Текст книги "Варенье с косточкой"

Автор книги: Анна Яковлева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 10

…Словно наткнувшись на невидимую преграду, Андрей замер посреди кабинета: за его столом обретался какой-то прыщавый недопесок.

На долю секунды замешкав, Андрей развернулся и отправился к начальству. За спиной воцарилась насыщенная тишина.

Валеркин взгляд, сделав дугу от монитора к двери, стал неприязненным:

– Явился?

Месяц пьянки изменили друга: он выглядел на все сорок, хотя им с Валеркой не исполнилось и тридцати пяти.

– Как видишь. Как тут у вас? – Неожиданно Андрей испытал острую вину за свой загул.

– У нас? У нас нормально. У нас три новых рекламодателя.

– Молодцы. Слышь, Валер, там это… Мой стол занят. Где мне сесть?

– А знаешь, негде тебе сесть. Ты слишком долго отсутствовал, и мы как-то выкрутились. Приняли нового человека вместо тебя.

Лицо Андрея дернулось, он криво улыбнулся:

– Вот даже как? Ну, удачи.

– И тебе.

Продолжая по-идиотски посмеиваться, Андрей вернулся в отдел.

Под взглядами притихших коллег прошел к столу, с которым сроднился за последние девять лет:

– Можно? – Он показал на органайзер, набитый разным хламом.

– Конечно. – Вспыхнув, молодой человек поднялся и предоставил Андрею свободу действий.

Тишина наполнилась звуками: запиликал чей-то мобильник, зашуршали бумаги, загудел принтер…

«Упрашивать – я лучше сдохну», – твердил про себя Андрей, собирая немудреное барахлишко: ручки, карандаши, точилки, стикеры, блокноты, ластики и синюю кружку из термостойкого стекла. Подарок Маринки…

А он еще Валерку другом считал. Дерьмо собачье, а не друг.

Видите ли, подвел он Валерку. Разве это подвел? Вот его Маринка подвела, так подвела.

Сложив имущество, Андрей вдруг осознал, что у него больше нет дома, куда можно притащить все эти стикеры и ручки.

– Пусть здесь постоит, я потом заберу, – ни к кому не обращаясь, сказал Андрей.

Звуки снова замерли.

Пристроив коробку с барахлом на полке, служившей перегородкой, Андрей в полусознательном состоянии покинул душный кабинет и очутился на улице.

Оказывается, до этого момента он употреблял слово «облом», до конца не понимая его смысла. Вот что называется обломом – вот это самое. Полным. Можно, конечно, назвать по-книжному: поворотный момент. Точка принятия решения. Перекресток судьбы. Излом… Но почему-то Андрею в его положении хотелось называть вещи своими именами… И название этому было…

Андрей выгреб последние четыре тысячи из кармана, разгладил их, сунул обратно и постоял в раздумье. Перекресток, тополя, редкая толпа горожан – жизнь продолжалась.

Словно приглашая, зажегся зеленый глаз на светофоре.

Вот и отлично, решил для себя Андрей, он будет умненьким-благоразумненьким.

Для начала зайдет вон в ту пельменную и съест порцию пельменей. Почему-то пельмени из общепита представились ему скользкими и вязкими. Впрочем, в его положении нужно забыть все дорогие привычки.

…Пельмени оказались гораздо приличней, чем можно было судить по виду пельменной.

Наколов на вилку последний, Андрей собрал сметану с тарелки и увидел Витька.

Тот боком протиснулся в зал и шарил глазами по столам в поисках знакомых лиц. На физиономии Андрея взгляд Витька не задержался – Андрея Витек не узнавал.

Поколебавшись ровно мгновение, Андрей помахал рукой:

– Витек!

В блуждавшем взгляде отразилось недоверие:

– Ты меня?

– Ну да, тебя. Ты же Витек?

– Витек.

– Подгребай к столу.

Новоиспеченный друг плюхнулся на стул, сморщился в неуверенной улыбке:

– Че-то я тебя не помню. Это с тобой мы у Кольки-хромого зависали на прошлой неделе?

– Нет, вы с Серегой на прошлой неделе у меня в гостях были. На Гагарина. Не помнишь, что ли? Я Андрей. Ну? Еще Клара, моя невестка, с ментами явилась и вытурила вас. Ну, помнишь?

– А! Эта, мочалка крашеная?

