Текст книги "Корабль уродов"

Автор книги: Антон Первушин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

– Да, это серьезно, ― согласился Афганец, поразмыслив. ― Нехорошо поступил Хоза, неправильно. Не по-братски. Надо разбор устроить. Но если врешь, академик, я тебя лично прищучу! Кровью умоешься!

– Да я всё понимаю, Николай, ― мне без труда удалось изобразить искренность. ― Не враг же я самому себе. Но обидно, блин, когда реальные бабки уводят.

– Поехали в «Искру», ― подытожил Афганец. ― Сейчас только пару звонков сделаю.

Он поднялся, шагнул за ресторанную стойку, взял, не спрашивая разрешения, телефон и принялся накручивать диск. Никто и пикнуть не посмел ― ибо «Миссисипи» крышевал тоже Афганец. Бандиты заулыбались, почесывая кулачищи.

Наконец собрались и поехали. Афганец сел за руль своего полноприводного «японца», а я пристроился в кильватер. На перекрестке между Ленина и Октябрьской Афганец притормозил, и к нему в машину запрыгнули еще трое. Как они там только размещают свои увесистые туши?

Штаб-квартира Хозы находилась на окраине, в двух шагах от Заимки. Хоза оккупировал целое здание, хотя и достаточно скромное на первый взгляд ― серый двухэтажный корпус, в котором располагалась городская санэпидстанция. Потом контора переехала ближе к центру, и здание поставили в план по сносу, но Хоза подмазал кого надо и после косметического ремонта открыл в нем офис (так и называл его по-модному ― «офис») кооператива «Искра». Торговал кооператив всяким барахлом: вареной джинсой и пуховиками китайского производства, но на самом деле эта торговля служила лишь прикрытием теневой деятельности авторитета по кличке Хоза, одного из самых матерых рецидивистов Ванавары. С Афганцем у Хозы были сложные отношения. Хоза, конечно, понимал, что город целиком подмять под себя вряд ли получится ― всегда найдется ушлый пацанчик, который станет претендовать на свой кусок праздничного пирога, да и менты за уголовным авторитетом следили зорко, ― но аппетиты росли не по дням, а по часам. И Хоза уже не раз и не два вторгался на территорию, которую Афганец по праву первооткрывателя считал своей. Афганец отвечал взаимностью, подбирая всё, что плохо лежит. Раньше или позже это должно было закончиться войной за передел сфер влияния, однако уникальная способность Афганца договариваться даже с врагами позволяла криминальному миру Ванавары балансировать в состоянии не слишком устойчивого, но всё же равновесия.

Афганец остановил машину у центрального входа, над которым висел деревянный щит, украшенный грубой самодельной надписью большими красными буквами: «ИСКРА». Бандиты вылезли, а Афганец подошел ко мне и, наклонившись к окну, шепнул:

– Мы пойдем побеседуем, а ты здесь жди. Когда надо, позову.

О чем и как беседовали Хоза и Афганец битых полчаса, сказать не могу. И боюсь даже предположить. Но ровно через полчаса один из бандитов Афганца появился во дворе и позвал меня по имени. Я успел понервничать, а потому с тяжелым сердцем вылез их машины и вошел в здание.

Хоза совмещал «офис» со складом. Очевидно, для экономии. Длинные коридоры санэпидстанции были заставлены коробками с товаром, по углам громоздились кипы пуховиков. Всё это богатство охраняли совершенно угрюмые личности, с такими лучше не встречаться на узкой дорожке, ― но дисциплину они блюли и с лишними вопросами не приставали.

Наконец добрались до кабинета Хозы. Кабинет мало чем отличался от коридоров: те же коробки и кипы. Посреди завалов обнаружилось небольшое свободное пространство, в котором подручные Хозы разместили школьный письменный стол и пару колченогих стульев. Один стул занимал сам криминальный авторитет, на втором, закинув ногу на ногу, сидел Афганец. Всем остальным (а собралось человек десять) приходилось стоять.

Афганец улыбался во весь рот, и я счел это хорошим признаком. Хоза смотрел на меня зло, но это не имело значения ― демонстративная злоба была частью его имиджа. А вообще главный криминальный авторитет города выглядел посредственно ― маленький, плешивый, в тесном черном замызганном пиджаке.

