Текст книги "Мышиный городок"

Автор книги: Антон Ловканов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Ловканов Антон
Мышиный городок

Антон Ловканов, ученик Мастера

МЫШИНЫЙ ГОРОД

продолжение рассказа "Телечеловек"

1998

"Прольются мышке кошкины слёзки".

Страшнее кошки зверя нет!

Гадкий котёнок

Часть первая: "Первая серия"

Первая глава. Люцифер

Дети остались дома одни. Родители обещали вернуться ещё до обеда, но уже темнело и начинался любимый мультсериал Олега и Сергея (им обоим было по 9), "МЫШИНАЯ ПЛАНЕТА" (их семилетние сёстры, Света и Лада, кроме "Санты Барбары" ничего больше не признавали и посмеивались над братьями, когда те, каждый день забывая про сериал, сломя голову мчались в свою комнату и прирастали к телеэкрану с фантастическим мультфильмом, где чудовища с кошачьей планеты захватили Землю и превращали людей в мышей), так что этим братьям-близнецам, как и их просматривающим повторение "Барбары" сёстрам, до родителей не было никакого дела. Может быть поэтому оба телевизора неожиданно потухли?..

– Козлы! – взорвался Сергей. – На самом интересном! Свет вырубили!.. Когда родителей дома не было, он мог хоть материться на весь дом – никто не осмеливался его заложить отчиму: отчим этих четырёх детей был кошмарным человеком, и избить любого из пасынков или падчериц до крови скакалкой или порвать им уши, для него было также легко как уговорить потом жену не сообщать ничего в милицию.

– Так вам и надо! – злорадно рассмеялся Олег через стену, сёстрам в комнату. – Вашей сантебарбаре!

– Ой, кто бы вякал! – отозвалась Лада в то время, как потолок чуть не обрушился ей на голову – в квартире выше этажом что-то тяжёлое упало на пол.

– Не фига себе! – отреагировал Олег на грохот.

– Кто там живёт? – пробормотал Сергей. Он просто так спросил, даже и не догадываясь что сейчас же получит ответ от брата.

– Идиоты, – произнёс Олег. – Они поймали на улице сиамского кота! Их толстая, тупорылая доча вчера весь день ныла, пока папа её не вышел на улицу, не залез на дерево и не вколол коту транквилизатор.

– О! – осенило Сергея. – А пошли на улицу. С той сопки видно всё будет. – Со стороны их окон действительно очень удобно располагалась сопка, и если подняться на её вершину, можно было увидеть не только, что происходило в окнах их соседей выше этажом.

– Нас же заперли! – напомнил ему Олег. – Батя совсем с ума слетел; никогда не запирал и – на тебе! У него... – Прервали его вопли – жуткие нечеловеческие вопли донеслись из квартиры выше этажом. И опять что-то грохнулось так, что аж штукатурка посыпалась.

– Что там такое? – вошли сёстры в комнату братьев. Они были больше заинтересованы чем взволнованы.

– Да котяра наверно кому-то в рожу вцепился, – предположил Олег. Сиамские, они ж бешенные все!

Лада тем временем отправилась сооружать керосиновую лампу – стемнело ещё сильнее, и уже не было видно друг друга.

– Для чего они вообще нужны, эти кошки? – задумалась Света вслух, пока сестра её копалась в куче отчимовых зажигалок ни одна из которых не работала. Пока Света была маленькой, она любила не только котят, но и кошек – ей как и всем нормальным детям очень нравилось их гладить. Но... случилось так, что дети всей России потихоньку начали сходить с ума начался суперфантастический, сногсшибательный, отечественный мульт-телесериал "МЫШИНАЯ ПЛАНЕТА", который единственным детям – Ладе и Свете – не понравился с первого взгляда.

И продолжалось это два года. Вот и возросла за два года у этих сестёр-близняшек неприязнь к кошкам, тем более – к котятам. И, может быть, это даже хорошо, что мультсериал им не понравился, потому что в противном случае эти сёстры кошек возненавидели бы ещё больше.

– Людей в мышей превращать! – тут же нашелся остроумный Сергей и загоготал вместе с братом.