– Да. Ты уж прости, друг. Так вышло.

– Проехали, брат. Родственников, как говорится, не выбирают. Сам-то как?

– Выселила она меня. В суде работает, стерва. Все судьи свои.

– Надо выпить, – подсказал Витек.

– Нет, не могу. Меня сегодня уволили вот.

– Тоже Клара постаралась?

– Нет. Друг постарался. Пока я в отпуске был, принял другого на мое место. Теперь придется работу искать.

– Прямо сейчас, что ли? Завтра и начнешь. У тебя такое горе. Имеешь право принять. Обезболить, так сказать, душевную рану.

Андрей колебался.

Рана и горе имелись, и неприятности в ассортименте. Поводов выпить было предостаточно.

Витек был прав.

Официантка материализовалась, точно мысли умела читать.

– Заказывать будем?

– Двести водки и еще порцию пельменей.

После первой Витек извлек из заднего кармана джинсов замусоленный документ, протянул Андрею:

– У меня тоже была квартира. Смотри.

«Городецкий Виктор Андреевич», – прочитал Андрей.

– Ты дальше смотри, дальше, – настаивал Витек.

Андрей послушно перелистнул страницу. Прочел название улицы, вписанное в штамп о прописке: площадь Славы. Элитный центр.

– И что случилось?

– Давай еще по одной.

С мрачными физиономиями выпили, закусили.

Витек прожевал пельмень, утер рот пятерней.

– Я когда-то на заводе работал и даже в футбольной команде играл. В защите. Неплохим, кстати, защитником считался. Прикинь: уехали мы как-то на первенство области. Отыграли. Кубок выиграли даже. Леха Пащенко – вратарь наш, – отвлекся Витек, – не слыхал?

Андрей мотнул головой:

– Нет.

– Ну, короче. Мы с Лехой тачку взяли. Он домой тоже спешил, у него жена в больницу попала с аппендицитом. Возвращаюсь – бац! Моя бывшая дома с хахалем. Прикинь? Ну я и вломил ему по самое не могу. Сволочь живучим оказался, выкарабкался. Меня закрыли. Пока я чалился, бывшая моя продала квартиру и свалила из города.

Андрей не стал искать слова (все они были бессильны выразить глубину человеческой подлости), в скорбном молчании просто наполнил рюмки.

Одна порция пельменей на двоих и общее горе сблизили приятелей, симпатия достигла своего предела.

После четвертой Андрея совсем развезло – видимо, добавил на «старые дрожжи».

Наступила легкость.

Не то что раны – царапины не осталось в душе, одно сплошное блаженство. Небытие. С языка просилось что-нибудь этакое: «Жак! Кольт, новую колоду и бутылку шампанского!». Здесь следовало щелкнуть перстами, и Андрей попробовал проделать фокус – фокус не удался. Факир был пьян.

– Рассчитывайтесь, – устало промолвила официантка, возникнув у столика.

Витек держался молодцом и мыслил почти трезво:

– У тебя дензнаки есть?

Медленным движением, казавшимся ему самому точным, трезвым и где-то даже элегантным, Андрей выудил из кармана смятые тысячные.

Официантка отсчитала сдачу. Витек быстро сгреб оставшуюся кучку, Андрей только успел хлопнуть глазами – вышло тоже медленно, точно ресницы мешали.

– Ты где заякорился? – присвоив сдачу, полюбопытствовал Витек.

– Комнату снял.

– Где?

– На Северной.

– Поехали?

– Куда? – удивился Андрей.

– Возьмем с собой чего-нибудь по дороге, – туманно объяснил Витек.

Держась друг за друга, приятели выбрались на улицу.

Глава 11

…Больную щиколотку следовало держать выше уровня сердца.

Устроив ногу на подушках, Липа попыталась определить степень разрушения юбки. Разрушение оценивалось как катастрофическое. В подоле зияла дыра, немногим меньше пробоины в крепостной стене. Липочка чуть голову не сломала, изобретая, как и чем ее латать.

Утерев слезу индийским хлопком, остаток вечера провела на диване.

Закатное солнце светило розовым лучом в окна, по НТВ заканчивалась очередная серия «Разбитых фонарей» – Липочке не требовалось даже телевизор включать, все слышно было через стенку, за которой жила фанатка сериала, уволенная из органов паспортистка.

