Текст книги "Слишком жестоко (СИ)"
Автор книги: Аноним Reddragon94
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Reddragon94
Слишком жестоко
========== Прошлое ==========
Лондон.
Высокий юноша с темными, чуть длинными волосами, прогуливался по усеянной серым кирпичом набережной. Шел он слегка ссутулившись под проливным дождем. Смоляного цвета, чуть длиннее остальных волос челка, изрядно смоченная влагой, падала на лоб, мешая всматриваться вдаль. Небрежным жестом парень перекинул ее назад и прибавил шаг, при этом плотнее запахнув черного цвета плащ. В такую погоду на набережной было необычайно тихо, и только черная фигура была единственной живой душой. Казалось, что данный факт его ничуть не беспокоит. Он любил тишину и уединение, в такие минуты можно было хорошенько подумать о плохом и хорошем. Хорошего в его жизни было чрезвычайно мало, а плохое, казалось, ждало его за каждым углом и, можно подумать, не было от этого никакого спасения. Усмехнувшись таким невеселым мыслям, красивое лицо парня исказила чуть кривоватая ухмылка. Это не была улыбка радости, когда у человека от счастья блестят глаза – отнюдь нет! Это была улыбка горести и какого-то рабского смирения. Когда человеку уже вынесли смертный приговор и ведут его к виселице. В такие минуты умирает надежда, а вместе с ней и он сам. Юноше едва исполнилось 23 года, но его глаза уже были испещрены небольшими морщинками, а возле рта залегли чуть виднеющиеся складки. Всем своим видом он источал угрозу, поэтому, часто находясь в центре города, он замечал, как люди шарахаются от него в стороны. Это ни сколько его не огорчало, а напротив, вызывало внутри какую-то гордость, что это он – маленький мальчишка с бедных лондонских трущоб, которого мог обидеть каждый шатающийся по вымощенной улице пьяница. Но теперь он стал главарем самой крутой банды Лондона и имел под своим началом пару десятков шестерок, которые с трепетом и педантичным старанием исполняли любой его приказ. Он любил, чтобы все было выполнено идеально, без малейших зацепок и грязных следов. Даже убийство он считал делом весьма приятным и заслуживающим какого-то деликатного отношения. Для кого-то это казалось странным, но без лишних вопросов его подчиненные исполняли чистую работу. За последние три года, три самых страшных года ни один из его шайки не был замечен шпиками, что вселяло уважение у шестерок к столь юному, но отнюдь не глупому предводителю. Его можно было ненавидеть, бояться, но враждовать в открытую не осмеливался никто. С такими лучше дружить, не сближаться тесно, но и не враждовать. Эту простую истину понял каждый прохожий тесных улиц Лондона.
Мысли молодого человека переметнулись к далекому детству. Времени, которое он не любил вспоминать. Казалось, что от этих мыслей глубокие шрамы открывались и вновь кровоточили, доставляя душевную боль, от которой хотелось сжаться в комок и выть от тоски и безудержной боли.
Давно это было. Так давно, но от этого его воспоминания не стали менее четкими и яркими. Казалось, всё это было только вчера. Вот его смеющаяся мать стоит с отцом, они весело улыбаются, переговариваясь между собой. Вот отец обнял мать, в безудержной нежности прикоснувшись к значительно округлившемуся животу. Вот он что-то шепчет ей на ушко, от чего та, в свою очередь, покрылась румянцем. Семья, счастливая и беззаботная семья. В тот год у него должна была родиться сестренка. От этих воспоминаний юноша со злостью и отчаяньем сжал свою руку так, что его короткие ногти впились в ладонь, прорезав тонкую кожу и выпустив на свет алые капли крови, которые не торопясь стали заливать серую плитку под ногами. Чертыхнувшись, парень здоровой рукой вытащил из кармана белый накрахмаленный платок и приложил его к ране, заворожено наблюдая, как тот пропитывается красным. Вид крови его всегда завораживал. Это же не нормально, когда ты вот так любуешься с садистским удовольствием, как по капле из людей вытекает жизнь. Как бы он хотел, что бы эта кровь была другого, столь ненавистного ему человека. Тогда бы он без сожаления, медленно растягивая удовольствие, выбивал из него искры жизни, чтобы в глазах потух огонь, который уже ничто бы не разожгло.
