Текст книги "Убийство на острове Фёр"

Автор книги: Анна Йоханнсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Она сохранила свои данные в облаке?

Леон промолчал – видимо, решил не отвечать на такой очевидный вопрос.

– Но ты пока до него не добрался? – задала Лена следующий вопрос.

– Нет.

– Но ты в процессе?

Леон снова промолчал.

– Нашел что-нибудь еще?

– Она постоянно зависала в мессенджере, – сказал Леон так презрительно, будто общение в публичном мессенджере был страшной глупостью.

– Пришлешь мне название? – спросила Лена и, не дожидаясь его ответа, продолжила: – Ты нашел что-нибудь еще?

– Куски из истории сообщений. Времени было мало.

– С этими… кусками можно что-нибудь сделать?

– Я работаю над этим.

– Позвони, если будут новости, ладно?

Вместо ответа Леон отключился, даже не попрощавшись.

– И тебе хорошего вечера, – пробормотала Лена, засовывая телефон обратно в карман. Если Леон прав – в чем Лена ни на секунду не сомневалась, то Мария, похоже, общалась не только с сестрой. Итак, благодаря Леону возникает пятый вопрос: с кем Мария переписывалась? Вышло ли их общение за пределы виртуального мира? При чем тут облако? Что Мария там хранила? Наверняка что-то важное. Может, дневник?

Похоже, дело наконец-то сдвинулось с мертвой точки. Завтра должно прибыть подкрепление из Фленсбурга, и тогда расследование пойдет быстрее.

– Завтра будет новый день, – пробормотала Лена и повернулась к морю.

Глава 13

Эрик ласково обнял Лену, поцеловал ее и спросил:

– Ты что-нибудь ела?

– Пиццу, сидя на шезлонге, – ответила Лена.

– Вот это да! Хорошая у тебя работа. Мне тоже надо было податься в госслужащие.

– Увы, ты опоздал. И потом, ты нравишься мне таким, какой ты есть.

Лена фыркнула от смеха, представив Эрика в рубашке и галстуке.

– Эй, почему ты смеешься?

Лена поцеловала его.

– Потому что ты в костюме – это смешно.

– Значит, стиль мне менять не стоит, – усмехнулся Эрик, жестом указывая на свою одежду.

– Ни в коем случае. Не хочешь прогуляться по пляжу? – предложила Лена. – Следующие дни обещают быть дождливыми, поэтому давай насладимся теплыми осенними деньками… пока они еще теплые. А после прогулки можно будет заглянуть в кафе.

– Я только за, – ответил Эрик. – Вперед. Мой «Роллс-Ройс» ждет.

– Трудный день? – спросил Эрик, нарушив молчание.

Некоторое время они гуляли по Книпзанду, пляжу, который тянулся вдоль западной части острова. Начинался отлив. Туристов почти не было, и Лена наслаждалась тишиной, в которую гармонично вплетались шелест волн да приглушенные крики чаек.

– Скорее всего, версию о самоубийстве придется исключить. Это все, что пока известно.

– Хочешь сказать, что девушку убили?

– Да. К сожалению. Расследовать такие дела – все равно что на ощупь бродить в темноте, по крайней мере, поначалу. Если, конечно, преступник не сознается, или если возможный подозреваемый не только один.

– Звучит как мозаика из тысячи похожих кусочков.

– Хорошее сравнение. Первые сорок восемь часов после преступления – самые важные для расследования. Если за это время мы не найдем никаких зацепок, то с каждым последующим днем найти их будет труднее. И так, пока однажды дело не осядет в архиве, под сотней других дел.

Эрик нерешительно пожал плечами:

– Ты находишься под серьезным давлением.

– На данном этапе я не замечаю давления. Только потом, когда дело так или иначе будет закрыто, я почувствую, как устала. Но осознание того, что ты засадил плохих парней за решетку, – лучшая награда.

Они остановились, глядя на Ваттовое море. Эрик провел пальцами по ладони Лены, а потом крепко ее сжал.

– Наверное, мы смотримся странно, – пробормотал он.

– Потому, что стоим, держась за руки?

– И поэтому тоже.

– Держаться за руки можно только семнадцатилетним?

– Это ты мне скажи, – отозвался Эрик.

Лена положила голову ему на плечо.

