Текст книги "Незийский калейдоскоп"

Автор книги: Антон Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Лейла, смотри, – оживился шиайтианин. – Телохранитель-экстрасенс.

Корабль сел, по трапу спускалась группа неотличимых друг от друга людей в черных масках и бронежилетах. Вот они остановились перед встречающими; один из них показал на журналистов и перебросился несколькими фразами с подошедшим ниарским офицером. Возникла заминка: полиция хотела удалить двух репортеров, те протестовали.

– Ничего себе, это же незаконно! – неодобрительно протянула женщина с птичьими глазами.

– Это согласовано с властями, – возразил Хинар. – Реформаторы опасаются покушения.

Двое журналистов, на которых указал человек в маске, перестали спорить и направились к полицейскому фургону.

– Их арестуют? – заинтересовался Саймон.

– Просто уберут подальше от манокарцев, – Хинар цедил объяснения, сохраняя на лице неприятную, слегка брезгливую гримасу. Клисс подумал, что желтокожий урод с Шиайта наверняка презирает настоящих людей. – Улик против них нет, они экстрасенсу не понравились.

– Все эти парни – президентские экстрасенсы? – Клисс делал вид, что не замечает его мины. – Все пятеро?

– Телохранитель-экстрасенс только один, остальные – это его телохранители.

Как в бородатом анекдоте. Саймон ухмыльнулся, а шиайтианин отвернулся к экрану.

– Я о нем слышала, – женщина за столом в углу рассеяно посмотрела на свою сухощавую руку, напоминающую птичью лапу. – Говорят, он с Неза. Сначала работал в полиции, потом его оттуда выгнали за всякие фокусы, и он подался в телохранители к манокарскому президенту.

– Мошенники – это сливки с сахаром современного общества, – усмехнулся Саймон.

Женщина-птица снизошла до ответной улыбки, короткой и снисходительной. Стоит заручиться ее поддержкой: похоже, что в иерархии «Инфории» она стоит выше, чем Хинар и Лейла.

По трапу спускались чиновники в роскошных мундирах, следом за ними появилась ее высокопревосходительство Элана Ришсем, президент Манокара. На ней было глухое черное платье с золотыми эполетами; вдовья вуаль, прикрепленная к прическе, откинута назад и колышется черным облаком, что еще год назад для манокарки в общественном месте было бы немыслимо. Светловолосая, с безупречной осанкой, тонкими чертами лица и крупноватым носом; обязательный для манокарской вдовы макияж – нарисованные морщинки – отсутствует, только губы слегка подведены коричневой помадой. Госпожа Ришсем приветливо улыбалась и держалась с королевским достоинством.

Когда она сошла с трапа, к ней направился президент Ниара. Телохранители в масках – одеты они были одинаково, поди разберись, кто их них экстрасенс – отступили в сторону.

В течение нескольких веков Манокар был миром замкнутым и реакционным, но после смерти президента Пенгава его преемник Ришсем начал проводить реформы, направленные на либерализацию режима. Потом он внезапно бросил эту затею и вернулся к традиционному для Манокара курсу, а в позапрошлом году его убили. Новым президентом стала его вторая жена Элана Ришсем. Как ей это удалось – на Манокаре, где женщины не имеют почти никаких прав, – можно было только гадать. Все и гадали, пока не выяснилось, что за спиной у нее стоят Тина Хэдис и Стив Баталов. Все та же парочка монстров, столько крови попортившая Саймону Клиссу, теперь они еще и в политику ударились!

Элана заявила, что продолжит реформы, начатые ее покойным супругом – мол, такова была его последняя воля; в свое время он свернул их, поскольку на него оказывали давление, но она доведет дело до конца. С такой поддержкой доведет, кто бы сомневался…

Как Саймон радовался, когда в новостях проскочило сообщение о том, что Тина Хэдис убита на Незе манокарскими агентами! Потом выяснилось, что это была ошибка. Клисс расстроился, но не удивился: монстры живучи.

