Текст книги "Ведьмин хвост"

Автор книги: Аннабель Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– А где Эдна? – спросила Габи, когда они с Рут зашли на кухню.

– Ей не спалось и она выпила одно из твоих зелий. Теперь только утром проснется, – вздохнула жрица, – молока с печеньем?

Габи не ответила. Шорох за печкой отвлек внимание ведьмы. Приложив палец к губам, она дала знак молчать и тихо прокралась к источнику шума. Ловким движением засунув руку за печь, ведьма с удивительным проворством вытащила чумазого мальчишку.

– Ай, госпожа ведьма, больно, – вырываясь захныкал Джейми, но цепкие пальцы Габи намертво вцепились в его ухо.

– И как давно ты подслушиваешь? – строго спросила она.

– Я в туалет вставал. Только и всего, – пытался оправдаться сорванец, – только не превращайте меня в жабу, госпожа ведьма!

Скрипнув зубами, Габи попросила ведьмовские силы дать ей терпения, и отвела Джейми в спалю для мальчиков.

Там не спали. Услышав шаги, ребятня тут же кинулась по кроватям. В принципе, у них был шанс провести Габи, если бы не прокатившийся через всю комнату мяч.

– Живо спать, – ведьма подтолкнула Джейми к пустующей кровати, – Улегся?

– Да, госпожа ведьма, – кротко пискнул мальчишка из-под одеяла.

Она обвела взглядом комнату, медленно прошлась к самой дальней койке и обратно.

– Промс-перебомс! – произнесла Габи несуществующее заклятье и собралась уйти.

– Госпожа ведьма, а что это значит? – спросил один из мальчиков, тем самым выдавая, что не спит.

– Встань с кровати до рассвета и узнаешь, – хмыкнула она.

Все одеяльца синхронно вздрогнули.

– А если я захочу в туалет?

– Если в туалет ничего не случится.

– А если я захочу попить?

– Утром попьешь.

– А если я не по-маленькому…

– Терренс! – потеряла терпение ведьма, узнав говорящего, – В туалет можно! В любом другом случае превратитесь в жаб! Я предупредила!

Габи закрыла за собой дверь. «Совсем распоясались разбойники», – проворчала она, возвращаясь на кухню.

Через полчаса ведьма засобиралась домой. Попрощавшись с Рут, она зашла проверить стражников. Сэм и Боб дремали на стульях, неся на своих плечах тяжкую ношу охраны Рокшира.

– Сэ-э-эм, – ласково позвала она на ушко ближайшего стражника.

Тот разлепил сонные глаза и поняв, кто к нему обращается, вздрогнул.

– Еще раз уснешь – прокляну. Ты меня понял?

Побледнев, Сэм кивнул. С чувством выполненного долга и спокойной душой Габи направилась домой.

Глава 4

Шмыга медленно приходил в себя после ночной попойки. У него болело все. Голова, руки, десна, из которой недавно выбили зуб, и даже корни редких, белесых волос.

Разлепив заплывший глаз, он глянул в окно. Светало. Недосып и усталость боролись с желанием подзаработать на воскресной ярмарке. Титаническим усилием воли Шмыга принял вертикальное положение.

– Ох, ма-а-ать, – простонал он и схватился за голову.

Рука нащупала кружку с кофе двухдневной давности и мерзкий вкус мгновенно отрезвил пройдоху. Наскоро умывшись холодной водой, он посмотрелся в небольшой осколок старого зеркала. Слева не хватало верхнего бокового резца. «Дело дрянь. С такой помятой рожей ни одного честного человека не развести!», – с грустью подумал Шмыга и покосился на койку с протертым матрасом. Он давно завалился бы спать, но предстоящий вечер без старой доброй кружки самых дешевых помоев заставил его собраться с мыслями.

На самом деле Шмыга Шмыговски был неплохим малым. Никогда не крал, честно зарабатывал обманом и считал себя скорее отчаявшимся артистом, нежели мошенником. Огрызок мыла, опасная бритва и пара стежков на порванной рубашке сделали из Шмыги подобие приличного человека. Поправив засаленный шейный платок, он сверил время с воображаемыми карманными часами – ровно семь. Самое время поискать рыбное местечко на площади Тулсы.

