Текст книги "Меняя историю в мире Звездных войн. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Аноним Neon13

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

Глава 6

Короткие сумерки Татуина – единственное время, когда пустыня окрашивается в алое и золотое. Следом стремительно и тяжело наваливается ночной сумрак, гасит пламя на западе небосклона, рассыпает пригоршни звезд. В пустыне начинается ночная жизнь– тихая и осторожная.

Одна из звезд прочертила по темному небу яркую полосу и опустилась на берегу Дюнного моря – узкий, стремительный корабль, похожий на охотящегося хищника. Пустыня затихла, только семейство диких бант все так же неторопливо брело через барханы. Лишь вожак неодобрительно протрубил, повернув рогатую тяжелую голову в сторону появившейся из корабля фигуры.

Дарта Маула банты не интересовали. Он поднял к глазам бинокль и принялся осматривать горизонт.

Песок и камни. Пустошь. Но вон там поселение, и вон там. А там – третье, большое, почти целый город. Ситх задумчиво опустил бинокль. Большой город был виден и так – тусклое зарево на фоне сгущающейся тьмы. Три поселения. Если здесь есть другие, то они на другом берегу песчаного моря, там, где он уже был. Или дальше, там, где он еще будет. Уже скоро.

Он поднял руку, набрал код на тяжелом браслете, охватывающем запястье. Из распахнутого корабельного люка вылетели три маленьких темных сферы и бесшумно полетели к городку. Дарт Маул отрешенно смотрел им вслед, пока их силуэты не исчезли из вида.

Джедаи должны быть здесь, подумал он. Их слабость в Силе. Они слишком заметны… Уже скоро. Скоро. Он улыбнулся.

* * *

На Мос Эспа спустилась ночь, и тьма окутала город. Они сидели на перилах веранды и смотрели на огни. Вдалеке, там, где располагалось взлетное поле, огни собирались в огромное озеро, там играла музыка и веселился народ, наверстывающий упущенное во время вчерашней бури. Здесь, в квартале рабов, почти во всех окнах уже было темно, здесь ложились рано и не думали о веселье.

Энакин завозился, устраиваясь поудобнее. Потом пододвинулся ближе, прячась от ночной прохлады. Куай-Гон чуть ли не физически ощущал, какой водоворот вопросов бушует сейчас в вихрастой голове его соседа. Похоже, он не скоро придумает, с какого начать.

Энакин снова завозился. Ну, в чем дело? Порезался днем… Раньше сказать никак не мог? Может, покажешь, все-таки. Ничего себе… Сейчас попадет обоим. Одному – за то, что ухитрился располосовать руку от запястья до локтя и не заметить этого, второму – за то, что не уследил. Куай-Гон сходил в дом за аптечкой. Шми возилась в другой комнате, Джар Бинкс наблюдал, как Р2 подкручивает какой-то прибор бытового назначения, на джедая никто не обратил внимания. Только Падме гордо отвернулась. Девчонка по-прежнему дуется.

– Сиди спокойно, – попросил он Энакина. – Я промою царапину.

С тем же успехом можно было проводить трансплантацию мозга, Энакина больше интересовало небо над головой. Усидеть на месте ему было невозможно.

– Как много звезд…

Это точно… Луны еще не взошли, и ничто не мешало смотреть на звезды. В пустыне вообще хорошо смотреть на звезды. В городах небо кажется плотным одеялом со множеством мелких дырочек, здесь же небо подобно чаше искрящейся воды.

– И вокруг каждой вращаются планеты? – продолжал допрос Энакин.

– В основном, – Куай-Гон осторожно и быстро очистил рану от песка и спекшейся крови.

– И на всех был кто-нибудь?

Прорвало плотину… Хорошо, что мальчишка клюет носом от усталости и долго не продержится, иначе придется отвечать на вопросы до завтрашнего утра.

– Едва ли…

В дверной проем выглянула Шми:

– Эни! Домой!

– Тогда я хочу стать первым, кто побывает на каждой.

Куай-Гон рассмеялся. Ну вот, теперь антисептик, и…

– Уй!

– Уже все. Скоро заживет.

– Эни, сколько еще тебя звать?

Вообще-то это идея, подумал Куай-Гон, доставая комлинк. На тряпке осталось достаточно крови, чтобы сделать анализ.

– Что ты делаешь? – немедленно сунулся Энакин, наблюдавший за его странными действиями.

