Текст книги "ДАТСКИЙ ДНЕВНИК"
Автор книги: Антон Вершовский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Дания
04 июня. Трудно поверить, но сегодня в Дании опять выходной! Пятидесятница, что ли? Предыдущий праздник по поводу Вознесения был не далее, как в прошлый четверг и как-то незаметно распространился и на пятницу. Ну чем не жизнь у датчан?
05 июня. Однако… Сегодня в Дании опять праздник – день Конституции (предыдущий праздник был вчера)! Формально датчане в этот день должны отдыхать полдня, но фактически они все подошли к этому вопросу предельно рационально – в институте вообще никого нет, столовые и магазины закрыты наглухо, и т. д. Но говорят, этот праздник последний – летом праздников не будет, потому что все и так будут в отпусках.
09 июня. Вчера был в гостях в русской семье, которая живет в Орхусе уже около шести лет; они недавно купили дом и устроили что-то вроде новоселья. Сначала все было очень по-европейски – легкое вино, закуски, мясо и, наконец, чай с пирожными. А когда гости допили чай и собрались чинно откланяться, хозяин сказал: «Мало выпили!» и принес откуда-то четыре бутылки водки и гитару. Вот тут оно все и началось.
14 июня. Середина июня. Зимой термометр с утра показывал +5 градусов, теперь он показывает +10 – вся разница.
Каникулы с семьей.
21 июля – 04 июля. В Дании началось лето. А у меня гостили мои мама с дочкой. Я встретил их в Копенгагене, а потом мы бродили по Орхусу, съездили в Эбельтофт и Химмельберг (это вторая по высоте точка Дании, почти 150 метров высотой!), ходили на пляж, гуляли по паркам, сходили на праздник сожжения ведьм в ночь летнего солнцестояния (немножко жутковато, хотя вроде бы на кострах на берегу моря горели только чучела), съездили в Копенгаген…
Удивительно, что все прошло гладко, то есть всем дали визы, никто не опоздал на самолет, не заболел (хотя попытки и были), и так далее. Последнюю ночь провели в студенческой гостинице в центре Копенгагена. После нашего тихого дома в Орхусе это был настоящий ад – под окном ревели машины, у соседей всю ночь играл рэп… Но мы все это пережили. И разъехались.
08 июля. Целую неделю стоит невероятная по датским меркам жара – 25–27 градусов! Вода в заливе прогрелась до +20, и я каждый вечер по дороге домой заезжаю на пляж и купаюсь, точнее, плаваю – в отличие от датчан, которые не отплывают от берега дальше нескольких метров. Они, похоже, ловят немногочисленные летние дни и сидят на пляже безвылазно. Зрелище это не для слабонервных, потому что здешние леди предпочитают загорать topless или вообще голышом независимо от возраста и тактико-технических характеристик, – и пляж напоминает картину Сальвадора Дали.
Вчера моя хозяйка устраивала вечеринку для друзей. Гости пришли в час дня, сели в саду и начали потреблять еду и напитки и общаться, и занимались этим до часу ночи. Я здесь живу уже почти год, и до сих пор не понимаю, как они это выдерживают.
Фотосервис.
10 июля. За этот год я отснял и отпечатал в Дании штук 15 пленок, и еще ни разу мне не напечатали мои фотографии правильно и в срок. Это при том, что нормальный срок здесь – 2 дня, а не 1 час, как во всем мире.
На прошлой неделе, проводив свое семейство, я, естественно, понесся проявлять две последние фотопленки. Дальше события развивались так:
Среда. Пленки у меня не взяли, сказав, что у них кончились бумажные пакеты для заказов (как в лучшие дни, когда над пунктами приема бутылок висели надписи «нет тары»).
Четверг. Пленки взяли, но предупредили, что у них много заказов. Для датчан, это, естественно, не повод ускориться или поработать лишний час.
Суббота. Попросили придти во вторник.