Невеселые мысли вновь вернулись к тому дню. Его отец был весьма состоятельным человеком: красивый дом, уютная мебель, новенький Морисс, который могли позволить не все. О чем можно было еще мечтать? Тогда они жили и наслаждались жизнью. Но последний год его беззаботной и, как оказалось, непостоянной и очень хрупкой жизни, стал фатальным для его семьи. Известие о пополнении в семье девочкой стало радостным для всех. Родители ожидали пополнения в семье с благоверным трепетом. Отец оберегал мать словно бабочку, которую поймал и теперь боишься повредить ей крылья. Всё перечеркнул приезд самого влиятельного человека в Лондоне. Даже сейчас юноша мог вспомнить до мельчайших деталей его вид. Он был одет в строгий и, по-видимому, дорогой костюм, который был идеально отутюжен по всем высоким стандартам – без единой складочки. На вид мужчина был возраста его отца, уже внушительно седеющий на висках, кое-где показывалась возрастная лысина, а лицо, как паутина, окутывали дорожки морщин. На пальцах поблескивали крупные перстни, поражая своей дороговизной и лоском. Все в этом человеке кричало о богатстве и важности. Выйдя из машины, он подошел к воркующей на крыльце паре, отчего мать парня изменилась в лице. Завязался небольшой диалог, после которого мать почти билась в истерике, умоляя отца не делать глупостей. Гость не стал наблюдать развязки семейной ссоры, а вернулся к машине и с небрежным видом уселся в салон.
Когда последние звуки отъезжающей машины затихли вдали, удалось расслышать о чем идет спор. С детским умом и наивностью он тогда не смог понять всю глубину настигшей тогда их трагедии. Он часто возвращался к тому инциденту. Помнил каждый крик и выражения лиц ссорившихся. Помнил, как отец быстрым движением вбежал по лестнице и после пары мучительных минут, вернулся, держа в руке мушкет, и с ожесточением в глазах направился к лежавшей на крыльце женщине, которая не переставала всхлипывать. Раздался выстрел, который спугнул затаившихся птиц, и те, в свою очередь, с возмущенным чириканьем решили убраться прочь. Кровь была повсюду: на ставнях окон, на бетонном крыльце, даже цветы, которые с таким трепетом растила женщина, были окроплены ее кровью, которая поблескивала на солнце как роса. А дальше все как во сне. Подбежав к матери, мальчик кинулся к уже бездыханному телу, орошая его солёными каплями слез. Но жесткие руки поставили его на ноги и стали тащить вверх по крыльцу, не давая оплакать умершую.
Немного придя в себя, парнишка услышал невнятную речь своего отца, чьи руки так безжалостно тащили его наверх, оставляя на маленьких хрупких руках красные болезненные следы.
– Шлюха. – И с этими словами отец схватил его за плечи смотря прямо в глаза повторил, – Твоя мать подзаборная шлюха, а твоя не родившаяся сестра – ублюдок. Тот человек, который приезжал, его зовут Гарри Хард, он отец этого чудовища.
Его слова были как яд, который проникает в организм и отравляет кровь. Но что мог понять мальчишка семи лет от роду, который не мог в силу своего возраста понять об ублюдке и прочих мерзких словах. Дальнейшие события почти заволоклись пеленой от испытанного шока. Мозг отказывался соображать, но мальчишка вырвался из крепких лап убийцы и рванул под близ лежащие кроны деревьев, стараясь укрыться в тени. Но отец и не думал его догонять, он вернулся на крыльцо и, будто впервые, увидел хладный труп женщины. В ту же секунду раздался отчаянный вой, как у раненого зверя. Затем мужчина опустился у ног той, которую он недавно называл шлюхой и, не стесняясь что его увидят, стал покрывать лицо солеными каплями. Мушкет давно был отброшен в сторону и утопал уже в довольно глубокой лужи крови, которая небольшой струйкой стекала со ступеней и собиралась в небольшой ямке. Впервые в жизни мальчик видел, как мужчина плачет так горько и так безудержно, как волк, потерявший свою волчицу. Издаваемые всхлипы и подрагивание плечей – всё это не ускользнуло от внимания малыша. Сейчас казалось, что даже сам воздух был пропитан душераздирающей болью, которая была почти осязаема.