Тихий шорох раздвижной двери. Саймон оглянулся: в комнату вошел молодой человек лет двадцати пяти, стройный, длинноволосый, в костюме из темной переливчатой «зеркалки». Здороваться он не стал, молча присел на край Лейлиного стола. Зато Лейла, Хинар и женщина с птичьими глазами, обнаружив его присутствие, поздоровались очень тепло и вежливо. Саймон на всякий случай последовал их примеру.

Выполнив протокол, президенты сели в белый с золотыми обводами аэролимузин, сопровождающие тоже направились к машинам. Трансляция закончилась.

– Эмми, я раздобыла Саймона Клисса! – похвасталась Лейла.

Саймон хмыкнул. Значит, его «раздобыли»?.. Если сразу не перехватишь инициативу, тобой будут помыкать, это ясно… Эмми смерил его ироническим взглядом, словно хотел сказать: «Я ожидал чего-то большего».

Клисс, в свою очередь, разглядывал директора «Инфории»: красивое молодое лицо с благородно очерченным подбородком, безупречно прямой нос, холеные кисти рук. Глаза у Эмми были желтые, и вряд ли от природы – либо он носил золотистые контактные линзы, либо изменил цвет радужки в косметической клинике. Волосы трехцветные, каштановые пряди чередуются с сиреневыми и синими. Саймон подумал, что этот красавчик вполне мог бы работать манекеном.

– Господин Клисс, это господин Эммануил Медо, наш директор, – официально представила женщина-птица. В ее голосе сквозил упрек: что же вы все о формальностях забыли, разве так можно?

– Очень приятно. Джемина, узнайте, когда манокарский президент будет проводить пресс-конференцию, и оформите пропуск для Лейлы. Клисс, Лейла, пошли.

Эмми встал и направился к двери. Саймон замешкался (а стоит ли вот так сразу подчиняться – может, лучше показать характер?), но Лейла толкнула его в спину, и он чуть не упал.

Директорский кабинет был вдвое просторней того помещения, где сидели остальные сотрудники. Одну стену закрывали вертикальные жалюзи, другую занимала голограмма: охваченный цветением болотистый ландшафт под зеленоватым небом. Что-то инопланетное, тропическое.

– Где это? – развязно спросил Саймон, кивнув на голостенку. Пора тряхнуть стариной и применить на практике эксцессерские навыки.

– Не знаю, но мне нравится, – Эмми сбросил темную блестящую куртку (ее тут же утащил робот, выкатившийся из ниши) и уселся на подлокотник необъятного кожаного кресла за директорским столом. – Мне говорили, что это Рубикон.

– Вас надули, – эксцессер сочувственно цокнул языком и покачал головой. – На Рубиконе солнце бледно-желтое, а здесь оно, видите, зеленое! Вам всучили синтезированный пейзаж под видом эксклюзивного снимка, они сплошь и рядом так делают. Я побывал на многих планетах и способен отличить фальшивку. Сразу видно, что это подделка! Посмотрите-ка вот сюда и сюда! – он наугад ткнул пальцем в разные места голограммы. – Искусственность так и прет, как вонь из мусорного бака, но для того чтобы это заметить, надо быть знатоком.

– А вы знаток?

Этот молодой директор с женским именем слишком самоуверен. Ощущение собственного превосходства окутывало его, как незримое, но мощное поле – Саймон сразу это почувствовал. Сейчас Эмми смотрел с выжидающим прищуром; Лейла, повинуясь жесту босса, устроилась в кресле для посетителей и тоже ожидала продолжения.

– У меня за плечами весь мой жизненный опыт, – снисходительно произнес Саймон. – Я старше вас, господин Медо. Я знаю, что такое жизнь и смерть, что такое победы и проигрыши… Я был эксцессером в «Перископе», за это меня оклеветали и бросили за решетку! Я пережил шок, когда узнал, что мой прежний шеф оказался осклизлой зеленой тварью в человеческом теле, с выдвижными срамными органами и мерзкими щупальцами вместо ушей! Тьфу, до сих пор противно…

В лице Эмми что-то дрогнуло – наверное, ему тоже стало противно, но он овладел собой и ровным голосом осведомился:

– Почему же осклизлой?

