Текст книги "Флакон смерти №5"

Автор книги: Антон Леонтьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Ну что же ты? Или думаешь, что не сумеешь меня догнать? Конечно же, догонишь!

Решившись, Зоя осторожно погрузилась в воду по шею, не рискуя, однако, нырять. Все, что угодно, только не это.

Не это.

Она осторожно, словно не в воде, а в расплавленном хрустале, подплыла к лежавшему на спине Антону. Тот, перевернувшись, улыбнулся и схватил ее под водой за руку.

Зоя отчаянно закричала, да так, что на ее вопль обернулись прочие купающиеся.

Дернувшись, Антон произнес:

– Извини, не хотел тебя пугать. Извини меня, пожалуйста…

Понимая, что ведет себя неадекватно, Зоя ответила:

– Нет, это ты меня извини. Все в порядке, все в полном порядке…

Хотя все в порядке не было, потому что ей так хотелось выйти из воды. Пересилив себя, она заставила себя совершить противоположное – девушка размашистыми гребками направились к островку. Оставляя Антона у себя за спиной.

– Вот ведь не догонишь! – крикнула она, обернулась – и увидела, что Антона рядом нет. Запаниковав, Зоя замахала руками. Куда же он делся?

Нырнул и не вынырнул?

В этот момент, фыркая, молодой человек, подобно юному киту, всплыл рядом с ней и, умудрившись чмокнуть девушку в щеку, произнес:

– Вот ведь догнал! Ну что, теперь наперегонки?

Первым к островку приплыл, конечно же, он, но и Зоя, заставив себя не думать о плохом, безвозвратно оставшемся в прошлом, почти нагнала его.

Они оплывали островок с соснами вокруг и оказались с его обратной стороны – и у Зои на мгновение перехватило дыхание.

Там имелся пляжик, точно такой же, с которого мама тогда отправилась в реку.

Чтобы нырнуть и не вынырнуть.

Ну, вероятно, пляжик был все же другой, и это просто ее воображение заставило его представить точно таким же, как и тот, на реке в дачном массиве, но одной мысли об этом хватило, чтобы снова запаниковать.

– Айда туда! Полежим на солнышке, на песочке…

Антон через несколько мгновений уже был на пляжике. Выходя из воды, крикнул, махнув рукой Зое:

– Тут хорошо, правда, комаров до ужаса! Ух, они из леска летят. Понятно, почему тут никого нет. Ух, ух, ух…

И он снова бросился в воду, уйдя в нее с головой.

Секунда, вторая, третья, четвертая, пятая. Зоя в ужасе закричала во весь голос:

– Антоша!

Молодой человек всплыл около нее и, отряхиваясь, заявил:

– Нет, не получится у нас целоваться на уединенном пляже, там комары да мошки, причем просто в невероятных количествах. Ну что, поплывем теперь обратно?

На этот раз первой к берегу пришла Зоя. Стремглав выбежав из воды, она бросилась на песок, повернувшись так, чтобы озера видно не было.

Антон, с которого стекала вода, лег рядом с ней и влажными губами поцеловал ее.

– Согласись же, что просто великолепно? Это лучший день в моей жизни…

Если бы не озеро и не вода, то и ее тоже.

Однако поцелуи с Антоном позволили ей забыть о терзавших ее страхах, и, наконец, высохнув и собравшись, испытывая легкое чувство голода, молодые люди отправились с озера прочь.

Перекусив в шашлычной, расположенной неподалеку, они немного побродили по Чертовой балке, а потом Антон, привлекая к себе Зою, произнес:

– Ну что, зайдем на дачу?

На его лице сияла улыбка, и Зоя понимала, что на даче они явно не грядки будут пропалывать и не деревья окучивать.

А займутся любовью.

Но к этому она не просто была готова – она сама жаждала этого.

Заняться любовью с человеком, который за эти дни стал для нее важнее всего на свете.

Поплутав по дачному кооперативу, они вышли наконец на нужную улицу – Ромашковую. Антон все всматривался в дома, пытаясь понять, какой им нужен. Зоя же была крайне рада, что он не привел ее к нужному домику быстро и уверенно, ведь это означало бы, что там он бывал регулярно.

Причем каждый раз со своими новыми трофеями.

Именно в этом пытался убедить ее Павлик. А выходило, Антон и сам не был в курсе, какой точно дом ему требовался.