Вторник. Выдали мои фотографии в двух экземплярах. Одна пленка напечатана нормально, а вторая – на черно-белой бумаге! Пытались взять с меня 300 крон вместо 75, объясняя мне, что я принес им черно-белую пленку, а черно-белая печать – процесс гораздо более трудоемкий, чем цветная. От этого я совершенно ошалел, несколько минут хватал ртом воздух, потом догадался посмотреть на эту самую пленку, потом в течение 45 минут доказывал по очереди младшему продавцу, затем старшему, и затем менеджеру, что пленка цветная, а они – дальтоники. В конце концов весь этот ворох пленок и фотографий у меня забрали и попросили придти в пятницу.
Пятница. Что будет в пятницу – понятно, через это я тоже проходил. Они попросят придти во вторник, а во вторник окажется, что они напечатали один экземпляр вместо двух – это их коронный номер при повторной печати. Опять придется им доказывать, что я уже заплатил за два экземпляра… Вообще их фантазия безгранична. Однажды я заказал напечатать 2 пленки в 2-х экземплярах, и они напечатали в 2-х экземплярах первую половину первой пленки и вторую половину второй пленки. Дальше все шло по описанному выше сценарию, и я ходил к ним 5 раз.
11 июля. Лето благополучно кончилось, наступил дождливо—ветреный сезон продолжительностью в одиннадцать с половиной месяцев. Однако хуже другое, а именно то, что мой паспорт у меня забрали для продления визы, а вернуть с новой визой вместо одного месяца обещали месяца через два-три «по причине загруженности и летних отпусков». По моей просьбе институтская администрация надавила на визовые власти, но в этой стране быстро не делается ничего. Неважно, о чем идет речь – о печати фотографий, визе или рентгеновском обследовании при острой боли, своей очереди ждать надо месяцами. Интересно все-таки, как эта страна умудряется так бессовестно процветать при таком стиле работы.
Джаз-фестиваль.
19 июля. В Орхусе проходит джаз-фестиваль. Вчера я был с нашими ребятами на джаз—концерте, слушал живую легенду – саксофониста Jimmy Heath, игравшего в свое время соло у Диззи Гиллеспи, Майлза Дэвидса, Чарли Паркера и др. Происходило все не в концертном зале, а в джаз—баре – оказывается, есть в Орхусе и такое – продымленный кабачок всего с тремя старыми деревянными прожженными столами, так что во время концерта за столами можно поместить всего человек двадцать и за стойкой десятерых, и еще остается угол для музыкантов. Саксофон был – я такого в жизни не слышал, а саксофонист – компактный чернокожий, подвижный и обаятельный парень 74 лет от роду.
Когда мы пришли в этот кабак за час до начала, чтобы занять места за столиками, он уже играл – разминался, а потом выдал 3 часа концерта с потрясающим драйвом. Кстати, занять места нам удалось с трудом – хотя удовольствие недешевое, желающих все равно было гораздо больше, чем мест. Зато после концерта все желающие могли пообщаться и выпить с музыкантами, что я и не преминул сделать.
Мне очень понравилась публика в этом кабаке – гораздо меньше тупых бюргерских морд на душу населения, чем в обычных кафе, в основном 50–60–летние хиппи—переростки и любители джаза.
А мои молодые коллеги меня опять удивили – после концерта они отправились из этого кабака прямиком в Мак—Дональдс на предмет закусить выпитое в джаз—баре пиво гамбургером. О вкусах, конечно, не спорят, но, по-моему, трудно было придумать более идиотское продолжение вечера.
Немного о Принцах Датских. Раз уж я начал помещать на своей страничке чужие фотографии – вот еще одна, отсканированная с открытки: Датская Королевская семья (еще раз).
Это к вопросу о том, как должны выглядеть настоящие Принцы Датские. Младший из них (справа) женился по любви на китаянке из Гонконга, причем даже не из аристократической, а из буржуазной семьи, что в свое время наделало много шуму. Все-таки датская королевская династия – старейшая в Европе (она находится в близком родства с семейством Романовых, и сына датского принца и китайской красавицы назвали Николаем). А муж Ее Величества – француз, за 30 лет так и не освоивший толком датский язык, так что чего уж от бедных физиков требовать…
Гримасы социализма.
