Текст книги "Лучшее место для жизни (СИ)"

Автор книги: Аноним Vi-Pi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Vi-Pi
Лучшее место для жизни

Часть 1. И хороший план может дать сбой

Изолятор ожидания приговора для особо опасных преступников больше был похож на больничную палату. Белые стены, стул, стол и кровать такого же белого холодного цвета заставляли присутствующего задуматься не только о здоровье, но и "вечном". Только наличие большого плоского телевизора с постоянно меняющимися картинками вносило жизнь и цвет. В таком изоляторе уже давно не сидели по одному, так как по недавним исследованиям психотерапевтов и психиатров, последние дни жизни гуманнее проводить не в одиночестве, даже если ты очень опасный и жестокий преступник и, количество присутствующих не должно было превышать два человека одного пола. В данный момент в этом изоляторе находилось двое мужчин, оба примерно одного возраста, лет сорока. Одного из них звали Иван, выглядел он измученным и уставшим. Его лицо было худощавым, впрочем, как и его телосложение. Второго звали Борис, он, напротив, имел более плотное, подтянутое тело и широкое живое лицо. Оба сидели в камере уже с неделю и быстро изучили привычки друг друга. Да и после общей камеры, в которой сидело по четыре, а то и пять человек, изолятор представлял шикарное место не только за счет уменьшения партнеров по общению, но и за присутствие телевизора, планшетов для игр и прекрасной еды.

Иван, стоял и внимательно смотрел новости и не услышал, как его сокамерник встал с кровати. Борис подошел к небольшой дверце в стене и нажал загоревшуюся зеленым цветом кнопку. Дверца поднялась вверх, и из углубления Борис достал поднос с двумя ароматными пайками еды аккуратно разложенными по тарелкам.

– Вань, глянь, сегодня нас решили удивить – Борис широко улыбнулся, рассматривая сервировку блюд.

– Вот красота, хотя зачем еду так украшают, ведь все равно щас как только съем это – ничего же и не останется? – продолжал удивляться кулинарной красоте Борис, пока нес поднос до стола.

– Вань, давай есть, хватит бесполезно тратить время – ворчливо позвав сокамерника, Борис, расставил еду на столе и убрал поднос на пол. Иван, рассеянно повернулся к столу, сел и начал есть, просто и машинально. Его не интересовали не сервировка ни вкус еды, а в конце, после того как выпил стакан чая, он сказал:

–Знаешь, я устал бороться и доказывать свою невиновность. Все очень хорошо обставили и мне уже не выкрутиться, это просто нереально и слишком масштабно разыграно – он выдохнул, отвел взгляд в сторону. Потом посмотрел снова на Бориса, сделал два коротких кивка головой, будто понимая его мысли, что уже поздно переживать, опустил глаза на стол, собрал посуду и поставил ее на поднос, потом отнес в отсек приема пищи и нажал на погасшую кнопку. Дверь опустилась, забрав пустые тарелки и стаканы. Затем он повернулся к сидевшему уже на кровати Борису, молча наблюдавшему за ним, и пошел к своей кровати. Борис так и не шевелился, наблюдая за ним, и дождавшись, когда Иван ляжет и возьмет в руки экран для игр, сказал:

– Вань, я знаю, ты совсем не преступник, которого стоит казнить, скорее хулиган – при произношении последнего слова он слегка улыбнулся. – Я вот, реальный преступник, который заслужил такого наказания. Я убил более 100 человек и это только то что смогли доказать и, не могу сказать, что все они были плохими. Да я их и не спрашивал, мне за это платили, а кроме как убивать я ничего не умел и не хотел научиться делать, а знаешь почему? Потому что мне это давалось легко, да и интересно было, ну выслеживать, планировать... я понимал, что всю жизнь этим заниматься не буду, но не успел поменять свою жизнь...