– Потому что все негуманоиды осклизлые, других не бывает! Вы видели, как выглядят энбоно? Посмотришь на такую зеленую, как сопля, инопланетную пакость, и никакой блевотины не хватит…

Эмми вроде бы слегка побледнел. Саймон понял, что кое в чем они родственные души: директор «Инфории» тоже ксенофоб.

– Меня много преследовали. У эксцессеров масса недоброжелателей, нас редко кто понимает. Особенно мне досталось от чертовой киборгизованной суки Тины Хэдис, она хотела меня убить! Я такого от людей натерпелся…

– С чего ты взял, что пейзаж синтезированный? – холодно перебил Эмми.

– Потому что видно, – Клисс усмехнулся. – Дешевка! Вы, небось, большие деньги за эту картинку выложили, как за эксклюзив? Ну-ну… Вот так они и наживаются на неопытных заказчиках!

– Ладно, Саймон… – Эмми провел рукой по лицу, отбросил назад трехцветные пряди. Он выглядел немного ошеломленным, и эксцессер поздравил себя с первой скромной победой. – Будем считать, что мы с тобой заключили пари. Если это фальшивка, я выплачу тебе сто тысяч кредиток. Но если этот пейзаж реально существует, и я смогу его тебе предъявить… М-м, у тебя ведь нет денег… Тогда ты съешь свое левое ухо.

– Эммануил, у вас довольно странные шутки, – Саймону стало неуютно: словно шел по теплому песочку и вдруг наступил в ледяную лужу.

– Какие еще шутки? Мы с тобой заключили пари, Лейла свидетель, – Эмми смотрел на него с невинной улыбкой. – А теперь садись, и поговорим о работе. О той работе, которую ты должен будешь сделать.

– Я еще не знаю, приму ли я ваше предложение… – Саймон развалился в кресле, демонстративно зевнул, похлопал ладонью по раскрытому рту. – Мы тут поболтали, однако вы меня пока не убедили. У меня есть еще варианты.

Набить себе цену. Раз в него вцепилась «Инфория» – найдутся и другие желающие заполучить знаменитого Саймона Клисса; надо перебрать все возможности и остановиться на самой выгодной.

– Вариантов у тебя всего два. Или ты работаешь у нас – или некий небезызвестный тебе господин Шидал скоро получит подарок: Саймона Клисса, упакованного и готового к употреблению. Шидал уже восемь лет мечтает с тобой расквитаться, очень уж ты досадил ему своим фильмом, – Эмми говорил мягко, но его взгляд оставался холодным. – Недавно я побывал на вечеринке у правозащитников и познакомился с этим приятным человеком. Он перебрал коньяка, да к тому же я кое-что добавил ему в коньяк, так что со мной он был откровенен. Когда я заговорил о тебе, он такое выдал… – Эмми картинно зажмурился. – Не могу не признать, воображение у него богатое, хотя я не понимаю его пристрастия к неэстетичным пыткам.

– Ну, это глупости, – Саймон бледно усмехнулся. – Кто ему позволит меня пытать? Есть же полиция…

– Саймон, для бывшего эксцессера ты потрясающе наивен. Полиция не проблема, если я обеспечу Шидалу помещение и конспирацию.

– Зачем? – пробормотал сникший Клисс.

– Будешь на меня работать? – вместо ответа спросил Эмми.

Холодный змеиный взгляд его неестественно желтых глаз пугал Саймона больше, чем угрозы насчет Шидала.

– Что я должен сделать? – вздохнул эксцессер.

– Подготовить для «Инфории» один эксклюзивный материал. За хорошие деньги.

– Подготовлю, это раз плюнуть. За сколько?

Сохранить хотя бы видимость независимости… Этот манекеноподобный красавчик не так прост, но он еще не знает, что такое эксцессер из «Перископа».

– Десять тысяч. Накладные расходы за наш счет.

– Вот с этого и нужно было начинать, господин Медо! – Саймон постарался изобразить ухмылку бывалого человека. – А то застращали меня Шидалом – и зачем? За десять тысяч я и так все сделаю, сколько надо навалю, мало не покажется!

Эмми слегка поморщился.