– Честно говоря, мне наплевать на то, как нужно вести себя в нашем возрасте. Что есть, то есть. Мы живем здесь и сейчас.

– А завтра?

– Завтра будет завтра, – тихо вздохнула Лена. – Понимаю, о чем ты думаешь. Я тоже порой задумываюсь о будущем и о нас. Но сейчас мне нечего тебе ответить. Я боюсь, что наши отношения не выдержат, если мы не дадим друг другу время.

Эрик некоторое время молчал, потом подобрал небольшую дощечку, выброшенную морем на берег, и зашвырнул ее в илистую отмель.

– Мы уже потеряли столько времени… полжизни. – Он шумно вздохнул. – А вдруг получится наоборот? И мы расстанемся, если дадим друг другу слишком много времени. Ты живешь меж двух миров. Как мы сможем быть вместе в таких условиях?

– Эрик, пока я не могу предложить тебе никакого решения. Но многим парам удается поддерживать отношения на расстоянии, и…

– Может и так, но я ненавижу расстояние. И ждать я тоже ненавижу – терпение никогда не входило в список моих добродетелей, помнишь? Разве мы уже не староваты?

– Если повезет, мы проживем еще лет сорок! А ты спрашиваешь, не староваты ли мы? Староваты для чего? – произнесла Лена и остолбенела.

Неужели Эрик говорит о детях? Но ведь у них еще полно времени, чтобы завести детей! Лена вздрогнула, испугавшись собственных мыслей.

Эрик понял, о чем она думает, потому что спросил:

– Ты не хочешь завести семью?

Он говорил так тихо, что поначалу Лена засомневалась, что правильно его услышала. А потом по взгляду поняла: да, правильно.

– Не знаю, Эрик. Правда, не знаю.

Эрик подобрал с песка еще одну дощечку, но вместо того, чтобы бросить, принялся рассматривать ее со всех сторон.

– Только посмотри, что море делает с деревом. Уму непостижимо. Похоже на волшебное превращение. Это уже не просто какой-то кусок древесины, у него свой собственный характер. Как и у нас.

Лена нежно поцеловала Эрика и предложила:

– Давай пойдем дальше. Или вернемся назад.

– Знаешь, я бы не отказался от глотка виски тридцатилетней выдержки, – усмехнулся он. – Если, конечно, госпожа старший комиссар позволит мне потом сесть за руль.

– Госпожа старший комиссар сейчас не при исполнении, – ответила Лена, взяв Эрика под руку.

– Отлично. Председатель острова тоже.

Эрик разблокировал дверцы своего старенького «Гольфа» и сел за руль.

– Ну что, домой?

– Можешь высадить меня у тетушки Бекки? Хочу заглянуть к ней ненадолго, на полчаса или около того.

– Конечно, – кивнул Эрик. – Я все равно собирался приготовить нам что-нибудь поесть.

По голосу было слышно, что он разочарован. Лена хотела было уже сказать, что передумала, но вовремя остановилась. Она уже дважды отменяла встречу с тетушкой Бекки, а ведь та – ее семья. У Эрика нет на Лену исключительных прав. Именно поэтому она ненавидит отношения: люди цепляются за партнеров, вызывая у них чувство вины.

– Я к ней ненадолго, – сказала Лена. – Кто знает, насколько беспокойными окажутся следующие несколько дней.

Эрик кивнул и, выехав со стоянки, поехал в сторону Нордорфа.

Тетушка Бекки открыла дверь после второго звонка.

– Девочка моя! Вот уж не думала, что ты приедешь… Заходи, я как раз заварила чай.

Лена обняла тетушку Бекки и спросила:

– Как поживаешь, тетушка?

– Все хорошо, девочка моя, – отозвалась та и повела Лену в дом. – Что-то ты бледненькая. Эрик рассказал, что на Фёре нашли мертвую девушку и что ты расследуешь ее смерть. Я очень рада, что тебе удалось выкроить минутку и заглянуть ко мне.

Тетушка Бекки достала из кухонного шкафчика вторую чашку и налила Лене чаю.

– Ты надолго приехала?

– Точно не знаю. Посмотрим, как пойдет расследование. Но дня три-четыре я точно здесь пробуду.

– Ты каждый вечер возвращаешься на Амрум?