Говорил он это с безучастным лицом и пустыми глазами, потому что мысленно Борис давно принял свою участь и понял свой промах, из-за которого теперь сидит здесь. После этого он встал из-за стола и тоже лег на кровать, чтобы играть в игры, которые хоть как-то отвлекали мозг от осознания того, зачем их так хорошо кормят и дают спокойно и расслабленно жить.

Через два часа на стене загорелось табло "Прогулка" и открылась дверь. Борис, не отрываясь от игры, сказал Ивану:

– Иди первый, я еще не закончил.

И начал активно вертеть экран в руках, хмуря брови. Иван, приподнялся, опустил ноги на пол, выдохнул и подумал: "Даже перед смертью дают почувствовать себя человеком, несмотря на то, что выставили меня животным". Потом встал и пошел к углублению в стене, над которым весело табло "Прогулка", встал в это углубление, похожее на лифт для одного человека, после чего дверь опустилась вниз, и он почувствовал, как его тело слегка приподнялось над полом. Дверь открылась и Иван, закрывая рукой глаза от яркого солнечного света, сделал шаг вперед и медленно вышел из лифта на мягкую траву.

Насыщенно голубое небо и яркое солнце освещали прогулочную зону, которая выглядела как огромная зеленая лужайка с разбросанными кустарниками и деревьями, кое-где можно было увидеть небольшой водопадик, скамейки, цветы. Иван, вдохнул свежий весенний воздух и, не убирая руки от глаз, машинально улыбнулся природе. Трава мягкого зеленого цвета и ровно подстриженная пружинила под ногами. Куда ни посмотри – нигде не видно ни забора, ни сетки, которые бы ограничивали прогулочную зону. Иван знал, что парк, так его называли все осужденные, все же имел ограничение, и было оно не заметно для человеческого глаза. Так, если внимательно присмотреться, то где-то вдалеке можно было разглядеть на траве что-то вроде небольших пней – вот, эти "пни" и были ограничителями, которые не давали сбежать. При пересечении любой зоны, вблизи одного метра от них включалась система безопасности – смертельный разряд тока и лазерная сетка для надежности, которые были способны напомнить нарушителю о правилах. Несмотря на это, структура прогулочной зоны была создана так, чтобы ощущалась свобода. Неровная поверхность парка, будто поле для гольфа и журчание воды из искусственных небольших водопадов должно было успокаивающе действовать на прогуливающихся осужденных. А все потому, что эта разработка и нововведение от руководителя министерства обороны, должна была показать гуманность по отношение ко всем нарушителям закона.

Иван не испытывал агрессии при виде "пней", а отводил от них взгляд и просто шел вперед. Он шел минут двадцать, а потом лег на траву и смотрел на чистое небо, пролетающих птиц и думал о жизни до заключения. Все тревоги и разочарования были уже смешны по сравнению с тем, что уже произошло. Он понял, что жизнь очень быстротечна и невероятно непредсказуема. А парк, и в правду, действовал на него умиротворяющее, из-за чего Иван расслабился и задремал. Вдруг, раздался гул рядом с ним, он вздрогнул, открыл глаза и поднялся. Этот гул напомнил ему, что время прогулки закончилось и нужно идти назад, в изолятор.

Вернувшись, Иван легкой улыбкой поприветствовал Бориса.

– Ну что, слегка отпустило? – поинтересовался Борис, все также лежа на кровати и вертя экран в руках.

– Немного – с усмешкой ответил Иван. – Только, сложно привыкнуть, что везде за тобой следят, точнее к этой обманке, вроде полного уединения. А потом понимаешь, что под каждым кустом тебя рассматривают, слушают и становится забавно – усмехнулся он.

– Да, но это лучше чем лет сто назад, там, вообще, о таком и мечтать не могли – засмеялся Борис.

Вдруг, в изоляторе, раздался голосовой звук:

– Внимание, Борис Бегунов, к вам руководство!