Из-за угла выбежали два шпика, в воспаленном мозгу промелькнула мысль: наверное, услышав выстрел, полицию вызвали соседи. А дальше всё по сценарию – наручники, небольшая борьба, а затем всё было кончено. Прятавшегося тут же в тени мальчика никто и не заметил. Да и вряд ли это что-то изменило в его уже разрушенной жизни. Максимум, что его бы ждало, так это стены детского дома, грязные простыни и липкая водянистая каша.
Но, видно, мальчишке было суждено было попасть в добрые руки Мексиканского бандита дона Мигеля, который был главарем банды противостоящей Гарри Харду. Будто сама судьба давала шанс отомстить за своё горе. Был ли Дон Мигель добрым и мягким человеком? Отнюдь нет. Он был тверд, как кремень и безжалостен к своим врагам, но к мальчишке он прикипел всей своей не изъеденной душой. Какая-то частичка этой души в нём ещё жила среди жестокости и разврата Лондонских улиц. Позже мальчишка узнал, что дон Мигель потерял своего сына много лет назад при вспыхнувшей лихорадке, которая унесла не одну сотню жизней. Вместе с его сыном также сгорела его жена, о которой он не любил говорить. Что было причиной такой нелюбви к этой женщине парнишка так и не узнал. Он мог только догадываться о причинах, повлекших такую реакцию и тут же на ум приходила его мать, которая носила чужое дитя. В силу возраста он не мог понять всю глубину предательства, но детский ум рисовал обиду, потому что эта девочка была бы ему не сестрой. Его жестоко обманули.
Дон Мигель готовил из мальчика настоящего убийцу и грозу Лондона. Ежедневные занятия стрельбой по несколько часов, утренний бег – всё это выполнялось под пристальным взором наставника. И уже к 15 годам юноша уже вовсю постигал все прелести своего ремесла. В 16 он умудрился убить одного из бандитов Гарри, который нарушил границы, а в 17 он впервые получил шрамы, которые украшали его руку чуть ниже локтя.
Все изменилось с того злополучного дня – всё, даже его имя, которое он носил с самого рождения, было нещадно и без сожаления забыто. Теперь он был Джек, не тот изнеженный плаксивый мальчик, а красивый и безжалостный мужчина, который был неимоверно жесток в своей жажде мщения. Не было и дня без его попыток отомстить Гарри Харду, разрушившему его беззаботное детство. Во всем, что случилось тем роковым днем, он без колебаний и сомнений винил его и с презрением вспоминал о матери, которая в силу своей слабости согрешила на стороне. Сейчас он стал четко понимать сказанные слова отцом. Шлюха – вот, кто она. И Джек с каждым днем все сильнее и сильнее верил в эту простую истину. Если бы не ее женские слабости, то сейчас он бы учился в каком-нибудь престижном вузе, дружил бы с красивой девушкой, которую позже мог бы познакомить с родителями. На последней мысли его аж затошнило. Женщины, они презренные низшие существа, которые должны быть использованы только по назначению, чем он всегда и пользовался, снимая очередную шлюху из кабака, а на утро без сожаления оставляя холодную кровать и несколько фунтов на тумбочке. Теперь он ненавидел в жизни только две вещи: Гарри Харда и женщин. И сложно было сказать, что из этого он ненавидит больше. Казалось, что он весь состоит из ненависти, будто это чувство