Текст книги "Мальчик-Который-Покорил-Время (СИ)"

Автор книги: Аноним Bandileros

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Annotation

Издание второе, исправленное.

Bandileros

Bandileros

Мальчик-Который-Покорил-Время

========== 1. Время всегда хорошее ==========

Какова концепция времени? Что это такое?

Эти мысли занимали меня часто, но все вопросы оставались без ответа. Дешёвые часы на руке позволяли смотреть на него – одиннадцать часов двадцать семь минут. Тик-так-тик-так... Детские качели раскачивались, несмотря на туманное утро. Плохой день даже для осени, не то для что лета. Со стороны послышались вскрики:

– Это же Поттер!

– Лови его! – Пирс Полкисс.

Я смотрел на эту свинью, приближающуюся ко мне – Дадли. Ухмылялся. Я усмехнулся в ответ, и мир померк. Немногочисленные краски окончательно выцвели, вокруг, словно старое не цветное кино. Слегка смазавшееся – это неприятный эффект от незапланированной остановки. Качели замерли на самой крайней позиции и я, только держась за цепи, удерживался наверху, осматривая ватагу Дадли. Пирс стоял, показывая на меня пальцем, следом за ним был Дадли – он замер с занесённой для шага толстой ногой в отвратного цвета шортах. За ними увязался новенький нашего района. Вроде бы неплохой мальчик, как я думал, но... но если он всерьёз связался с Дадли, это неизлечимо. Я повис на деревянной седушке качелей, застывших в верхнем положении и спрыгнул на землю. Песок неохотно поднялся в воздух – в безвременье он был гораздо плотнее, менее подвижен. Оглянулся вокруг – солнце пыталось светить, даже сквозь слой облаков было видно пятно, но облака были от горизонта до горизонта. Серый песок, серое небо, серым был и сам воздух. Прогулочным шагом я подошёл к Пирсу, пошарив по его карманам. Так, что тут у нас? Перочинный ножик – конфискуем и забрасываем в кусты, пять фунтов – к себе в карман три, остальное возвращаем обратно, переходим к следующему. Дадличка ничего особенно ценного не носил – только рогатку для стрельбы по птицам и несколько монеток. Последнего, новичка, шманать не стал. Пока ещё он мне не настолько насолил, что бы его трогать. Ну что же, пришла пора немного изменить реальность?

Мгновение – и мир вокруг меня приходит в движение. Смазанными тенями парни возвращаются обратно, качельки быстро раскачиваются, тучи слегка семенят по небу и медленно движется назад солнце. Медленно, но гораздо быстрее, чем обычно, раз в двадцать-тридцать быстрее. Подошёл к качелям и вышел из безвременья. Посмотрел на дешёвые наручные часы. Одиннадцать часов двадцать четыре минуты. Взглянул на качели – через три минуты подойдёт Дадли и его свора, так что лучше им не попадаться. Пнув ставший обычным песок, поплёлся в ближайший магазин.

Способность управлять временем я обнаружил у себя случайно, но с тех пор пользовался ей неоднократно. И какой же глупец мечтает получить себе суперсилу – лазеры из глаз, умение летать, волшебную палочку, или пуленепробиваемую кожу? Глупости это всё, – грустно думал я, – это всё нужно, что бы повернуть маховик истории в своём направлении. Что такое время? Я потратил ноль часов, ноль минут и ноль секунд, что бы изучить это – хотя по моим ощущениям прошло несколько лет. Я просто остановил время и пошёл рыться в библиотеку. Я не старел и не взрослел в безвременье, единственное, что изменялось – мой разум. Он был вне грубого физического времени, он становился сильнее. В библиотеке не нашлось ничего, что могло бы быть разгадкой моим способностям, и я поехал в Лондон. Правда, прежде пришлось научиться водить автомобиль – уж слишком неудобно было добираться пешком. А вот рано утром, когда дороги пусты, среди застывших во времени машин можно было спокойно ездить по улицам. Признаюсь, езда доставляла мне некое моральное удовлетворение – поначалу это было волнующе, но потом – скорее успокаивающе. Медленно править тяжёлую машину по дороге, навстречу Лондону... приятно.

