Текст книги "Коп-2: Комната (СИ)"

Немая сцена.

Борис (слегка запинаясь): Ты ув-верена?

Лада: Я же, все-таки, врач...

Алик: Совсем мертв?

Лада: Бывают и мертвее, конечно...

Борис: Этого не может быть!

Лада (угрюмо): Хочешь сам проверить?

Борис: Н-нет... Ничего себе тимбилдинг.

Туся взвизгивает, бежит к двери, колотит в нее руками и ногами.

Туся (кричит, глядя вверх): Немедленно выпустите нас отсюда! Не имеете права! Я знаю, вы тут везде понаставили камеры и следите за нами! Откройте! Да откройте же!

Алик: Похоже, выход таки не всегда там, где вход.

Туся: Ребята, сделайте же что-то! Боря! Надо позвонить в «скорую», в полицию...

Борис по инерции лезет в карман за айфоном, потом спохватывается.

Борис: Мы не можем никуда позвонить, – мы все телефоны положили в сейф, забыла?

Туся: Боже мой!.. Что ж, он так и будет тут лежать всю ночь?!

Борис (окидывает взглядом комнату): Мы можем положить его пока вон за ту ширму (кивает в сторону ширмы).

Лада: Пока – что?

Борис: Пока не справимся с заданием и не найдем выход из комнаты. Так ведь сказал инструктор? В наших интересах сделать это как можно быстрее.

Алик (мрачно): Ну, Герка! Втравил нас в это дело, а сам...

Лада: Алик!

Борис: Алик, бери его за руки, я – за ноги.

Борис и Алик с опаской, стараясь не смотреть на Германа, берут его за ноги и за руки, переносят за ширму и возвращаются к Ладе и Тусе.

Борис (деловито): И неплохо бы убрать осколки...

Алик (растерянно): Как же я их уберу?..

Борис: Поищи, может, где-нибудь есть совок.

Алик идет вглубь сцены, потом заходит за кулисы.

Алик (из-за кулис): Тут что-то вроде кладовки!

Алик выходит с метелкой и совком в руках, ловко сметает осколки на совок, уносит все за кулисы, возвращается.

Туся: (раскачиваясь из стороны в сторону): Это какой-то бред, бред!.. Я не могу до утра находиться в одной комнате с мертвецом! Я его боюсь!

Алик: Говорят, бояться надо не мертвых, а живых.

Туся (трет лоб): Погоди-ка... Ты хочешь сказать, что Германа отравил кто-то из нас?!

Алик: Необязательно. Это мог сделать и инструктор Федя.

Туся (взвизгивает): Нас заманили в ловушку и всех здесь прикончат!

Лада: По-моему, ты насмотрелась детективных сериалов... Насколько я знаю, эта квест-комната – известное и модное в нашем городе место, с хорошей репутацией... И вообще – почему мы сразу решили, что Герман отравился? Явных признаков отравления я не вижу. Это мог быть сердечный приступ, или тромб оторвался...

Алик: Словом, вскрытие покажет.

Туся: Алик! (Ладе) Какой же ты врач, если не знаешь, отчего он умер?

Лада: Я в косметологической клинике работала, а не в «неотложке»...

Туся (плаксиво): И что же нам делать?

Борис: Надо искать подсказки, другого способа выбраться отсюда я не вижу. Пойду поищу... что-нибудь необычное. Алик, ты со мной?

Алик: А я что? Я готов.

Мужчины разбредаются по комнате, Лада и Туся остаются в центре сцены. Свет меркнет.

Картина третья

Свет падает на Ладу и Тусю, Туся сидит за столом, Лада подходит к столу, наливает себе шампанского, пьет, тоже садится. Борис и Алик осматривают комнату, время от времени заходят за кулисы, они в тени.

Лада: Знал бы Герман, что так случится, не затевал бы все это...

Туся (бормочет): И зачем я повелась на его предложение? Это бред, это происходит не со мной... (с отвращением) Как ты можешь пить?

Лада: А что такого? Я же не виски пью, а все, кто пил шампанское, живы-живехоньки.

Туся: Да уж, взяли моду – хряпать и копыта откидывать! Сначала Юрка, теперь Герка!

Из тени на свет выходит Алик.

Алик: Про копыта – это в точку, если учесть, что Герман пил «Белую лошадь»...

Лада: Тебе не кажется, что твой специфический юмор сейчас неуместен?

