Текст книги "Приют вечного сна"

Автор книги: Антон Грановский

Соавторы: Евгения Грановская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

3

Очки биолога тускло блеснули в свете настольной лампы.

– Думаю, доктор прав, – сказал Тучков. – Тело было в отличной форме, но теперь вряд ли сохранит ее, даже лежа на полке в морозильной камере.

– И что вы предлагаете?

– Я ничего не предлагаю. Чтобы делать смелые предложения, я уже слишком стар. А других делать не хочется.

Биолог и доктор переглянулись. Командор перехватил их взгляды и усмехнулся:

– Что ж, по крайней мере, дипломатично. А как насчет контейнера? Его-то мы обязаны оставить в неприкосновенности?

– Я не знаю, что в нем, – со вздохом ответил Тучков. – Хотя, признаюсь, был бы не прочь выяснить.

– Кстати, мы могли бы, – заметил, попыхивая трубкой, доктор Кон. – У нас на станции есть все необходимое.

Командор подумал и качнул головой:

– Нет. Мы ничего не будем выяснять. Контейнер останется закрытым.

– В лаборатории есть герметичный бокс, – возразил доктор. – Мы с Павлом Ивановичем могли бы вскрыть контейнер там.

– Контейнер останется закрытым, – с нажимом повторил командор. – Я – ваш начальник. Я отвечаю за вас. За каждого. И я не хочу, чтобы кто-то пострадал.

– Командор прав, – сказал Лелик. – Одному Богу известно, какую дрянь американцы выцарапали изо льда. И мы все еще не знаем, что с ними произошло. Не знаем, кто устроил там жуткую бойню.

– Доктор сказал, причина смерти у всех разная, – робко заметил метеоролог Ветров.

– Не так, – возразил медик. – Я сказал, что способы, какими были убиты люди, разные. О причинах же не говорил ничего, поскольку ничего о них не знаю.

– А это не одно и то же? – поинтересовался повар Круглов.

Доктор отрицательно качнул головой:

– Нет, совсем не одно и то же.

– Намекаете на то, что те парни, которые лежат в холодильнике, погибли от руки одного человека?

Доктор Кон усмехнулся:

– Снова не угадали. Повторяю: я ничего не знаю о причинах. У нас на глазах один из членов команды покончил жизнь самоубийством, разбив себе о стену голову. И он явно был чем-то напуган.

– Парень говорил, что слышит кого-то, – встряла в разговор Ульяна. – Я дословно помню все, что он крикнул: «Айм хиа! Энд айм рэди!»

– Что за абракадабра? – нахмурился повар.

– Это по-английски, – ответил за Ульяну механик Лелик. – Значит – «я здесь, и я готов».

– К чему готов? – продолжал недоумевать повар. И, не дождавшись ответа, застонал: – Ах ты боже мой! Как же меня все это пугает… Нет, командор, вы как хотите, а на кухню я больше ни ногой. Если желаете, чтобы я вам готовил, прикажите перенести плиту в кают-компанию.

Пока повар выражал свое недовольство, Ульяна наклонилась к Ивану, который сидел чуть в стороне с видеокамерой в руках, и прошептала:

– Не забывай про крупные планы, Медвед.

Тот кивнул.

Выпрямившись, Ульяна случайно встретилась взглядом с Дмитрием Буровым. Миллиардер сидел на диване, дальше всех от командора. Лицо его было бесстрастным и рассеянным, словно все, что происходило вокруг, совершенно его не касалось.

– Командор! – окликнул Беглова программист Антон. – А разве вы разрешали нашим гостям вести съемку?

Беглов взглянул на Ивана и сухо проговорил:

– Нет, не разрешал. – Нагнулся вперед и протянул руку: – Иван, дайте камеру сюда!

Рогов растерянно оглянулся на Ульяну.

– Вы не имеете права! – резко сказала та. – Камера – собственность студии. Вы не имеете права ее трогать.

– Возможно, – согласился командор, глядя на Ивана. – И все же лучше вам отдать видеокамеру мне, если не хотите, чтобы я разбил ее о стенку.