Тулса являлась заурядным городком у Драхеитского хребта, на задворках объединенного королевства Вестгарда. Находясь к востоку от Рокшира, она привлекала фермеров близлежащих земель и торговцев с равнин. И первые и вторые были основными клиентами Шмыги, а жители Тулсы уже давно не хотели иметь с ним никаких дел и переходили на другую сторону дороги при виде мошенника в красном засаленном платке.

Так началось и это воскресное утро. Шмыгу ни капли не смущала образовавшаяся зона отчуждения и он не стеснялся здороваться со всеми даже через улицу.

– Доброе утро госпожа Пигги! Чудесно выглядите, кажется даже похудели со вчера! – орал Шмыга откровенную ложь, чем заставлял госпожу Пигги краснеть от стыда, и уже обращаясь к следующему прохожему. – Как дела, старина Джек, слышал у тебя снова дочка родилась, заходи в таверну, выпьешь за мой счет!

– Так же как и предыдущие четыре раза?! Иди ты к ведьмам, шельмец!

– И тебе чудесного денька! – кивнул Шмыга и пошел дальше.

Он был благодарен Джеку, как ни как, четыре раза удалось пройдохе Шмыговски обчистить его карманы и развести на бесплатную выпивку. Одолжив у одного из торговцев деревянный ящик, Шмыга разместился на площади и стал ждать.

– Кручу-верчу, запутать хочу! Есть ли в Тулсе зоркие смельчаки? – таковых в этих краях отродясь не водилось, – Шансы выиграть один к трем! Все честно! Без обмана! Потрать грошик получи два!!!

Шмыга драл глотку. Народ обходил его стороной и старался лишний раз не встречаться взглядом. Минут через пять у отчаявшегося артиста пересохло в горле и, к облегчению находящихся поблизости торговцев, он заткнулся. Шмыга решил сменить тактику, действуя точечно и высматривая в толпе не обремененное мыслительными процессами лицо.

Народа на ярмарке становилось все больше и больше. Сидя на корточках и нагло заглядываясь на прохожих, Шмыга пытался с кем-нибудь заговорить и не обижался, когда его холодно игнорировали. В какой-то момент он заметил нетипичный объект. Коренастый бочонок с рыжей бородой прокатился через толпу и остановился на небольшом островке отчуждения около Шмыги, чтобы перевести дух.

– Доброе утро господин! – тепло поприветствовал его Шмыговски.

– Добренько! – ответил бочонок, интуитивно держа правую руку на топоре.

Шмыга быстро подмечал детали. Черная закаленная сталь, гладкая, обтекаемая ручка, отполированная годами усердной работы. Увесистый мешочек рядом с топором на поясе, по виду внутри монеты и камни. На этот счет глаз у всего семейства Шмыговски был наметан с детства, дай ему кто подержать мешок с деньгами в руках и он легко бы определил количество и номинал содержащихся внутри монет, а если там завалялись драгоценные камни то и их способ огранки…

– Дружище, а где тут можно поесть? – спросил рыжий бочонок и Шмыга с трудом оторвал взгляд от мешочка.

– Шмыга Шмыговски к вашим услугам! – он жизнерадостно протянул руку, – За два грошика проведу экскурсию по Тулсе, покажу самые хлебосольные таверны, представлю местным сливкам общества и познакомлю с прекрасными дамами, желающими скрасить ваш вечер!

Мохнатые, рыжие брови поползли вверх. Кажется, Шмыга угадал с запросами.

– Нордо, эм, сын Аделрика, – дворф крепко пожал протянутую руку, – боюсь у меня нет двух грошиков, один серебряный пойдет?

Шмыга не мог поверить своему счастью. Не зря, не зря он заставил себя пойти на ярмарку! Звезды сошлись. Тяжелая карма рода Шмыговскки была отработана и впереди маячила светлая полоса множества вечеров с полностью оплаченной выпивкой.

– Прошу посмотрите налево, здесь мы можем увидеть одну из самых старинных башмачных города Тулсы. Она была основана в не-помню-каком году и несколько раз горела, после чего упертый сапожник Ганс отстраивал ее заново, – вещал Шмыга, а сам гадал откуда же взялся этот странный карлик.