«Ага, я тебе неприятен! – злорадно отметил Клисс. – И все-таки ты меня терпишь – потому что я тебе нужен, потому что такие, как я, на вес золота!»

– Одна из наших тем – реформы на Манокаре. Проблема в том, что здесь сложно найти что-нибудь эксклюзивное, не разработанное конкурентами… но мы нашли. Саймон, ты сумеешь подружиться с ребенком?

– С каким ребенком?

– С манокарским. Надо взять интервью у девочки-эмигрантки. С Манокара ее увезли год назад, сейчас она живет на другой планете. Ее родители были репрессированы – смертная казнь за должностной проступок, ты ведь имеешь представление о прежнем манокарском режиме? Девочку вывез оттуда один инопланетный авантюрист, романтическая и трогательная история, – Эмми задумчиво усмехнулся. – Мы хотим сделать о ней репортаж. Нас интересуют приключения девочки, ее отношение к переменам на родине, впечатления от внешнего мира… Ситуация уникальная, нам исключительно повезло. Материал сделаешь ты.

Саймон глядел на директора, чуть приоткрыв рот и наморщив лоб. Он кое-чего не понимал, и в мозгу у него негромко, но настойчиво трезвонил сигнал тревоги. Да, все очень мило, легально, добропорядочно… Эксцессеров за такими материалами не посылают!

– Почему я? Разве ваша Лейла не сможет?

– Тут есть одна проблема. Опекуны девочки опасаются покушения и не разрешают ей общаться с посторонними. Мы уже пробовали с ними договориться, но это бесполезно. Не понимаю, чего они боятся: манокарские власти прекратили охоту за беглецами и отменили закон, который приравнивал эмиграцию к уголовному преступлению. Тем не менее девочка постоянно окружена телохранителями, не гуляет одна… Для того чтобы добраться до нее, нужен репортер с твоим опытом.

Резонно… И все равно что-то не так! Саймон почти не сомневался в том, что его привлекли для грязной работы. Ох, как ему не хотелось связываться с Эмми… но этот тип не из тех, кому можно просто так сказать «нет».

– Как я до нее доберусь, если я бывший эксцессер, только что из тюрьмы? Кто меня к ней подпустит? Господин Медо, я сожалею, но вам лучше нанять другого репортера. Ваш покорный слуга Саймон Клисс есть во всех полицейских картотеках, мои недоброжелатели постарались! – Саймон сбился на заискивающий тон: пусть его оставят в покое. – Меня узнают, а если загримироваться, есть же грим-сканеры! Меня убьют на месте, если разоблачат!

– Сделаем тебе пластическую операцию.

Дополнительные затраты. Вот теперь Саймон окончательно убедился в том, что работенка подвернулась дрянная: никто не пойдет на такие расходы ради обыкновенного репортажа о какой-то манокарской соплячке – репортаж их попросту не окупит. Или предполагается, что материал будет необыкновенный?.. С другой стороны, после пластической операции Саймон Клисс сможет затеряться в Галактике и вдобавок станет более привлекательным… Стоп! Быть привлекательным – это опасно. Эмми наверняка нравится и женщинам, и мужчинам с определенными наклонностями, и впечатление на всех производит благоприятное, но если здесь появится охотник за телами, которому понадобилась новая оболочка – у кого больше шансов оказаться жертвой, у Саймона или у Эмми? Нет уж, лучше выглядеть так, чтобы не было желающих занять твое место!

– Я не хочу хорошо выглядеть, – быстро возразил Клисс. – Чтоб никакая пакость не захотела в меня вселиться. Лиргисо до сих пор не поймали, а у него машина, чтобы переселяться в чужие тела. Представьте только, Эммануил, эта омерзительная бестия, безносая, сумчатая, с ушами-щупальцами, разгуливает среди нас в человеческом облике! А ну, как это зеленое дерьмо опять захочет поменять оболочку, и кто ему первый подвернется… В общем, жуть. Жизнь вообще жуткая штука. Извините, что я о такой гадости, как Лиргисо. Я хочу сказать, что в наше время лучше не особенно выделяться из толпы, понимаете?