Вертя ключ с биркой, он произнес:

– Посмотри, это тринадцать или восемнадцать? Или вообще девятнадцать?

В девятнадцатом доме их встретила злющая крошечная собачка, в восемнадцатом, под большими фруктовыми деревьями, были расставлены столы и шло веселое застолье.

Остался только тринадцатый.

Подойдя к зеленой калитке, Антон произнес:

– Ну да, это должно быть здесь. Я тут всего один раз был, да и то уже давно…

Зоя напряглась. Значит, все же был.

– Помогал тогда мебель перевозить. Ну да, точно, помню эту красную крышу…

Он открыл калитку и пропустил вперед Зою. Они прошли к небольшому, но уютному двухэтажному домику с красной крышей и, едва оказавшись внутри, принялись дико целоваться.

А потом буквально упали на диван, стоящий там же, на первом этаже. Они забыли обо всем, что происходило вокруг них, если вообще происходило. Наконец, молодой человек прошептал:

– Если ты не хочешь, если для тебя все идет слишком быстро…

Требовательным жестом привлекая его к себе, Зоя закрыла его рот поцелуем.

Абсолютно нагие, они любили друг друга прямо там, на диване чужой дачи, даже не прикрыв входную дверь. Зоя поняла – да, Антон был прав, это самый лучший день не только в его, но и в ее жизни.

Остановись, мгновенье!

Внезапно тишину, наполненную только тяжелым дыханием, сладкими стонами и звуками поцелуев, прорезал громкий автомобильный гудок. Потом еще один и еще.

Приподняв голову, Антон произнес:

– И кто там только сигналит, честное слово! Выезд кто-то, что ли, заблокировал? Никакого автомобиля ведь на улице, когда мы шли, не было…

И снова погрузился в негу любви.

Сигналы автомобильного клаксона повторились, сливаясь в неприятное гудение. Антон, поцеловав Зою, поднялся и подошел к окну, осторожно отодвинул в сторону занавеску в ромашках.

Не случайно же улица Ромашковая.

– Ну, не надо, не отвлекайся, возвращайся ко мне… – произнесла Зоя, любуясь своим нагим любовником со спины – тут Микеланджело с Донателло уж обзавидовались бы.

Неприятный звук снаружи не смолкал, и при таком аккомпанементе любить друг друга было действительно невозможно.

– Ну что там такое? – спросила девушка, лениво поворачиваясь на бок. – Какие-то разборки местных жителей?

Наконец, протяжный гудок смолк, сменившись, однако, рядом коротких, призывных.

Антон, подойдя к дивану, поднял валявшиеся на полу джинсы и стал их натягивать.

Зоя, дотронувшись до руки молодого человека, произнесла:

– Оставь их в покое, они разуберутся. Лучше возвращайся ко мне…

Антон, застегивая джинсы, хмуро произнес:

– Кажется, джип, который стоит около калитки и сигналит, мне знаком. Причем очень даже хорошо знаком. Я сейчас вернусь!

Не надев майку, он исчез, и Зоя принялась ждать. Наконец, ей это надело, и так как Антон не возвращался, она, ступив босиком на дощатый пол, подошла к окну, приподняла занавеску – и увидела стоящего на улице Антона. Тот, жестикулируя, вел с кем-то беседу у массивного черного джипа.

Этим кем-то был Павлик.

Впопыхах натянув сарафан, девушка выскочила из дачного домика и босиком по дорожке выбежала к калитке.

– …И ты мерзкий, гадкий уродец, который увел у меня любимую девушку, на которой я намеревался жениться и которая должна была стать матерью моих детей! – донесся до нее срывающийся от негодования голос Павлика.

Сам Павлик, всклокоченный, небритый, с красными глазами, стоял около джипа и отчитывал Антона, который, скрестив на груди руки и наклонив набок голову, слушал его с удивленным выражением лица, даже не пытаясь возражать.

Чувствуя, что ее охватывает злость, Зоя воскликнула:

– Странно, Павлик, что я об этом не знала! Ни о том, что ты намеревался на мне жениться, ни тем более что я должна была стать матерью твоих детей. Извини за праздное любопытство, но сколько беременностей ты для меня запланировал?

Павлик, повернув голову в ее сторону, заявил:

– Ах, понимаю, что помешал вашему траху! Ну да, мой братец полуголый, ты растрепанная. Что, голубки, я начал сигналить в самый ответственный момент?

