Текст книги "Cooldown (СИ)"

Автор книги: Антон Текшин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Улочка, немного попетляв и несколько раз раздвоившись, вывела меня наконец в грязный тупичок-подворотню, зажатую несколькими высотными зданиями. Можно сказать – я оказался как дома. Из  достойной упоминания обстановки здесь имелся лишь огромный мусорный контейнер на колёсах, чью сломанную крышку, из-под которой вразнобой торчали доски с плохо загнутыми гвоздями, придерживали несколько кирпичей. Да ещё в потрескавшемся бетоне чернел тёмный круг канализационного люка, судя по полустёртым литерам «ГК». То, что надо.

Дёргать многочисленные двери, выводившие в подворотню, я не стал, вместо этого сосредоточился на тяжеленном металлическом блине, используя оставшийся костыль как рычаг. В отличие от своих собратьев в более цивилизованной части города, люк оказался отлит из старого советского чугуния, до которого пресловутому диллирию из игры очень далеко в плане удельного веса.

Неимоверным усилием мне удалось подцепить его край за «ушко» и оттащить немного в сторону, открывая вход в шахту. Оттуда в отместку ударило тёрпким ароматом гнилья и засорившегося сортира. Я посветил вниз невесть как уцелевшим коммуникатором, убедившись, что колодец вполне стандартный для нашего города, и не раздумывая булькнул вниз девайс, а за ним слегка погнутый костыль. Не жалко, всё равно телескопический механизм оказался повеждён при падении. В шахте жижи было немного, судя по виднеющимся трубам, так что костыль будет виден тому, кто сюда ненароком заглянет.

Избавившись от самого опасного оружия по мнению преследователей, я нагло устроился прямо за баком, привалившись спиной к холодному металлу. Буквально, на самом виду, а значит – в том месте, куда взглянут в последнюю очередь. Себе решил оставить лишь кирпич с крышки, убедившись, что он ещё годится для постройки персонального мавзолея.

Конечно, всегда есть шанс нарваться на профессионала, но я был железно уверен, что за мной гонится дилетант. Или дилетанты. Уже то, что жертве позволили уйти во дворы, говорит о многом. Возможно, они отслеживали моё местоположение по коммуникатору, но всё равно такая беспечность непростительна. Нормальные «контрольщики» должны были грамотно устроиться на парковке, и в случае выживания одного из клиентов, аккуратно добить его прямо из салона. Или понаглей вариант – подбежать одним из первых к пострадавшему и потихоньку его придушить под видом оказания первой помощи. А тут такое ощущение, что они банально растерялись, не зная, что делать при таком количестве свидетелей. Придумывать что-то сложное для таких бездарей было просто лень.

Почему так уверенно называю их во множественном числе? Всё просто – в тупичке затопали сразу две пары ног. Я едва удержался от смеха.

Горе-преследователи остановились у полураскрытого люка, тяжело дыша. Да, ребята, физкультурой по утрам вы явно пренебрегали. Запыхаться, догоняя инвалида, пусть и на стероидах, это надо ж умудриться!

Итак, как выглядит приготовленная мной картина глазами дебила – не в меру шустрый клиент догадался о преследовании и решил скрыться в канализации. Торопился, и не успел задвинуть тяжеленную крышку на место. Вон и костыль его внизу валяется – узко там, вот и решил оставить. Пусть в шахте темно сыро и  ваняет, зато не берёт сигнал со спутника – идеальное место, чтобы оторваться.

Думали болванчики недолго. Практически сразу же зашуршали люком и, коротко посовещавшись, загремели скобами. Ну всё, долго затягивать этот балаган не стоит – сейчас обман раскроется, как только один из них достигнет дна колодца.

Я тихонько выскользнул из-за бака, тщательно выбирая место, куда поставить ногу. Зрелище, открывшееся взгляду, заставило хищно оскалиться – олени полностью угодили в ловушку, хоть и не подозревали об этом.