Эмми молча сполз с подлокотника на сиденье черного директорского кресла, откинулся на спинку, прикоснулся к встроенному пульту. Из ниши тут же выкатился робот, налил коньяка в серебряную рюмку в виде нечеловеческого черепа и подал хозяину. Тот залпом выпил, а угощать Лейлу и Клисса не стал.

– Да, Саймон, твое тело – это, конечно, сокровище… – он отставил рюмку и насмешливо скривился. – Только в него и вселяться! Не бойся, после операции ты не станешь красивым. Ты всего лишь станешь другим. Лейла, отвези его… знаешь, куда. Охрану я вызвал.

Эмми чуть прищурил правый глаз. Девушка в ответ кивнула.

– Куда? – забеспокоился Саймон. – Почему?.. Я думал, вы мне дадите аванс, думал, сниму номер в отеле… Мы ведь договорились!

Лейла за шиворот потянула его с кресла.

– Почему?! – пытаясь освободиться, повторил Саймон.

– Ты знаешь о нашем проекте, а это коммерческая тайна, – отвернувшись к голограмме, бросил Медо. – Мы не можем допустить, чтобы конкуренты нас опередили. Поживешь пока под охраной, завтра тебе сделают операцию, – и добавил после паузы: – Обожаю этот пейзаж! Саймон, а ведь ты проиграл…

– Что проиграл?.. – прохрипел увлекаемый к двери Клисс.

– Пари.

Они с Лейлой вернулись в комнату с белыми столами.

– Подождем ребят здесь, – сказала девушка.

– Произвел я впечатление на вашего босса?

Беседа с Эмми загнала его в замешательство, зато в нем начал просыпаться после восьмилетней спячки прежний Саймон Клисс.

– Еще какое! – фыркнула Лейла.

Итак, все устроилось: он выполнит для «Инфории» оговоренную работу, даже если та отдает гнильцой, получит свои десять тысяч, а после, с новым лицом и под новым именем, предложит свои услуги какому-нибудь солидному информационному агентству. Правда, некоторые мелочи Саймона коробили… Он до сих пор не мог понять, как его угораздило заключить с Эмми пари, но потом успокоился – ведь это всего-навсего дурацкая шутка.

Глава 2

– Я попробую телепортироваться, если ты будешь держать меня за руку.

– Хорошо, я держу тебя за руку. Телепортируйся.

Тина сидела на угловом диванчике и с интересом наблюдала за развитием ситуации.

Посреди комнаты, на мозаичном круге, пестро-синем на кремовом фоне, стояли два человека. Один высокий, длиннолицый, жилистый; нос немного искривлен, глаза серые с рыжеватыми пятнами на радужке (сверхострое зрение киборга позволяло Тине различать на расстоянии в несколько метров даже такие детали). В карманах и карманчиках его свободно скроенного комбинезона лежало много чего полезного, от компьютерных кристаллов до небольшого бластера. Высшие манокарские чиновники давно махнули рукой и на то, что инопланетный советник госпожи президента одевается, как привык, не считаясь с протоколом, и на то, что он постоянно таскает с собой множество разнообразных предметов, в том числе запрещенных. Стива Баталова невозможно убить – он воскреснет и регенерирует, и невозможно где-либо запереть – с пространством у него иные отношения, чем у остальных людей. Должностным лицам не оставалось ничего, кроме как смириться с его неуничтожимостью и неподконтрольностью.

Второй был в черной униформе президентского телохранителя. Среднего роста, худощавый, гибкий, темные карие глаза беспокойно светятся на мальчишеском лице. Полю Лагайму недавно исполнилось двадцать четыре, но выглядел он моложе – одна из причин, почему он предпочитал работать в маске. Другая причина заключалась в том, что у него имелась особая примета – вьющиеся огненно-рыжие волосы, гостинец для снайпера. Была и третья: год назад он попал в историю, после которой ему очень стоило остерегаться покушения. Поль был гражданином Неза и раньше работал в незийской полиции, но из-за той истории ему пришлось оттуда уйти.

Текли секунды. Стив и Поль все так же стояли посреди синего круга, под застекленным куполом в центре сводчатой комнаты.