Врать причин не было. Правду говорить не хотелось. Так что:

– Беру твою кровь на анализ. Вдруг инфекцию занесло.

Мальчишка смешно нахмурил брови. Но тут на веранду явился пылающий гневом ангел в виде не на шутку рассерженной Шми:

– Эни! Марш в кровать!!!

На что спорим, сейчас начнется торг на тему: «Ну, ма-ам, почему ему можно, а мне нельзя?». А потом взрослые опять организуют грязный заговор против тех, кого они считают маленькими.

– Ну, ма-ам!..

Ну вот. О чем и шла речь. Ладно, не хочется, но придется брать сторону взрослых.

– Ну, беги. Завтра у тебя важный день, – Куай-Гон подтолкнул мальчика к двери. – Доброй ночи, Ани.

Он подождал, пока Шми уведет сына. Потом еще немного подождал, когда в доме стихнет обычная возня, предшествующая отходу ко сну. Потом – на всякий случай – еще немного. Потом вызвал корабль.

– Да, учитель.

Он что, наладился спать прямо у пульта? Волнуется парень. И, похоже, у него будет еще один повод разволноваться. Если только все пойдет так, как складывается. Надо же, а он всегда относился к пророчеству… скажем так, со здоровой долей скепсиса.

– Сейчас я перешлю образец крови. Проверь его…

– Одну минуту… – удивленно откликнулся Оби-Ван.

Слышно было, как он щелкает переключателями. Как безуспешно пытается придушить зевоту. А еще – как тяжко колотится собственное сердце. Он прав. Он просто обязан быть прав. И тогда…

– Сколько мидихлориан? – спросил он.

– Учитель, может, с образцом что-то не то? – . Изумления в голосе мигом проснувшегося ученика хватило бы на них обоих.

Значит, он все-таки прав. И значит…

– Сколько?

– Счетчик зашкалило, – медленно произнес Оби-Ван. Он тоже тяжело дышал. – Свыше двадцати тысяч. Ни у кого столько нет. Даже у магистра Йоды уровень ниже.

– У остальных рыцарей тоже… – пробормотал Куай-Гон.

– Что это значит?

Ни у кого… И это значит, что он понятия не имеет, что теперь делать дальше. Энакина надо тащить на Совет… Чтобы услышать, что он слишком стар для учебы. И пытаться уговорить твердолобых. И получить пилюлю от учителя. Но – пророчество. С ним не поспоришь… И – забрать парня у матери? Здорово…

Он оглянулся. И давно ли она тут стоит?

Шми молчала. Трудно было даже разобрать выражение ее лица, потому что в комнате за ее спиной все еще горел свет. Если бы она хоть что-нибудь сказала… Но она молчала и смотрела на него. Потом повернулась, по-прежнему не дав свету упасть на лицо, и ушла.

С-ситх раздери…

Куай-Гон наконец вспомнил об изнывающем у пульта ученике.

– Доброй ночи, Оби-Ван, – сказал он и выключил комлинк.

* * *

Я сидел, раздевшись в постели под одеялом и размышлял о жизни Шми.

Когда Энакин зашел в спальню и начал раздеваться, то увидел у него большой след антисептика на руке.

– Ты поранился Эни?

– Да Руден, я и сам не заметил как, но Куай-Гон уже обработал рану, вроде нормально.

– А почему не залечил?

– А разве джедаи такое могут?

– Иди ко мне и дай руку, – всего-то настроиться на силу и провести вдоль рукой.

– Сияние и раны больше нет, – Энакин был очень удивлен. – Ты разве джедай?

Я на это даже рассмеялся.

– Ложись в постель, а то замерзнешь, – когда тот залез под одеяло продолжил: – Он у тебя кровь на анализ случайно не взял?

– Да, сказал, что проверит на заражение.

– Лгун. Он проверил твою кровь на содержание мидихлориан. Это такие полезные бактерии, которые не вредят, а только помогают развиваться. И чем их больше, тем быстрее идет развитие. А у тебя их очень много. Так что скоро и тебя заберут в Орден джедаев, чтобы учить работать с Силой.

– А почему он меня не стал лечить Силой? Он же целый рыцарь!

– Вот такие у них видимо рыцари – недоучки. Так что если вдруг не получится с Орденом не переживай найдем хорошего учителя и будет он нас двоих учить.

– И маму с собой заберем.