Антон ничего не отвечал, а Зоя, выйдя через калитку на улицу, указала на открытую дверцу джипа:

– Уезжай немедленно! И как ты только нас нашел?

Павлик злорадно усмехнулся.

– Ну, несложно было, я же тебе говорил, что мой братец возит сюда своих многочисленных девиц, чтобы смачно оттрахать. Ну и не только девиц, как я тебе уже говорил!

Зоя, подойдя к тому, кто запланировал ее в жены и матери своих детей, отвесила ему пощечину.

Павлик, лицо которого скривилось, вдруг заплакал. Навзрыд, как ребенок. Антон же, тяжело вздохнув, произнес:

– Поверь мне, я сюда приехал во второй раз, а в первый раз был, чтобы помочь перетаскивать мебель. И никаким сексом на дачах я не занимаюсь, ни со своими девицами, ни тем более не с девицами. Это все чрезвычайно пылкое воображение моего троюродного братца…

Павлик тонким, срывающимся голосом завопил:

– Все он врет, рыбка моя! Не на этой даче, так на соседней! Спроси любого и каждого, они тебе подтвердят, что у него в постели перебывала куча народу обоего полу!

Антон снова вздохнул.

– Кажется, ты пытаешься приписать мне свои собственные разнузданные сексуальные фантазии. Но Зоя права, тебе лучше немедленно уехать!

Павлик, напрочь игнорируя его, произнес, обращаясь к Зое, жалобным тоном:

– Мы можем поговорить с тобой без его участия? Обещаю тебе, что когда мы поговорим, я уеду и оставлю тебя в покое, раз и навсегда!

Зоя, взглянув на Антона, кивнула, и тот, опять вздохнув, на этот раз намеренно громко, отправился по дорожке к домику. Обернувшись, он произнес:

– Только не верь тому, что он будет тебе обо мне плести, это все вранье!

Зоя и не думала верить.

Павлик же, задыхаясь, произнес:

– Ничего не вранье! Это он такого благородного рыцаря из себя строит. А на самом деле поганый развратник. Наверняка еще и с кучей венерических заболеваний. Вы хоть предохраняетесь, надеюсь?

Зоя прервала его глупые излияния.

– Если ты желал говорить наедине со мной об этом, то считай, что мы поговорили. Ты можешь возвращаться в город и оставить нас в покое.

Павлик, заявив, что это не так, принялся повторять то, что она уже слышала. Что он ее так любит. Что Антон ей не пара. Что на него нельзя положиться.

А потом отчебучил следующее: бухнувшись на оба колена прямо на пыльную землю, он достал дрожащими руками из кармана коробочку и протянул ее Зое.

– Что это? – спросила она подозрительно, а молодой человек заявил:

– Прошу тебя стать моей женой! Это я сам выбирал, ты только взгляни, какой чудный камешек!

Не открывая коробочку, Зоя попыталась вернуть ее Павлику, но тот ни в какую не желал ее брать. Тогда девушка просто положила ее на сиденье автомобиля.

– Но почему ты не хочешь стать моей женой? – снова заканючил Павлик.

Зоя, понимая, что они ходят уже не по второму и даже не по третьему кругу, примирительным тоном сказала:

– Потому что не люблю тебя. А его люблю. Все очень просто, Павлик. Извини меня, если можешь. А если не можешь, то не извиняй. Но это ничего не изменит.

Тот, поднимаясь с колен, произнес дрогнувшим голосом:

– Точно не изменит?

Потрепав его по худому плечу, Зоя ответила:

– Точно. Так что возвращайся в город, забудь обо мне. Понимаю, не сразу получится, но рано или поздно… Забыть можно все, любую трагедию.

Она вновь подумала о маме, которая ныряла и не вынырнула.

Нет, наверное, все же не любую.

Павлик, которого ей сделалось невыносимо жаль, сиротливо стоял у массивного джипа своего отца.

Зоя, стараясь говорить как можно мягче, словно с ребенком, продолжила:

– Ты найдешь себе другую. Она будет рада стать твоей женой и родить тебе столько детей, сколько ты хочешь. Ну, или сколько она хочет. Точнее, сколько вы оба хотите…

Выходило как-то коряво, даже насмешливо.