– Видишь, где сидит Тина? – терпеливо спросил Стив. – Телепортируйся к ней. Я страхую, все будет в порядке. Если занесет не туда, я сразу нас вытащу.

Опять молчание. Оба стояли, держась за руки, в потоке солнечного света.

– Н-не могу, – сквозь зубы вздохнул Поль. – В другой раз, ладно?

Кто-то деликатно постучал в дверь, припертую овальным мраморным столиком.

– Господин Лагайм! – произнесли по-манокарски. – Ее высокопревосходительство госпожа президент через час отправляется на пресс-конференцию, будьте готовы.

– Хорошо, – отозвался Поль, тоже по-манокарски.

Дверь задвинули специально, чтобы никто из президентского окружения не смог подсмотреть, как телохранителя-экстрасенса учат телепортироваться, а он боится попробовать.

Стив уже целый год пытался передать Полю и Тине свое умение, и у него хватало упорства не бросать это занятие, несмотря на отсутствие прогресса.

Когда Стив говорил, что пространство – не препятствие, пространство – всего лишь видимость, а его протяженность условна, Тина еще могла все это умозрительно представить, но едва доходило по практики… Непреодолимый барьер. По словам Стива, для того, чтобы телепортироваться, достаточно знать, что это возможно; как раз на этом Тина и спотыкалась: не было у нее такого знания.

Стив в этой Вселенной чужак, пришелец извне; он способен чувствовать структуру пространства, для большинства здешних обитателей неосязаемую. Пять лет назад он обнаружил перемычку, соединяющую Валгру с Лярном – для него она выглядела, как зияющая в трехмерном пространстве дыра, которую ни люди, ни лярнийцы увидеть не могли. Впрочем, у Стива тоже были свои барьеры: телепортироваться он мог в пределах той или иной солнечной системы, а для межзвездных путешествий пользовался транспортом. «Наверное, это не обязательно, – признался он однажды Тине, – только я чувствую: если я перейду определенную границу, эта Вселенная взбунтуется против моего присутствия и вытолкнет меня. А ты останешься здесь».

Для Поля дело обстояло иначе. Он не сомневался в реальности телепортации, но опасался, что его «занесет не туда». Один из его навязчивых страхов. Самостоятельно Поль телепортировался всего два раза – на Незе, еще до того, как все трое отправились на Манокар.

Тренировка проходила в доме Ольги Лагайм, его сестры. Сначала Поль и страховавший его Стив из гостиной на втором этаже перенеслись во внутренний дворик, как и предполагалось. Тина стояла у окна; Поль крикнул ей, что сейчас они вернутся обратно. В следующую секунду оба исчезли, но в гостиной не появились; прошло еще несколько секунд… Вдруг они материализовались и свалились на пол, оба окровавленные, одежда испачкана пылью. Стив сразу же регенерировал, потом привел в порядок Поля, на все это ушло чуть больше минуты. Перемазанный кровью Поль побледнел, его трясло, связно говорить он вначале не мог. Наконец пришел в себя и сумел объяснить, что случилось.

Он боялся, что вместо гостиной его «занесет» в один из соседних домов – там шел капитальный ремонт, и левое крыло постройки в тот день сносили. Так и получилось. Роботы, которые крушили толстые кирпичные стены, отреагировали на появление людей и остановились, но сделали это с неизбежной задержкой, так что людям досталось.

– Пойми, нас туда не случайно забросило, – втолковывал Полю Стив. – Ты был зафиксирован на мыслях об этом месте – и ты телепортировался в это место, всего-навсего. На самом деле телепортация полностью тебе подконтрольна. Давай попробуем еще раз!

Несмотря на все уговоры, Поль с тех пор не мог переломить себя и «попробовать еще раз». Он считал себя трусом и мучился из-за этого, но Тина его трусом не считала: склонность к навязчивым страхам и трусость – разные вещи. Когда он год назад без всякого прикрытия отправился искать ее и угодил в неприятности, это не был поступок труса. Когда в президентский дворец проникли трое киллеров, а Поль, оказавшийся рядом с Эланой, в одиночку их обезвредил, хотя мог сбежать – это опять же довольно странный для труса образ действий, однако переубедить его Тина не могла: упрямства Полю не занимать.

