Текст книги "Маленький подарок Антона (сборник)"

Автор книги: Анне-Катрине Вестли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Стадо в буране

После того как бабушка и Мортен совершили свой необыкновенный спуск с горы, бабушка перестала ходить в дальние прогулки. Она уже побывала на самой высокой вершине и видела оттуда весь мир. Остальные дни они безмятежно сидела на солнышке у стены хлева и вязала.

В последний день перед отъездом папа, мама и старшие дети ушли на прощальную прогулку, а младшие остались с бабушкой дома. Самодельные сани тоже остались дома. Милли, Мина и Мортен катались на них с маленькой горки возле самого хлева. Бабушка, по обыкновению, сидела на солнышке и вязала носок. Но сегодня у неё на сердце было как-то тревожно. Сегодня она видит горы в последний раз. Завтра они уедут домой. Всё ли она посмотрела здесь, в горах, всё ли видела, что мечтала увидеть?

Бабушка часто заходила к своим прежним хозяевам и вспоминала вместе с ними прошлое. Она обошла на лыжах все окрестности, где ходила когда-то тёмными осенними вечерами, когда искала заблудившихся коров. Но оставалось ещё одно место, на которое бабушке хотелось взглянуть, прежде чем они навсегда уедут отсюда. Не очень далеко от сыроварни лежало маленькое горное озеро. В прежние времена бабушка там часто бывала. И по вечерам, когда бабушка кончала доить коров, она ходила на озеро вместе с другими девушками и парнями удить рыбу. Возле озера стояла рыбацкая избушка. Интересно, стоит ли она там и теперь? Бабушка даже вспомнила, что они нацарапали свои имена на толстых брёвнах. Ей очень хотелось увидеть избушку и озеро, и бабушка решила пойти туда. Но что делать с детьми? Они так весело играли на горке…

– Я хочу немного прогуляться! – крикнула бабушка детям. – Вы пойдёте со мной или останетесь здесь?

– Останемся! Мы играем в поезд! Видишь, как он быстро едет? – ответила Милли.

– Ладно! Я скажу на сыроварне, что ушла. Если вам что-нибудь понадобится, зайдите к ним, – сказала бабушка.

– Не беспокойся за нас!

– Бабушка, подожди, я пойду с тобой! – вдруг крикнул Мортен. – Разве ты забыла – папа сказал, что в одиночку в горы нельзя ходить… Я надену на шею коровий колокольчик, и мы будем с тобой играть, как будто я корова, а ты моя пастушка!

– Хорошо! Только нам придётся идти на лыжах, – сказала бабушка.

У Мортена лыжи были маленькие-премаленькие, у бабушки – большие-пребольшие, но шли бабушка и Мортен одинаково медленно.

– Мне сегодняшняя прогулка нравится больше всех остальных, – сказала бабушка, – потому что мы с тобой ходим на лыжах одинаково.

– Му-у! – ответил Мортен.

Он хорошо помнил, что он бабушкина корова. Колокольчик у него на шее весело звенел при каждом его движении.

– Нам надо, пожалуй, надеть тёмные очки, а то снег очень слепит глаза, – сказала бабушка.

– Но ведь коровы не носят очков, – возразил Мортен.

– Ну и что ж? На лыжах они тоже не ходят и ботинки тоже не носят, но разве это мешает нам играть? Иди сюда, Роза, я надену на тебя очки.

«Роза» послушно подошла к бабушке.

– Ещё далеко?

– Не очень. Полчаса ходьбы, не больше.

– У-у! То есть му-у! – вздохнула «корова».

Дальше они шли молча. С Мортеном было хорошо играть: он ни на минуту не забывал об игре. Раз коровы не разговаривают – значит, не разговаривают, и Мортен молчал.

Вскоре бабушка увидела посреди долины большую белую впадину.

– Вон озеро, – сказала бабушка.

– Где? Я не вижу озера, – удивился Мортен.

– Ты его не видишь, потому что оно покрыто льдом и снегом. Но там озеро, это так же точно, как то, что на мне папины лыжные штаны. А вот и наш рыбацкий домик!

Бабушка пошла быстрее, и Мортену пришлось напрячь все силы, чтобы не отстать от неё. Низенькая дверь избушки оказалась незапертой. Бабушка сняла лыжи и вошла внутрь. Мортен последовал её примеру.

