Текст книги "Только для просмотра"

Автор книги: Антон Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

– Они ее захватили, спровоцировав государственный переворот и посадив свое марионеточное правительство. Генеральный Кабинет давно уже стал фикцией. Кто в Меводе обладает реальной властью? Во-первых, Верховный Лорд Беханод, их ставленник – без помощи астранийцев он никогда бы не сел в кресло Верховного. Шесть лет назад, после подозрительной кончины прежнего главы государства, были объявлены всенародные выборы – и выиграть их должен был лорд Министерства Цензуры Сарегил. Уж я-то знаю, ведь по его поручению я руководил людьми, которые работали с бюллетенями. Мы контролировали восемьдесят пять процентов избирательных участков, и подменить наши бюллетени на бюллетени с именем Беханода буквально у нас на глазах, в самый последний момент, – это могли проделать только астранийцы! Чудес не бывает, молодые люди. Второе лицо после Беханода – лорд-дипломат Дилвин Сентил. Тот самый ученый-преступник, которого привлекли к суду за публичное оскорбление президента Совета Мудрых и всей меводянской науки в целом. Вдоволь наиздевавшись над членами суда и учеными заседателями, он сбежал из тюрьмы, и мне пришлось гоняться за ним по всей Меводе, потому что у Беханода именно тогда созрела роковая мысль поручить ему переговоры с астранийцами. Он совратил несовершеннолетнюю девушку и потом женился на ней – тоже преступление против нравственности, поскольку закон запрещал такие браки. Когда он вступил в должность, Беханод хотел назначить меня начальником его службы безопасности, но он забраковал мою кандидатуру и в категорической форме потребовал, чтобы меня отдали под суд. А все потому, что я человек долга. И наконец Олвен Сентил, его родной братец, лорд Министерства Общественного Порядка. Взять частного сыщика с улицы, наглого, привыкшего плевать на чины и заслуги, никогда не состоявшего на государственной службе, – и сделать его главой Министерства… Это дикий бред, но это произошло! Фактически страной сейчас управляют эти трое при поддержке астранийцев. Все остальные члены Генерального Кабинета имеют видимость власти, однако от них ничего не зависит. Я нарисовал мрачную картину, молодые люди, но она, увы, соответствует действительности. Вы должны будете сделать все возможное и невозможное ради спасения Меводы от узурпаторов…

Сейчас Вермес шагал рядом с Тамьен сквозь нежные летние сумерки, разбавленные оранжевым светом натриевых фонарей (еще одна подачка астранийцев), и это была не просто вечерняя прогулка с девушкой, а его вклад в дело спасения Меводы. Его служение Хозяевам.

На этой улице древние бетонно-стеклянные раковины чередовались с более новыми кирпичными особняками. Машин было немного, можно разговаривать не повышая голоса.

– Знаешь, почему я работаю в «Россыпях»? – спросил Вермес.

– Почему?

– Из-за тебя.

Тамьен промолчала.

– А почему ты там сидишь, я никак не пойму. У тебя же такие связи, ты могла бы и получше устроиться.

– Ну, не то чтобы связи… – у нее вырвался растерянный смешок, – просто мы с Эрвет когда-то работали вместе. Ничего, до сих пор дружим.

Стоит поддержать эту тему. Вдруг удастся невзначай вытянуть что-нибудь полезное.

– Наверное, у вас, у девчонок, если подруга стала такой важной дамой, отношения сразу меняются?

– Да она совсем не важничает. Она и раньше никогда не задавалась, даже не хвасталась тем, что аристократка. Ее мать из какого-то очень знатного северного рода, сейчас она приближенная короля Нарегоя. Так интересно, она прислала Эрвет телохранителей с Севера, а у них кроме пистолетов еще и мечи, как в кино. Потому что у северян так полагается.

– Что, они так повсюду и ходят за ней с мечами?

– Ага. Около нее все время дежурят четверо телохранителей – двое северян, двое астранийцев. Знаешь, северяне – они такие вышколенные, суровые, а астранийцы – ничего ребята, с ними даже поболтать можно. Это астранийцы из новых, не те, которые в космос летали… Но все равно как-то странно, что ее так стерегут.