Павлик, на глазах которого блестели слезы, заявил:

– Значит, между нами ни при каких обстоятельствах ничего не возможно?

Зоя обреченно кивнула.

– Ну, ты и сам знаешь, что ничего-то и не было. Мы знаем друг друга с детства, но мы хорошие друзья, и речи никогда не велось о том, чтобы было что-то иное…

Павлик, залезая в атомобиль и отшвыривая на заднее сиденье коробочку с обручальным кольцом (а что там еще внутри могло быть?), злобно заявил:

– Для тебя, может, речи никогда не было, а для меня да. Я всегда любил тебя, а ты все эти годы этого не замечала, не хотела замечать, рыбка моя. Потому что тебе было так удобно – еще бы, такой полезный идиот, как я, всегда под рукой, можно смеяться над его чувствами, забавляясь на стороне. Не удивлюсь, если Антоха не первый хахаль, с которым ты на стороне трахаешься. Что, я ведь прав?

Комментировать эту ахинею Зоя не желала. Ей не было даже обидно, только смешно. Улыбаясь, она ответила:

– Думай, что хочешь. Фантазия у тебя, и в этом Антоша прав, разнузданная. Если я дарила тебе надежду, то извини, это не было намеренно. Все остальное – твои личные интерпретации наших неизменно платонических отношений.

Засопев, Павлик открыл бардачок и произнес:

– Значит, это твое последнее слово, рыбка моя? Ты отшвыриваешь меня, как грязную тряпку? Хотя в вашем случае, голубки, уместнее сказать: как использованный презерватив!

Не желая быть свидетелем этой затянувшей мужской истерики, Зоя направилась по дорожке к дому, у порога которого ее ждал Антон.

– Ну, если так, то ничего мне больше не нужно! – раздался за спиной вопль Павлика. – И жизнь мне не нужна! Учти, в моем самоубийстве будешь виновата только ты, рыбка моя!

Не столько пораженная, сколько уверенная, что все это – часть дешевого фарса, Зоя обернулась, чтобы отпустить язвительный комментарий, – и онемела.

Потому что увидела восседающего за рулем Павлика, который приставил к своему виску небольшой пистолет, вероятно, только что извлеченный им из бардачка.

Остановившись как вкопанная, Зоя уставилась на Павлика и непроизвольно двинулась обратно к джипу.

На лице Павлика играла торжествующая горькая улыбка.

– Что, думаешь, я этого не сделаю? Конечно же, сделаю! И учти, это никакая не газовая зажигалка или незаряженный пугач. Он стреляет, причем на поражение. Потому что если ты не со мной, то не нужна мне такая жизнь!

Застыв около раскрытой двери джипа, Зоя прошептала:

– Прошу тебя, не надо! Оно этого не стоит…

Точнее, она сама этого не стоила.

Павлик же, чьи руки ходили ходуном, буквально визжал:

– Снесу себе башку, и ты будешь в ответе. Я на столе у себя в комнате уже оставил подробное письмо для родителей. И для прессы, к твоему сведению, тоже. Прошу винить в моей смерти Зою С. То есть тебя, рыбка моя, тебя, Зою Синицину!

Зоя была уже у самой двери джипа, когда у нее за спиной раздался тихий, но властный голос:

– Не надо, разреши мне с ним поговорить.

Это Антон, привлеченный воплями Павлика, снова вышел на улицу.

Павлик же завизжал:

– Ты, ублюдок, убирайся прочь!

Антон холодно заметил:

– Иначе что, снесешь себе голову? Ну, ты это и так собираешься сделать. А если собираешься, то делай!

Зоя закричала:

– Не говори так, прошу!

Павлик захохотал:

– Ну, вот видишь, с кем связалась? Он призывает меня выстрелить. Что за чудовище трахает тебя, рыбка моя!

Приблизившись к лобовому стеклу джипа, Антон спокойно произнес:

– Как тебя заводит говорить о том, кто кого трахает. Ну, или кого я трахаю. Я ведь знаю, что ты всегда мне завидовал. Потому что у меня было все то, чего у тебя никогда не имелось: физическая привлекательность, чувство юмора, масса поклонниц…

Зоя настойчиво повторила:

– Прошу тебя, не провоцируй его.

Что же делают в таких случаях? Позвонить в «Скорую»? В полицию? В телефон доверия для тех, кто намерен покончить с собой?