Борис исподлобья сосредоточенно посмотрел на Ивана, сжимая челюсти, потом повернул голову в сторону стены напротив, поднялся с кровати и встал рядом. Иван тоже подошел к своей кровати, обеспокоенно смотря на стену. В стене открылась дверь вверх, и в проходе появилось трое высоких мужчин. Они были одеты одинаково в белые мундиры и белые фуражки, даже лица, и те были схожи между собой. Тот, что стоял впереди произнес:

– Борис Бегунов, Вам вынесен приговор – ликвидация, он вступает в силу немедленно, прошу пройти за нами – он произнес эти слова ровно и без тени эмоциональности. Борис коротко кивнул в ответ на услышанное, повернул голову к Ивану и произнес:

– Увидимся – и слегка ухмыльнулся.

Он подошел к трем мужчинам и тот, что был впереди отошел назад и пропустил вперед себя платформу, подъехавшую по полу к приговоренному.

–Встаньте на нее – также ровно и спокойно произнес мужчина в белом костюме, Борису показалось. Борис подчинился и встал на платформу, его ноги зафиксировались до колен металлическими креплениями, руки точно также зафиксировались до предплечья. Борис почувствовал, что в такой конструкции явно сложно будет пошевелиться даже при большом желании. Один из сопровождающих руками в белых перчатках расстегнул серый комбинезон на груди Бориса и поднес датчик считывания информации о заключенном к его правой груди, где был вшит чип. Прибор издал три пиликания, что означало, что все совпало и приговоренный это тот самый Борис Бегунов, который находится на платформе, после чего человек в белом костюме сказал:

– Следуйте за нами!

И повернувшись к Борису спиной, пошел вперед, а за ним двинулась платформа с Борисом, позади которой слева и справа последовали по длинному коридору еще двое мужчин в белых мундирах, после чего дверь в изолятор закрылась.

Иван не ожидал такого поворота событий. Вот всего неделю он прожил с Борисом бок о бок и так быстро от человека избавляются, просто придя и читая ему приговор. Он начал быстро ходить по комнате, вначале кругами, потом хаотично, иногда останавливаясь и натирая лоб и лицо. Глаза его были вытаращены, спина сгорблена, потом из глаз потекли слезы, тихо и медленно. Он вытер их тыльной стороной ладони, сел на край своей кровати, исподлобья взглянул на еще смятую кровать Бориса, на которой он лежал всего пять минут назад, опустил голову вниз и тихо простонал:

– Почему?

В мыслях он повторял только одно: "Почему, почему это со мной происходит? А?" – крутил головой и тер лицо руками. Измотав себя, на пятом часу мучений он, обессиленный, заснул.

________________________________________________________________________

В этот же солнечный весенний день, в шесть часов вечера, в центре города, в здание федерального суда зашла женщина в белом плаще и рыжими волосами до плеч. На входе перед пропускным пунктом, она мягко улыбнулась в окно экрана, и сказала что, с личным визитом к господину Сергею Дудкину. После чего приложила обе ладони к экрану и повернула голову в сторону правого плеча. Голос из экрана, проведя сканирование, разрешил вход в здание. Женщина в белом плаще подошла к лифту, зашла в него и, нажав кнопку 15 этажа, поехала вверх. В лифте она услышала:

–Госпожа Дина Пятова, прошу Вас не двигаться и смотреть прямо!

Это означало, что запустилась программа сканирования объекта в лифте и сравнения его с входными данными в здание. Госпоже Дине было сложно стоять, не шевелясь – лифт-то внутри был полностью зеркальным. Звук колокольчика оповестил, что дама приехала на нужный этаж и двери лифта открылись. Женщина вышла, прошла прямо по широкому и длинному коридору, освещенному мягким светом, на стенах которого висели портреты всех федеральных судей, что работали в этом здании, а на полу лежал мягкий, красный узорчатый ковер, подчеркивающий официальность места, в котором она сейчас находится. Дина подошла к большим, массивным и высоким деревянным дверям с крупными узорами и, улыбаясь, произнесла:

– Дина Пятова к господину Сергею Дудкину

Прозвучал сигнал, и мягкий женский голос интеллектуальной системы безопасности ответил:

– Добрый вечер, госпожа Дина Пятова, федеральный судья Сергей Дудкин готов Вас принять.

