Текст книги "Комнаты страха"

Автор книги: Антон Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 3

Все переменилось самым чудесным образом. Он сидит в одном из залов Фата-Морганы в Риосе, на столике – два коктейля (алкогольный и молочный с мороженым, его любимый), вазочки с закусками, роскошный, с бронзовыми обводами, театральный бинокль, предусмотрительно прикованный тонкой цепочкой к столешнице.

Колонны, потолок, пол, столики, посуда – все ежеминутно меняет цвет. Бокал с коктейлем только что был лимонно-желтым, а теперь уже телесно-розовый, да и сама столешница из белой превратилась в оранжевую.

На дисплее меню: блюда, напитки, желудочные препараты. Морис украдкой включил режим «эконом» и указал сумму, в которую должен уложиться: если будет риск перерасхода, комп его предупредит. Но это по крупному счету не имеет значения. Главное, что вокруг мерцающий праздничный полумрак, и можно хотя бы ненадолго стать частицей толпы небожителей, которая развлекается по вечерам в Фата-Моргане.

За соседним столиком устроилась группа молодых людей – веселые, безалаберные, волосы и рубашки усыпаны блестками. Непохоже, что преследователи, тем более что на Мориса они внимания не обращали, а увлеченно рассматривали в бинокли что-то в глубине зала. Еще и спорили – «живая она или кукла-робот, а то ошизеть, какая красивая!».

Мориса тоже начал разбирать интерес: о ком это они?

Он ждал Генри. Для важного разговора. Проблема решается, надо только следовать инструкциям Шоколадной Анджелы.

Та не слишком удивилась, когда Морис рассказал о Комнатах. Она уже о них слышала. Оказалось, это давно известная аномалия, о которой кое-кто знает, но «Иллюзориум» не желает утечки информации, чтобы не распугать туристов.

При этих Комнатах, добавила Анджела, образовалась инфернальная секта, совершающая время от времени человеческие жертвоприношения. Вероятно, это они охотятся на Мориса. «Иллюзориум», все по тем же причинам, закрывает на них глаза, и обращаться хоть в полицию, хоть в Космопол бесполезно – там все чины снизу доверху куплены. А ты думал, почему от тебя отмахивались? Но выход есть: найти какого-нибудь крутого одиночку, не связанного с официальными организациями и достаточно решительного, чтобы справиться с этой сектой. Их пока не слишком много, полтора-два десятка адептов. У тебя есть на примете кто-нибудь мало-мальски подходящий?

Подумав, Морис сказал, что, кажется, знает одного киллера. Этот Генри прикидывается писателем – видимо, он принадлежит к той категории наемных убийц и агентов для рискованных поручений, которые вращаются не в криминальных кругах, а среди людей творческих профессий. В общем, элита. И здесь он вроде как по вполне конкретному делу, ясно какому, а для отвода глаз общается с Лианой Лагайм из «Дизайна Лагайм» (произнося название ненавистной фирмы, Морис не удержался от неприязненной гримасы, но у Анджелы эта реакция вызвала одобрительный кивок). Сколько стоят услуги такого профи, как Генри, даже представить страшно, а он же не станет работать даром.

– Можно что-нибудь придумать, – с расстановкой произнесла Анджела, и ее голубые глаза многозначительно сощурились, в то время как правильно очерченное шоколадное лицо сохраняло неподвижность. – Надо втянуть его, столкнуть с сектой, чтобы у него не осталось выбора. Мы с тобой это сделаем. Мне эта секта очень не нравится, но куда-то заявлять – сам понимаешь… Нужно чье-то вмешательство, и если Генри тот человек – он справится.

– А если не тот?

– Тогда будем искать другого. Я знаю, где находится относительно постоянный вход в Комнаты, которым пользуются сектанты. Твое боевое задание – привести туда Генри. Скажешь ему, что тебе известно место, из которого можно попасть в любое помещение на Парке, такого человека это должно зацепить. И держись подальше от Лагаймов. Беспринципные люди, с ними связаны всякие очень нехорошие вещи, – она снова многозначительно прищурилась. – Твоя знакомая напрасно им доверяет, это может закончиться плохо.