Ничего странного, про себя усмехнулся Вермес. Стерегут ее от Хозяев. «Если мы сумеем ее захватить, мы сможем оказывать давление сразу по нескольким линиям, на несколько ключевых фигур, – объяснил ему Ситавис. – Есть и другие параллельные варианты, но леди Эрвет Сентил – объект номер один. Ты должен до нее добраться, используя в качестве орудия Тамьен Лакерой». – «А охрана?» – «Вот тебе и придется найти способ выманить ее из-под охраны. Она имеет склонность к авантюрам и не слишком осторожна. Однажды ее чуть не убили. Один молодой человек, которому она перешла дорогу, захотел свести с ней счеты. Эта попытка стоила ему жизни, но мне повезло побеседовать с его сообщником, которого позже отпустили. Она пошла с подозрительным незнакомцем, который представился посыльным от ее приятеля, принца Борвена, хотя видела, что парень не похож на северянина. Тот привел ее в западню. У нее в кармане лежал пистолет, но вместо того чтобы взять ситуацию под контроль, как сделал бы любой разумный человек, леди благополучно дождалась, когда ее стукнут сзади по голове. Она осталась в живых благодаря везению: убивал ее дилетант, умудрившийся всадить нож мимо сердца. Ей тогда было девятнадцать лет, и не исключено, что с тех пор она немного поумнела… Но характер есть характер, люди не меняются. Тебе придется что-нибудь придумать, и не забывай, что Хозяева примерно наказывают тех, кто не выполняет их поручений».

– Я и лорда Сентила два раза видела, когда приезжала к ней в гости. Такой приветливый, улыбается… Спрашивал, как у меня дела. Совсем не похож на всех этих прежних лордов, надутых, как дирижабли! Я его тоже давно знаю – он был начальником лаборатории, где мы с Эрвет работали девчонками. Я его странным считала: начальник, а ни на кого не кричит, вежливый, тихий… Ну вообще-то не такой уж он был и тихий! – Тамьен хитро усмехнулась. – Он ведь еще тогда начал крутить с Эрвет, хотя в то время за это могли посадить.

«Для того чтобы жениться на своей сопливой любовнице, Дилвин Сентил вместе с ней незаконно перешел границу Северного королевства, которое как раз незадолго до этого объявило себя независимым государством, – рассказывал Вермесу Инструктор. – Мне пришлось гоняться за ними по горам, в итоге они меня избили и угнали мою машину. Северяне встретили их с распростертыми объятиями. Эти вымирающие аристократы живо смекнули, что надо сделать, чтобы новоявленный лорд-дипломат Южной Меводы об их интересах тоже не забывал: подсунуть ему жену-северянку. Кроме того, леди Эрвет, несмотря на свой юный возраст, была замечена в весьма скандальных связях. – Ситавис издал хрюкающий скабрезный смешок. – Видимо, ее родители решили, что лучше выдать ее замуж за южанина, чем позволить ей и дальше продолжать в том же духе. Все это очень грязная история, Вермес. Меводу утопили в грязи, и только Хозяева могут даровать ей очищение. Таких, как Эрвет Сентил и ее супруг, надо еще в младенчестве выявлять и уничтожать… И наши Хозяева разрабатывают такой проект, надеюсь, что доживем! Чем она сейчас занимается? Курирует правительственную комиссию по делам литературы и искусства, раздает направо и налево государственные дотации – вместо того, чтобы давать кому надо по рукам. У нее безошибочное чутье на тех писак и художников, кто протаскивает идеи так называемой внутренней свободы человека и расшатывает мораль, которую на протяжении веков заботливо внедряли Хозяева. Таким она обеспечивает поддержку в первую очередь! Еще несколько десятилетий – и Меводу можно похоронить… Но, к счастью, у нас есть Хозяева, которые намерены прекратить это безобразие. Выполнив свое задание, ты не только добудешь для Хозяев орудие шантажа, ты спасешь меводянскую культуру от разрушения».

