Текст книги "Аврора на теплоходе"

Автор книги: Анне-Катрине Вестли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Только Нильс путешествует в одиночку

Аврора стояла в поезде, поезд стоял на станции, а на перроне стояли папина мама, Лужица и дядя Бранде. Больше никого из знакомых там не было, ведь никто из них не знал, что именно в этот день Аврора с родителями и Сократом уезжали в Нурланн.

Папина мама плакала, хотя и делала вид, будто ничего особенного не происходило.

– Я, наверное, простыла, – говорила она, утирая нос. – Всё-таки это чересчур далеко. Всё равно что переезжать в Америку.

– На самолете мы бы перелетели в Нурланн за пару часов, – сказала папа.

– Тогда зачем вам понадобилось выбирать самый дальний путь? – не понимала папина мама. – Сначала на поезде через половину страны, а потом на теплоходе вдоль всего длинного-длинного северного побережья, да ещё зимой, когда море штормит.

– Послушай меня, мама. Мы ведь в первый раз едем на север и, если бы туда полетели, оказались бы на месте в мгновение ока и совсем не почувствовали бы, как далеко уехали.

– Да, но вы бы почувствовали это даже сильнее, если бы отправились туда на машине, – осторожно заметила Лужица. – Я просто не могу отвязаться от мысли об огромных и тёмных волнах на море ночью.

– Нет, а я только рада, что они на машине не едут, – возразила папина мама. – Ведь дороги такие скользкие. Им вообще не стоило ехать на север. Как бы мы радовались, если бы Мари устроилась помощником судьи в Бесбю!

– Ну да, – сказала мама, – это было бы очень удобно, но понимаете, мы сами решили ехать на север. Жить в Норвегии и знать только нижнюю, южную, её оконечность – это же вздор!

– Вот именно, – подтвердил папа. – А вот на тележке едут наши чемоданы. Все десять штук.

– У вас будет замечательное путешествие! – сказал дядя Бранде.

Аврора стояла и смотрела на уезжавшие в багажный вагон чемоданы. Потом послышался свисток, и папина мама сказала:

– Поезд отправляется. Напишите, если вам что-нибудь понадобится.

– Спасибо, – поблагодарил папа. – Приезжайте к нам летом!

– Об этом и речи идти не может, – отрезала папина мама. – Меня туда силком не затащишь.

– Поезд тронулся, – сказала Аврора.

Поезд всё дальше увозил их от папиной мамы, Лужицы и дяди Бранде, и теперь слёзы из глаз папиной мамы полились водопадом, дядя Бранде приобнял её, а другой рукой замахал им вслед, а Лужица, отдавшая свой носовой платок бабушке, чтобы она им махала, сорвала со своей головы шляпку.

– Ну вот мы и уехали, – торжественно провозгласил папа, – и нас ждёт увлекательное путешествие.

– Мы впервые едем не на нашей синей машине, – сказала Аврора.

И это была правда. Как раз в это время за её рулём сидел дядя Бранде, а на задних сиденьях – папина мама и Лужица. Дядя Бранде отвозил их в Бесбю, а потом отправлялся домой в Тириллтопен, чтобы потом летом, когда дороги будут безопаснее, усадив в машину Аннет с близнецами, съездить в гости в Нурланн, оставить там машину и оттуда рейсовым теплоходом вернуться домой. Если маленькая синяя машина и удивилась подобным замыслам, своего удивления она не выказала. Дядя Бранде вёл её очень умело, а Тириллтопен она уже очень хорошо знала. Машина привыкла стоять у корпуса «Ц» вместе со всеми другими. И никакой грусти она не испытывала, своих пассажиров она всегда ждала спокойно, даже когда ждать приходилось по нескольку месяцев.

Итак, семья Теге уже ехала в поезде, и Авроре с Сократом разрешили сесть у окошек. В первые минуты они с интересом следили за движением вагона, и даже Сократ вёл себя очень тихо и с замиранием сердца смотрел в окошко. Сначала весь вид из него заполняли провода, кабели и рельсы, бегущие совсем рядом. Чуть дальше от них проплывали дома – совсем обычные домики со шторами и цветами в окнах. Интересно, как в них люди живут? Аврора решила, что, если бы она жила в одном из них, она бы всё время сидела у окна и смотрела на поезда, со свистом пролетавшие мимо. Она махала бы рукой тем, кто сидел в вагонах, ведь, наверное, некоторые из них ехали в одиночестве и им было бы приятно знать, что кто-то машет им вслед. Аврора огляделась. Кое-кто ехал в одиночестве в их вагоне тоже. Вон неподалеку сидит мужчина, и рядом с ним лежит папка, а вон там чуть подальше сидит ещё один – тоже с папкой, а вот напротив него стоит мужчина с чемоданом и папкой, сейчас он укладывает свой чемодан на полку.