Но она специально не взяла с собой в поездку в Чертову балку мобильный. Антон, кстати, тоже.

– Ты врешь! – захныкал Павлик, а Антон, подходя к другой двери джипа, медленно открыл ее и сказал:

– Но это не беда. Если хочешь, я тебя всему научу. И у тебя тоже будет куча девчонок. Ну, или как у меня, та единственная, что значит для тебя все. Ведь ты хочешь?

Замерев, Зоя наблюдала за тем, как Антон протянул руку. Он же совсем не провоцирует Павлика, а пытается тому помочь.

– Ну а если так, то отдай пистолет. Я тебя потом всему научу…

Павлик, к большому облегчению Зои отведя пистолет от головы, спросил:

– А ты не врешь?

Антон качнул головой:

– Нет, не вру…

Тут Павлик быстро переложил пистолет в другую руку и приставил к противоположной стороне головы.

– А я вот знаю, что ты врешь! Потому что ты всегда врешь! Хотите просто, чтобы я оставил вас в покое и вы могли беспрепятственно продолжить свой трах. Не выйдет, голубки!

Его палец лег на курок, Зоя окаменела. Неужели ей придется стать свидетельницей второй смерти.

– Пашка, не дури. Я что, не знаю, что он не заряжен? Ты ведь уже однажды со своими родителями откалывал этот номер, якобы из пистолета отца стреляться надумал, потому что они у тебя диски с мужской порнухой под матрасом случайно нашли.

Зоя замерла – об этом вопиющем случае она понятия не имела. Ни о том, что Павлик уже пытался стреляться, ни о том, что у него имелись диски с мужской порнухой.

Но если это так, отчего же он цеплялся за нее, желая стать ее мужем и отцом их совместных детей?

Вероятно, именно поэтому.

– Что ты такое несешь? – выдохнул Павлик, и судя по тому, что он не орал и не визжал, все сказанное Антоном было сущей правдой.

Отведя пистолет в сторону, он заныл, обращаясь к Зое:

– Ничего такого не было, поверь мне, рыбка. Это все у него нашли, а не у меня!

Антон усмехнулся, и Зоя заметила, что он уже уселся на сиденье рядом с водительским, и это не вызвало реакции со стороны явно ошарашенного Павлика.

– Ну, пусть у меня, если тебе так жить проще. Только вот отдай пистолет…

Павлик, поняв, что троюродный брат уже вплотную рядом с ним, заорал:

– Не отдам! И вообще, рыбка моя, он это все выдумал, чтобы меня опорочить. Не верь ему, не верь…

Он снова поднес к голове пистолет, точнее, попытался, потому что Антон молниеносно выхватил его. Завязалась короткая потасовка, Зоя бросилась на помощь, хотя понятия не имела, как и кому помогать.

– Рыбка моя, он все врет! Не верь ему, прошу!

– Павлуха, не дури! Отдай пистолет! Он ведь тогда у тебя, когда ты перед несчастными своими родителями разыгрывал свою драму, заряжен не был.

Грохотнул выстрел.

Зоя, еще не до конца осознав, что произошло, в ужасе застыла. А когда пришла в себя, увидела, как подвывающий Павлик, держась за свою правую руку, из которой текла кровь, повалился на сиденье в странных конвульсиях.

Антон, в руках которого был пистолет, выскочил из салона джипа и выбил на дорогу обойму.

– Надо же, заряжен… – произнес он изумленно.

Павлик, перестав издавать странные звуки, заявил:

– Ну конечно, заряжен…

Зоя бросилась к Павлику, желая одного: помочь ему. Слава богу, все позади, оружия больше у него в руках не было.

– Ты ранен? Куда? Покажи немедленно рану!

Склонившись над пыльной землей, Антон изучил обойму и вынес вердикт:

– Заряжен, но холостыми! Да, так и есть!

Павлик завизжал:

– А что, думаешь, мне надо было в самом деле башку себе сносить боевыми? Да, холостыми, но ими тоже можно убиться! Вот, смотри, ты мне руку повредил, урод!

И ткнул своей кровоточащей кистью в лицо Зои.

Та, исследовав ее, быстро убедилась в том, что рана хоть и обильно кровоточит, однако она поверхностная и для жизни ничуть не опасна.