04 августа. Несколько слов о «гримасах социализма».
Дания – страна победившего социализма, несмотря на все монархические прибамбасы. Местные жители мне рассказывали забавную историю о датском мальчике, поехавшем на год с родителями в Америку.
В школе учительница попросила его рассказать о жизни в Дании, и он рассказал, что "мы в Дании платим большие налоги, и чем больше человек получает, тем больше процентов он платит. Зато у нас бесплатная медицина для всех, и бесплатное образование, включая высшее, и рабочие не боятся потерять работу, потому что если они ее потеряют, они будут получать высокое пособие по безработице…"
Через несколько дней учительница позвонила родителям мальчика и сказала, что родители других учеников засыпали ее жалобами и угрозами, потому что "ваш сын на уроке вел коммунистическую пропаганду"! Более того, самые грамотные из этих американских родителей где-то нашли карту мира, отыскали на ней Данию, а затем Россию и заявили, что теперь им все понятно – Дания находится так близко от России, что коммунистическое влияние неизбежно.
На самом деле социализация здешней жизни действительно иногда принимает совершенно причудливые формы. Так, все магазины здесь, кроме самых крупных универмагов, в рабочие дни закрываются в 17:30, а по субботам – в 14:00 (в воскресенье они вообще закрыты), и вовсе не потому, что их хозяева не понимают, что такое "базарный день" и не видят своей выгоды. Есть закон, охраняющий права работников торговли и запрещающий им работать дольше, как бы им ни хотелось.
И ладно бы только торговля, но ведь заботой государства охвачены все. Скажем, врач не имеет права задержаться на работе лишний час или сделать лишнюю операцию сверх положенного ему в день количества. Результат – если человеку нужно обратиться к врачу—специалисту, он должен ждать своей очереди несколько месяцев, а если ему нужна операция – полгода, год, и так далее. Интересно, что если болезнь мешает человеку работать, государство (или фирма) оплачивает ему все время вынужденного ожидания, и, как правило, выплачивает больше, чем стоит сама операция. Недавно здесь случилась одна история, получившая широкую огласку – руководство одной компании, поняв, что ему придется выплатить заболевшей сотруднице изрядную сумму за то время, пока она ждет операции, решило оплатить ей операцию в частной клинике. И было немедленно оштрафовано на еще более крупную сумму – оказывается, они не имели права делать это! Оказывается, по мнению "левого" датского правительства все датчане должны быть равны перед бесплатной датской медициной. Сказано – ждать год, значит, жди, а шаг в сторону – попытка к бегству.
При этом огромные суммы, собранные с датчан в виде налогов, тратятся в основном на строительство дорог и гигантских многокилометровых мостов, соединяющих датские острова между собой и с соседними странами, а также на поддержание функционирования датской бюрократии. Остатки этих налогов идут на оплату пособий профессиональным бездельникам и больным, ждущим своих операций, так что собственно на медицину не хватает. То есть не то, чтобы совсем не хватало, здешние больницы оснащены просто превосходно. Наверное, одного Орхусского госпиталя, состоящего из нескольких десятков 3–5–этажных зданий, набитых ультра-современной аппаратурой, хватило бы на весь Петербург – если бы врачи работали, как в России. Но нельзяяяя. Поэтому этого госпиталя не хватает и на 200–тысячный Орхус, и с каждым годом положение все ухудшается. Зато перед здешней медициной все равны, как перед Богом – все равно при здешней налоговой системе даже у самых процветающих датчан не хватает денег, чтобы пользоваться услугами немногочисленных частных больниц, которые, судя по всему, существуют за счет американских туристов.