– Я не хочу больше сидеть, – пожаловался Сократ.

– Вот как, – вздохнул папа. Он, наверное, подумал: сейчас только утро, а им ехать на поезде ещё целый день. После отъезда прошло всего пять минут, а у Сократа уже кончилось терпение.

– Ну хорошо, походи немного! – сказала мама. – А ты, Аврора, за ним присматривай!

Аврора тоже поднялась с места: интересно проверить, каково это – стоять, когда поезд идёт. Вагон немного покачивался, и, когда она стояла обеими ногами на полу, ничто не мешало ей, нужно было только двигаться в такт поезду, и это немножечко завораживало: казалось, что поезд движется быстрее, когда она стоит, а не сидит. Время от времени она выглядывала в окошко; они ещё не выехали из большого города, хотя теперь дома стояли от железной дороги намного дальше.

– Аврора, – позвал папа. – Взгляни вон туда!

Аврора посмотрела туда, куда указывал папа, – и тут она увидела на взгорке высокие корпуса Тириллтопена, тянувшиеся до самого леса.

– Ах, вот как! Это же… это же…

– Да, это наши дома. Вот ты и попрощалась с Тириллтопеном.

Поезд шёл дальше, а вместе с ним и Аврора и все остальные. А Сократу это, по-видимому, уже надоело, и он сидел прямо на полу.

– Давай вставай! – позвала его Аврора. – Держись крепче за кресло, тогда ты сможешь встать.

И Сократу удалось встать. Поначалу ему показалось интересно стоять, в то время как поезд шёл, но потом ему и это наскучило и он захотел чего-то другого.

– Мы не нарушим правил, если пойдём и устроимся там, где никто ещё не сидит? – шепнула Аврора папе.

– Всё в порядке, – ответил папа. – Как раз поэтому удобно ездить зимой в поезде. В нём просторно.

Аврора подвела Сократа к четырём незанятым креслам. Здесь они могли свободно посидеть и представить себе, что это они управляют поездом.

– Будто мы с тобой едем одни, самостоятельно, – сказала Аврора.

– И будто я – твой папа, – решил Сократ.

– Нет, ведь это я – взрослая. Давай сделаем вид, будто каждый из нас едет сам по себе, совершенно самостоятельно. Ты садись здесь, а я – вон там!

– Хорошо. – Сократ был ужасно доволен тем, что Аврора играет с ним как со своим сверстником. Он чувствовал себя совсем взрослым и взглянул на сестру. Как она к нему относится? Но она только кивнула ему головой. Она сидела и притворялась, будто она – это мужчина с папкой, который сидит и смотрит в окошко.

Сократу не нравилось, когда Аврора не обращала на него внимания. Он взобрался на стол и посидел немного на новом месте. Отсюда вести поезд, как он считал, было приятнее. Поезд будто летел по воздуху.

Но потом, когда и это ему надоело, он слез и встал перед мужчиной, который в самом деле ехал куда-то по делам совершенно один. Мужчина за своей газетой словно проснулся и взглянул на Сократа.

– Привет, – сказал он. – Как тебя зовут?

– Сократ. И ещё Нильс и Теге. А как зовут тебя?

– Меня зовут только Нильс, но ещё по фамилии Берамсен, и я не Сократ.

– Ах, какой ты несчастный.

Когда Аврора услышала, что Сократ разговаривает с мужчиной, она тоже быстро слезла с кресла и превратилась в обычную Аврору.

– Это твоя сестра? – спросил мужчина.

– Да. – Сократ строго взглянул на сестрёнку и добавил: – Скажи, как тебя зовут!

– Аврора. – И она обратилась к тому, кто назвал себя «только Нильсом» и ещё Берамсеном: – Вы едете совершенно один?

