Текст книги "Горячее лето пятьдесят третьего 2 (СИ)"

Автор книги: Аноним Пантелей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Пантелей
Горячее лето пятьдесят третьего 2

Пишу для Музы Мурочки

Часть вторая. 'Черчилль капут!'

***

Глава седьмая.

3 июня 1953 года, Резиденция Премьер-министра Великобритании

Сэр Уинстон Черчилль откинул утренний выпуск Таймс и налил себе бренди. Выпил и снова налил. И снова выпил. Пару минут молча попыхтел сигарой, глядя в одну точку, и не моргая, словно пытался отвлечься и забыть проклятую газету. Но не смог, рука потянулась сама. С первой полосы на него смотрел смеющийся Сталин. Эту фотографию из Правды уже перепечатывали британские газеты, когда прошла новость об отставке того, кого он так страстно мечтал убить. Того, чья политическая фигура заслоняла самого Черчилля, как Гулливер лилипута. Чертова свободная пресса умеет жалить. Статья так и называлась – 'Над кем смеется Сталин?'

Сталин смеялся именно над ним, Черчилль читал это в его глазах. За неполные три недели с момента своей отставки, Сталин из политического Гулливера превратился в политического Мессию. Именем Сталина уже назван город, который планируется построить на месте Шанхая, после работ по проведению дезактивации. О пенсионере Сталине каждый день пишет хоть одно из ведущих западных изданий, а чаще и не одно. Его вспоминают при поступлении каждой новости, и вся эта конспирология все больше наполняется мистикой, постепенно вырастая в религию.

А новости шли потоком, наполняя религию Сталинизма все большей силой. Гибель Эйзенхауэра никаких дивидендов Британии не принесла, зря старались. Все дивиденды собрал Сталин. Америка развалилась на куски – эти куски ненавидят друг друга, еще сильней ненавидят Британию, зато все они обожают 'дядюшку Джо'. Советские посольства уже открыты в САСШ, КЮША, КЗША, Аляске, Калифорнии и Техасе, и как оценивают аналитики, только благодаря посредничеству русских до сих пор удается избежать бойни. Британские же посольства отказались принять все без исключения американские государства. Убийство Эйзенхауэра и развал государственности Британии не простил никто.

В Америке у Британии не осталось ни одного агента. Все они. по странному стечению обстоятельств, погибли, или пропали без вести. Впрочем, не только они, погибли и все агенты влияния. Вся финансовая элита Америки была отстреляна за трое суток, словно на них шла специальная охота. Нет не так. На них несомненно шла охота, и она была спланирована заранее. Почти все финансовые институты теперь контролируют невесть откуда взявшиеся ирландцы, которые ненавидят Британию в степени – и как ирландцы, и как американцы. Если бы не постоянные стычки на границе САСШ и КЮША, то Макартур уже несомненно вторгся бы в Канаду. И вторгнется, как только ситуация нормализуется. А она нормализуется сразу, как только этого захочет Сталин. Или не захочет, а просто заберет Канаду себе.

Китайцы взяли Сингапур и сейчас добивают французов в Индокитае. При этом они строят военно-морскую базу на острове Рюген, несомненно для того, чтобы попытаться отомстить за Шанхай. Русские передали им кроме острова и самолеты с боеприпасами, поэтому удара можно ожидать в любую минуту.

Египетская компания тоже началась довольно странно, кто только не объявил Британии, Франции и Турции войну. Проще перечислить тех, кто не объявил. Неблагодарная Индия воспользовалась выводом из Пакистана корпуса Стивенса и сейчас восстанавливает государственный суверенитет над временно отторгнутой территорией. Даже Израиль объявил оккупантам войну, но не СССР. Те только сделали осуждающие заявление и разорвали дипломатические отношения с Францией и Турцией, а также с вторгшейся в Албанию Югославией.

И хотя высадка войск в районе Суэцкого канала и прошла успешно, и даже до сих пор успешно развивалась – корпус Стивенса почти не встречая сопротивления продвигался из Суэца к Исмаилии, французы так же легко наступали от Порт-Саида через Думьят к Каиру, а турки от Эль-Ариша к Эйлату, Черчилля не покидало чувство, что это западня, которая вот-вот захлопнется. Он еще раз поглядел в глаза смеющегося с фотографии Сталина и еще раз налил и выпил.