Прозвучал еще один писк и массивные узорчатые двери раздвинулись, впуская гостью в кабинет.

Женщина в белом плаще, улыбаясь, зашла и села в кожаное кресло напротив федерального судьи, без всяких приглашений и церемоний, будто в свой кабинет и в свое кресло – тело гостья расположила диагонально в глубоком кресле и закинула правую ногу на левую. Несмотря на то, что она явно выглядела мельче и меньше хозяина кабинета, который, в свою очередь, был очень грузным и полным лысым мужчиной лет под пятьдесят, еще и в черной мантии, она источала непоколебимую уверенность.

– Диночка, очень рад Вас видеть! Что Вас привело ко мне? – широко улыбаясь, спросил Сергей. При этом он облокотился на стол и стал стучать большими пальцами рук друг о друга.

– Одно очень важное дело, которое необходимо решить как можно скорее – ответила Дина и положила планшет на стол судьи. Сергей Дудкин правой рукой пододвинул его к себе, и, нахмурив брови, стал двигать толстым мизинцем по экрану. Спустя некоторое время, он искривил рот и отодвинул экран к Дине со словами:

– С этим делом может не получиться так, как Вы хотите, все СМИ уже прогремели о том, что он защищался и есть свидетели, да и присяжные уже имеют свое мнение и они на его стороне.

– Нас не волнует, что решили присяжные, нас волнует – что решите Вы – улыбаясь, ответила Дина. Чтобы не терять времени на убеждения, она наклонилась к столу судьи и тихо хриплым голосом произнесла:

– Этот человек, попал не в то время и не в то место. Он убил четверых человек ножом, самым варварским способом и это накануне президентских выборов, когда господин Виктор Игоревич Якин лидирует и до оглашения результатов остался всего один месяц – она отклонилась на спинку кресла и снова улыбнулась, смотря прямо в глаза федеральному судье.

– Я понял Вас, что ж, Вы правы, виновных надо наказывать согласно их нарушению – кивая и смотря в левый угол стола, ответил Сергей Дудкин. Но он не любил такое давление на себя, очень не любил, но проглотил свою нелюбовь.

Дина поднялась, спрятала экран в карман белого плаща и покинула кабинет судьи. Выйдя из здания, она села в электрокар, который по спецполосе доставил ее в министерство обороны. Выйдя из электрокара, она зашла в здание и, пройдя сканирование на входе по отпечаткам пальцев, распознавании лица и ДНК слюны вошла в министерство.

Здание министерства обороны было построено, чтобы впечатлять и поражать воображение гостей, особенно тех, кто находился в нем впервые. Высокие потолки под пять метров, высокие массивные двери, длинные коридоры, и все это смешивалось с колоннами и интерактивными экранами, за которыми можно было получить нужную информацию о том куда идти, к кому и т.д. Первое, что точно не оставляло равнодушным никого, кто в него заходил, так это огромный фонтан в холле, высотой семь метров и диаметром чаши восемь, внутри которой плавали золотые рыбки.

Дина прошла мимо фонтана, села в лифт и поднялась на тридцатый этаж. Пройдя прямо метров десять по мраморному полу, она подошла к огромной зеркальной двери. Улыбнувшись и подмигнув своему отражению, она произнесла свое имя и массивная, зеркальная дверь открылась.

Войдя в светлый, просторный и, будто бы состоящий из одних только окон, кабинет министра обороны, она подошла к столу и произнесла:

–Виктор, я все уладила, теперь ничто не помешает нашей предвыборной кампании – и села напротив стола Виктора Игоревича.

– Отлично! Я уже начал тратить пятый миллиард, как это несанкционированное происшествие чуть не поставило под угрозу все компанию! – возмущенно начал Виктор. – Это совсем уже маразм какой-то, лозунг моей компании "Безопасность всех и каждого!" и тут на, блядь, тебе теракт в центре города средь бела дня и, что самое ужасное, так это то, что ни одного террориста мы не смогли найти!