Алик (с горечью): Мой юмор отточен самой жизнью! Представь, что тебя третий раз за год увольняют с работы. То есть с разных работ – но по одному и тому же сценарию. Начальники говорят, что к тебе лично претензий нет, но у них реструктуризация, реорганизация, оптимизация, еще какая-то хренизация, им нужно кого-то уволить, – и выбор каждый раз падает на тебя! Первый раз ты обижаешься, жалуешься бывшим коллегам, которые даже не в силах скрыть своей радости, что уволили тебя, а не их. Второй раз ты начинаешь с удвоенной энергией рассылать резюме и шерстить сайты с вакансиями. А третий раз ты говоришь друзьям, потягивая пивко: «Хотите прикол? Меня снова оптимизировали!» Кто с шуткой по жизни идет, никогда и нигде не пропадет!

Алик садится и опускает голову на руки.

Туся (дрогнувшим голосом): Алик!.. Подозреваю, меня ждет то же самое. Ну, закончу я универ, – кому нужен молодой специалист с дипломом, но без опыта работы? Хотела с помощью Германа сделать карьеру в шоу-бизнесе, – тоже облом. Одна мне дорога – в офис-менеджеры, и то если повезет. Хорошо, хоть папа деньжат подбрасывает, да и мир не без добрых друзей!

Лада: Алик, согласись, Герману сейчас хуже, чем тебе...

Алик: Угу, на его месте я бы точно не хотел оказаться.

Все трое умолкают.

Туся: Нет, ну правда! Юрка ведь тогда тоже – выпил и склеил ласты.

Алик (поднимает голову): И снова в точку! Мы купались, плавали и ныряли, потом ели и пили, а потом Юрик склеил ласты.

Лада (доливает себе шампанского): А как хорошо тогда все начиналось! Отпуск, солнце, море – настоящее, Средиземное... яхта...

Туся (подхватывает): Мы тогда тоже пили шампанское, Герман – виски, а Юрка – водку...

Алик (встает и меряет шагами пространство возле стола): Понесло же нас на этот берег турецкий! Вообще, странно, конечно. Почему вся выпивка оказалась совершенно нормальной, и только водка, как сказали турецкие полицейские, – паленой? Конечно, им удобнее всего было так заявить, – нечего, мол, расследовать, с руссо туристо такое нередко случается. И все же?

Туся (прикладывает палец к губам): Тсс-с-с... Вы ничего не слышите?

Лада и Алик смотрят на нее с удивлением.

Туся (показывает на ширму, за которую унесли Германа): Там что-то шуршит. В ТОМ месте...

Алик (подкрадывается к Тусе сзади): Это Гера. Сейчас он превратится в зомби и начнет... нас... душить!

Алик хватает Тусю за плечи, она подпрыгивает и визжит.

Туся: Алик, ты больной?! Придурок!..

Лада усмехается и доливает себе шампанского. Алик придвигает стул поближе к девушкам и садится на него верхом.

Алик: Сейчас вдруг почему-то вспомнил. Борис, когда арендовал яхту, обещал нам какой-то сюрприз. А когда Юрка... Когда там завертелось, о сюрпризе все забыли. (разворачивается и кричит в полумрак) Борь!

Из тени выходит Борис с каким-то предметом в руках.

Алик: Борь, мы тут вспомнили, как в Турции на яхте катались... Ты еще тогда говорил, что есть повод устроить гулянку, и что у тебя для нас новость. А что ты тогда хотел сказать-то?

Борис смотрит на Ладу, потом на Тусю. Лада делает неловкое движение и опрокидывает на Тусю свой бокал с шампанским. Та вскакивает, отряхивается.

Туся (возмущенно): Да что ж такое?! Теперь я еще и мокрая вся буду!

Лада: Шампанское сухое, а ты почему-то мокрая...

Туся: Еще одна, блин, шутница! Кончится это когда-нибудь или нет?! Дайте мне салфетку... полотенце... что-нибудь дайте!

Лада (достает из бара бумажные салфетки, помогает Тусе промокнуть юбку и колени): Извини... Ну, прости меня, я же нечаянно...

Алик тоже суетится вокруг Туси, усердно – даже слишком усердно – вытирает ей салфетками ноги выше колен, она его отпихивает.

Туся (ворчливо): За нечаянно бьют отчаянно...

Возня прекращается.

Борис (озадаченно): Этот предмет вам ничего не напоминает? Я снял его со стены.

Борис показывает всем то, что держит в руках. Это барометр в деревянной рамке в виде штурвала.

Туся: Кажется, точно такой же был на яхте, на которой Юрик... на которой мы катались в Турции. Барометр, верно? Нам еще капитан рассказывал, чем отличается барометр от баре...

Алик: Барельефа.