Как только широко разойдется информация о подготовке китайцев на острове Рюген в Англии начнется паника. И пресечь это нечем. Ни подготовку, ни панику. В дверь постучались.

– К вам сэр Иден, сэр!

– Проси, Стюарт.

Черчилль, не поднимаясь с кресла, кивнул мрачному министру иностранных дел, призывая его отставить политесы и немедленно перейти к делу.

– Что опять стряслось, Энтони?

– Польша, Чехословакия, Болгария, Венгрия и Румыния объявили войну Югославии и Греции, сэр! Согласно договора 'Антанте Кардиаль' мы теперь должны объявить им войну. Черчилль снова перевел взгляд на газету 'Это дьявол!', потом шумно выдохнул и кивнул.

– Ну должны, так должны. 'Делай, что должно и будь, что будет.' Причин для уныния нет. Мы вот-вот вернем контроль над Каналом.

Энтони Идену едва хватило выдержки не поморщиться от перегарного запаха.

– Да, сэр.

***

4 июня 1953 года. Москва. Внеочередное заседание Бюро ЦК КПСС.

Присутствуют – генеральный секретарь ЦК КПСС Рокоссовский Константин Константинович, председатель Совета министров – Маленков Георгий Максимилианович, секретарь ЦК, министр государственной безопасности – Судоплатов Павел Анатольевич, заместитель председателя совета министров – Косыгин Алексей Николаевич, председатель ГКК – Берия Лаврентий Павлович, министр иностранных дел – Громыко Андрей Андреевич, , министр внутренних дел – Игнатьев Семён Денисович, министр обороны – Василевский Александр Михайлович, министр оборонной (и космической) промышленности – Устинов Дмитрий Фёдорович, Министр Государственного контроля – Меркулов Всеволод Николаевич. Первый секретарь Московского ГиОК КПСС Брежнев Леонид Ильич, Министр Электронной промышленности Лебедев Сергей Алексеевич; Заместитель председателя ГКК и главный конструктор ОКБ-1, Королёв Сергей Павлович, министр по делам молодежи и спорта – Шелепин Александр Николаевич.

На четвертом часу заседания, когда основная повестка была исчерпана, слово взял Рокоссовский.

– Товарищи! Сегодня мы уже не сомневаемся, что и в космос полетим, и 'англичанку' добьем, пора задуматься о будущем. Стоит признать, что к немедленному построению социализма по всем мире мы просто не готовы. Более того, мы к этому не готовы даже в масштабах всего СССР. У нас просто нет для этого кадров.

Начатая товарищем Судоплатовым проверка по линии Высшего партконтроля выявляет ужасающую картину. У нас в Средней Азии как было феодальное средневековье – так и есть до сих пор. Только баи теперь называются секретарями обкомов, горкомов, райкомов НАШЕЙ Партии! Посылаемые из 'центра' кадры просто перевариваются этим чудовищем и ни на что реально повлиять не способны. Круговая порука и кумовство под нашими знаменами и от нашего имени. Не намного лучше ситуация в Закавказье.

Товарищи! Готовясь поднять этот вопрос на Бюро ЦК, я посоветовался с товарищем 'Старшим'. Он считает, что нам нужно создавать зоны разных скоростей развития. Ускорив развитие 'центра' мы быстрее подготовим необходимое количество кадров для окраин, а пока нам и самим не хватает.

Не хватает, товарищи, не хватает. Партии предстоит большая чистка. Партия у нас большая, а коммунистов в ней мало.

Предлагаю ускорить развитие объединенных РСФСР, УССР без западных областей, БССР и Северного Казахстана. Партии национальных республик распустить, желающих, после переаттестации, принять в КПСС. Все остальные республики будут развиваться с более низкий скоростью.

Товарищ Сталин считает, что в этих республиках, а так-же в европейских странах находящихся под нашим влиянием следует разрешить многопартийную систему, чтобы местные компартии не деградировали в тепличных условиях. А преимущества социализма и плановой экономики мы скоро продемонстрируем наглядно. Будет у них пример к чему стремиться, сами все за нами повторят.

