы вновь отправились в русский госпиталь. Вновь те же двое, что и в прошлый раз, Лапшин и я, сопровождали умирающего.

В приёмном покое, увидев очередного бесплатного больного, врачи выказали недовольство:

– Опять вы нам привезли своего больного! Мы не примем!

– Это ваш больной! – громко нападал Грил, доставая из кармана его предыдущую выписку из этого же госпиталя, – это вы его недолечили! четыре дня назад выписали, а ему всё хуже и хуже! это ваш больной!

– Нет, это ваш бальной! – отвечали в приёмном отделении. – Мы тут приехали для того, чтобы зарабатывать деньги, а вы шляетесь по Африке, бездельники! Кто будет платить?

Мы хотели выяснить, сколько и кому надо платить, но врачи молчали, как партизаны. Никто так и не раскрыл нам стоимость лечения наших собратьев, хотя я полагаю, что она была небольшой. Тут в приёмную притащили какого-то эфиопского бального, упавшего с высоты; его сопровождала куча причитающих его родных, со слезами извлекающих мятые быры за лечение, которых, конечно, не хватало, и они все клятвенно обещались изыскать недостающие деньги… Кубатьяна всё-таки приняли, и мы с Грилом отвезли его на каталке в ту же палату, где он лежал и ранее, и где до сих пор тусовался Лекай – ещё не выписанный, но уже здоровый. Вскоре обнаружилось, что Лекая выписали, но никто ему об этом не сообщил.

В четверг мы заказали и в пятницу получили визу очередной страны – Мозамбика. Виза стоила девять долларов и наклеивалась всем желающим; на гербе сей страны главным объектом был автомат Калашникова. Получили визу Мозамбика не все, а лишь Грил, Сенов, Лекай и я; прочие не желали ехать в ЮАР через сию страну, а мечтали о Замбии и Зимбабве. Интересно, что впоследствии вышло так, что лишь Сенов и Лекай побывали в Мозамбике, а мы с Грилом оставили эту визу так и не использованной.

Посольство Малави, найденное нами в южной части города, могло выдать визы всем желающим всего за 15 долларов, невесёлый консул сказал, что получить оную лучше будет в Танзании или в других странах, чтобы виза сия не успела протухнуть. Он уверял, что виза Малави и во всех прочих странах стоит столько же и получается в тог же день. Виза позволяет находиться в стране один месяц, но мы можем при желании продлиться до одного года и более – так сказал весёлый консул, и мы поверили ему.

Наши дни, проведённые в Аддис-Абебе, сплелись в моей памяти в непрерывную колбасу, и я сейчас с трудом разделяю её на отдельные сосиски. Мы въезжали десять дней назад в мокрый, холодный, дождливый, негостеприимный город. Сейчас этот город был уже такой родной, знакомый, и автостопом по городу стало ездить куда легче, и со впиской уже не было проблем, благодаря Валентине Семёновне, и солнце светило ярко, и было реально тепло, всё-таки мы в Африке или где?

Такие знакомые все места, и знакомые маршруты сине-белых микроавтобусиков, из которых высовываются билетёры и на ходу кричат:

– Кера, кера, кера, кера! – Пьяза, пьяза, пьяза, пьяза! – Мексико, мексико, мексико! – Були-були-були-були-були-були! – Кера-кера-кера-кера!

Так они рекламируют свой пункт назначения. Пустыми они ездить не умеют, поэтому, если на какой-то остановке из маршрутки вышло несколько человек, то машина останавливается и билетёр начинает бродить вокруг маршрутки, крича "були-були-були" (это значит, он едет в район аэропорта Боле) или другое, пока не заполнит маршрутку по числу сидячих мест. Проезд в оных стоит 45 или 90 эфиопских коп., в зависимости от расстояния. А вот городские автобусы за 25 и пригородные за 50 коп. всегда полны людей и на остановках не задерживаются, имеют свои номера и маршруты. Тут билетёр не высовывается и ничего не кричит, а сидит в отдельной кабинке в салоне за стеклом и продаёт билетики в окошечко своей кассы.

В Аддис-Абебе обнаружилось несколько пунктов дорогого Интернета с поминутной оплатой (но всё же дешевле, чем в Бахр-Даре и в Гондаре). Мы узнали, что наши друзья Олег Костенко и Вовка Шарлаев вот-вот догонят нас: они, не получив визу Судана, поехали в Африку через Иран, Оман, Йемен и Джибути и обещали на днях прибыть в Аддис-Абебу. Вот будет встреча!