– Зависит от работы. Вообще-то у меня отпуск, но его придется отложить. Но зато тогда я смогу провести с тобой гораздо больше времени.

Лена взяла в руки чашку, пригубила чай и оглядела кухню, которую всегда так любила. Старый кухонный шкафчик, доставшийся тетушке Бекки в наследство от бабушки, большой деревянный стол, плетеные стулья, стоявшие здесь столько, сколько Лена себя помнила, большие часы с маятником, которые старательно отбивали каждый час, газовая плита не первой молодости… На стене висела полка с баночками для специй, рядом с ней – фотография покойного мужа тетушки Бекки. Для Лены эта кухня была воплощением уюта.

– Ну и отлично, – кивнула тетушка Бекки, – Уверена, Эрик очень рад. Почему он не зашел?

– Мы были на пляже, я захотела прогуляться. А потом мы пошли в пляжное кафе и немного выпили.

– И поэтому он не зашел? – удивилась тетушка Бекки.

– Нет, конечно. Он поехал домой, потому что хотел приготовить поесть, – путано принялась объяснять Лена. – Я сказала, что заеду к тебе на полчасика. Рано утром мне снова придется ехать на Фёр… Поэтому неудивительно, что я… – Лена запнулась. Почему она так разволновалась, когда речь зашла об Эрике?

Тетушка Бекки многозначительно приподняла брови.

– У вас с Эриком все хорошо?

Лена пожала плечами.

– В общем-то да, но Эрик… Ему нужна стабильность. А я не могу ему ничего обещать. Да и как? – Она страдальчески вздохнула. – Он спит и видит, чтобы я бросила работу и переехал на Амрум.

– Мне кажется, ты к нему несправедлива, – заметила тетушка Бекки. – Уверена, он бы никогда не стал требовать, чтобы ты бросила работу. Или он потребовал?

– Пока нет, – уныло ответила Лена. – Но я чувствую его настроение. И мне оно не нравится. Эрик ждёт, чтобы я сделала выбор, который не могу или не хочу сейчас делать. Иногда я кажусь себе влюбленной девчонкой, а временами Эрик так давит, что хочется убежать от него подальше.

Тетушка Бекки ласково потрепала Лену по руке.

– Нельзя закрывать глаза на свои чувства. Не отступай, объясни Эрику, как обстоят дела. Вам нужно поговорить. Молчание и недопонимание приведут вас в тупик.

– Согласна, но высказать все это вслух не так-то просто… – Лена снова вздохнула. – Прости, что гружу тебя своими проблемами. Ты и так…

– Во-первых, ничем ты меня не грузишь, – перебила тетушка Бекки. – А во-вторых, для чего еще существует семья? У тебя есть работа, которую ты любишь и не хочешь бросать. Эрик построил жизнь на Амруме и не хочет отсюда уезжать…

– Не похоже, что нас ждет радужное будущее, – вставила Лена.

– Куда подевалась моя любимая племянница? – усмехнулась тетушка Бекки. – Лена, которую я знаю, ничего не боится, любит жизнь и находит выход из любой ситуации. Она не могла внезапно исчезнуть. Нет, она просто немного запуталась, но она все еще прежняя Лена.

Лена встала из-за стола, обняла тетушку Бекки и расцеловала ее в обе щеки.

– Спасибо, тетушка. Наверное, я и правда вижу все в черном цвете. Мы с Эриком найдем решение… А теперь расскажи, как поживаешь. Как твое здоровье, как спина? Ты уже ходила к врачу?

Эрик разложил по тарелкам салат и добавил сверху жареных креветок. Потом поставил тарелку перед Леной и сел рядом с ней за стол.

– Я купил новое вино. Попробуй, думаю, тебе понравится. «Вайсбургундер», белое вино с легкой кислинкой и нежным яблочно-грушевым ароматом.

Лена сделала глоток и одобрительно хмыкнула.

– Фантастика! Откуда оно у тебя?

– Заказал по Интернету из Ганзейского винного магазина. – Он широко улыбнулся. – Они доставляют даже на Амрум.

– С каких пор ты стал разбираться в винах?

Эрик рассмеялся.

– Ты меня раскусила! Я выучил описание вина, чтобы произвести на тебя впечатление.

Лена улыбнулась.