Иван виновато посмотрел на Ульяну, опустил видеокамеру и протянул ее командору.

– Вы об этом пожалеете, – холодно проговорила Ульяна.

– Может быть, да, – спокойно отозвался Беглов. – А может быть, и нет. Ты ее выключил, сынок?

– Да, – пробасил Иван. – Само собой.

– Вот и молодец. – Беглов положил видеокамеру на стол. – Она полежит здесь до приезда помощи.

– А потом?

– Потом я передам ее представителям студии. Разумеется, уже без кассеты.

– Вот дерьмо! – в сердцах выдохнула Ульяна.

Командор усмехнулся, но не удостоил ее ответом.

– Ладно, парни. Час уже поздний, и мы все устали. Расходитесь-ка по комнатам. А завтра утром, за завтраком, продолжим разговор. Уже на свежую голову.

Слово командора все еще было законом. Полярники поднялись с кресел и диванов и один за другим потянулись к двери.

Миллиардер и его помощник-альпинист тоже встали.

– Дима! – негромко окликнула Ульяна.

Буров остановился:

– Вы меня звали?

– Да. – Ульяна облизнула губы, посмотрела на Дмитрия снизу-вверх и хрипло проговорила: – У вас еще остался коньяк?

4

– Дерьмо! – Ульяна яростно пристукнула кулаком по столу. – Какое он имел право забирать у меня видеокамеру?

– Не стоит так переживать, – сказал Дмитрий. – Все наладится.

– Правда? – Ульяна усмехнулась. – И каким же образом?

– Командор просто вспылил. Завтра он успокоится и поймет, что обязан вернуть вам видеокамеру. Это в его же интересах.

– Что вы имеете в виду? – прищурилась Ульяна.

– Впереди большое расследование, – объяснил Буров. – И если все, что происходит на станции, будет задокументировано, это сильно облегчит командору жизнь. Вот увидите, завтра он сам попросит продолжить съемку. И даже будет настаивать на том, чтобы вы вообще не выключали камеру.

– Гм… А ведь вы правы. – Ульяна улыбнулась. – Прямо с души отлегло. Теперь я понимаю, почему вы разбогатели. Умение сохранять холодный рассудок в кошмарной ситуации – редкое качество.

– Пожалуй, да, – согласился Дмитрий. – Но этому легко научиться.

– Как?

– Просто представьте себе, что все неприятности уже позади. Ведь рано или поздно они закончатся, а жизнь будет идти дальше. Все когда-нибудь проходит. Как только вы осознаете это, будете ко всему относиться легче.

– Легче… – неуверенно повторила Ульяна. – Вы думаете, у меня получится?

– Конечно. Постарайтесь расслабиться и ни о чем не думать. Просто пейте коньяк и наслаждайтесь его вкусом.

Ульяна подняла пластиковый бокал с коньяком и посмотрела сквозь него на лампу.

– Как все абсурдно и ужасно, – тихо проговорила она.

– Да, – так же негромко отозвался Буров, – действительно, ужасно. Мне жаль, что вам пришлось все это увидеть.

Ульяна горько усмехнулась.

– Чувствую себя героиней фильма ужасов. – Она вздохнула и вновь взглянула на бокал. – Дима, скажите мне, что я тут делаю?

– Полагаю, то же, что и я, – ответил Буров.

– А что здесь делаете вы?

– Я здесь… – Дмитрий мгновение помолчал, подбирая нужное слово, затем сказал: – Я здесь застрял.

– Да, – улыбнулась Ульяна, – вы нашли подходящее слово.

Они отпили по глотку, после чего Дмитрий вдруг сообщил:

– Я завтра уеду.

– Что? – Ульяна удивленно приподняла брови. – Что значит «уедете»? На чем?

– На снегоходе, – ответил Буров. И пояснил: – В ангаре стоит еще один снегоход. И он мой.

– Откуда же он взялся?