– Сколько раз я бывала здесь в молодости! – вздохнула бабушка. – Давай-ка поищем, может, тут ещё сохранилось моё имя – я где-то его нацарапала. Есть! Есть! Смотри, Мортен! Вот тут написано: «Матеа». Это я сама написала.

– Но ведь тебя зовут не Матеа, а бабушка, – возразил Мортен.

– Это меня теперь зовут бабушка, а раньше звали Матеа. Ну что ж, давай с тобой перекусим.

Мортен просиял. Он очень боялся, что бабушка забыла взять с собой завтрак.

Бабушка достала молоко и бутерброды. Дверь была открыта настежь, и солнце светило прямо в избушку.

Бабушка рассказала Мортену, какую замечательную рыбу ловили они в озере. И Мортен сразу же заявил, что когда он вырастет, то наловит к обеду много-много рыбы. Так они сидели и беседовали. Вдруг в избушке стало совсем темно.

– Наверно, солнце спряталось за тучу. Пойдём-ка домой. Нам с тобой ещё надо успеть приготовить обед до прихода наших, – сказала бабушка.

Выйдя из избушки, они увидели, что небо потемнело и поднялся ветер. Стало мрачно и холодно.

– Ох какой холодище! Ну да мы сразу согреемся, как пойдём, – утешила бабушка Мортена.

– Только твоей корове придётся снять очки, – сказал Мортен, пряча очки в карман.

– И пастушке тоже, – заметила бабушка.

Они быстро шли по направлению к дому. Сначала идти было нетрудно – они шли по своей же лыжне. Но вскоре повалил снег, острые колючие снежинки слепили глаза; бабушке и Мортену часто приходилось идти зажмурившись.

Началась метель и постепенно замела их лыжню. Теперь находить дорогу стало гораздо труднее. Если бы бабушка видела вершины соседних гор, она могла бы точно определить, где они находятся, но все вершины были скрыты снежной мглой. Оставалось только идти наугад.

– Я люблю горы, – сказала бабушка, – но я не знала, что на них нельзя положиться.

Мортен молчал. Они шли уже больше получаса, но сыроварни всё ещё не было видно.

Бабушка жалела, что взяла с собой Мортена.

– Лучше бы ты остался дома, – вздыхала она.

– Ничего не лучше, тогда бы ты была сейчас совсем одна. – Мортен даже радовался, что идёт вместе с бабушкой и охраняет её.

– По-моему, мы сбились с пути, иначе мы бы уже давно были дома, – сказала вдруг бабушка.

Папа, мама и старшие дети ушли на лыжах не так далеко, как собирались. Началась метель. Им тоже было не очень легко найти дорогу домой, но и не так уж трудно, потому что у папы были с собой компас и карта. Время от времени он останавливался и проверял направление по карте и компасу.

– Держитесь чуть-чуть правее, а то мы пройдём мимо нашей сыроварни, – сказал он, проверяя путь в последний раз.

Все молча наблюдали за папой. Вдруг Мона спросила:

– Мама, разве зимой в горах пасутся коровы?

– Нет, конечно, ведь они едят траву, а не снег, – ответила мама.

– А почему я слышу коровий колокольчик? Послушайте!

– Мона права! – сказал папа и пошёл на звон колокольчика.

Звон быстро приближался.

– Они идут прямо на нас! Стойте! – Папа присел на корточки, пытаясь разглядеть коров.

Но это были не коровы, а Мортен с колокольчиком на шее и бабушка.

– Кто здесь? – крикнула бабушка, услышав голоса.

– Это мы, бабушка! – крикнул папа, с удивлением узнав её голос.

– Вот хорошо! – обрадовалась бабушка. – А то я как раз не знала, что нам дальше делать!

– Вам повезло, что у Мортена был колокольчик, а то бы мы обязательно разминулись, – сказал папа.

Перед тем как лечь спать, каждый рассказал о том, что он видел и пережил днём.

– Завтра мы вернёмся домой, в наш домик в лесу, – сказала Марта. – Я очень по нему соскучилась.

– Теперь нам покажется непривычным спать в кроватях, а не в стойлах, – заметила Милли.

– А вдруг нам только приснилось, что мы живём в доме в лесу, – испуганно сказала Мона, – а на самом деле у нас нет никакого дома?

Мама улыбнулась:

– Нет, наш дом стоит на своём месте и ждёт нас.