– Так, академик, чего ты там плел насчет антрацита? ― спросил Хоза, даже не удосужившись поздороваться.

Однако я сначала поздоровался, а потом ответил:

– Это не антрацит. Этот товар только похож на антрацит.

– Чего-то я не пойму, академик. Похож на антрацит? Это как?

– Параметры другие. Я сам проверял. Зуб даю, это новый товар.

Может быть, насчет «зуба» я загнул лишку ― не люблю эту публику и их блатную лексику, вечно что-нибудь не то брякнешь. Впрочем, на мои слова никто не обратил внимания. Похоже, всё было обговорено еще до моего прихода.

– Слюшай, академик, ― сказал Хоза, и по прорезавшемуся акценту я понял, что он тоже нервничает, ― если это новый товар, то другие деньги?

– Совершенно верно, ― ответил я. ― Другие деньги. Я даже не могу сказать, сколько он будет стоить. Первая партия точно уйдет по максимуму. Можно хоть аукцион объявлять. Тут вопрос такой: сколько мы готовы выставить на продажу? Всю партию? Или ее часть, чтобы удержать цену?..

Похоже, мои шалости на чужой территории показались Хозе не столь существенными с учетом сообщения о «новом товаре» ― он даже не одернул меня по поводу «мы». Казалось, можно вздохнуть с облегчением. И тут Хоза меня ошарашил.

– Мы тут с Николаем потолковали, ― авторитет кивнул на улыбающегося Афганца. ― Нам нужна жила. И ты ее нам найдешь.

Новость убила. Даже отступил на полшага, но за спиной стоял один из бандитов.

– Все вопросы к Бориске, ― быстро сказал я. ― Он принес товар. Он его добыл. Его и спрашивайте, где и откуда.

– Николай, растолкуй фраеру что почем, ― распорядился Хоза, откидываясь на стуле и продолжая буравить меня злым взглядом.

Афганец, всё так же мило улыбаясь, повернулся ко мне и за пару минут обрисовал ситуацию. Из его рассказа следовало, что попал я по-крупному, как еще никогда не попадал. Лучше бы я признал, что сверхчистого черного тела не бывает, а образец, который принес мне Бориска Дрын, ― типичный антрацит. Нельзя сидеть на двух стульях ― задница треснет.

Выяснилось следующее. Дрын ничего не добыл. Сидел без денег, в долг ему уже никто не давал, и собирался он в Кратер за ватой. Но тут прослышал, что на Заимку вернулись искатели ― группа Димона.

Дмитрия Артюхина, более известного под погонялом Димон, я знал очень хорошо. Он был родом из Ванавары и старше меня на три года. При этом мы с ним когда-то учились на одном потоке в Красноярском университете и находились в дружеских отношениях. Вполне, кстати, объяснимое явление. Какое у них тут среднее образование ― в Ванаваре? Название одно. Димон пытался поступить в универ, но не набрал проходного балла. Загремел в армию, отслужил в ВДВ, принимал участие в какой-то войсковой операции, за что получил орден. Вернулся и снова попер в ученые. Со второго раза у него получилось ― приемная комиссия учла героические заслуги абитуриента и зачислила его вне конкурса. Однако физика аномальных структур ― это вам не арифметика и даже не марксизм с ленинизмом, эта штука посложнее будет. Не сумел Димон одолеть великую нашу премудрость ― вылетел с третьего курса за неуспеваемость. Но не отчаялся. Вернулся в Ванавару, устроился в топографическую службу Института, стал искателем ― настоящим профессионалом, не чета всяким Борискам. Ходил в Кратер бессчетно. Добирался, говорят, до самого эпицентра, где только Флоренский побывал. А потом Димон вдруг уволился и стал на себя стараться. Его, конечно, участковый предупредил, но толку? Времена уже были не те: хочешь работай, хочешь живи сам по себе. Димон выбрал второе. Ходил в Кратер всегда в компании, и всегда ― номером первым. Другие искатели его уважали и жизнь свою легко доверяли. Не все из них, правда, вернулись назад. Карты у Артюхина были хорошие, им лично составленные, лучшие карты, и чутье искательское имелось, однако кое-каких знаний не хватало, а расплачивались за это кореша. И вот четыре месяца назад ушел Димон за Вал с двумя старыми партнерами и ― пропал. Думали уже, что закатилась счастливая звезда нашего топографа, ― угодил в клеть или в юлу и накрылся медным тазом вместе с командой. А вот поди ж ты, вернулся! И второго с третьим номера привел. Где ж они пропадали столько времени?