– Их семейный телохранитель считает себя собакой, – мстительно сообщил Морис.

Анджела в ответ презрительно хмыкнула.

В общем, они поняли друг друга. Стоило с самого начала все ей рассказать. Шоколадная Анджела оказалась сведущим человеком, ничего не стала выбалтывать Макаронине и одолжила денег на Фата-Моргану, для встречи с киллером в импозантной обстановке. До этого Морис был в знаменитом ресторане всего один раза, и то копил несколько месяцев.

Генри запаздывал. Пока его нет, можно не спеша пить коктейли и дегустировать деликатесы. Глаза разбегались, Морис заказал всего понемножку. Вот только что он скажет Шоколадке, если киллер так и не появится?.. Ну, он же не виноват, что встреча не состоялась, поскольку не отвечает за Генри – это с точки зрения здравого смысла. Однако у Шоколадной Анджелы логика довольно-таки своеобразная, особенно если речь заходит об ответственности.

«Расшибись в лепешку, но сделай то, что велено. А если не сделаешь, хотя бы расшибись!» – примерно так можно изложить ее позицию.

Вдобавок она очень любит наказывать, ее прозвали в Новогодней Службе Сержантом не за просто так.

Зато она выслушала Мориса, отнеслась к его бредовой истории серьезно. Протянула руку помощи. За это можно многое простить – и сержантский тон, и застарелый запах пота от блузки с грязным воротничком, и отжимания перед строем.

Но лучше бы киллер все-таки пришел, а то ведь она спросит, на что Морис потратил ее деньги, если встреча не состоялась?

На незийский пряный коктейль «Марадига», на маринованные вапаны с Кесола, всего-то несколько штук на дне вазочки (эти вапаны ему, кстати, совсем не понравились), на кусочек шиайтианской рыбки н’вароси в знаменитом двуцветном соусе… Морис подозревал, что после такого отчета Анджела рассвирепеет.

Допив «Марадигу», он решил, что чему быть, того не миновать, и надо наслаждаться моментом, не забивая себе голову моделированием и бесконечным проигрыванием предстоящего объяснения.

Вокруг плещется музыка и бушует цветовая феерия, соседи справа и слева рассматривают в бинокли девушку, одиноко сидящую в центре зала, и спорят – настоящая она или нет.

Морис тоже отметил серебристую фигурку за маленьким столиком на ярко освещенной площадке. Возбужденные реплики в конце концов его заинтриговали, он поднял и навел на нее бинокль.

Может, виноват был незийский коктейль, только и дожидавшийся момента, чтобы проявить свою коварную сущность, но Морис был ошеломлен так, словно небосвод содрогнулся и Млечный Путь сверкающей снежной лавиной обрушился ему на голову.

В первый момент показалось, что это сама Вероника Ло снизошла на землю с блистающих небес! Потом присмотрелся и понял – не Вероника, но тип внешности тот же, и по красоте она не уступает Веронике Ло.

Вот интересно: живая это девушка или прекрасная кукла – робот, созданный дизайнерами «Иллюзориума»?

На ней было струящееся серебристое кимоно, перехваченное в талии поясом под змеиную кожу, и высокие серебряные сапожки на шпильках. Черные волосы убраны в строгую прическу, в ушах покачиваются бриллиантовые серьги. Фарфорово-белая кожа. Огромные глаза с грозовой темно-синей радужкой осенены длинными загнутыми ресницами.

Черты прелестного лица настолько тонки и совершенны, что она просто не может быть настоящей! И то, что весь зал ее беззастенчиво рассматривает, а ей нипочем, она спокойно ест мороженое и выглядит расслабленной, уверенной, немного задумчивой – тоже неправдоподобно.

«Робот, – решил Морис. – Но какой потрясающий робот…»

Он не сразу обратил внимание на то, что кто-то, остановившись рядом, зовет его по имени, да потом еще слегка удивился: что этому длинноволосому пижону с резковатыми чертами худощавого интеллигентного лица от него понадобилось?