– Я бы лучше сто крыс дома завела, – бормотала в это время Лада, тщетно чиркая кремнем, – чем одного мяукающего гаденького котёночка!..

Через час свет дали, но дети в это время уже спали, так и не организовав освещение. Да и не очень-то оно им было нужно, это освещение, когда нет телевизора и компьютер две недели назад сломался – чинить некому.

Родители так и не возвращались, когда на часах была половина третьего и Сергей проснулся от ярких вспышек света, долетающих откуда-то с улицы. Внизу его двухъярусной кровати спал Олег, и, по всей видимости, просыпаться не собирался ещё ОЧЕНЬ долго, а Сергею именно это и было надо; он даже представил себе, как сейчас трудно будет разбудить Ладку со Светкой. И был счастлив – он один увидит ЭТО...

За окном сверкнуло ещё несколько вспышек, чуть не ослепив Сергея. Спросонья он надеялся, что это идут съемки новой серии "Мышиной планеты".

В самый последний момент Сергей вспомнил, что дверь заперта его сумасшедшим отчимом, и распахнул окно, впустив в комнату зимний ледяной ветер; ветер в одну секунду сорвал с Олега одеяло и осыпал спину мальчика легкой порошей, но Сергея в комнате уже не было. Он полз по карнизу, боясь сорваться с пятого этажа. Яркие, ослепительные вспышки света (что-то похожее на фотовспышки) вылетали сквозь окна квартиры выше этажом, Сергею только надо было доползти до металлической лестницы и подняться до карниза шестого этажа, но он не был уверен, что доползёт – ветер так и норовил сорвать его с места и отправить гулять по январскому морозному воздуху, пока этот "гуляка" не приземлится аккурат на деревянный заборчик. Начинался буран, но Сергей ни за что не хотел останавливаться. Просто он не видел окон той квартиры, куда так отчаянно стремился. Стёкла этих окон были вышиблены (не СВЕТОМ ли?). И если б он об этом хотя бы подумал, ему не обязательно было бы смотреть на ту кошмарную картину квартиры выше этажом, он повернул бы назад – у него б хватило силы.

А следующим утром Сергей не стал бы смотреть любимый сериал, присоединившись к сёстрам.

Вторая глава. Мышелово

– Парень, ты насчёт чёрных кошек не суеверен? – обратился к пассажиру водитель такси.

– Не понял, – проговорил тот в ответ – вопрос прозвучал очень неожиданно.

– Я спрашиваю потому, – объяснял таксист, – что минуту назад дорогу нам перебежала чёрная кошка, а не переплюнул через левое плечо потому что боялся в Вас попасть. Но, если честно, я никогда не переплёвывал перед чёрными кошками – надоели они мне, их последнее время развелось, как собак нерезаных.

– Именно чёрных кошек? – произнёс пассажир не для ответа на этот вопрос, а просто – чтобы не сидеть как "тормоз". Вообще, пассажир этот предпочёл бы выйти и поймать другую какую-нибудь машину, чем ехать с этим странным таксистом, который того и гляди шутки ради разобьёт машину о столб или выкинет ещё какой-нибудь фортель, но этим ранним утром автострада была почему-то пуста – за час езды не встретилось ни одной машины, а стоять на дороге в середине января не очень-то приятно.

– В основном, сиамских, – говорил таксист. – Но в темноте ведь они все одинаковые – хоть чёрные хоть серые.

Звали этого двадцатитрёхлетнего пассажира Сергеем Пенковым. Позапрошлым утром ему позвонили из фирмы, передали кое-какие бумаги и послали курьером в другой конец страны, снабдив всем необходимым для деловой поездки; Сергею эта поездка была выгодна, потому что не исключена командировка. А пока – он возвращался из аэропорта.

Таксист ещё долго болтал, даже и не обращая внимание, что у его слушателя потихоньку начинают слипаться глаза. Вообще, про чёрную кошку он наврал, потому что дорогу ему перебежала не чёрная кошка, а... несколько чёрных кошек – рой чёрных кошек перенёсся через дорогу, как будто от кого-то удирал (впрочем, больше было похоже, что за кем-то гнались, а не удирали эти чем-то разъярённые кошки), но таксиста это даже не удивило, как будто... где-то в глубине души он сам себя ощущал котом...