– Где у тебя аптечка? – спросила она Павлика, и тот, полулежа на сиденье, ответил:

– В багажнике. Ты ведь мне поможешь, рыбка моя, не бросишь на произвол судьбы?

Антон, забрав обойму, швырнул пистолет на заднее сиденье.

– Пора взрослеть, Пашка. Два раза применять один и тот же мелодраматический трюк – это слишком.

Зоя, обрабатывая тем временем рану на руке Павлика, прикрикнула на Антона:

– Все хорошо, что хорошо закончилось!

Павлик же, давя авторитетом аспиранта медицинского вуза, требовательно отдавал распоряжения:

– Да, а теперь пластырь, вот так. И перебинтуй!

Антон саркастически заметил:

– А к хирургу, случаем, не надо? Хотя тебе, братец, лучше на прием к психиатру записаться. И вообще, нечего сходить с ума из-за того, что прячешь у себя под кроватью диски с мужской порнухой…

Павлик закричал:

– Рыбка моя, это он все сочинил про меня, не было такого!

Антон поднял бровь.

– Клянешься, что не было?

Павлик смолк, тяжело дыша, и Зоя, которой было решительно наплевать, было или не было, осторожно перебинтовала ему кисть, хотя это, с учетом маленьной раны, был явный перебор, а потом потребовала:

– Перестаньте собачиться. Было или не было, не все ли равно. Мы о том, что произошло здесь сегодня, никому не скажем, ведь так?

Антон усмехнулся и посмотрел по сторонам.

– Тут на улице стреляют, а людям хоть бы хны. Никто даже и выйти не подумал.

Зоя заявила:

– Наверняка не поняли, что это выстрел. Вряд ли тут штаб-квартира какой-либо ОПГ.

Тут из-за угла появился встревоженный пожилой сосед в соломенной шляпе, с маленькой тяпкой в руке.

– Вы тоже слышали, выстрел, что ли, был? – произнес он. – Я вот думаю, вызывать полицию или нет.

Антон хмыкнул, а Зоя, подойдя к соседу, как можно более миролюбиво произнесла:

– Да нет, это что-то в карбюраторе пальнуло. Мы аж сами испугались. Но мы «аварийку» уже вызвали, вы не беспокойтесь.

Сосед, облегченно вздохнув, был вполне удовлетворен объяснениями.

– Вы никуда не звонили? – осторожно поинтересовался Павлик, и сосед, заверив, что не звонил и не будет, удалился.

Антон с улыбкой заметил:

– Ну, ты и выдумщица! В карбюраторе пальнуло! И ведь поверил!

Павлик заявил:

– А что тебе не нравится? Старик отвалил, проблем не будет!

Антон же продолжал:

– Может, все же вызвать полицию? А то стреляли, и это никому не интересно. А вызывать надо было не «аварийку», а бригаду санитаров из пятой.

Пятая – это была городская больница номер пять, известная всем и каждому психиатрическая клиника.

Павлик захныкал, а Зоя, подойдя к Антону и уведя его в сторону, отчитала парня вполголоса.

– Ему тяжело.

– Потому что не довел до завершения свои суицидальные планы? Извини, но он с самого начала не намеревался умирать, иначе не притащил бы с собой этот безвредный пугач.

Зоя не сомневалась, что это было именно так, но не считала случившееся поводом, чтобы теперь шпынять Павлика.

– Он же твой троюродный брат, неужели тебе его не жаль?

Вздохнув, Антон подтвердил, что жаль.

– Но это не значит, что он имеет право устраивать такие представления. И поверь, я правду сказал о том, что он уже однажды так своих родителей пугал. У нас в семье не все об этом инциденте знают. В особенности о дисках с мужиками, которые стали причиной!

Дернув молодого человека за локоть, Зоя произнесла:

– Не подзуживай его и не напоминай ему об этом. Хорошо? Ты ведь не будешь этого делать, если я прошу?

Антон, улыбнувшись, ответил:

– Если ты просишь, то не буду. Мне его жаль, но он так мне надоел!

И поцеловал Зою на глазах Павлика.

Та хоть и сопротивлялась, но только по той причине, что это могло спровоцировать новый приступ истерики у водителя джипа.

Павлик действительно быстро подал голос:

– Думаете, мне приятно смотреть на эти телячьи нежности?

Антон, оторвавшись от губ Зои, ответил:

– А ты и не смотри. Просто закрой глаза, и все тут.