Он только один раз видел Эрвет Сентил вблизи – на открытии какого-то очередного астранийского колледжа (Инструктор сказал, что находится немало желающих пристроить своих детей в учебные заведения такого рода, и это – печальное свидетельство человеческой глупости). Невысокая, тоненькая, юная, она не была похожа на важную даму. Скорее уж на школьницу, удравшую с уроков. Поскольку она прошла астранийскую трансмутацию, она еще очень долго будет выглядеть школьницей. Вдобавок на ней был костюм наподобие спортивного – пренебрегая традициями, она не стала надевать ничего такого, что носят дамы, находящиеся на государственной службе. Что ж, люди, узурпировавшие власть, могут позволить себе пренебрежение к традициям… Вермес подумал об этом после, когда к нему вернулась способность думать. Тогда он находился в режиме «Свертывание» и ничего не соображал. Уже потом он вспомнил детали: странную траекторию полета листа, сорванного ветром с дерева – тот должен был упасть под ноги леди Сентил, но вместо этого обогнул ее по плавной кривой, что указывало на присутствие силового поля; довольные мордашки будущих учащихся колледжа, которым она явно понравилась. И телохранителей, державших ее в кольце, – их там было не четверо, а целый десяток.

Враги догадываются о планах Хозяев… Но Вермес настроился на успех. Судя по тому, что говорили о ней Ситавис и Тамьен, леди Сентил – достаточно удобный клиент. Демократична, неосторожна, склонна к авантюрам… Он что-нибудь придумает.

– Почему ты не попросишься в эту комиссию, которую она курирует? Какую-нибудь мелкую канцелярскую работу ты и там могла бы делать.

– Эрвет мне предлагала, – Тамьен вздохнула, – за хороший оклад, не то что в «Россыпях». Я не могу. У меня родители… Ну, им не нравятся перемены. Они оба раньше были в Обществе Морального Надзора и считают, что раньше жизнь была правильная, а сейчас все не так. Если я пойду на такую работу, они меня со света сживут.

– Даже если ты будешь приносить домой больше денег?

– Даже если. Они люди старой закалки.

– При хорошем окладе ты сможешь снять квартиру…

– Я не могу. Они пожилые, много болеют… И все время всем недовольны. Я должна о них заботиться.

«Еще одна проблема. Для того чтобы на ней жениться, я должен понравиться ее старикам. Ничего, меня ведь учили нравиться. Семелой – единственный крепкий орешек, на всех остальных я произвожу запланированное впечатление. После свадьбы я добьюсь, чтобы мы поселились отдельно и чтобы Тамьен устроилась на работу в эту комиссию, поближе к Эрвет».

– Пригласи меня как-нибудь в гости.

– Зачем?

– Я постараюсь быть приятным собеседником для твоих родителей.

Она ему совсем не нужна. И никакого возбуждения он рядом с ней не испытывает, а девушки обычно улавливают такие нюансы. Зато в его распоряжении – весь набор служебных программ биокомпьютера. Вермес мысленно произнес двенадцатизначный код, дал команду: переход в режим «Обольщение», и вновь повторил код, подтверждая команду. Теперь он переиграет любого легендарного соблазнителя, и никто не раскусит иллюзию… Эти служебные программы очень удобны. Например, в режиме «Бой» Вермес превращался в берсерка, способного разорвать напополам взбесившегося цепного ящера – словно какой-нибудь северянин, «наполнивший сердце мраком», как это у них называется. Только если северные аристократы ради этого глотают специальный наркотик и используют кое-какие приемы самовнушения, агенту Хозяев достаточно про себя назвать код и выбрать режим.

Он рассмеялся и обнял девушку за плечи. Она попыталась высвободиться, он не отпустил. Тамьен перестала сопротивляться: ей это все-таки понравилось. Она слушала, что говорит Вермес – а он говорил то, что нашептывал биокомпьютер, – и ее глаза все сильнее блестели в сгустившихся сумерках…

На юге поднялась над крышами серебряная арка Врат. Мощенный булыжником переулок вывел их на Оргетолийскую площадь, освещенную старинными газовыми фонарями. «Бархатная пещера» находилась в одном из соседних переулков.