Все эти радости я испытал на себе – мне тут ранней весной пришло в голову воспользоваться своей замечательной карточкой медицинского страхования. Я тогда и представить не мог, что от обращения к врачу до рентгеновского снимка пройдет 4 месяца, из которых 2 месяца я ждал приема у специалиста, месяц – очереди на рентген, а еще месяц ушел на неспешной циркулирование почты между семейным врачом, специалистом, госпиталем и пр.
Еще счастье мое, что большая часть этой истории не пришлась на период летних отпусков. Нормальная ситуация здесь – ты звонишь врачу, а автоответчик тебе сообщает, что врач в отпуске, или на курсах усовершенствования, или на свадьбе у племянницы, и будет доступен через три недели такого-то числа с 17:00 до 17:30, и попробуй дозвонись ему в течение этих 30 минут!
В общем, охоту болеть у меня отбили надолго.
Переезд.
На работе меня постиг давно ожидаемый удар – переезд лаборатории. В рамках университета молитвами моего начальника организуется новый научный центр, и нам уже выделены новые замечательные помещения в бескрайних просторах подвалов под Институтом физики, рядом с ускорителем заряженных частиц – правда, наши будущие соседи, работающие на этом ускорителе, не совсем согласны с этим планом и твердо намерены в соответствии со своим собственным планом расширения эксперимента запускать свой пучок заряженных частиц прямо через нашу новую лабораторию, а если придется – то и прямо через наши задницы.
Кроме этой гипотетической проблемы, есть еще две – во первых, у нашей новой территории нет пока что даже стен, не говоря об электричестве, воде, кондиционерах, вентиляции и прочих радостях.
А во-вторых, все наши замечательные установки придется разбирать, иначе их не перевезти. Тот, кто пытался разобрать, собрать и съюстировать установку, состоящую из трех сотен оптических элементов, часть из которых – диодные лазеры и микронного диаметра оптические волокна, может понять мои чувства по этому поводу. Поэтому я свою установку решил разобрать, и собрать в совершенно ином виде (издание улучшенное и дополненное) – все равно пора уже было ее переделывать. Но так или иначе, а со сборкой придется ждать, пока будет готова новая лаборатория. А до той поры, похоже, нам всем, кроме теоретиков, придется перетаскать вокруг здания не одну тонну оборудования – теоретикам, как всегда, живется гораздо легче. Конечно, носить приборы могли бы и они, да кто же им доверит?
Мой коллега Кристиан, похоже, решил перетаскивать свой двухтонный оптический стол с двумя сотнями оптических компонентов на нем, не разбирая – просто потому, что собиралась его установка несколькими поколениями аспирантов в течение многих лет, и повторить этот подвиг не под силу никому. Перетащить этот стол целиком вообще-то тоже невозможно, даже если забыть о том, что его нельзя переворачивать, качать и трясти, так что я надеюсь, что сумею в исторический день переезда оказаться в другой стране.
08 августа. Лето опять кончилось (в очередной раз), и с утра погода такая, что датчанин собаку на улицу не выгонит – проливной дождь в сочетании со штормовым ветром, и конца этому не видно. Я решил воспользоваться случаем и провести полевые испытания якобы дышащей, но абсолютно водонепроницаемой велосипедной куртки от «Хелли Хансен»; куртка выдержала (не обманула датская реклама!), и непромокаемые штаны – тоже, а вот резиновых сапог у меня не было, так что из кроссовок я после этой авантюры вылил литра два воды. Оно и к лучшему – из сапог вылил бы больше.
Зато, пока ехал, получил удовольствие по полной программе – вода снизу, вода сверху, машины рядом поднимают целые фонтаны воды, в трех метрах ничего не видно, – ощущение, как в автомобильной мойке.
Россия
Санкт-Петербург
14 августа – 14 октября. Два месяца в России. Все замечательно, хотя пыли больше, чем в Дании, но зато пиво гораздо вкуснее. Петербург весь перекопан – идет подготовка к трехсотлетию города. Стать почетным спонсором этого мероприятия стоит сто двадцать пять тысяч долларов, а обычным, непочетным спонсором – двадцать пять тысяч. От желающих отбоя нет, и мэрия развернулась вовсю. Средний проспект В.О., к примеру, представляет собой одну большую траншею.