– Его доставили сюда самолетом. Давно, еще прошлым летом. – Дмитрий бросил на Ульяну мягкий, мерцающий взгляд и весело добавил: – Как видите, я неплохо подготовился к походу.

Ульяна смотрела на него недоуменно.

– Значит, вы собираетесь ехать… Отлично. Но как же вы отправитесь в такой буран? И куда?

Буров улыбнулся.

– Вы еще не видели мой снегоход, – заявил он беззаботно. – Такому «зверю» никакой буран не страшен. И потом, до места, куда я направлюсь, не так уж далеко. Не больше пятидесяти километров.

– Но вы можете заблудиться.

Дмитрий отрицательно покачал головой:

– Исключено. На снегоходе куча локационных приборов.

– И вы умеете с ними со всеми управляться?

– Конечно. Я ведь уже сказал, что готовился к походу очень тщательно. Кроме того, со мной будет Витя Хворостов. Он ведь только в свободное время альпинист, а вообще-то инженер-электронщик.

– Да, – вздохнула Ульяна, – вы и правда хорошо подготовились. Черт, как бы я хотела поехать с вами!

– Я бы тоже этого хотел. – Дмитрий протянул руку и накрыл пальцы Ульяны своей широкой ладонью. – Но наш путь слишком труден и рискован.

– И бессмыслен, – с досадой проговорила Ульяна. – Метель все равно не даст вам забраться на ваш дурацкий айсберг.

– Метель рано или поздно утихнет.

Ульяна высвободила руку.

– Тогда почему бы вам не дождаться хорошей погоды здесь?

– В хорошую погоду сюда понаедет куча народу. Начнется расследование. А у меня мало времени. Если я не заберусь на айсберг в ближайшую неделю, то придется ждать следующего года. Что для меня неприемлемо.

Ульяна посмотрела на маленькое окно, залепленное снегом, и произнесла:

– Вы очень нетерпеливый человек.

– Да. Возможно, – согласился Дмитрий. – Но ведь и вы тоже.

Ульяна взглянула на Бурова.

– А что будет, если снегоход сломается по дороге к айсбергу?

– Мы вызовем помощь.

– А что, если помощь… задержится?

– Тоже ничего страшного. В снегоходе есть «комплект выживания».

– Комплект выживания?

– Да.

– И что же в него входит? – насмешливо прищурилась Ульяна. – Банка тушенки и одеяло?

Буров улыбнулся.

– Вы меня недооцениваете. Там есть все, что поможет продержаться до прихода помощи. Еда, термопалатка, спальные мешки с подогревом. Есть даже сверхпрочные и сверхлегкие пластиковые сани.

– На тот случай, если вы решите немного прогуляться по снежной пустыне?

– Точно! – засмеялся Дмитрий. – Знаете, Ульяна, а почему бы нам не перейти на «ты»?

– Можно и перейти, – улыбнулась девушка. – Но тогда, кажется, нам придется выпить на брудершафт?

– Ну, так давайте выпьем! Или вы против?

– Нет. Совсем нет.

Дмитрий взял бутылку и плеснул коньяк по бокалам. Потом они, улыбаясь, переплели руки.

– За дружбу! – провозгласил Дмитрий.

– За дружбу, – согласилась Ульяна.

Они отпили по глотку и поцеловались.

– Замечательно, – улыбнулся Дмитрий. – Теперь у меня есть еще один друг.

– Это я должна радоваться, а не ты, – заметила Ульяна. – Тебе от нашей дружбы никакой выгоды. А у меня появился друг-миллиардер.

Она отпила еще глоток, посмотрела на бокал задумчиво и сказала:

– Знаешь, что мне напоминает происходящее?

– Что?

– Пир во время чумы.

Дмитрий нахмурился.

– Странная ассоциация.

– С мужской точки зрения, возможно. Но с женской – все очевидно. На американской обсерватории все посходили с ума и поубивали друга друга. В морозильной камере на кухне нашей станции лежит замороженный мертвец, которому больше ста лет. А мы с тобой сидим и пьем коньяк. Думаю, всему виною то, что здесь нет женщин. Кроме меня, разумеется. Но я одна, поэтому не в счет. В женской компании подобное было бы просто невозможно.