Над люком склонился плечистый лопоухий парень в обычных джинсах и неприметной тёмной куртке. Увидишь такого в толпе – и тут же отведёшь взгляд, ибо ему не за что зацепиться. Ну слава богу, что не в деловом костюме, один балл в свою пользу они всё же заслужили.

Но много смотреть зарубежные боевики им всё же не стоило, к добру такое никогда не приводит. Это за границей строят настоящие подземные тоннели для коммуникаций, по которым можно без проблем передвигаться прямо под городом, а вот у нас с этим делом туговато. Колодец пусть и расширяется к основанию, но уйти оттуда по трубам никуда нельзя, если только ты не мелкий грызун. Ибо они все бережно похоронены до лучших времён. Именно поэтому в нашей стране так горячо не любят раскапывать свеженький и не очень асфальт в поисках очередной пробоины. Мало ли ещё чего выкопаешь на свет божий, пока доберёшься до своих подведомственных коммуникаций.

Не знаю, может, сейчас у нас строят по-другому, но этот образец зодчества был точно сделан по советским СНиПам. Мне приходилось такие в своё время обслуживать, когда на гражданке с работой стало совсем туго. Не самый светлый эпизод моей жизни. Но, по крайней мере, я тогда никого не убивал.

Парень продолжал подсвечивать напарнику, одним глазом приглядывая за открытой частью подворотни, и моё появление с кирпичом наперевес оказалось для него неприятным сюрпризом. Он всё же что-то услышал напоследок, начав оборачиваться, но было уже слишком поздно. Я без всяких затей обрушил оружие пролетариата ему на затылок, почувствовав, как он рассыпался от удара в мелкую крошку. Вот так совсем неожиданно и становятся десантниками. После чего толкнул оседающее тело прямиком в тёмный зев люка. Чтоб его дружку скучно там не было, ведь там и одному толком-то не равзвернуться. Пусть они там в тесноте друг другу изо всех сил мешаются, мне это только на руку.

После себя недокиллер оставил лишь плоский пистолет с интегрированным в ствол глушителем, навроде нашего ПБ, который «Пистолет Бесшумный». Только вот выглядел он куда современней своего предшественника, годящегося в деды. Оставив изучение трофеев на потом, я вернул люк на прежнее место, срывая пальцы в кровь. С первой попытки поставить «ушки» точно в пазы не получилось, так как в крышку звонко цокнула пуля. Но люк послужил неплохим щитом, не хуже силового, только чуть пальцы мне не прищемил.

Сверху на крышку я подогнал тяжеленный мусорный бак, навскидку весящий не меньше пары центнеров. Он и сам не из картона сделан, а вдобавок под крышку набит разнообразным строительным мусором. Судя по внушительному слою ржавчины на коробе, в последний раз его опустошали ещё когда я отмокал в криокамере. Последним штрихом стала окончательная порча муниципального имущества – собратом того кирпича, который отправил лопоухого горемыку в нокаут, я выбил переднюю пару колёс из фиксаторов. Потерявший опору бак со скрежетом осел на бетон, придавив своей немалой массой люк под ним. Теперь крышку можно будет поднять лишь домкратом.

И вишенка на торте – надпись на корпусе куском гипсокартона, оставляющего след куда лучше мела:

«Не трогать. Замена через неделю».

А снизу, вместо подписи – «САХ». Кто не знает, что это такое, тому поисковик в помощь.

– Надеюсь, вы умеете играть в «города», ребята, – я с удовлетворением оглядел творение своих рук.

Если никто из коммунальных служб не потрудится заглянуть сюда в течение нескольких дней, то в колодце станет вонять ещё хуже. Не самая приятная из смертей, Георгий наверняка бы оценил.

Всё сложилось как нельзя лучше, разве что от всех этих атлетических упражнений снова разболелся и закровоточил бок. А у меня при себе ни аптечки, ни хилера толкового. И даже опыт за этих двух долбоящеров не капнет. Обидно-о-о-о…

Спрятав пистолет за пояс, я побрёл прочь, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться в голос. А ведь день  ещё только начался...