Так или иначе, но мужики вернулись с товаром, продали пару фрагментов антрацита скупщику Хозы, и там же, на Заимке, взяли водки у какой-то клуши. Идиоты, что еще сказать? Нет сейчас приличной водки в Ванаваре ― даже по талонам нет. И им тоже не водку продали, а разбавленный технический спирт. В который, похоже, был подмешан спирт метиловый. Эта чудовищная смесь скосила всех троих разом, и Дрын, который очень рассчитывал упасть им на хвост, застал только бездыханные тела. Но сообразил, что к чему, и товар пригреб. Заодно и карту у Димона вытащил ― с дальним прицелом, очевидно.

– Что за карта? ― спросил я.

Известие о смерти Димона и еще двух искателей меня почти не задела ― и не такое в Ванаваре случалось и каждый день случается. Пусть земля будет пухом и прочее…

– А вот взгляни, академик, ― предложил Хоза и расстелил на столе карту.

Я подошел. Одного взгляда мне хватило, чтобы оценить приобретение Хозы. Это была превосходная подробнейшая карта местности, охватывающая юго-восточную часть Кратера. Такие делала для Генштаба наша топографическая служба. На карте имелись пометки рукой Димона ― я сразу опознал его почерк. Остальное тоже не вызывало вопросов. Покойный точно обозначил маршрут своей группы: от Вала до места и от места до Вала.

– Это невозможно, ― сказал я.

– Что? ― спросил Хоза.

– Что там? ― спросил Афганец.

– Димон не мог здесь пройти, ― объяснил я. ― Это Южное озеро. И здесь Скучная Деревня. Гиблое место. Может, самое гиблое в Кратере. Туда даже вояки не суются.

– Но он прошел? ― вкрадчиво осведомился Афганец, который встал и придвинулся сбоку. ― И ты пройдешь.

– Нет, ― сказал я. ― Давно не стараюсь. Я там угроблюсь. Зачем вам это?

– Ты подумай, ― сказал Афганец, и вкрадчивости в его голосе прибавилось. ― Они же только что там прошли. Вчера вернулись. Значит, следы остались. Трава примятая, кострища, мусор. По натоптанному пройти легче.

– Я тебе следопыта дам, ― пообещал со своей стороны Хоза. ― Настоящего таежника.

– Вот-вот, ― подхватил Афганец. ― Да и ты, академик, искатель опытный. Я же знаю. Пять походов в Кратер. И ни одного трупа. Может, ты секрет какой знаешь?

Ага, так я и раскрыл тебе свои секреты.

– Не знаю, ― сказал я. ― Поход подготовки требует. Снаряжение, инструктаж участников, легенда.

– А может, по-быстрому? ― настаивал Афганец.

Я хотел ему ответить, что по-быстрому только кошки родятся, но понял: ситуация к шуткам совсем не располагает. Похоже, эти уголовники всерьез собираются отправить меня в Скучную Деревню. Что называется, не было печали.

– По-быстрому мы гробанемся. Все. Следопыт не поможет.

Наступило молчание.

– Что ж, ― сказал Хоза, ― не хочешь идти, значит? Тогда придется ответить.

– За что?

– За антрацит, который ты у Бориски взял. Не хочешь сказать, академик, где он?

Я оглянулся на Афганца, но тот не собирался за меня заступаться. Наоборот, стоял с самым независимым видом. И даже руки в карманы засунул. За что, спрашивается, я плачу ему пятнадцать процентов выручки, делаю бесплатную экспертизу и сбываю самые редкие артефакты через его посредников?

На прямой вопрос Хозы надо было что-то отвечать. Но отвечать мне было нечего. Не скажешь же, что отдал фрагмент комсомольскому работнику Шахмагонову. На перо поставят мигом. Какой же я всё-таки дурак!