– Тебе удалось. Мне бы пришлось все это выписать и потом зачитать. – Она попробовала креветку. – Очень вкусно. Как, впрочем, и всегда.

– Попробуй домашнего хлеба, – предложил Эрик, передавая ей корзинку.

– Когда ты успел его испечь?

– Встал рано. И раз уж моя возлюбленная уехала ловить плохих парней…

Лена с наслаждением набросилась на аппетитный салат с легкой заправкой из бальзамического уксуса и на креветки, обжаренные в чесноке и луке.

– Вот что нужно после такого безумного дня, – сказала она, поднимая бокал. – За что выпьем?

Эрик на мгновение задумался, а потом ответил:

– За нас! За нашу любовь! Долгих нам лет жизни!

Они чокнулись. Лена сделала глоток и снова подняла бокал:

– И за вновь обретенную любовь, которую я хранила в сердце все эти годы.

Эрик ответил Лене взглядом, от которого по телу распространилось тепло. Она встала и протянула Эрику руку.

– Пойдем, я знаю одно очень уютное местечко.

Эрик покрывал живот Лены поцелуями.

– Эй, мне щекотно, – тихо хихикнула она.

Эрик поднял взгляд:

– Правда? Не знал, что ты боишься щекотки.

Лена взъерошила его густые черные волосы.

– Лжец. – Она притянула Эрика и нежно поцеловала.

– Я тебя люблю, – прошептал Эрик.

– И я тебя.

Некоторое время они лежали, глядя друг другу в глаза и улыбаясь. Наконец Лена спросила:

– Думаешь, мы справимся?

– Я не дам тебе снова уйти.

– Я не хочу никуда уходить.

– Мы справимся.

– А если нет?

– Тогда продолжим пытаться, – сказал Эрик, поглаживая ее по щеке.

– Обещаешь?

– Обещаю, – кивнул Эрик, заключая Лену в объятия и целуя ее.

– Тебе пора, – сообщил Эрик.

Они с Леной стояли на причале уже минут десять, не выпуская друг друга из крепких объятий. Спали они сегодня недолго и встали в половине пятого. Лена пошла в душ, Эрик сварил кофе, а потом они поехали в Витдюн.

– Дурацкий паром, – пробормотала Лена.

– Ты вечером вернешься?

– Надеюсь. Но обещать не могу.

Эрик поцеловал ее и повторил:

– Тебе пора, госпожа старший комиссар. Брандт тебя уже заждался.

– Я не знаю никакого Брандта.

– Зато я знаю. Передавай меня привет Йохану. И дай мне знать, придешь ты вечером или нет.

Лена неохотно отстранилась и, чмокнув Эрика в губы, побежала к парому. Поднялась на свое любимое место на палубе и помахала. Эрик становился все меньше и меньше, пока не превратился в едва различимую точку на горизонте. Лена помахала в последний раз, хотя знала, что Эрик больше ее не видит.

Чем дальше корабль удалялся от Амрума, тем сильнее становилось неприятное ощущение под ложечкой. Правильно ли она поступает, отмахиваясь от вопросов Эрика об их совместном будущем? Может, следовало поговорить с ним начистоту, а не тянуть его в постель? Как любила говаривать ее мама, отложить дело еще не значит отказаться от него совсем. После того как текущее расследование будет закрыто, Лене придется ответить на вопросы Эрика.

Холодный порыв ветра заставил поежиться и застегнуть куртку. Лена – детектив и раскрывала самые сложные дела, но ее собственные проблемы ставят ее в тупик. Она боялась того, что произойдет, и разрывалась, не зная, чего хочет. Как бы ей ни хотелось, простого решения здесь было не найти.

Глава 14

Стоило Лене сойти с парома, как ей позвонили.

– Доброе утро, Луиза, – поздоровалась она. – Что-то ты рано.

– Я только что отправила тебе предварительный отчет о вскрытии. Ты бы все равно перезвонила.

– Что ты нашла?

– Если в двух словах, то подозрение на изнасилование полностью оправдалось. Внешне телесные повреждения едва заметны, но вскрытие их подтвердило. Избавлю тебя от подробностей. И нет, я не могу точно определить, когда это случилось. От четырнадцати до двадцати одного дня назад. Точнее сказать не получится. Я и так сузила временные рамки настолько, насколько это было возможно.