– Ну, почему же одного-то нашли – подмигнула ему Дина, продолжая улыбаться.

– Да, этот придурок порезал четверых и, возможно, среди них был тот, кто нам был нужен. Я уже связался с главой группировки в Африке, а он, блядь, все отрицает! Он, блядь такая, согласно уговору, не собирался никуда лезть, особенно сейчас! Петровский жмет меня уже к углу со своей программой "Сытый дом"! Нет, блять, как цены по снижать на жратву и завалить продовольственными купонами всех, включая бомжей – это программа, а как выстроить систему безопасности страны и каждого дома, отстроить новые тюрьмы для комфортного перевоспитания, и, вообще, снизить преступность практически до нуля – так это хуйня, особенно, если произошла потасовка в кафе!

Виктор Игоревич сильно негодовал, он даже вышел из-за стола и размахивал руками. Но, при всем своем гневе, он не смотрелся комично. В его сорок с небольшим лет, он был хорошо сложен, имел природные, приятные черты лица и сражающую на повал улыбку. Это человек, который знал себе цену, и она была очень высока, особенно, если включить в нее то, что он уже из пятого поколения чиновников, которое выросло в условиях власти и широких взглядов на жизнь. А жизнь у него даже очень удалась. С детства он не знал отказа своим прихотям, а зная о своем мужском очаровании, всегда пользовался этим. Народ любил этого политика именно за его улыбку, красивые речи (вклад поколений), прекрасный внешний вид и манеры и... улыбку!

Виктор Игоревич вдруг остановился, слегка оттянул узел галстука вниз и, подойдя к Дине, сказал, наклонившись:

–Первое, мне надо чтобы моя компания шла ровно-гладко, второе, найти суку, что принесла мне проблемы, понятно? – и похлопал по-дружески по плечу Дину.

– Вить, ну, конечно же, понятно. Первое уже сделано – завтра решено будет окончательно, а со вторым разбираются, и, поверь, найдут твои люди того, кто нагадил тебе – спокойно ответила Дина.

Неожиданно их разговор прервала интеллектуальная система:

– Господин Виктор Игоревич, к Вам капитан Углов! – оповестил мягкий женский голос системы.

– Впустить! – ответил Виктор Игоревич и, поправляя галстук и прическу рукой, быстро сел за стол.

В кабинет зашел высокий мужчина лет сорока в белом мундире и подошел к столу министра обороны. Дина даже не шелохнулась, она была правой рукой Виктора Игоревича и могла себе позволить не вставать в присутствии его подчиненных.

– Виктор Игоревич у меня для Вас не очень хорошие новости – начал серьезным тоном капитан Углов.

– Садитесь, Олег Васильевич, и что у нас с обороной? – улыбаясь своей фирменной обезоруживающей улыбкой, поинтересовался Виктор Игоревич. Он сделал быстрый жест рукой в сторону соседнего от Дины кресла, указывая на место. И он явно себя сдерживал, так как день выдался нелегким, а вечер, по-видимому, обещает кульминацию событий.

– Виктор Игоревич, я на прошлой неделе уже докладывал Вам, что нами были обнаружены десять башен высотой сто пятьдесят метров и диаметром шесть метров, металлической конструкции, в разных частях нашей страны, включая и совершенно холодные, практически безлюдные ее участки. И что возникли они в течение семи часов, то есть, как раз тогда когда наши спутники были выведены из строя и штаб аэрокосмических исследований экстренно выяснял причину поломки. Так вот, причина поломки не ясна до сих пор, спутники просто отключились! – обеспокоенно докладывал капитан Углов.

– А, башни эти, каждый час выпускают и запускают своих дронов. Эти дроны весом всего двести восемьдесят три грамма и размером чуть больше футбольного мяча. Мы наблюдали, что они делают, а дела у них интересные: дроны разлетаются в разные стороны и собирают то землю, то шерсть животных. Мы сбили парочку и вскрыли, но никакой маркировки деталей и чего-либо еще не обнаружили, чтобы понять, кто их сделал.