На площади было запарковано множество машин. Под фонарем кучкой стояли полицейские, и вид у них был заговорщически-вороватый. Словно стражи правопорядка задумали по меньшей мере свинтить фары с чужого автомобиля.

– Может, лучше не надо? – робко предложил молоденький полицейский.

– Да ты не бойся, Лугвен, – снисходительным тоном бывалого человека отозвался один из его старших коллег. – Если мы лорда порадуем, нам премию выплатят! Все по закону, все путем. Есть «Правила парковки автомобилей, развивающих скорость более 200 километров в час», утвержденные одна тысяча сто двадцать четыре года назад эсодианским муниципалитетом, и никто их покуда не отменил. По этим правилам такой автомобиль должен стоять в двадцати сантиметрах от края тротуара. Чтоб мне обосраться на месте, если ее машина больше двухсот не сделает! Сейчас Тенгил еще раз проверит и скажет, сколько там сантиметров.

– А дальше? – испуганно спросил молодой.

– Дальше протокол составим, как лорд велел. Ты не напрягайся, мы к ней сами с этим протоколом не пойдем. Наше дело – нарушение зафиксировать. Вызовем спецкоманду, тех ребят лорд самолично натаскивал… Они ознакомят ее с протоколом и вручат квитанцию на штраф. А нам за это – премия!

Из темноты появился еще один полицейский, он радостно ухмылялся.

– Есть там эти три сантиметра! Двумя рулетками измерил, чтоб наверняка. Я еще тротуар пометил маркером, а то вдруг она выйдет и отгонит машину.

– Да не станет она с этим возиться. Сейчас протокол о неправильной парковке напишем… Вот будет нашему лорду подарочек к празднику!

Вермес отметил эту подозрительную сходку служителей закона, явно замысливших устроить кому-то пакость, но не придал ей особого значения. А зря… Они с Тамьен свернули к дому, второй этаж которого нависал над тротуаром, опираясь на круглые колонны, посередине сужавшиеся, а у основания и наверху расширявшиеся – словно каждая составлена из пары конусов. Ресторан находился на втором этаже. Оттуда плыли звуки кедайской сайбы, щемящие и возбуждающие одновременно – переведенная на язык музыки тьма ночных тропиков, перемешанная с небесным серебряным светом. Поднимаясь по лестнице, Вермес подумал, что вечер в «Бархатной пещере» – не худшее развлечение. Хотя он бы, конечно, предпочел кайф у себя дома.

Зал, задрапированный черным бархатом, погружен в интимный полумрак. Вермес окинул его взглядом, высматривая свободный столик…

Ситуация: опасность.

Режим: свертывание.

Тамьен покосилась на него, удивленная тем, что его рука внезапно соскользнула с ее плеча, а сам он замолчал и стоит неподвижно.

– Мерклой, куда мы сядем?

Ситуация: поступил вопрос.

Действие: выдать необходимую информацию в режиме свертывания.

– Туда куда-нибудь… Туда… – невнятно пробубнил Вермес.

Он показал на свободный столик в углу возле входа, потому что тот находился дальше всех остальных от столика страшной женщины. Да, это очень страшная женщина – вот и все, что помнил о ней Вермес. Правда, сейчас он испытывал не страх, а бесконечную апатию с некоторой примесью тоски. Страх может его выдать, поэтому бояться ему не позволят. Кто не позволит? Неважно. Никто. Он маленький и безобидный, он вообще ничего не делает. Тамьен, на которой он непременно должен жениться, увлекла его к столику, потом официант принес меню.

– Что с тобой, Мерклой? У тебя есть деньги, мы сможем расплатиться?

Ситуация: поступил вопрос.

Действие: выдать необходимую информацию в режиме свертывания.

– Да… Есть деньги… Всякие…

Он достал из кармана бумажник, вытряхнул на стол несколько крупных купюр.

– Хорошо, ты их пока убери. Что закажем?

Ситуация: поступил вопрос.

Действие: выдать необходимую информацию в режиме свертывания.