Гном, не гном, кто разберет? Вроде мелкий, да и ни разу он не видел в живую малый народец, только мама в сказках рассказывала, что они не вышли ростом.

В самой пропитой таверне Вестагрда, где точно не водились «сливки общества», Шмыга и Нордо перекусили чем-то средним между отбросами и вчерашним обедом. Продезинфицировали.

– Шмыг, а в Тулсе есть эльфийки? – спросил осоловевший Нордо, рассматривая осадок на дне кружки, подозрительно похожий на кухонных жуков.

– Кого здесь только нет, друг мой сердечный, – всплеснул руками Шмыговски, припоминания всех щупленьких девочек мадам Розамунды, – и эльфийки, и лесные дриады, и кошко-девочки. Главное – заплатить.

– И сколько обычно родители выкуп просят? – оживился дворф.

– Родители? – не понял Шмыга. – А вы-ы-ыкуп. Все через мадам. Но зачем тебе одну выкупать? Не веселее ли сегодня с одной прелестницей, завтра с другой…

– Да ты что, у нас так не принято! – воскликнул Нордо, разволновавшись от подобного предложения.

– Ну, хозяин-барин. Мое дело озвучить варианты. Одну так одну. Но учти, выкупить себе даму сердца удовольствие не из дешевых.

– Столько хватит? – дворф вывалил на стол россыпь драгоценных камней.

В глазах Шмыги потемнело. Алмазы, топазы, рубины и изумруды…

– Ты что! Спрячь немедленно! – зашипел Шмыга судорожно собирая их обратно в мешочек, – стекляшки, дамы и господа, это всего-лишь стекляшки!

Последнее он говорил заискивающе, извиняясь перед оживившимися посетителями таверны.

– Значит так. Оставляй все как есть, пойдем сразу посмотрим товар лицом.

– Но я еще не допил…

– Потом допьешь, когда найдем тебе зазнобу.

Сопротивляться окрыленному Шмыге было бесполезно, он уже тащил растерянного Нордо по улице, благо идти пришлось недалеко. Дом мадам Розамунды находился на ближайшем перекрестке и являлся бельмом на глазу у любого благочестивого жителя Тулсы.

– Какое позорище! И куда наместник сморит?! – возмущались все кому не лень, но это днем и при свидетелях.

По вечерам же, удивительным образом, многие сознательные граждане тайком заглядывали на огонек к мадам Розамунде и получали прямой ответ на то, куда направлены очи всеми уважаемого наместника, главного завсегдатая и горячо любимого клиента данного заведения.

– Так! А ну пошел вон! – набросилась на Шмыгу разодетая дама лет пятидесяти. – Сколько раз тебе повторять, больше никаких свиданий в долг!

– Мадам Розамунда! – с укором ответил Шмыговски. – Что же вы впечатление портите перед новым клиентом? Знакомьтесь, Нордо.

Она опустила взгляд и наткнулась на рыжую макушку.

– Щедрый и достопочтенный господин, – добавил многозначительно Шмыга.

– А, эм, бомжур мадэмуазель, – выдал Нордо фразу, услышанную в детстве от одного из торговцев.

Лицо дворфа тем временем стало пунцово-красным. Вот-вот должна была случиться судьбоносная встреча и все страхи разом атаковали его сознание. Вдруг, в реальности эльфийки некрасивые? Или что делать, если у него не хватит денег? Бездна его поглоти, он умрет со стыда!

– И кого предпочитает, месье? – вскинув бровь, уточнила мадам Розамунда.

От ее зоркого взгляда тоже не смог укрыться мешочек с драгоценностями.

– Тонких и звонких эльфиек, – хохотнул Шмыга и тут же себя осадил, – на постоянку.

– Ну для него выйдет дорого, тут понадобится девочка с крепкими нервами.

– И не притязательными вкусами, – подметил пройдоха.

Нордо непонимающе переводил взгляд с Шмыги на мадам Розамунду. Из-за волнения он плохо улавливал суть их разговора.

– Присаживайся, мой друг, – сказал Шмыговски, когда мадам ушла, – советую не спешить, присмотреться, все же тебе с ней не одну ночь куковать.