– И что бы делали на нашем месте женщины?

– Не знаю. Но, по крайней мере, они бы не вели себя так, будто все в порядке и ничего страшного не случилось.

– Ясно. – Буров насмешливо прищурился. – Вообще-то я не большой поклонник чисто мужских компаний. Но, думаю, нам повезло, что на станции ты – единственная женщина.

Ульяна улыбнулась, сделала глоток.

– Ну вот видишь! – проговорила она с упреком. – И я веду себя как мужчина – пью коньяк, улыбаюсь, флиртую… Я тоже поддалась мужскому безумию.

– Так ты со мной флиртуешь? – вскинул брови Дмитрий.

– Конечно. А ты не заметил?

Они посмотрели друг другу в глаза. Ульяна отвела взгляд первой, задумчиво провернула бокал в тонких пальцах.

– Знаешь… Когда я окончила институт, то думала, что передо мной открыты все двери. Я молодая, талантливая и всем нужна. Продюсеры только и ждут, чтобы я что-нибудь отсняла для них. А организаторы кинофестивалей потирают руки от нетерпения и спрашивают друг друга: «Нет ли чего-нибудь новенького у Ульяны Макарской?» Я думала, что буду нарасхват… – Ульяна грустно улыбнулась. – Но, как выяснилось, я никому не нужна.

Дмитрий вгляделся в ее лицо и непонятно проговорил:

– Надо же.

– Что? – насторожилась Ульяна.

– С виду ты такая… такая сильная и несгибаемая. А внутри…

– Мягкая и гибкая?

– Что-то вроде того.

Ульяна хмыкнула. Слышать о своей «мягкости и гибкости» ей было не слишком-то приятно. Она даже пожалела, что приоткрыла дверцу своей души перед практически чужим ей человеком. Что, если тот сейчас насмехается над ней?

Девушке захотелось сказать ему что-нибудь грубое и резкое, но она не успела. Дмитрий вдруг обнял ее рукой за талию, притянул к себе и поцеловал в губы.

На секунду у Ульяны перехватило дыхание. Потом она слегка отстранилась и, взглянув Бурову в глаза, тихо спросила:

– Что ты делаешь?

Дмитрий улыбнулся.

– А на что это, по-твоему, похоже?

– Ты соблазняешь меня?

– Да.

– И ты уверен, что я не дам тебе отпора?

Буров покачал головой:

– Нет, не уверен. Честно говоря, я смущен как мальчишка. И мне это нравится. Я давно забыл, что значит волноваться в ожидании отказа.

Ульяна перевела дух.

– Сладкоголосый миллиардер… – насмешливо выдохнула она. – Наглый, самоуверенный соблазнитель… Привык, что перед тобой открываются все двери?

Дмитрий покраснел.

– Да, но…

Ульяна положила палец ему на губы.

– Чего же ты ждешь? – прошептала хрипло. – Поцелуй меня еще раз, пока я не послала тебя к черту.

5

Ульяна выпростала из-под одеяла голую руку и нащупала на тумбочке сигареты. В душе у нее все еще было как-то пусто, но страх ушел.

– Ульяна, – окликнул ее из темноты голос Дмитрия.

– Что? – отозвалась она и щелкнула зажигалкой. С некоторой досадой подумала:

«Сейчас начнет задавать обычные мужские вопросы – понравилось ли мне… хорош ли он был… Все как всегда».

Но Ульяна ошиблась. Дмитрий посмотрел, как она прикуривает, и вдруг спросил:

– Почему ты стала режиссером?

Ульяна потушила зажигалку. Несколько секунд молчала. Потом ответила – так откровенно, как только могла:

– Это нереализованная мечта моего отца. Он умер несколько лет назад.

– Ты сильно его любила?

Она прищурила глаза и качнула головой:

– Нет. Думаю, я его ненавидела.