Хорошо, вовремя спохватился: киллер прибыл, как договаривались. Сам же битых полчаса упрашивал его встретиться в Фата-Моргане, «чтобы обсудить кое-что интересное», а Генри, видимо, не ждал от Мориса выгодного заказа, потому что ссылался на насыщенную программу осмотра достопримечательностей, но в конце концов уступил.

– Да-да, привет, присаживайтесь, – все еще находясь под впечатлением этой неправдоподобной, чарующей красоты, предложил Морис.

Генри уселся напротив, глядя на него с ироническим, но в общем-то вежливым ожиданием.

– Я бы хотел извиниться перед Лианой Лагайм и Марсией, – Морис покривил душой, но ему нужна была отправная точка для разговора, а кроме того, если Генри – их друг, конфликт стоит замять ради дальнейшего сотрудничества. – Жалко, что я так расстроил девочку. Передайте, пожалуйста, что я сожалею.

– Хорошо, передам.

– Что-нибудь выпить не хотите? Я угощаю…

– Благодарю вас, – небрежно бросил Генри, протянул руку с длинными зеркально-фиолетовыми ногтями к настольному терминалу и заказал чашку кофе.

«Не принимает угощение от кого попало, знает себе цену!» – восхищенно отметил Морис и перешел к главному, торопясь все выложить, пока хорошо воспитанный киллер не допил свой кофе и не ушел.

Проходя подготовку в Новогодней Службе, он краем уха слышал о заброшенной лыжной базе, которая когда-то находилась в их ведении, но ее давно закрыли и законсервировали. Говорят, там есть такие странные двери, через которые можно войти в любое другое помещение на Земле-Парк, надо только хорошо его себе представлять. Звучит, как сказка, но дыма без огня не бывает, и что-то необычное там, скорее всего, действительно есть – типа экспериментальная гиперпространственная установка для доставки рождественских подарков от Санта-Клауса, но потом от этой идеи отказались, потому что могут воспользоваться преступники. Он нашел в старом шкафу в подсобке план той базы. Кто-то вычертил на листе бумаги от руки, но грамотно и детально, со всеми пояснительными надписями. Вот бы съездить туда и посмотреть, но ему нужна компания. Решил позвать Генри с Дигной, если те не против (Анджела сама предложила, кроме киллера, захватить еще Дигну и Бланку – «пусть вас будет четверо, на всякий случай»).

Судя по блеску в глазах, Генри на приманку клюнул. Дигна в разговоре с Софьей утверждала, что ему на Парке заказали кого-то хорошо охраняемого, но он до сих пор не выполнил заказ, потому что никак не может до клиента добраться – если так, двери, которые ведут, куда пожелаешь, будут для него в самый раз!

– Интересно… – он усмехнулся с оттенком скепсиса. – Почему бы и не посмотреть?

Чашка у него в руке медленно меняла цвет с коричневого на бордовый.

– Об этой базе все давно забыли, – добавил Морис. – Не пустить нас туда никто не сможет. Если там вдруг окажется какая-нибудь охранная сигнализация, мы извинимся, скажем, что ничего не знали, и просто покатаемся на лыжах.

Генри кивнул, поставил чашку на теперь уже сиреневую столешницу и рассеянно оглядел зал, но вдруг заинтересованно приподнял брови:

– О, Лейла здесь! Пойду, раскланяюсь…

– Потом еще на два слова! – попросил Морис, когда он встал. – С этим делом лучше не откладывать, а то чем ближе Новый год, тем больше нас гоняют!

Киллер прошел сквозь голограмму, которая изображала танцующие цветы, исчез за массой извивающихся под музыку стеблей и пышных бутонов. Морису подумалось, что у женщины, с которой он хочет раскланяться, имя забавное, как перезвон колокольчика: Лей-ла. Несерьезное имя. Совсем не то, что Клеопатра или Вероника.

– Ну все, ты пропал, – сказали у него за спиной.

Морис выпрямился в кресле. Мышцы спины болезненно напряглись, и в то же время он подумал, что эти слова не обязательно относятся к нему.

– Жертвоприношение состоится на следующей неделе, – негромко произнес тот же голос.

Вот теперь он обернулся. Выждав несколько секунд, медленно, как будто осматривался просто так.