– По-моему приехали, – прекратил таксист болтать, остановив машину. Здесь твоё агентство.

– По-твоему, – повторил пассажир, осмотревшись: Машина стояла посреди пустынного перекрёстка; насколько понимал Сергей, в город они уже въехали со всех сторон на них уныло глазели серые, окутанные в предутреннюю мглу, здания каких-то солидных учреждений. Но почему на улицах никого нет, хотелось бы ему спросить; спросить у кого угодно, только не у этого таксиста. Впрочем, можно было Сергею уже и выйти из машины – центр города, это тебе не пустынное шоссе, где сто лет простоять можно было и даже миража автомобиля не увидеть.

– Э-э, рассчитайся сначала за проезд, – заметил таксист Сергею, едва только тот потянулся к ручке двери, чтоб выйти, открыть багажник и вытащить свой чемодан, – а потом уже можешь и выходить.

– Конечно-конечно, – согласился с ним пассажир тоном "извозчик всегда прав", отсчитав пятьдесят рублей, и только после этого позволил себе выйти и вдохнуть свежего воздуха после полуторачасовой поездки в "затхлом помещении" с человеком у которого дурной запах изо рта.

И, едва только Сергей вышел и даже не успел захлопнуть за собой дверь, как машина сорвалась с места, задев и испачкав Сергея пыльным крылом; она исчезла за ближайшим поворотом через две-три секунды.

– СТООООЙ!!!! – взревел Сергей, за одну секунду успев понять всю отвратительность ситуации: "трындец" всей его карьере, потому что в чемодане находилась вся его жизнь, и, если он до вечера не вернёт свой чемодан, то ему придётся на некоторое время (на год – на два) уехать из страны, иначе у него могут начаться серьёзные проблемы.

Он побежал в сторону ближайшего здания, надеясь что там он увидит телефон (наверняка здание не на замке, и наверняка в нём есть живые люди) и позвонит в милицию. Здание не было закрытым, и Сергей лишь распахнул дверь и даже не обращая внимание на вывеску (ОТДЕЛЕНИЕ МИЛИЦИИ № 13), подлетел к телефону и принялся набирать 02.

Странно, но первое, что кинулось в глаза обеспокоенному Сергею, оказалось телефоном. Это он позже обратит внимание на то, что всё это здание не менее пустынно чем тот перекрёсток, где его ограбил сумасшедший таксист. А пока ему оставалось лишь дождаться пока трубка прекратит издавать долгие гудки, и продолжать ни на что не обращать внимания: ни на рассвет, ни на мяуканье нескольких голодных кошек, доносящееся откуда-то из подвала, ни на... мышиный писк; он-то не из подвала доносился, а как раз с улицы.

Солнце в это время приготовилось к восходу и перекрёсток за решётчатым окном потихоньку окрашивался в цвета пасмурного утра. Всё вокруг было погружено в тишину – даже ни единой сороки или вороны не было слышно.

И вдруг... трубка перестала издавать гудки. Кто-то её поднял на том конце провода, но вместо положенного "ало", до Сергея донеслось только молчание.

– Это милиция? – затараторил Сергей в трубку. – Алло! Мне нужна помощь, меня ограбили...

– Убирайся отсюда, – перебил его голос из трубки и остудил кровь в жилах, – пока не поздно. – Это был очень хладнокровный голос, но в то же самое время, по нему чувствовалась какая-то необыкновенная опасность: он предупреждал об этой опасности, так предупреждал, что по коже пробегали мурашки.

– Что? – не понял Сергей.

– Тебя задерут до смерти, если ты не уйдёшь из этого дома, – пояснил голос.

– Куда мне уйти? – спросил он – просто спросил, а не поддался этому неожиданному натиску очередного параноика, как он оценил бы его поведение, если б таксист пять минут назад не удрал с его чемоданом.

– Главное, в дома не заходи! – блеял тот своим дрожащим голоском, там КОШКИ!!!

– Какие КОШ... – Но... к зданию – прямо к зарешёченному окну подъехало то самое такси, которое пять минут назад вытерло об него своё крыло...

– Эй ты, – прервал Сергея знакомый голос таксиста, – быстрее в машину!