Цены по меньшей мере вдвое выше, чем год назад – при том же курсе доллара; цены на квартиры взлетели так, будто здесь французская Ривьера, а не чухонское болото.
В моем институте все, как будто я и не уезжал. Под толстым слоем пыли на столах – отпечатки моих лап годичной давности. Институтская публика, улицезрев меня, обрадовалась и стала пить водку по поводу моего прибытия. Ровно в том же составе год назад пили по поводу моего убытия, и с тем же энтузиазмом.
Город, однако, все еще очень красив вопреки всем ремонтным издевательствам над ним, народ почему-то одет и вообще выглядит лучше, чем год назад, каждый второй шпаненок уже бегает с мобильным телефоном, и как все это согласуется с ростом цен и замиранием зарплат, непонятно. За год в городе открылось бессчетное множество кафе и пивнушек на каждом углу и на улицах – ну просто Париж.
По датским меркам пиво в них просто бесплатное – 5 крон за кружку! (стандартная цена кружки пива в датском кафе – 50 крон, то есть 6 долларов). И вкусное не в пример датскому. Датское пиво – и Карлсберг, и Туборг, и прочие – мокрое и противное.
Второй год в Дании
16 октября. Снова в Дании. Долетел до Копенгагена. В очередной раз проехал на поезде через осточертевший датский туман, убедился, что в Орхусе ровно ничего не изменилось и что он тоже мне осточертел невероятно. :-)
Моя хозяйка Вибеке – единственное светлое пятно в этой стране – встретила меня бутылочкой вина.
20 октября. Позавчера ночью здесь были туман, дождь и гроза одновременно – нигде, кроме Дании, такое сочетание невозможно, – а вчера вечером я ехал через какой-то невероятный туман, такой, что стекла очков покрывались слоем воды за несколько секунд. Снимать их не стал, потому что ничего не было видно что в очках, что без них. Приехал домой мокрый, как мышь.
Вчера разболелся живот – не выдержал первого же соприкосновения с местными сосисками. Это просто SS–20 какие-то, а не сосиски. Вроде небольшие, а разрушительное действие огромно. Не помню, кто это мне в Питере сказал – "Дания – страна лучших в мире продуктов и худшей в мире еды".
У меня появился студент—датчанин, худющий двухметровый охламон с огромными ушами. В ожидании моего приезда он уже успел сжечь один лазер, принадлежавший Кристиану. Теперь я его опекаю и слежу за тем, чтобы он еще чего не сделал разумного и пр.
23 октября. Стукнуло 40 лет. Повторять прошлогоднюю ошибку и собирать народ по этому поводу не стал – пусть себе трудятся.
25 октября. А сегодня состоялся парадный обед для сотрудников по поводу открытия нового Центра; в приглашениях было сказано – «Не забудьте принести свою еду!» Я по наивности думал – может, хоть минералкой будут угощать? Не тут-то было, размечтался. За водой пришлось бежать в столовую. В общем, все пришли, расселись вокруг пустого стола, развернули принесенные с собой бутерброды и начали как бы праздновать и веселиться – это пока все нормальные люди ели горячие блюда в столовой.
Датчане, они привычные к таким праздникам, многие вообще повсюду с собой таскают кружки—термосы со своим горячим кофе, и застать их врасплох трудно. Сегодня же пойду куплю такую.
20 ноября. Начался переезд – тот самый, который должен был состояться летом. Пока перевозим лаборатории Брайана и Кристиана, моя еще не готова, и не будет готова по крайней мере до нового года, но в переезде надо участвовать. Сегодня весь день таскали приборы – расчищали место для грузчиков. Утаскались все вконец.