– У жертвы в крови были признаки наркотических веществ?

– Не все сразу, госпожа старший комиссар. Я обнаружила у нее в моче наркотик, который применяют для изнасилования.

– Это точно?

– Ты сейчас серьезно спрашиваешь?

– Прости-прости. Но это значит, что Мария не сама перерезала себе вены. Ее убили.

– Учитывая дозу, девочка должна была потерять сознание.

– Она могла сама его принять? В качестве успокоительного, чтобы потом…

– Очень вряд ли. К тому же рядом не нашли ни бутылька, ни ампулы.

– Нельзя исключать, что она их заранее спрятала.

– Ну, это уже по твоей части. Я тут помочь не смогу.

Лена молчала, пытаясь переварить полученную информацию. С этой секунды придется рассматривать дело как явное убийство. Лена и раньше не верила в версию о самоубийстве, но все равно растерялась.

– Что, прости? – переспросила она.

– Тут я тебе помочь не смогу.

– Да, конечно. Ты права. – Лена на мгновение задумалась и перешла к следующему вопросу: – На теле девочки были следы чужой ДНК?

– Подожди, сейчас я до этого дойду. Она не была беременна. Спермы и недавних травм нет, поэтому не думаю, что перед смертью ее изнасиловали снова. А теперь о ДНК. Частички кожи под ногтями отсутствуют, так что можно с уверенностью предположить, что жертва не сопротивлялась. Но нужно дождаться результатов лабораторных исследований. Ты уже знаешь, что на месте преступления нашли темный волосок. Одежда все еще у экспертов, если на ней и есть следы чужой ДНК, то результат будет нескоро. Ты и сама знаешь, сколько времени уходит на такие анализы.

– От нескольких дней до недели, – со стоном произнесла Лена. – Неужели ты никак не можешь ускорить процесс?

– Я уже поставила задаче высший приоритет, но мои коллеги не волшебники и чудеса творить не умеют. Да, бывали случаи, когда результаты приходили через два дня. Это зависит от количества биоматериала и…

– Извини, Луиза, но я вынуждена тебя прервать. Буквально через минуту я буду в участке, и мне придется…

– Ничего страшного. Тогда перейду к самому главному. Мы уже говорили о порезах. Вчера вечером я снова их изучила.

– Нашла что-нибудь новое?

– Да, и это соответствует наличию наркотика. Порезы не могла нанести сама жертва. Судя по силе нажима ножа, его держали слева.

– Точно?

– Это не такая железобетонная улика, как, скажем, отпечатки пальцев, но… Как по мне, так это явный признак убийства. Не знаю, может, найдутся эксперты, которые со мной не согласятся. Я не нашла отчетов о похожих случаях, поэтому сейчас я на неизведанной территории. Подводя итог, скажу, что лично я не сомневаюсь, что это убийство. Чисто теоретически жертва могла нанести себе порез, но фактически ей бы не удалось сохранить такой ровный наклон и нажим. Да и потом, кто бы в стрессовой ситуации действовал подобным образом? Нет, нужно исходить из того, что к смерти девочки причастны сторонние лица. Наркотики, характер порезов… Я сегодня же передам отчет в прокуратуру.

Лена тем временем уже стояла перед полицейским участком.

– Спасибо, Луиза. Ты мне очень помогла.

– Не за что! Я сообщу, как только результаты исследований будут готовы.

– Еще раз спасибо. Не хочешь созвониться сегодня днем или вечером, просто поболтать?

– Звони. Я дома, – отозвалась Луиза.

Пока они прощались, Лена торопливо поднялась по лестнице. Йохан уже сидел перед ноутбуком и что-то печатал.

– Доброе утро, – бодро поздоровался он. – Принести тебе кофе?

Похоже, сегодня Йохан был в хорошем настроении.

– Да, пожалуйста. С молоком.

Лена поставила на стол рюкзак, достала из него ноутбук и быстро проглядела отчет о вскрытии, который прислала Луиза.

Йохан поставил чашку перед Леной и сел напротив.

– К полудню сюда прибудут три офицера из Фленсбурга. Я забронировал им номера в гостинице и сообщил, как нас найти.

– Отлично! Тогда во второй половине дня они уже смогут начать опрос свидетелей. Ты уже проверил людей из списка Розы Логенер?