– Вот он ты!! – злобно осклабился Сергей, сорвавшись с места и кинувшись к выходу.

Вылетев на улицу и обежав здание, он даже и не обратил внимание на то, как сильно изменилось такси и как выглядел таксист, он кроме физиономии обидчика – в которую приготовился впить кулак – ничегошеньки больше не видел. Но попал в воздух вместо лица – таксист успел увернуться и позволить кулаку протянуть за собой всё тело чуть-чуть вперёд.

– Не сходи с ума! – попросил его таксист. Но тот повернулся и изготовился повторить неудавшееся действие, и на этот раз таксист поймал его кулак...

...Тут-то Сергею и попало в поле зрения это изменившееся лицо таксиста: четыре полосы рассекали всё его лицо, как будто во время побега таксист повстречался с каким-нибудь Фредди Крюгером, но крови из этих жутких порезов не шло, словно таксист этот только что умер.

Автомобиль его был ещё больше исцарапан. Такое впечатление, будто такси это с большим трудом вырвалось из лап какого-то механического чудовища.

– Нихрена себе! – воскликнул Сергей, когда взгляд его с изуродованного лица таксиста случайно наткнулся на его автомобиль. – Чё у тебя с...

– БЕЕРЕЕЕГИИИСЬ! – взвизгнул таксист, залезая в свой автомобиль, ударяясь головой о дверцу и не обращая на это внимания – он ужасно спешил.

Сергей глянул в сторону здания, откуда только что выбежал (именно оно перепугало до чёртиков таксиста), и только и успел заметить как оно зашевелилось – что-то огромное выбиралось из-под земли, разрушая собой это пятиэтажное здание. Дальше Сергей на здание не смотрел, ему не хотелось, чтоб таксист и в этот раз удрал; он распахнул заднюю дверь и прыгнул в машину почти на ходу, удивляясь своей проворности.

– Землетрясение что ли начинается? – кивнул Сергей в сторону исчезнувшего за поворотом разрушающегося здания, захлопнув за собой дверь и развалившись в мягком кресле. Сам-то он так и не понял ничего.

– Нет, – ответил таксист, – мышеловка сработала.

– Какая ещё мышеловка? – опять начал терять Сергей суть.

– О которую я на машине поцарапался.

– И правильно сделал! – усмехнулся Сергей. – Это тебе за чемодан. Будешь знать, как чужое...

– Здесь дела разворачиваются куда круче твоего чемодана, – передразнил таксист его усмешку.

– А что тут у вас происходит в городе? – наконец-то решил Сергей осведомиться. – Почему на улицах никого нет?

– По углам – по щелям разбежалися, – ответил таксист. – МЫШИ.

– Что, мыши? – Сам-то Сергей уже понимал, что, когда этот таксист произносит что-то несуразное, его лучше не переспрашивать, но ничего не мог с собой поделать.

– Ты главное сиди и не суетись, – решил видимо этот странный тип сменить тему, – раз тебя выбрали главным КОТЯРОЙ.

– Ага, – пробормотал Сергей, решив научиться игнорировать чушь, вылетающую из уст таксиста. – А куда мы едем? – спросил он, даже и не догадавшись, что в ответ опять может услышать что-нибудь непонятное.

– Скоро приедем, – произнёс водитель, резко свернув в сторону леса и выехав на просёлочную дорогу.

– А ну-ка останови, – потребовал Сергей, кое в чём начиная догадываться. Но тот не останавливался, – останови, я выйду!

– Не выйдешь. – И он надавил на газ ещё сильнее, так, что город уже остался за горизонтом. А лес, огибающий дорогу, с каждой третьей секундой езды становился всё гуще и гуще.

– Ты, лунатик, – начал Сергей выходить из себя, – останови тачку. Пока я тебя не...

– Они скоро улетают, – начал вдруг таксист ему пытаться что-то объяснить. – Тебе надо успеть остановить ИХ, не то они прилетят опять и выстроят новый МЫШИНЫЙ ГОРОД...

– Какой мышиный... Что ты за ахинею всё время...