В одной книге я всё же нашёл если не ответы, то новые вопросы. Святой Августин считал, что время существует только в нашем сознании и зависит от того, как мы его трактуем. Когда что-то остаётся в прошлом, у него больше нет никаких свойств бытия, потому что теперь оно не существует. С одной стороны Августин был прав – прошлое не просто ушло, это... это прошлое, его нет нигде, кроме как в нашем сознании. Но даже наше осознание этого прошлого – часть настоящего. Аристотель полагал, что время не может быть линией, ибо нет у него ни начала, ни конца, несмотря на то, что должно быть время, когда начиналось всё. А ещё больше запутывает – могут ли существовать несколько линий времени? Эти линии могут быть параллельны друг другу или наоборот, пересекаются? Может ли быть, что моменты на линии времени могут быть не связаны, существовать относительно друг друга самостоятельно?

Теория Тёмной Энергии столь же оригинальна, сколь и интересна конкретно для меня. Мы видим, что некоторые звёзды ускоряются – это объяснили не тем, что происходит ускорение, а тем, что всё наше время является... движущимся. Изменяемым, оно замедляется, причём не везде во вселенной, неравномерно. Это уже более похоже на правду. Время непрерывно течёт, события в нём перемещаются из прошлого в настоящее, а затем в будущее, одновременно, будучи в разных положениях и существуя... вне времени. То есть событие есть, есть постоянно – оно перемещается между прошлым, настоящим и будущим. Это наиболее интересная теория.

Я не приписывал себе способность реально остановить время во всей вселенной – кто такой я и что есть время? Однозначно, скорее уж это моя личная заморочка – способность входить в безвременье, где я могу перемещаться во времени. Образно выражаясь – сходить с проторённой дороги и изменять вектор временного движения самого себя от отрицательного – движения назад, до положительного – движения вперёд, между ними ноль – я стою на этом пути на одном месте. Это отклонение и порождает состояние безвременья – серого мира, так вселенная согласует само время, не даёт родиться парадоксу – к примеру, я не могу увидеть самого себя в прошлом, так как отмотать время назад я могу только будучи в безвременье. Но при этом, входя в безвременье, я исчезаю для всех времён. При откате назад все будут двигаться так, как будто там есть я, так как они это УЖЕ сделали, но меня там не будет – я буду наблюдать из безвременья. Это, кстати, способность исчезать из пространства в любой миг.

В магазине сегодня я заплатил. Хотя обычно просто брал что хотел, остановив время. Брал так, что бы сразу не заметили – всё равно процента два-три товаров воруют, так почему именно я, маленький, нуждающийся мальчик не могу оттянуть часть одеяла на себя? Лучше пусть ловят настоящих воров. Купив шоколадку и бутылку холодного чая, я перекусил, перед тем, как идти домой.

* * *

– И только попробуй что-нибудь учудить! – нависшее надо мной толстое, обрюзгшее, красное лицо Вернона, с мерзкими поросячьими глазками, вызывало только желание своровать где-нибудь дробовик и выпустить пару десятков дробинок в его рожу. Но нельзя – я же законопослушный.

– Хорошо, дядя Вернон, – тут же согласился я, – ничего необычного.

Сегодня был день рождения Дадли. Мерзкий день, когда его празднует жирный как боров избалованный мальчик. С утра пораньше он разбудил всех визгами о том, что тридцать шесть подарков ему мало. Я уже провёл ряд попыток поставить кузена на путь истинный – безрезультатно. Я бы сказал, что у него психологические проблемы, грозящие перерасти в психические отклонения, когда он слезет с маминой шеи. Да, время я не проводил, читая книги, но это не значит, что я их не читал там, где времени нет. Читал я много – благо, это было единственным доступным мне развлечением в безвременье. Если не считать возможности покуролесить и потом отмотать всё обратно. День был хороший, солнечный, яркий. Краски так и лезли в глаза, если бы не Дурсли, я бы даже сказал, что доволен.

* * *

– Тебе тут скучно? – я был в несколько грустном настроении и хотел поговорить хоть с кем-нибудь. – Конечно скучно. Сидишь себе, на потеху идиотам, которые пытаются тебя разбудить и барабанят по стеклу...

Змея поднялась, посмотрев на меня удивительно осмысленным взглядом.