Обычная для Фата-Морганы легкомысленная публика… Но кто-то же это сказал! В проходе между столиками колыхалась голограмма, изображающая темно-красные, оранжевые и фиолетовые заросли актиний, облепивших коралловый риф. Тот, кто угрожал, может прятаться за ней.

Морис окинул отчаянным взглядом зал, теперь уже в поисках Генри, потому что больше не к кому обратиться, больше никто не станет его слушать… А когда, наконец, увидел, кого искал, в первый момент был так поражен, что и Комнаты, и сектанты с их жертвоприношением, и Шоколадная Анджела с ее хитроумным планом вылетели у него из головы. Киллер с Земли разговаривал с той самой девушкой в серебристом кимоно!

Генри с ней знаком.

Ее зовут Лейла.

Значит, никакая она не робот.

Страх вернулся, по спине забегали мурашки – опасное находится за спиной, прячется в гуще разноцветных хищных актиний, – но Морис настолько был заворожен девушкой, что почти не обращал на это внимания.

Вокруг полно народу, что ему сделают при свидетелях?

Он поднес к глазам бинокль. Генри и Лейла дружески болтали. Разговаривая, она вынула из своей прически пару драгоценных шпилек, и волосы иссиня-черной сверкающей волной скользнули на плечи. Они оказались не слишком длинные, до середины лопаток. Генри, улыбнувшись, наклонился к ней. Легкий поцелуй в губы. Лейла тоже улыбалась. Потом киллер исчез из поля зрения, а девушка сомкнула тонкие пальцы с серебряными ноготками на ножке бокала и беззаботно откинулась в кресле. Она словно не замечала, что все на нее смотрят. Или, что еще поразительнее, замечала, однако это совершенно ее не стесняло.

Опустив бинокль, Морис увидел, что киллер направляется к его столику. Нужно договориться о времени вылазки на лыжную базу до конца недели, чтобы опередить этих чокнутых сектантов.

– Что это за девушка? – выпалил он, когда Генри подошел.

– Какая девушка? – тот притворился, что не понимает, о ком речь.

– С которой вы разговаривали!

– Это Лейла, – с невозмутимым видом, словно такого комментария вполне достаточно, Генри уселся в кресло. – Морис, вы как будто хотели что-то еще обсудить?

– Если вы поедете, надо назначить день, тогда я отпрошусь у супервайзера. Вы не могли бы меня с ней познакомить?

Морис сам от себя не ожидал такой прыти. Наверное, это «Марадига» сделала его смелым и бесцеремонным. И еще страх, что Лейла, мелькнув серебристым наваждением, исчезнет из его жизни, и он никогда больше ее не увидит.

Генри старался увести разговор в сторону. Из его уклончивых реплик следовало, что Лейле лучше не досаждать – это может закончиться плохо, и он ни в какую не соглашался рассказать о ней побольше.

Морис напрочь забыл и о зловещей профессии собеседника, и о своих преследователях, притаившихся за декоративными голограммами, и даже о потусторонних Комнатах. Главное – познакомиться с Лейлой! В ходе спора (он упрашивал, Генри ускользал, как рыба в воде, ухитряясь не проронить ничего определенного) они перешли на «ты».

– Передай ей, что она похожа на Веронику Ло, и я сначала принял ее за Веронику, это как бы предлог… – попытался Морис проторить окольный путь.

– Между прочим, это сходство не случайное, – усмехнулся Генри. – Но сравнивать Лейлу с Вероникой Ло не стоит, она может расценить это как оскорбление.

– Почему? – удивился Морис. – Любой девушке будет приятно, если сравнить ее с топ-моделью.

– Только не Лейле. Я бы не посоветовал после такого комплимента попадаться ей на глаза. Для наглядности, разница между Вероникой и Лейлой такая же, как между вот этим незамысловатым гламурным светильником над нашим столом и молнией, раздирающей ночные небеса.

Еще час назад Морис не стерпел бы, поставил бы на место подлеца, вздумавшего пренебрежительно отзываться о Веронике Ло. Но сейчас это почти его не задело, он думал только о Лейле.