– Только что закончил. – Йохан наклонился, достал из принтера два листа бумаги и протянул один из них Лене. – Все зарегистрированы здесь, на Фёре. Еще я проверил родителей Лизы Беренс. Скорее всего, придется поговорить и с ними.

– Отлично. Я попрошу Брандта, чтобы он одолжил нам одного из своих людей. Тогда у нас будет три команды по двое. Не думаю, что есть смысл оставлять одного из наших фленсбургских коллег в участке в качестве координатора.

– Все равно оставить его негде, разве что в коридоре. Как-нибудь да разберемся. – Йохан раскрыл свой блокнот. – Я кое-что разузнал о Еве Брааш и Ларсе Вайсдорне. Начнем с классного руководителя: тридцать пять лет, родился в Люнебурге, учился в Киле, проходил педагогическую практику в Шлезвиге, где потом проработал два года. Пять лет назад устроился работать в здешнюю школу. В общем, в его биографии нет ничего примечательного. Перейдем к госпоже Еве Брааш. Ей двадцать шесть лет, выросла в маленьком городке в Гессене – я не записал название, думаю, оно не пригодится. Тоже училась в Киле, но позже, чем Ларс Вайсдорн. Проходила практику во Фленсбурге, после чего два года назад переехала на Фёр.

– И? – спросила Лена, подозревая, что это еще не все.

– У меня во Фленсбурге есть приятель, он работает учителем. Я созвонился с ним до твоего прихода. В общем, ходили у них кое-какие слухи о Еве Брааш… – Для пущей интриги Йохан выдержал драматическую паузу.

– Говори уже, не томи! – потребовала Лена, беспокойно постукивая пальцем по столу.

– По слухам, у госпожи Брааш якобы были отношения с ученицей. – Йохан снова замолчал, и Лена нетерпеливо спросила:

– Сколько лет ученице?

И почему сегодня приходится вытягивать из него каждое слово? Такое чувство, будто ему нравится излагать информацию по крупицам!

– Девятнадцать. Выпускница. С точки зрения закона все нормально, но с этической точки зрения… Найти после такого работу будет непросто. Но как я уже сказал, дело ограничилось слухами. Потом ученица выпустилась, Ева Брааш перевелась в другую школу, и дело сошло на нет.

– Это все слухи. Знаешь, сколько по участку ходило слухов о том, что я не такая, как все? Даже если Ева Брааш и правда имеет определенные склонности, нас это не касается. Марии Логенер было четырнадцать…

– Почти пятнадцать, – перебил Йохан.

– Мы в любом случае собирались еще раз поговорить с Евой Брааш. Будем держать эту информацию в уме.

– Кстати, вчера я снова заходил к Иоганне Логенер. – Йохан сделал небольшую паузу между именем и фамилией.

– Зачем? – удивленно посмотрела на него Лена.

– Я бы свободен и подумал, что это может пригодиться.

– И? – скептически спросила Лена и подавила вздох, потому что подозревала, что Йохан заходил к Иоганне не только поэтому.

– Мы немного поболтали. Мне показалось, что если общение будет проходить в непринужденной обстановке, то Иоганна будет разговорчивее. Она жутко себя винит. Она давно подумывала о том, чтобы обратиться в службу опеки, но все никак не решалась.

– Почему?

– Боялась, что это ударит по Марии и что родители полностью изолируют девочку от внешнего мира. Как мне кажется, эти опасения более чем обоснованы. Конечно, обратись она в опеку, может, все было бы совсем иначе. Но задним умом…

– Что еще она сказала? – перебила Лена.

– Я спросил о самом первом допросе, который провели наши местные коллеги. Иоганна сказала, что поначалу к ее словам о пропаже сестры отнеслись несерьезно, пришлось настоять, чтобы у нее приняли заявление. Только потом ее нормально допросили.

– Я читала протокол допроса. Сказать, что допрос был проведен непрофессионально, – значит ничего не сказать. В этом Иоганна абсолютно права.

– Похоже, местная полиция относится к членам Свободной церкви крайне негативно. А Иоганну считают одной из них.

Лена наклонилась вперед и оперлась руками о стол.

– Не думаю, что это имеет отношение к расследованию.