– Не понимаю.

– Да, это трудно понять, – с горькой усмешкой проговорила Ульяна. – Он был сильным, красивым и дерзким мужиком. Я бы сказала – настоящим мужиком. И, как многие «настоящие мужики», часто прикладывался к бутылке. Ему и в трезвом виде было плевать на всех и на все, а в пьяном он становился настоящим демоном.

– Буянил и устраивал скандалы?

– Нет. Совсем нет. Демоны не буянят. Демоны вершат зло. Подталкивают падающих, унижают ближних.

Дмитрий нахмурился.

– Что же он с вами делал?

– Да, в общем, ничего особенного. Бил мою маму. Заводил романы на стороне. А на меня почти не обращал внимания, будто я была собачкой, которая путается под ногами. Но во всем, что он делал, была какая-то равнодушная злоба. Словно весь мир ему давно и сильно наскучил, и даже сил на то, чтобы ненавидеть этот мир, у него не осталось. Он смотрел на нас с мамой… ну, как на муравьев…

Ульяна взглянула на раскаленный докрасна кончик сигареты.

– В молодости, – продолжила после паузы, – отец мечтал стать режиссером-документалистом. Тогда его еще интересовала жизнь, и он пытался в ней разобраться. Но провалил экзамены во ВГИК и вынужден был поступить на юридический. Думаю, он всю жизнь ненавидел свою работу.

– Если ты его так ненавидела, то почему решила реализовать его мечту?

Ульяна усмехнулась и проговорила жестким, мстительным голосом:

– Потому что отец не смог. А я смогла.

– Ясно, – кивнул Дмитрий и хотел поцеловать Ульяну, но она отшатнулась и желчно проговорила:

– Нет. Ничего тебе не ясно. Мне и самой до конца все не ясно. Я привыкла думать, что ненавижу своего отца, но иногда… очень редко… мне кажется, что это вовсе не ненависть. И я вдруг понимаю, что всю жизнь обожала и боготворила его. Как дикари обожают и боготворят страшного каменного идола. Для меня отец был небожителем. Непонятным, странным. Знаешь… – Ульяна нахмурилась. – Иногда он мог так припечатать одним лишь словом, что жить не хотелось. А порой ему даже и слова были не нужны. Да, не нужны. Ведь не нужны же они божеству. Он мог только усмехнуться или просто – посмотреть. Так, что у меня душа уходила в пятки от его взгляда. И я вдруг понимала тогда, что я – полное ничтожество.

Ульяна смахнула с ресниц выступившие слезы и затушила сигарету в пепельнице.

– Не знаю, – прошептала хрипло, – может быть, все девочки так относятся к своим отцам? Может быть, это нормально? Мне не с чем сравнить, поскольку другого отца у меня не было.

Дмитрий протянул руку и нежно погладил Ульяну ладонью по волосам. Потом обнял ее за плечи и притянул к себе. На сей раз она не сопротивлялась.

– Бедная моя девочка, – тихо проговорил Дмитрий, гладя ее по голове и мягко целуя в щеку и шею, – ты здорово от него натерпелась.

– Да уж. – Ульяна улыбнулась и вытерла слезы. – Ладно, замнем тему. Лучше расскажи о себе. Как ты стал миллиардером?

– Тут нет ничего интересного, – усмехнулся Дмитрий. – Просто оказался в нужное время в нужном месте. Получил в управление компанию. Потом основал банк. Затем принял участие в афере с залоговыми кредитами. «Бизнес по-русски», ты ведь сама знаешь, как тогда все делалось.

– Ты самокритичен.

– Да нет… Просто не закрываю глаза на очевидное.

Ульяна обвила мускулистую шею Дмитрия тонкими руками и игриво уклонилась от поцелуя.

– А каково это – быть миллиардером? – с любопытством спросила она. – Что ты чувствуешь?

Он помолчал, потом пожал плечами:

– Не знаю. Я просто живу. И поверь, у меня тоже хватает проблем.

– Но у тебя больше возможностей, чем у обычного человека.