Высказывайтесь сначала по сути вопроса, без деталей, товарищи. Это изменение стратегии, сначала решим – принимаем ли его, а детали обсудим позже. Начинайте, Павел Анатольевич.

Судоплатов, который тоже часто общался с товарищем 'Старшим', инициативу соратника разумеется поддержал.

– Товарищи! Ситуация просто адова. По самым скромным оценкам, переаттестацию не пройдут от трети, до половины членов Партии. Я за разработку новой стратегии развития.

– Спасибо, Павел Анатольевич. Георгий Максимилианович?

– Не знаю, товарищи. По-моему, новая стратегия сильно напоминает имперский колониализм. Мы просто заменим 'бремя белых' на 'бремя красных'. Это мне не нравится идеологически, но с точки зрения развития экономики – этот шаг несомненно очень полезный.

А что, Павел Анатольевич, у нас не хватит сил навести в республиках порядок?

– Не хватит, Георгий Максимилианович. Как только мы начнем проводить чистки национальной элиты, сразу снова возникнет басмаческое движение. В республиках до сих пор очень сильны родоплеменные связи. Чтоб гарантированно этого избежать, придется отправить в расход почти пятую часть населения. Возьметесь руководить этой чисткой?

– Нет! Я воздерживаюсь, товарищи.

– Спасибо, Георгий Максимилианович. Лаврентий Павлович?

– За! Только для начала предлагаю провести дробление национальных республик, до мононациональных. Например – ту же Манчжурию следует поделить на северную, где преимущество у этнических маньчжуров и южную, где в большинстве уже ханьцы. По этому же принципу предлагаю перекроить и Закавказье и Среднюю Азию.

Маленков тяжело вздохнул.

– Разделяй и властвуй.

Берия отреагировал мгновенно.

– Да! И 'бремя красных' вместо 'бремени белых'. Законы общественного развития сродни законам природы Мы не можем заставить воду течь в гору.

Главное – не метод, а Цель.

– Спасибо, Лаврентий Павлович. Алексей Николаевич?

Косыгин был краток.

– За!

Также кратко высказались 'за' Громыко, Игнатьев, Василевский, Устинов, Меркулов и Брежнев. Лебедев с Королевым воздержались. Наконец очередь дошла до новичка. Хотя все до этого говорили не вставая, Шелепин встал.

– Товарищи! С изменением стратегии экономического развития я согласен, но этого может оказаться недостаточно. Сама система, когда члену Партии предоставляется больше возможностей для карьерного роста – изначально порочна. Эта система и привлекает в Партию карьеристов и приспособленцев всех мастей. Считаю, что нам нужно максимально отстраниться от прямого управления экономикой, сосредоточившись на планировании и контроле выполнения планов.

А к коммунисту на руководящей должности должны предъявляться только дополнительные требования, без всяких привилегий. Ведь именно так обстоят дела в армии, и армия у нас поэтому непобедимая и легендарная.

– Спасибо, товарищ Шелепин. Предложение принято большинством, при трех воздержавшихся. В рабочую группу по выработке новой стратегии развития предлагаю включить товарищей Берия, Косыгина, Меркулова и Шелепина. Кто за? Единогласно товарищи. На этом на сегодня закончим. Рабочую группу и вас, Павел Анатольевич, прошу ко мне, обсудим первые шаги.

***

7 июня 1953 года. Чукотка, бухта Провидения, пос. Урелики, Штаб 14-й ударной армии 'Десантной армии вторжения'.

Визит министра обороны, маршала Василевского на Чукотку как раз совпал с отправкой первых гарнизонов на Алеутские острова. Генерал-полковник Олешев прошел под началом Василевского Маньчжурскую компанию сорок пятого, и очень его уважал. Оставив дела на начальника штаба, командующий армией лично прибыл на аэродром. На попытку Олешева доложиться по уставу, Василевский лишь тихо скомандовал 'Отставить' и крепко обнял боевого товарища.

– Давай сначала в штаб заедем, Коля, а то я пока добирался совсем от жизни отстал. Просмотрим 'Черчилль капут!', и поедем твоих орлов провожать. А то сейчас что не день, то событие эпохального масштаба.

