Текст книги "Оборона Вердена"

Автор книги: Анри Петен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

"Потери очень велики. 11-го вечером на каждую роту приходится не более 70 человек вместо 164, которые были в момент прибытия на позицию. Кровь повсюду. Около пункта медицинской помощи красные потоки текут в траншею".

"Оставшиеся в живых чувствуют, что подходит час их самопожертвования. Так как забитое землей оружие не в состоянии действовать, солдаты примыкают штыки в ожидании штыковой схватки".

"С полночи до 4 часов утра оба батальона обстреливаются сосредоточенным огнем. Земля превращается в толстый плотный слой размолотой мешанины, разлетающийся после разрывов снарядов; на ней трудно даже стоять".

"Дым становится удушливым... В этот момент большинство солдат "Штыковой траншеи" было погребено заживо".

"В 6 часов из-под земли выросли немцы, в 10 раз более многочисленные, чем французские роты, доведенные до 30 человек... Гранаты исчерпаны... Французы ужичтожены; почти все оставшиеся в живых взяты в плен. Однако, два пулемета, оставшиеся годными, покрывают огнем местность, на которой противник не может удержаться и которую он эвакуирует, оставив лишь одну группу на ферме Тиомон".

День 23 июня был в особенности критическим. После двухдневной артиллерийской подготовки с помощью тяжелых батарей, которые явно имели перевес над нашими, немцы перешли к атаке, начиная от деревни Дуомон с запада и до форта Во на юго-востоке.

Наш 6-й корпус и правый фланг 2-го корпуса, сильно пострадавшие от лавины снарядов и газовых атак, в течение нескольких часов задерживали продвижение противника. Однако, последний вскоре захватил весь склон от деревни Флери до деревни Тиомон, после чего продолжал свое движение к лесам, расположенным к югу от Флери и на скате Фруадетер, к юго-западу от Тиомона. Обстановка становилась весьма серьезной, так как наша последняя позиция, проходившая от форта Сен-Мишель до форта Сувиль, оказывалась окруженной противником. Если бы мы потеряли эту позицию, Верден оказался бы без всякого прикрытия в центре обширного круга, края которого находились бы в руках противника. Наше положение на правом берегу в этих условиях становилось окончательно невозможным.

Таким образом, части, имевшиеся в распоряжении 2-й армии, были недостаточны ни в количественном, ни, в особенности, в качественном отношении, так как они состояли из дивизий, слишком утомленных, чтобы устойчиво сопротивляться атакам, непрерывность которых мы предвидели. Ген. Нивель, одновременно с требованием подкреплений, пытался воздействовать на все чувствительные струны своих войск.

Вечером 23-го я протелефонировал ген. Кастельно в Шантильи, чтобы осведомить его, напомнить ему о первостепенной важности сохранения угрожаемых позиций и доказать, что мы не сможем удержаться "с дивизиями второго сорта". Я закончил словами, которые лишь подтверждали по этому поводу мои ежедневные настояния:

"Необходимо поспешить с атакой англичан".

Вскоре я получил удовлетворение по первому пункту: четыре свежие дивизии были направлены в мое распоряжение. Поэтому ген. Нивель, начиная с 24-го. смог не только приостановить наступление противника, но и начать ряд контратак с целью освободить нашу тыловую позицию. На высоте Фруадетер и вокруг укрепления Тиомон начались упорные бои, в течение которых различные опорные пункты переходили поочередно из рук в руки. Вновь ожили воспоминания о мае, когда на левом берегу наши войска дрались с подобной же энергией, чтобы отстоять неприкосновенность позиции сопротивления у высоты 304 и у Мор-Ом.

Завязка сражения на р. Сомме и освобождение Вердена

Относительно английского наступления меня, наконец, успокоили. Мне позвонили 25-го из штаба главнокомандующего, что артиллерийская подготовка на р. Сомме начнется 26-го и что дивизии должны будут начать наступление 29-го.

Вот в каких выражениях ген. Жоффр 26 июня доложил своему правительству основные направления предполагаемых действий:

"29 июня английские армии начнут наступление на северном участке р. Соммы. Это наступление, в котором должна будет принять участие, примерно, половина всех крупных войсковых соединений, находящихся во Франции (т. е. 26 дивизий), начнется на фронте протяжением около 25 км, между Гоммекур и Марикур.