А завтра начнется самое интересное. С утра прибудут грузчики и начнут перетаскивать наши оптические столы (каждый весом в тонну) с собранными установками на них – посмотрим… Столы повезут в другое здание, в новый лабораторный корпус (который тоже в подвале, только в другом) будут опускать через шахту 10 м глубиной, а размерами чуть больше этого самого стола, и т. д. Стоимость только покупной оптики на каждом столе – тысяч этак восемьдесят. Не считая того, что сделано вручную и вообще цены не имеет. Вот как грохнут все это дело…
А мне, может быть, опять придется собирать установку во временном помещении – в одной из комнат старой лаборатории, чтобы не терять время в ожидании чуда. А потом можно будет перевезти ее так же вот. Завтра увидим, возможно ли это в принципе. Все, пошел отсыпаться. Интересная у нас, физиков, жизнь.
Опять переезд.
21 ноября. Датский пролетариат – это что-то фантастическое. Сегодня с утра ровно в 10, минута в минуту, пришли два интеллигентного вида грузчика (я-то ожидал человек десять), причем одному было лет 25, а другому уже сильно за 60, и совершенно не напрягаясь, за два часа с помощью двух ручных тележек—домкратов и одного автокрана перетащили эти столы, ни разу их не стукнув и не застряв в узких проходах. Причем с ними даже крановщика не было – краном тоже управлял один из этих двоих с помощью радоиодистанционки. Правда, сняли с нас эти профессионалы тоже немало – примерно тысячу долларов за полдня работы.
24 ноября. Дожди… Поутру ледок на улицах. Велосипед у меня по-прежнему без крыши и даже без зонтика, приезжаю на работу мокрый и местами обледенелый, за двадцать—то минут. Но выбора нет, метро здесь нет пока, а на автобусе в мой район добираться неудобно – медленно, и ходит он по вечерам раз в полчаса, и только до половины двенадцатого ночи. В общем, без велосипеда нет ощущения свободы.
Датчане все уже месяц, как готовятся к Рождеству – их любимое занятие!
11 декабря. Вышел с работы в пол—двенадцатого – а уличные фонари не горят, причем, как оказалось, во всем городе. Так и поехал – на ощупь, и только чудом ни в кого и ни во что не въехал. Давно пора вообще на пешеходов тоже лампочки вешать в обязательном порядке, спереди и сзади, как на велосипеды.
14 декабря. Месяц назад в Дании состоялись выборы. В результате впервые за девять лет социал—демократов у власти сменили правые центристы. За пределами Дании этого, понятное дело, никто не заметил, а для граждан Королевства Датского это было большим и радостным событием, потому что социалисты с их налогами за девять лет всех достали.
И вот позавчера был обнародован указ нового правительства: во-первых, создать новое Министерство науки, а во-вторых – в свете того, что это министерство уже слишком много расходует средств, финансирование всех научных проектов радикально сократить. Не исключая и проекты, финансируемые международными европейскими грантами, то есть правительство накладывает лапу и на те деньги, которых оно нам не давало. Впрочем, это для него дело привычное: я, например, здесь получаю зарплату от европейского фонда, а налоги с нее плачу почему-то датскому правительству.
Сегодня у нас повторял Нобелевскую лекцию лауреат этого года Carl Wieman – о холодных атомах, за которые он и получил Нобелевскую премию, – то есть как раз о том, чем я сейчас занимаюсь. Жалко, я на десять лет позже начал, чем он, а то мне бы дали, а не ему.
Рождественская горячка достигла апогея. Магазины работают даже по воскресеньям, и по ним носятся обезумевшие толпы датчан, докупающих последние подарки. При этом ассортимент здешних магазинов выучивается наизусть за один поход по ним, это вам не Москва и не Петербург, и пытаться найти здесь что-то новое так же нелепо, как у себя в тумбочке, а они все носятся и носятся. :-)
17 декабря. Получили от правительства новый приказ, отменяющий практически все меры, перечисленные в предыдущем приказе.
Датское Рождество.