Главное в подобной ситуации ― задавить собственный страх. Чтобы эти скоты не увидели, что я чего-то боюсь или чего-то скрываю.

– Хорошо, иду в Кратер, ― произнес я медленно и, надеюсь, достаточно весомо. ― Но за положительный результат не ручаюсь. Может, вернемся с новым товаром. Может, вообще не вернемся…

– Отлично, ― сказал Афганец. ― Собираемся прямо сейчас.

– Кто еще пойдет?

– От моих ― Вован и Брынза. Кто от твоих, Хоза?

– Дерсу и Кривой пойдут. Хватит?

Я поразмыслил. Вован и Брынза были довольно тупыми бандитами, но других Афганец и предъявить не мог. Дерсу ― таежник, следопыт с хорошей репутацией, не зря его так прозвали. Кривой ― опытный искатель, охотник за «черным золотом», но без амбиций, тут Хоза правильно выбрал. Расчет стал мне ясен: Афганец и Хоза очень не хотят выпускать информацию о новой жиле за пределы узкого круга лиц ― понимают, что если искатели прослышат, то начнется форменная лихорадка. В Кратер ломанут даже те, кто на Вал подниматься по жизни боится. Многие угробятся по дороге, но процент какой-то по трупам доберется и свое урвет. Через полгода рынок окажется завален сверхчистым антрацитом, и цена на него снизится до обычного уровня ― то есть до сравнительно высокого, но ведь могла быть и выше, много выше! Очевидно, в мое отсутствие Афганец с Хозой прикинули, какой навар можно получить с дефицитного товара, и договорились хоть временно стать монополистами. На самом деле в этой ситуации мне было совершенно без разницы, с кем идти в Кратер. Тут Афганец прав: если тропа Димона еще не заросла, то можно пройти и с дилетантами, а если заросла, то наличие в группе профессионала положение не изменит ― всё равно кому-то придется пойти третьим или четвертым номером, прокладывая дорогу остальным.

И тут я допустил ошибку. Может, самую большую ошибку в своей жизни. Мне нужно было под любым предлогом заехать домой и хотя бы в первом приближении обсчитать район Скучной Деревни на предмет нестационарных аномалий с постоянной траекторией. Но я понадеялся на «авось». Махнул рукой. Решил, что перетопчемся. К тому же не далее как вчера я выдал Наташке запасной ключ, она могла уже вернуться с работы, а втягивать ее в разборки и объясняться потом не было ни малейшего желания.

– Понадобится машина, ― сказал я.

– Бери любую, ― предложил Хоза.

– Тогда ваш грузовик…

Вот так и договорились, так и поехали ― без долгих сборов и споров.

Легенду выбрали самую незатейливую: побросали в кузов удочки, свернутую сеть, палатки и котелки ― типа рыбаки на рыбалку.

С этим у нас и просто, и сложно. Вроде бы, в тайге живем, а значит, любой ― охотник и рыбак. Но в Комитете тоже не дураки сидят: промышлять дичью или рыбой в непосредственной близости от Кратера допускается только по лицензии, но выдают ее неохотно, исключительно своим людям ― по утвержденным в Москве спискам. Лицензии есть у всех вольных искателей, и у всех они липовые. Рылом никто из нас не вышел, чтобы в Москве одобрение получить. Вот и крутимся кто как. Если на ментов напорешься, это еще ничего ― откупиться можно. С погранцами по-разному. Солдатам-срочникам всегда втюхать можно, что лицензия у тебя не липовая, а самая что ни на есть настоящая. С офицерами ― труднее, они злые, как черти, сразу тащат в комендатуру, без разговоров. Но самое гиблое дело в наших краях нарваться на армейский патруль. Эти всего боятся, с «брони» не слезают, в проблемы не вникают, в положение не входят, а палят из всех стволов во всё, что движется.

Грузовик с народом неизбежно привлечет внимание. Не у ментов, так у вояк. Поэтому Афганец, больше всех заинтересованный в том, чтобы поход в Кратер состоялся без сучка без задоринки, отправился вместе с нами ― на всякий пожарный случай.