– Возможно. Я просто хотел это озвучить. И, конечно, я снова поговорил с Иоганной об ее отношениях с Марией. В последние два года они редко виделись. Поначалу Иоганна еще приезжала к родителям на выходные, но потом две сестры общались друг с другом в основном по скайпу. Иоганна приезжала на остров раз в полгода, останавливалась, как и сейчас, у школьной подруги и тайно встречалась с Марией.

Лена встала из-за стола, подошла к окну и распахнула створки. Небо было ярко-голубым, и в воздухе пахло летом.

– Два года – большой срок в этом возрасте, – сказала она, повернувшись к Йохану.

– Совершенно верно. Но у меня сложилось впечатление, что сестры часто общались. Ну, вплоть до последних нескольких недель. Иоганна должна была пересдать несколько экзаменов, по одному это была последняя попытка, поэтому ей приходилось заниматься с утра до вечера.

Пока Йохан говорил, Лена вернулась к столу и теперь стояла перед ним.

– Иоганна сказала, сколько раз они созванивались за эти несколько недель?

– Я не спрашивал. – Йохан запрокинул голову назад и на мгновение задумался. – У меня сложилось впечатление, что раза два-три, да и то ненадолго.

– Ты узнал что-нибудь еще?

– Только то, что Иоганна не ладит с родителями и презирает их образ жизни. Я ее прекрасно понимаю, – заявил Йохан и, заметив неодобрительный взгляд Лена, добавил: – Знаю, мы должны дистанцироваться и быть абсолютно объективными… Но разве плохо, если мы будем немного пристрастны? Уверен, за религиозной маской Логенера кроется много сюрпризов. Иоганна сказала, что, когда ей было шестнадцать, родители выбрали ей жениха. Он садился рядом с ней на церковных собраниях и время от времени приходил к ним домой. Он был на семь лет старше. Звучит просто безумно…

Лена ответила не сразу.

– Мы должны дистанцироваться, и ты это прекрасно знаешь.

– У меня все под контролем, – заверил Йохан. – Правда.

Лена села напротив него.

– Как скажешь. А у Марии был жених? Или Иоганна не знает?

– Само собой, я спросил об этом. Мария никогда об этом не рассказывала. Если жених и был, то Иоганна не в курсе.

– Нужно прояснить этот вопрос. Вчерашний отчет Брандта у тебя?

– Да. Они с напарником проверили четырнадцать учеников, записали имена, обыскали портфели. Я собирался поговорить об этом с Юргеном.

Лена удивленно уставилась на Йохана. Она не впервые замечала, что он нашел общий язык с местными полицейскими. И это за какие-то несколько дней… Сама она предпочитала держаться немного на расстоянии, даже если подчас это мешало работе.

– Юрген – это помощник Брандта. А еще вчера я запросил данные о том, кто совершал и принимал звонки в тот временной отрезок. Надеюсь, отчет придет сегодня днем. Но я особо на него не рассчитываю: сейчас телефон у каждого школьника. Список будет слишком длинный.

– Что-нибудь еще? – спросила Лена, глотнув кофе.

– Нет, пока это все.

Она кивнула и рассказала Йохану то, о чем узнала от Луизы.

– Иначе говоря, теперь мы расследуем дело об убийстве, – заключил Йохан. – Дело становится все серьезнее. Но зато теперь у нас появилось четкое направление.

– Именно. Ты вчера дозвонился до классного руководителя?

– Да. Он почти уверен, что в последний месяц никто из учителей уроки не отменял. Если окна и появлялись, то учащиеся оставались сидеть в классе и выполнять задания. Он сегодня утром проверит расписание и в случае чего даст мне знать.

– Хорошо. Во сколько прибудут наши фленсбургские коллеги?

– Секундочку. – Йохан просмотрел полученное письмо. – В четверть первого.

– Тогда устроим совещание в час дня.

Лена с Йоханом обговорили план действий и решили, что одна группа займется прихожанами церкви, другая – опросит одноклассников Марии, а они тем временем навестят Лизу Беренс и снова заедут к Логенерам.

– Если поторопимся, то успеем смотаться в школу и поговорить с Евой Брааш до того, как паром причалит к Фёру, – сказала Лена, закрывая ноутбук.

– Убили? – переспросила Ева Брааш, широко раскрыв глаза. – Вы хотите сказать, что Марию…

– Да, мы предполагаем, что ее убили.