От слова «ночь» у дворфа пересохло во рту. Нордо живо представил, как будет гладить ее по белому шелку волос и, если повезет, эльфийка позволит заплести ей дворфийские косы…

– А вот и мы.

В комнату вошло по меньшей мере пять девушек. Сердце пропустило удар. Бедолага потерял дар речи из-за полупрозрачных туник и обилия остреньких ушек, торчащих из самых разных волос. Были тут и брюнетки и блондинки. Прямые, волнистые и отчаянно кудрявые. Другими словами – на любой вкус. Но вместе с обилием выбора пришло и разочарование. Простое и наивное сердце дворфа испытало уныние, которое не могло объяснить. В каждой из девушек чего-то не хватало.

– Ну как? – спросила мадам Розамунда, гордо выпятив грудь.

– Мы что, похожи на моряков в порту? Эх, госпожа Розамунда, я вам такого клиента, а вы… Пойдемте господин Нордо, на соседней улице есть еще один цветник с прекрасными созданиям.

Нужно отдать должное Шмыге, он хоть и был мошенником, но интересы клиента отстаивал со всем рвением. Поначалу.

– Ай черт с тобой Шмыговски! – махнула рукой мадам Розамунда и выглянула за дверь, – Аэтель!

– Другое дело, – удовлетворенно кивнул пройдоха, оценив первую красавицу розария мадам Розамунды.

Аэтель поморщила носик и, фыркнув, отвернулась в сторону. В ней было все: красота, стать и скверный характер гордячки, из-за которого она имела головокружительный успех в древней профессии.

– Что скажешь? – спросил Шмыга обращаясь к Нордо.

Тот застенчиво глянул на Аэтель из-под опущенных рыжих ресниц и кивнул.

– Берем! – громко заявил первый делец Тулсы, и с предвкушением потер ладони.

Глава 5

– Не нравится он мне, – проворчала Габи.

Уже несколько дней как пришелец жил в приюте, а она так ничего дельного о нем и не узнала. Зелье правды, подмешанное недавно в чай, на Дагона не подействовало. Он продолжал утверждать, что ничего не помнит. Ведьма же была уверена в обратном. Карты, кофейная гуща, чаинки, и даже сыр, ничего не смогли рассказать о его прошлом. Дагона словно окружал защитный магический купол.

– Его преследует множество тайн, но если присмотреться, Дагон неплохой человек, – возразила Эдна.

Габи поджала губы, наблюдая с крыльца за виновником их спора. На лужайке резвилась детвора и пришелец играл с ними в салочки. Крутил, вертел и подбрасывал в воздух любого желающего, словно ему самому это доставляло неимоверное удовольствие.

– Габи, я что попросить хотела, – сказала Эдна, взглянув из-под очков на молодую ведьму, – не могла бы ты о нем позаботиться?

– Он полностью здоров.

– Я не об этом. Ему нужно помочь найти работу и жилье. Боюсь, Дагону в приюте не место.

Габи внимательно посмотрела на Эдну и проследила за направлением ее взгляда. В тени дерева сидела Рут и штопала детские вещи. Уже несколько минут она не делала стежков, поглощенная открывшимся представлением и ведьма сразу поняла в чем дело.

– Я поговорю с наместником, – пообещала Габи.

– Уже говорила. К сожалению, Дагон не обладает даже элементарными бытовыми навыками. Он не знает, как растопить печку, не умеет колоть дрова. К инструментам его вообще лучше не подпускать. Вчера он хотел починить кровать одного из мальчишек и теперь нам нужна новая кровать и молоток.

– Он сломал молоток?! – удивилась Габи.

– Скорее разбил, но не в этом суть. Пожалуйста, приюти его на первое время.

– Да ты с ума сошла, Эдна! – воскликнула Габи и тут же притихла, так как привлекла к себе всеобщее внимание. – Весь город будет сплетничать, чем мы вдвоем занимаемся в доме на окраине!

– С каких это пор ведьме есть дело до сплетен? – удивилась та. – Но ты права. Я не должна была о таком просить.

Жрица грустно вздохнула и это вздох тупой болью отдался в сердце Габи. Ей вдруг стало совестно. Больше всего на свете ведьма ненавидела это чувство, похожее на занозу, вытащить которую можно только одним способом.