– Ну сейчас – да. А дома у меня есть маленькая дочка, совсем как ты, и ещё два больших мальчика.

– Ах, вот как, а я-то думала, вы совсем одинокий.

– Нет, я одинокий, только когда в дороге. А в дороге я постоянно.

Дзинь-дзинь! – прозвучал маленький колокольчик в руке у проходившего по коридору человека в белом пиджаке. Колокольчик походил на настоящий золотой, хотя, конечно, золотым не был, а скорее всего, латунным. Он бренчал и в то же время звенел.

– Добро пожаловать в вагон-ресторан на завтрак. Свободные места к вашим услугам.

– Мы туда пойдём? – спросила Аврора.

– Нет, – ответила мама. – Но мы там пообедаем, когда будем проезжать горы.

Аврора уже была в горах один раз летом, но она никогда не видела их зимой. Как замечательно, что поезд пойдёт по горам. Интересно, он будет взъезжать на вершины, а потом съезжать с них вниз?

Ничего подобного, поезд мчался по горным равнинам, а высокие вершины пролетали мимо них справа и слева. Время от времени они пропадали: их заслоняли изгороди, защищавшие путь от заносов. Так что даже в метель, когда ничего кроме летящего снега не видно, колёса сами находили железные рельсы. Но сегодня стояла прекрасная погода и снег сверкал на солнце. Семья Теге уютно расположилась у окна в вагоне-ресторане и с аппетитом обедала, любуясь горными видами.

Один только Сократ ими не восхищался. Он, сопя, был полностью поглощён едой.

На десерт им подали чернослив с молоком. Мама, папа и Аврора наливали в тарелку с черносливом молоко из кувшинчиков, и когда папа хотел помочь в этом Сократу, тот рассердился: если другие наливают себе молоко в тарелку сами, почему не сумеет то же самое сделать он? И он сумел бы налить себе молоко, если бы вагон не качнулся как раз в тот момент, когда он наклонил кувшинчик, и вместо тарелки Сократ вылил его на себя.

Ничего страшного не случилось, но это было страшно обидно – он ведь знал, что смог бы налить себе молоко аккуратнее.

– Это не из-за тебя, – поспешила успокоить его Аврора. – Понимаешь, это качнулся поезд.

Сократ поджал губки, потом открыл рот, но не разревелся, как делал это обычно в те моменты, когда действительно злился, он просто молча заплакал, так что его слёзы покатились на черносливины.

Возле них тут же появился человек в белом пиджаке с кувшинчиком молока, и мама хотела налить молоко в тарелку Сократа, но папа сказал:

– Сократ справится с этим сам, нужно только подождать, пока поезд не пойдёт по рельсам ровнее.

Сократ взглянул на папу, твёрдо взял свой кувшинчик в руки и осторожно, очень осторожно налил молоко. На этот раз у него получилось. Губы Сократа вернулись на своё обычное место, слёзы тут же перестали катиться, и он благоговейно съел все до одной черносливины, а из косточек выложил в тарелке круг.

Все сидели и с облегчением и радостью наблюдали за благополучной развязкой.

Но когда они поднялись, чтобы пойти и занять прежние места, Сократ обнаружил, что история с черносливом и молоком ещё не закончилась. Его брючки и свитерок промокли насквозь.

– Вот ведь беда, – сказала мама. – Вся одежда Сократика лежит в одном из десяти чемоданов.

– Она так и останется в багажном вагоне, – сказал папа. – Мы не сможем достать её оттуда сейчас.

Мама с папой пошептались, и папа забрал Сократа с собой в туалет. Когда они вышли, Сократ выглядел импозантно. Вместо штанов папа надел на него свою футболку, а вместо свитера – мамину кофту, на ногах красовались папины варежки, они стали чем-то вроде колготок.

– А как мы поступим с его промокшей одеждой? – спросила мама. – Не можем же мы сойти с поезда в таком виде.

– Под моим креслом тепло, – заметил папа. – Наверное, где-то там расположены батареи.

Аврора походила по вагону а потом крикнула:

– Вот здесь, здесь тоже очень тепло.

В результате мокрые трусики Сократа попали на тёплую трубу, проходившую чуть ниже кресла, его рубашка – на трубу под другим креслом, свитерок устроили под третьим, брючки – под четвёртым, а два маленьких чулочка – под пятым. Так вагон никогда ещё не украшали, и батареи сделали всё, что могли, чтобы высушить одежду Сократа. Сам же он в это время спал.