– Откуда ты? Может, из Африки?

В ответ она качнула головой в сторону... таблички. Боа, Южная Америка.

Кхм. Интересно...

Как раз в этот момент меня грубо оттолкнул Дадли, подбежавший к стеклу с криками:

– Смотрите, она шевелится!

Жирная задница так меня разозлил, что... не знаю, что я сделал, но стекло перед Дадли исчезло и он с громким "Ой" перекатился, как колобок, через ограду, упав прямо рядом со змеёй. Та тут же выползла:

– Спасссибо... – и уползла прочь. Поднялся крик, шум, визг! Однако, я не хотел ничего менять, так что оставил время течь так, как есть.

Дадли хотел было вылезти, но натолкнулся на стекло, и его физиономия была такой забавной! Жалкий, мерзкий, отвратительный человечишка, на секунду отпустивший мамину юбку, и потерпевший полное фиаско в бесплодной попытке сделать хоть что-то самостоятельно. Это так... забавно.

Вернон так не считал, так что мне влетела неделя домашнего ареста. Вернее, неделю я мог спокойно гулять в безвременье, перемежая прогулки отдыхом в чулане. Но не сбылось – только ночь поспал, а утром рано пришла почта. Среди всего прочего был большой, толстый конверт явно из натуральной льняной бумаги, с массивной красной печатью. На конверте было выведено каллиграфическим почерком: "Мистеру Гарри Поттеру, Сюррей, Тисовая ул. дом 4, чулан под лестницей".

– Мне? – невольно вырвалось у меня.

– Ты чего там застрял? – орал дядя Вернон. Я, на свою голову, не догадался спрятать письмо и Дадли, как мерзкая визгливая мартышка, поднял крик:

– Гарри что-то пришло? Пап, отбери у него!

И поднялась вакханалия, которая закончилась только безвременьем. Дурсль застыл в воздухе с занесённой для удара рукой, Дадли в прыжке, а Петуния – злобно зыркая на меня.

Назад.

– Ты чего там застрял? – орал дядя Вернон. Я спешно сунул письмо под футболку и принёс борову его письма, отказавшись от обеда. Да и никто не предлагал. Я пошёл в свой чулан, тут же распечатав письмо, как только дверь за мной закрылась.

Школа чародейства и волшебства "Хогвартс"... чудны дела твои, господни!

После прочтения письма у меня остался только один вопрос, который я мог высказать. Я сидел на своей кроватке, чесал затылок. Никогда я не был в таком смятении! Значит, я не один такой. Но... безвременье... зачем тогда письмо? Пришли бы так, поздоровались, рассказали... зачем этот средневековый фарс с сургучом и списком, включающем оловянный котёл и телескоп?

И главное – что значит "ждём вашего ответа с совой не позднее...". Судя по всему, мир рехнулся. Но как иногда приятно осознавать, что мир не безумнее, чем ты сам! Я вышел из комнаты, уже почти скользя на границе безвременья – способность чувствовала моё намерение ею воспользоваться, подставлялась, трепетала на границе сознания как взведённая пружина...

* * *

Серый мир. Дядину машину я не тронул – на этот раз ехал неспешно за рулём "Мини". Затормозил перед табличкой "Въезд запрещён". Ворота, большие стальные ворота. Дальше пришлось спешиться и идти так. После небольшого КПП, на котором скучал, смотря в маленький телевизор, охранник, большой плац. За плацем – ряд строений, выцветание мира ничуть их не изменило – они были из грубого бетона, без какой-либо отделки. Открыл ворота и заехал внутрь. Серые бетонные строения, редкие люди в военной форме, прогуливающиеся по плацу... между двумя домами, около одного из которых застыл флаг империи, над которой никогда не заходит солнце.

Собственно, суперспособности открывать замки у меня не было – зато я мог невозбранно обшманать капитана Полкисса. Отец Пирса Полкисса, тот ещё идиот, и домашний тиран. Капитан обнаружился около сортира. Выудив из его кармана ключик со стальным жетоном, я пошёл к двери.