– Возможно, ничего страшного не случится, если он поживет в амбаре пару недель. На улице еще тепло, а там глядишь и память вернется, – сказала Габи, пытаясь убедить в этом прежде всего себя.

– Уверена? – переспросила Эдна.

– Угу.

Совесть успокоилась, а вот от раздражения разболелась голова. Вскоре Эдна ушла готовить обед, к ней присоединилась Рут и от взгляда ведьмы не укрылся легкий, девичий румянец. «Влюбилась», – сделала вывод Габи и вздохнула. Нет, Дагона пора было выгонять из приюта. Будь ее воля, она бы вышвырнула незнакомца на улицу.

– Не так быстро, – она остановила Дагона, когда тот хотел вместе с детьми вернутся в дом, – мы уходим. Поживаешь какое-то время у меня.

Дагон растерянно переводил взгляд с дверей приюта на Габи. Выбирать не приходилось, он и сам понимал, что нельзя слишком долго пренебрегать гостеприимством жриц.

– Хорошо, только попрощаюсь со всеми.

– Пошлешь записку, когда устроишься поудобнее на новом месте, – отрезала ведьма, – идем.

Дагон нахмурил брови. Подобное обращение ему не понравилось, но спорить с маленькой, вредной колючкой не стал. Габи пошла впереди, злобно топая ногами. От нее исходили волны раздражения и ненависти, и Дагон гадал, почему она постоянно выглядит как кошка, которой наступили на хвост.

– На втором этаже амбара есть матрас. Можешь там себе постелить. Со свечой осторожнее, только пожара мне не хватало. На рассвете будь готов. Мы вместе отправимся в город.

– А это кто? – спросил Дагон пропустив тираду Габи мимо ушей.

Она перевела взгляд на Горация, который неодобрительно уставился на гостя.

– Ты что, котов никогда не видел? – фыркнула ведьма, раздражаясь еще сильнее. – Мне некогда с тобой возиться. Если что, я дома. Будь добр стучать, прежде чем входить внутрь.

На этой славной ноте она скрылась внутри небольшой избушки. Кот же продолжал внимательно следить за Дагоном.

– Привет, – улыбнулся он, – как думаешь она не забудет нас покормить?

Гораций шутки не оценил. «Весь в хозяйку», – подумал Дагон и пошел осматривать новое пристанище. К сожалению, оно имело мало общего с его комнатой в приюте.

Устроившись поудобнее на матрасе, Дагон положил под голову старое шерстяное одеяло и прикрыл глаза. Он находился в Рокшире всего несколько дней, но ему уже нравилась уединенность маленького города, добрые отзывчивые люди и горная цепь, окружавшая плато. Огромные исполины со снежными шапками даже в самую жаркую летнюю пору дарили прохладу и защиту от всех мирских невзгод, оставшихся на большой земле. Дагон решил, что останется здесь жить, и никакая вредная ведьма не сможет выгнать его из Рокшира.

Габи к этому моменту растопила печку и принялась за обед. С остервенением переворачивая жарившуюся на сковороде картошку с мясом, ведьма раскладывала по полочкам сведения о Дагоне. Зачарованная маска со странной перчаткой и полный бытовой кретинизм выдавали в нем привилегированный класс. Богатое воображение рисовало интриги, заговоры, адюльтеры. Кто знает, от чего пытался скрыться пришелец и кто следовал за ним по пятам?

– Обед, – отрывисто бросила Габи, ставя поднос на пустую бочку.

– Спасибо, – крикнул Дагон со второго этажа и поспешил спуститься.

Он лихо спрыгнул, проигнорировав наличие лестницы. Акробатический маневр не произвел на ведьму должного впечатления.

– Вот полотенца. За домом есть небольшая пристройка, там можно погреть воду и ополоснуться.

– Спасибо, – снова поблагодарил Дагон.

Ведьма отрывисто кивнула и ушла. Черный кот тем временем продолжал его преследовать. Он смотрел как Дагон ест, не побоялся воды и наблюдал как тот моется, а когда мужчина лег спать, кот еще долго сидел в темноте, сверкая переливающимися в темноте глазами.

Габи терпеливо ждала возвращения Горация с разведки. Сидя в кресле, она рассматривала узор на кувшине со сливками. Черная тень появилась в форточке и спрыгнула на подоконник.