– Что за 'Черчилль капут!', Александр Михайлович?

– Канал 'ЧК' тебе разве не подключили?

– Подключили, но я не знал, что он так называется. Мы его чрезвычайным зовем.

– По документам он и есть чрезвычайный, а в 'народе' уже так. Кто-то из Судоплатовских головорезов окрестил и пошло...

-А что! Народ у нас толковый, называть умеет. И правда, 'Черчилль капут!'. Отличный канал. Наши придумали, или гэбэшники?

– Сталин, Коля. Лично Сам распорядился и список допущенных лично составил.

***

События действительно происходили эпохальные. После нескольких мятежей, случившихся в Европе и Японии в частях армии уже не существующего единого государства САСШ, началось массовое дезертирство. Дезертировали целыми подразделениями, перегруппировывались по принадлежности к новой Родине и отчаянно мародерствовали, обирая местное население буквально до нитки. Иногда банды таких мародеров сцеплялись между собой, случались и настоящие бои с применением артиллерии и бронетехники. Эти банды пока не совались в советскую зону оккупации, зато по Европе разошлись широко – от Италии до Дании, прорываясь к портам, с намерением скорее покинуть проклятую Европу и каким-то образом добраться домой.

Третьего июня, большая часть американского оккупационного корпуса в Японии присягнула Калифорнии и при помощи союзных КЗША начала вывод своих подразделений. Япония обратилась в СССР, Китаю и Корее с предложением подписать мирный договор, но согласие на начало переговоров получила только от СССР, Китай с Кореей ответили отказом и требованием полной и безоговорочной капитуляции.

Четвертого июня в зону Советской оккупации Германии прибыл канцлер Конрад Аденауэр. Вернее – сбежал, спасаясь от хаоса и бесчисленных банд, бесчинствующих на избравшей его территории. В отличии от Японии, в Европе американцы не спешили присягать никому. Даже бывший уже командующий оккупационной армией, генерал Мэтью Риджуэй, сохранивший контроль над авиацией, ядерными боеприпасами и тремя верными боеспособными дивизиями, не спешил делать выбор. Собственно, он именно поэтому все эти силы пока и контролировал. Сделай он выбор – рассыплется и эта конструкция.

Пятого июня, Республика Аляска обратилась к СССР с просьбой помощи в получении своей доли репараций с Японии и Германии, а шестого такая же просьба поступила от Техаса. Естественно – не безвозмездно.

Шестого июня, югославская армия взяла Тирану, а болгарская – Александропулис, А после того, как СССР объявил о денонсации Карского договора, и поддержке создания независимого Курдистана, началось восстание курдов в турецкой Анатолии.

В штабе быстренько почитали 'Черчилль капут!', закинулись индийским чайком, потом смотались в порт, исполнили ритуальные церемонии, а к вечеру снова вернулись в штаб.

– Как вам там без Сталина, Александр Михайлович?

– Почему без, Коля? Он всем членам бюро доступен, правда ругается, когда с глупостями лезут. Он сейчас теорией озадачен, говорит – 'англичанку' и без меня добьете, а как дальше жить – кто-то должен думать уже сейчас. Он живет уже в будущем, куда нам только предстоит прийти. Он это будущее и создает. Все рассказать не могу, сам понимаешь, но кое-что тебе как старому другу расскажу. У нас уже половина Бюро ЦК искренне считает, что Он не от мира сего. Научный материализм подвергает сомнению уже половина руководства Страны.

– А вы?

– И я подвергаю. А ты, Коля?

– Не знаю, пока. Но если бы в какой-то религии были такие Святые, я бы, наверное, ей последовал.

***

7 июня 1953 года. Дрезден, аэродром 28-го истребительного полка ПВО ГСОВГ.

Василий Сталин пристально посмотрел на комполка, усмехнулся и кивнул начальнику штаба на выход.

– Готовьте полетное задание, разрешаю приступить бегом!

Когда дверь за подполковником Макаровым захлопнулась, товарищ Сталин добродушно улыбнулся командиру полка.

– Ну как ты можешь мне помешать, Щетинин? Я вправе отправить тебя под арест в любую минуту по любому поводу.