– Ты был избран, – гнул тот своё. – ОНИ прилетают каждые сто лет, и перед каждым их прилётом Вселенная выбирает ЗАЩИТНИКА, который должен уничтожить ИХ раз и навсегда. – Он тараторил с такой скорость, какую не удалось бы набрать ни одному религиозному фанатику. – Но в этот раз всё должно получиться. Потому что было знамение. А если получится, то... то космос перестанет посылать на Землю своё горькое лекарство. Ты представляешь?! Наступит...

Но такси завизжало тормозами и остановилось как вкопанное. В двух сантиметрах от передних колёс автомобиля начинался обрыв: такси замерло у самого края гигантского котлована. Неподалёку от такси на старом добром месте располагалась многим знакомая "БУДКА KISS" (в ней до сих пор живёт несколько зловещих гномов-близнецов). Но вспышки яркого ослепляющего света на этот раз издавала далеко не БУДКА; они вылетали со дна КОТЛОВАНА – дно это давным-давно заросло непроходимым лесом, в глубине которого – согласно новым городским легендам – затерялось одно заброшенное кладбище; то самое, которым мамы когда-то любили пугать непослушных детей. Но всё давно ушло в прошлое.

Только настала пора ЭТОМУ ВСЕМУ возвращаться назад...

– Теперь можешь выходить, – произнёс таксист, повернув своё побледневшее лицо к пассажиру. Волосы на голове таксиста стояли дыбом, но Пенков не обращал на вид этого ПАРАНОИКА никакого внимания.

– Да нет уж, дорогуша, – сказал ему Сергей, – вместе выйдем. А то ты опять меня своей машиной испачкаешь, я тебя знаю.

– Конечно вместе, – согласился с ним таксист, – куда я денусь."Если я сейчас вытащу из этого исцарапанного багажника чемодан, – размышлял Сергей, следом за таксистом выбираясь из машины,– то пешком дойти я ещё успею. До вечера ещё как до луны пешком. А с этим шизофреником лучше не возиться, если не хочешь сам остаться без головы".

Третья глава. Мороз крысы

Васина Фаина Карловна, мать четырёх детей – двух близнецов мальчиков и близняшек-девочек, – подходя к входной двери в свою квартиру, в самый последний момент вспомнила о том, что ключи от этой входной двери навсегда остались у её мужа. А звонок в её квартиру не работал. Единственное, чем она в это метельное январское утро была довольна, это, что её чокнутый мужинёк не додумался-таки поставить металлическую дверь во входе в коридор. Так хоть у неё этим злосчастным утром теплилась надежда на какую-никакую удачу, взломать деревянную дверь устаревшего образца. Но она не торопилась, и постучала ещё раз, но уже сильнее прежнего, потому что услышала, что в ванне кто-то плещется. Но, несмотря ни на что, в душу к ней всё сильнее и сильнее прокрадывалась тревога – из квартиры сквозь дверь жутко несло холодом... даже морозом.

Она колотила по двери ногой, пока дверь ванной не распахнулась (как Фаине слышалось) и пара босых ног не подшлёпала к входной двери.

– Кто? – донёсся до Фаины голос её дочери Лады (странно, но дочерей она различала исключительно по голосам).

– Я, – произнесла та с облегчением.

– Мама, – заговорила на этот раз Света, – у папы, что, ключа нету? произнесла она больше испуганно, чем нервозно, в тоне "твой дурканутый мужинёк сам не может открыть дверь?!"

– Он запер вас?! – удивилась Фаина.

– Мама, – проговорила Лада, – ты нас извини, но нам холодно здесь стоять. Мы пойдём в ванну.

"Что там у вас происходит?! – хотела спросить Фаина, но дверь в ванную захлопнулась. Фаина прошлась по коридору, но каждая дверь издавала только тишину, как будто ни единого человека дома не было – ни в одной квартире. Потому что Фаина спустилась и на четвёртый этаж и на третий... Только когда потом на шестой поднялась, дверь открыл широкоплечий мужчина и помог ей справиться с "фомкой", не успела та ему всё доходчиво объяснить.

Когда она вошла в квартиру, её всю обдало холодом...

– Ну ничё себе! – воскликнул широкоплечий, пока женщина кинулась в сторону ванной, – Вы, чё, батареи поотключали?

– Девочки, откройте, – постучалась она в закрытую на шпингалет дверь.