– Обязательно Эни, а теперь спи. Поздно уже, – и выключил свет.

* * *

Энакину снился сон, и в этом сне ему было много лет. Он не узнавал ни места, ни времени, мир вокруг был чужим, никогда раньше он не видел плоских скал, меняющихся, как миражи в пустыне Татуина. Ветер трепал его длинные волосы, играл старым плащом. Он стоял и смотрел, неподвижный, как камень, на равнину у своих ног, и зрелище это было столь ужасным, что он никак не мог заставить себя осознать то, что он видел. Он мог только смотреть и чувствовать, как закипает в душе надежда. Сон задрожал и рассыпался, до Энакина донеслись голоса, тихие и отдаленные. И он повернулся к ним, прочь от волны мрака, вдруг выросшей перед ним, прочь из страшного сна.

– Надеюсь, ты все закончил, – услышал он голос Падме.

Но Падме стояла во главе темной волны из его сна, а волна была армией, наступающей на него…

Зачирикал Р2, кто-то рассмеялся, Ц-ЗПО залепетал, что все готово, хотя он лично не одобряет… Энакин пошевелился.

Чья-то ладонь коснулась его щеки, и сон растаял совсем. Энакин потер кулаками глаза, зевнул и повернулся на другой бок.

Энакин открыл глаза и увидел лицо такой красоты, что у него защипало в носу. Темные волосы рассыпались по плечам, а пробившееся сквозь окно солнце позолотило их, превратив в корону. А во сне она была старше, печальнее…

– Я видел тебя, когда спал, – сказал ей Энакин. – Ты вела армию в бой…

– Надеюсь, что нет, – улыбнулась ему Падме, на щеках появились ямочки. – Я не люблю сражения.

Ее голос был светел и радостен, как утренний воздух.

– Твоя мама сказала, чтобы ты поднимался. Нам пора…

Энакин выскочил на крыльцо. Он смотрел на облепившие холм глиняные лачуги рабов, на их обитателей, спешащих заняться дневной работой, на яркое чистое небо, что обещало хороший день на праздник Боонты. Во дворе Китстер запрягал эопи в антигравитационные сани, на которые уже был погружен болид. Солнечные блики играли на свежеокрашенных бортах. Р2Д2 с банкой краски и кистью в манипуляторах наносил последние мазки, украшая кокпит ярко-синим узором. Ею новый приятель, несмотря на то, что внутренние детали были все еще на виду, давал ему советы и выслушивал резкую критику в собственный адрес. Второй эопи, привязанный у крыльца, вытягивал длинную шею и норовил зацепить любого, кто подходил близко, жестким шершавым боком.

– А где Куай-Гон? – оглянулся Энакин.

Рыцаря нигде не было видно. Не было и Джар Бинкса.

Падме махнула рукой в сторону Большой Арены.

– Он забрал гунгана и пошел на Арену. Сказал, что ему надо переговорить о чем-то с Уотто.

Я же подошел к Энакину и надел на него страховочный летный грави пояс со щитом.

– Это мой подарок. Теперь у тебя такой же, как и у меня. Я его запрограммировал так, чтобы ты не разбился при падении с большой высоты, или при большом ударе включится щит и поможет сильно не повредиться. Еще по команде может ненадолго взлететь. Пока понажимай кнопки, посмотри, что и как управляется. Но все же постарайся себе не навредить.

– Спасибо друг! – и он крепко обнял меня. Потом мы разговорились, а когда подошла его мама, пожелав ей доброго утра я ушел по своим делам.

* * *

Под ангар была оборудована огромная пещера, вырубленная в утесе. Здесь стояли гоночные болиды, располагались всевозможные мастерские и вспомогательные службы, иногда приторговывали запасными частями и информацией. Круглый год здесь было довольно безлюдно, но в дни гонок ангар заполнялся народом так, что казалось – вот-вот обрушатся стены, не сумевшие вместить такую толпу. Снаружи утес был превращен в трибуну для зрителей.

Гонки в день праздника Боонты считались престижными, и сегодня здесь было на кого посмотреть. Добрых две дюжины гоночных машин покоились на платформах, их со всех сторон облепили механики, до последней секунды отлаживая моторы и проверяя настройки. Пилоты сидели в сторонке и делали вид, что их ничто не заботит. Но периодически кто-то из них нервно вскакивал и на пару со старшим механиком начинал переругиваться с обслуживающей командой.