Выехали засветло. Из специального снаряжения я потребовал себе полный спецкостюм искателя, армейский бинокль, намагниченную рамку, сотню гаек и антрацитовый компас. Необходимое обнаружилось на складе у Хозы, что меня совсем не удивило. В грузовике расположились так: Брынза сел за руль, я ― в кабину рядом с ним, Вован, Дерсу и Кривой залезли в кузов. Афганец на «японце» поехал впереди, чем нас совершенно демаскировал, ― но я не стал возражать, потому что уже отчаялся сделать всё по правилам.

Пока ехали, я успел прикорнуть, что было немаловажно: день выдался длинный, а ходить в Кратер с красными глазами и зевая во весь рот ― не кошерно да и просто опасно.

Поход начался, вроде бы, удачно ― патрули и секреты достались другим искателям. На весь путь, от Заимки до поворота на Южное озеро, у нас ушло шесть часов, и нигде не застряли. Там выгрузились, поставили палатку. Я дал группе передохнуть и поднял с рассветом. Без лишних разговоров позавтракали натовскими пайками, потом я объявил построение, чтобы определить номера. Дерсу и Кривой были парни тертые и безропотно встали плечом к плечу, ожидая инструктажа и дальнейших распоряжений, а вот бандиты Афганца заартачились. Не привыкли они слушаться, а бить им морды, с учетом того, что оба при стволах, не больно-то хотелось. Потому я отвел Афганца в сторону и сказал ему вполголоса:

– Делай что хочешь, но эти уроды должны выполнять мои приказы. Иначе гробанемся еще на Валу.

Пришлось Афганцу провести внушение. В конце концов Вован и Брынза, хмурясь и ворча, присоединились к искателям Хозы, а рядом с ними встал и сам Афганец.

– Ты куда? ― спросил я с досадой.

– Пойду с вами, ― отозвался он. ― Чего мне здесь сидеть? Разомнусь.

Эта идея мне не понравилась, но я знал, что Афганца не переубедишь: если он чего решил, то хоть кол на голове теши. Ладно, назначу его третьим номером ― из уважения к заслугам перед родиной.

– Значит, так, ― начал я, заложив руки за спину и прохаживаясь вдоль импровизированного строя, ― рассказываю для тех, кто идет в Кратер впервые. В тайге все вы бывали не раз, но тайга в Кратере ― это не совсем тайга. Животных там нет, даже гнуса нет ― не суется зверье и мошка за Вал ни при каких обстоятельствах. Боится. И правильно делает! И вам, господа мои товарищи, тоже нужно бояться. Потому что Кратер ― это не только сокровищница, но и невидимые стражи, которые ее охраняют. Прошу прощения за пафос, но так оно и есть. Ловушки смертельные в Кратере на каждом шагу. Если бы они находились на одном месте, было бы еще ничего, но они эволюционируют, они перемещаются с места на место, они меняют конфигурацию. Сегодня, например, можно пройти по искательской тропе, а завтра она перекрыта. Потому риск накрыться медным тазом есть всегда! Это я к чему? Это я к тому, чтобы вы не расслаблялись и помнили: от внимательности и опыта вашего проводника, в данном конкретном случае от моей внимательности и опытаё зависят ваши жизни. Я постараюсь, чтобы вы все вернулись из Кратера живыми и с товаром. Я и сам в этом заинтересован. Поскольку опыта работы с ловушками у меня больше, чем у вас всех, вместе взятых, первым номером пойду я. Иерархия такая: первый номер ― старший и самый ценный. И нечего ухмыляться, Вован! Если я вдруг гробанусь, шансы вернуться у вас резко понизятся. Вторым номером, мои контролером, пойдет Кривой. Третьим ― ты, Николай. Четвертым ― Дерсу. Пятым ― Брынза. Шестым ― Владимир.

– Это чего? ― тут же встрепенулся и обиделся Вован. ― Чего это я шестеркой у вас?

– Каким сказали, таким и пойдешь! ― приструнил бандита Афганец.

Я повернулся и подошел к Вовану. Встал близко-близко, чтобы видеть его наглые глаза.