– То, что едят… Закажи…

Принесли ужин. Вермесу хотелось забраться под стол и сидеть там тихо-тихо, но что-то не давало ему это сделать. Он должен вести себя так же, как все, а все здесь сидят на стульях, едят, слушают музыку… Нельзя отличаться. Вермес равнодушно жевал и пил какие-то довольно вкусные вещи, смутно ощущая, что Тамьен чем-то недовольна. Зачем он пришел сюда вместе с ней? Он не помнил.

Страшная женщина заплатила по счету и направилась к выходу. На ней было что-то вроде черного комбинезона, на котором вспыхивали и гасли сияющие зигзаги – чуть ли не в ритме сайбы, которая продолжала звучать, ни на минуту не умолкая. Черные волосы в полумраке сливались с воротом ее одеяния, и невозможно было разобрать, длинные они или короткие. Она была красива, но это не мешало ей быть страшной. Когда она замедлила шаги и повернула голову, Вермес понял, что умрет, если она проявит к нему интерес. Независимо от того, хочет он этого или нет, он умрет. Так надо.

– Привет, Тамьен!

– Здравствуйте! – приподнявшись со стула, ответила Тамьен.

Женщина прошла мимо, к выходу.

– Добрый вечер, досточтимая госпожа Танрос, – донесся со стороны дверного проема приятный баритон, очень вежливый, официальный и непреклонный. – Дорожная полиция! К сожалению, мы вынуждены сообщить вам о том, что ваша машина неправильно запаркована. В соответствии с действующим законом и с двадцать шестым параграфом тридцать восьмого пункта седьмого раздела Отоланского договора, вы должны уплатить штраф. Попрошу ознакомиться с протоколом. Можем присесть внизу, в вестибюле, там диванчики…

– Вы уверены, что моя машина запаркована неправильно?

– Она стоит на три сантиметра ближе к краю тротуара, чем это допустимо для транспортного средства такого типа. Все занесено в протокол…

Голоса удалялись.

Ситуация: норма.

Режим: рабочий, норма.

Поэтапный выход из режима свертывания. Время пошло.

Пять.

– Надо же, она меня узнала, – улыбнулась Тамьен. – А я побоялась первая с ней поздороваться… Когда я работала в лаборатории у Сентила, она тоже там была, только не в таком виде, а в этом их астранийском гриме. Такую смешную тетку изображала! Она устроилась в наш институт, чтобы войти в доверие к консовцам, вроде как куратор от Общества Морального Надзора, а потом астранийцы разгромили КОНС. Мерклой, помнишь эту историю?

Еще бы он не помнил! Сердце заныло. Он ведь присутствовал на последнем собрании КОНСа, куда вломились астранийцы. Их было пятеро против нескольких сотен, но они почти в упор расстреляли лидеров организации, сидевших в президиуме, а потом обрушили на остальных психотронный удар… Генеральный Кабинет взял сторону победителей, КОНС объявили вне закона. Дайвин Танрос была среди тех пятерых.

– Мерклой, что с тобой? – голос девушки звучал испуганно. – Тебе плохо?

Он сумел только головой качнуть.

Четыре.

…Это было похоже на то, словно он вдруг увидел свое отражение в зеркале – и отражение ему сильно не понравилось. В момент удара он понял, что никакой он не герой, марширующий в железных рядах несокрушимого КОНСа навстречу кровавой заре, а неуверенный в себе юноша, заваленный множеством проблем, ничуть не лучше тех «прыщавых преступных интеллектуалов», которых консовцы собирались «безжалостно искоренять». Он понял, что без КОНСа он ничто, а сила КОНСа – это всего лишь иллюзия, и это понимание его раздавило. Потом была больница на восемьдесят шестом километре, в которой он провел около года. Он был тихим пациентом, но санитары с ним намучились, потому что он отказывался от пищи и приходилось кормить его через зонд. Он не пошел на поправку, даже когда астранийцы в соответствии с одним из пунктов Отоланского договора сами занялись пациентами, дабы исправить дело своих рук. Он просто отвергал любую помощь – особенно если она исходила от тех, кто так жестоко с ним обошелся! – а душевнобольного, который не хочет выздоравливать, вылечить невозможно. Потом он все-таки начал есть самостоятельно, потому что ему надоело в психушке, и его выписали.