– Капитан, Вы хотите сказать, что до сих пор не знаете, КТО ЭТО ДЕЛАЕТ? – последние слова Виктор Игоревич произнес четко, будто он говорит с не очень хорошо понимающим его собеседником.

– Да! Они точно не принадлежат африканскому союзу, потому что те отмахиваются и самое забавное, Африканский континент заявил, что мы соорудили у них десять точно таких же башен! – более низким голосом ответил капитан Углов.

– Мы? За семь часов что ли? Сто пятьдесят метров металла им впихнули с летающими дронами энтомологами? Ха-ха-ха – Виктор Игоревич начал громко смеяться, а смех у него был очень заразным, вот и присутствующие стали улыбаться, сдерживая смех хотя бы.

– Это все? – успокоившись, спросил Виктор Игоревич.

– Не совсем, другие государства, также вышли с нами на связь и высказывают предположение, что возникшие у них точно такие же башни, дело наших рук – завершил свой доклад капитан Углов.

После этих слов, Виктор Игоревич, откинулся назад на спинку своего кресла и стал левой ладонью отстукивать ритм по столу, пристально и исподлобья смотря на капитана Углова.

– Так, завтра вечером организуй мне связь с Нуду, до этого проинформируй наших агентов, чтобы они во всех частях нашей планеты устроили что угодно, только отвлекли внимания от меня. По башням, мне срочно нужна информация кто их построил и как можно скорее!

– Понял! – капитан Углов встал и покинул кабинет министра обороны.

Как только капитан исчез в дверях, Виктор Игоревич, внимательно провожавший его взглядом, тут же перевел взгляд на Дину, приподнял свой подбородок и спокойно сказал:

– Диночка, а ты организуй вокруг меня тишь да гладь, ты меня поняла? – строго спросил он.

– Да, Виктор Игоревич – недовольно вздохнула Дина, медленно вставая с кресла.

– А, ты сегодня дома ночевать будешь? – поинтересовалась она по, приближаясь кидая кабинет и приближаясь к двери.

– Да, хочу ночь без приключений и разговоров – устало ответил Игорь Викторович.

Дина повернулась к нему спиной и показной походкой от бедра вышла из его кабинета, как бы тонко намекая ему, что же он упускает.

Виктор Игоревич, приложил левую руку к краю стола и произнес:

– Я собираюсь домой, машину мне сейчас же! – интеллектуальная система обработала его запрос и отправила информацию спецэлектрокару.

Виктор Игоревич встал, потянул спину, изгибая грудь вперед, закинул голову и, сделав ей полукруг, выдохнул и вышел из кабинета.

Ровно в десять вечера машина доставила его к высоким кованым воротам дома. Стиль этого дома не менялся уже два века, отчего придавал исторический шарм и смотрелся необычно на фоне современных архитектурных построек. А поскольку Виктор Игоревич любил активные виды спорта, то путь от ворот до крыльца длиной в пятьсот метров, он предпочитал проделывать пешком либо бегом. В этот раз пешком, что означало, что день был изматывающим. Войдя в дом, он улыбнулся, так как увидел свежие цветы в больших вазонах и дворецкого, спешащего ему на встречу. Ему были присущи такие качества как любовь к окружающей его красоте и чувство стиля.

– Добрый вечер, Виктор Игоревич! Чай или массаж желаете? – учтиво поинтересовался дворецкий.

– Спасибо ничего, только сон, а где Нина? – поинтересовался хозяин дома.

– Хозяйка в свое спальне – ответил дворецкий и, забрав у него пиджак и галстук, удалился.

Посреди холла была красивая и массивная белая мраморная лестница. Виктор Игоревич быстро поднялся по ней на второй этаж, свернул направо и постучал в дверь.

– Отрыто – услышал он в ответ на стук и вошел.

