Текст книги "Наказание Желтой Тени"

Автор книги: Анри Верн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Глава XIII

Нужно было обладать большим воображением – а Желтая Тень им безусловно обладал, – чтобы изобрести систему оков столь «эффективную», которую создал Минг. Темница сама по себе не отличалась от других: узкое помещение, низкие сводчатые потолки, толстые стены и тяжелые металлические решетки вместо двери. Но сами оковы были дьявольски просты. Речь шла о двух нормальных обыкновенных цепях с кольцами, куда вставлялись кисти рук. Но все дело в том, что они располагались, приковывая узника, на разной высоте. Одна была в двадцати сантиметрах от пола, а другая – в двадцати сантиметрах от свода. Браслет одной застегивался на левой, другой на правой руке, так что она оказывалась задранной вверх. Даже, если узник хотел сесть на пол, правая цепь не позволяла ему этого сделать. Если он хотел выпрямиться, то этого ему не давала левая цепь, заставляя его оставаться перекошенным. Несчастный должен был постоянно быть в неестественном положении, полусогнутым набок, с поджатыми ногами. Днями и неделями ему нужно было находиться в неестественной позе, не имея даже возможности заснуть, мучимый усталостью и болью в позвоночнике. Такой режим, как утверждал Минг, сламливал сопротивление самых упрямых в очень короткий срок.

В этой-то противоестественной позиции и оставили Билла стражники. Сначала он даже не чувствовал особого дискомфорта. После тех страданий, которым подвергли его змеепоклонники, это вроде бы было не столь страшно. Его к тому же постоянно преследовала мысль о провале, который он потерпел в борьбе с Желтой Тенью, и это повергало его в глубокое уныние.

Но прошли минуты, потом часы. Несмотря на всю свою физическую крепость, Билл почувствовал боль в груди и позвоночнике, но цепи заставляли его держаться в этом болезненном положении. Боль ударяла в затылок, переходила в ноги.

Много раз он пытался всем телом повиснуть на цепи, чтобы вырвать её из стены, но все напрасно. Так он и застыл, задыхаясь, перекошенный, как ревматик. Кровь стучала в виски.

Время сочилось капля за каплей в вечность. С регулярными интервалами звучали шаги стражников, проходящих по гулким плитам рядом с решеткой. Они удалялись, потом возвращались с снова удалялись. Но вот, в какой-то момент, они приблизились к решетке и смолкли. Прошли ещё минуты, и вдруг в замке решетки повернулся ключ. Резкий свет электрического фонаря больно ударил в глаза, и Билл услышал голос человека – голос, который он слишком хорошо знал и теперь мог услышать только в кошмарных снах – прошептавший:

– Скорее, Таня, освободи его!

Зазвенел ключ. Кто-то возился с его цепями, которые резко спали.

В полусознании Билл скатился на пол, постанывая от боли, и почувствовал, что его переворачивают на живот. Умелые руки массируют ему спину, бока, затылок, ноги. И в то же время тот же самый голос проговорил:

– Мужайся, Билл, старина… Мужайся… Восстанавливай скорее свои силы… Мужайся, старина.

Боже! Этот голос… Знакомый голос.

«Нет, невозможно, – подумал шотландец. – Я брежу… Этого просто не может быть… Этого НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!»

Боль медленно отпускала его, уходила из поясницы, кистей, затылка. Он уже сам перевернулся на спину. В свете стоящего на полу фонаря увидел мужчину и женщину. В женщине узнал поводыря, а в мужчине, как и предполагал, слепого прокаженного. А тот прошептал Баллантайну:

– Ну что, дружище, начинаешь чувствовать себя нормальным человеком?

На этот раз шотландец понял, что он не бредит. Этот голос он узнал бы из тысячи, и тут Билл зарыдал.

– Так это правда?! – бормотал он захлебываясь. – Вы… это вы… командан?

– Конечно, это я, Билл, кто же еще… Но перестань называть меня команданом!..

И тут колосс почувствовал, что горло его перехватило и сердце рвется из груди. Прокаженный, склонившийся над ним, это его друг и брат, Боб Моран, которого он считал мертвым.

– Это же невозможно, командан! – шептал шотландец. – Я же видел собственными глазами, как вы пали под пулями Минга! Это невозможно!..