бежит у него по венам вместо крови. Как же он хотел, чтобы Гарри получил по заслугам, чтобы его покарал бог за то деяние, которое он совершил. Не то, что бы Джек был верующий, но всё же надеялся, что в мире лжи и порока есть что-то ещё. Небеса будто услышали его молитвы и Гарри Хард был действительно наказан, и сложно сказать, по воле судьбы или в отместку за черные дела. Его единственная дочь была больна. Это хрупкое, белокурое создание, которое звали Мари, была больна кератитом – болезнью, которая повреждает зрение. Одним словом, она была слепа. И как не жестоко это звучало, но для Джека это было усладой. Он ликовал от чувства мести, но не настолько, чтобы прекратить вредить Гарри. Нет, это лишь малая часть горькой чащи, которую ему нужно испить до конца. Тот день просто так не смыть простым недугом какой-то девчонки. Гарри должен страдать так, как все эти годы страдал мальчишка. С отчаяньем, с приступами тошноты и зловонным запахом гнили. Всё это должно непременно настичь Харда, как настигает стрела своей цели. Это чувство, чувство мести, подкрепляло и разжигало жизнь в Джеке, заставляя того бороться за свою судьбу и планы с каким-то отчаяньем.Если бы не все это, то еще тогда, 15 лет назад он бы просто умер от отчаянья и душившей его боли. Но ненависть это то, чем он сейчас жил, то, чем он питался, это было его ВСЁ.
– Джек.═– Кто-то сзади окликнул его, вырвав из тумана минувших воспоминания.
Он даже был рад этому. Слишком часто, вот так, сидя в одиночестве, он думал о смерти. Казалось, что его зациклило на этом и нет спасения. Это как смертельный недуг, который поражает все твое тело дюйм за дюймом, пока ты не сдашься и не сделаешь последний обжигающий легкие вздох.
– Мы тебя потеряли. – продолжил гость, подходя ближе к скамейке.
Джек сразу расслабился.
– Садись, Райан.═– обратился он к другу, похлопав на место подле себя.
– Что-то ты совсем раскис, приятель. – как бы невзначай заметил гость. – После смерти Мигеля тебя будто подменили. Раньше ты был менее меланхоличен.
– Я такой же. – отмахнулся от него юноша и не стал отводить взор от пытливых глаз друга, стараясь внести во взгляд угрожающие искры.
Такие игры в гляделки действовали на всех, но не на Райана. Он был намного старше, а соответственно, мудрее самого Джека. Ему было 52 года. И все признаки старости были написаны у него на лице: седые виски, спускающиеся до уровня бакенбард, торчащие в разные стороны брови, а под ними совсем мальчишеские глаза. Бездна обошла его стороной, не затуманив рассудка. Он был одним из тех людей, которые внушали оправданное доверие. Человеком, наиболее мягким и податливым из всего окружения. Он был владельцем одного из мотелей на Чаринг-Кросс, кстати, весьма многообещающего мотеля, который приносил ему неплохой доход.
– У меня сегодня день рождения, дружище, ты, надеюсь, не забыл?
На непонятливый взгляд друга Райан усмехнулся.
– Вечеринка сегодня в девять. Надеюсь увидеть тебя там сегодня.
– Ооо, дружище, конечно я буду там! Заготовил уже подарок, так что тебе не отвертеться.
– Увидимся. – с этими словами Райан похлопал друга по плечу и двинулся прочь, надвинув поплотнее шляпу на виски, спасаясь от крупных обжигающих капель.