Всегда уважал силу оружия. Сила оружия чувствуется, видится в нём, эдакой тяжестью притягивает к себе. Слабые покоряются этой силе – мечтают заиметь что-то стреляющее. Дураки, конечно же – оружие это серьёзно. Но я видел в нём эффективное средство против врагов – будучи обижаемым всеми сиротой, мог избежать любого конфликта, но... бегать всегда нельзя. Поэтому делал то, чего не могу делать в безвременье – тренировался. В безвременье я мог тренироваться только в одном – владеть оружием. Впервые попав сюда, был очарован красотой и силой оружия, причём очаровывало всё. Пистолет, танк, бомба, карандаш, который можно вонзить в шею врагу... Но, как и всех мальчиков, меня тянуло к металлу, к механике, к огнестрелу. С пистолетом в кармане было чуть-чуть спокойнее. Можно было не бояться ходить ночью по улицам – подвыпившие гопники, даже если такие и будут, мне не страшны – я всегда боялся того, кто сможет что-то противопоставить моим способностям и того, что я не смогу отмотать время достаточно, что бы избежать трагедии. К сожалению, назад перемещаться сложно и дальше чем на двадцать шесть часов одиннадцать минут я не мог отмотать время. Никак. Стена.

Ключ звякнул в замке, дверь открылась.

Я прошёл к ящикам, начав их потрошение. Армия Великобритании имела на вооружение много всякого оружия – даже слишком много. Бесполезные мне карабины я отставил в сторону, добравшись до чёрного ящика с логотипом HK. Внутри были они самые, разобранные HK MP5. Великолепнейшие пистолеты-пулемёты. Я собрал один, тут же распечатав цинк с патронами и набив шесть магазинов. Пристегнул ремешок и пошёл дальше грабить.

Моей добычей сегодня стал – пистолет-пулемёт HK MP5, с глушителем. Пистолет "как у Бонда" – Вальтер-ППК, тоже с глушителем, пистолет Глок – компактный и эффективный. Большего и не надо – Глок для повседневного ношения, Вальтер – для особых целей и задач – идеальный вариант для такого хлюпка, как я. Ещё взял до кучи гранаты, пару пистолетов HK4, винтовку FN FAL. Перетащив оружие и патроны в машину, я вернулся в свой чулан-под-лестницей. Усмехнулся. Взял в руки "Кох", лязгнул механизм, снял с предохранителя Вальтер. Сейчас самая-самая часть, как я люблю.

Выхожу в комнату, сходу всаживая пулю в ногу Вернону, его жирные, заплывшие глазёнки удивлённо распахиваются, и он начинает орать, Петуния вжимается в стенку, белеет. Замечает у меня в руках пистолет, смотрящий на неё.

– Молчать! Завали хлебало, боров, иначе убью!

Боров заткнулся, катаясь по полу, визг Петунии прекратился. Один только Дадли побежал к маме и начал хныкать. Я наставил на неё пистолет, не спуская глаз с борова, достал письмо из-за пазухи, бросив ей:

– Что это?

Петуния взяла конверт трясущимися руками:

– Я... я не зна.... – её блеяние закончилось, когда пуля вошла рядом с её головой в стенку.

– Ты знаешь. Я знаю это. Говори, или вы трупы. Как ты знаешь, дорогая тётушка, причин оставлять вас в живых я не вижу. Быстро! Говори!

И она раскололась. Легко, как грецкий орех, который переехал тяжёлый танк. Оказывается, мои родители не погибли в автокатастрофе, а были убиты неизвестным. Я посмотрел на неё таким взглядом, что она чуть сознание не потеряла.

– Кто вам меня подбросил?

– Дамблдор!

– Дамблдор? С какого, простите, хрена, какой-то директор школы распоряжается МОЕЙ жизнью? – я вспылил. – Значит, они должны забрать меня в дивный чудный мир... – я кровожадно улыбнулся, поправив пистолет-пулемёт на плече.

Назад.

Я вышел из своего чулана под лестницей. Оружие было уже спрятано в подвале. Дурсли лязгали и чавкали в столовой, Дадли жрал свой чёртов торт. И куда в этого порося только влезает? Эх, не могу я его убить, даже зная, что это обратимо, и он ничего даже не узнает. А вот тётушке я всадил пулю в лоб, как и дядюшке. Они... они заслужили. Не заслужили только того, что сейчас даже не знают, чего они заслужили.