Вот тут-то черная кошка снова показала свой дурной нрав.

Явился непрошеный гость.

Первая мысль – неужели студенты пришли проведать больного Учителя? – сменилась второй: не открывать.

Посетитель не желал мириться с тишиной за дверью.

Под срывающуюся трель звонка Липа проковыляла к двери, заглянула в глазок и испытала невероятное облегчение – это были не китайцы, это была сестра Вика. В коротком широком плаще, скрывающем живот, в брюках, с цветастым платком на шее, низенькая, круглая со всех сторон.

Вика работала медсестрой в наркологии и отличалась от сестры решительностью и напором. Тряхнув черными кудряшками, она начала с претензии:

– Ты почему на звонки не отвечаешь?

Липочка перевела рассеянный взгляд на телефонный аппарат:

– А никто не звонил.

– Как это не звонил? Я все воскресенье тебе пыталась дозвониться, – Вика сунула сестре плащ, сбросила туфли, продефилировала в зал.

– Ты издеваешься? – тотчас раздалось из комнаты. – Липка, как тебе можно дозвониться, если у тебя телефон отключен?

– Черт, забыла.

Вешалка на плаще была оторвана, и Олимпиада зацепила плащ за ворот.

– Вечно одно и то же! Ты почему не приехала на дачу? Мы же договаривались!

Участок достался сестрам от бабушки в общее пользование, но Липа на даче почти не бывала, только вишню всегда собирала по той причине, что очень любила варенье из нее. С косточками.

Вика же каждое лето выпасала на даче свою пятилетнюю дочь Ксению.

– Черт, – Липочка страдальчески сморщилась, – забыла, конечно.

– Вечно одно и то же! Ну и когда ты думаешь вишню собирать?

Тут гневный Викин взгляд остановился на ноге сестры:

– А это еще что такое?

– Вывих с разрывом связок.

– С лестницы навернулась, что ли?

– Нет, с велика грохнулась. Юбку жалко. – Липочка закусила губу.

Юбка была на все случаи жизни. Базовой. Собственно, на этой шикарной юбке держался весь летний гардероб.

– Молодец. Ну и кто теперь полезет на дерево? – Вика погладила свой беременный живот.

– А Степаша не может?

– Степаша укатил на конкурс, до конца месяца его не будет. У тебя есть что-нибудь съедобное?

– Жареная картошка.

– Пойдет.

На кухне Олимпиада устроила ногу на соседнем стуле и наблюдала, как сестра хозяйничает.

Вика разогревала картошку, заливала ее яйцами и тарахтела без умолку. Изложив горячие новости с работы и свежие сплетни о свекрови, вернулась к дачным проблемам.

– Липка, так что будем делать с вишней? Она уже начала осыпаться. Еще день-другой, и останемся без вишни.

– Не знаю, – честно призналась Липочка.

– Вечно ты ничего не знаешь.

Умостившись за столом, Вика снова переключилась на свекровь:

– Сидела бы уже в своем возрасте дома – нет, все ей мало, все работает, работает. Всех денег не заработаешь. Вот у нас нянечек не хватает, приходится за них вкалывать. А этот наш завотделением – блаженный, убогий. Говорит: перестилайте простыни. Зачем, спрашивается, пьяни подзаборной простыня свежая? Наши санитары не всегда даже их на кушетки кладут – попробуй, потаскай туши эти. Нет, правда! Обоссанные, в соплях, в слюнях, в блевотине, а им – свежую постель. Придурь.

Липочка от души сочувствовала наркологам.

– А что, к вам только алкаши попадают? – вдруг проявила интерес она.

– Нет, конечно. Вот на днях привезли приличного господина такого: в шикарном костюме, при галстуке, туфли на тысячу баксов тянут, портмоне от карт распухло. Тут я понимаю – респект и уважуха. Мы ему отдельную палату, цветочки в горшках притащили, покрывало на постели сменили, даже коврик в процедурке выклянчили. Он поутру все услуги оплатил, не чета алкашне. Или студент бывает, какой-нибудь наклюкается, и на подвиги его потянет. Привозят тоже. Слушай! – вдруг осенило Вику, и глаза у нее загорелись. – А давай я какого-нибудь коматозника к нам на дачу привезу. По-моему, классная идея! Задержание отработает на участке. Соберет нам вишню.