Сама она более-менее освоила телекинез, дистанционный контроль над техникой и в какой-то степени регенерацию. Поль тоже научился регенерировать, пусть не так быстро и эффективно, как Стив, а от остального отказался: он был уверен, что с такими способностями станет слишком опасным и начнет, сам того не желая, причинять окружающим вред. Это у него была еще одна фобия – и попробуй, докажи ему, что он сильно переоценивает себя как угрозу для общества!

По иронии обстоятельств, самым благодарным и продвинутым учеником Стива оказался Лиргисо. Его Стив ничему не учил, но полтора года назад Лиргисо захватил Тину, ввел ей мезген – сильнодействующий препарат из группы «сывороток правды», и узнал все, что хотел. Тина, перемещенная в обыкновенное человеческое тело, осталась без фильтров киборга, которые защищали ее мозг от воздействия наркотиков, ядов и прочих тому подобных веществ, так что Лиргисо получил все методики Стива, в подробнейшем изложении.

У него уже была практика в таких занятиях: как-то он признался Тине, что еще на Лярне пытался учиться по древним магическим трактатам, овладел тогда энергетическим вампиризмом и кое-какими другими приемами. Лиргисо, в отличие от Поля, не мучился из-за того, что может кому-то навредить, он хотел быть опасным. Год назад его вторично похоронили, на сей раз как ниарского гражданина Криса Мерлея, но Тина не сомневалась в том, что он опять ускользнул.

В дверь снова постучали.

– Господин Лагайм! Вас, а также кроткую и плодородную госпожу Хэдис, ожидает администратор третьего уровня господин Гредал, для инструктажа.

Тина усмехнулась. Вроде бы, она уже всех отучила называть ее «кроткой и плодородной госпожой», но этот парень, видимо, из новеньких.

Мраморный столик сам собой отъехал от двери и припарковался у стены. Тина и Поль вышли в холл: переливы стекла, серый полированный камень, серые ворсистые диванчики на тонких ножках – помещение насквозь просматривается, ничего лишнего, в соответствии с их пожеланиями. Здесь ожидали трое телохранителей и молодой курьер в мундире чиновника пятого уровня.

– Вам часто случалось видеть кротких и плодородных киборгов? – спросила Тина у курьера.

Тот не знал, что сказать, и от растерянности покраснел.

– Меня надо называть «госпожа Хэдис» или «госпожа Тина», без этих наворотов.

Тина, Поль и телохранители натянули черные маски. Форма у всех одинаковая, рост и сложение тоже, разве что Тина ниже остальных, но это единственное, чем она выделяется, грудь спрятана под бронежилетом. Со стороны невозможно определить, кто из пятерых Поль Лагайм, что и требуется.

Они прошли в комнату с проекционной аппаратурой. Пресс-конференция состоится в галактическом бизнес-центре «Космоколлегиум», в Ореховом зале; трехмерная схема здания, голограммы помещений, предполагаемый маршрут…

Сотрудник президентской службы безопасности Гредал на протяжении всего инструктажа сохранял скорбную серьезность, словно совершал священнодействие, и лишь в конце позволил себе осторожную подобострастную улыбку:

– Господин Лагайм, когда я со своей группой гонялся за вами полтора года назад, вы с господином Баталовым действовали на редкость находчиво и неожиданно. Если бы я тогда знал, что преследую своего будущего коллегу! Безопасность ее высокопревосходительства в надежных руках, это отрадно… Вас настоятельно просят соблюсти один особый пункт: в «Космоколлегиуме» ни в коем случае не снимайте маску. Вам туда вход воспрещен, после одного небезызвестного вам инцидента, – видимо, Гредал решил, что сумел сострить, так как опять растянул тонкие бледные губы в усмешке. – Наше руководство все уладило, и они согласились, чтобы вы сопровождали ее высокопревосходительство, но при условии, что никто вас не узнает. Вы же понимаете, иначе это ударит по их реноме… Поэтому, во избежание чего бы то ни было, оставайтесь в маске, словно она ваше второе лицо.