– А возвращаться домой всегда приятно, – добавила бабушка.

И все с ней согласились.

Вечером следующего дня папа, мама, бабушка и восемь детей сидели дома на кухне и отдыхали после долгой поездки на грузовике.

Папа покачивался в качалке и смотрел на загорелые лица детей.

– Я рад, что всё моё стадо уже дома, – сказал он. – Знаете, мне кажется, что не дом принадлежит нам, а мы принадлежим ему.

– Здесь мы так дома, что больше уже и некуда! – засмеялась Мона.

Дом стоял тихо и слушал. Ему нравилось, что они так говорят. Он даже скрипнул дверью от удовольствия.

– Видите, дом понимает, что мы говорим! – сказала Милли.

– Конечно, ведь это самый умный дом на свете! – заметил папа.

Дом чуть не скрипнул ещё раз, но вовремя удержался. Дома́ не должны болтать слишком много. Но если дом и не скрипнул, то он вздохнул чердачным окном, еле слышно зазвенел угольками в печке, и все поняли, что у него сегодня особенно хорошее настроение.

Маленький подарок Антона

Праздник и гость

Время шло, дети росли. Теперь днём в лесном доме почти всегда было тихо, потому что все, кроме Мортена, уходили в школу. Зато вечером, когда вся семья бывала в сборе, дом наполнялся смехом, разговорами, криками, шумной вознёй. Он к этому уже привык. Но сегодня в нём слышались какие-то необычные разговоры. Дом затаил дыхание и старался разобрать отдельные слова.

– Но ведь у меня нет даже нарядного платья, – сказала мама, – у меня есть только юбка с блузкой, а это слишком буднично.

– А где твоё старое нарядное платье? – спросил папа.

– Оно мне широко, и у него некрасивый воротник.

– Платье можно немного ушить, а из белого шёлка сделать новый красивый воротничок, – предложила бабушка.

От волнения она раскачивалась на табуретке, а дети прыгали вокруг папы и мамы. Духовой оркестр шофёров праздновал свой двадцатипятилетний юбилей и устраивал бал с угощением, музыкой и танцами. И маме очень захотелось пойти на этот праздник.

– Мама, – волновалась Марен, – ты непременно должна пойти, ведь это будет настоящий бал!

– А какие там, наверно, будут вкусные вещи! – сказал Мортен.

– И танцы! – вздохнула Марта.

– И музыка! – подхватил Мадс.

– И много знакомых! – добавила Мона.

– Ты нам потом целую неделю сможешь рассказывать об этом бале, – сказала Милли.

– Вам всем дадут смешные бумажные шапочки! – кричала Мина.

– А главное, и туда и обратно ты поедешь на автобусе, – сказал Мортен.

Но все дети говорили разом, и неудивительно, что дом ничего не мог разобрать.

– Ладно, ладно, если вам всем так уж хочется, я пойду на праздник, – согласилась мама.

На другой день мама отправилась в магазин и купила красивого белого шёлка. Бабушка вооружилась очками, ножницами, иголкой с ниткой и начала шить.

Марен выгладила мамино платье, папа уселся возле печки и принялся чинить мамины выходные туфли. Они были уже не такие нарядные и красивые, как в тот день, когда мама купила их. Мама вымыла волосы и с помощью бабушки и всех восьмерых детей накрутила их на тряпочки так, чтобы ни один волосок у неё на голове не остался незавитым. Покончив с волосами, мама принялась гладить папин синий выходной костюм.

Пиджак папе был чуточку узок, но если папа подтягивал живот, то пиджак можно было даже застегнуть на одну пуговицу.

– Бабушка, тебе придётся смотреть за детьми, – сказала мама.

– Я хотел попросить Хенрика и Хюльду помочь тебе, – робко вставил папа.

– Ну да, вы, конечно, думаете, что сама я не справлюсь! – рассердилась бабушка. – Вы считаете, что я уже ни на что не гожусь. Но вы ещё увидите. Можете спокойно отправляться на свой праздник!

Через два часа папа и мама были готовы.

Мортен смотрел и не узнавал маму: она надела какое-то чудно́е короткое платье, туфли на высоких каблуках, а вся голова у неё была в крупных локонах. Но папа заявил, что мама сегодня необыкновенно красива и похожа на молодую девушку. Мама была очень довольна.