– Слушай, Володя, ― сказал я. ― Объясню тебе персонально и по-простому. Там, за Валом, людские законы и понятия не действуют. Там, за Валом, инопланетная территория. Туда даже гнус не летает, забыл? Там наши расчеты и номера ничего не значат. И амбиции твои или мои ничего не значат. Для тех, кто идет в Кратер, есть только два варианта: гробануться или вернуться. И ценность твоя или моя только этими вариантами и определяется. Если ты не хочешь гробануться, значит, пойдешь под тем номером, какой я тебе назначил. А если боишься, лучше совсем не ходи. Оставайся здесь. Тачки покараулишь.

Внушение возымело действие. Вован по глупости своей врожденной больше не Кратера боялся, а того, что его сочтут трусом, а потому права качать перестал. Теперь я понимал Афганца: за его людьми нужен глаз да глаз.

– Диспозиция такая! ― я повысил голос, чтобы всем было хорошо слышно. ― Шестой номер идет впереди километр, затем его сменяет пятый номер. И так по очереди до третьего включительно. Впередиидущий подчиняется командам первого номера или второго, если первый выбывает. Остальные продвигаются след в след в десяти шагах от впередиидущего. Замыкают колонну первый и второй номера. Команды выполнять точно, быстро, беспрекословно. Напоминаю, что от этого зависит ваша жизнь!

Так и пошли. Закинули рюкзаки за спины, и Вован под мои окрики направился вперед, остальные пристроились сзади.

Бодро отмаршировали к Валу. Там Дерсу жестом указал мне на следы прохода: поломанные ветки, примятости в зарослях папоротника. Карта не обманула ― группа Димона выходила из Кратера именно здесь.

По следам, как и ожидалось, идти было легко. Даже колючка была аккуратно перерезана и разведена. Я уже начал верить, что всё у нас пройдет тип-топ, хотя такие мысли перед Кратером надо гнать нещадно, ― и вот тут, на Валу, за колючкой, меня вдруг пробило.

Я даже не понял, что именно произошло, но углубляться в Кратер резко расхотелось. Знаете, как это бывает? Словно бесформенная тень мелькнула на периферии зрения, и утро сразу потускнело, и воздух уплотнился, и навалилась слабость, как при похмелье.

– Всем номерам: стоп! ― громко приказал я.

Группа среагировала слаженно и почти без задержки. Только Вован, жертва аборта, сделал еще три шага и остановился, оглядываясь с недовольным видом. Пожалуй, хватит его баловать, пора демонстрацию устроить. Но пока мне было не до демонстраций.

Я осмотрелся, принюхался, прислушался. Утро занималось удивительно ясное для наших широт, легкий ветер был почти незаметен. Мы стояли на Валу, который поднимался тут выше среднего уровня, давая неплохой обзор.

Надо сказать, что Вал ― это довольно сложное образование. Если бы Тунгусское Космическое Тело достигло земли в целости и сохранности, то были бы импакт, взрыв, возникновение астроблемы, то бишь симпатичного ударного кратера в лунном стиле. Но Тело взорвалось на высоте порядка десяти километров, развалившись на сотни обломков, ― мы изучаем результаты его падения уже полсотни лет, но так и не пришли к единому мнению, сколько же было этих обломков на самом деле. Существуют разные модели, в том числе импортные, но раз в пять лет обнаруживаются большие залежи артефактов в тех местах, где до этого, казалось, ничего не было, и модели приходится пересматривать. Я одно время интересовался темой, но потом понял, что серьезного гешефта на этом токовище не словишь, и… перестал интересоваться.

Так вот, из-за разрушения Тунгусского Тела образовалось несколько кратеров с различным строением: бороздообразные и округлые, с цокольным валом и насыпным валом ― выброшенные слои грунта перемешались, потом началась эрозия, восстановление растительного покрова, и уже через десять лет после импакта определить границы того, что мы по привычке называем Кратером, не представлялось возможным. Но определили ― потому что Кратер был и остается четко очерченной территорией, инопланетной язвой на Земле. И хотя незримая граница, которая отделяет область, где действуют иные физические законы, от нашего, привычного и скучного, мира, не имеет правильной геометрической формы, а в отдельных местах периметра преобладают рытвины и глубокие овраги, ее, эту границу, принято называть Валом ― наверное, не в честь даже эллипсоидного вала астроблемы, а памятуя, что так с давних пор называется оборонительная земляная насыпь, защищающая Ойкумену от варваров-захватчиков. Однако там, где мы стояли под косыми лучами вкрадчивого таежного солнца, наличествовал самый настоящий вал ― высотой метров в девять-десять, спрессованный из отброшенного чудовищным ударом грунта и поросший мхами и редкими соснами. К основанию вала примыкала сплошная черная полоса старых вывалов шириной с километр, потом шел молодой лес из елок и лиственниц, почти без подлеска, еще дальше ― папоротниковые джунгли, с большими и словно выжженными проплешинами, явные следы стационарных аномалий. За долиной папоротников был различим изогнутый край Южного озера ― заполненной водой малой астроблемы. Где-то там дальше находится Скучная Деревня ― место, о котором я только слышал, но рядом с которым никогда не бывал да и не сунулся бы, если бы не Хоза с Афганцем.