– Может, если позвать ее к нам, она будет не против хорошей компании, а?

– Если бы она захотела, она бы давно уже была здесь. План базы у тебя с собой?

– Нет, – стрельнув глазами по сторонам, прошептал Морис. – Я его спрятал. Об этом лучше не тут.

Филигранный цветок из черного металла, прицепленный к отвороту бархатной куртки Генри, мелодично просигналил. Пижонский у него передатчик. Пока он общается – придумать аргументы, которые он не сможет проигнорировать с этой своей усмешечкой… Аргументы в голову не шли.

– Генри, иди сюда, – произнес цветок нежным мурлыкающим голоском. – А то мне скучно.

– Пока, Морис, – бросил Генри.

Встал, помахал Лейле и через минуту уже сидел за ее столиком.

«Это нечестно!!!»

Что здесь нечестного, Морис вряд ли смог бы внятно объяснить, но ему хотелось мерзавца-киллера убить. Ага, конечно, станет этот крашеный пижон кого-то знакомить с Лейлой, если он с ней целовался на глазах у всего зала и однозначно имеет виды на большее!

С горя Морис заказал еще одну «Марадигу», но автомат только мигнул красным глазом и сообщил, что заложенная сумма исчерпана. Разом сникнув, Морис взял бокал с остатками классического молочного коктейля. Пышная пена с привкусом мороженого осела, как и его праздничное настроение, осталось только чуть-чуть на донышке.

– Фарбе, сейчас расплатишься, встанешь и пойдешь с нами, иначе будет хуже, – произнес за спиной уже знакомый жесткий голос.

Он медленно, осторожно повернул голову. Позади стояли четверо. По лицам скользили цветные отсветы, да и что толку запоминать их невыразительные среднестатистические личины, если они наверняка в гриме.

– Плати, – негромко приказал один из четверки.

Опрокинуть столик?.. Оборвать цепочку с дорогим биноклем, который является не предназначенным для выноса инвентарем заведения?.. Сделать что угодно, лишь бы привлечь к себе внимание, лишь бы кто-нибудь вмешался!

Слабый укол в шею. Но он сжимал в кулаке передатчик – консервативный, кнопочный, с дисплеем, не то что все эти стильные штучки в виде браслетов или брошек с голосовым управлением – и уже несколько минут боролся с желанием нахамить Генри.

Объяснить, как называется такое поведение, и дальше будь что будет? Или проявить здравый смысл, смириться с тем, что девушки вроде Лейлы не для Мориса Фарбе, тем более что Комнаты никуда не делись и он нуждается в помощи бессовестного киллера?

В глубине души Морис уже остановился на втором, благоразумном, варианте, но ему нравилось само по себе предвкушение безрассудного поступка, пусть даже этот поступок не будет совершен. Номер Генри мерцает на дисплее – вроде как вызов брошен! А когда в шею кольнуло, Морис понял: у него есть всего несколько секунд, чтобы позвать на помощь.

Палец на кнопке. Нажав, он слабеющим голосом пробормотал:

– Генри, на меня напали те самые, меня утаскивают…

Передатчик выхватили. Впрочем, в этом не было необходимости – Морис уже утратил способность сопротивляться. Вектин или какой-то другой препарат аналогичного действия.

Его выдернули из кресла, поставили на ноги, повели по проходу между столиками. Сквозь голограмму с актиниями – когда вошли внутрь, она превратилась в неосязаемое цветное облако. Потом сквозь другую, с танцующими саламандрами, которые становились то золотыми ящерицами, то огненными женщинами, то языками пламени.

Видимо, ведут к ближайшей двери.

Люди вокруг смеялись, ели, разговаривали, не обращая внимания на пробирающуюся к выходу компанию.

Краем глаза Морис заметил, что Генри и Лейла поднимаются из-за столика.

По ажурной лесенке наверх, на перекинутую через весь зал открытую галерею, с которой свисает множество причудливых светильников и сверкающих украшений. Он спотыкался, но его с двух сторон поддерживали под руки.