Бабушка и восемь детей стояли у окна и махали им вслед. В этот день грузовик остался дома, потому что папа и мама поехали в город на автобусе.

Бабушка напекла вафель, сварила какао, дома было тепло, уютно и весело. Дети любили оставаться с бабушкой.

На улице стемнело, поднялся ветер. Маленькая лампочка тускло освещала двор, калитку и лес.

– Неприятно на улице, – заметила Марта.

– Бедные папа и мама, – сказал Мортен.

– Не бойся, там, где сейчас папа и мама, светло, тепло и красиво, – начала объяснять ему Мона. – Там играет музыка, все танцуют и веселятся…

– К нам едет автомобиль! – перебил её Мортен.

– Это не автомобиль, а ветер гудит! – сказал Мадс.

– Нет, автомобиль, – упрямо повторил Мортен, и все прислушались.

– Хм, кажется, ты прав. – Мадс подошёл к двери и распахнул её, все вышли на крыльцо.

– Автомобиль! И он едет прямо сюда! – закричала Марта.

– Кто-то сбился с дороги, – сказала бабушка.

Она напустила на себя равнодушный вид, но в глубине души была немного испугана: ведь ещё ни разу здесь вечером не проехал ни один автомобиль.

– Это, наверно, Уле-Александр со своим папой едут к нам в гости! – вдруг радостно воскликнула она.

– Нет, нет! Это не их автомобиль! Я их автомобиль хорошо знаю, – перебил её Мадс.

– Ладно, я самый старший, – сказал Мартин, – вы все должны меня слушаться. Бабушка и дети вернутся в дом, погасят свечи и притворятся, что в доме никого нет. А мы с Мадсом спрячемся в грузовик и выясним, в чём дело. Если всё в порядке, мы вернёмся домой и зажжём свет. Лампочка во дворе пусть горит, а то мы не увидим, кто приехал.

– Хорошо, – послушно сказала бабушка; она была очень рада, что Мартин взял на себя роль старшего.

Они вошли в дом и погасили свет, потом унесли Самоварную Трубу в бабушкину каморку и накрыли её одеялом.

Шум автомобиля послышался теперь совсем близко. Внезапно сноп света осветил стволы деревьев. Они вспыхнули красным и снова исчезли в темноте. Наконец показался самый автомобиль. Два горящих глаза мчались к воротам. Ближе, ближе, ближе…

– Сейчас он увидит, что заехал не туда, куда нужно, и повернёт, – сказала бабушка с напускным спокойствием.

Но автомобиль и не думал поворачивать. Он остановился, не выключая фар, и из него вышел человек. Человек нёс плед, два чемодана и множество свёртков. Следом за ним из автомобиля вышел ещё один человек – это был шофёр – и начал выгружать из багажника чемоданы и саквояжи.

Фонарь на столбе возле ворот раскачивался от ветра, так что и бабушка и дети с трудом различали, что происходит на дворе. Да и Мадсу с Мартином, которые сидели в грузовике, было видно не лучше.

– Это такси, – прошептал Мартин.

– Кто же мог приехать к нам на такси? Пойдём посмотрим! – предложил Мадс.

– Нет, подождём ещё немного. – Мартин был очень взволнован. – Может быть, это какой-нибудь жулик или контрабандист?

Такси уехало, а незнакомец со всеми чемоданами остался возле калитки. Минуту он постоял в раздумье, глядя на дом, а потом сделал нечто очень странное. Он закрыл калитку, отошёл на несколько шагов назад, разбежался, перепрыгнул через неё, затем повернулся, снова разбежался и снова перепрыгнул через калитку. Так он повторил несколько раз.

– Кажется, он сумасшедший, – тихо пробормотала бабушка; она вместе с детьми наблюдала из окна за этой сценой.

– Бабушка, ты боишься? – спросил Мортен.

– Н-нет, просто я не люблю иметь дело с сумасшедшими. Смотрите, он идёт к дому! Не бойтесь, дверь заперта!

– Жалко, что Мартин и Мадс остались в грузовике, лучше бы они сейчас были с нами, – вздохнула Марта.

– Но ведь кто-то должен был пойти на разведку, – возразила бабушка.

В дверь постучали. Не получив ответа, приехавший начал дёргать ручку двери. Но не так-то просто войти в дом, если дверь на запоре. Вдруг в бабушкиной комнате залаяла Самоварная Труба. Незнакомец за дверью кашлянул.