Лада и Туся (хором): Алик!

Туся: Баре... баро...

Борис: Барографа. Я тоже об этом вспомнил. И подумал, что этот прибор может что-то значить. Возможно, его показания должны нас на что-то натолкнуть. Но на что? Алик, ты, случайно, в этом не разбираешься?

Алик: Я даже не знаю, в чем разница между барометром и этим, как его... барографом. Я тогда на яхте все объяснения капитана в одно ухо впустил, в другое выпустил.

Туся: Не помню деталей, но вроде бы тот, который не барометр, все время что-то записывает на какую-то бумажную ленточку...

Борис вертит барометр в руках, осматривает его со всех сторон, кладет на стол.

Борис: Есть у кого-нибудь что-то острое?

Лада вынимает из сумочки пилочку для ногтей и протягивает Борису. Борис поддевает пилочкой крышку барометра и достает из-под нее бумажный рулончик.

Туся: Смотрите-ка, у этого тоже бумажная ленточка, хоть он и не тот, который... Тьфу, я запуталась уже. Разворачивай скорей!

Борис разворачивает ленточку.

Борис (читает): «Еще даже не сто тысяч ведер – и золотой ключик у вас в кармане!» Это что за детский сад?

Лада: Это подсказка? Пооригинальнее не могли придумать?

Туся: «Не компас он, но путь укажет...»

Борис: Точно!

Туся: «Ходить не надо далеко».

Алик: Ясен пень, далеко нам не уйти с этой подводной лодки. Ведра... Где у нас ведра? (трет виски, как будто пытается поймать ускользающую мысль) А ведра у нас... в кладовке!

Убегает за кулисы и возвращается с пустым ведром в руках.

Алик: Эврика! Верной дорогой идем, товарищи!

Переворачивает ведро и демонстрирует, что к его дну скотчем что-то приклеено.

Алик: Ну, как я, а? Лихо? Что б вы делали без Алика?

Отдирает скотч и торжествующе показывает всем небольшой ключ.

Алик: Ключ!

Лада (с иронией): От каморки папы Карло?

Борис: Скорее, от сейфа.

Лада (с иронией): О-о-о, дорогой, в сейфах ты знаешь толк! И в их содержимом. Может, ты нам скажешь, где этот сейф?

Алик: Лично у меня уже глаз замылился. Девушки, вам не кажется, что теперь ваша очередь искать подсказки? Свежим взглядом, так сказать. А мы с Борей немного передохнем (лезет в бар за выпивкой).

Лада (вставая, ворчит): Что за мужики? Еще ничего не сделали, а уже устали. Всегда все приходится делать самой, все самой... Туся, пойдем!

Девушки уходят вглубь сцены, свет меркнет.

Картина четвертая

В круге света, за столом – Борис и Алик. Борис вертит в руках найденный ключик, Алик потягивает что-то из бокала.

Алик (смотрит в бокал, как будто ищет там ответы на свои вопросы): Почему тут – точно такой же барометр, как на той турецкой яхте? Совпадение? Не думаю. Что это означает? Что между смертями Юрки и Германа есть связь? Выходит, кто-то знал о том, что случится с Геркой?! Кто?! (отодвигает бокал) А вдруг и вправду кто-то из нас в виски отравы насыпал? А когда? Когда мы пили – или раньше? Да в любой момент можно было насыпать!..

Вскакивает, нервно ходит взад-вперед, снова садится.

Алик: По большому счету, и повод мог быть у каждого. Но я точно знаю, что это не я. Значит, четыре минус один – три. А случаем не ты, Борь?

Борис: Я тоже точно знаю, что это не я. С какого бы я перепугу?

Алик: Ну, он у тебя деньги клянчил на свои клипы и прочее... Может, достал...

Борис: Может, и достал. Но не до такой степени.

Алик: А у девчонок, как думаешь, были причины его травануть?

Борис: Подбирай выражения, – все же одна из этих девчонок моя жена.

Алик: Как раз твоя жена с Германом вроде друг друга недолюбливали...

Борис: Недолюбливали – это, по-твоему, причина? Я половину своих сотрудников терпеть не могу, что ж мне, замочить их всех?

Алик: Зачем мочить? Уволь...

Борис: А работать кто будет? Те, кого больше всех ненавижу, больше всех и пользы компании приносят. Такой вот парадокс... По твоей логике, причина отомстить Герману имелась как раз у Туси, – у них были отношения, пока он не приволокнулся за какой-то актриской. Он мне сам рассказывал.