Заснул сном праведника. А на утро продолжил злодеяния во имя добра. Если уж обнёс склад, то не зря, должно быть. Всё, что осталось от кражи, я спрятал в гараже Полкиссов и прочих дружков Дадли, после чего пересёкся с полицейским и, состроив самую невинную моську, сказал, что видел, как мистер Полкисса и его друзья – по совместительству отцы остальных друзей Дадли, что-то таскали из гаража Полкисса. И предъявил ему "оброненный" ими патрон армейского образца. Полицейский, было, связался по рации с кем-то, а я улизнул, пока он меня не заметил.

Я же наблюдал шоу. Дети, которые третируют всех, настоящие отбросы, которые любят пинать котят, устраивать прочие дебоши, отбирать у других деньги в школе... как-то раз мне сказали, что чтобы ваш сын не был похож на Барта Симпсона, вы сами не должны быть Гомером Симпсоном. Логично, все эти "отцы" – домашние тираны, деспоты, настоящая язва. И дети все в них – такие же. Поэтому шоу я смотрел не без удовольствия. Уже вечером поступил сигнал от полицейского, и поднялась тревога по поводу хищения оружия со склада. Дом Полкиссов был на нашей улице – сюда съехалась почти вся полиция Сюррея! Мне так показалось. И даже спецназ, и вертолёты были. Я вылез из дома, что бы посмотреть шоу. Меня не пустили ближе, но я видел, как спецназ ворвался в дом Полкиссов и вывел всю их семейку, где-то там штурмовали других "террористов". В Англии царила напряжённость из-за деятельности ирландских террористов, поэтому... обнаружив одного ирландца среди этой компашки, полицаи подняли спецназ. Оружие нашли, и как полагается, сняли отпечатки. Гранаты, несколько мин, патроны, пистолеты, винтовку... И уже вечером я был наказан "просто так". Дадли был в страхе – отцов всех его друзей забрали неизвестно куда. Особенно досталось Полкиссу – отцу Пирса, с которым Дад был очень дружен.

И... я смог гулять по улице, не боясь Дурсля и его банды. Почти всех повязали и отпустили, правда, отцы семейств сели, так как пальчики их на стволах были и сами стволы – вот они. Хищение пришили только Полкиссу, а остальным – ОПГ, хранение оружия, соучастие в хищении. Лет на пять я теперь могу не бояться эту гоп-компанию. Что ж, отцы, воспитывающие детей жестокими ублюдками достойны сами получить урок миролюбия в тюрьме.

На следующий день письмо пришло опять. Опять и опять. Я вышел, зевая, Вернон кричал с Петунией по поводу школы.

– Доброе утро, – прошёл мимо них, – что кричим?

– А ты чего припёрся? – заорал Вернон.

– Бекончик пожарить, – я посмотрел на письмо в руках у Петунии. – Что, из Хогвартса?

Надо было видеть рожи этих Дурслей! Тётя начала хватать ртом воздух, как выброшенная на берег рыба – и так за селёдку сойдёт, теперь сходство полное. Вернон налился багровым цветом ещё больше, заорав:

– Ничего не хочу знать про этих уродов!

– Откуда ты знаешь? – взвизгнула тётушка.

– Откуда-откуда... – я повернулся к плитке. – И чего вам не нравится? Я же уеду от вас, или вы так ко мне привязались, что не хотите отпускать?

Я ушёл, ухохатываясь про себя новой истерике, которую устроил Вернон и Петуния. Дадли был превентивно выпровожен прочь с кухни.

Бекон я так и оставил гореть на плитке. Назло, потешить своё самолюбие.

* * *

Очень интересная штука – теория относительности. Особенно, при внимательном и вдумчивом изучении и её, и тервера вместе с теорией игр. Это заставляет меня задуматься каждый раз – какова реальная власть случая? Нет, только окончательно ушедшие от нас в мир своих технофантазий технофашисты будут думать о том, что у случайности есть власть. Вернее, какова вероятность того, что случайность вмешается в стройный, логичный план? И как план оградить от случайности, как защитить рассчитанную интригу от непредсказуемых, человеческих факторов? Вероятность прямо пропорциональна расчёту на действия свободной личности и прямо пропорциональна количеству узловых моментов плана – чем больше положено на человека, чем больше в плане возможностей случайности, тем выше шанс на его обрушение.