Посреди всего этого безумия возвышался Куай-Гон. Рядом с ним с одной стороны волчком крутился Джар Бинкс, разрывающийся между любопытством и приказом вести себя тихо. С другой – завис с басовитым гудением Уотто.

– Как только гонки закончатся, перегони сюда свой корабль, – проговорил он.

В третий раз за последние десять минут.

Мы с Уотто переглянулись за спиной Куай-Гона и ухмыльнулись. Тот специально изводил джедая и ему это доставляло несравненное удовольствие.

Рыцарь выказал несогласие, пожав плечами. Так же в третий раз.

– Терпение, мой синий друг, – хмыкнул он. – До захода солнца ты получишь выигрыш. А мы отправимся в путь.

– Если твой корабль станет моим, не отправитесь, – возразил Уотто, его синее брюшко заколыхалось от утробного хохота. Он вдруг спохватился. – И смотри, никаких фокусов!

– Не веришь в победу Энакина? – сухо осведомился Куай-Гон.

Уотто поманил его за собой к ярко-красной машине с такими огромными двигателями, что одного взгляда на них хватало, чтобы убедиться в их мощи. Там свершался подлинный ритуал. Даже два ритуала, поправил сам себя рыцарь. Механики чуть ли не языками вылизывали болид, а две симпатичные тви'лекки так же тщательно трудились над пилотом; одна массировала ему плечи, вторая – разминала конечности. Куай-Гон мельком глянул на их клиента (им оказался тот самый дуг, что не так давно сцепился с Джар Бинксом на рыночной площади) и стал рассматривать девочек. Тви'лекки были совсем юные, с лазоревой гладкой кожей, говорящей о их рутианском происхождении, в оранжевых, почти прозрачных платьях. Девчушки тут же принялись негромко и мелодично хихикать, перемигиваться и с интересом коситься на рыцаря. Смотреть на них было весело и приятно.

– Пойми меня правильно… – жужжал над ухом настырный Уотто. – Я очень верю в мальчика, он – украшение вашей расы. Но победителем будет Себульба, я уверен.

– О нет! – ахнул гунган, увидев, кого именно обхаживают симпатяги тви'лекки.

Куай-Гон с трудом оторвался от созерцания сине-оранжевого грациозного зрелища. Дуг выглядел совсем не так привлекательно. Обычный дуг, даже не слишком крупный для своей породы. Остальное – ничего необычного, узкая длинная морда, желтые хищные глазки, косицы украшены бусинами, острые зубы, цепкие руки… или ноги? Не разберешь этих дугов, ходят они на верхних конечностях, а хватают все нижними.

– Почему? – удивился он вслух. Тойдарианец, не знакомый с его размышлениями, принял вопрос на свой счет.

– Он всегда побеждает! – хохотнул он и доверительно добавил. – Я сделал большую ставку на Себульбу.

– Я отвечаю– не раздумывая, отозвался Куай-Гон.

Уотто оторопел. Он даже забыл хлопать крылышками. Куай-Гон подождал, когда тойдарианец оторвется от земли и стряхнет налипший песок. Потом сделал шаг в сторону от красного болида.

– Я ставлю гоночный болид против… скажем, мальчика с матерью.

Уотто взвился в воздух с завидной для его комплекции живостью.

– Болид против рабов! – завопил он. – Это уж слишком. – И взглянул на меня.

Я же отрицательно слегка покачал головой, сообщая, что я не нарушил условия сделки.

Куай-Гон пожал плечами и пошел дальше. Уотто нагнал его. Так они провели еще немного времени: рыцарь прогуливался по ангару, Джар Бинкс не отставал от него ни на шаг, а тойдарианец навинчивал вокруг них виражи. Круге на десятом жадность взяла верх:

– Эй, подожди! Только за одного. Скажем, ты заберешь женщину. Мальчик не продается. Да и зачем тебе мальчик? Женщина лучше.

– За обоих. Мальчишка ничего не стоит.

В тяжелых раздумьях Уотто сделал еще один круг. Потом отрицательно затряс головой.

– Самый быстрый гоночный болид… – в пространство сообщил Куай-Гон, не глядя на тойдарианца.

Казалось, Уотто вот-вот лопнет от переполнявших его чувств. Он опять помотал головой – на этот раз не так решительно.

– Обоих, – повторил Куай-Гон. – Или никакого пари.