22 декабря. Состоялось главное событие года – Julefrokost. Буквально это переводится, как «Рождественский перекус», а на самом деле это шестнадцатичасовая институтская пьянка. Началась она в десять утра с мощного возлияния с обязательным пением специально написанных и распечатанных для этого случая текстов хором по бумажкам и всеобщих игр. Игры были, например, такие: на столы ставятся купленные заранее призы, завернутые в упаковочную бумажку. Призом может быть бутылка вина, или детская игрушка, или рулон туалетной бумаги… На каждый стол выдается по игральной кости и все по очереди ее бросают. Тот, кому выпала «шестерка», получает право подбежать к другому столу, схватить с него приз и поставить на свой стол. Выигрывают те, у кого призы окажутся к концу игры. Продолжается это долго, и до финального свистка все призы меняют хозяев несколько раз; при этом, вопреки правилам, временные владельцы призов не всегда соглашаются их отдавать, и тогда возникает потасовка (в этом, похоже, и заключается тайный смысл игры). Понаблюдав за хитрым нашим аспирантом Брайеном, я обнаружил, что в потасовки он не вступает, а вместо этого все свои трофеи незаметно прячет под стол… Потом пьянка возобновилась с новой силой. Я спросил у соседа по столу, почему на столах только шнапс и пиво, и ни бутылки воды – это как же можно надраться, если водку пивом запивать? На что он мне резонно ответил «а ты сюда зачем пришел?» И таки все надрались, и пьющие и непьющие, и пели песни, и танцевали на столах, и падали под стол, и затевали носорожий датский флирт с тяжеловесными соседками, прямо не отходя от столов со выпивкой. Часов в девять вечера я пригласил танцевать очень миленькую секретаршу, и не успел договорить второй или третий комплимент, как она потеряла сознание, прямо как тургеневская девушка – только не от волнения, а от шнапса.
Ушел я оттуда в два часа ночи и был далеко не последним. Не помню, как я доехал до дому и почему я решил ехать по снегу не на такси, а на велосипеде, помню только, что он брыкался, не хотел ехать и все время меня сбрасывал. А ведь обычно, как говорят в таких случаях датчане, "мой велосипед дорогу домой сам знает".
10 января 2002. На Рождество нас всех завалило снегом по самые ушки, первые два дня его с дорог вообще не убирали, и автобусы и машины в нем вязли напропалую, поезда все приходили с задержкой на час, и самолеты не летали. Ну, как положено, за два дня до аборигенов дошло, что что-то не так, и снег с улиц убрали. Сначала, понятно, с велосипедных дорожек, потом с проезжей части, и все это свалили на те самые узенькие полоски, которые здесь отведены пешеходам.
Говорят, что "Белое Рождество" здесь бывает раз в семь лет, то есть это мне так повезло. А в новогоднюю ночь до четырех часов утра все датчане пускали фейерверки. Они к этому моменту готовятся серьезно и основательно, тратя в среднем по 150 долларов на семью на пиротехнику. Но в этот раз случилась неудача – в за полчаса до Нового года небо затянуло таким туманом, что ничего вообще не было видно – только бухало со всех сторон каждую секунду в течение нескольких часов.
Ровно в полночь я выволок свою новую замечательную фотокамеру на балкон студенческого бара нашего факультета (оттуда лучший вид в городе), народу там набилось, как сельдей в бочке, – и ничего! Только туман и грохот со всех сторон. А в четыре часа утра туман стал рассеиваться, но фейерверки кончились. Зато факультетский студенческий бар работал с одиннадцати вечера всю ночь, там мы новый год и встретили в довольно большой русско-австралийской компании – так получилось.
Шороху мы там навели… этот новый год датские студенты запомнят надолго. Сначала мы сидели от них поодаль – из уважения. Они—то туда пришли такие чинные с шампанским и кока-колой, чтобы, как положено, в течении часов двенадцати посидеть за столом, постепенно (очень постепенно!) развеселиться местным пивом, и примерно к полудню 1–го января устроить танцы на столах и прочее веселье. Ну а мы так не умеем, в результате мы им танцы устроили уже в час ночи, флегматичных датчан втянули туда насильно, в результате те из них, кому не удалось вовремя сбежать, к четырем утра дошли до состояния поросячьего визга. Думаю, мы им сильно сбили расписание праздника.