В комнате, в которой преобладали розовые и персиковые тона, в кровати, утопая в подушках, лежала его жена в виртуальных очках. Виктор Игоревич тихо подошел к ней и, присев на край кровати, спросил ее:

– Нин, как день? Как дети?

–Ааа, это ты Витюня, да все нормально, Катя и Юля зубрят уроки, а Димка уже спит, он сегодня в новый футбольный клуб перешел – не снимая очков, ответила Нина.

– Понятно, снова новый клуб, ладно отдыхай – Виктор Игоревич, похлопал жену по руке и вышел из ее комнаты.

По пути на третий этаж, в свою спальню он вспомнил слова отца: "У Нинки длинные ноги и задница хорошая, она твой трофей на всех мероприятиях, а ум – ты детям дашь". Это воспоминание хорошо его утешало и, зайдя в свою спальню и сделав все приготовления ко сну, он быстро заснул.

________________________________________________________________________

Писк, и еще один короткий писк, разбудили Ивана. На потолке он увидел цифру 8.00. Иван привстал на кровати, потер руками лицо, спустил ноги на пол и тяжело встал, будто всю ночь тяжелые грузы таскал. Он долго принимал горячий душ, потом побрился, почистил зубы и забрал завтрак из отсека для еды. Завтрак был сервирован как обычно. Необычным в этот день было то, что сегодня Ивану предстояло идти на суд. После завтрака, он вышел на прогулку и гулял полчаса, наслаждаясь прохладным воздухом и ароматом свежескошенной травы и солнцем, что грело его лицо. Вернувшись с прогулки в изолятор, Иван лег на кровать и начал играть в игры на экране. Его умиротворенный настрой нарушил голос: "Внимание, Иван Трусин, к Вам руководство!". Иван вздрогнул, резко встал с кровати и выпрямился по стойке смирно. Дверь открылась, и он увидел трех мужчин в белых мундирах, тех, что приходили за Борисом. Иван сглотнул, нахмурил брови и подошел к ним для препровождения себя в зал суда. После сканирования его личности, его приковали к платформе, и она двинулась вместе с сопровождающими по коридору.

Пока он ехал по коридору на платформе для особо опасных заключенных, первое что он подумал было: "Так же как Бориса меня заковали, а я ведь не убийца!". Потом в голове вертелось много разнличых мыслей, которые вызывали напряжение и скованность во всем теле, а тревога вгрызлась в его сердце. Платформу поместили в специальный электрокар для заключенных, и машина двинулась в сторону города в сопровождении пятерых охранников.

Поскольку дело заключенного Ивана Трусина имело широкий резонанс, то по приезду на место, его завели в здание федерального суда через официальный вход. Многочисленные камеры, которые журналисты успели установить у входа в здание, были направлены на него. Ивана завезли на платформе в здание, охрана передала свой пост шестерым полицейским в сине-черных костюмах, которые продолжили сопровождать Ивана до зала суда. Заехав в зал суда, Иван обратил внимание, что в нем присутствовало всего шесть человек за исключением полицейских: его адвокат, прокурор, два непонятных человека, по-видимому, свидетели, судья и его жена. Иван улыбнулся жене, чтобы как-то ее взбодрить, да и самому взбодриться тоже. На душе у него стало ненадолго легко, ведь он так давно ее не видел.

Зал суда был очень большим и просторным, две стены состояли из одних только высоченных и узких окон, отливающих перламутром при прохождении солнечных лучей. Потолок был расписан старинными сюжетами, суть которых уже никто не помнил. Там были изображены полуобнаженные мужчины и женщины, весы, облака, и все настолько хорошо реконструировано, что объемные фигуры, казалось, в любой момент упадут на присутствующих сверху. На третьей стене было изображено несколько геральдических знаков государства и судебного сообщества. Напротив этой стены располагалась высокая мраморная кафедра, монументальное сооружение, которой уже не один век. За этой кафедрой и столом правосудия по совместительству восседал федеральный судья, одетый, на древний обычай, в черную мантию и белый кучерявый парик.