– Отправьте, товарищ генерал-полковник! У меня прямой приказ вас к полетам не допускать. У всех есть такой приказ.

– Да брось, Саша. Чуть ли не с детства друг друга знаем. У всех приказ, а я все равно летаю. Не боись, я же не щегол, в кучу не полезу, краешком пройдусь, очень уж посмотреть хочется. Ну что, пойдешь под арест? Макарова звать? Только после этого я тебя узнавать перестану, учти.

– Жестко стелите, товарищ Сталин... Лети, Вася, пусть уж лучше меня разжалуют.

– А кого уже разжаловали?

– А Смирнова разве нет?

– Ой, я тебя умоляю! Смирнов допился реально до чертиков, у него еще та война не закончилась. Из-за меня просто комиссия приехала, сняли его не из-за меня. Но раз уж ты дружбу помнишь, и я тебе отдарюсь. Только могила! В следующем году начнется отбор в отряд космических летчиков – сразу подавай рапорт. Космические истребители поведем, Саня! А сегодня что? Мелочь! Не ссы, прорвемся!

Василий Иосифович, который не так давно из товарища Младшего стал товарищем Сталиным, своему другу не соврал. Действительно, хоть и вышел приказ министра обороны, запрещающий полеты всему генералитету, за самого Сталина никого не наказывали. Товарищ Сталин летал много и с удовольствием.

Полковник Щетинин невесело кивнул и отдал приказ готовить свою машину. Полетели парой. Вместо ракет подвесили дополнительные баки.

Шестого июня югославская армия захватила важный транспортный узел – венгерский городок Надьканижа, продолжив продвижение на северо-восток к озеру Балатон, и уже вторые сутки продолжалась битва за небо над Венгрией.

В 'кучу' не полезли, прошлись на высоте двенадцать тысяч, ни одного югослава так не увидели. Только свои. Повернули на юго-запад, поднялись до четырнадцати, прошлись над Загребом – опять ничего. Даже ПВО огрызнулось только устаревшими стрелковыми системами времен прошлой войны. Вернулись невредимыми.

– Вась, а почему мы им войну не объявляем?

– Не знаю, Саш. Я думаю ждем, пока все эта кодла вляпается в дерьмо, чтоб на этот раз никто в стороне не отсиделся. Тогда всех разом и накроем.

– А вляпаются?

– Конечно. Им для этого и дали снова за Канал* подержаться, чтобы аппетит раздразнить. Не будет больше нейтралов – кто не с нами, тот против нас. Распорядись ка особисту, чтобы наши пленки мне с собой упаковал, а пока давай чайку попьем. Индия теперь наша, а джентльмены пусть солому с отрубями заваривают.

*Суэцкий канал.

***

9 июня 1953 года. Окрестности севернее Эйлата, Израильско-Египетская граница, полевой штаб второго ударного корпуса..

Командующий сводного израильско-добровольческого корпуса, генерал-лейтенант Моше Даян не спал уже третьи сутки. Его уцелевший правый глаз налился кровью, но глядел с задором и предвкушением. Он отложил сводки, закурил и с сильным акцентом, но вполне разборчиво обратился к своему комиссару.

– Второй день уже не летают, Ребе.

Лазарь Моисеевич Каганович кивнул.

– Приземлили империалистов. Не зови меня Ребе, я же тебя уже просил. Я комиссар.

– Извини, комиссар. А в чем между вами разница?

– В названии. Мне нравится слово комиссар. Ты бы поспал, Моше. На твой глаз смотреть уже страшно. Турки никуда не денутся. Они уже третий день на месте топчутся. Ты хоть и молодой, но спать все равно должен, не изводи себя. Это я тебе как комиссар настоятельно рекомендую.

– Не спится из-за этих чертовых арабов. Вот если бы ваши* Нехель пообещали взять – спал бы спокойно, а эти сонные бездельники запросто сами все проспят.

*здесь – советские.

– Угомонись и поспи. Там арабов меньше, чем у нас с тобой евреев. Все будет хорошо.

Если Лазарь Моисеевич и преувеличил, то совсем не много. Генерал-лейтенант Даян затушил сигарету и согласно кивнул.