Глава 26

Кого не спроси в моё время, как именно они видят будущее, самым популярным ответом, после всеобщей разрухи и космической экспансии, будет монорельс. Не знаю, почему он так нравится народу – нелогичной технологичностью (как он не падает-то?) или обещанной сумасшедшей скоростью… Но факт остаётся фактом.

Выслеживал я однажды одного духовно утончённого ублюдка, который в свободное от растления малолетних мальчиков-беспризорников время обожал шляться по всяким светским мероприятиям. Наверное, пытался отвлечься от посиневших от асфиксии детишек, стоявших перед его глазами с немым укором. Да, от своих жертв он предпочитал избавляться при помощи химии, чтобы избежать обвинений. Всё-таки ублюдок был личностью достаточно медийной и узнаваемой, иногда мелькая на голубых экранах.

И как-то раз мы с ним очутились на выставке современной живописи, где молодые художники представляли своё виденье будущего. Так вот там этот злосчастный монорельс мелькал аккурат через каждое полотно, лишь изредка уступая транспорту на магнитной подушке, не имеющего рельс вообще. Почему-то этот момент очень сильно врезался мне в память – везде чистенькие опоры на фоне серебристых небоскрёбов. И острая стрела поезда, везущего счастливых людей прямиком  в светлое будущее. Как будто больше нечего показать. Может, это выплёскивалось скрытое раздражение от бесконечных пробок и отдавленных ног в общественном транспорте, кто знает…

А того говнюка я прямо там по-тихому придушил в сортире, пока его охрана переминалась снаружи. Как говорится – дал ему хорошенько прос...ся, во всех смыслах.

Спустя двадцать четыре года монорельсы к нам по-прежнему так и не завезли, но вот эстакадных мостов прибавилось. Узкие улицы, зажатые высотками, не справлялись с огромным автомобильным потоком, и поверх них возводили ещё одну дорогу, а при необходимости процедуру повторяли. Под одним из таких широченных пролётов и расположился стихийный рынок-барахолка. Ездить тут было некуда и негде – рядом текла мутная река, представленная процентов эдак на девяносто сточными водами, а дальше начиналась такая плотная застройка, что только велосипедист мог сюда прошмыгнуть. Получившийся аппендикс добротно залили бетоном и махнули на него рукой. Администрация изредка отправляла сюда специалистов проверить целостность опор, но они прекрасно понимали, что местные обитатели защитят их куда лучше заборов с колючей проволокой и камерами наружного наблюдения.

Для многих пространство под мостом стало вторым домом, и нанести ему вред они не позволяли. Заборы вокруг каждой опоры до сих пор находились в полном порядке, а пространство вокруг них являлось запретной зоной. Стоит тебе нарушить его – и ты немедленно отправишься в короткое плавание по волнам реки-вонючки.

А вот дальше, за опорами, начинался самый настоящий хаос лачуг, домиков и торговых палаток, великолепно описываемый словом «Шанхай». Здесь заблудится, как два пальца облизать, особенно не привыкшему к жизни на помойке человеку. Я же чувствовал тут себя как рыба в родной мутной воде. Именно барахольщики охотно принимали выходящие из обихода бумажные деньги, и им было абсолютно наплевать, что ты выглядишь, как человек, которого всю ночь усиленно драли черти.

Окровавленную одежду, разодранную и местами даже подпаленную, пришлось выбросить. Но на рынке это совсем не проблема, тут шмоток на полгорода хватит, от дорогих ношенных пиджаков, до простеньких джинсовок прямо из-под китайской швейной машинки. Я остановился на добротном спортивном костюме со знаменитыми полосками по контуру. Естественно, утеплённом и удобном. В таких щеголяло довольно много народу, и затеряться среди них будет прощё простого, хоть на улице, хоть в парке.