– Все в этом мире возможно, Билл. Ты же видишь меня во плоти. Может, и не слишком хорошо выгляжу, но живой… И мадемуазель, которая отперла твои оковы, это – Таня… Таня Орлофф… Ты помнишь ее?.. Но постарайся вспомнить… Ладно, мы и так потеряли много времени… Нужно бежать, как можно скорее! Поднимайся! Ну, поднимайся же!..

Мысль о том, что его друг жив, сразу придала Биллу силы. Несмотря на то, что боль ещё не совсем ушла, он пошатываясь встал самостоятельно.

– Но, командан! Объясните же… Как?

– Позже, Билл, позже, – ответил прокаженный. – Сейчас только одно – удираем.

– А охрана?

– Я о ней позаботился, – объяснил Моран. – Я разложил её по углам, предварительно оглушив. А когда они придут в себя, мы будем уже далеко…

Баллантайн вздрогнул.

– Оглушили их! – воскликнул он. – Тогда уже поднята тревога… У этих людей вживлены маленькие передатчики в основание черепа…

– Об этом не беспокойтесь, – вмешалась Таня Орлофф. – Мин проделывает такие штучки с сообщниками, которым не слишком доверяет. А темницы охраняют наиболее фанатично преданные ему люди, которых хоть режь на куски, не предадут своего хозяина.

Билл не настаивал. Таня была племянницей Минга, и кому, как ни ей, лучше всех знать привычки своего дядюшки.

– Ну, что! – бросил Моран. – Надеюсь, что нас здесь больше ничего не удерживает… Двинулись!..

Один за другим во главе с Таней Орлофф трое выбрались из темницы.

Ночь подходила к концу и все в крепости должны ещё были крепко спать. Таня вела их подвалами, в которых и днем-то мало кто бывал. Эти оба обстоятельства способствовали их бегству через лабиринты коридоров, переходы и лестницы, вырубленные в скале во время строительства крепости. Наконец они достигли круглого сводчатого зала, в центре которого находилась грубо сделанная статуя Будды, погруженного в размышления.

Встав на колени, Таня повернула завиток орнамента на пьедестале статуи, которая повернулась вокруг оси, открывая черную дыру и первые ступени каменной лестницы, ведущей вниз. Спустившись на двенадцать ступеней, Таня тронула другой рычажок, и статуя встала на место. Им пришлось спуститься ещё на полсотню ступеней, прежде чем добраться до входа в туннель, длинный и сырой.

– Вперед, – скомандовал Боб. – Сейчас мы в относительной безопасности, поскольку Минг не подозревает, что Таня – наша союзница, и он не может догадываться, что мы пойдем этим путем. Тем не менее, нам нужно выбраться как можно скорее и подать доктору Партриджу сигнал к атаке.

Билл удивлялся все больше и больше.

– Вот так раз! Что же там делает Партридж? Я-то думал, что…

– Давай, Билл, все вопросы оставим на потом, – обрезал Моран. – Нам сейчас некогда. Люди Партриджа должны проникнуть в крепость до того, как здесь обнаружат твое исчезновение.

Они продолжали идти след в след. Пол был ровный, а электрический фонарь давал достаточно света, так что передвигаться можно было быстро.

Минут через десять ходу туннель сделал поворот ип вывел их к лестнице. Они спустились по ней и оказались на свежем воздухе у подножья скалы, откуда Билл начинал свой подъем в крепость.

Рождающийся день уже высветил небеса, окрашивая все в серые тона. В обломках скал прятались группками бирманцы, вооруженные до зубов. А с ними мистер Ох-Ох собственной персоной. Все носили знак «Зеленых флагов».

Доктор Партридж пожал ручищу Билла, говоря:

– Ох, ох! Сердечно рад видеть вас живым и здоровым, мистер Баллантайн…

Затем он повернулся к Бобу Морану:

– Пока все идет как нельзя лучше. Другие коммандос на местах у различных секретных выходов. Они только ждут приказа, чтобы проникнуть в крепость…

Из-под лохмотьев Боб вытащил часы и глянул на циферблат.

– Можно подавать сигнал, доктор Партридж. Мне и моим друзьям достаточно полчаса, чтобы добраться до храма и перекрыть личный канал спасения Желтой Тени. Через полчаса давайте сигнал к атаке изнутри крепости.

Вокруг них уже собралось человек двадцать солдат. Мистер Ох-Ох повернулся к солдату с приемопередатчиком в руках и отдал команду по-бирмански. Солдат тут же начал говорить в микрофон, а когда он кончил, доктор Партридж снова повернулся к Морану:

– Приказ по группам передан, ох-ох. Через полчаса мы начинаем…

Он посмотрел на браслет часов.