– Садитесь на корточки, сейчас он заглянет в окно! – приказала бабушка.

И верно, едва успели все присесть на корточки, как за стеклом показалась тёмная голова. Незнакомец долго стоял у окна, стараясь разглядеть, что делается в доме, но отошёл, так ничего и не увидев.

– Он идёт к сараю! – Милли не удержалась и снова выглянула в окно.

Незнакомец подошёл к сараю, потом к уборной, обошёл вокруг грузовика, но, к счастью, внутрь кабины не заглянул. Потом он начал по одному переносить к дому свои чемоданы.

– Наверно, он хочет устроить здесь засаду, – прошептала бабушка.

Когда весь багаж выстроился возле дома, незнакомец сел на крыльцо и опустил голову на руки. Посидев так немного, он засвистел, подражая разным птицам.

– По-моему, он подаёт кому-то сигнал, – сказала бабушка. – Мне это уже надоело. Сейчас я выйду и поговорю с ним как следует!

– Нет, нет, не надо! – закричала Марта.

– Нет, надо! Не могут же Мадс и Мартин всю ночь сидеть в грузовике! Пора прекратить это представление!

– А если он нападёт на тебя? – спросила Марта.

– А мы сейчас все вооружимся. Мортен возьмёт швабру, Мина – совок для мусора, Милли – кочергу, Мона – молоток, Марта – доску для хлеба, а Марен станет за дверью с верёвкой наготове. Ну, всё в порядке? Раз, два, три! Открываю!

Бабушка открыла дверь и молча остановилась на крыльце. Она думала, что её молчаливое появление испугает незваного гостя. Надо не кричать, не говорить, а молча грозно смотреть на этого негодяя. К тому же бабушка боялась, как бы у неё не начал дрожать голос, если она заговорит.

Но незнакомец нисколько не испугался. При виде бабушки он бросился к ней на шею с громким воплем:

– Мамочка! Мамочка! Это я! Я вернулся домой! Где отец? Где все остальные?

– Это ещё что за комедия? – воскликнула бабушка. – Какая я тебе мамочка? Вы только послушайте, что говорит этот сумасшедший!

– Мамочка! Неужели ты не узнаёшь меня? Да ведь это я, твой старший сын Антон! Я виноват, я должен был писать тебе письма, но я так не люблю их писать. И потом, мне очень несладко жилось первые годы! Зато теперь у меня дела пошли превосходно! Видишь, это всё мои чемоданы! Я приехал, чтобы вместе с вами отпраздновать Рождество, и привёз много-много подарков. Но самый главный подарок я приготовил тебе. Все эти годы я мечтал подарить тебе… Нет, пока это секрет. Его привезут сюда только на Рождество…

– Да, да, да, очень хорошо, но всё-таки ты не мой сын, – перебила его бабушка. – Иди сюда, к свету, и ты увидишь, что вовсе не знаешь меня! У меня есть только дочь, но она вместе со своим мужем пошла на юбилей духового оркестра шофёров, а все эти дети – мои внуки.

Незнакомец вошёл в кухню и внимательно осмотрел бабушку и детей, которые приготовились к борьбе. В это время в дом вбежали Мартин и Мадс.

– Тебе помочь, бабушка? – крикнули они в один голос, засучивая рукава.

– Нет, нет, садитесь. И ты тоже садись, – пригласила бабушка незнакомца.

Его круглые от удивления глаза перебегали с одного на другого.

– Это всё мои племянники? – робко спросил он наконец. Лицо у него было такое печальное, что бабушке стало его жалко.

– Ну пусть племянники, если тебе так хочется. Только скажи нам всё-таки, кто ты такой? Тебя зовут Антон? – спросила бабушка.

– Мы будем звать его дядя Антон, – тут же предложила Мона.

– Но почему ты решил, что я твоя мать? – продолжала допрашивать бабушка.

– Потому что ты здесь живёшь, – ответил Антон. – А я родился в этом доме, и если бы ты только знала, сколько раз он мне снился и как я мечтал снова увидеть его!

– Я понял! – закричал Мадс. – Ты сын старика и старушки, которые жили здесь до нас.

– Да, да! А где же они? Неужели умерли? – встрепенулся незнакомец, и на глазах у него показались слёзы.