И именно этим я хотел заняться – рушить планы. После первого письма приходили ещё и ещё, выводя дядю из себя. Единственное, что я мог сделать – это забаррикадироваться в своём чулане. И вот, в мой день рождения, раздался громкий стук в дверь. Такой, что дверь чуть не слетела с петель. Дядя схватился за ружьё и вышел встречать гостя, даже я выглянул из кухни. Дадли стоял за спиной отца. Я сжимал в кармане компактный Глок. На всякий случай.

Дверь открылась и в дверном проёме показалась огромная фигура. Человечище! Ростом под два метра, в плотном мокром плаще, с бородищей до пуза и зычным басом:

– Гарри Поттер здесь проживает? – он зашёл внутрь без спроса.

Начался конфликт дяди и мужика. Закончился он погнутым ружьём и сюсюканьем:

– Как ты вырос, Гарри, я помню тебя ещё вот такусеньким, – мужчина наклонился к Дадли. За его внешней грозностью скрывалась добродушность и незамысловатость. Или он идеальный актёр, или внешность обманчива. Скорее второе. Дадли убежал от него, взвизгнув, и мужик удивлённо уставился на лестницу. Я вышел из кухни:

– Это я – Гарри Поттер. А...

– Ты? Да, конечно же, – он протопал ко мне, – весь в отца! А глаза у тебя мамины...

Я это уже знал от тёти, поэтому спросил:

– Я в курсе. Кто вы такой, позвольте спросить?

– Я? Хагрид. Хранитель ключей Хогвартса! И лесник, к тому же... – он начал рыться по своему плащу. – Кстат, с днём рождения, Гарри. Я тут испёк торт... кажется, я сел на него по дороге... – лесник достал из кармана пачку каких-то галет, пару ключей, живого ежа... ёжик, пискнув, вцепился в печеньку и Хагрид положил его обратно в огромный карман. Я же смотрел на это представление и, кажется, у меня дёргался глаз...

– Так вот ты какой, Радагаст Бурый! – вырвалось у меня.

– Как ты меня назвал?

– Радагаст Бурый. Это из Толкиена. Сильный волшебник, жил в хижине, в лесу, любил всякую живность до жути. У него, кажется, тоже в кармане ёжик жил...

Хагрида это почему-то смутило, и он улыбнулся слегка:

– Ну, я... это не то что бы сильный волшебник...

Я только махнул рукой:

– Всё равно, Радагаст, ты природу любишь. Кстати, что там о Хогвартсе было?

– А, да, я же тебе письмо принёс... – Хагрид достал из кармана, на этот раз сразу, письмо и протянул его мне. Пробежав глазами, я не заметил никаких отличий и поднял на него взгляд:

– Но это же письмо пришло мне неделю назад. И каждый день приходили письма! – возмутился я. – Я не настолько туп, чтобы не мог прочитать его с первого раза. Кстати, обо всём остальном, что надо, тут нет ни слова!

– Ну, так о чём ты знать то хочешь? – Хагрид приземлился на диван, отчего тот подозрительно скрипнул и оглядел гостиную Дурслей. Я, держа в руках письмо, начал говорить:

– Во-первых, хорошая школа должна предоставить минимум информации о себе. А тут только перечисление титулов Дамблдора и всё. Этого мало! Какая будет учебная программа? Какие есть факультеты? Я бы хотел на факультет боевой магии. Где купить всё это добро, и почему нет инструкции – как добраться до Хогвартса? Хотя бы адреса. Никакой полезной информации, кроме голого списка принадлежностей и пары дурацких запретов тут нет! И почему мне доставляет почту лесник, а не курьер? Я всё понимаю, но, похоже, у вас, Радагаст, плохо, получается, маскироваться среди маглов. Да и не нравятся вам города, насколько я знаю.

– Я Хагрид. Кхм. Ладно, зови, как хочешь. Дамблдор мне доверяет, поэтому и попросил тебя забрать, да. А остальное... факультетов у нас немного – четыре и боевой магии уже лет сто не учат.

– А чему учат?

– Ну... всему понемножку.

– Чем же тогда факультеты различаются? – я поднял бровь.