А на светские рауты я всё равно не собираюсь, не моё это.

К костюму принесли хорошие лёгкие кроссовки. То, что надо для хромоногого уставшего бойца. Пропавшие костыли пришлось поменять на телескопическую трость, которая при желании запросто превращалась в дубинку. Не самое грозное оружие, но при наличии пистолета это не особо критично.

Если с вещами особой проблемы не возникло, то с осколком всё обстояло значительно сложнее. Ни в одну больницу мне нельзя, пока не разберусь, с теми, кто хочет моей смерти, а обращаться к народной медицине, прикладывая к ране подорожник в надежде, что всё само собой затянется, крайне глупая затея. К счастью, имелся некий компромисс между двумя этими крайностями, пусть и сопряженный с риском, но «Квантовому везунчику» ли таких пустяков бояться?

Правда, для начала нужно было найти и договориться с местным «решалой», который как раз такими нестандартными запросами клиентов и занимался. Но в моём случае нужный человек сам вышел на меня – уж в больно потрёпанно я выглядел, заявившись сюда. А на рынке новости и слухи разносятся с поразительной быстротой, куда там беспроводным сетям.

Из ларька с одеждой мы вышли вдвоём, чуть ли не под ручку, ибо на тот момент загадочный стимулятор начал постепенно отходить, и чувствовал я себя, будто из меня одну за другой выдёргивали жилы. И тут, как нельзя кстати, «решала» подставил своё крепкое плечо. Точнее – подставила, так как эту должность занимала пожилая женщина, которую на Барахолке все называли не иначе как «баба Нюра».

И пусть за её спиной осталось немало прожитых лет, она могла ещё дать фору большинству современных мужчин, погрязших в инфантильности. Баба Нюра носила вполне православный платок и куталась в тёплую вязанную шаль, но тащить меня под нож предпочла сама, хотя по первому её зову к нам бы наверняка подскочил десяток мужчин. Увы, подобный сервис был недоступен большинству клиентов, но с первого моего появления она будто знала, кто я такой на самом деле. Плюс пухлая пачка банкнот, врученная ей лично в руки, решила исход в мою пользу.

Откуда деньги? Просто я уже давно начал выводить часть средств с виртуального кошелька, воспользовавшись услугами местных менял, покупавших игровые вещи за вполне реальные купюры. Заодно всякую мелочёвку для дома приобретал, типа кружек-ложек-ковриков.

Утаить таким образом удалось не слишком много, чтобы пропажа не стала заметной, но мне пока хватало. В игре, как оказалось, всё нарочно стоило очень дорого, чтобы у игрока появлялся стимул не только зарабатывать, но и усиленно тратиться в игре, а то и донатить. В «Новых Горизонтах» любой предмет не появлялся из ниоткуда – на него сначала нужно как минимум наскрести запчастей и добыть ресурсов. Даже администрация не могла влиять на такой расклад, имея собственный концерн по производству премиальной техники, оружия и обмундирования. Так что на торговой площадке царили вполне себе настоящие рыночные законы.

Чем сложнее вещь, тем дороже она будет стоить, поэтому всевысокоуровневые геймеры, по сути – миллионеры. Вот только в процессе игры они не только зарабатывают миллионы, но и беспощадно тратят их, не всегда даже выходя по балансу на ноль. Если ты не топовый крафтер или добытчик, конечно, но и они вынуждены тратиться на серьёзную охрану, так как желающих заграбастать их труды можно выстраивать в непрерывную очередь.

Мне же теперь об оставшихся на игровом счете деньгах придётся пока забыть. Обратно в квартиру хода нет, она в лучшем случае будет под круглосуточным наблюдением. А в худшем – и вовсе заминирована. Взрывов мне на ближайшее время хватает с избытком, так что придётся как-то выкручиваться без вирткапсулы.