– Пожалуй ты прав, Ребе-комиссар. Пойду прилягу. Если и не усну, то хоть подумаю в тишине.

– Подумай, Моше. Если в коммунистическую партию вступать решишь – я тебе лично рекомендацию напишу. И Молотов напишет. Мы уже не молоды пора готовить смену.

– Об этом после войны поговорим, комиссар. Но я думаю, думаю...

Думал об этом не только Моше Даян. Авторитет компартии Израиля, на фоне оказываемой СССР помощи, рос очень быстро. А с началом антиимпериалистической войны, когда Союз сразу прислал целых шесть дивизий своих добровольцев, компартия стала той политической силой, которая на следующих выборах получит право сформировать коалиционное правительство. И это как минимум, война ведь еще не закончилась. Может быть к ее окончанию возросший авторитет позволит уже обойтись и без попутчиков во власти.

***

Когда Даян наконец ушел отдыхать, Лазарь Моисеевич прошел на наблюдательный и долго смотрел на турецкие позиции в стереотрубу. 'Это не война, а какой-то фарс' Турки просто впали в спячку, не видно было даже работ по оборудованию оборонительных позиций. Их наступление остановилось еще шестого к вечеру, после известия о начале курдского восстания на юго-востоке Турции и взятия болгарами греческого Александропулиса.

Вчера части корпуса Стивенса взяли никем не защищаемую Исмаилию, и Британия объявила о получении полного контроля над Суэцким каналом. Видимо этого сигнала ждали их союзники. К вечеру седьмого стало известно, что в войну вступили Испания, Португалия, Голландия, Дания и три Британских доминиона – Австралия, Новая Зеландия и Южно Африканский союз. А эти ленивые турки как сидели на месте, так и сидят. Впрочем, как и французы под Эль-Мансуром.

Лазарь Моисеевич Каганович был очень опытным политиком, к тому-же как член Бюро ЦК КПСС имел доступ к новому каналу 'ЧК', хоть и не по кабелю, хоть и с некоторой задержкой, но сводки через спецкурьеров он получал регулярно. Посему вывод он делал однозначный – ждали только вступления в войну всех британских союзничков, а значит все вот-вот начнется – не сегодня, так завтра. Самое время командиру как следует выспаться.

Каганович отвернулся от стереотрубы и задал вопрос стоящему рядом командиру разведбата.

– Ну, что, Бердибеков, как тебе такая война?

– Скукотища, товарищ корпусной комиссар. Даже за 'языками' холить не надо, сами приходят. Сегодня ночью семьдесят восемь дезертиров к нам перебежали, из них три офицера.

– Я уже в курсе, сводки успел почитать. Но ты не расслабляйся. Настоящая война вот-вот начнется. Может быть даже сегодня к вечеру.

– Какие-то новые данные, товарищ корпусной комиссар? Я совсем не в курсе.

– Нет, новых данных пока нет, Бердибеков. Но звезды уже сошлись...

***

12 июня 1953 года. Австрия, Зальцбург, здание городской Ратуши.

Генерал Мэтью Риджуэй с удовольствием и даже облегчением пошел на контакт с русскими, когда от них поступило такое предложение. Но он никак не рассчитывал встретить здесь контактеров такого уровня, и сейчас с интересом рассматривал сидящих напротив советских министров. Они выглядели спокойными и уверенными, как сытые львы, пожелавшие на досуге пообщаться с белоголовым орланом. Русский 'госсекретарь' начал первым.

– Мы рады вас приветствовать господин генерал. Благодарим вас за то, что согласились на эту встречу.

– Для меня это большая честь господа. Я не ожидал такого уровня. 'Вице-президент' и 'Госсекретарь' на встрече с простым генералом несуществующего больше государства.

На это уже отозвался Судоплатов.

– Я не вице-президент, даже в вашем понимании наших реалий. От имени советского правительства здесь говорит товарищ Громыко.

– Пусть будет так, господин генерал. С нетерпением выслушаю ваши предложения. Признаться, я оказался в прескверной ситуации, впрочем, вам это отлично известно.