На улице стемнело, но Аврора увидела, как на окне появились капли воды.

– Хоть сейчас и зима, но, похоже, здесь идёт дождь, – сказала она.

– Мы, наверное, приближаемся к Бергену, – предположил папа.

– Да, но зимой дождей не бывает, – возразила ему Аврора.

– Это, конечно, верно. Кстати, заметим, наши плащи тоже лежат в одном из десяти чемоданов.

– А мы сразу возьмём такси и доедем в них прямо до теплохода, – сообразила мама.

– Тогда придётся брать сразу два такси, чтобы довезти все десять чемоданов.

– Ладно! В конце концов, мы переезжаем в Нурланн не каждый день, – подытожила мама.

Рейсовый теплоход на север

Ну вот, мы привезли на станцию Берген дождь, – сказал папа.

На вокзале было шумно. Из репродукторов неслись объявления, звучащие очень непривычно – по-бергенски.

Они взяли два такси, уложили свои чемоданы, и Аврора села у окошка в одной из машин. Тут она заметила, что дома в Бергене как бы парили в воздухе и дожде. Она очень удивилась.

– Это только кажется, потому что сейчас темно, – сказал папа. – Здания в Бергене стоят на возвышенности. Я думаю, что, когда Сократик чуть подрастёт, мы вернёмся сюда и остановимся на несколько дней. Здесь есть на что посмотреть.

Аврора с интересом глядела на их скоростной рейсовый теплоход.

– «Гага», – торжественно прочитал папа его название. – Теперь вы поняли? Наша поездка пошла всерьёз. Там уже готова для нас каюта.

Они поставили чемоданы к горе остальных. Только один из них, с туалетными принадлежностями, взяли с собой. Папа подошёл к человеку в маленькой комнатке за стеклом.

– Меня зовут Эдвард Теге. Нам нужна каюта второго класса на четверых.

– Сейчас посмотрим, – сказал моряк и указал карандашом на список в своей тетради. Потом покачал головой. – Нет, не сходится. – Потом он перелистнул страничку, и лицо его посветлело. – Вы же едете первым классом!

– Нет, не первым, – горячо возразил папа. – Об этом и речи идти не может. Я сам платил за второй класс.

– Вот письмо, – сказал моряк. – Может, оно объяснит вам всё?

Папа раскрыл письмо и прочитал вслух:

– «Дорогой сынок! Я считаю, что в первую длительную поездку на другой конец страны ты должен отправиться со всеми удобствами, поэтому я немного доплатила и вы поедете сразу в двух каютах первого класса. Привет тебе! Мама».

– Нет, ну что с такой мамой поделаешь! – воскликнул папа.

– Лучше всего написать ей и поблагодарить, – сказала стоявшая рядом мама. – А сейчас пойдём и отыщем эти каюты.

Каюты располагались рядом, и в каждой стояло по две кровати.

– Мы с Сократиком будем жить вместе! – воскликнула Аврора. – И снова будем играть в двух взрослых, которые отправились в путешествие.

– Не будем спешить, – сказал папа. – Пожалуйста, занимайте каюту днём, а на ночь мы вас разберём. На море бывает всякое, и самое правильное, чтобы рядом с каждым из вас был взрослый.

– Я думаю, мы с Авророй будем жить здесь, – решила мама. – А в пути будем ходить друг к другу в гости сколько хотим.

– Так это же всё равно что жить дома в одной квартире, – обрадовалась Аврора. – И, посмотри, мама, у нас здесь есть и комод и умывальник, а вот на стене висит спасательный жилет. Можно, я его примерю?

Жилет был восхитительный, оранжевый и, как кажется, совершенно новый, хотя Авроре он был великоват. А когда в него влез Сократ, жилет накрыл его целиком вместе с ногами и выглядел скорее как спасательное пальто. Когда папа стал снимать его с Сократа, тот упёрся, повторяя:

– Он мой, я хочу всё время носить его.

– Жилет принадлежит теплоходу, – уговаривал его папа. – Если бы ты носил его всё время, ты бы обязательно на что-нибудь натолкнулся и мог бы его испортить.

– Я не хочу, чтобы все видели.