– Ох-ох! Давайте теперь двигайтесь вы. Времени у вас всего полчаса…

Моран повел Таню и Билла через джунгли. Минут через двадцать ходу они выбрались на лужайку, посреди которой лежал частично в руинах храм. Моран взобрался на самую верхнюю из сохранившихся террас, где возвышалась целая заросль кустов, напоминая небольшой лесок в миниатюре.

– В этих кустах, – объяснил француз Биллу, – спрятан самолетик, который выбрасывается в воздух катапультой и на котором Минг в минуту опасности, может скрыться, чтобы добраться до своего другого логова в пустыне Гоби…

Говоря все это, Боб махнул рукой друзьям, и они последовали за ним вглубь храма. Как и снаружи, храм также жалко выглядел и изнутри.

Боб показал на статую Будды, сидящего на змеиных кольцах, над головой которого расправила свой капюшон кобра с семью головами, защищая его от солнечных лучей.

– Минг должен появиться из-под этой статуи… Мы будем подстерегать его здесь. Но, полагаю, Билл, что сейчас я должен тебе кое-что объяснить. У нас, мне кажется, есть ещё немного времени до его прихода…

Гигант скрипуче рассмеялся.

– нужно ли мне что-то объяснять! Ну знаете, командан, я просто умру без этих объяснений. Ведь Минг прострелил вам сердце, а вы воскресли, чтобы в очередной раз спасти мне жизнь! Да тут не рассказывать надо, а рисовать картины!..

Глава XIV

– Конечно, Билл, я действительно упал после выстрелов Минга. Даже схватился за грудь, куда ударила пуля. Но это ещё не доказывает, что я умер… Логически, я должен был умереть на месте. Однако, как ни смешно, меня и в этот раз, хотя и не желая этого, спас сам Минг. Помнишь, я рассказывал, как тоже спал ему жизнь при неких обстоятельствах. И тогда он подарил мне брелок из литого серебра, представляющий маску тибетского демона с каббалистическими знаками, выгравированными на лбу. По словам Минга, эта маска должна была служить мне талисманом, и действительно, в одном случае она спасла мне жизнь. После этого, я даже долгое время носил её на груди, уверовавшись в могущество этого изображения. И вот с этой-то маской на груди я и очутился на деревянном мосту под стремниной перед первым водопадом Нила. Она была у меня в нагрудном кармане. Как ты знаешь, карман этот по странной случайности был нашит слева. Короче говоря, пуля Минга ударила в маску и та не дала ей проникнуть в сердце, но ребро мне эта пуля все же сломала. От удара я качнулся назад и через перила моста рухнул в воду. От боли и шока потерял сознание, и меня понесла стремнина.

Холодная вода привела в чувство, а течение вынесло каким-то судом в спокойную заводь. Но я из-за перелома не смог доплыть до берега, и поток снова понес меня дальше…

– После вашего падения с водопада, командан, я обшарил в бинокль всю поверхность реки, – заметил Билл, но так ничего и не обнаружил.

– Нил широк, а я в нем был всего-навсего маленькой точкой… Точкой, которая ускользнула от твоего внимания… Короче, течение тащило меня, скорее мертвого, чем живого, пока на мое тело случайно не наткнулся парусник, спускавшийся по реке. Его-то экипаж и выудил меня. Эти добрые люди вылечили меня, а ребро, после разного рода обработки их мазями, срослось за полмесяца. Пока я лечился, меня преследовала одна мысль: проникнуть в логово Желтой Тени в Бирме и навсегда покончить с этим воплощением зла. А для этого, чтобы усыпить подозрения Минга, я решил прикинуться погибшим.

Я втайне вернулся в Англию через день после того, как ты убыл в Бирму. Мне хотелось встретиться с Джеком Старом, чтобы поподробнее расспросить его о резиденции Минга, но там я узнал, что Джек мертв. К счастью мы с Таней условились о связи в случае необходимости через газеты. Я поместил в «Таймс» в рубрике «Продажа домов» следующее объявление.

«Меняю виллу „Куран д'Эр“ на шотландскую усадьбу XIV века. С привидениями не предлагать».

