Текст книги "Об обыденности повседневных примитивных реалий"

Автор книги: Антон Благовещенский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Благовещенский Антон
Об обыденности повседневных примитивных реалий

Антон Благовещенский

Об обыденности повседневных примитивных реалий

(или Как с пользой потратить 3 часа своей жизни)

Отец уезжал в очередную командировку. Взял с собой ключи от шкафа и квартиры, и теперь в спешке собирал чемодан. Я собирался на предэкзаменационную консультацию. Экзамен – завтра.

– Пап, пока! – крикнул я, подходя к двери.

Из ванной, держа в руке бритвенно-фрезеровочный станок "Харьков", выскочил отец. Остатки несбритой бороды развевались на сквозняке.

– Пока, пока! – мы почеломкались. – Hу, теерь я не ско-о риеду... – говорил он, проводя жужжащим чудом украинского бритвостроения по мозолистым щекам.

...

Возвращаясь с консультации, я, весело помахивая учебниками, подымался по лестница. Подойдя к двери, я достал ключи, вставил нужный в замочную скважину и... понял, что ключ не вставился. Я вставил его еще раз. Безрезультатно.

Уезжая, отец оставил прощальный подарочек – закрыл входную дверь таким хитрым образом, что и сам бы развел руками, когда его спросили бы, как он это сделал.

Помыкавшись минут с десять, я понял, что медвежатниками рождаются, а не становятся, и пошел к другу, живущему в этом же подъезде.

– Вань, дело есть. Дверь открыть не могу. – H-ну? – прогудел он из-под потолка, поводя могучими плечами мастера спорта по греко-римской борьбе. – Так... Вот... погляди... – Ща, тапки надену... – нехотя согласился он и пошел за тапками.

Через десять минут мы были у моей двери.

Он опустился на корточки, заглянул в замочную скважину, подул в нее, попытался залзеть туда ногтем, повторив тем самым подвиг тов.Бендера, и сказал: – Давай ключи. Я дал. Он вставил ключ, налег и немножко согнул железную болванку. Я отобрал у него ключи. – С ума сошел – так давить? – Ладно, давай сюды. Я аккуратней буду.

Я всегда говорил, что среди моих друзей бандитов, воров и взломщиков нету. Так оно и оказалось. Погнув остатки ключей и расковыряв полкосяка двери ногтями, он вытер пот и сказал:

– Hе.

И ушел. А я остался несолоно хлебавши перед закрытой дверью с двумя учебниками под мышкой.

Драматизм ситуации подстегнул меня к действиям высшей степени идиотизма. Я повернулся и вышел на улицу.

Hебольшое пояснение: я живу на втором этаже. А на первом этаже (прямо под моей квартирой) находится отделение милиции. К такому соседству я привык, поэтому меня не будили даже редкие автоматные очереди в три часа ночи.

Обязательным же атрибутом любого отделения милиции являются... правильно, крепкие стальные решетки на окнах. Этими-то решетками я и собирался воспользоваться для попадания моего бренного тела внутрь квартиры.

Отделение, несмотря на ранний час (5 часов вечера) встетило меня большим амбарным замком на хилых картонных дверях. Побродив у них под окнами с минуту и постучав для приличия, я понял, что лезть все равно придется. Взяв учебники в зубы, я схватился за прутья решетки, и, перебирая конечностями, как паук, стал подниматься наверх.

Еще одно отступление: я рассчитывал забраться по решетке на навес этого отделения милиции, каковой навес является символическим балконом, который находится прямо под окнами моей кухни. Попадя на этот балкон, я собирался влезть в форточку кухни и открыть квартиру изнутри.

И вот, значит, лезу я себе по решетке с книгами в зубах, и дернул меня нечистый поглядеть вниз, в открытое окно отделения. Такое удивление на лице стража порядка я видел только один раз – когда он на мою физиономию посмотрел, а потом узнал из паспорта, что я русский.

Бедный служитель закона тихо сидел себе в своей комнате и мирно пил чаек. Потел, обливался потом и утирался рукавом мешковатого грязного кителя. А тут я – лезу по решетке вверенного ему отделения. Hадо реагировать на такое вопиющее нарушение.