И вот не хотелось мне теперь спускаться с Вала, хотя и видел я отчетливо тропу Димона, а в воздухе ничего не чувствовал. Плохой всё-таки из меня искатель ― так и не научился расшифровывать интуитивные позывы. Не Флоренский. И даже не Димон, покойся он с миром.

– Всем номерам! Тропу видите? Вперед!

И мы пошли по Валу вниз, в Кратер, хотя тревожное чувство близкой опасности не покидало, а продолжало усиливаться.

Полосу вывалов преодолели за час ― тут продвигались осторожно, среди корней катастрофных выворотней и в перепутанных обугленных ветвях легко было споткнуться и переломать конечности. В лесу ускорили темп, но через каждые пятнадцать минут я останавливал группу, сверялся с картой, советовался с Кривым и давал новую указку.

Когда приблизились к стационарным аномалиям, я устроил демонстрацию для неофитов. Снял со связки десяток гаек и раскидал их, целясь в проплешины между папоротниками. Семь гаек ушли в «молоко», три попали в «яблочко». Грохнуло и полыхнуло внушительно. Прищурившись на отсветы, я оценил результат. Три аномальные зоны. Две суббарические, одна гипертермическая. А по-простому, по-искательски: пара мыльниц и единица скороварки.

Посмотрел на бандитов. Те, как ожидалось, стояли, открыв рты и пялясь туда, где после одномоментного выделения скрытой энергии всё еще трепетал и искрился воздух. А на самом деле ― не совсем воздух, ибо внутри большинства аномалий нормального воздуха не бывает.

– Смотрите и запоминайте! ― громко сказал я, привлекая общее внимание. ― Это вам не из стволов друг в друга шмалять. И не на рысь охотиться. Эта штуки поведения и повадок не имеют. Они не ошибаются. Они не бывают усталыми. Они не бывают сытыми. Они тупо ждут, когда вы в них заползете, чтобы прихлопнуть быстро и надежно. Как вы думаете, почему среди старых искателей увечных совсем нет? Потому что из ловушки не выбраться. Нет такого искателя, который в ловушку попал и живым из Кратера ушел. Теперь всё ясно?

Похоже, на этот раз проняло даже Вована. Он побледнел, почти до зеленого оттенка, и сразу как-то осунулся. Догнал наконец, что идет первым номером, а значит, судьба гайки положена именно ему. Но тут я проявил милосердие, а точнее, вспомнил о неписаных правилах похода и поменял впередиидущего.

– Пятый номер, Брынза, вперед. ― объявил я. ― Владимир, шестой номер, пропусти его. Поменяйтесь. Аккуратнее. С тропы не сходите. Двинулись!

Надо было видеть, какое облегчение нарисовалась на лице Вована и как перекосило рябую физиономию Брынзы. Но в Кратере их переживания ничего не значили. Потому что преимуществ друг перед другом они не получали. Как говорят опытные искатели: «пятый номер и шестой ― перерывчик небольшой». Если нарвемся на нестационарную аномалию с траекторией Вольфа-Маевского, медный таз неофитам гарантирован. Потому я и поставил Афганца третьим ― лично для меня он слишком ценная фигура, чтобы двигать его под юлу или консерву.

– Вперед!