– Ну что там? – спросила Габи.

Кот помотал головой. С досады ведьма фыркнула. Налив в блюдце молоко, она аккуратно поставила его перед Горацием и с разочарованием смотрела, как розовый язык зачерпывает белую жидкость. Долг платежом красен, все же не вина кота, что какой-то чудак моется, не снимая маски с перчаткой.

Не в силах смотреть, как Гораций разбрызгивает молоко по подоконнику, Габи легла в постель. «Ну право, какой честный человек станет скрывать лицо? Что там у него под маской?! А вдруг он заразный?» – продолжала размышлять ведьма, пытаясь уснуть.

– Он стр-р-ранно пахнет, – выдал Гораций и Габи вздрогнула.

Впервые с момента их встречи кот удостоит ее чести завести с ним диалог. Об этой способности ведьмовских котов она знала всегда, вот только Гораций был уж через чур своенравен и дерзок. Бабушка рассказывала, как кот не разговаривал с ней пятнадцать лет из-за отказа поделиться куском ветчины.

– «Странно» это как? – тихо спросила Габи, выглянув из-под одеяла.

– Как сбр-р-рошенная шкурка змеи, нагретая на солнце.

Неприятный холодок прокатился по спине девушки. Потомственная ведьма была не из пугливых, но слова кота не на шутку ее встревожили. И магия как назло на Дагона не действовала. Сглотнув, она попыталась припомнить закрыла ли дверь на засов. Хотя какой смысл в двери если с легкостью можно залезть через окно? И дом находился на отшибе. Никто из Рокшира даже не услышит крики, реши пришелец ее убить.

Доведя себя до истерики подобными размышлениями, ведьма решилась на отчаянный шаг. Босиком, громко отбивая пятками по полу, она добежала до кухни, взяла любимую сковородку и вернулась в спальню. Может быть Дагон и не чувствителен к магии, но против чугуна он вряд ли устоит. Обняв средство самозащиты покрепче, Габи закрыла глаза. Еще долго ей мерещились в ночной тишине шорохи и скрипы половиц.

Утром ночные кошмары и страхи поблекли. Подобное поведение, не свойственное ведьме, Габи списала на приближающееся полнолуние.

– Зачем мы идем в город? – спросил Дагон.

С каждым днем ведьма вела себя все более и более странно, так что он старался лишний раз ее не злить.

– Искать ремесленника, готового взять тебя в ученики. Или ты думал вечно сидеть у меня на шее? – вскинула бровь ведьма и заметив хмурый взгляд Дагона добавила. – Не нравится идея пойти учиться?

– Нет. Спасибо за заботу. Я как раз подумываю остаться в Рокшире и новая профессия мне не помешает, – ответил тот, чем раздосадовал ведьму.

– А вдруг тебя семья ищет? Дети, жена, престарелые родители? Не лучше ли отправиться на большую землю и обратиться в газеты, чтобы найти близких?

– Я об этом подумаю.

Габи поджала губы. Его «я подумаю» прозвучало скорее как «не твое дело».

– О, смотри, тропинка, – ведьма указала пальцем на тоненькую дорожку, ведущую в заросли, – там за деревьями есть лесное озеро. Непременно сходи туда искупаться. Вода в нем известна целебными свойствами. Думаю тебе не помешает. Тяжело поди постоянно носить маску с перчаткой?

– Я привык, – пожал плечами Дагон, в данный момент его больше интересовал Рокшир и местные жители.

Пока они петляли по узким улочкам и здоровались с прохожими, Габи с недовольством подмечала, что все так и норовили спросить как дела у Дагона. Чистое любопытство и интерес. «Ну никакого инстинкта самосохранения!», – мысленно сокрушалась ведьма.

Вскоре она заметила, что такой настрой был только у прекрасной половины Рокшира. Мужчины чаще хмурились и провожали чужака тяжелыми взглядами.

– Здравствуйте, господин Корбэн, – поприветствовала Габи единственного мясника в Рокшире, – знакомьтесь. Это Дагон и ему нужна работа.