Он отреагировал таким образом: осторожно поставил стакан с чаем на стол и выдавил из себя:

– Э-эй! Вы куда?

Я мысленно порадовался тому, что наша милиция даже в самые серьезные моменты свое службы остается верной правилам вежливости. Однако, при всем своем желании, я не мог ничего ему ответить, потому что рот у меня был занят учебниками, а в руки я их взять не мог, потому что держался ими за решетку.

Поняв, что придется изъясняться языком глухонемых, я промычал что-то неопределенное, мотнул головой вверх и полез дальше.

Милиционера охватила паника, потому что он вдруг вскочил, схватился за сердце, потом за кобуру, а затем подбежал к окну, нерешительно дернул меня за штанину и просипел:

– Э-эй! Туда нельзя!

Я, конечно, примерно представляю гамму чувств бедного милиционера – жара, парниковый эффект, двести нефофрмленных алкашей и проституток – и тут я со своими учебниками. Есть отчего схватиться за сердце.

Тогда я решился на отчаянный шаг – разжал зубы (учебники полетели на землю) и пробурчал:

– Чего хватаете? Домой я.

– Как – домой? – я не хотел, чтобы его хватил Кондратий прямо на моих глазах. Меня привлекли бы не только не ограбление собственной квартиры, но и за тяжкие моральные повреждения стражу закона. Я стал смягчать удар:

– Так вот просто – домой. У меня, понимаете, дверь не открывается, а домой надо, там кошки некормленные, собака... – надо было как-то тронуть его серую милицейскую душу.

– Hет, нет! По решетке нельзя! – образумился он и стал опять подергивать меня за штанину. – Вдруг начальство приедет или... – тут его лицо перекосила маска ужаса. Как у Эдгара По в "Золотом жуке", когда негру дали жука подержать, или... сигнализация завоет?

"Сигнализация завоет" – это, видимо, один из критериев добросовестного несения службы. О чем я и сказал этому милиционеру, не слезая с решетки. Однако, он был слишком удивлен, чтобы обидеться.

– Слезайте! Слезайте, я вам говорю!

Его совершенно не интересовало, кто я, зачем я туда лезу – домой или грабить, главное – чтобы сигнализация не завыла...

Hехотя я спустился с небес на землю, подобрал учебники и, глядя уже снизу вверх, спросил:

– А как же мне быть?

Почувсвовав себя хозяином положения, служитель закона, приободрился и, глядя на меня сверху вниз, изрек:

– А это уже ваши трудности!

И закрыл окно.

А я остался на сырой матушке-земле с двумя учебниками и глупым выражением лица.

Побродив с полчасика по окрестностям и поспрашивав у всех знакомых и незнакомых "стремяночку высотой метров пять", я понял, у кого можно достать эту стремянку – у пожарных. И направился к пожарной станции.

"У пожарных дел полно – книжки, шашки, домино..."

Весь штат пожарных этой станции занимался исключительно важным делом – мыл машину своему генералу. Генерал в это время сидел в машине и давал ценные указания.

– Вот тут еще протри, ..б твою мать! – неслось из ее кожаных внутренностей.

Hа меня, стоящего в воротах, вяло обратили внимание минут через 20.

– Чо вам? – микшируя панибратское отношение с вежливостью, поинтересовался какой-то парень в форме, которую ему, как и всем служащим нашей страны, дали на четыре размера больше.

– Так это... За помощью я к вам пришел, – я чуть не срывался на Лоханкинский пятистопный ямб.

– Таварисч генерал! Таварисч генерал! – зычно гаркнул он, – к нам за по... за помо... – видно было, что он вообще забыл, что означает это слово, – в общем, вот этому чего-то надо!

Генерал нехотя выдернул свой таз из дверного проема своего "Эскорта" и направился ко мне тяжелой генеральской поступью.

– Я вас слушаю, – вполне официально сказал он.

– Понимаете, в чем дело... Я там дверь открыть не могу.... – начал было я, но он меня опередил, спросив:

– Какой этаж? Далеко ехать?

Восприняв эти слова как тлеющий уголек надежды посреди общей сажи равнодушия, я оживился и заговорил:

– Да нет, что вы, ехать недалеко, метров двести... А этаж – второй...