========== Знакомство ==========
Как и было оговорено, в девять Джек был в мотеле ресторанного типа и уже ждал остальных знакомых. Как оказалось, он опоздал на десять минут, так как время на часах было не верным. Но друг не стал сетовать на не пунктуального друга ,а с улыбкой проводил его за столик. Собрались все свои. Большинство гостей были ему не знакомы. Было заметно, что это всего лишь приятели, сродни его деятельности. Джек не был здесь чужим. Он также был одет по веяниям моды : дорогие, вычищенные до блеска туфли, идеально выглаженный костюм и черная шляпа с полями, надвинутая на лоб. Ее он не стал снимать намерено. Зная, что это сочтут за моветон, он нарочно шел против правил, давая всем своим видом понять, что он плевал с высока на их мнение. Райан, привыкший к причудам друга, не обратил на этот молчаливый протест ровно никакого внимания, зато сидящие за столом дамы полушепотом стали его обсуждать, недовольно закатывая глаза. Все в этом заведении раздражало Джека: красные шторы, которыми были занавешены окна, напыщенные и чрезмерно напудренные дамы с нелепыми высокими прическами и наманикюренными ногтями, музыка, бившая по ушам и смешанная с гулом голосов. Он покрепче стиснул вилку в руках, желая воткнуть ее в горло одной из близ сидящей дам, которая чересчур громко высказалась насчет головного убора за столом. Он не бил женщин, это было ни к чему. Бить женщин – это слабость, куда лучше почесать руки с ее спутником, тем самым выместив на нем зло. А женщины -они слабы в своей необузданной жажде денег и постельных утех, и не стоит им уделять больше времени, чем домашнему пауку, свившему паутину в углу.
Наконец, утомленный разговорами и слащавыми речами, он решил выйти на открытый балкон, увитый цветами. Кроме их компании в зале было полно людей, которые пришли отдохнуть в воскресный вечер, скоротать, так сказать, свободные часы и угостить своих дам шерри. Он надеялся, что балкон окажется пуст и он насладится тишиной и приятным урчанием светлячков. Надежды его не оправдались : на злополучном балконе стояла хрупкая фигура, облаченная в серебренное длинное платье. Выйдя полностью на балкон, он смог разглядеть девушку, которая с мечтательным выражением смотрела на звезды, оперев подбородок о кулак.
Ему было наплевать что он нарушил ее уединение, и было столь же все равно, что он может напугать ее, поэтому без раздумий он подошел к перилам и стиснул их так, что побелели костяшки пальцев. Свежий воздух приятно щекотал ему нос, наполняя легкие блаженством, наконец выветривая неприятные мысли из головы. Откинувшись на перила, он с шумом вздохнул, полностью расслабляясь.
Как он и думал, девушка испугалась, не ожидая увидеть здесь кого-то. Она посмотрела в его сторону и ему показалось, что она смотрит как бы сквозь него. Ее глаза были словно покрыты прозрачной пленкой и выглядели голубыми, как небо в солнечную погоду.
–Извините, – без грамма сожаления проговорил он. – Я думал, что здесь один.
–О ни чего, – заговорила девушка. У нее был приятный мягкий голос, словно колокольчики – такой же немного тихий и ненавязчивый. – Я просто сбежала от музыки, а моя подруга пошла за напитками и оставила меня одну.
"Размазня" со злостью подумал парень, но все же не решился вести себя грубо.
–Удивительно, -в тон ей ответил Джек. Он не думал, что кого-то тоже тошнит от этой музыки.
Его прервал другой женский голос, который раздался подле него.
–О Дороти, – воскликнула радостно девушка. – Ты принесла напитки.
Девушка повернулась на голос и протянула руку, что бы взять стакан. Но рука ее была направлена не на подругу, а чуть в сторону.Такое поведение ничуть не смутило Дороти, и она с невозмутимым видом направила руку белокурой девушки на себя, и с материнской заботой вручила ей запотевший стакан.
–Знаете, – с напускным равнодушием сказала эта самая Дороти. – Не хорошо пялиться на слепого человека.
Смысл ее слов не сразу дошел до Джека. Вот в чем дело! Слепая... Это слово пронзило его, как разряд тока, словно в него ударила молния. Что-то в нем предательски дрогнуло. Жалость? Хм... Возможно, но он не успел поймать это чувство, потому что в нем с новой силой разлилась ненависть к наглой подруге, которая посмела обвинить его в дурном тоне. Откуда он мог знать, что эта девчонка слепая, как крот. Идея подышать на балконе уже не выглядела заманчивой и он со всем достоинством прошел мимо девушек, и вернулся к столу. Сейчас ему как никогда хотелось убивать, выпустить из кого-нибудь дух. Заставить захлебнуться в собственной крови. Увидев состояние друга, Райан ободряюще похлопал его и одним лишь взглядом дал понять, что он в любой момент может уйти. С несказанным облегчением, Джек покинул злополучный отель и неспешно двинулся в направлении набережной. Ему нужно было подумать...