– Что видели? – не понял папа.

– Вот это. – И Сократ ещё сильнее прижал к себе жилет.

– Я поняла, в чём дело, – сказала Аврора. – У него пятна на штанишках после приключения с молоком.

– Ну хорошо, – сказал папа. – Мы тебя переоденем. Тебя это устроит, Сократик?

– Ну да, – ответил тот. Сократ, хотя и был ещё маленький, не хотел, чтобы другие видели, как он, пусть не по своей вине, вымазался.

Когда время отправления теплохода приблизилось, Аврора так устала, что почти уже на ногах не стояла, она ведь в отличие от Сократа не спала в поезде. Но она всё равно не хотела ложиться спать, и папа обещал, что не будет её укладывать. Они оба оделись и вышли на верхнюю палубу. Отсюда они увидели ещё больше огней, чем из машины, ведь все они отражались в море, и всегда потом, когда Аврора вспоминала о Бергене, она мысленно представляла перед собой дома в воздухе и отражающиеся в воде огни.

Наконец теплоход прогудел три раза, словно он прощался с городом и, как и подобает, благодарил его за гостеприимство. Но Сократу гудки не понравились. Он натянул на голову мамину кофточку и сказал:

– Не надо гудеть, не надо гудеть.

– Теплоход должен объявить, что он отправляется, – сказала папа, – и у него такой красивый гудок, разве ты не слышишь?

Но Сократ отрицательно затряс головой, по его мнению, сигнал теплохода звучал ужасно.

– А теперь пора укладываться спать, – сказал папа. – Утром мы встанем рано, чтобы как следует оглядеться.

– Да, мы пока ещё ничего здесь не видели, – согласилась Аврора. – И даже не знаем, долго ли нам ехать до Нурланна.

– Если проснёшься ночью, подумай о рыбацких лодках, которые проделывали свой путь в темноте, правя только на редкие маяки. А теперь мы идём на большом судне, и нам светят маяки на каждом втором островке впереди. К тому же наш теплоход снабжён устройством, которое называется радаром. Радар показывает скалы и корабли на пути. Спокойной ночи, Аврора! Мама о тебе позаботится.

– И обо мне, – заявил Сократ.

– За тобой присмотрит папа, – сказал папа, и они оба исчезли в своей каюте.

– Ну вот, – сказала мама, – а теперь, Аврора, постарайся заснуть, у тебя был долгий и утомительный день.

На широкой постели лежать удобно, а тут ещё и мама устроилась на своей кровати, так что они были вместе, почти рядом. Мама перед сном чуточку почитала, а Аврора заснула сразу. Она спала несколько часов, но потом проснулась оттого, что вроде бы встала на голову, хотя ни разу даже не шевельнулась, что было очень странно, ведь в следующий миг она уже стояла на ногах, а потом на голове – опять. Как интересно! Она словно бы сидела на той самой скачущей на месте лошади. Вверх – вниз, вверх – вниз. Аврора чуть было не рассмеялась.

Но тут же с маминой постели раздался глубокий вздох.

– Авророчка, как это ужасно.

– А мне кажется, интересно.

– Я вроде бы не больна, – сказала мама, – но стоит только пошевелиться, как мне сразу становится плохо. Попробуй подать мне мою сумочку и стакан воды. У меня кружится голова. Надо выпить таблетку. Я забыла принять её вечером, понимаешь? Держись на ногах твёрже, Авророчка!

Мама включила свет, и обстановка каюты стала ещё более странной. Теперь уже не только Аврора, но и вся каюта ходила ходуном, словно совершая странные упражнения.

Аврора, держась за кровать и как можно шире расставив ноги, стала качаться вместе с каютой. Потом она ухватила сумочку и стакан. Налить в него воды сразу не удалось, стакан не хотел качаться вместе с каютой, и Авроре всё время приходилось смотреть в него, чтобы не расплескать воду. Наконец маме удалось взять стакан.

– Спасибо тебе, Авророчка. Теперь ложись. Как же мне повезло, что ты оказалась рядом.

В дверь постучали. Авроре вновь пришлось встать. В двери стоял папа с Сократом на руках. Лицо у папы побелело как мел, но Сократ спал спокойно и мирно.

– Вот и я, Аврора, – сказал папа. – Положи его, пожалуйста, к себе! Мне сейчас с ним не справиться. Мне сейчас справиться бы с самим собой.