– Не волнуйся, Антон, – сказала бабушка. – Твои родители живы и здоровы. Просто жить одним в лесу им было одиноко и трудно, поэтому они продали дом папе, маме и детям, а сами переехали в город, в их квартиру.

– Значит, они больше не живут здесь? Значит, этот дом уже не наш и мне следует уйти?

– Зачем же тебе уходить? На дворе ночь, оставайся у нас ночевать. Мы тебя уложим в гостиной на диване. Дети, помогите Антону внести свёртки, а я пока постелю ему постель.

Бабушка угостила Антона вафлями и какао. Ей казалось, что если человек приехал из такой дали, как Америка, то он непременно должен был проголодаться в пути.

– Нет, я ехал недолго, я прилетел на самолёте, – объяснил бабушке Антон, – но я действительно хочу есть.

– Идите спать, дети, уже поздно, – сказала бабушка.

– Как же мы пойдём спать, когда у нас в доме незнакомый человек? – шепнул бабушке Мадс. – А если он обманщик?

– Кто, Антон-то? Не может этого быть, но, если ты так боишься, я постерегу его, пока не придут папа с мамой.

Дети и Антон ушли спать, а бабушка уселась в папину качалку и, слегка покачиваясь, думала о том, сколько удивительных вещей случается на свете.

Постепенно глаза её закрылись, и она сладко заснула. Заснули и Самоварная Труба, и все восемь детей.

Не спал только Антон.

Лошадка в лесу

Папа и мама возвращались домой уже после полуночи. Рука об руку шли они по лесной дороге, весёлые и счастливые.

– Как приятно иногда развлечься! Я уж думала, что совсем разучилась танцевать! – говорила мама.

– Ты танцевала лучше всех! И твоё платье было самое красивое! – говорил папа.

– Т-ш-ш… Не кричи так громко! Наши уже спят, и мы должны идти тихо-тихо, а то Самоварная Труба услышит нас, залает и всех разбудит.

– Ладно, ладно! Я буду говорить шёпотом и пойду на цыпочках, – прошептал папа и зашагал на цыпочках.

Мама не выдержала и засмеялась.

Так папа с мамой дошли до калитки. И вдруг они увидели, что дверь их домика тихонько отворилась и из неё выскользнула не Самоварная Труба, не бабушка и не кто-нибудь из детей…

– Боже мой, – прошептала мама, прячась за дерево, – какой-то незнакомец!

– Может быть, это Хенрик? – прошептал папа и спрятался за другое дерево. – Стой тихо, сейчас мы его немного испугаем!

– Это не Хенрик! Этот человек на две головы выше нашего Хенрика, – заметила мама.

– Но кто же это, если не Хенрик? – удивился папа.

Незнакомец остановился посреди двора и посветил кругом карманным фонариком, потом зашёл в сарай и вынес оттуда лопату. Затем он перепрыгнул через забор и скрылся в лесу.

– Идём за ним, – прошептал папа. – Это, наверное, вор! Идём, мы его поймаем.

И папа с мамой тихонько пошли вслед за незнакомцем.

Незнакомец не спешил, и папа с мамой могли незаметно следовать за ним, не зажигая карманных фонариков. Они шли очень осторожно, но всё-таки папа наступил на ветку, и она громко хрустнула.

Незнакомец сразу же остановился и прислушался; папа и мама тоже остановились.

Незнакомец пошёл дальше, и папа с мамой пошли дальше.

Вдруг он снова остановился и вынул из кармана какую-то бумажку. Папа и мама видели, как он наклонился над бумажкой и посветил на неё фонариком. Затем он сложил бумажку и большими шагами зашагал вправо. Он сделал четыре шага вправо, потом два шага влево, один шаг назад и очутился возле большой старой ели.

– Как бы он не осветил нас… Дальше нам придётся ползти, – прошептал папа.

Неожиданно незнакомец исчез под нижними ветвями ели; папа и мама видели только его фонарик. Потом они услышали, что незнакомец копает землю.

Он копал и копал, а папа и мама подползали всё ближе и ближе.

– Наверно, он здесь прячет наворованные вещи. Подождём, пока он их выкопает, – сказал папа.

Вдруг что-то вылетело из-под ёлки. Мама чуть не вскрикнула, но, к счастью, успела крепко сжать губы. Это оказалась куртка незнакомца. Он работал так быстро, что ему стало жарко. Наконец папа и мама услышали, как лопата ударилась о что-то твёрдое.