С другой стороны, поделом им. Я вот тоже в первый раз в жизни под Новый год пил после шампанского темное пиво. И не то, чтобы я об этом всегда мечтал, просто ничего, кроме пива, в этом баре не было.
Как правильно говорить по-датски.
13 января. Говорить по-датски очень легко, для этого достаточно выучить одно слово «Васиду?» с ударением на "и". На самом деле это – целая фраза, она значит «Что вы сказали?» и используется повсеместно и ежеминутно.
Дело в том, что датское произношение очень сложно, эти потомки викингов ленятся попусту двигать челюстями и пропускают более половины звуков, сливая целые фразы в одно мычащее слово – например, это самое "васиду" на самом деле пишется "Hvad siger Du". И поэтому, как правило, они сами друг друга понимают со второго—третьего повтора.
Стандартный датский разговор звучит примерно так:
1-й датчанин: Хум—хум—хум…
2-й датчанин: Васиду?
1-й датчанин: Хум—хум—хум.
2-й датчанин: Хум—хум—хум?
1-й датчанин: Васиду?
Поэтому, разговаривая с датчанином, нужно его внимательно слушать, иногда вставляя "Ja—ja", "Precis" и прочие подтверждающие междометия, а когда он (минут через 20) закончит говорить, надо спросить "Васиду?" И все довольны.
Есть всего еще один способ освоения разговорного датского языка, но это крайняя мера – завести жену—датчанку. Те, кто на это решился, начинают говорить за каких-то шесть-семь лет.
Вечеринка – ирландские посиделки.
14 января. Была у нас этим летом вечеринка. Сидели в саду у француженки—аспирантки Изабеллы, пили хорошее вино. И вдруг сосед заходит, дескать, чего у вас там, все ли в порядке, что-то шумно, и т. п. Ушел, а Изабелла нам объясняет – вот такой сосед, привычки у него такие, ходит и смотрит. А один из гостей, утонченный такой весь из себя аспирант Луиджи, математик, а родом, что интересно, с Сицилии, эдак лениво и без тени юмора, рассматривая солнышко через бокал вина, говорит: «эээ… а почему вы его не убьете?». :-) Хорошо сицилийцам, все у них просто.
А недавно мы в своей небольшой компании отправились посидеть в английский паб "Шерлок Холмс", замечательное место, просто оазис в городе Орхусе – уютная обстановка (когда нет трансляций регби), бармены и публика – в основном британцы, а пиво (и "Гиннес" тоже!) днем стоит почти вдвое дешевле, чем в датских забегаловках.
И вот сидели мы себе тихо, и как-то постепенно за наш стол перебралась целая компания ирландцев плюс один шотландец, которых распирало желание пообщаться с новыми людьми. Похоже, друг друга они уже видеть не могли. Уже на третьей минуте знакомства, сразу же после того, как они выставили нам выпивку – отвратительную дешевую якобы русскую водку, от которой мы бы просто умерли там же на месте, не будь порции в Дании по 20 грамм, – они нам заявили, что они терпеть не могут русских.
Кроме этого, они ненавидят англичан, американцев, датчан, европейцев и всех остальных. А потом весь вечер один очень сосредоточенный, но плохо ворочающий языком ирландец объяснял нам, почему через 5 лет ирландцы будут править всем миром – а именно, потому что у них есть язык, культура и обаяние, и еще раз обаяние, и еще потому, что они терпеть не могут русских, англичан, американцев, датчан, европейцев… и так далее по кругу (а я ему в ответ бубнил, что нам, русским, например, совсем и не нужно, чтобы еще и ирландцы нами правили, мало нам своих правителей). Нет, говорит, не волнует, через 5 лет будем править – и все.