А подумать было о чем. Та девушка на балконе, он мог бы поклясться, что это Мари – дочь Гарри, та самая слепая девчонка. Он прибавил ход , стараясь идти как можно быстрее, иначе он бы не устоял от соблазна вернуться и вонзить ей в горло вилку, наслаждаясь местью ее отцу. Нет, месть должна быть медленной и мучительной для них обоих. Нужно уметь растягивать удовольствие, усмехнулся он и его глаза приобрели угрожающий блеск.
Дорога до пансиона никогда не была столь длинной, как сейчас. Наконец, добравшись до своей обители, он дернул ручку и вошел, попутно включая свет.
Комната выглядела весьма уныло, все было ужасно старое и чуть ли не сыпалось стружкой. Грязный умывальник с черными пятнами ,пошарпанный стол орехового цвета, испещренный записями нынешних постояльцев, и застеленная простым стеганным одеялом кровать, ножки которой со временем подкосились и каким-то чудом удерживались вертикально.
Столь незатейливого вида комната не говорила о благополучии ее владельца. Когда-то дон Мигель жил именно в этой комнате и после его смерти юноша решил перебраться именно сюда. Ему и самому было не понятно, почему он не купит себе большой и обустроенный дом, где будет красивый, украшенный цветами сад. От этих мыслей его передернуло. В этом и вся проблема. Весь этот уют и цветы вызывали не самые приятные воспоминания. А проживая тут, можно было сказать, что он счастлив, но не так, как все обычные люди. Он не был как все, в тот день в нем что-то сломалось, чего он никогда не сможет подчинить. Если у куклы сломалась рука или у рубашки оторвалась пуговица, то это можно пришить и подлатать, но как же быть с человеческой душой? Ее невозможно вылечить, раны на ней остаются навсегда. С этими невеселыми мыслями юноша снял с себя пиджак и с шумом лег на кровать. Но сон не шел. В его воспаленном мозгу вновь и вновь прокручивалась встреча с девушкой на балконе. Не то, что бы она ему понравилась, нет. Она была достаточно красива и прекрасна в своей невинности, но он закоренелый преступник до мозга костей, и единственной его радостью сродни физической близости была боль. Он упивался ей, смотря в умирающие глаза и ожидая последней потухающей искорки жизни. Он будто втягивал их души в себя, словно он демон. Иногда в минуты одиночества, вспоминая все это, он содрогался от отвращения к себе. В такие минуты тошнота подходила к его горлу и душила, не давая вздохнуть, будто второе "Я" просыпалось и мстило ему за убийства. Сам он редко убивал, обычно просто смотрел, как его ребята делают за него черную работу. Но что-то внутри иногда подавало голосок, такой тихий и приглушенный, что его не всегда можно было услышать, именно это не давало ночами уснуть, заставляя прокручивать в голове убийства. Это то, что не любило и не испытывало наслаждения от физических мук, то возможно, что другие бы назвали частичкой хорошего, то что осталось от того ребенка, который еще не умер в нем.
За это Джек презирал себя, он считал, что жалеть кого-то – проявление слабости. А в преступном мире нет жалости и нет сострадания. Он не имел права дать себе слабину, иначе ... А что иначе? Он потеряет все,что у него сейчас есть. Все, к чему он так упорно стремился и чего достигал. И он с удвоенной силой старался заткнуть рот этому существу. Оно не имеет права голоса, ему не место в его душе. Не в силах справиться с собой, Джек резко встал с кровати и направился к умывальнику в надежде, что холодная вода принесет долгожданный покой. Умывшись и вытерев лицо изрядно потрепанным полотенцем, он прислушался к внутренним терзаниям и обнаружил, что ему стало немного легче – как-будто рану замазали лекарством, давая подсохнуть.