На площадке в центре зала начался «танец машин» – абстрактного вида механизмы, все назначение которых состоит в том, чтобы видоизменяться под музыку. Поступая в технический колледж, Морис вначале хотел выучиться на наладчика таких штуковин – те ребята, по слухам, гребут деньги лопатой, – но не прошел по конкурсу.

Он увидел, что Генри и Лейла тоже поднялись наверх и идут по перпендикулярной галерее, дистанция сокращается. Если киллер хочет его выручить, зачем он взял с собой девушку, это же опасное дело!

Нет, скорее всего, Генри так и не услышал призыва о помощи, но решил все-таки познакомить Мориса с Лейлой. А может быть, она сама об этом попросила?..

Так или иначе, уже поздно. На Мориса нахлынуло горькое удовлетворение: он обречен, но хотя бы кто-то из окружающих понял, что поступал с ним черство, и стремится загладить свою вину.

Парочка остановилась. Ухватившись за перила, Лейла стащила свои блестящие сапожки на высоченных шпильках – один, потом второй, отдала их Генри.

Поворот. Похитители Мориса торопились. Спуск по лестнице, он полетел бы кубарем, если бы его не придержали.

А вот и дверная арка, над ней нависает внушительных размеров кинетическая скульптура с цепочками и шестеренками. Рядом табличка:

«ЧАСЫ В ПРОСТРАЦИИ. Автор – Рой Глебов. Ниар».

Генри и Лейла бегом сбежали по другой лестнице, бросились наперерез.

«Как она торопится, чтобы со мной познакомиться… Даже обувь ради этого сняла! По крайней мере, я успею крикнуть, что люблю ее, люблю с первого взгляда. Я смогу закричать или нет?..»

Собственные губы казались Морису резиновыми.

«Ничего, она по глазам прочитает, что я люблю…»

Слезы горького умиления затуманили обзор, но он все-таки рассмотрел, что арка ведет не в Комнаты, из которых нет возврата, а на площадку с аэрокарами. Его увезут отсюда обычным способом, и все будет шито-крыто.

Лейла и Генри остановились. Видимо, почувствовали, что происходит что-то неладное.

Мориса волокли к проему, а он мог только покорно переставлять ноги и беспомощно смотреть на Лейлу.

Когда «Часы в прострации» обрушились со стенки вниз, перекрыв проход, он в первый момент решил, что это одна из запрограммированных метаморфоз, регулярно происходящих с кинетической скульптурой.

Рядом закричали. Его уже никто не держал и не тащил, по полу катались четыре воющих живых факела, по ним хлестали струи пены из автоматических огнетушителей, выли сирены, посетители вскакивали из-за столиков. Под потолком вспыхнули плазменные лампы, залив помещение ярким дневным светом. Среди всей этой катавасии Лейла сохраняла царственное самообладание, на ее фарфоровом лице не отражалось никаких следов беспокойства.

У Мориса подогнулись ноги, и он уселся прямо в шипучую ледяную лужу извергнутой из огнетушителя жидкости.

Похитителям было не до него – они возились на полу, голые, мокрые, покрытые ожогами, от их одежды остались обгорелые лохмотья. Вокруг валялись принадлежащие им предметы – передатчики, пряжки, кнопочные ножи, обугленные карманные компы, россыпь монет.

Перед дверным проемом громоздилась внушительная куча шестеренок, шкивов, цепей и прочего металлолома, красиво отливающего золотом и бронзой.

Лейла присела на ступеньку прислоненной к стене стремянки и позвала все тем же мурлыкающим голосом:

– Генри, будь лапочкой, надень сапожки обратно, пока я ноги не промочила.

Генри, галантно опустившись на одно колено, с энтузиазмом выполнил ее просьбу. Хотел бы Морис быть на его месте! Если бы хватило сил доползти до Лейлы, сам бы это сделал…

– Что здесь произошло?!

Подоспели представители администрации. Двое менеджеров Фата-Морганы, трое охранников, полицейский. По мнению Мориса, вели они себя до крайности странно, как персонажи театра абсурда, потому что с ходу начали предъявлять какие-то претензии к Лейле, особенно упирая на то, что разбившееся произведение искусства было приобретено за большие деньги, а теперь придется отправить его на реставрацию.