Для возможно большего содействия наступлению английских сил и для того, чтобы быть даже способным развить вместе с ними больший успех, я сгруппировал под командованием ген. Фоша все свободные крупные соединения и всю ту тяжелую артиллерию, использование которой не являлось необходимым в связи с нашей обстановкой у Вердена на р. Маас. Несмотря на то, что с начала этого сражения я вынужден был предоставить ген. Петэну всего 65 дивизий, поддержка французских сил в наступлении на р. Сомме будет иметь большое значение. Действительно, наступление ген. Фоша развернется от Марикур до Фукокур на фронте, примерно, в 12 км. В этом наступлении вначале будут принимать участие 14 дивизий; оно будет предпринято одновременно с английскими армиями и в тесной связи с ними.

Таким образом, наступление франко-английских армий начнется на фронте в 37 км при общем составе наступающих войск в 40 дивизий. Последняя цифра к тому же может быть значительно увеличена, если, как я на это надеюсь, результаты первых атак позволят рассчитывать на существенный успех".

Так пришел к своей развязке в выгодных для нас условиях "кризис" подготовки согласованных действий союзников. События разыгрывались тяжело, но мы приближались к цели.

Англичане и французы начали наступление 1 июля в 7 час. 30 мин. – на два дня позже намеченной даты, вследствие неблагоприятных атмосферных условий, мешавших в течение 48 часов артиллерийской подготовке союзников. 4-я британская армия ген. Ролинсона быстро продвинулась до линии Монтобан, Мамец и Буассель, т. е. достигла несколько меньшей глубины, чем ожидалось. Наоборот, 6-я французская армия ген. Файоля продвинулась значительно глубже поставленных ей целей, захватила с одного удара всю передовую немецкую позицию и подошла на второй позиции к Ардекур, Эрбекур, Ассервиллер. В последующие дни армия Ролинсона начала расширять свои успехи, а армия Файоля, имея перед собой противника, расстроенного внезапной мощностью ее вторжения, заняла полностью плато Флокур, достигнув Мезоннэт и окрестности Барле. 2-я германская армия ген. фон-Бюлова была серьезно поколеблена, и ее судьба подвергалась опасности.

Для восстановления положения начальник германского генерального штаба тотчас же принял решение о реорганизации и усилении командования на р. Сомме, что означало для него необходимость снять войска с Вердена. Тем не менее на этом фронте 11 июля приступили к последней попытке: 10-й резервный корпус, имевший в своем распоряжении три дивизии и альпийский корпус, быстро набросился на наши позиции у Сувиль, захватил Флери и занял на момент самый форт, однако, вскоре был оттуда выброшен французскими контратаками ген. Манжена и Полинье. Все это вызвало у нас большую тревогу, но... последнюю, ибо кронпринц вечером 11-го получил приказ:

"Ввиду того, что поставленные цели не смогли быть достигнуты, перейти к абсолютной обороне".

Ген. фон-Гальвиц передал командование войсками на левом берегу ген. Франсуа, а сам был переброшен для командования 1-й германской армией, формировавшейся к югу от р. Соммы, и одновременно для командования группой из 2-й и 1-й германских армий, получивших задачу остановить франко-британское наступление. В том же направлении перебрасывалось около 2-3 дивизий и большое число артиллерийских батарей. Осада Вердена была снята, и он был спасен...

В то время как Фалькенгайн принимал указанные меры, ген. Нивель сообщил мне, что он только что получил поздравление французской академии, в котором выражалось "восхищение, признательность и уважение" ко 2-й армии.

Итоги к 15 июля

(Схема 7)

Возникает вопрос, действительно ли немцы потеряли под Верденом полмиллиона человек, как это указывал командующий 2-й армией? Эта оценка, может быть, преувеличена, так как наши итоги к 30 апреля показывают, что в течение первых двух месяцев истощение противника казалось меньше нашего.

Общая цифра наших потерь доходила к этому моменту до 6 563 офицеров и 270 тыс. солдат. Германские потери близко подходили к этой цифре, ибо если они имели меньше потерь в начале сражения, то страдали от них больше, начиная с момента своих жестоких атак против наших позиций на высоте 304, у Мор-Ом, Тиомона, Сувиль и Во.