Стук в дверь. "Кого могло принести на ночь глядя?!"– пронеслось в голове. Парень подошел к столу и осторожно, не делая лишнего шума, вытащил хорошо заточенную бритву. В дверь постучали повторно, выкрикнув его имя, после чего он с облегчением положил оружие обратно. Это всего лишь Мэйсон.
Подойдя к двери, юноша отворил ее, пропуская ночного гостя вглубь комнаты .
–Что-то случилось? – сердито спросил он вошедшего.
–Джек, я бы не стал тебя беспокоить просто так, ты же знаешь.-
Он это знал. Да и вид у гостя был немного взволнованный .
–Билли, наш старина Билли, работает на Харда!
–Это получено из достоверных источников? – уточнил он. – Не хочется убивать просто так. Тем более, такие люди как он – по цене золота.
–Да, точно. Наш патруль у границы засек его за разговором с дружками Гарри. А в его комнате было вот это письмо. – И он протянул парню уже вскрытый конверт.
Прочитав написанное, Джек устало потер свои лоб и, откинув черные пряди, уставился на собеседника.
–Ну что же. Не хочется будить остальных ребят. Думаю, что вдвоем мы справимся сами.
Быстро одевшись, он спустился с лестницы, чтобы не разбудить постояльцев. Не хватало еще лишних свидетелей. И, выскользнув в объятия ночи, плотнее закутываясь в плащ, старался спрятать лицо.
Нашли предателя Билли, тепленьким. Спящим безмятежным сном. Жил он один, что весьма упрощало дело. Одной смерти достаточно вполне.
В эту ночь Джек снова убил. Без жалости и сомнений он воткнул острозаточенный нож прямо в горло, и вслушивался в булькающие звуки уходящей жизни. Вытерев оружие об простыни, тем самым смывая следы крови, он воткнул его обратно за пояс, и с невозмутимым видом направился к выходу, жестом заставляя Мэйсона следовать за ним. Теперь нужно состряпать алиби.
Мэйсон, как послушная собака шел за своим боссом, нервно оглядываясь. Ушли они достаточно далеко от дома убитого, чтобы шпики не смогли связать их по горячим следам.
Как оказалось, его босс вел его в бордель мисс Мэри. Частенько они с ребятами зависали с напудренными девочками, придаваясь природным инстинктам. От таких забав все мужчины получали несказанное удовольствие. Только Джека, казалось, это не забавляет. Он вел себя отстранено и безжизненно. Вот и сегодня, зайдя в заведение, он с какой-то безвыходностью снял миловидную и не столь распущенную девицу и удалился с ней , оставляя Мэйсона одного. Не долго думая, оставшись в одиночестве, он выбрал двух самых вульгарных девиц и довольный двинулся в другую комнату .
Спустя пару часов, спустившись с расстегнутой рубашкой, Джек заказал себе выпить. Поданый джин обжог ему горло, но так и не принес долгожданного спокойствия. Он не волновался, что на него повесят убийство, просто плотские утехи, которым придавались его ребята, не приносили ему должной радости. Это был тупой инстинкт – то, как животные слвокупляются друг с другом. Ни близости духа, ни грамма общения, а простой акт и звенящие монеты. "Продажная любовь" – невесело усмехнулся он. Все так, как и должно быть.
Не дожидаясь своего приятеля, а скорее не выдержав дух разврата и запах секса, он неспешно, с поникшими плечами двинулся в пансион, где обессиленный, с облегчением кинулся в объятия сна.
========== Как тебе помочь? ==========
Комментарий к Как тебе помочь?
Еще не БЕЧЕНО!!!
–Мари, милая моя. – К девушке неспешно, будто специально стукая каблуками по паркету, шел ее отец. Он всегда так делал, что бы не напугать ее. Он охранял ее как нежный цветок, который в любую минуту мог завянуть, если за ним не ухаживать .
Девушка откликнулась, давая понять что она его услышала и он может подойти к ней.
Нежно взяв ее за руку он чуть ее погладил пытаясь ее задобрить.