Они стояли в воротах ангара, здесь было потише, хотя трибуна над их головами начала заполняться народом. Мест было столько, что казалось, будто трибуна вместит все население Мое Эспа поголовно, и еще останется. Город должен был обезлюдеть. Но зрители все шли и шли – с окрестных ферм и поселений, из соседних ближних и дальних городов, даже с соседних систем, здесь были и такие, кого меньше всего можно было ожидать.

Куай-Гон заметил в толпе двух эопи, тащивших сани с болидом. На одном восседали Энакин и Падме, на втором – Китстер и Шми. Дроиды ехали на санях. Уотто тоже увидел приближающуюся процессию, всмотрелся в груз на санях и облизнулся. Глаза у него масляно заблестели.

– Ни один болид не стоит двух рабов, – неуверенно пробормотал он. Посмотрел на Куай-Гона и озабоченно фыркнул. – За одного еще куда ни шло.

– Тогда мальчик, – не поворачиваясь отозвался Куай-Гон.

Энакин сотоварищи подъезжал все ближе. Уотто глаз не мог оторвать от болида. Р2Д2 не зря трудился всю ночь с покраской.

– Н-ну… пусть все решит судьба, а? – Уотто полез в поясной кошель и достал небольшой пластиковый кубик. – У меня как раз при себе есть кости. Синее – мальчик, красное – его мать. А?

Куай-Гон согласно кивнул. Уотто бросил кубик на землю, тот подпрыгнул и покатился, сверкая разноцветными гранями. В последний момент Куай-Гону вдруг понадобилось зачем-то отряхнуть свое пончо – его ладонь привычным жестом погладила воздух. Кубик замер. Уотто взвыл. Синее.

Тойдарианец подозрительно посмотрел на Куай-Гона; тот был воплощением самой невинности. Джар Бинкс преданно улыбался из-за его плеча. Куай-Гон развел руками: что поделаешь, обычное везение, ничего больше…

– В кости ты выиграл, чужеземец… – Уотто был вне себя. – Но на гонках тебе не победить, так что наше пари все равно ничего не значит.

– Увидим, – безмятежно ответил Куай-Гон.

Я же сделал вид, что вообще давно смотрю в другую сторону. Хитрость Уотто при нашей сделке ему не помогла.

Один из эопи потянулся к Уотто, выклянчивая подачку. Тойдарианец в сердцах обложил его так, что бедное животное шарахнулось в сторону, едва не сбросив Китстера и Шми. Куай-Гон успел поймать поводья и утихомирить зверя. Успокоить Уотто было сложнее – теперь он накинулся на Энакина.

– Бона пакисса! Ха! – завопил он, размахивая кулачками перед лицом мальчишки. – Тонги мабунги ма буки чанага! Оба набида чабода!

Последовала немая сцена. Потом Уотто с ненавистью посмотрел на Куай-Гона и удалился в тень ангара – переживать.

Падме вопросительно приподняла брови.

– Хочет, чтобы мой друг перестал делать ставки, иначе тоже станет его рабом… – покладисто перевел Энакин, недоуменно провожая взглядом торговца. – О чем это он?

– Потом объясню, – пообещал рыцарь и помог Шми выбраться из седла. – Доброе утро.

Шми застенчиво улыбнулась.

* * *

Тем временем два дроида в антигравитационных санях вели интеллектуальную беседу на отвлеченные темы.

– Ой-ей, – говорил Ц-ЗПО. – Эти космические полеты – штука опасная.

– Фьють, – соглашался Р2.

– Уж поверь, меня никто не заманит на эти кошмарные звездолеты, – говорил Ц-ЗПО.

– Пьюти-фьють! – соглашался Р2. Он обожал цитировать умных людей.

Глава 7

Китстер был в восторге. Конечно же, он не раз бывал на гонках, но раньше ему не доводилось пробираться в ангар. Да что там пробираться – зайти с полным правом, в конце концов, кто здесь главный механик команды? Он поддел носком башмака попавшегося под ноги маленького пит-дроида: прочь, мелюзга! Пит-дроид заверещал.

– Это просто класс, Эни! – восхитился Китстер. – Уверен, на этот раз у тебя получится.

Падме немедленно заинтересовалась:

– Что именно?

Китстер был сама доброта и открытость:

– Дойти до финиша, конечно.