Три.

Он действительно умер бы, если бы Дайвин Танрос уделила ему слишком пристальное внимание. От мгновенной остановки сердца. Умертвить агента в случае необходимости – одна из функций биокомпьютера.

Два.

Мог бы сообразить, в чем дело, когда услышал, как совещаются полицейские… Лорд общественного порядка постоянно донимал полномочного астранийского наблюдателя штрафами и всевозможными юридически обоснованными придирками. Инструктор сказал, что эти двое враждуют с тех пор, когда Олвен Сентил гонялся за ней, еще не будучи лордом общественного порядка. «И это называется власть! – желчно усмехнулся Ситавис. – Люди, которые в силу парадоксального стечения обстоятельств захватили власть на Биане, для власти не созданы. Реальная власть должна оставаться привилегией Хозяев!»

Один.

Пронесло. А если бы она что-нибудь заподозрила?.. Вермес знал, что такое полномочный астранийский наблюдатель. Полномочный – это значит с правом вмешательства. Это значит, Дайвин Танрос имеет право носить любое оружие и по своему усмотрению применять его на территории Меводы; имеет право кого угодно арестовать, не вдаваясь в объяснения; имеет право, сославшись на второй параграф десятого пункта третьего раздела Отоланского договора, потребовать содействия от сотрудников полиции, и те обязаны выполнять ее приказы. Связано это с тем, что Биана фактически находится в состоянии войны с Хозяевами, вот только знают об этом не все… Было бы сложно растолковать рядовому меводянскому обывателю насчет слипающихся трехмерных континуумов: ведь Хозяева на протяжении веков контролировали развитие науки на Биане, направляя его таким образом, что некоторые области объявлялись заведомо лженаучными без каких бы то ни было попыток исследования. Дилвину Сентилу во время его знаменитого судебного процесса удалось расшатать кое-какие из утвердившихся в науке стереотипов, но для радикальных перемен в массовом сознании этого недостаточно. Астранийцы пытаются вести просветительную работу в этом направлении. Но они не успеют. Хозяева раньше наведут порядок.

Ноль.

Выход из режима свертывания завершен.

Режим: рабочий, норма.

Вермес налил себе вина и залпом выпил: в горле пересохло. Она могла забрать его с собой, никому ничего не объясняя… Впрочем, далеко бы они не ушли. Он бы еще на лестнице умер, не дойдя до первого этажа.

Такие крайние меры предосторожности оправданны. Недаром до сих пор не удалось ликвидировать никого из астранийской верхушки. У астранийцев есть компьютер «рассеянной конструкции», который даже Хозяевам оказался не по зубам. У части астранийцев развились паранормальные способности такого порядка, что Инструктор, затрагивая данную тему, всякий раз начинал нервно морщиться – что-то вроде тика. Дайвин Танрос как раз принадлежала к этой категории, потому и могла позволить себе разгуливать по Эсоде без охраны. Еще до того, как Вермеса вернули в Меводу, ее неоднократно пытались убить – на этих попытках Хозяева потеряли несколько десятков тренированных агентов. Правда, Ситавис, имевший на нее зуб, утверждал, что все равно ее достанет, не с одной стороны, так с другой.

– Что с тобой было? – спросила Тамьен. – Ты вдруг стал какой-то странный…

– Извини, это на меня сайба так подействовала. Мощные ритмы, правда?

– Правда.

Вермес отвез ее домой на такси, а потом, возвращаясь к себе, подумал: Хозяева не все учли, программируя биокомпьютер. Тот швыряет агента в режим «Свертывание» всякий раз, когда поблизости астранийцы, – но ведь в Эсоде они на каждом шагу! Как он должен работать в таких условиях? Если это будет часто повторяться, Тамьен решит, что он серьезно болен, и не согласится выйти за него замуж…

Он был наказан за эту мысль головной болью: нельзя сомневаться в правоте Хозяев.