Нежно отстранив своего любимого, Зоя вернулась к Павлику. Тот уже вовсю ковырялся в мобильном, кажется, даже забыв, что всего несколько минут назад грозил лишить себя жизни.

Из пугача.

– Болит? – спросила Зоя, и Павлик, отбросив мобильный, скривился.

– А ты сама как думаешь?

Присоединившись к ним, Антон сказал:

– Я вот думаю, что нет. Ну что, Павлуха, пора тебе обратно в город. Мы никому ничего не скажем, это я тебе обещаю. Но и ты пообещай оставить нас в покое. Ну, бывай!

Павлик, потрясая забинтованной рукой, заявил:

– И как, по-твоему, я должен рулить в город? Это же ты виноват!

Антон захохотал.

– Ну да, ты стреляться надумал, а виноват я. Понимаю, увел у тебя девушку, твою будущую жену, мать твоих неродившихся детей и все такое. Только если ты хотел жениться на Зое, для чего, позволь полюбопытствовать, тебе диски с мужиками?

Павлик снова захныкал, а Зоя, не желая, чтобы перепалка между троюродными братьями снова возобновилась, сказала:

– Мы сейчас все поедем в город!

Антон возразил:

– Я думал, что мы останемся на ночь…

Зоя тоже так думала, но теперь планы изменились.

– На ночь? – захныкал Павлик. – Господи, чем вы там занимаетесь?

– Над рефератом работаем! – заявил Антон, которого решение Зои явно задело.

Та, подойдя к нему, произнесла:

– Ну, давай отвезем его в город и вернемся. Это же недолго, всего пару часов каких-то. А отпускать его одного нельзя, он со своей рукой еще в аварию попадет. Ты же не хочешь нести ответственность?

Молодой человек, лицо которого прояснилось, заявил:

– Отлично! И заодно деликатесы закупим!

Зоя добавила:

– Только у меня прав нет и водить я не умею. Надеюсь, что у тебя есть?

Антон усмехнулся.

– Есть. И даже с собой. Ну что же, прокатимся с ветерком в город и обратно. И заодно убедимся в том, что твой бывший кавалер точно находится под крылышком заботливой мамочки и не нагрянет сюда снова ближе к полуночи, чтобы подобно привидению из водевиля, потрясая цепями и подвывая, ходить вокруг да около дачи!

Зоя поцеловала Антона – быстро и в щечку. Тому явно хотелось большего, но девушка шепнула:

– Вот вернемся, тогда. И не целуй меня при Павлике…

– А что еще делать при нем нельзя?

Зоя, нежно потрепав любимого по щеке, сказала:

– Ну, потерпи немного. Мне тоже не нравится, но ведь он живой человек.

Антон, вздохнув, капитулировал, заметив однако:

– Ладно, сделаем все, как ты скажешь. Только вот человек ли мой троюродный братец, я не вполне уверен. Ну ладно, проехали и забыли. Значит, собираемся в город. Кстати, что из деликатесов нам надо будет купить?

Через двадцать минут, собравшись, они отчалили из Чертовой балки в город. Антон был за рулем, Зоя расположилась с ним рядом, а Павлик, на правах больного, находился на заднем сиденье. Пистолет, хоть и без обоймы, снова покоился в бардачке, как, впрочем, и коробочка, которую Павлик пытался всучить Зое. Та, пользуясь тем, что Павлик отправился в дом, дабы сходить в туалет, а Антон одевался, открыла ее, убедившись, что внутри находится массивное золотое кольцо с крупным белым камнем овальной огранки – неужели бриллиантом?

Если так, то стоило это колечко сумасшедших денег. Зое польстило, что Павлик был готов ради нее на все.

Ради нее – или ради своих фантазий и страхов?

Захлопнув коробочку, она положила ее к пистолету в бардачок и подвела итог: никакие бриллианты ей не нужны – свой, черноволосый и синеглазый, она уже нашла, и он как раз шествовал по дорожке из дачного домика к калитке.

Павлик был в возбужденном состоянии, он уже напрочь забыл о попытке самоубийства, которая таковой, впрочем, не была, и болтал обо всем на свете.

Не забывая при этом, однако, постоянно поддевать Антона, который сначала реагировал на его выпады, а потом, когда Зоя положила ему на колено руку, перестал.