– Господа, вы меня поражаете, – кротко глядя на них из-под длинных ресниц, ответила Лейла. – Мне эта штуковина не нравилась – банальная до безобразия, такие есть на каждом аэровокзале. Ради всего святого, повесьте вместо нее что-нибудь другое.

Ей ответил хор возмущенных, упрекающих, однако достаточно вежливых голосов.

Морис также заметил, что все они стараются держаться на почтительном расстоянии от Лейлы, словно перед ними не прекрасная, как сон, девушка, а опасное животное, которое в любой момент может наброситься. Один из охранников, судя по гладкому черному браслету на правом запястье – киборг, и вовсе прятался за чужими спинами, нарочно сутулясь, чтобы его не было видно.

Генри, как и полагается истинному киллеру, держался в тени. Вместо того чтобы оградить от нелепых нападок беспомощную девушку, он подошел к Морису и осведомился:

– Как себя чувствуешь? «Скорая помощь» будет с минуты на минуту.

– Не… Не надо… – Морис испуганно замотал тяжелой головой.

Из больницы его без труда похитят. Особенно если это будет та же больница, куда повезут четверку обожженных злоумышленников.

– Тогда лучше вставай.

Он с помощью Генри поднялся на ноги.

Лейлу наконец-то оставили в покое. Она подошла к ним и предложила:

– Идемте отсюда. Пусть попытаются доказать, что я имею к этому какое-то отношение!

– Они дду-у-у-ураки… – через силу заставляя свои резиновые губы двигаться, выдавил Морис.

Генри поддерживал его под руку. На площадку с машинами вышли через другие двери, и последнее, что Морис увидел за ярко освещенной аркой, за кучей больших и маленьких бронзовых шестеренок – это округлый бок белого с красным крестом аппарата, зависшего над местом происшествия.

Салон аэрокара обит розовым и черным бархатом. Наверное, это машина Лейлы. Повинуясь ее кивку, Генри сел в пилотское кресло, девушка свернулась в другом, сбросив сапожки из мягкой посеребренной кожи и уютно поджав ноги.

Под тонкой, как паутина, тканью кимоно обрисовывалась высокая грудь, изгиб бедра, и Морис от этих изгибов глаз не мог отвести, хотя его немилосердно отвлекали: бортовой медавтомат взял кровь на анализ, сообщил результат – «обнаружены следы препарата «Вектин-гамма», вколол нейтрализатор и что-то укрепляющее.

Генри и Лейла болтали между собой, как старые друзья, не обращая на него внимания.

– А Хинар где?

– Пошел в шиайтианский театр. Знаешь, у них есть театр «Акануат-сефра», где все действие – один небольшой эпизод, который имеет много смыслов и толкований, и его проигрывают снова и снова, каждый раз с другим смыслом. Название в переводе означает «спектакль-звезда», потому что эти смыслы – как лучи у звезды. Хинар это очень любит, а у меня сегодня настроение неподходящее, хотелось чего-нибудь попроще и погорячее. Завернула в Фата-Моргану – и тут заварушка с твоим Морисом, как на заказ.

– Ты предупреди Хинара, что вляпалась, – посоветовал Генри.

– Я не вляпалась.

– Они, по-моему, очень расстроились из-за «Часов в прострации».

– Давно мечтала, чтобы эта ерунда упала и разбилась.

Мориса начало знобить. Наверное, из-за наркотика в крови, потому что холода он не чувствовал.

Чудесное спасение, черно-розовые разводы в полости машины, присутствие Лейлы, ночное небо с блистающей россыпью звезд за лобовым стеклом – все это складывалось в такую ошеломляющую и завораживающую картину, что у него не осталось больше ни страха, ни способности аналитически мыслить. Он мог только жить текущим моментом, не пытаясь так или иначе объяснить происходящее.

Похоже, часть разговора он пропустил, потому что погрузился в черно-розовое забытье, цветом и очертаниями повторяющее узор на потолке салона, а когда очнулся, Лейла говорила:

– …Так и мотаемся с Хинаром по Галактике. Интересней всего развлекаться там, где меня еще не знают. А недавно один очень симпатичный человек предлагал мне престижную и высокооплачиваемую работу в официальных структурах!