– Ура! – раздался крик под елью.

Незнакомец копал дальше. Опять что-то вылетело из-под ели – теперь это оказалась лопата. Хорошо, что она не попала папе или маме в голову.

– Раз-два – взяли! – скомандовал голос под елью. Секунду спустя незнакомец показался меж ветвей с чем-то тяжёлым в руках.

– Пора! – шепнул папа и встал в полный рост. – Сдавайся без боя! Так будет лучше для тебя: нас двое, а ты один! – скомандовал он.

От испуга незнакомец даже вскрикнул. Он хотел побежать, но папа схватил его за руку, мама – за другую, и он сразу понял, что убежать ему не удастся.

– Неужели и в нашей старой доброй Норвегии развелись бандиты? – грустно спросил незнакомец. – Вам нужны деньги? У меня их немного. Вот держите, здесь пятьдесят долларов, и отпустите меня с миром. Я только сегодня вернулся домой на родину.

– С миром? – переспросила мама. – Отпустить тебя с миром, после того как ты взломал наш дом, а всё награбленное спрятал в лесу, рядом с местом преступления?

– Говорите, пожалуйста, помедленнее, – попросил незнакомец, – норвежский – мой родной язык, но я так давно его не слышал, что не могу сразу всё разобрать. Я всего несколько часов назад вернулся в Норвегию.

– И за это короткое время уже многое успел, как я вижу, – сказал папа. – Ну хватит, идём к нам домой – там ты всё объяснишь. Когда видишь друг друга, то и понять друг друга легче. А если ты не будешь слушаться, я мигом позвоню в полицию.

– Идёмте, только помогите мне нести этот ящик: он оказался тяжелее, чем я думал, – попросил странный незнакомец.

– Я пойду впереди и буду освещать вам дорогу, – сказала мама.

Она сразу сообразила, что если у незнакомца не будет в руках фонарика, то он не сможет убежать. Так они подошли к дому. Никто не говорил ни слова, каждый думал о своём.

Войдя в кухню, папа и мама удивились, что Самоварная Труба не начала лаять. Папа даже нагнулся, чтобы посмотреть, здорова ли она. Тогда Самоварная Труба подняла хвостик и весело залаяла навстречу папе.

Мама бросилась к бабушке, которая спала так крепко, что маме показалось, будто она лежит без чувств. Ей пришлось изо всех сил потрясти бабушку за плечо, прежде чем та проснулась и, вскочив, отрапортовала:

– Дежурство прошло благополучно, сдаю вахту папе.

– Хорошо дежурство! – пробурчал папа. – К тебе в дом заходил вор, обокрал нас, а ты даже не знаешь, что он стащил у тебя под носом. Сейчас мы откроем его ящик и всё выясним.

Бабушка испуганно заморгала.

– Какой же это вор? – сказала она. – Это Антон.

– Вот, пожалуйста, они с бабушкой уже лучшие друзья. Слишком ты, бабушка, доверчива, – упрекнул её папа.

– Антон, разве ты не ложился спать? – спросила бабушка, ничего не понимая.

– Нет, я не мог заснуть. Я всё время думал. Что это единственная ночь, которую я проведу в нашем старом доме, а я о нём так мечтал! Можно я сам открою этот ящик? – спросил он у папы.

– Открывай! – мрачно сказал папа.

Антон долго возился с крышкой; наконец она подалась. Все столпились вокруг ящика, предполагая увидеть множество наворованных вещей.

Но в ящике стояла всего-навсего одна лошадка. Да, да, простая деревянная лошадка, непохожая на всех остальных, какие им приходилось видеть.

– Я сам её сделал, когда был мальчишкой, – гордо сказал Антон. – Она ждала меня целых девятнадцать лет. И если бы у меня был сын, она досталась бы ему.

Папа и мама были в полном недоумении. И бабушке пришлось объяснить им, кто такой Антон.

– Бедный Антон! – всплеснула руками мама. – Как плохо мы тебя приняли! Сейчас мы это исправим!

Она поставила на стол всё самое вкусное, что только нашлось в доме, и устроила праздничный ужин в честь возвращения Антона из Америки.

Антон рассказал им, как они с отцом, матерью, братьями и сёстрами жили когда-то в этом домике. И все старались утешить Антона, который был очень огорчён, что его родители больше не живут здесь.