Обращался он не к Полю, а к одному из телохранителей – лишнее подтверждение того, что маскировка работает.

– Не беспокойтесь, никто из нас не снимет маску, – за всех ответила Тина.

– В наших агентах я не сомневаюсь, госпожа Хэдис, а вам и господину Лагайму осмелюсь напомнить на всякий случай, – наставительная интонация пряталась под почтительной, как масло под слоем джема на бутерброде. – Если речь идет о дисциплине, манокарские граждане во всей Галактике не знают себе равных! Строгая дисциплина – это тот краеугольный камень, вокруг которого Манокар вращается по своей планетарной орбите…

Поль хихикнул, чем сразу себя выдал: телохранители-манокарцы ничего смешного в рассуждениях Гредала не находили. Инструктор повернулся к нему и укоризненно заметил:

– Веселиться надо поменьше, господин Лагайм. Мы здесь не веселимся, а делаем общее дело, охраняем президента. И могу сказать вам, как коллега коллеге: если вы будете в присутствии посторонних не к месту смеяться, в два счета станет ясно, кто есть кто. А наша легендарная дисциплина – это главная гордость Манокара!

«И единственная», – мысленно дополнила Тина.

Она родилась на Манокаре, но не считала себя манокаркой. Существо человеческой расы и вдобавок – боевой киборг, этой идентификации ей хватало. Из обитаемых миров она больше всего любила Нез, киборгом ее сделали на Тергароне, однако ни Нез, ни Манокар, ни Тергарон не имели особых прав на Тину Хэдис.

Год назад Стив и Тина изменили своим привычкам галактических скитальцев и осели на Манокаре – временно, чтобы помочь Элане Ришсем и ее единомышленникам провести реформы. Вместе с ними туда прилетел Поль. Благодаря своим экстрасенсорным способностям он нашел перемещенную в другое тело Тину, да еще чуть не пристрелил Лиргисо: после этого ему не стоило оставаться дома и ждать, когда Лиргисо пожелает отыграться.

За год и политика, и манокарский образ жизни надоели им до скрежета зубовного, но они не собирались уходить, пока не станет ясно, что перемены необратимы. Реформы Ришсема сорвал Лиргисо. Компромат, которым он шантажировал покойного президента, с точки зрения Тины яйца выеденного не стоил, зато с манокарской точки зрения все это было очень серьезно. Стив и Тина считали себя ответственными за эту историю – ведь если бы Лиргисо не сбежал от них на Валгре, ничего бы не случилось – и решили помочь манокарским либералам. Власть их не интересовала – наверное, поэтому все у них получалось, хотя Манокар был на редкость инертной средой.

Скоро реформаторы смогут обойтись без их поддержки, тогда они попрощаются с Эланой и вернутся к вольной жизни. Пока придется потерпеть… Но после визита на Ниар Тина и Поль все же рассчитывали на небольшой отпуск: обоим давно уже хотелось два-три дня провести на Незе.

Лицо в зеркале было не просто некрасивым, оно было нелепо карикатурным и походило на рожицу пластмассовой куклы: вздернутый нос-пуговка, удивленно выгнутые брови, вздутые округлые щеки с ямочками, скошенный подбородок. И вдобавок – лысая, как колено, голова. Только глаза остались прежними: небольшие, бледно-голубые, в глубине зрачков бьется паника.

– Нравится? – поинтересовался Эмми.

Он сидел на краю стола, слегка покачивал ногой в блестящем ботинке, который при движении менял цвет, от серебристо-серого до черного, и наблюдал за Саймоном с насмешливой полуулыбкой. Его роскошные каштаново-сине-сиреневые волосы разметались по плечам, а ногти мерцали, словно их покрывал прозрачный светящийся лак (видимо, так оно и было).

Между прочим, рискует… Они здесь вдвоем, охранной автоматики не видно, а Саймон Клисс, когда был эксцессером, получил кое-какую боевую подготовку. Достаточную, чтобы сделать отбивную из этого самоуверенного красавчика, который подговорил хирурга его изуродовать! Преисподняя вновь показала свой оскал. Саймон видел Эмми в зеркале, у себя за спиной. Он повернулся… и остановился.