К чему клонит ведьма Корбэн понял сразу. Не так давно с похожей просьбой подходила к нему старая жрица Эдна и мясник собирался снова ответить отказом. На губах ведьмы застыла легкая улыбка. Нежный румянец и несколько веснушек на носу делали Габи юной, милой девушкой, но прямой и упрямый взгляд, в купе с остроконечной шляпой подсказывали – такой лучше не отказывать.

Помнится, еще отец Корбэна рассказывал, как на день всех мертвых подсунул старой ведьме Фрунгильде вместо мяса молодого ягненка баранину второй свежести и за ночь все запасы в подвале вплоть до копченостей протухли, а коровы перестали давать молоко.

Корбэн минуту молчал, переводя взгляд с Дагона на Габи. Мозг мясника пытался произвести сложные вычисления и понять, что хуже – убытки сейчас, или возможные убытки в будущем. По Рокширу уже ходи слухи, что у гостя кривые руки.

– Господин Корбэн? – позвала ведьма.

– А.. Эм… Есть ли у господина Дагона опыт работы мясником? – вопрос был чистой формальностью, но так Корбэн подготавливал почву для будущего торга.

– Нет, – прямо ответила Габи, – поэтому он согласен на должность ученика за символическую оплату. Скажем, – она окинула взглядом Дагона, словно он был лошадью на продажу, – один серебряный в неделю.

– Это копейки!

– Грабеж!

Воскликнули одновременно мужчины.

– Хорошо, девяносто грошиков, – решила скинуть цену Габи к большому недовольству Дагона, – но только на месяц, пока он набирается опыта. Потом придется повысить до одного серебренного.

Стоит ли говорить, что данной сделкой осталась довольна только ведьма?

– Жду завтра на рассвете, – пробурчал Корбэн.

– Зачем же откладывать? Дагон все равно ничем не занят. Пусть приступает сегодня, – настояла Габи.

– Эм, госпожа ведьма, – сделал последнюю попытку настоять на своем мясник, – видите ли…

– Вот и договорились, – перебила она, и уже обращаясь к Дагону, – не ударь в грязь лицом. Я за тебя поручилась.

С чувством выполненного долга Габи отправилась домой, сделав все возможное чтобы двое мужчин нашли общий язык и сошлись на неприязни к ведьме. Если повезет до конца дня будут перемывать ей косточки и не заметят как подружатся. Таков был план. Жаль Габи плохо разбиралась в мужской психологии.

За домашними делами время пролетело незаметно. Пока она сварила зелья, разлила их по бутылочкам, запаслась травами на зиму и прибралась дома наступил вечер. Выйдя на крылечко с чашкой чая, Габи заметила бегущего по тропинке Горация.

– Он идет к озеру?

Кот кивнул и ведьма открыла ему дверь. В доме у печки Горация ждало небольшое угощение за проделанную работу. Так и не выпив чая, Габи поспешила к озеру. Не дойдя до цели несколько метров, она свернула в кусты. Аккуратно продираясь сквозь ветки, чтобы не наделать шума, ведьма притаилась в листве.

На берегу лежали сапоги и аккуратная стопка одежды. С досадой Габи отметила, что маска и перчатки отсутствуют. Зеркальная гладь озера отражала розовое, предзакатное небо и облака. Над ним с радостными криками кружились чайки и Габи начала уже переживать, как вдруг Дагон с громким вздохом вынырнул на поверхность.

Черные волосы ручейками струились по спине и подчеркивали ровную кожу, цвета слоновой кости. Магические ожоги успели зажить, что было очередной примечательной странностью в незнакомце. У обычного человека исцеление заняло бы как минимум месяц. Не могла не отметить ведьма и хорошо сложенного тела, по крайней мере верхней его части. «Красив», – призналась себе Габи. Хуже всего то, что Дагон был еще и загадочен.

Ах дамские сердца, падкие на красивых мужчин с таинственным прошлым. Особенно впечатлительным особам воображение дорисует сложную судьбу, душевные терзания и драму, но на деле все может быть куда примитивнее. Шрам, полученный в сражении, окажется результатом пьяной драки. За молчаливостью и короткими фразами затаится скудоумие и посредственный словарный запас. А красота… Так ли уж важна она для мужчины?

Впрочем, Дагон к таковым не относился и был слеплен совершенно из другого теста.