Алик: Уверен, Туська Герману пару раз отомстила таким же способом и давно успокоилась. Остались друзьями, как говорится. И в нашу компанию она хорошо вписалась... (после паузы) Но это все очень, очень странно, – год назад Юрик, сейчас Герман... А что, если Юрик на яхте не водкой отравился? Ума не приложу только, кому он-то с его мазней мог дорогу перейти? Живописец, ешкин кот... А с другой стороны – может, Герман решил таким образом с собой покончить, а? Он всегда любил дешевые театральные эффекты.

Несколько минут оба молчат.

Алик: Борь, а мне ведь и в самом деле интересно – что ты хотел нам сказать тогда, на яхте? Или ты забыл уже?

Борис (задумчиво): Такое забудешь... Мы с Ладой собирались объявить о нашей помолвке.

Алик (изумленно): Стыць-грыць! Еще тогда, год назад? А как тихарились! Даже я ни о чем таком не подозревал. Думал, у вас уже потом все началось... Ну, вы, блин, даете. Погоди, так ведь Ладка с Юркой вроде бы того... была. Нет?

Борис (морщась): Она мне тогда сказала, что между ними все кончено.

Алик: А ты и поверил. Ну, дела... (после паузы) Не понимаю я тебя, Борька. Все у тебя чики-пики, бизнес твой процветает, от баб отбою не было. Зачем жениться? Я б еще понял, если б на дочери олигарха. А так...

Борис: Как тебе объяснить... Нам по тридцать три года. Говорят, это особенный возраст. Я как-то сел, подумал... Вот ты говоришь – бизнес. Бизнес, дело. А для чего оно? Для кого? Дальше – что?

Алик (со смешком): А-а-а, понятно, Боря задумался о наследниках. Кому, дескать, достанется фирма? Мне бы твои проблемы...

Борис: А ты сам – не хочешь семью, детей?

Алик: У меня, если ты помнишь, была семья (изображает указательными и средними пальцами кавычки), и ребенок мог бы быть... За полгода надоели друг другу хуже горькой редьки и разбежались. Как в анекдоте: попробовал – не понравилось.

Борис: Нет, так я не хочу.

Алик: Знаю, у тебя пунктик, ты у нас известный домостроевец. Хотел добрую, заботливую, спокойную, хранительницу очага, в общем. Еще и без скелетов в шкафу. Мне кажется, легче жениться на инопланетянке. Слушай, а ты б дал своему айчар-отделу распоряжение найти тебе подходящую кандидатуру! Шутка. Помнится, Герман тебя познакомил с какой-то звездулькой, так ты с ней порвал, как только узнал, что она в снялась в эпизоде с «обнаженкой»! Я ж говорю – мне б твои проблемы!.. (после паузы) Неужели Лада соответствует этим твоим завышенным требованиям?

Борис: Я думал, что люблю ее...

Алик: А сейчас ты так не думаешь? Ушла любовь, завяли помидоры?

Борис: Сгнила морковь, и сохнут огурцы. Да нет, почему, и сейчас люблю... Наверное... (после паузы) Ты вот напомнил мне, – а ведь Юрка тогда тоже грозился рассказать всем что-то интересное. Сначала, мол, он собирался поговорить только со мной, но потом решил, что не имеет права утаивать что-то от друзей.

Из тени выходит Туся, в руках у нее книга.

Алик (иронически): Ты решила почитать на досуге? Осмелюсь тебе напомнить, здесь не изба-читальня.

Туся (огрызается): По мне разве не видно, что я из библиотеки не вылезаю?.. (другим тоном) Там, на полке, десятка полтора книг, но с закладкой только эта...

Алик подходит и берет книгу у нее из рук.

Алик (читает): Михаил Юрьевич Лермонтов. «Стихотворения». И на что же нам тут предлагается обратить внимание? (раскрывает на заложенной странице).

...Пора, пора насмешкам света

Прогнать спокойствия туман;

Что без страданий жизнь поэта?

И что без бури океан?

Гм. Это, пожалуй, обо мне (декламирует с излишней патетикой). Что без страданий жизнь поэта?

Туся: Ржу – не могу. Поэт погорелого театра!

Борис: Как-то не очень понятно. А больше на той же странице ничего нет?

Алик: Только «Парус».

Над ним луч солнца золотой...

А он, мятежный, просит бури...

О, а это о Герке, – он тоже все время искал приключений на свою голову. Вот и нашел. И Юрик такой же был авантюрист. Обое рябое, как говаривала моя любимая тетушка. Они еще в школе все время во что-то вляпывались, помнишь, Борь? Вечно чудили и любили, чтоб вокруг них все крутилось. Творческие личности типа...