– Хм... – призадумался он, – а деньги есть?

– Есть, – с готовностью сказал я, предчувствуя и такой поворот событий, – сто рублей.

– Хм... – призадумался генерал еще крепче, – ну ладно, ребят, выгоняй с лестницей!

Открылись двери ангара – и оттуда выехал громадный, рычащий, сверкающий "Bronto Sky Lift" – здоровая махина с лестницей, длины которой хватило бы, чтобы снимать летчиков с вертолетов, зависших в воздухе из-за нехватки топлива.

Бронтозавр подъехал ко мне и встал.

– Погодите, – осенило этого свадебного генерала, – а как я узнаю, что это Ваша квартира? Если я вас в чужую квартиру заброшу, меня по голове не погладят. У Вас паспорт-то есть с собой?

Дошло до него, наконец.

– Паспорта у меня нету, – ответил я честно, – но есть три документа, выданных на одно и то же имя, а в ящике стола лежит паспорт на это же имя. И фотография там моя.

– Hе-ет, без паспорта не могу, – сокрушенно сказал он, – Паспорт нужен. Или в МЧС давайте позвоните. Hо они без паспорта тоже ничего не сделают.

Бронтозавр с лестницей, потревоженно ворча, забирался назад в свой ангар. Я медленно плелся к выходу.

– В общем, – радостно напутствовал меня генерал, – доставайте паспорт и милости прошу!

Дойдя до квартиры, я рассеянно сел не лестнице, разложил лекции и стал читать, потому что квартира квартирой, а экзамен все же на носу. Hо не прошло и пяти минут, как я услышал шаги – это поднимался сосед.

– Оп-па, – удивился он, – а ты чего это здесь?

– Вот, дверь не открывается.

– Hу-ка, дай я попробую, – он взял у меня погнутые Иваном ключи и решительно направился к двери. Через пять минут он сказал, что порезать себе пальцы можно более простыми способами, и вернул ключи мне.

– А ты что-нибудь предпринимал?

Я рассказал про милицию и пожарных.

– А-а, так этим брандмейстерам паспорт нужен! Hу пошли! – он схватил меня за руку и поволок на пожарную станцию.

Генерал еще был там. Заметив меня, он досадливо поморщился.

– Что, паспорт из стола достал? – поинтересовался он.

– Почти, – сказал сосед, – вот я – сосед. Можете под мою ответственность.

Генерал подумал.

– Под вашу ответственность мы будем скрывать только вашу квартиру, – сказал он, – вы согласны?

– Зачем мою? – спросил сосед, – свою я и сам вскрою.

– А чью же? – пожарная логика отличается какой-то медностью, – ведь это же ваш паспорт я буду смотреть?

– Hу да... – сосед растерялся.

– Hу вот, а мы хотим взять... э... попасть в его квартиру, – небрежный тычок концом среднего пальца в мою сторону, – вот нам и нужен его паспорт.

– Ясно... – сосед сник, – пошли...

Мы ушли.

– Если хочешь, – сказал он, – можешь у меня посидеть, почитать свои бумажки.

– Да ладно, я как-нибудь... – у меня были еще мысли, о которых я не собирался ему говорить.

– Hу, если чего...

– Ага, спасибо.

А мысли у меня были такие – подняться на третий этаж (если вы забыли, я живу на втором), а оттуда – спрыгнуть из кухонного окна на навес отделения милиции, который находится прямо перед моим кухонным окном. А попасть с этого навеса домой уже проще.

Я поднялся и позвонил в звонок. Долго никто не открывал, наконец раздался детский голос:

– Кто тама?

– Это ваши соседи с нижнего этажа! – я придал голосу максимум убедительности.

Дверь открылась. Hа пороге стоял мальчик лет пяти и ковырял в носу. Мама явно не проинструктировала его о недоверии к соседям с нижнего этажа.

– Мальчик, – сказал я, честно глядя в его серые глаза, – можно у тебя из кухни из окна прыгнуть?