– Безусловно.

– Ты можешь позавтракать в Лондоне, пообедать в Париже, а поужинать в Москве…

– Могу.

– Можешь бросить все к черту и уехать куда глаза глядят…

– Вот тут уже ошибка, – с улыбкой сказал Дмитрий. – «Бросить все» получается редко. Я завишу от своего бизнеса. Иногда мне даже кажется, что я просто придаток к нему.

– Ты говоришь о своем бизнесе как о каком-то чудовище.

– Ну да. Иногда он и представляется мне чудовищем. Нечасто, конечно, но бывает.

Ульяна провела пальцем по мускулистой груди Дмитрия и тихо проговорила:

– Хотела бы я быть тобой.

Буров тихо засмеялся и покачал головой:

– Вот уж не надо!

– Почему?

– Если бы ты была мной, я бы не смог в тебя влюбиться.

Веки Ульяны дрогнули.

– А ты в меня влюбился?

– Конечно! Не знаю, правда, насколько крепко. Но да, влюбился. А ты?

– Я? – Ульяна задумчиво нахмурила лоб. – Наверное, тоже. Я ведь не прыгаю в постель к каждому встречному. Ты мне правда нравишься. А может быть, мне нравятся твои миллиарды? Деньги для мужика – как павлиний хвост. Чем их больше, тем хвост ярче.

Дмитрий снова засмеялся и поцеловал ее в ключицу.

– Как-то это цинично, ты не находишь? – поинтересовался он.

Ульяна усмехнулась:

– Да. Наверное.

– Ладно, ты пока полежи, а я сейчас… – Дмитрий отстранил от себя Ульяну и поднялся с кровати.

– Куда ты? – удивилась она.

– Пойду приму душ.

Ульяна легла на спину и закинула руки за голову. Буров наклонился, поцеловал ее в губы, сдернул со стула полотенце и зашагал к душевой комнате.

Глава 6
Дневник полярника

1

Лежать на кровати в темноте ей было скучно. Спать совершенно не хотелось. Должно быть, сказывалось огромное количество кофе, выпитого в кают-компании во время обсуждения кошмара на американской станции.

Ульяна прислушалась к тому, как журчит вода в душевой комнате, а потом рывком села на кровати и потянулась за одеждой. В голову пришла дикая мысль: что, если ей все-таки удастся вывезти кассеты с записью со станции и доставить их в Москву? Тогда она сделает фильм. Но одних лишь кошмаров для хорошего фильма мало. Чтобы кино получилось, в нем наряду с трагедией и кровью должна присутствовать мягкая лирическая нотка. Пусть эта нотка будет тихой, почти неразличимой, но она нужна.

В данном случае такой «лирической ноткой» могла стать история путешественника, замерзшего среди ледяных торосов и глетчеров сто лет тому назад.

Простая и отличная идея. «И как она сразу не пришла мне в голову?» – подумала Ульяна. Ведь рядом с телом полярного исследователя нашли дневник. И его содержимое и может стать той «ноткой», которая так необходима фильму.

Возможно, среди записей путешественника есть строки о его семье. О жене, о детях. Или о любимой девушке. Судя по лицу (вспомнив о примерзших к посиневшей губе черных усах, Ульяна поежилась), парень был совсем не стар. И, возможно, хорош собой.

Натянув свитер и сунув ноги в меховые ботинки, Ульяна покосилась на дверь душевой, встала с кровати и осторожно двинулась к выходу. Затем мягко и бесшумно открыла створку, выскользнула в коридор и так же бесшумно притворила ее за собой.

Ульяна отлично помнила, что коробку с дневником путешественника командор сунул в большой холодильник, расположенный в кают-компании. Сразу, как только они вернулись из американской обсерватории. И, видимо, Беглов тут же позабыл о нем. Кому интересен какой-то там дневник, когда и так столько кровавых событий, а в кухонной морозильной камере – настоящий столетний труп.