Из тени выходит Лада.

Лада: Зачем ты так? Юра мог бы стать неплохим художником, а Герман – талантливый режиссер, его документальную короткометражку даже на Каннский фестиваль отобрали...

Алик: Художник от слова «худо». Обидчивый, как девчонка! Жадный, еще и злопамятный, – я у него штуку занял, так он потом мне мозг выносил, пока я не перезанял и долг ему не отдал... А Герка... Если б Борька это дело не проспонсировал, видел бы Герман Каннский фестиваль в своих голубых мечтах!

Туся: В каких мечтах? Это ты сейчас на что намекаешь?

Алик: Ни на что! Не нравятся голубые мечты – пусть будут розовые! Тьфу ты, снова что-то не то брякнул?

Лада: Перестаньте! Герман – наш друг! То есть был... Вы что, не знаете, что о покойном – либо хорошо, либо ничего?!

Алик: «О мёртвых – либо хорошо, либо ничего, кроме правды»! Древний грек какой-то сказал. А до нас дошло уже в урезанном варианте. Герман был бездарь, и все, в том числе и он сам, об этом знали, только стеснялись назвать вещи своими именами. И этот его пафос фальшивый – «школьная дружба», «мы – команда»... Какая там дружба – одна видимость! Вся наша дружба держалась на Борькиных деньгах, правда, девочки?

Лада: Слушай, ты, бройлер...

Алик: Брокер!

Лада: Тем более. Если ты...

Туся (резко выкрикивает): Стоп! Тихо!

Все замирают.

Туся (показывает на ширму, за которой лежит Герман): Слышали? Теперь вы слышали? Там кто-то скребется!

Алик: Скр... что?

Борис: Может, это мышь?

Туся вопит и забирается с ногами на стул.

Алик: Зомби ты боялась явно меньше... Давай-ка я помогу тебе слезть – или предпочитаешь стоять там, аки статУя?

Помогает Тусе спуститься, при этом как бы невзначай прижимает ее к себе, она его отталкивает.

Борис: Лада, Алик, вы потом доругаетесь, когда мы выйдем отсюда...

Туся: Я уже не верю, что мы когда-нибудь отсюда выйдем.

Борис: Скоро выйдем, если додумаемся, на что нам указывают эти стихи. Парус... Черт, ведь и в «пирожке» было про парус! «Надует щеки парус белый»!

Алик (бормочет, осматривая комнату): Лермонтов мне определенно больше нравится, чем эти ваши булочки. Что без страданий жизнь поэта? И что без бури океан? (после паузы) Да вот же она – буря! (показывает на картину на стене).

Все четверо подходят к картине вплотную, начинают ее осматривать, ощупывать, в конце концов отодвигают и за картиной обнаруживают сейф.

Борис: А вот и сейф!

Туся (из-за спины Лады): Открывай скорей! Надеюсь, мы сейчас узнаем пароль и наконец-то выйдем на воздух.

Алик: И свобода нас встретит радостно у входа!

Борис открывает сейф. Борис и Лада смотрят на то, что там лежит, Алик и Туся пытаются через их спины заглянуть внутрь, наконец им это удается.

Туся: Что это? Лекарство какое-то? А где пароль?

Алик: Посмотрите хорошенько, может, там еще что-нибудь есть? В баночке с лекарством нет записки с подсказкой?

Борис (откручивает крышечку): Пусто, нет даже инструкции.

Лада берется за сумочку, открывает ее, шарит там, ничего не достает, закрывает и, вместо того, чтобы повесить на спинку стула, как будто в рассеянности держит в руках.

Алик: Нет, ну я так не играю! Где теперь искать следующую подсказку?

Туся: Срочно придумайте что-нибудь, а то у меня развивается боязнь замкнутого пространства!

Борис (смотрит на часы): Три часа ночи. Я уже, признаться, плохо соображаю. Наверное, нам всем не помешает немного вздремнуть. Отдохнем часик – и с новыми силами решим, что делать дальше.

Все четверо рассаживаются вокруг стола, принимают более-менее пригодные для сна позы. Свет меркнет.

Картина пятая

В тусклом свете видны сидящие за столом Борис, Лада, Алик и Туся. Они дремлют в разных позах, Туся уронила голову на руки, Алик посапывает. Лада поднимает голову, оглядывает сидящих, прислушивается, всматривается во что-то в глубине комнаты. Тихонько поднимается, прокрадывается к бару, вынимает из него бутылку воды и стакан, ставит стакан на стол, осторожно наполняет.