– А где Олег с Серёжкой? – поинтересовалась у дочерей Фаина, когда те ей открыли и она поняла, что кроме двух её девочек, в окутанной паром ванной никого больше нет. – И что здесь вообще происходит? Откуда мороз?

– Они заперлись в своей комнате, – ответила ей Лада (судя по голосу), – и спят там наверное.

– То есть как это, спят? – не поняла она. – В квартире минус 10!

Но она уже шла в сторону комнаты сыновей; у которой стоял широкоплечий.

– Чёрт, там всё в снегу, – бормотал он, пытаясь открыть дверь; а та, похоже, была крепко заперта изнутри. Фаине только хотелось бы спросить чем заперта (?). Став немного старше, мальчики отодрали шпингалет, чтобы их придурошный отчим мог в любую секунду неожиданно войти в комнату и убедиться, что они вдвоём не занимаются онанизмом.

– Оттуда дует, – заметил широкоплечий, когда женщина подошла к нему. Там, похоже, окно незакрыто.

– Совсем не открывается? – спросила она про дверь.

– Не-а, – взял он в руки фомку. – Открыть?

– Ага. – Голос её был торопливый – суетливый, словно она даже и не догадывалась, что она увидит в занесённой снегом комнате. Когда её верный помощник откроет дверь... если откроет.

Но широкоплечий с фомкой справился также легко, как и с предыдущей дверью.

– ...б твою мать!... – прошептал мужчина, когда невесть откуда взявшийся шпингалет поддался ломику, и его взору предстала жуткая картина комнаты с распахнутым окном, через которое не переставая мела вьюга, наметая всюду сугробы и не обращая ни малейшего внимания на двухъярусную детскую кроватку, в которой явно кто-то лежит, хоть и на верхнем ярусе судя по всему пусто. Но нижний-то не пустой: не всего Олега замело этой ночью снегом; осталось видимым и белое – трупного оттенка – личико и посеревшая кисть руки, всё остальное было в снегу. Свёрнутый нос Олега отличал его от – второй капли воды – Сергея.

– Даже одеялом не накрылся, – произнёс мужчина, не посмотрев на женщину – на то, как она отреагировало на это явление.

– Вам не холодно? – спросила у широкоплечего Фаина, как будто только что обратила внимание на его трико, рубашку и тапочки, продуваемые сквозняком. – А то шли бы вы домой. Пока не простудились.

– По телефону позвонить куда-нибудь? – спросил он, выходя из заснеженной комнаты.

– Не обязательно, – безразлично ответила Фаина. – Чё толку?

Тремя минутами позже, она закрыла окно, дверь и двинулась в сторону ванной, такой походкой, будто от шока, произведённого пропавшим мужем и заметённым снегом ребёнком, она на некоторое время запамятовала о том, что у неё ещё есть сын Сергей.

Просто, во время пути в ванную, Фаина вспомнила, как она перед входом в подъезд своего дома споткнулась позапрошлой зимой обо что-то твёрдое (тогда темно было), когда возвращалась из милиции (она написала тогда заявление о пропавшем без вести муже – отце четырёх её детей), зажгла лежавший у неё в кармане фонарь и обомлела – под ногами её лежало оледеневшее тело её супруга. Это только позже, при вскрытии, в теле этом патологоанатомы нашли обмороженную чёрную кошку (как она туда попала?)...

– Я наверно тоже с вами здесь погреюсь, – тихо проговорила Фаина, войдя в ванную к дочерям. – Намёрзлась я сегодня.

– Что там? – спросили её дочери. – Ты выломала дверь?

– Выломала, – таким же тихим усталым голосом ответила им мать. – Всё в порядке.

– Что в порядке? – не отставали те. – С пацанами чё?

– Они у соседей, – соврала им та. – Наверно холодно стало, вот они и по карнизу – в квартиру к Тайдовым.

– Я так и знала! – разозлилась на братьев Лада. – Козлы!! Ещё и дверь заперли!! Всё всегда на зло делали!...