– Милая к тебе доктор, – ласковым тоном прошептал отец, боясь вспышки гнева с ее стороны.
На спор сил больше не осталось. Она и так сорвала голос, когда кричала сегодня, проклиная всех докторов которые переступали порог сего дома. Девушка едва покачала головой, выражая свое несогласие.
– Прошу тебя милая, – продолжал Гарри. – Он просто посмотрит и все. Это доктор с Канады, у него есть все современные медицинские оснащения. Может он сможет тебе помочь.
Девушка чувствовала что в голосе отца присутствуют нотки мольбы, она не могла ему отказать в такой маленькой просьбе.
–Хорошо, – мягко сказала она, но это последний.
–Конечно милая, больше и не понадобятся врачи ! Я уверен что он тебе поможет.
Он чуть ли не приплясывал от переполнявших его чувств.
– Входите, – повысив голос крикнул он, что бы врач смог его услышать.
Дверь скрипнула и в комнату вошел джентльмен, гремя своим немалым багажом.
Послышался неприятный скрежет стульев, который болью отозвался в ушах.
Затем доктор положил саквояж на окно и стал искать что-то в ворохе приборов и листков. Все что оставалось девушке, так это слушать что же происходит в комнате. Наконец доктор вытащил все необходимое и попросил девушку открыть глаза, которые она зажмурила от чувства отвращения, когда до ее носа дошел противный и печально знакомый запах лекарств.
Когда процедура осмотра была окончена, доктор покинул ее комнату так ничего и не сказав. За дверью его ждал Гарри, который стал расспрашивать о стояний дочери. Что он ему ответил девушка не услышала, потому что они поспешно спустились в низ и решили уединиться в кабинете .
В тишине девушка пробыла не долго.Так как без стука в комнату влетела Дороти радостно щебеча про шанс на выздоровление.
–Ах Мари, какой это доктор! Чудо доктор. Он как спустился с небес что бы помочь тебе .А знаешь как он выглядел?
Ответа она не ждала. Это один из вопросов вежливости, который каждый ей задавал как будто она нормальная, но она не была нормальной. Она была ущербной и ненавидела себя за то что причиняла боль своим близким. Один единственный раз, когда она осталась одна и в ее руках оказался нож она, не задумываясь полоснула себя им. Всего лишь взмах и что -то теплое побежало по ее руке забирая с собой жизнь. Но тогда ее спасли вовремя вбежавшая служанка, обнаружив девушку истекающей кровью.
О как она невзвидела их всех. Они не дали ей тогда умереть, обрекли на земные муки. А теперь ее и на минуты не отставляли в покое. Какие унижения она терпела, когда ее водили под руку по дому. Кормили, читали, выгуливали как собачку. Считая что делают добро, спасая ее от смерти. Но вместо этого причиняют еще большую боль. Она могла просить отца купить ей лошадь или куклу ,сводить ее в оперу. Он мог купить и дать ей все что она захочет, но смерть в ее семье была запретной темой. Она желала то ,что ей не могли дать.
–Он такой статный мужчина. Видно что весьма обеспечен .Со вкусом одет-не обращая на состояния подруги затараторило Дороти.
И Мари, если бы она могла, увидела как ее подруга мечтательно закатывает глаза. Дороти была весьма влюбчива, не то что бы она была непостоянной, просто в ней было столько жизни и радости, что она дарила их не жалея. Пожалуй, что жизнелюбия в ней было за них двоих, а вся печаль предалась Мари. Но она ни капли не жалела себя, она была счастлива когда ее подруга веселилась, заражая других безудержным весельем. Иногда, да же сама девушка, незаметно улыбалась какой-нибудь глупости сказанной Дороти. Пожалуй в ее жизни только она была лучиком радости и беззаботности. Отец же вызывал у девушки лишь только щемящее чувство жалости в сердце,так как может он страдал да же больше чем она сама.
–Возможно за чаем я смогу с ним побеседовать и он пригласит меня на вечернюю прогулку в парке.