Расход разного рода материальных средств был несравненно больше у противника, если об этом судить хотя бы по расходу снарядов. Кронпринц отмечает, что этот расход доходил в среднем до 93 тыс. снарядов в день только для правого берега. Мы не преувеличим, если, добавив две трети этой цифры для левого берега, предположим, что расход снарядов немцев ежедневно доходил до 150 тыс. Это означает 21 700 тыс. снарядов в течение 140 дней операций, начиная с 21 февраля. С нашей стороны штаб главнокомандующего в сообщении, отправленном тогда ген. Жаненом начальнику французской военной миссии в России, указал, что к Вердену было отправлено 10 300 тыс. снарядов 75-мм калибра, 1200 тыс. калибра от 80 до 105 мм и 8600 тыс. снарядов калибра свыше 105 мм, а всего 20 100 тыс. снарядов, из которых большое количество оставалось в запасе в складах крепости и на различных участках. Следует отметить, что цифры, указанные кронпринцем, повидимому, касаются только снарядов тяжелой и сверхтяжелой артиллерии и что расход боеприпасов; в 5-й армии должен был быть много большим, чем он указал.

Правда, мы ввели в бой 70 дивизий против 46 дивизий противника, но я повторяю, что смена войск протекала в различных условиях, и кронпринц признает, что способ, им применявшийся, кстати говоря, против его воли, был значительно более дорогостоящим.

К 15 июля 5-я германская армия насчитывала в своих рядах около 25 дивизий. Но в то время как она начала сокращаться, чтобы питать группу армий фон-Гальвица, расположенную на р. Сомме, наша 2-я армия сохраняла сильную организацию в предвидении ответных ударов, которые она. подготовляла. Она насчитывала 8 армейских корпусов, составленных из утомленных и требовавших восстановления частей{14}.

Можно представить себе значение наших усилий и понять характер той энергии, какую должно было развивать наше высшее командование для создания крупной наступательной группировки на северном фронте, когда 2-я армия все еще поглощала столь крупные средства.

Среди этих средств особенно сильное развитие получила авиация, добившаяся даже частичного господства в воздухе над полем боя, тогда как в начале событий она страдала от своей явной отсталости. Под руководством полковника Бареса авиация была целиком реорганизована как в армейский корпусах, так и в армии. Наблюдательные самолеты типа Фарман и Кодрон поддерживали теперь с величайшей точностью связь с пехотой, производили аэрофотосъемку и выполняли корректирование артиллерийского огня. Они вели непрерывную борьбу с истребителями противника, несмотря на неблагоприятные иногда атмосферные условия, под облачным трагическим небом Вердена, низко летая над взрытыми и разрушенными гребнями высот, имея тяжелые потери, но никогда не прекращая выполнения своих задач. Истребители типа Ньюпор прославились своей доблестью и активностью, непрерывно атакуя неприятельские самолеты. Безостановочно носились они над фронтом то в виде сильных дозоров, то небольшими группами и притом всегда в различные часы.

Какая фаланга пилотов! Уже складывались легенды о храбрости Гинеме: "Вот странно, – воскликнул он однажды своим товарищам, которые были ошеломлены, видя его окровавленным, но выходящим из своего самолета, попала пуля в меня, но можно было бы сказать, что ранены вы..."

Нангессер прибыл в свою эскадрилью в Верден, едва оправившись от нескольких ран, с искусственной челюстью и имея возможность пользоваться только одной ногой; понадобилась помощь нескольких человек, чтобы водрузить его в самолет и оттуда каждый раз извлекать его, но все это не мешало ему стремительно нападать на каждый самолет противника, который он замечал.

Наиболее популярным был Наварр: его красный самолет был виден повсюду, но только не на отдыхе. Однажды он явился к полковнику Баресу в Лемм и доложил о том, что только что сбил самолет противника. "То, что вы мне говорите, очень хорошо, – заметил полковник, – но взгляните на самолеты, пролетающие в данный момент над нами". Наварр тотчас же вновь запустил свой мотор, набрал высоту, бросился на германский дозор и сбил один самолет на глазах у своих начальников и товарищей.

Но всех превосходил начальник истребительной авиации майор Роз подлинная фигура героя, сверкающая законченностью и энергией.

Верден, как утверждают с тех пор, действительно явился горнилом, в котором закалилась французская авиация.