У Энакина зародилось желание огреть лучшего друга чем-нибудь по непутевой балде, и чем тяжелее будет вещь, которой он это сделает, тем лучше. Падме продолжала хмурить брови.

– Ты раньше не побеждал?

– Ну-у… вообще-то… – какой смысл врать? – Нет.

– И даже не доходил до финиша?

Быть Китстеру битым, постановил Энакин. Но не сейчас, после гонки.

– Китстер прав, – уверенно заявил он, пихая приятеля кулаком в бок (так, чтобы показать, что вовсе не сердится, но – от души). – В этот раз – дойду.

Я же ничего не говоря поймал неуверенный взгляд Эни и ободряюще кивнул. Судя по тому, как он воспрянул мне удалось исправить возникшую неловкость мальчика.

– Конечно, дойдешь, – согласился Куай-Гон.

Он взял поводья и второго эопи, чтобы завести зверей вместе с грузом в ангар.

Падме онемела. И судя по взгляду, которым она одарила джедая, – онемела к его счастью.

* * *

Центр города будто вымер; были закрыты все лавки и кабаки, в доках царила просто образцовая тишина, не работали даже дроиды. У них тоже был выходной. Из всех районов Мое Эспа текли цветные ручейки жителей, за космопортом они сливались в могучую реку, что втекала в ворота Большой Арены и наводняла трибуну. Незаметная в обшей сутолоке тел, конечностей, манипуляторов, голов, хвостов и запчастей, над толпой парила небольшая металлическая сфера. Она облетала дом за домом, она обшаривала лавку за лавкой, она осматривала лицо за лицом. Она искала.

* * *

Пора было созвониться с доверенным клана, что я и сделал.

– Привет малыш, хорошо, что позвонил как там у вас?

– Все в полной готовности, Гуриг. Сейчас начнется. А как дела по нашему делу?

– Не считая того, что родители были в шоке от твоего второго счета все в идеале. Надеюсь твой друг нас не подведет, а то всем нам станет очень грустно.

– Вы уже и про друга узнали… оперативно.

– Да, навели кое-какие справки, но не более и если что случится помочь тебе будет некому. Так, что аккуратней там.

– Спасибо, буду осторожен. Передавай всем привет, – и я отключил связь.

Большая Арена больше не напоминала огромный утес, которым, по сути, являлась. Сейчас ее можно было назвать взбаламученным морем. Трибуна гудела, кричала на разные голоса, колыхалась, двигалась, ссорилась, раскладывала еду и напитки, пела, трубила в рожки, колотила в барабаны, крутила трещотками и размахивала флажками. Уже вспыхнуло и затихло несколько потасовок.

Когда из пасти ангара появились первые машины, ор поднялся такой, что его, наверное, слышно было и в другом полушарии Татуина, если, конечно, там еще оставались жители. Вполне вероятно, что все они сидели здесь, на трибуне.

С не меньшим восторгом публика восприняла появление хаттов – Джабба и его подружка Гардулла, две увесистые туши, вползли в свою личную ложу. Джабба устроился у самого барьера на солнцепеке, его толстая серая, вся в складках, шкура позволяла ему не бояться возможных нападений со стороны конкурентов. Гардулла предпочла тень; гаморреанские наемники, охраняющие столь весомое и ценное тело, были весьма рады этому обстоятельству.

– Чоубазо! – пророкотал Джабба, приветственно вздымая пухлую короткопалую конечность. – Там ка чее Боонта рулее йа, кее мадд ахдрудда ду вундее!

Толпа заорала еще радостнее заорала, рожки и трещотки были способны поднять мертвеца из могилы.

Секретарь Джаббы, Фортуна, белокожий тви'лекк, что-то шепнул ему вполголоса. Джабба встрепенулся и лично решил представить чемпиона прошлого года (да и позапрошлого тоже).

– Кубба тее, – возвестил он. – Себулъба тута Пикселито!

Стоявший недалеко от Энакина Себульба помахал публике правой задней ногой. Зрители восторженно взвыли. Красных флажков с желто-черным узором в толпе было больше всего.

На этом Джабба счел свой долг выполненным и прикрыл щелки глаз, греясь на солнце. Комментатор одно за другим стал называть имена участников гонки. Гасгано. Более Роор. Бен Куадинарос. Алдар Бидо. Оди Мандрелл. Ксельбри. Марс Гуо. Клегг Холдфаст. Боззи Баранта. Ван Сандаж…

Энакин оглянулся: Китстер крепил двигатели к гондоле стилтоновыми кабелями.