Кактус наконец получил деньги, приобрёл билет и улетучился на Родину. Мы передали с ним свои фотоплёнки и иные предметы. Часть других предметов была передана Кубатьяну, который, вновь подлечившись, уже мечтал ехать назад посуху, через Джибути, Йемен и Оман, но консул, решив, что его затея неполезна, отказал ему в выдаче рекомендательного письма для Джибути и предложил ему отправиться домой на самолёте с такой же скидкой, как у Кактуса.

15 октября, воскресенье. Покидаем Аддис-Абебу!

Утром я попрощался с хозяйкой Валентиной Семёновной и со своими спутниками. В пол-десятого утра за мною зашёл Кирилл Степанов в качестве провожающего и Андрей Мамонов, мой новый напарник. Дорога на юг начиналась от площади, именуемой Маскаль-сквэ, там мы попрощались с Кириллом и отправились на юг Эфиопии и затем в далёкую, неизведанную Кению. Оставшиеся в городе четверо наших остались ждать в Аддис-Абебе Костенко и Шарлаева, которые вот-вот должны были прибыть.

А надо вам сказать, что про юг Эфиопии и особенно про Кению ходило немало нелепых слухов. Даже консул РФ и русские люди, живущие в Аддис-Абебе, уверяли нас, что на юге Эфиопии очень опасно, что в Кении опасно втройне, и что Найроби – второй по криминальности город на Земле (первым объявлен Йоханесбург в ЮАР), где нас непременно обворуют, убьют и из черепов сделают копилочки, ну, конечно, если с нами не случится это раньше, где-то ещё в Эфиопии, по дороге.

Поэтому ехали мы на юг с некоторым беспокойством. Конечно, про все страны во всех предыдущих странах нам говорили, что в них очень плохо и опасно, что нас обворуют в Румынии, в Египте, в Эфиопии, что нас ждут и в Судане, и в Эфиопии злые менты, голод и война, но, в общем, про Найроби говорили так плохо, что и мы забеспокоились – разумеется, пока сами там не побывали.

Дорога была асфальтовая и ровная, мы ехали по относительно гладкому плато, вовсе не напоминающему эфиопский север. Хижины здесь уже были побогаче, стены их, созданные из ветвей, подчас были обмазаны глиной; водители подвозили бесплатно; эфиопы перевозили из деревни в деревню большие пучки жевательной травы, называемой "чат" и жевали её; в деревнях росли зелёные бананы и пекли, заворачивая его в листья, вкуснейший эфиопский чёрный хлеб, и не было уже такого дефицита еды, как на севере страны. Но "ю-ю-ю-ю-ю-ю" кричали повсюду, и свита детей из каждой деревни сопровождала нас.

Мы проехали задень астрономическое (по эфиопским меркам) расстояние, километров четыреста. В городе Авасса мы видели большой собор, вокруг которого толпились люди, шло богослужение. Андрей подарил местному нищему свою драную майку, тот кинулся ему целовать ноги, было неприятно и смешно. Вкусностей же в Авассе не было.

 
– В далёком городе Авасса
Вы не найдёте даже кваса! —
 

изрёк Андрей Мамонов, подцепивший от меня стихоплётство.

Мы заночевали в городке Дили, поставив палатку под козырьком цивильного дома-отеля, с разрешения его владельцев.

16 октября, понедельник. Избиение младенцев

Мы продолжали движение на юг. Ни один российский автостопщик, вероятно, пока не забирался так далеко по трассам Чёрного континента. Убивать нас пока никто не начал, даже наоборот: я чуть было не совершил публичную казнь эфиопских юкающих детей.

Дело было так. Сначала мы в деревне пили чай, и собралась толпа, человек пятьдесят или сто, смотреть на это чудо. Потом все, кто был ещё молод и резв, решили сопровождать нас всегда. Через пару километров почётный эскорт мне надоел, они мешали бы стопить машины, если бы эти машины вдруг появились. Я сказал детям (как всегда, среди них было немало англоговорящих или хотя бы англопонимающих), что на счёт 1-2-3-4-5 я начну их убивать, так что они пусть пеняют на себя, если окажутся в зоне досягаемости. Я сосчитал 1-2-3, снял рюкзак, оставив его напарнику, досчитал 4–5 и начал преследование детей, которые тут же бросились врассыпную, рассыпая по дороге также свои шлёпанцы (кто их имел) и какие-то несъедобные ягоды. В результате – не зря среди эфиопов зародились непобедимые бегуны Олимпиад! – ни одного ребёнка догнать мне не удалось, и единственным уловом был чей-то шлёпанец. Таким образом мне удалось разредить толпу, но не до конца, потому как остаточные проявления детей всё продолжали, идя на расстоянии, сопровождать нас, до самого момента появления очередной машины, которая и увезла нас далее. (Трофейный шлёпанец Андрей Мамонов вернул хозяину.)