Судья начал процесс, который длился четыре часа. За это время были прочитаны материалы дела, приведены версии свидетелей, высказались адвокат и прокурор. И настало время голосования присяжных. На большом экране проецировались двадцать обезличенных ников и за каждым из них стояли реальные люди и сообщества, которые отвечали за правопорядок в стране. В них входили как профессионалы, люди с юридическим образованием, так и простые граждане. Каждый из сообщества имел доступ к рассматриваемому делу и вправе был проголосовать по трем категориям: виновен, не виновен, отложить дело на более подробное рассмотрение. Сообщества суммировали эти голоса и передавали суду.

Вердикты под никами начали мигать и потом замерли, и программа вывела окончательный процент под строчкой "виновен" – 97 %, "не виновен" – 0 %, "отложить дело на более подробное рассмотрение" – 3 %. В итоге, большая часть присяжных считала Ивана Трусина виновным! Жена Ивана ахнула и, прикрывая рот руками, разрыдалась. Иван, сжал зубы и исподлобья посмотрел на судью. Федеральный судья, тяжело, из-за своего большого веса, встал и вынес приговор:

– Подсудимый Иван Трусин за организацию и реализацию террористического акта в центре города в кафе "Белая ночь" в семь вечера 23 января 2225 года согласно статье 1 тер.26 обвиняется виновным и приговаривается к высшей мере наказания – смерти путем введения медикаментозного раствора. Приговор считать вступившим в силу немедленно, т.е. 4 мая 2225 года! – и, классически, ударил молоточком по столу.

– Подсудимый Иван Трусин, Ваше последнее слово – надменно обратился федеральный судья к Ивану.

– Пошел на хуй – спокойно ответил Иван.

Судья ухмыльнулся и сделал знак рукой вывести подсудимого из зала суда.

Жена Ивана попыталась прорваться к мужу через кучу охранников, но ее не пустили. Иван, пока его вывозили, успел только крикнуть ей:

– Скажи Егорке, пусть растет мужиком!

Его увезли на лифте, что спустился на четыре этажа под землю. Потом пересадили на электрокар, который по подземному тоннелю доставил его и уже десять охранников в помещение, напоминающее ему тот же изолятор, только коридоров было больше. Его завезли в небольшую комнату, отстегнули крепления и пересадили на мягкое белое кресло с мягкими подлокотниками. Тут же его руки и ноги автоматически зафиксировались металлическими лентами, так, что и пошевелить было невозможно. Иван заметил, что в комнате было только это кресло, небольшой штатив с капельницей и большая, просто огромная, картина на всю стену напротив него. На картине было изображено голубое небо и мягкие облака, лазурное море, берег, песок, пальмы. Картина была интерактивная и выглядела как живая, с приливом пушистых волн, легким покачиванием листьев пальм, а иногда на берег выносило морские звезды.

А за этой картиной, в соседней комнате, в этот момент находились люди, которые должны были визуально зафиксировать смерть осужденного.

На груди Ивана расстегнули комбинезон и провели еще раз идентификацию прибором, после чего подсоединили датчики к груди, к ногам и рукам. Подсоединив капельницу к вене на левой кисти, два охранника вышли из комнаты и оставили Ивана одного. Ему было страшно, сердце билось очень быстро, наверное, было даже видно, как вибрирует его грудь, ладони потели и он, по привычке скрывать это, пытался пальцами как-то достать до ладоней, но рукоятки кресла не давали. Потом его затрясло, он стал быстро и прерывисто дышать, казалось, сейчас он закричит, но... в комнату вошла девушка в белом костюме. Она была невысокого роста и худощавого телосложения, очень приятной внешности. Ее темно-каштановые волосы были убраны в нетугой низкий пучок, на лице был приятный и легкий макияж. Она подошла к Ивану мягко, не оголяя зубов, улыбнулась ему пухлыми губами, обошла его и встала за его спиной, после чего положила свои руки ему на плечи. И Ивану, вдруг, стало так спокойно, так хорошо.