Ответные удары французов

15 июня мы перешли к наступлению на правом берегу р. Маас, и ген. Манжен при помощи 37-й дивизии, переданной для этой цели в его распоряжение, приказал начать операцию с целью обратного захвата позиций у Флери при поддержке 400 артиллерийских орудий. Но местное командование слишком поспешило с началом этой операции, которая оказалась неудачной, так. как должна была бы быть более тщательно подготовлена ввиду потрясений, перенесенных на участке Сувиль во время последнего натиска германцев 11 июля.

Запиской от 18-го я сообщил мои критические замечания по этому поводу: наши атаки в будущем должны организовываться самими командующими группами, которые, зная местность и размеры имеющихся у них средств, смогут наилучшим образом ориентировать пехоту и оказать ей необходимую поддержку; они смогут проследить в особенности за тем, чтобы артиллерия была использована наиболее целесообразно в отношении выбора целей, корректирования огня и связи с атакующими частями. Таким образом я вновь вернулся к решающему вопросу о необходимости добиться превосходства нашей артиллерии, имея твердое намерение достигнуть этого. Это являлось моей главной заботой с самого начала операции, только при этом условии мы могли достигнуть конечного успеха. С другой стороны, я просил штаб главнокомандующего направить в распоряжение 2-й армии две мортиры 400-мм калибра, наличие которых я считал необходимым для сильных подготовительных действий против фортов Дуомон и Во, прежде чем пытаться захватить эти сооружения. Мне обещали удовлетворить мою просьбу к началу осени, и я принял решение ждать этого момента для наших больших ответных ударов. Таким образом, август и сентябрь прошли без заслуживающих внимания событий в районе Вердена. Тем не менее на склоне Фруадетер, вокруг укрепления Тиомон и в районе Флери, который был захвачен 18 августа нашим полком марокканской колониальной пехоты при помощи быстрых и энергичных действий, оживленные бои продолжались.

Эту боевую активность мы намеренно поддерживали в ожидании более крупных операций с целью препятствовать противнику маневрировать своими резервами как между Верденом и р. Соммой, так и между его Западным и Восточным фронтами. Результатом этого явилось явное ухудшение морального состояния немцев как у общественного мнения, которое с трудом примирялось с тем, что во всех своих начинаниях Германия терпела неудачу, так и у германского главного командования, разногласия внутри которого были явными. 21 августа кронпринц расстался со своим начальником штаба ген. фон-Кнобельсдорфом, которого он всегда подозревал в том, что, помимо своего начальника, он способствовал проведению упрямых взглядов ген. Фалькенгайна. С другой стороны, сам Фалькенгайн находился на закате своей славы, имея в пассиве значительное количество неудач: поражение под Верденом, неудачное наступление австрийцев на итальянском фронте, роковое пробуждение русской активности, выход на боевую позицию на р. Сомме англичан рядом с французами, истощение германской армии, падение морального состояния в германской и австро-венгерской армиях и, наконец, объявление Италией войны Германии, а Румынией – Австро-Венгрии.

Маршал Гинденбурт был назначен 28 августа начальником генерального штаба с ген. Людендорфом в качестве первого генерал-квартирмейстера. Оба новых начальника захотели централизовав в своих руках общее руководство военными действиями всего четверного согласия, но добились этого лишь постепенно и притом с большими трениями: с военным кабинетом императора, с канцлером, с военными министрами различных германских государств и с высшим командованием Австро-Венгрии.

Во время своей первой поездки на Западный фронт в начале сентября Гинденбург и Людендорф были удивлены и даже потрясены, найдя там во всех звеньях настроение, столь отличное от Восточного фронта. На востоке, несмотря на неожиданное испытание в связи с отходом австрийцев в Галиции, продолжали жить в атмосфере победы и веры в новые успехи. На западе, наоборот, начальники казались унылыми и разочарованными; их доверие омрачилось упадком духа, они говорили об окончании войны без выгод для Германии; войска казались сильно усталыми и изнуренными.

"Верден, – писал в это время Людендорф, – становился зияющей раной, которая подтачивала наши силы, а потому было бы рационально отодвинуть наши позиции в район, расположенный вне воронок. Что же касается р. Соммы, мы там со всех точек зрения оказались в значительно худшем положении, чем англичане и французы..."