И папа быстро исчез в своей каюте.

– Мы сейчас сядем каждый на разных концах кровати и будем плавать на волнах вверх и вниз, – предложила Аврора Сократу.

– Ага, – согласился он. – Это весело.

И он приплыл к Авроре, после чего Аврора приплыла к нему.

Мама лежала с закрытыми глазами и не понимала, как её дети могут в такой обстановке играть. Но хорошо, что они играют. Во всяком случае, они с ней, если ей что-нибудь понадобится.

Аврора с Сократом долго играли в свою игру, но постепенно стали скатываться друг к другу всё медленнее, пока наконец судно не прекратило свои упражнения, и Аврора с Сократом заснули и встали утром уже совершенно отдохнувшими. Аврора взглянула на маму, но та натянула одеяло на голову и полностью под ним скрылась.

– Мама, – позвала Аврора, – ты проснулась?

Мама не отвечала, но Аврора видела, что она ещё глубже зарылась в одеяло и, значит, разговаривать не хотела.

– Пойдём навестим папу! – прошептала Аврора Сократу.

– Ага, – ответил он и напустил на себя таинственный вид. Он сам не мог бы сказать, почему он это сделал, но всегда, когда Аврора что-нибудь шептала ему, это означало, что она хочет сообщить ему что-то очень важное, и он ужасно это любил.

Они пошли к папе и попробовали его разбудить. Они долго будили его, и наконец-то он пробормотал:

– Идите поешьте чего-нибудь, я сегодня, наверное, пропущу завтрак.

– Идём! – звала его Аврора. – У нас что-то случилось с мамой.

– Мамы нет, мамы нет, – повторял Сократ. – Идём, – прошептал он, придвигаясь поближе к папе и глядя ему в глаза.

– Хорошо. Я иду. А где мама? Наверное, она вышла на палубу глотнуть свежего воздуха. Неплохая идея. Я приду сию же минуту. Только что-нибудь на себя накину.

Когда они вошли к маме в каюту, она лежала и плакала, она даже забыла накрыться с головой одеялом.

– Ох, что же это случилось? – спросил папа. Мама снова попыталась натянуть на голову одеяло, чтобы никто не видел, как она плачет, но папа задержал её руки и сказал: – Плакать под одеялом душно. Не стесняйся и скажи, что тебя расстроило.

В самом деле, что же случилось с мамой? С ней, такой деловитой и всегда спокойной. Нос у неё покраснел даже больше, чем у папиной мамы, когда та провожала их на поезд. Всхлипывая, мама попыталась им объяснить:

– Что с нами будет, Эдвард? Помощницу судьи в Нурланне не должно тошнить на море. Уж лучше бы я поступила на работу в Бесбю, как советовала твоя мама. Представь себе, я вхожу в зал суда и падаю в обморок… Что с нами будет?..

– Ты зря тревожишься, милая. Я ведь тоже этой ночью не был на высоте. Больше того, мне было гораздо хуже, чем тебе. Но морская болезнь проходит. Мы ведь с тобой настоящие сухопутные крысы.

– Да, но вот Аврора не болела совсем. И Сократик тоже.

– Мы в это время играли, – вмешалась Аврора.

– Вот именно, – сказал папа. – Но я, кажется, знаю, что нам делать. Если подумать, это так просто.

Мама тут же всхлипывать перестала, а Аврора с Сократом перебрались на её кровать и сели рядом с папой.

– Когда мы приедем в Нурланн, мы построим рядом с домом качели. Но не такие маленькие, как для детей. Нет, мы построим их высокие и вместительные. Днём пускай на них качаются дети, но вечером, как только стемнеет, мы будем раскачиваться на них вверх и вниз до головокружения. И постепенно привыкнем к качке. Мы избавимся от морской болезни и будем играючи переносить любые волны.

Мама лежала, глядела на него, а потом засмеялась, хотя до сих пор потихоньку плакала.

– Прекрасно, Эдвард. Это самое умное, что я до сих пор от тебя слышала.

Папа тоже засмеялся, а Аврора с Сократом не смеялись: над качелями смеяться не стоило. Это же такое замечательное устройство! Они могут на них играть. И не расстраиваться, что не знают никого из детей Нурланна.