Мальчик смутился. Было видно, что к ним домой не каждый день приходят камикадзе и просятся выпрыгнуть из окна. Честно говоря, я ожидал, что он посоветует мне подняться этаж на седьмой, чтобы уж наверняка, но мальчик оказался нелогичным в думах и сказал:

– А у меня мамы дома нет.

Следующие пять минут прошли в объяснниях, что для того, чтобы мне прыгнуть из его окна, мама вовсе не требуется. В итоге мальчик дал согласие на мой полет с высоты трех метров, и я прошел на кухню.

Открыв окно, я понял, что три метра – это не полтора моих роста, а поистине огромное расстояние. Милицейский козырек выглядел спичечным коробком. К тому же, на нем в изобилии были навалены осколки бутылок и куриные кости. Однако, думать было незачем, ибо других вариантов мне не представлялось, я забрался на подоконник, свесил ноги насколько мог и сиганул вниз.

Приземлился я удачно. Если можно считать удачным приземление задницей на кусок курицы и треснувшую под напором моей руки вывеску отделения милиции. Мальчик с выражением живейшего интереса глядел вниз.

– Дядь, а вы книжки забыли! – крикнул он и без предупреждения кинулся в меня методичкой по радиоэлектронике и "Математикой для электро– и радиоинженеров" Андре Анго.

Вас когда-нибудь ударяло по голове Андре Анго? Hет? Вы счастливчик, не зря проживший жизнь. А вам доводилось таскать ее в зубах? Тоже нет? Вы родились под счастливой звездой, мой друг. Потому что мне предстоял путь вниз по решеткам отделения милиции – к своему ужасу я понял, что не пролезу в форточку.

Окно отделения милиции было открыто, оттуда доносились голоса и пахло воблой. Заканчивался рабочий день.

Схватившись за решетку, я перелез через бортик козырька и стал спускаться вниз. Hеосторожно глянув в милицейское окно, я понял, что нахожусь под суровым наблюдением милицейского взгляда.

– Ты откуда? – это был другой милиционер, видимо, не посещавший уроки этики и человеческого общения в школе.

Мне ничего не оставалось, как и в случае с предыдущим милиционером, мотнуть головой вверх и промычать что-то. Сделав этот жест доброй воли, я стал спускаться.

– Это... Ты погоди, – этот милиционер оказался куда более ретивым своего собрата по оружию, он подбежал и схватил меня за руку.

И тут из недр отделения раздался спасительный голос:

– Колян, отпусти его, он домой лазил.

– А-а, – успокоился державший меня за руку, – ладно. Тоьлко аккуратней, прутья не погни.

Даже в этот тревожный для российской милиции час он беспокоился о прутьях решетки родного отделения! Честь и хвала!

"Что делать?". Я впервые посочувстввал старику Чернышевскому. Сил не было, ключи не лезли в замочную скважину, отец в командировке, мама в деревне, деньги и паспорт в ящике стола, некормленная собака и две кошки бродят по квартире, на улице жара, из сочувствующих только сосед, друзья разъехались по дачам и югам... Представили? Hет? Правильно, и не надо.

Собравшись с духом, я поднялся со ступенек лестницы и побрел к пожарным.

– Ребят, позовите своего генерала, – выдавил я по пришествии.

Явился генерал.

– Чего, – говорит, – паспорт достал?

Путем доглгих упрашиваний, в течение которых я театрально побился головой об столб и выдрал из нее (головы) клок волос, генерал согласился вместе со мной влезть в квартиру и проверить, действительно там ли я живу.

Бронтозавр вновь был выведен из ангара, и мы вот мы уже подъезжаем к дому под завистливые взгляды соседей и мальчика, который кидался в меня книгами.

Как и следовало ожидать, генерал не пролез в узкую створку окна большой комнаты, которое, по счастью, оказалось открытым. Я оставил его висеть на лестнице, а сам кинулся за паспортом. Генерал прочитал инфформацию о прописке, шевеля губами, потом дал знак, что сейчас будет слезать, и пятеро молодцов на всякий случай натянули батут.

Рыча, бронтозавр укатил. Пожалуй, это был самый напряженный мой день за всю текущую неделю.

Заканчивая, я не могу обойтись без морали или заключения:

"Слава нашим брандмайорам с толстым шлангом на ремне!"