Андрей Андреевич Громыко на последнюю фразу кивнул подтверждающе, но сразу предложений делать не стал.

– Скажите, господин генерал, какому из новых североамериканских государств вы больше симпатизируете?

– Никакому, черт их все подери. Эти подонки бросили мою армию на произвол судьбы, доведя отличных парней до бунта и позорной участи мародеров. Хотя нет, Аляска мне менее других неприятна, но там жутко холодно и скучно.

– А ваши люди?

– Оставшиеся разделяют мои убеждения. Все несогласные дезертировали. Со мной остались действительно мои люди.

– У вас есть какие-то планы на будущее?

– Если бы они были, мы не сидели бы на месте, господа. С нетерпением жду ваших предложений.

– Как вы относитесь к тому, чтобы устроить совместную десантную операцию на Британские острова? Советское правительство считает, что после победы вы смогли бы стать отличным генерал-губернаторам Англии и Уэльса. И ваши люди будут при деле, не запятнают себя разбоем.

– Признаться, предложение очень неожиданное, но весьма интересное. Думаю, и моих людей это очень заинтересует. Что нам нужно делать?

– Вам придется принять присягу республике Аляска и передислоцироваться в район Бремена – Бремерхафена. Снабжение присягнувших республике Аляска вооруженных сил временно берет на себя Советское правительство.

– Мой ответ – да, господа. Приложу все усилия, чтобы привести к присяге все остатки своей армии. Мне нужно на это три дня. Но у меня ведь под контролем сорок три ядерных боеприпаса. Вы настолько доверяете Аляске?

Громыко посмотрел на Судоплатова, передавая тому слово.

– Доверяем, господин генерал. Думаю, вам уже можно об этом знать. СССР и Республика Аляска подписали союзнический договор на вечные времена. Во вешней политике мы единое государство, во внутреннюю политику друг друга не вмешиваемся, если не наступает условий угрозы исполнения обязательств внешнеполитических. За предательство мы будем карать сурово.

– Это справедливо. Благодарю за доверие, господа, приложу все усилия. У вас что-то еще?

– Да. С нами прибыл законно избранный канцлер Западной Германии Конрад Аденауэр. Мы считаем, что именно с вами он должен вернуться и объявить о восстановлении законной власти в стране. Он знает – что делать, но ему понадобится ваша поддержка. Мы хотим занять Западную Германию без стрельбы и никому не нужных жертв.

– Помогу чем смогу, господа. Честь имею!

***

Генерал Риджуэй разумеется не знал, что еще вчера, в Пирл-Харборе, такой-же договоренности достигли с командованием штаба Тихоокеанского флота и с командующими Третьего и Седьмого оперативных флотов бывших САСШ – . советский 'премьер' министр Маленков и министр ВМФ СССР Кузнецов. Кроме его армии, Республика Аляска приросла заморской территорией и одним из лучших в мире флотов. Не знал, не мог знать, но все равно был счастлив.

'Кхе. А ведь еще вчера подумывал застрелиться...' 'Отличные все-таки парни, эти русские. Надо будет этот коммунизм внимательно поизучать. Нашли же они в нем что-то...'

***

16 июня 1953 года. Республика Аляска, Анкоридж, новый штаб 14 ударной армии 'Десантной армии вторжения'

Президент Республики Аляска, сэр Эрнест Генри Грининг перенес свою резиденцию, а соответственно и столицу из Джуно в Анкоридж, как только в нем расположились первые подразделения Четырнадцатой ударной армии, а после приезда командующего, генерал-полковника Олешева, из его штаба отлучался только в случае крайней необходимости. Правительственных полномочий у того так и не отозвали, поэтому президент Грининг решал через него буквально все вопросы – от помощи в организации поставки оборудования для собственного монетного двора, до консультаций по скользким геополитическим моментам.

Например, когда Макартур потребовал от него присяги, как юридическому преемнику бывших САСШ, русский генерал просто сказал – слать его к черту. А потом добавил – 'Потребуйте, чтобы он вам присягнул. Вы единственный законно избранный президент – остальные мятежники.' Разумеется, дословно так президент Грининг Макартуру отвечать не стал, нашел более подходящую форму отказа, но политику определял именно русский генерал. А с хозяйственными вопросами вполне справлялись помощники.