Через два дня я получил ответ, и Таня согласилась участвовать в моем предприятии. Она согласилась не только информировать о делах своего чудовищного родственника, но и сопутствовать мне в Бирме. Между тем, я связался с сэром Арчибальдом Бейуоттером, единственным человеком, которого я помимо Тани посвятил в свои планы. Он помог нам с Таней добыть фальшивые документы и добраться до Рангуна. И вот там, загримировавшись под слепого прокаженного, я и начал действовать. Подкожные инъекции вызвали вздутие и подобия гнойников, кожу окрасила специальная краска. Правда, мне пришлось потренироваться держать пальцы так, чтобы они напоминали по форме когти, что тоже является одним из признаков болезни Хансена.

Для окончательного сходства с местными больными я побрил голову. Таня со своей стороны загримировалась под нищенку, поводыря лже-прокаженного-слепого. Поскольку она знала многие секреты Минга, в том числе и пароли, мы смогли добраться до Желтой Тени, пользуясь помощью со стороны его же организации и в то же время, срывая его планы.

Через них же мы узнали о твоем пребывании в Рангуне и поняли, что ты задался той же целью, что и мы. Сначала я хотел объявиться тебе, но потом изменил свое решение. Ибо в данном случае наше объединение, хотя и увеличивало общую мощь, но с другой стороны – давало Желтой Тени возможность бороться с одной компактной группой противников. В то же время, действуя раздельно, мы атаковали Минга с разных направлений и имели возможность оказывать тебе помощь. Ведь я знал, что ты подвергаешься серьезной опасности. Как помнишь, мне удалось четырежды вмешаться, чтобы вызволить из довольно деликатных ситуаций: в Рангуне, когда дакоиты прижали тебя у пагоды Нат; в Мандалае, где я убил подброшенную тебе кобру; на Иравади, после твоего захвата пиратами; ну и вчера, когда мы сняли тебя с распятия, устроенного поклонниками Нага.

– Вы ещё забыли, командан, что выручили меня из проклятой тюрьмы Минга. Так что я должник ваш и Тани Орлофф за пять раз…

Моран, казалось, не заметил поправки своего друга и продолжал:

– В Мандалае я скрыто присутствовал и в Араканской пагоде, когда ты там встретился с посланцем У-Вина. Используя всю сесть Минга в Мандалае, мы смогли установить, кто этот человек. Ну, а отсюда, мы без труда выяснили, где ты находишься. И вот тогда я решил использовать «Зеленые флаги» в наших целях.

Я встретился с У-Вином и предложил ему захватить Минга, проведя «зеленофговцев» вовнутрь цитадели, где размещалось его логово. Предложение было слишком заманчивым, чтобы У-Вин мог отказаться. Мы разработали план и У-Вин направил послание доктору Партриджу, чтобы тот подготовил коммандос к рейду и перебросил их по воздуху к крепости.

Ты скажешь, Билл, что в этот момент я бы мог тебя предупредить! А вот и нет. Я решил оставить тебя в неведении. Таким образом Желтая Тень сконцентрировал бы все свое внимание на тебе, а это позволило бы нам действовать с большими шансами на успех.

Конечно, Таня и я решили внимательно следить за твоей судьбой, как и до того. С момента твоего прибытия в Таро, мы шли за тобой до крепости. Вырвав тебя из лап поклонников секты Змея, мы направили тебя сложным путем к Мингу, который, отвлекшись на твои действия, упустил из виду солдат Партриджа. Минг схватил тебя, а мы освободили. Пока ты был в темнице, «Зеленые флаги» десантировали с самолетов двести коммандос. Транспортные самолеты из Индии частенько пролетают в этом районе, так что ничего удивительного нет в том, что моторы наших не привлекли особого внимания людей Желтой Тени. И вот мы приступили к реализации плана. Из крепости ведут одиннадцать подземных ходов, и Таня все их знает. Десять из них сейчас блокированы людьми Партриджа, который уже должен в данный момент ворваться в крепость. Одиннадцатый ход свободен. Это личный ход Минга. Он начинается прямо из его апартаментов, которые, как ты знаешь, находятся на вершине крепости и заканчиваются выходом здесь в развалинах храма. Так что, удрав от «Зеленых флагов», Минг, наверняка, воспользуется самолетом. Нам остается только ждать.

– А если его будут сопровождать? – спросил шотландец.

– Он будет один, – ответила Таня Орлофф. – чтобы добраться до пустыни Гоби, самолет имеет большой запас топлива и может нести только одного пассажира.

Боб Моран взглянул на часы.