Новое главное командование стремилось поднять у всех моральное состояние. Они реорганизовали командование с целью перегруппировать армию в соответствии с предполагавшимися операциями и пытались в связи с этим усилить престиж принцев крови, чтобы засвидетельствовать свою привязанность к династии. Германский кронпринц принял на юге командование группой армий, заинтересованной, главным образом, операцией под Верденом; на западе кронпринц Баварский должен был командовать группой армий, вовлеченных в операцию на р. Сомме или туда сосредоточивающихся; герцог Вюртембергский на севере оставался во главе 4-й армии в непосредственном подчинении главного военного командования. Однако, энергичные действия новых начальников не смогли внести быстрое изменение в обстановку, и последняя для центральных империй оставалась весьма неустойчивой – буквально, по выражению Людендорфа, "на острие ножа": итальянцы упорно наступали на Изонцо; русско-румынские войска перешли границы Молдавии и Валахии и угрожали Венгрии; в Македонии ген. Сарайль продвигал свои войска против Флорины и Монастыря; на р. Сомме 6-я французская армия ген. Файоля и расположенная к югу от нее 10-я французская армия развивали свой успех под командованием ген. Фоша и заняли к концу сентября важные позиции у Кобль, Даниекур и Вермандовиллер, в то время как англичане продвигались к Морваль, Лебеф и Тиенваль.

У Вердена наш час пробил. В начале октября мы, ген. Нивель и я, договорились предпринять операцию по захвату фортов и восстановлению крепости в ее первоначальном виде. Ген. Манжен, назначенный для командования всеми секторами правого берега, руководил операцией. Имея подобного начальника, энергия которого была общеизвестна во французской армии, мы рассчитывали на полный успех. Штаб главнокомандующего снабдил нас двумя запрошенными мортирами 400-мм калибра, которые вместе с имевшимися уже у нас несколькими орудиями 370-мм калибра позволили осуществить мощное разрушительное действие по сооружениям. Атакующие имели в своем состава 300 полевых и 300 тяжелых орудий, что являлось необходимым минимумом против 200 батарей (т. е. 800 орудий), обнаруженных 2-й армией на соответствующих германских участках правого берега. Атака в первой линии должна была выполняться тремя дивизиями{15}, за которыми во второй линии должны были расположиться 3 дивизии, готовые оказать поддержку. Таким образом, число крупных войсковых соединений было одинаково с тем, какое немцы могли противопоставить нам{16}. В результате, хотя у нас и не было превосходства в материальных средствах, но несомненно мы обладали этим превосходством в отношении морального состояния и обучения войск, так, как и офицеры и солдаты были тщательно подготовлены к наступлению.

В течение 20 и 23 октября наша артиллерия и авиация господствовали над полем боя, несмотря на наличие весьма многочисленных артиллерийских батарей противника, без сомнения, вынужденных к строгой экономии снарядов. Недавно изданный в Ольденбурге труд германского автора Вернера Боймельбурга осведомляет нас о том, как страдали защитники форта Дуомон. Пять попаданий из наших 400-мм мортир 23 октября были причиной полного разгрома лазарета и четырех наиболее важных казематов первого этажа. Вечером другие снаряды разрушили инженерный пункт, подожгли склад взрывателей и патронов для пулеметов и сделали невозможным для обитания большинство проходов, заполнившихся густым и едким дымом. За недостатком воды делались совершенно безуспешные попытки потушить очаги огня бутылками газированной воды, предназначенной для раненых. 24-го, между 5 и 7 часами утра, гарнизон покинул форт, оставив там только 20 солдат под командованием капитана Проллиуса. Здесь, конечно, не было и мысли а самовольном оставлений поста, ибо командование одобрило этот маневр, но все же, разве мы не должны быть поражены разницей между поведением немцев и тем, какое мы наблюдали в небольшой французской части майора Реналя, удерживавшей форт Во до последней возможности, с риском бытъ там погребенной под взрывом, подземную подготовку которого она слышала?