Вот и сегодня, едва проснувшись и наскоро совершив моцион, сэр Грининг заспешил в русский штаб. Завтракать он давно перестал, а кофе у русских было намного лучшего качества, чем можно было раздобыть у местных торговцев. И кормили русские вкусно, немного непривычно, но очень вкусно. А еще они совсем не употребляли спиртного. В Четырнадцатой армии действовал сухой закон, который никогда не нарушал даже командующий. Дисциплина у вновь обретенного союзника очень впечатляла видавшего виды пожилого политика.

Как и обычно, любезнейший адъютант командующего, кроме кофе, положил на стол специально для него готовящуюся сводку новостей. Сэр Грининг сделал первый глоток, и начал читать. Второго глотка он так и не сделал, чашка выпала из рук, залив свежую сводку. Адъютант был невозмутим.

– Еще кофе, сэр?

– Извините, Вадим. С удовольствием, если вас не затруднит. Когда меня примет господин генерал?

– Он вас ждет, сэр.

– Тогда не нужно кофе. Еще раз извините. Пройдемте немедленно.

Сегодняшние новости потрясли пожилого провинциального джентльмена до глубины души. Он в одночасье стал лидером одной из могущественнейших в военном плане стран. Верховным главнокомандующим армией, флотом и ВВС с атомными бомбами. Постучались, зашли. Олешев отложил бумаги, встал, надел фуражку, и отдал президенту Аляски честь.

– Поздравляю, сэр! Отличные новости.

Грининг отозвался без энтузиазма и восторга.

– Настолько отличные, что меня чуть удар не хватил.

– Позвать вам медика, сэр?

– Благодарю вас, господин генерал. Если больше подобных новостей нет, то не стоит. Эти я уже пережил. Но обсудить их кроме вас мне совершенно не с кем. Уделите мне время?

– Столько, сколько нужно, господин президент. Присаживайтесь пожалуйста. Вадим, организуй нам как обычно.

Как обычно, генерал-полковник Олешев пил чай, из стакана в простом металлическом подстаканнике, Гринингу же подавали кофе в изящных чашках, из очень дорогого сервиза. И вообще, русский генерал вел подчеркнуто аскетический образ жизни, а к роскоши относился с очевидной неприязнью. На первой их официальной встрече генералу подали точно такую же чашку, и тогда еще губернатор Грининг заметил, что берется он за нее с брезгливостью, примерно – как за дохлую лягушку.

– Что мне теперь делать, генерал?

– Первый шаг очевиден, господин президент. Раз у вас теперь есть вооруженные силы – нужно назначить министров – военного и военно-морского. А им уже ставить задачи.

– О Боже! Какие задачи? Бомбить Лондон?

Олешев равнодушно пожал плечами.

– А чем вам Лондон лучше Шанхая? Но я думаю, что лично вам этого приказа отдавать не доведется. Для китайцев – это дело чести. Задачи будете ставить по обстановке.

– Скажите, генерал. Если я попрошу у Москвы разрешения назначить министром обороны вас? Ведь даже сам Рокоссовский был министром обороны в Польше, значит так можно. Пойдут ли они мне на встречу?

– Не знаю, господин президент. А если я, лично, попрошу вас об этом не просить, пойдете ли вы мне на встречу?

– Конечно я вам не откажу, я стольким вам обязан, что просто не посмею быть неблагодарной свиньей. Но почему?

– Понимаете ли, господин президент. Своих ребят я привел на чукотские скалы в сорок седьмом*. Пока не отстроили казармы, они три года в палатках жили, ради этой войны. Нет,, конечно, тогда мы планировали войну против вас, а моя армия была ответом на операцию 'Немыслимое', Теперь задача сменилась, враг другой, вместо броска на Вашингтон и Нью Йорк, нам предстоит бросок на Оттаву и Монреаль. Шесть лет это было для меня смыслом жизни. А лично мне вы ничем не обязаны. Советское правительство уже наградило меня Орденом Ленина, – Олешев хмыкнул, – 'За выдающиеся дипломатические достижения'. К тому-же, это и для вас будет не самым разумным решением.