– … Маухоник тута. Хок, – продолжал бубнить комментатор. – Теелито Пагалес тута Мун-гус Мандел. Энакин Скайуокер тута Татуин…

Энакин получил свою долю приветственных воплей, хотя и не такую большую, как Себульба или Гасгано, да и все остальные. Он даже заметил, как кто-то в толпе размахивал бело-синим флажком с эмблемой его болида. Он помахал в ответ и подумал, как хорошо, что он не позволил маме выйти на стартовую решетку. Хватит того, что в ангаре она поцеловала его и попросила быть осторожнее. Разумеется, он пообещал, что обязательно будет. Но на поле пришлось выходить под хихиканье Себульбы и еще пары-тройки пилотов. Падме тоже чмокнула его в щеку. На удачу, сказала она. Смотри, если с тобой что-то случится, за кого же я тогда выйду замуж? Но глаза у нее не смеялись. Ей он тоже сказал, что все будет в порядке. То же самое он повторил Джар Бинксу, который пришел пожелать, чтобы боги хранили его. А Ц-ЗПО посоветовал ехать медленнее, потому что быстрая езда очень опасна, и… Р2Д2 дружески свистнул. Руден как всегда был в тени и почти неприметен, но два его жутко вооруженных армейских дроида шли тут же и охраняли болид, не давая никому постороннему подойти слишком близко. Очень кстати. Только рыцарь опять куда-то запропастился.

Краем глаза Энакин видел, как между машин болтается Себульба. Наверное, говорит всякие гадости. Себульбу гоняли. Наконец дуг добрался и до него, вот только рядом с Себульбой уже стоял дроид Рудена и активировал электрошок уведомляя, что приближаться не стоит. Тот решил не рисковать.

– Аста багхутта, шай, – ухмылка вышла особенно гадостной. – То бийа пук.(Далеко не уйдешь, рабское отродье, (хат.))

– Чес скрулш до баис, слмлю! (Не рассчитывай на это, ублюдок, (хат.)) – немедленно откликнулся Энакин.

Взрослых – особенно мамы – поблизости не было, поэтому можно было не стесняться в выражениях.

– Йо ка ду бантта поодоо! (Ты – дерьмо банты, (хат.))

Вот и поговорили. Обменялись любезностями, можно сказать.

Подошел Куай-Гон, и Себульба поспешно убрался к своей машине, делая вид, что торопится на старт.

– Каа базза кундее да там хдрудда! (Пусть соревнования начнутся! (хат.)) – громыхнуло над их головами.

– Ты готов, Эни? – негромко спросил рыцарь, подсаживая Энакина в болид.

Энакин кивнул: да! – и с облегчением заметил, как просветлел взгляд Куай-Гона. Мальчик повозился, устраиваясь, чувствуя, как мягко обволакивает его спину кресло, как удобно и плотно ложатся ремни безопасности. Куай-Гон протянул ему шлем и очки.

– Запомни: сосредоточься на происходящем, – посоветовал он. – Не думай, просто чувствуй. Положись на интуицию.

Энакин вновь кивнул: ага, – но спросить, что такое интуиция, не успел и решил положиться на чувства. Куай-Гон потрепал его по плечу, улыбнулся.

– Да пребудет с тобой Великая Сила, – сказал он и ушел.

* * *

Куай-Гон торопливо прошагал сквозь толпу к платформе, где его ждали остальные. Он только раз оглянулся на Энакина – мальчик спокойно опускал на лицо защитные очки в ожидании старта. Рыцарь кивнул своим мыслям.

Шми встретила его тревожным вопросительным взглядом. Куай-Гон опустил ладонь ей на плечо.

– С ним все в порядке, – сказал он. Падме неодобрительно покачала головой.

– Вы, джедаи, слишком безрассудные, – сообщила она. – Королева не…

– Королева верит в мое чутье, милая девушка, – рыцарю пришлось согнуться чуть ли не вдвое, чтобы их лица оказались на одном уровне. – Может быть, вам тоже следует?

Падме обиженно надула губы.