Тем временем железная Баба Нюра доволокла меня до неприметной лачуги, собранной из разнообразного строительного мусора, и по-хозяйски постучала сапогом по металлопластиковой двери, снятой с какой-то городской квартиры. Нам открыл заспанный красномордый мужичок в засаленном комбинезоне, похожий на восставшего из мёртвых сантехника после жестокого запоя. К сожалению, он и оказался местным Айболитом.

Меня уложили на самую настоящую кушетку для рожениц, у которой просто были приспущены упоры для ног, постелив на неё слегка стиранную простынь. Бок всё настойчивей требовал внимания, и к обстановке я отнёсся спокойно. По крайней мере, здесь никто не будет считывать номер моего страхового полиса.

– Шо с анастезией? – икнув, поинтересовался эскулап.

– Потерплю, – заверил я его.

Барахольщикам я доверял, но до определённого момента, и вырубать себя не собирался. А на случай каких-то косяков во время операции под рукой имелся пистолет.

– Не выпендривался бы ты милок, – укоризненно покачала головой Баба Нюра, присаживаясь в сторонке. – Потом же сам как порося визжать будешь.

Говорила она с нарочито среднерусским акцентом, окая и вытягивая гласные. Но я был уверен, что это напускное, вроде расшитого платка на голове. Судя по манере ходьбы и характерным жестам, женщина явно где-то прежде служила, а там от анахронизмов в речи избавляют в кратчайшие сроки.

– Согласен на местное обезболивание.

– Ну, тохда д-держи, – Айболит протянул мне эмалированную кружку с какой-то сивухой.

Поморщившись от шибанувшего в нос «аромата», я залпом выпил пойло, прекрасно понимая, что медицинский спирт искать в здешних закромах бесполезно. От такой самопальной анестезии не то что бы боль отпустила насовсем, но бок на время испуганно поутих. Доктор забрал у меня кружку, и щедро плестнул себе, видимо, чтобы руки не дрожали.

– Семён, обережней с ним, – строго предупредила Баба Нюра.

– Всё пучком!

Взявшись за ножницы, он осторожно разрезал на мне окровавленную майку, заодно отдирая её от тела. Пришлось немного раздеться и невольно продемонстрировать оружие, на что женщина тут же недовольно отреагировала:

– Убрал бы ты волыну, милок. Здесь тебе не причинят вреда.

– Мне так спокойнее.

– Ну, как знаешь, – пожала она плечами. – Но ежели шмальнёшь хоть разок, случайно – пеняй на себя.

– Договорились. А вот на счёт пострелять – боезапас к нему найдётся?

– Девятка Люгер? – спросила женщина, бросив короткий взгляд на странный пистолет. – Патроны есть, а вот магазинов к такому непотребству нету

Этому я не удивился – уж больно оружие специфическое, предназначенное для незаметного устранения цели, а не для затяжных перестрелок. В плоский магазин умещалось лишь пять патронов, шестой – уже в стволе, и как бы, всё. Не смог попасть – твои проблемы. Зато оружие имело очень скромные габариты и вес, несмотря на удлинённый ствол, практически полностью умещаясь на ладони. Придётся уповать на него, раз ничего другого под рукой нет.

– Так-так… – пробормотал Семён, бесцеремонно ковыряясь в ране. – Неплохо, неплохо… Ничего страшного не зацепило.

Это для меня не являлось новостью – окажись рана серьёзной, до Барахолки я бы не добрёл даже на стимуляторе. Но всё равно, больно было адски, да и кровь снова пошла. Я стонал, сквозь стиснутые зубы, но держался. Баба Нюра какое-то время сидела с нами, но потом вышла на свежий воздух, вернувшись лишь к окончанию операции, когда полупьяный коновал сшивал края раны. Рядышком на подносе валялся осколок «Мерседеса», толщиной не больше карандаша. Хорошо, что в момент взрыва я успел немного пригнуться, и большая часть дорогостоящей шрапнели хлестнула по соседним автомобилям.