Поскольку он проштрафился, он и кайфа перед сном не получил, и долго с тоской смотрел в потолок, вспоминая то обучение у Хозяев, то психушку на восемьдесят шестом километре, то события сегодняшнего дня… Завтра надо будет выяснить, что за секретный документ приготовил для Семелой коммерческий директор. Вдруг там какая-нибудь каверза против сотрудников отдела?

Утром, чувствуя себя усталым и разбитым, Вермес вытащил из холодильника пузатую бутылку фруктового сока, сделал бутерброд с ветчиной – скромный завтрак шпиона, – наскоро перекусил и помчался в «Кедайские россыпи«.

Его сразу же заставили поменяться столами с Тамьен. Он ничего не имел против и всячески демонстрировал свою лояльность, но начальница все равно ехидно брюзжала насчет мужского эгоизма, утверждая, что, когда отдел переезжал в эту комнату, Вермес кинулся вперед, всех отпихивая локтями, и бессовестно занял самый лучший стол. Все было не так: Семелой, на правах руководителя, выбрала стол первая, но напоминать ей об этом не было смысла. Если речь заходила о не вполне удобных для нее фактах, с ее памятью начинало твориться что-то неладное: Семелой ну совсем ничего не могла вспомнить, словно эти события никогда не происходили.

Появился Рибнен с дискетой.

– А вирус на нее не перескочит, пока я буду читать? – шепотом спросила начальница.

– Когда вы ее вернете, я отформатирую. Ознакомьтесь до обеда.

Значит, ознакомимся до обеда… Узнать бы все-таки, кто же в «Россыпях» ворует, пользуясь сверхусложненной и запутанной системой начисления зарплаты? Если этот вежливый улыбчивый мальчик – тогда он и правда гений, как говорит о нем Семелой. Надо бы уточнить и, при положительном результате, послать Хозяевам запрос насчет вербовки.

Тамьен включила машину и сейчас сидела перед монитором, озадаченно морща лоб – Вермес видел ее в профиль.

– У тебя какие-то сложности?

– Да. Не поможешь? Я хотела дату в письме поменять, а у меня ничего не получается. Табличка выскакивает, там написано «Только для просмотра».

– Пусти-ка меня… Наверное, штучки вируса. Я скопировал тебе текст в новый файл, теперь меняй, что хочешь.

– Тамьен, займись пока чем-нибудь, – бодро-грубоватым тоном потребовала начальница. – Давай отсюда… Мне надо дискету Рибнена посмотреть. Куда ее суют, в эту щелку?

– Вот сюда, – показала Тамьен.

– А теперь сделай, чтоб было видно, что на ней написано. Для меня эти ваши компьютеры – такая ерунда… Вот спасибо, и теперь вы оба не топчитесь у меня за спиной, это документ для руководства!

Тамьен дисциплинированно вернулась за свой стол. Вермес сидел на месте и прикидывал, как бы ему добраться до файла. Он перекачает информацию к себе в мозг за несколько секунд – биокомпьютер это умеет, но для этого надо приблизить голову почти вплотную к включенному системному блоку, в дисководе которого находится дискета. Примитивно, Хозяева располагают и более совершенными методами… Однако при использовании других методов вездесущий астранийский компьютер, созданный на основе нанотехнологии, сможет засечь, что происходит нечто, для него небезразличное. А так – не сможет.

Не то чтобы он очень нуждался в служебных секретах «Кедайских россыпей», но его преследовало навязчивое желание узнать, что в этом файле. Вдруг его хотят выгнать? Тогда труднее будет обрабатывать Тамьен… Он должен закрепиться здесь во что бы то ни стало. После вчерашнего он чувствовал себя неважно, его одолевали вспышки тревоги и тоски – раз привыкнув к кайфу, он уже не мог без него обходиться, хотя привыкание не было физиологическим. Роптать на Хозяев он не смел. Он избегал любых мыслей и эмоций, связанных с недовольством, – вроде того, как человек, у которого до крови стерта кожа на пятке, старается ставить ногу так, чтобы ссадина не соприкасалась с жестким задником обуви. Если он будет хорошим, сегодня он, возможно, получит порцию кайфа… Главное – не думать ничего лишнего. Сейчас большая часть его сил расходовалась на то, чтобы не думать лишнего. Остальное крутилось где-то на периферии сознания – в том числе и вопрос о том, надо ли ему тащить к себе рибненовский файл.