Последний вечерний водитель гуманитарного джипа, направлявшийся в пограничную деревню Мояле, заночевал в сотне километров от неё, но обещал подвезти нас на своём джипе завтра ровно в шесть утра. Смущенные словами водителя, мы поставили палатку вне посёлка, стараясь не проспать и уже в пол-шестого утра стоять и ждать его на трассе.

17 октября, вторник. Прощай, Эфиопия!

Я всё боялся проспать, и мы встали при луне, в середине ночи. Будильник мой сглючил, а Мамонов и вовсе часов не имел. Луна висела высоко, был ветер, но мы упрямо собрали палатку и вышли, зевая, на трассу; машин не было. Прошли пешком несколько километров, пытаясь убедить себя в том, что восток розовеет. Но, так и не почувствовав сего, вскоре мы легли прямо на трассу и проснулись от утреннего холода и от шума грузовика, каковым оказался наш советский военный «Урал», с кузовом, полным эфиопских солдат. Подобрали и нас.

– Русская военная машина, – похвалились эфиопы, узнав, что мы русские.

– Эфиопские военные ботинки, – показал я на свои ботинки, чем обрадовал солдат, обутых в такие же. Действительно, ботинки были неплохие, и то, что они потом доехали до Москвы – лучшее тому подтверждение.

Военные свернули на просёлочную дорогу, а мы погрузились в другой кузов, оказавшийся деньгопросным. Пока мы это выясняли и его покидали, мимо нас промчался вчерашний джип Красного Креста и не взял нас, думая, что мы уже пристроены. Через некоторое время нас взял и отвёз на границу иной кузов с козой, сонными курами, бутылками и иными пассажирами, содержащимися в нём.

А вот и пограничная деревня Мояле. Эфиопов толпы. Множество лавок, продают хлеб и чай (недорого), бутылочки с кока-колой и огромные мандарины (дорого). В одной из лавок заплатили бырами, а сдачу получили в кенийских шиллингах. Обрадовались и попросили обменять ещё. Кенийский шиллинг был в десять раз легче эфиопского быра.

А вот и таможня. Мы вовремя выезжаем из страны – ведь хоть наша виза и трёхмесячная, но все, пробывшие в Эфиопии более тридцати дней, должны получить особую выездную визу в особом офисе в Аддис-Абебе; а это ненужный расход: двадцать долларов для тех, кто прогулял чуть больше месяца и сотня баксов для тех, кто эфиопился год. Я эфиопился 29 дней.

Прощай, Эфиопия! Самая древняя, свободная и загадочная для меня страна Африканского континента.

Прощай – и прости.

Мы, автостопщики из далёкой России, не всегда правильно вели себя в гостях. Пугали многочисленных детей, обманывали ожидания добровольных помощников и гидов, вытаскивали из чужих хижин палки себе на дрова… Оказавшись впервые в жизни в такой бедной стране (по сравнению с северной половиной Эфиопии даже Судан и Индия покажутся райскими садами), насмехались над чужой бедностью и нищетой. А ведь кто знает, что было бы с нами, если бы нам пришлось родиться и вырасти не в Москве, а в той же Лалибеле? или в одной из тех безымянных деревень, где десятки людей, увидев впервые в жизни белого человека, сопровождали нас? и часами смотрели на огонь?

Какими бы глазами провожали бы мы, эфиопы, проходящих рядом инопланетян, белых ангелов, спустившихся к нам с небес? не упустили бы момента – единственного шанса в жизни! – докучать высшим существам своими просьбами? Если есть хотя бы один шанс из тысячи, что наша просьба будет исполнена – попросить в подарок рваную футболку, пустую пластиковую бутылку или один эфиопский быр?

Может быть, это путешествие нас научит чему-то? Дай нам Бог что-то понять, стать самим лучше и добрее, и когда-нибудь, возможно, через много лет, вновь оказавшись на повороте дороги в горах, подарить тому, кто пустил нас на ночлег, один быр или пустую пластиковую бутылку…

На выезде из Эфиопии нас тщательно обыскали, непонятно зачем, записали в пограничную рукописную книгу наши имена, шлёпнули выездные печати в паспорта и отпустили на все четыре стороны. Мы выбрали сторону юга и обрели там кенийскую таможню, и сим сырым дождливым утром, впервые в истории отечественной автостопной науки, ступили на территорию

КЕНИИ!