– Делают, а не делали, – поправила её Фаина, пока широкоплечий сосед с шестого этажа (жил он под потолком Фаининой квартиры) вернулся назад, пока его никто не видит, вошёл в незапертую входную дверь, в заснеженную комнату, включил телевизор и уселся на запорошенную снегом детскую табуретку, так, чтоб лицо его дальше чем на два-три сантиметра от телеэкрана не удалялось. Телевизор хоть и был снегом засыпан не меньше чем всё остальное в комнате, но... заработал; широкоплечий перед этим очистил экран рукавом.

– А чё вы аж к утру пришли? – интересовалась у матери Света. – Этот небось опять пьяный дрыхнет на диване?, и мороз ему даже нипочём, предположила она, приняв голос соседа с шестого этажа за пьяный бас отчима.

– Я одна пришла, – спокойно – как ни в чём ни бывало – ответила дочери мать. – Только не спрашивайте меня, что с ним...

– В вытрезвитель забрали? – предположила Лада.

– Умничка, – похвалила она её догадливость. Но сама она больше предпочла бы, чтоб этого пьяного идиота действительно забрали в медвытрезвитель, вместо того, что она увидела и услышала...

...Они тогда переходили дорогу. На улице было ещё темно. И метель, словно сошла с ума. Фаина тащила на себе пьяного мужа Володю, хоть тот и объяснял ей что он трезв "как горлышко" и может сам пешком ходить.

– Отпусти ты меня, крыса, – ругался он, – я сам пойду!

– Ну иди, – усмехнулась та, поставив его, раскачивающегося во все стороны. На ноги, и отойдя на полшага в сторону.

– Коза ты, – буркнул он, смерив её недовольным взглядом, и побрёл куда-то в сторону.

– Куда ты попёрся, Вова? – крикнула та ему вслед насмешливым голосом. Но Вова брёл не откликаясь, и уже исчезал в пелене метели.

– Да стой же ты! – помчалась та за ним, пока он не споткнулся.

Но Вовы уже нигде не было. Метель застилала Фаине глаза и не давала разглядеть мужа Вову, который в принципе нужен ей был, как коту мышеловка.

– Летающие крысы тебе привет передают! – вдруг раздался неподалёку злорадный бас Володи.

– Вова, – обратилась она к метели, – иди сюда! Ты где?

– Я скоро вернусь, – ответил голос. – Но моли Бога, чтоб я не возвращался.

Всё, больше она голоса своего мужа не слышала. И чем ближе она подходила к родному дому – чем светлее становилось на улице, – тем больше и больше не нравился ей смысл того, что она услышала из уст своего мужа (да и были ли уста, кроме завывающей метели?), пока смысл этот не превратился в сплошную паранойю.

– Клёво! – обрадовалась Света тому, что по словам её мамы, папу опять "замели" и больше чем через два дня домой он не вернётся.

Мало-мальски отогревшись, Фаина вышла из ванной и двинулась в сторону комнаты сыновей.

Четвёртая глава. Телевизор мышей

1

Главврач психиатрической больницы, Токшымов Валерий Яковлевич, выдавал свою дочь замуж. Гостей на свадьбу пришло немного; ситуация сложилась таким образом, что – как говорится – и хочется и колется: жениху Токшымовой повестка из военкомата пришла, вот он и решил таким образом "закосить", тем более, что невеста его в положении, так что "бэби" до призыва успеет родиться. Решили молодые, раз его будущий дедушка такой настырный – не хочет похлопотать насчёт своего будущего зятя и соорудить ему что-то вроде "белого билета" (необходимая вещь для восемнадцатилетних "людей искусства"). А тут и родители жениха всё "классно организовали", чтоб в очереди в загс почти не стоять, так что всё пришлось делать второпях. Но родители невесты зато на свадьбу решили не тратиться. И гостей пришлось много не приглашать.

Но, если б воля Валерия Яковлевича в этой "второй семье" ("первой семьёй" этого доктора медицины, судя по всему, была его ненаглядная КОГОРТА пациентов) занимала более высокую позицию чем в "первой", он бы вообще никаких свадеб не устраивал, а позакрывал бы всех в палаты на ключ (кого-то пришлось бы отправить в помещение для буйных) и прилёг бы немного отдохнуть – что-то ему в этот день не по себе было. И отец жениха, Павел Сырков, которому в этот двадцать девятый (сатанинский) лунный день, на свадьбе было веселее всех, больше всех обращал внимание на состояние свата, но, как и остальные гости, виду не подавал.