Ох, мужчины, мужчины…

Коридор жилого сектора был освещен тусклыми дежурными лампочками. Продвигаясь по нему, Ульяна настороженно поглядывала на темные двери комнат, за которыми спали полярники. Свернув за угол, вспомнила, что придется пройти мимо кухни.

А там… Ульяна поежилась… Там лежит мертвец!

Что, если парень, запертый в морозильной камере, оживет? Или встанет бесплотным призраком и примется бродить по коридорам станции?

Трупы не оживают? Верно. Так же верно, как то, что люди не убивают себя и других людей просто так, без всякой причины. Не стреляют друг в друга из пистолетов, не бросаются друг на друга с ножами, не врезаются на снегоходе в стену. Нормальные люди не делают ничего такого. Но сотрудники полярной обсерватории сделали.

Внезапно Ульяне стало страшно. Она остановилась и перевела дух. Затем натужно улыбнулась. Вот так и становятся параноиками. Никаких призраков не существует! И даже если путешественник оживет, он не сможет выбраться из морозильной камеры, поскольку она заперта снаружи…

Успокоив себя подобным образом, Ульяна двинулась дальше. Однако где-то там, на самой изнанке души, остался неприятный осадок.

Вот и дверь кухни. Ульяна прошла мимо нее, внутренне сжавшись и затаив дыхание. Отлично, кухня позади. А вот и кают-компания…

Проскользнув в комнату, Ульяна слегка поежилась от теплой волны воздуха, обнявшей ее тело. Оказывается, угли в камине еще не потухли. Они слегка посверкивали в темноте, и это было чертовски приятно.

Ульяна двинулась было к холодильнику, но вдруг услышала легкий скрип и резко замерла. На мгновение ей показалось, что сердце ее остановилось. А потом мороз пробежал по коже, и сердце забилось так сильно, что стук его стал отдаваться в висках.

– Кто здесь? – громко проговорила Ульяна, не замечая, что пятится к двери. – Здесь кто-то есть?

– Есть, – ответили ей из темноты.

Зажглась настольная лампа, и Ульяна увидела сидящего в кресле у камина человека.

– Командор Беглов? Что вы здесь делаете? – удивленно спросила Ульяна.

Командор прищурил недобрые глаза:

– А вы?

– Я? Решила пройтись. У меня бессонница.

– У меня тоже. – Командор отпил из стакана, который держал в руке. Кусочки льда мягко стукнулись о толстые стеклянные стенки. – Присаживайтесь.

«Нет, я лучше пойду», – хотела сказать Ульяна, но передумала. Она уже успела успокоиться, и на смену страху пришло любопытство.

– А я вам не помешаю?

Командор качнул бородатой головой:

– Нисколько. Я не занят ничем важным. Просто сижу и пью бурбон. Присаживайтесь рядом.

Ульяна села в кресло и посмотрела на бутылку, стоявшую на столе.

– Это бутылка Антона?

Командор кивнул:

– Да. Он ее недопил и оставил здесь. Утром, конечно, спохватится, но будет уже поздно.

Ульяна нахмурилась и тихо спросила:

– Антон алкоголик?

Беглов отрицательно покачал головой:

– Нет. Просто ему скучно. Его вахта практически закончена, осталось только сесть на самолет и улететь домой.

Командор отпил из стакана. Ульяна посмотрела на его широкую черную бороду и спросила:

– А вы?

– Что я?

– Вы тоже скучаете на станции?

Беглов прищурил темные глаза и усмехнулся:

– Нет, мне здесь не скучно. Я люблю станцию и могу жить здесь годами.

– А как же Большая земля? – с любопытством спросила Ульяна. – Вас разве никто там не ждет?

Командор сдвинул брови, посмотрел на стакан и сказал:

– Похоже, что нет.

– А жена? У вас на пальце кольцо. Вы женаты, или носите его для красоты?

Беглов посмотрел на Ульяну и холодно проговорил:

– Официально я женат.

– «Официально»?