– Ну, эта... – косноязычный лесник замялся, – названием, формой и разные люди там учатся, да. В Слизерин одни тёмные маги идут, плохие люди, в Хафлпафе дружные все, это... говорят, там одни тупицы, но эт тольк суеверие, – он замялся, – в Равенкло умники одни, скучно там у них. Ну и Гриффиндор, конечно! Там твои мама и папа учились и даже сам Дамблдор! В Гриффиндоре честные и храбрые учатся...

Понятно. Подбор по личным качествам. И как это они учудили? Ведь нет у меня никакого желания заниматься детскими играми в свой-чужой. Никакого. Значит надо начать зондировать на предмет другой школы.

– Скажи, а другие школы есть?

– Ну, – Радагаст нахмурился, – есть на материке ещё Дурмштранг и Шармбатон...

Проговорился. Молодец. Остальное я и сам узнаю.

Радагаст ещё немного пораспылялся на тему того, какой Дамблдор великий и какой прекрасный факультет Гриффиндор. Искренне так, не со зла, вёл агитацию. И действительно, если искать параллели... то Гриффиндор везде. Дамблдор гриффиндорец – пол письма занято его титулами и восхвалениями, Радагаст вот тут чего-то распинается... терзают меня смутные сомнения!

Пока он распинался, я заварил чаю с печеньем, налил ему в большую пивную кружку. Радагаст ещё плеснул туда чего-то из фляжки и, выпив, свалился прямо на диване. Я же ушёл к себе.

========== 2. Там, где восходит солнце ==========

Стоп! – мы стояли в баре. Со всех концов потянулись люди. Опять.

Назад.

– Радагаст, говорю тебе, не упоминай при них мою фамилию и имя! – взмолился я в который раз. – Просто не хочу я, чтобы меня узнавали лишний раз. Будет им сюрприз потом!

– Но как ж, – он чуть не заплакал, – тебе ж скрывацц-т зачем?

– Так надо. Просто не упоминай, а там видно будет.

– Ладн, есл так хош... – он потащил меня в дырявый котёл. Местечко преотвратительнейшее! Три раза они на меня набрасывались – Радагаст палит всю контору своими неуклюжими словами.

На этот раз он промолчал и только махнул рукой бармену. Мы вышли к тупичку. Мусорка и кирпичная стена...

А за ней, путём нехитрых манипуляций, была открыта целая Косая Аллея, рекламированная ранее Хагридом. И вот тут уже пришлось мне удивиться – в безвременье она вся светилась! Вся, все люди, предметы, даже воздух. Фантастика.

Мы двинулись прогулочным шагом. Радагаст объяснял мне про банк:

– Тут гоблины всем заправляют. Гоблины – не самые дружелюбные существа, Гарри... – мы прошли в белое здание. Я только оглядывал это всё мутным взором – впечатлений хватит на четверых! Внутри был банк века эдак семнадцатого – гранитный пол, весы, маленькие уродливые человечки считали напоказ золотые монетки и взвешивали камешки...

Ну и мир – Радагаст большой, а гоблины маленькие. Тут всё наоборот, профессор!

Мы подошли к стойке в конце зала. Там сидел один из гоблинов, что не был занят бутафорской работой.

– Юный Гарри Поттер желает взять деньги, – пробасил Хагрид.

Гоблин, с кряхтением, перегнулся через стол и уставился на меня:

– А у мистера Поттера есть его ключ?

– Нет, конечно же, – тут же ответил я, – я даже не знал, что у меня есть счёт в Гринготтсе. Вы бы хоть извещения присылали, или выписки, – тут же затароторил я, опережая Хагрида, который был вынужден замолчать.

– Извещения? За кого вы нас принимаете, вам были отправлены все выписки ежеквартально!

– Не получал ни одной, – я гордо поднял голову, зная, что правда на моей стороне, – и у кого мой ключ – понятия не имею.

– У меня, Гарри, – попытался сгладить ситуацию Радагаст, но было уже поздно. Гоблин встал и убежал куда-то. Радагаст только проводил его взглядом: – Что ты сделал, Гарри?

– Сказал правду.

– Э... – Бурый попался в сети собственных поучений. Признать, что я неправильно сделал, он не может, запретить мне говорить тоже, так что...