– Привет!

В кабинет ввалился Нербил – художник, работающий на договоре. Для Семелой он был врагом номер один: когда он появлялся, начальница даже про Вермеса забывала. Ее в нем раздражало все: собранные в хвост длинные волосы (традиционная прическа северных аристократов, недавно вошедшая в моду в Эсоде); жизнерадостная ухмылка; привычка сидеть на столе или на подоконнике; астранийские спортивные ботинки из переливчатого материала, которыми он непонятно где обзавелся; то, что у него было целые четыре персональные выставки, и то, что он никогда не отказывался от своего мнения в пользу ее мнения. С точки зрения Семелой, Нербил был отвратительным типом, и терпели его здесь только потому, что другие художники не горели желанием сотрудничать с «Кедайскими россыпями».

– Это вы с руководителем поздоровались, Нербил? – сразу взяв повышенный тон, осведомилась Семелой. – Нет, это вы с кем вот так поздоровались?! У вас вообще есть воспитание или нет?!

Хорошо. Сейчас все пойдет как обычно, а ему бы на несколько секунд оказаться рядом с компьютером… Можно считать, файл уже у него в кармане. В смысле в голове.

– Тамьен, сделай так, чтобы ничего тут не было видно, – потребовала начальница, пристально глядя на улыбающегося Нербила и наливаясь багрянцем гнева.

Тамьен тихо скользнула к компьютеру, выключила монитор. Дискета осталась в дисководе.

Художник уселся на край Вермесова стола. Стол скрипнул и пошатнулся.

– Чего он у тебя такой подвижный стал? – удивился Нербил.

– Нербил, вы с дамой разговариваете, а сами взгромоздили свой, извиняюсь, зад на стол! – закричала Семелой. – У вас чувство стыда хотя бы есть?!

– Я не с дамой, я с Вермесом.

– А меня вы, значит, совсем уже игнорируете?! Значит, теперь вы будете своим задом через голову начальника отдела на служебный стол садиться?!

– Задом через голову – стоит попробовать. – Нербила эта фраза привела в восторг, он еще шире заулыбался.

– Я вижу, вы распустились! Раньше такие, как вы, ничего не смели! Подумаешь, художник! Да теперь каждый, кто что-нибудь намалевал, – тот и художником называется, а раньше Министерство Культуры решало, кто художник, а кто нет! Таких, как вы, близко не подпускали! Нельзя называть художником кого попало, правильно? Тамьен, я правильно говорю или нет?

Тамьен замялась: она привыкла соглашаться с собеседником, но сейчас ей надо было выбрать, согласиться с начальницей или поддержать Нербила. Выбирать она не любила, такие ситуации ее пугали. Ее дружба с авантюристкой леди Сентил – факт достаточно парадоксальный… Впрочем, Инструктор говорил, объясняя своим подопечным азы психологии, что противоположности если и не тянутся друг к другу, то нередко прекрасно уживаются, коли уж судьба их столкнула.

– Ой, госпожа Семелой, мне ведь надо бежать в канцелярию, чуть не забыла… Извините!

Извинилась она уже на ходу, перед тем как выскочить из кабинета. Семелой встала, чуть не опрокинув стул, пересела на свое место и начала раздраженно вертеть ручку с фирменной символикой «Кедайских россыпей». Вермес поднялся из-за стола, с рассеянным видом направился к компьютеру.

– Ты куда? – встрепенулась начальница.

– Там мой карандаш лежит.

– Нечего этот карандаш по всему офису разбрасывать, держи его у себя! Никак порядку не научитесь! – После этой сентенции она снова повернулась к Нербилу. – Раньше такие, как ты – я считаю, я имею право говорить тебе «ты»! – даже пикнуть не смели! Было Общество Морального Надзора, блюстители могли к каждому домой зайти, посмотреть, как человек живет, разобраться с его поведением! Были, конечно, свои перегибы, но в целом это была забота о людях, и люди жили хорошо, правильно? Я права или нет?