Три наши дивизии двинулись в атаку в 11 час. 30 мин. под прикрытием сильного тумана, маскировавшего их наступление, но зато полностью препятствовавшего наблюдению авиации и связи между пехотой и артиллерией. К счастью, эта связь была подготовлена безупречным образом. Огневой вал, предшествовавший пехоте, перемещался с математической точностью: наши стрелки вышли на линию форта Дуомон непосредственно за последними снарядами тяжелой артиллерии. Наступавшая в голове соевого порядка дивизия Пассага прочно устроилась на линии между восточней башней форта Дуомон и северной оконечностью деревни Во. Дивизия Гийо-де-Салинса, задержанная на некоторое время туманом в хаосе леса Кайет и на подступах к форту, вскоре появилась на левом фланге. Во рвы, проходы и казематы бросились батальоны Кроля и Николаи марокканского колониального полка, захватили в плен отряд Проллиуса и закрепились в захваченном форту. Дивизия, действовавшая правее, не смогла в этот день проникнуть в форт Во, потому что она понесла во время своего продвижений достаточно тяжелые потери и была сменена в течение последующих дней свежей дивизией{17}, которая в свою очередь 2 ноября заняла названное укрепление, также эвакуированное немцами.

Несмотря на тяжелые удары, которые были нами нанесены у Вердена и на р. Сомме, немцы делали вид, что все идет благополучно. Их начальники, прибывшие с Восточного фронта, решили обороняться против нас и предоставить австрийцам сопротивляться итальянским атакам на Изонцо; они не были очень расстроены в ноябре потерей Монастыря на Северном салоникском фронте; эти начальники сосредоточили все свои свободные силы против русско-румынских войск, чтобы решить судьбу наших новых союзников. Молниеносной операцией, в которой отличились Макензен и Фалькенгайн, немецкие армии переправились через Карпаты и Дунай, распространились но долинам и вошли в Бухарест 6 декабря.

Успех был поразителен. Этого нельзя отрицать. Однако, этот успех не намного изменял обстановку, как это позже должен был подтвердить Людендорф:

"Мы разбили румынскую армию, но мы не смогли ее уничтожить... Несмотря на эту победу, мы оставались ослабленными с точки зрения общего ведения войны".

Центральные империи хотели, однако, извлечь из этих событий положительный результат, вот почему 12 декабря, рассчитывая на посредничество президента Вильсона, они дали понять о своем намерении начать переговоры о мире.

Мы ответили новым наступлением 15 декабря перед Верденом. Совершенно ясно, что мы не могли принять предложение об этих переговорах в тот момент, когда Румыния принесла себя полностью в жертву за дело союзников. Ген. Манжен в этот же день, – в соответствии с моими инструкциями, а также инструкциями ген. Нивеля, приказавшего вновь захватить позицию прикрытия линии фортов, – выдвинул к северу от Дуомон четыре дивизии{18}, поддержанные во второй линии четырьмя другими дивизиями и 740 орудиями. На этот раз мы имели численное превосходство перед 4-5 дивизиями, которые смогла противопоставить 5-я германская армия на фронте нашего наступления. Наша артиллерия обладала еще большим, чем 24 октября, превосходством. Это позволило нам без трудностей и почти без потерь овладеть всей зоной прикрытия фортов, начиная от Вашровиль до Лувемон и далее на Безонво, через лес Корьер.

Это был конец сражения у Вердена в 1916 г.; он вызвал у кронпринца следующие довольно откровенные признания:

"В первый раз я смог осознать, что значит проиграть сражение. Сомнения в самом себе, горькие чувства и несправедливые оценки других поднимались в моем сердце и тяжело давили мое сознание. Я это признавал открыто, и мне понадобилось некоторое время для восстановления хладнокровия и для того, чтобы вновь обрести уверенность в себе".

Мы находим и у Людендорфа признание, которое явилось для него болезненным после легкого опьянения успехами в Румынки:

"Удар, который мы получили, был особенно тяжел... Мы слишком много перенесли в течение этого года... На Западном фронте мы были совершенно изнурены".

Впоследствии я испытал большое удовлетворение руководить в качестве главнокомандующего наступательными действиями французских армий, которые завершили освобождение Вердена. 20 августа 1917 г. были почти полностью восстановлены позиции, занимавшиеся нами до 21 февраля 1916 г. как на правом, так и на левом берегу р. Маас. После этого, 12 сентября 1918 г., операция, блестяще выполненная 1-й американской армией под командованием ген. Першинга, привела к овладению знаменитым выступом у Сен-Миель и освободила восточный фланг укрепленного района.

В заключение Верден послужил трамплином для франко-американских армий, которые с последних дней сентября и до 11 ноября 1918 г. бок-о-бок двигались к победе.