– О?.. – Генри, скрытый от Мориса спинкой пилотского кресла, издал заинтригованное восклицание.

– Поль звал к себе в отдел, – рассмеялась Лейла. – У него там все очень мило и либерально, ты же знаешь Поля. Народу немного, и народ занятный. Наверное, мне бы даже понравилось… Но – я предпочитаю оставаться кошкой, которая гуляет сама по себе. Так ему и сказала, он понял. Я, конечно, не против поучаствовать в какой-нибудь веселенькой авантюре, и если нужна помощь – Поль всегда может на меня рассчитывать. Он уже несколько раз привлекал меня к операциям и за это выбил для меня статус внештатного сотрудника. Вот смотри, – развернув кресло так, что Морис теперь видел ее в профиль, она что-то показала собеседнику. – Полезная штучка, особенно учитывая мое темное происхождение…

Морису хотелось в туалет. Уже давно хотелось, но он только сейчас почувствовал, что способен самостоятельно встать и выполнить необходимые действия.

– Извините… – пробормотал он, неуверенно поднимаясь с кресла.

На него посмотрели без раздражения, но и без малейшего интереса.

– Вот эта дверь, – догадавшись, в чем дело, подсказала Лейла. – Не перепутай с выходом наружу.

И снова повернулась к Генри.

Кабина туалета отделана блестящим черным пластиком под мрамор. Над раковиной с золотым краном – большое зеркало, и в нем маячит несчастное лицо мальчишки, побитого школьными хулиганами.

«Ты должен завоевать эту девушку! – с неприязнью глядя на отражение, подумал Морис. – Должен, понял? Только попробуй кому-нибудь ее уступить!»

Когда он вернулся в салон, Лейла смерила его долгим взглядом, отнюдь не теплым («Ей, что ли, не понравилось, что я без спросу воспользовался туалетом?!»), и потом сказала, обращаясь к киллеру:

– Так это, значит, тот самый Морис, который говорил гадости в адрес Поля? Знала бы – не стала бы ради него так бегать. Я же все пятки сбила…

– Я извинился! – испуганно выкрикнул Морис. – Честное слово… Я хотел заступиться за Веронику Ло, потому что я любил ее.

– А почему в прошедшем времени? – слегка удивилась Лейла.

Темно-синие глаза чуть сощурились, от этого ее мерцающее фарфоровое лицо стало еще загадочней и прелестней. У Мориса дыхание перехватило. В то же время он понял, что Лейле не шестнадцать и не восемнадцать, как показалось вначале. Не меньше двадцати пяти. У нее глаза женщины, сознающей свою силу и обладающей разносторонним жизненным опытом. Мориса это не разочаровало, только еще больше восхитило.

– Потому что теперь я люблю другую, – признался он, с трудом выталкивая из горла слова, и, решившись, добавил хриплым шепотом: – Я люблю вас…

На это ушли все его внутренние ресурсы. Обмякнув, Морис уселся мимо кресла, на темно-розовый ворсистый пол.

– Это у него отходняк после «Вектина-гаммы», – спокойно заметила Лейла, обращаясь к Генри.

– Мы уже на месте, иду на посадку, – жизнерадостно отозвался киллер. – Морис, сам дойдешь до дверей или тебя проводить?

– Проводить, пожалуйста, – задремавший страх опять поднял голову. – Главное – двери!

– Генри, накинь мое манто, – деловито посоветовала Лейла, когда машина опустилась на площадку перед корпусом. – В этом шкафчике, внизу.

Тот завернулся в роскошные серебристо-черные меха, а Морис заранее обхватил руками плечи. Вышли наружу, использовав шлюзовой режим, чтобы Лейла в ее сотканном из паутины кимоно не замерзла.

Сугробы искрились в желтом, белом и оранжевом свете мобильных фонарей. На катке и на ледяных горках, как обычно в этот час, полно народу. У Мориса зуб на зуб не попадал. Бегом дошли до крыльца. За дверью, как полагается, вестибюль – все в порядке.