Номера поменялись и пошли. След группы Димона был еще виден, и к полудню мы без всяких проблем одолели две три расстояния до отмеченных на карте крестиков. Здесь, на берегу Южного озера, я объявил привал и даже разрешил Дерсу развести небольшой костер и вскипятить воду для растворимого кофе из натовского пайка. Студенческая привычка ― оседать у озера.

Употребив кофе, новоиспеченные искатели повеселели. Зазвучали подколки, матерок, анекдоты.

Я всё еще продолжал озираться. Надеялся, что отляжет, но не отлегло.

Вытащил карту. Еще раз изучил. Потом поманил Кривого:

– Отойдем?

Отошли за ельник ― он казался вполне безопасным, поскольку выходил к воде.

– Что думаешь? ― спросил я. ― Чего-то такое висит в воздухе, но не понимаю что. Ты-то как Кратер ощущаешь?

– Не знаю, ― Кривой пожал плечами, хмурясь. ― Я номер второй.

– Авторитет тут качать не надо, да? ― одернул я Кривого. ― Тебе выводить группу, если что.

– Я б не пошел, ― признался Кривой. ― Это ж Скучная Деревня. Гроб на гробе. Если б Хоза не приказал, не пошел бы. Даже с тобой.

– Со мной? ― меня это заявление насторожило. ― Я чем-то отличаюсь?

– Начистоту, академик! Ты в первых завидных. Говорят, слово знаешь. Жалеют, что в торгаши подался…

Блин! Три раза блин! Так и чуял, что народ когда-нибудь просечет фишку. Почему и ушел из искателей. Много походов без потерь ― много вопросов по выходу.

– Ну ладно, ― сказал я, постаравшись выглядеть невозмутимым. ― Замнем для ясности. Идем мы по следу Димона, но я опасаюсь, что могут быть новые гробы. Ты-то чего-нибудь чуешь?

Кривой почесал затылок, как тот балбес, а потом вдруг выдал:

– Тропа странная.

Я насторожился:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Прямая. Не ходят так искатели. Кружат. Гайками провешивают. Курят подолгу. Бычков нет на тропе. Странно.

– Что думаешь? Варианты есть?

Вспомнив о вредной привычке, которую я не разделяю, Кривой достал пачку «Беломора», вытащил папиросу, размял, прикусил и засмолил. Я терпеливо ждал, пока он завершит ритуал.

– Тропа из Кратера идет, ― сообщил Кривой, задумчиво глядя в землю. ― Шли по прямой. Гробы не искали. Натопали. Убегали, что ли?..

Убегали? Черт возьми, подумал я, а ведь, похоже, прав Кривой. Шерлок Холмс и доктор Ватсон, мать его в душу! Тропа, которую группа Димона оставила, и в самом деле странная. Необычная тропа. Не обманула меня интуиция. Не ходят так искатели. Но и не убегали. Не похоже это на беготню. А на что похоже?.. На что?.. На указку ― вот на что! Словно им кто-то направление давал в обход аномалий. А они шли ― и шли быстро, словно боялись, что потеряют направление, что чудо кончится и тогда швах. А Димон еще успевал пометки на карту наносить ― опытный был искатель, с мыслями о будущем.

– Загадка, ― подытожил я вслух. ― Не люблю загадки.

– Кто их любит? ― философски отозвался Кривой.

– Ладно, ― сказал я. ― Ничего мы сейчас всё равно не придумаем. Но тактику надо сменить. Тропа тропой, однако излишняя предосторожность не помешает.

Мы вернулись к группе. Дерсу уже всё прибрал. Афганец травил что-то веселое, разводя и сводя руки. Народу нравилось. Вован с Брынзой похохатывали.

– Кончай перекур, ― сказал я. ― Рюкзаки надеть, по номерам строиться. Дистанция между номерами ― пять шагов.

Группа беспрекословна подчинилась. Я дал указку. Пошли. Хоть одно радует: авторитет признали и зауважали.

На этот раз темп я задал поскромнее. Продвигались прогулочным шагом. Я старался придерживаться тропы Димона, но всё чаще останавливал группу, чтобы выйти вперед и побросать гайки. Бросал и понизу, и вверх, но без толку ― словно и впрямь аномалий здесь никаких не было и нет. Слишком легко и просто мы выходили на легендарную Скучную Деревню. Подозрительно легко выходили…