Приложение.

Роль фортов Вердена во время сражения

Форты крепости Верден оказывали нашим войскам огромную помощь во время сражения и играли существенную роль в победах. Этот малоизвестный факт необходимо осветить, чтобы исправить те ошибочные мнения, которые установились относительно значения долговременных укреплений.

В течение 1915 г. эти крепостные сооружения были сильно дискредитированы. Французские и иностранные крепости не оказали соответствующего сопротивления мощным немецким орудиям. Льеж пал в 12 дней. Намюр – только в 6 дней, Мобеж и Антверпен – в 13 дней. В России Ново-Георгиевск и Ковно держались только 12 дней. Единственная крепость Перемышль сопротивлялась против русских 4 месяца, но затем, при обратном взятии ее австрийцами, она пала на четвертый день под ударами 305-мм и 420-мм австро-германских орудий.

Таким образом, долговременные укрепления оказались окончательно скомпрометированными. Казалось, что форты, представлявшие собой мишени, слишком бросавшиеся в глаза, были обречены на немедленное разрушение и что только полевые укрепления были способны дать войскам реальную возможность сопротивления атакам противника.

Это убеждение до такой степени внедрилось в сознание, что французские батальоны, отступавшие перед немцами 25 февраля 1916 г., обходили с обеих сторон форт Дуомон, не занимая его гарнизоном. Они считали его приманкой для неприятельских орудий, от которой благоразумнее всего было уйти подальше. Но в последующее время, когда движение противника было приостановлено и когда началась продолжавшаяся месяцы отчаянная борьба шаг за шагом, форты показали все свои преимущества, которые они оказались способными предоставить бойцам. Эти бойцы находились под прикрытием толстых стен форта и пользовались более надежными и удобными пунктами наблюдения, чем те, которые давали им полевые сооружения. По мере того как сражение продолжалось, форты, несмотря на свои несовершенства, подтвердили свое неоспоримое превосходство перед всякими другими системами защиты. После испытания под Верденем они вышли полностью реабилитированными.

Почему же крепостные сооружения Вердена держались иначе, чем сооружения других крепостей как французских, так и иностранных? В Мобеже немцы очутились перед старыми укреплениями, построенными до появления фугасных снарядов. В Льеже, в Намюре и Антверпене сверхмощные орудия бее труда разрушили укрепления, оказавшиеся способными противостоять только орудиям не более 15-см и 21-см калибра. В России летом 1915 г. большинство крепостей было покинуто при первом натиске. Ново-Георгиевск, сооружения которого были в состоянии выдержать огонь германской артиллерии, сдался из-за недостатка энергии гарнизона. Сверх того, все эти укрепления находились вне оперативной связи с армиями. Современное сражение влечет за собой такой огромный расход боеприпасов и материальной части всех видов, такое истощение людских ресурсов, что защита изолированного форта и даже замкнутой крепости быстро парализуется.

В Вердене в 1916 г. положение было абсолютно противоположным. Крепость не была обособлена на всей периферии; она относительно легко поддерживала сообщение с тылом. Северные форты, от Буа-Буррю до Муленвиль, были включены в позицию сопротивления армии. Наконец, войска обороны были несравненного качества. Таким образом, обстоятельства были настолько благоприятны, что дали возможность полностью ощенить тот прирост сил, который придает войскам мощь долговременных сооружений.

До 1870 г. Верден имел только цитадель и ограду системы Вобана. Между 1874 и 1880 гг. был сооружен первый пояс отдельных фортов, включавших в северном секторе (служившем театром сражения 1916 г.) Бельвиль, Сен-Мишель, Таванн. Начиная с 1880 г., начато было сооружение внешней линии фортов, с Дуомоном, Во и Муленвилем на правом берегу реки и Буа-Буррю – на левом.

Вскоре появление фугасной бомбы вынудило укрепить все эти фортификационные сооружения бетоном. Соответствующие работы выполнялись с 1880 по 1897 гг. на фортах внешнего обвода. Таванн и Сувиль на внутреннем обводе также были оборудованы бетонированными убежищами. С другой стороны, были созданы постепенно укрепляемые промежуточные форты в Фруадетер, Тиомоне, Лофе, Шарни; были установлены также бронированные батареи.