– Вот, голубки, поедете обратно автобусом? С пакетами, забитыми снедью для вашей ночи, полной страсти и секса? Отец с маман в отпуске, так что могу предложить вам, голубки, взять на один день джип. На один день и одну ночь, что в вашем случае крайне важно, голубки. Тогда вы сможете загрузить с собой пуда четыре жратвы и девять или даже все четырнадцать коробок с презиками. Или думаете, что вам не хватит?

Он явно пытался вывести из равновесия их обоих, но это у него не получалось, и Павлик от этого форменно бесился.

Они уже подъезжали к городу, и Зоя предвкушала, как они высадят Павлика, а потом вернутся обратно в Чертову балку – конечно, на рейсовом автобусе или в крайнем случае на такси, а не на чужом джипе.

Вернутся, чтобы продолжить любить друг друга, в этом Павлик абсолютно прав: весь остаток дня, всю ночь и весь следующий день тоже.

Мимо них, сигналя и игнорируя все правила дорожного движения, пронеслась крутая красная иномарка. Еще немного, и она бы задела их, однако Антон вовремя сумел среагировать, ушел в сторону.

– Смотри, что ты делаешь! – воскликнул Павлик. – Это отцовский джип, если на нем хотя бы царапина появится, он меня убьет!

Антон ничего не ответил, а Зоя возразила:

– Но ты сам видел, что этот тип на красной иномарке лихачит! Антон совсем не виноват!

Но Павлик не желал ничего слышать и, отыскав себе козла отпущения, принялся бубнить, явно вымещая на троюродном брате свою обиду:

– Виноват не виноват, все равно надо смотреть в оба! Если водить не умеешь, то нечего за руль садиться!

– Это ты о типе на красной иномарке? – вежливо, но крайне холодно осведомился Антон. – Потому что если обо мне, то мы можем съехать на обочину и поменяться с тобой местами, Павлуха! И тогда ты сможешь нам продемонстрировать свои потрясающие навыки крайне внимательного водителя!

Меняться местами и усаживаться за руль отцовского джипа Павлик явно не намеревался, что, однако, не удержало его от очередного едкого замечания:

– Ну да, ну да, едва меня инвалидом не сделал, пытаясь отобрать пистолет, а теперь еще и выкаблучивается! Какой ты у нас герой, Антоха!

Не желая слушать эту малоприятную болтовню, Зоя воскликнула:

– Павлик, ты можешь прекратить? Понимаю, тебе так и хочется задеть Антона, но ведь он ни в чем не виноват.

Но тот явно не намеревался сдавать позиции.

– Ну да, не виноват, а в итоге я остался без девушки! Он у нас никогда не виноват, всегда только другие. Да и ты, рыбка моя, тоже хороша! Знаешь, как мне тяжело?

Зоя ничего отвечать не стала, а Павлик, которому так хотелось излить душу, продолжил костерить их обоих, сетуя на свою судьбу-злодейку.

Наконец, не выдержав, Антон заявил:

– Нет, сейчас мы точно поменяемся местами! И повезешь нас ты!

– Какой ты, братец, умный! Ну, прямо Эйнштейн! Превратил меня в калеку и еще издевается. Не сомневаюсь, что ты был бы только рад, если бы в пистолете были настоящие патроны и я бы снес себе башку.

Зоя шокированно воскликнула:

– Как ты можешь говорить подобное?

– Могу, потому что вы вдвоем обманули меня, рыбка моя! Ты и твой Антоха. И не пытайся выгородить его. И вообще, рыбка моя, во всем виновата именно ты.

Зоя понимала, что он в чем-то прав, однако что можно было возразить на подобное?

– С меня достаточно, – заявил Антон, явно рассердившись, – сейчас вон на ту заправку заедем, там местами поменяемся. И вообще, можешь добираться до города сам! Я что тебе, персональный водитель?

– Не водитель, Антоша, а уводитель, который увел мою девушку!

– Ну да, и это говорит тип, который прятал в своей комнате диски с голыми мужиками.

– Давай, давай, тыкай меня в это носом. И вообще, это не я прятал, а ты.

– Ты просто трус, Павлуха!

– А ты у нас такой смелый! Притащился на вечеринку и разрушил всю мою жизнь, лишив меня будущего.

– Притащился, потому что ты сам и пригласил. Я вообще-то не собирался, но ты даже упрашивал.