Мы стояли как два дурака, не зная, чего ожидать. Я осматривал остальных гоблинов. Они отвлеклись на представление, но как только ловили мой взгляд – с утроенной энергией изображали работу.

Прибежал гоблин в компании с ещё двумя гоблинами.

– Мистер Поттер, не будете ли вы любезны, пройти с нами? – вежливо сказал один из них.

– Куда? – спросил своим зычным басом мой спутник.

Гоблин бросил взгляд на Радагаста:

– В службу безопасности банка Гринготтс, – и уже обернувшись ко мне: – У вас есть нарекания к работе системы безопасности?

О, да, у меня были нарекания. Да ещё какие – ни одно письмо от них не пришло! Поэтому я высвободил свою руку из клешни Радагаста и пошёл за гоблинами. Как только двери зала за нами закрылись, тут же начал жаловаться:

– Ни одно письмо до меня не доходило. Я даже не знал, что у меня есть сейф в банке. У кого оказались мои письма? Кто перехватил личную и секретную, между прочим, корреспонденцию?

– Выясним, – гоблины переглянулись.

По всей видимости, работа им была не в радость, но они были обязаны рассмотреть жалобу. Ну что же, есть их у меня! Мы зашли в какой-то кабинет, где мне дали бумагу, перо, надиктовали заявление на имя директора банка. Я со всем тщанием вывел буквы и поставил жирную точку. Протянул заяву безопаснику, но тот её положил в какой-то шкаф, подождал секунду и достал четыре аналогичных заявления. Попросил подписать все. Я подписал, после чего они, потеряв всякий интерес, спросили дежурной фразой:

– Как давно вы не получали письма из банка?

– Никогда не получал. Ни единого раза, сколько себя помню.

– На вашем доме установлена защита?

– Понятия не имею.

– Хорошо, банк компенсирует вам издержки, если таковые имелись и предоставит более эффективный канал связи, если вам это интересно.

– Какой?

– Например, связанные бухгалтерские книги или передача писем из рук в руки. Как будет вам угодно.

На этом визит в СБ закончился. Собственно, чего я ожидал? Что гоблины будут бегать, просто таки мечтая решить мою проблему? Как бы не так, работают они, а не изображают бурную деятельность. Ну и не буду им мешать, тем более что Радагаст ждал меня в зале.

* * *

СТОП!!!

Ну и чванливый жлоб этот Малфой!

Началось всё с того, что после поездок по гоблинским горкам Радагаст позеленел и захотел пойти в бар. Я искренне сомневался, что алкоголь сделает ему хорошо. Но так и быть, не буду же я мешать ему, отцепляться от меня? Радагаст, приговаривая о том, какой Дамблдор великий и мудрый, расталкивая толпу, как ледокол, попёрся в бар. Я только пожал плечами и вошёл в магазин с дуратским названием "Ателье мадам Малкин: мантии на все случаи жизни".

На табуреточке стояла "блондинко", как я тут же его окрестил – худой мальчик с зализанными по моде ушедшего века волосами и неприязненно осматривающий работниц. Работницы, к слову, были очень даже ничего, явно либо студентки, либо недавние выпускницы. Ко мне подбежала полноватая женщина, тут же, не дав мне слово сказать:

– Тоже в Хогвартс? Проходи, становись на табурет...

Я послушно встал. Мальчик, стоящий рядом, судя по всему, захотел поговорить:

– Тоже собираешься в Хогвартс?

– Вряд ли, – я покачал головой, – эта школа мне уже не нравится.

– Зря. Это лучшая школа в мире. Кстати, я Малфой. Драко Малфой.

– Генри. Зря ты так, Хогвартс далеко не лучшая школа в мире, – я вспомнил прочитанную книгу. Да, собственно, достал её и сунул в руки Малфою со словами: – В Англии запрещено печатать любую информацию о конкурирующих школах. Всего в мире четырнадцать крупных школ магии. Хогвартс находится на двенадцатом месте, Шармбатон – на тринадцатом и Дурмстранг – на десятом. И этот рейтинг составлен до того, как в Хогвартсе перестали преподавать боевую магию и нормально – историю магии. Полагаю, сейчас наша английская школа занимает "почётное" первое с конца место...