– Между нами давно уже не осталось ничего общего. Дочка поступила в гуманитарный колледж и уехала из дома. Мы с ней редко видимся. А дом у нас большой. Можно три дня ходить из комнаты в комнату и ни разу не встретить друг друга. Впрочем, моя жена редко выходит из своей спальни.

– И все же вам придется туда вернуться.

– Да. Придется.

– После того что случилось на американской станции, вы будете нарасхват. Одних интервью придется дать не меньше сотни. Люди будут смаковать эту историю не меньше полугода.

– Правда? – Беглов чуть прищурился. – Всего полгода?

– Потом появится другая история, и о нашей все забудут, – объяснила Ульяна. – На планете постоянно что-нибудь случается. Падают самолеты, тонут подводные лодки, происходят землетрясения и извержения вулканов. Это давно уже никого не шокирует. Люди ко всему привыкли. Нынешние обыватели, слушая репортаж о катастрофе, которая унесла жизнь сотен людей, не отрываются от тарелки с супом.

Беглов взглянул на Ульяну с интересом.

– Вы говорите как опытная, повидавшая виды женщина, – сказал он. – А ведь вы совсем еще девочка.

– Не такая уж и девочка, – поморщилась Ульяна. – Мне вот-вот стукнет тридцать. Для женщины это возраст зрелости.

Командор улыбнулся.

– Вот как? Надо запомнить. А в каком возрасте наступает зрелость у мужчин?

– Ни в каком. Мужчины не взрослеют. Они до самой смерти остаются глупыми мальчишками.

Беглов внимательно на нее посмотрел.

– Возможно, я глуп, но мне хватает ума, чтобы не поверить в вашу байку о бессоннице, – сказал он вдруг. – Зачем вы сюда пришли, Ульяна? Зачем пробрались в кают-компанию ночью?

Ульяна смутилась. Несколько секунд молчала, пытаясь сообразить, что будет выгоднее – сказать командору правду или наплести ему какой-нибудь чуши? Потом кивнула и тихо проговорила:

– Хорошо, я скажу. Я пришла сюда за дневником.

Командор приподнял черную бровь:

– Вы про дневник путешественника? На кой ляд он вам сдался?

– Женское любопытство.

Командор едва заметно кивнул:

– Ясно. Вы просто хотите использовать дневник в своем будущем фильме.

Ульяна наморщила лоб и проговорила с легкой досадой:

– От вас действительно ничего не скроешь. Да, я хочу использовать этот дневник. Что тут плохого?

– Ничего. Но почему вы просто не попросили его у меня?

– А вы бы дали?

– Я не интересуюсь стариной. В отличие от найденного биоматериала дневник не представляет для меня никакой ценности.

– И вы позволите мне его забрать?

Беглов пожал плечами:

– Почему бы и нет? Валяйте, забирайте.

Ульяна, не веря своему счастью, встала с кресла и прошла к холодильнику. Открыла дверцу и осторожно вынула пластиковую коробку с дневником.

Она старалась действовать аккуратно, но совсем не потому, что заботилась о сохранности раритета для потомков. Главное – снять страницы дневника на видеокамеру и использовать их в будущем фильме, а там хоть трава не расти.

Коробка была тяжелой и холодной. Очень холодной, Ульяна даже пожалела о том, что не прихватила с собой рукавицы.

– Только осторожней, – услышала она за спиной голос командора. – Я уже сказал, что не являюсь любителем древностей и не вижу никакого смысла в том, чтобы хранить обломки древних шхун и обрывки берестяных грамот. Но все же постарайтесь не повредить страницы.

– Я буду очень осторожна. Обещаю.

Ульяна поставила пластиковую коробку на стол. Натянула на ладони рукава свитера, чтобы было не так холодно, и снова взяла коробку в руки.

– Спокойной ночи! – сказала она и, опасаясь, как бы командор не передумал, заспешила к выходу.

– Это вряд ли, – пробормотал за спиной Беглов.

Выходя из кают-компании, Ульяна увидела краем глаза, что командор перевел взгляд на камин и поднес к губам стакан с выпивкой.