– Минг вот-вот появится. Давайте-ка спрячемся. А вы, Таня, уйдите вглубь храма, ваш дядя ни в коем случае не должен вас видеть. Если он каким-то чудом и ускользнет от нас, то не должен ни коим образом заподозрить ваше сообщничество с нами. Ты, Билл, укройся в этой нише, слева. А я спрячусь прямо у самого выхода, так что дичь никак не должна удрать.

Статуя Будды под зонтиком из нагов дрогнула, затем повернулась вокруг своей оси, открывая квадратное отверстие, из которого выбрался человек с электрическим фонарем в руках. Это был Желтая Тень.

Как и обычно, он был одет в свой темный костюм. Голова обнажена и никакого багажа в руках. На поясе его в кожаной кобуре висел огромный автоматический пистолет.

Несмотря на то, что события развивались для него не лучшим образом, убежище захвачено и самому приходится скрываться, лицо Минга было бесстрастно; ни волнения, ни каких иных чувств не отражалось на нем. Он был спокоен, как ангел Зла.

Статуя встала на место, и Минг погасил свой фонарь. Внутренность храма освещал серый рассветный свет, проникающий через проломы в крыше.

Медленными шагами монгол пересек храм, направляясь к выходу, но не успел выйти. На его пути встал человек. Несчастный, одетый в лохмотья, с бритой головой, лицом, пораженным проказой.

Это неожиданное появление, а также направленный на него пистолет, заставили Минга напрячься. Тем не менее голос его был спокойным, когда он спросил:

– Кто ты, осмеливающийся напасть на Хозяина?

Поскольку Минг считал, что его имперскому влиянию подчинены в Азии все нищие, люмпены и подонки, которые обязаны оказывать ему всяческое содействие и быть сообщниками во всех его деяниях, то он был удивлен и просто не верил, что кто-то из его подданных мог стать на пути с оружием в руках. И он даже рассмеялся.

Смех Желтой Тени, раскатистый, зазвучал как щелканье бича.

– Вы слишком самоуверенны, Минг….

При звуке этого голоса, который он сразу же узнал, монгол вздрогнул, хотя, как известно, этот человек умел контролировать свои чувства. При звуке голоса того, кого он считал мертвым, даже это существо с железными нервами не могло скрыть, что оно поражено.

– Это вы, командан Моран! – воскликнул он. – Это невозможно!.. Как же вы смогли?..

– …спастись?.. Вы это хотите сказать, Минг?

Француз пожал плечами.

– Слишком долго рассказывать… Да и к тому же, если я и расскажу, то вам не долго хранить эти воспоминания, ибо вы сейчас умрете, Минг… Вы сейчас…

Боб почувствовал, что его охватывает сонливость, как будто он теряет контроль над своей волей. Он совершил ошибку, поскольку говоря, смотрел прямо в глаза Желтой Тени, и теперь почувствовал ужасную гипнотическую силу своего врага. Он пытался освободиться, но никак не мог, как ни старался. Опасный взор цвета жидкого янтаря обволакивал его, Моран уже не мог пошевелиться…

И именно Билл, который понял, что происходит, спас положение.

– Минг, – закричал он, – перестаньте изображать балаганного шута. Командан Моран не один…

Говоря это, Билл направился к монголу. Лишь только тот повернулся к новому противнику, Боб воспользовался этим и стряхнул наваждение. Он опустил глаза, чтобы больше не встречаться взглядом с Желтой Тенью, и скомандовал:

– Руки за голову, Минг! И не вздумайте хвататься за пистолет.

Желтая Тень взглянул на ствол пистолета, грозно направленный на него и готовый плюнуть свинцом.

– Что вы хотите?

– Я должен бы был вас просто убить, – откровенно сказал Боб Моран. – Но даже, несмотря на ваши злодеяния, мне трудно сделать сделать хладнокровно. Я не убийца… Я предпочитаю, чтобы вас судит трибунал «Зеленых флагов», который воздаст вам тог, что вы заслуживаете.

Повинуясь команде Морана, Желтая Тень медленно поднял руки. И вдруг он единым махом отбросил назад свою искусственную кисть, как на шарнире. А из-под мышки у него вырвалось облачко дыма и пуля ударила в стену у самой головы Боба Морана.

– Стреляйте, командан! – зарычал Билл. – Стреляйте же!..

Правая рука Минга снова шевельнулась. И тут, повинуясь инстинкту самозащиты, Боб нажал на курок. Прозвучал выстрел и по лбу Минга появилась черная дыра с совершенно ровными краями.

Удивление исказило черты Минга. Затем глаза его закрылись и он рухнул навзничь, как подрубленное дерево.