Покончив с штопаньем, Семён плеснул себе ещё в стакан и отбыл в соседнее помещение, а мной занялась его то ли дочь, то ли просто помощница – худющая особа с бледным лицом. На вид лет шестнадцать максимум, но выше меня на полголовы. Девчонка обтёрла меня влажными салфетками, и закатила капельницу, посоветовав не тревожить рану. Я пообещал вести себя разумно, хотя был полностью уверен, что отдохнуть мне никто не даст.

Сколько у меня вообще осталось времени?

Всё будет зависеть от тех, кто именно будет за мной охотиться. Первыми на ум приходили коллеги Георгия, не могли же их всех под корень истребить. Личные дела размороженных наверняка имеются у кого-то из руководства, и просто дело нескольких часов, когда они там сложат два и два. Попробуй им докажи, что выжил я практически случайно и не являюсь перебежчиком. Для них размороженный исполнитель и раньше являлся расходным материалом, а сейчас – тем более. Договариваться мне с ними незачем и не о чём. На собственную ценность уповать не стоит. В лучшем случае меня внимательно выслушают и от греха усыпят, воспользовавшись аккаунтом по собственному разумению.

С другой стороны – убийцы Георгия, кем бы они ни были, постараются довести дело до логичного конца. Живой и здоровый я никак не вписываюсь в их планы, мало ли что куратор мне успел напоследок рассказать.

Как они все будут меня искать? В первую очередь – по вот таким местам, где окровавленного человека с пистолетом и деньгами встречают без лишних вопросов. Так что злоупотреблять здешним гостеприимством не стоит.

Как только капельница подошла к концу, я принялся неуклюже одеваться. Конечности пока ещё слушались куда лучше прежнего, но после выгорания стимулятора в теле до сих пор царил форменный кавардак. Баба Нюра принесла коробку патронов и чей-то взломанный коммуникатор, на который ушли последние деньги. Свой я благополучно утопил в канализации, а этот был девственно чист и не отслеживался, а главное – не требовал авторизации при помощи чипа Демченко.

– Если за тобой идёт полиция, то тебе лучше не бродить по бульвару, косатик, – напоследок напутствовала меня «решала» в платочке.

– Полиция? – машинально переспросил я, не сразу сообразив, о чём она.

А, точно, милицию же переименовали! Вот смеху то… Интересно, а рейнджеры с шерифами тоже у нас в стране появились? И как же ментов теперь идеологически правильно называть – «понты» или всё же «копы»?

– Извини, но не похожий ты на законопослушного. Сторонись камер. Они тебя враз срисуют.

Вот в чём дело – автоматическое распознавание лиц, будь оно неладно. Большой Брат следит за тобой, не смыкая глаз. В моё время такая технология только в кино встречалась, теперь же людей спокойно могут отслеживать в режиме реального времени. Конечно, меня сейчас мать родная не узнает, но лучше быть осторожнее и не светить фейсом где попало. Правоохранителям пока нечего мне предъявить, но замотивировать их на мой поиск не будет слишком сложной задачей. Тут хоть меняй название, хоть не меняй, суть та же – всегда найдутся личности, предлагающие свои неограниченные возможности в краткосрочную аренду.

– Спасибо, Баб Нюр, – совершенно искренне поблагодарил я женщину. – Не знаю, за что такая честь…

– Да ладно тебе, – она махнула рукой, порывисто вздохнув. – Сына ты мне напоминаешь… Такой же бедовый. Был…

– Понимаю.

Мы несколько томительно долгих секунд стояли молча, думая каждый о своём.

– Прости Баб Нюр, прийти к тебе могут, – в свою очередь предупредил я её. – Вежливые люди, будут выспрашивать про меня...

– И что мне им сказать? – она устало улыбнулась краешком рта.

– «Молитесь».

Накинув на голову капюшон, я развернулся и похромал прочь, опираясь на трость.