Глава 6

Далеко-далеко на юге, где вечное лето и сильный зной, располагался славный город Горифэл. В сердце этого городка громоздилась уродливая Черная Башня и местные жители готовы были поклясться, что она на самом деле магический разлом в пространстве, но никак не сооружение из камня и глины.

Отчасти они были правы. Архитектурное творение мага Проктопулуса поглощало свет и преобразовывало его в энергию, тем самым обеспечивая здание освещением, а при необходимости теплом в период катаклизмов, вызванных естественными и не очень явлениями.

Жителям подобное соседство не нравилось, но они не жаловались. Труды Проктопулуса притягивали туристов и, самое главное, магов. Последние желали обучаться у Великого Маэстро Тонких Материй, и в последствии надолго оставались жить в городе, щедро оплачивая жилье, еду и химчистку. Экономика Горифэла процветала. Но иногда случались казусы, вызванные экспериментами в башне.

Однажды какой-то маг-новичок вылил все жидкости и реагенты с истекшим сроком годности в унитаз (весьма практичное изобретение Проктопулуса, имеющее отвод в городской водоотвод). Примерно через сутки жители Горифэла обратили внимание на закономерность – почти все девственницы вдруг облысели после мытья головы. Исключение составила дочь хозяина «Виноградной лозы», первоклассной местной таверны. Вывод напрашивался сам собой, но благочестивая дева призналась, что дала обет неомовения ради мира во всем мире. Завсегдатаи таверны выдохнули, жители сделали вид, что поверили, и данный вопрос больше не поднимали. Разгневанные семьи пострадавших хотели призвать Проктопулуса к ответу и потребовать чтобы его ученики женились на облысевших девушках, но несколько эликсиров решили проблему с шевелюрой и волосы заколосились на головах вновь. Впрочем, не только на них, но это была уже совсем другая история.

Из недавнего, на памяти горифэльцев случилась необъяснимая буря. На город ни с того ни с сего налетело черное облако и выпал дождь из дохлых лягушек. Нужно отдать должное, маги убирали их с улиц наравне с горожанами. Проктопулус даже выплатил немалую сумму в казну Горифэла. Правда наместник и главный казначей утверждали обратное, но оставим это на их совести.

Жизнь в славном городе шла своим чередом. Время великого маэстро было расписано по минутам. Днем он вел записи, а вечерами с группой избранных магов проводил эксперименты. Случались в его плотном графике окна и в такие моменты Проктопулус грустил.

Как на зло выдался один из таких вечеров. Последний неудачный эксперимент разнес любимую лабораторию в щепки. Хорошо, что у него была бесплатная рабочая сила и ученики покорно восстанавливали святая святых башни по крупицам, изредка прерываясь на пищу и сон.

Проктопулус, которого частенько величали не иначе как Маэстро Тонких Материй, подошел к окну. Полная луна, похожая на сырный круг, осветила непропорционально большую голову, седую козлиную бородку, мохнатые брови домиком и огромные умные глаза. С раннего детства Проктопулус понимал насколько жалок его внешний вид и долгое время из-за этого страдал. Он терпеливо сносил издевки сверстников, надеясь, что в будущем компенсирует недостатки выдающимися умственными способностями, но реальность оказалась жестока.

– Эхе-хе, – вздохнул маг и подпер голову ладонью.

В такие ночи ему особенно ярко вспоминались призраки давно минувших дней. Белокожая Лизетта, длинноногая Иветта, пышногрудая Жорожетта и даже вредная ведьма Фрунгильда. Объединяло этих женщин одно – в свое время они дали Маэстро от ворот поворот. Вся соль заключалась в том, что не было в жизни Проктопулуса женщины поступившей иначе.

Нахмурив брови, Маэстро отошел от окна. Пытаясь себя чем-то занять, Проктопулус скользнул взглядом по книжным полкам. Древние фолианты манили знаниями предшественников, но маэстро давно их прочел, некоторые не по одному разу.

От нечего делать он спустился в лабораторию, проверить как идут дела. Бледные, местами посиневшие от недосыпа и истощения ученики даже ночью не прерывали работы по восстановлению.

– Ты, – щелкнул пальцами Проктопулус, пытаясь вспомнить, как зовут ученика, – Морис…