Их платформа медленно вознеслась на свое место, отсюда была видна вся стартовая площадка. Горячий воздух над ней слабо мерцал, еще чистый, без той пыли, которую поднимут, сорвавшись с места, гоночные болиды. Пока красный свет на табло еще удерживал машины на месте. Колонна знаменосцев удалилась, чуть более поспешно и совсем не так величаво, как выходила. В общем гуле прогреваемых двигателей то и дело выделялся короткий взрык – какой-нибудь нетерпеливый гонщик увеличивал обороты. Казалось, машины дрожат от нетерпения.

Механики со всех ног, лап и манипуляторов побежали каждый в свой блок. Джар Бинкс зажмурился, а для верности еще и закрыл лапами глаза:

– Моя не смотри. Там быть каша!

Стоявший рядом с ним Куай-Гон чуть было не согласился.

Затем стартовые огни полыхнули зеленым, от визга двигателей у зрителей заложило уши. Гонка началась.

Энакин толкнул рычаги в тот же миг, когда зажглись зеленые огни. Ракетные двигатели рявкнули, захрипели и замолчали, Болид не сдвинулся с места. Мимо в песчаной завесе, какофонии рева и скрежета, сверкая металлом гладких боков, проносились машины. На стартовой площадке остались лишь двое – он и Бен Куадинарос, точно так же. зависший на месте.

Энакин закусил губу. Надо же было быть таким дураком: слишком мало дал топлива на плохо прогретые двигатели. Ничего, это все поправимо. В следующее мгновение он оставил трибуны и Куадинароса далеко позади.

Энакин вел преследование с одной-единственной мыслью, не беспокоясь ни о чем, кроме скопления сверкающих точек на мониторе, отмечавших положение других гонщиков. Вой моторов становился все выше и звонче, поверхность земли под кокпитом сливалась в пятна света и тени.

Впереди лежала пустыня, и Энакин выжимал из двигателей практически все, на что те были способны.

На горизонте поднялись скалы. Уже можно было разглядеть другие машины, блестящие металлические колесницы, летящие над песком. На прямой он их легко нагонит; снятые с космического истребителя «радон-ульцеры» привыкли и не к таким скоростями. Для его болида это была лишь разминка.

Догнав остальных, Энакин сбросил скорость, чтобы иметь пространство для маневра. Болиды шли плотной группой; придется попотеть на обгонах. Двоих он сделал, будто стоящих, – по большому радиусу обойдя обоих одновременно. Следующим на повестке был тройкен Гасгано. Этот пропускать не любил.

Догнать многорукого Гасгано было нетрудно, вот перегнать его – совсем другое дело. Приближался Арочный каньон, и Энакин хотел пройти его так, чтобы никто не маячил у него перед носом. К сожалению, Гасгано хотелось того же. Он заметил Энакина, когда тот уже обходил справа, и чуть-чуть подрезал его, «захлопнув калитку». Энакин подождал и опробовал тот же прием, только слева. С тем же результатом – Гасгано не думал дремать. Так они и возились, как два крайта, гоняющиеся за одной вомпой-песчанкой.

Энакину удалось обмануть Гасгано только перед самым входом в каньон. Поверхность трассы там резко уходила вниз, давая возможность для рискованного маневра. Энакин стал тормозить, показывая, что рисковать не возьмется. Гасгано тоже слепо сбросил скорость и первым нырнул вниз. Энакин толкнул рычаги от себя – что есть силы. «Радон-ульцеры» взвизгнули, машина рванулась вперед и вверх и, завалившись на правый бок, влетела в узкое устье каньона. Где-то внизу промелькнул перетормозивший Гасгано.

Энакин пролетел сквозь каньон, не заметив того, и вновь вырвался на открытое пространство. Далеко впереди гран Маухоник и Себульба боролись за первое место. Огромные двигатели красной машины были явно мощней, зато зеленый ГПЕ-3130 Маухоника был поманевренней. Что там произошло, Энакин видеть не мог, но Маухоник вдруг исчез в дымно-огненном вихре.

Теперь Себульбе угрожал только Ксельбри. Этот был осторожнее и хотел обойти лидера по широкой дуге сверху – как Энакин только что сделал с Гасгано. Но дуг успел перекрыть ему путь. Ксельбри приотстал и принялся подбираться к противнику слева. Себульба его подпустил, даже дал догнать на полкорпуса, а потом из выхлопного отверстия его левого двигателя высунулся длинный язык пламени – наверное, дуг подкачал лишнего топлива – и лизнул обшивку двигателя Ксельбри. Последовал взрыв.