Они попросили Еву поговорить с ними во время перемены и теперь уже несколько минут сидели в пустом классе.

– Но кто… – Ева замялась.

– Мы слышали, что Мария ходила в театральный кружок, которым вы руководите.

– Да, верно. Но нескольких недель назад она ушла из кружка. Это важно?

– Почему Мария ушла из кружка? – спросила Лена, пропустив вопрос мимо ушей.

– Она решила сделать перерыв. В конце концов, кружки – дело добровольное. Если у ребенка по каким-либо причинам нет времени или сил, чтобы в него ходить, то нам остается это только принять.

– Значит, вы не спрашивали Марию о причинах?

– Наверняка спрашивала. Может, ее родители были против. Не помню.

– Вы говорили, что вы с Марией обсуждали религию вне занятий, – сказала Лена. – Где вы встречались?

– Здесь, в школе. К чему вы клоните?

– Ответьте, пожалуйста, на вопрос, – вмешался Йохан.

Ева бросила на него возмущенный взгляд, но ответила:

– В классе, когда остальные ученики уходили на перемену. Иногда на школьном дворе. Может, даже в учительской.

– Мария рассказывала вам о проблемах в семье? – спокойным голосом спросила Лена.

– Да.

– А об издевательствах одноклассников?

Ева нерешительно кивнула.

– Некоторые мальчики ее особенно не любили. – Она на мгновение прикрыла глаза и вздохнула. – Мария была симпатичной. Она бы выросла в настоящую красавицу, это уже сейчас было видно. И она была довольно зрелой для своего возраста. Первое пробуждает желание, второе бросает вызов, особенно мальчикам. В психологическом развитии большинство мальчиков отстают от своих ровесниц, хоть и не хотят этого признавать. Отсюда демонстративная «крутизна». Думаю, это можно списать на возраст.

– «Настоящая красавица». Так еще никто не говорил, – заметила Лена.

– Вы же видели Марию на фотографиях? А жизни она была еще более… Говорят, что красивым людям легче живется, но это верно лишь отчасти. Мария не пользовалась своей внешностью. Напротив. Она вела себя как самая обычная девочка.

Лена заметила, как изменился голос Евы, когда она заговорила о Марии – стал мягче, спокойнее, нежнее.

– Хотите сказать, она была не обычной девочкой?

Ева оторопело уставилась на Лену.

– Я этого не говорила. Мария была взрослее, серьезнее других девочек в классе, не говоря уже о мальчиках. Но в остальном…

– Она верила в Бога? – поинтересовалась Лена.

Ева на мгновение растерялась, но потом взяла себя в руки:

– Трудно ответить на такой общий вопрос. В Бога можно верить по-разному.

Она замолчала, закрыла глаза, потом подняла взгляд, и Лена поняла, как непросто дается ей этот разговор.

– Да, думаю, Мария была верующей. Это усугубляло ее конфликт с отцом и матерью. Обычно подростки рефлекторно отрицают образ жизни родителей и не пытаются их понять. Мария была другой, она не осуждала своих родителей, не хотела, чтобы они отреклись от своей веры. Она пыталась их понять, что необычно в ее возрасте. Я бы даже сказала, очень необычно, учитывая радикальность их веры.

– Значит, Мария относилась к родителям с пониманием? – уточнила Лена.

Ева невидяще уставилась в окно. Через несколько секунд она вздрогнула крупной дрожью и выпрямилась, медленно переводя взгляд с Лену на Йохана и обратно.

– Это все, что я знаю, – сказала она и встала. – Простите, но у меня дела. Если у вас больше нет вопросов…

– В каких отношениях вы состояли с Марией Логенер? – спросил Йохан, глядя на Еву в упор.

Та медленно села обратно.

– Вчера вы уже задавали этот вопрос.

– Вчера мы спрашивали, были ли вы близки.

– Разве это не одно и то же? Мария была моей ученицей, я – ее учительницей. Правда, в последнее время я уделяла ей больше внимания, чем остальным ученикам.

– Где вы были в ночь со вторника на среду? – Йохан старался говорить как можно непринужденнее.

Поначалу Ева никак не отреагировала, словно не поняла его или не услышала. Йохан начал было повторять свой вопрос, но Ева подняла руку, жестом останавливая его.