Валерий же с каждой минутой всё сильнее и сильнее ощущал в душе тревогу. Такого с ним давно не было, если не обращать внимания на недолгий процесс с "телечеловеком", когда тот из-за своего "волшебного" телевизора чуть не убил любимого доктора. Валерий пока ещё не догадывался, но уже начал задумываться, не происходит ли ЧЕГО с его пациентами...

– Лерик, тебе плохо? – подошла к нему жена чисто из вежливости. Вообще-то, Лериком она называла его только когда беспокоилась. Но в этот праздничный день она решила только показать, что беспокоится, не выпил ли он лишнего и не мутит ли его.

– Пациентам моим плохо, – проговорил он, даже и не заметив, что жена рядом стояла и задала ему вопрос. Он был не из любителей размышлять вслух, но эта фраза вылетела из его уст настолько неожиданно, что он даже и не заметил этого.

– Что? – не поняла Вера Токшымова, хотя всё прекрасно расслышала.

– Пойду, куплю папирос, – сказал он ей, услышав её голос и поняв, что она рядом стояла, когда из уст его вылетела какая-то невнятная фраза.

– Да нет, ты что-то другое сказал, – последовала она за ним к выходу, когда он по дороге накинул куртку с шапкой, одел сапоги и сунул в карман бумажник, где были и водительское удостоверение и ключи от "ленд-круизёра" (всё остальное, необходимое врачу психиатру располагалось в машине) и... "обезьянья лапка".

– Оговорился, – произнёс он, открывая замок и выходя из квартиры.

– Слушай, – заметила в это время Сыркову жена, – что-то странно сваток наш сегодня ведёт себя. Тебе не кажется? – Наталья Сыркова никогда не была подозрительной женщиной (этаким "шерлок-холмсом" в юбке), но с тех пор как судьба свела её с этим врачом-психиатром (а ей небезызвестна была та истина, что "каждый доктор по натуре своей должен выглядеть во сто крат больнее любого из своих пациентов"), она начала вести за ним своеобразное наблюдение, не начнёт ли этот докторок вести себя странно, да и не "поедет ли у него крыша".

Но год наблюдений (в соседних квартирах Сырковы и Токшымовы жили уже год) желаемых плодов не дал – Валерий Яковлевич от нормальных людей ничем не отличался. И вот... настал-таки долгожданный день...

– Я это вперёд тебя заметил, – сказал Павел супруге, – просто виду не подавал. Чё бумажник брать, если за папиросами собрался.

– Да не за папиросами он собрался, – разговаривала Наталья с мужем так, чтоб никто из гостей не расслышал ни слова. – Ты слышал, что он Верке сказал?

– Нет, – ответил Павел. – Пробормотал что-то. А ты слышала?

– Каждую букву, – проговорила та. – Она его спросила, плохо ли ему. А он говорит, пациентам моим плохо. Надо наверно тебе, Павлик последить за ним, как бы не натворил чего. Пьяный – за рулём...

– Так он, что, на машине куда-то собрался ехать?!

– Ну, чтоб сходить в киоск за папиросами, бумажник он не берёт, насколько я его знаю.

– Это он таким шизонутым ещё с того "телечеловека" стал, – произнёс жене Павел, перед тем как отправиться в долгий путь (вообще-то, сам он не рассчитывал, что путь будет долгим). – Телевизоры коллекционировать начал...

– Ты давай быстрее! – поторопила его та, – а то проболтаешь и не догонишь уже его.

– А зачем ты бумажник взял? – поинтересовалась жена у Токшымова, остановив его спускающегося по лестнице. – Ты что, на машине поедешь?

– С чего ты взяла? – пожал тот плечами.

– Подожди, я сейчас вернусь, – сказала ему супруга, собираясь войти в квартиру.

– Ты что собралась? – не понял он.

– Вместе пойдём, – пояснила та. – Мне тоже кое-что купить надо.

– Ты, наверно, думаешь, что я на машине ехать собрался?

– Ты что-то про пациентов сказал? – напомнила ему та не услышанную им фразу. – Тебе

мало того телечеловека, Олега Джоновича?