– А так можно?

– Пф! Упрошу ментов дежурных, я же почти всех их знаю.

– А как ты его привезешь?

– Пф! Прямо в ментовском уазике и доставим. Или на своей верблюдице. – Вика на свой страх и риск управляла «Ладой Калиной» мужа.

– Попробуй. Только не самого подзаборного. Страшно с ним на даче будет. Еще огреет нас чем-нибудь по голове или придушит. И ограбит.

– Нет, ну я же сначала справки о нем наведу у ментов. Чтоб нормальный человек был, без тюремного срока, только перебравший и нахулиганивший. Да и что у нас грабить? Проржавленный «волгарь» в гараже? И что мы втроем с одним не справимся? – Вика снова погладила себя по животу и искоса поглядела на щиколотку сестры. – А если не справимся, вызовем ментов.

– Слушай, – спохватилась Липочка, – я не могу. У меня завтра китайцы.

– Тебе разве не дали больничный? – В карих Викиных глазах зародилось недоверие.

– Дали, – поникла Липа, – но через неделю зачет, и Наталья вынудила меня дома с ними заниматься.

– А какая разница – дома или на даче? Пусть приезжают к тебе туда.

Предложение Олимпиаде не понравилось:

– Ты что?! – она махнула на сестру, словно отгоняя привидение. – Как они найдут дачу? И что я скажу Наталье?

– Скажешь, что вишня осыпается.

– У Натальи нет дачи, она не проникнется драматизмом ситуации.

– Ну, хорошо, придумаем что-нибудь другое. Давай ты сейчас ей позвонишь и скажешь, что тебе стало хуже, и тебя увозят в больницу.

– Нет, врать я не буду, – уперлась Липочка.

– Тогда скажи, что сестре, то есть мне, стало плохо, и ее, то есть меня, положили на сохранение, и тебе придется сидеть с Кирюхой.

– Не боишься, что тебя боженька за вранье накажет?

– Нет, не боюсь. Это ложь во спасение вишни. Звони.

Глава 12

…Вечерний город подмигивал огнями, манил обещаниями.

– Давай прошвырнемся, – подал идею Витек.

Андрей растрогался. Наконец-то рядом была родственная душа.

– Витек… Ты такой, знаешь… Вот есть мужики настоящие, а есть – фуфло. Валерка – фуфло гребаное, а ты – настоящий. Уважаю, – Андрей стиснул обеими руками и потряс ладонь новообретенного друга.

– Ты, Андрюха, тоже, – выступил с ответным номером Витек. – Я сразу просек: ты без гнили. Моего батю тоже Андреем кликали. Реальный был мужик.

Они обнялись.

– Звучит как тост, – намекнул Андрей.

– В точку. Где тут лабаз?

– Там. – Андрей устремился к пешеходному переходу.

Благополучно преодолев «зебру», приятели скрылись в дверях магазина.

Через десять минут оба появились на низком крылечке с пакетом. В пакете призывно позванивали две бутылки портвейна. Витек облизал сухие губы.

– Дуй за мной.

Послушный всем ветрам, Андрей дал увлечь себя в подъезд ближайшей пятиэтажки.

Расположились на рекламных – вот, оказывается, для чего они есть! – газетах под лестничным пролетом.

Витек заторопился, зубами сковырнул «козырек» на бутылке.

– Давай, – он протянул портвейн Андрею, – сначала ты, потом я.

Оценив жест, Андрей присосался неумело, язык втянуло в горлышко.

– Ну, че ты там? Давай быстрей, – торопил Витек.

– А че ты разовые стаканчики не взял?

– Это пижонство. Стакан денег стоит.

В этот момент дверь в квартиру №1 приоткрылась, и на приятелей обрушила нерастраченные силы молодящаяся тетка с челкой. У ног ее вертелась, оглушительно тявкала лохматая шавка, тоже с челкой.

– Да чтоб вас разорвало, пьянь болотная, ни днем, ни ночью покоя нет! Щас я вам устрою, – пригрозила тетка, скрываясь в квартире. Звякнула цепочка, голос удалился, только шавка осталась под дверью и продолжала тявкать за двоих.

В душу будто плюнули. Андрей поморщился от визгливого лая.

– Слушай, может, свалим отсюда?

– Не грузись, – отмахнулся Витек. – Твоя очередь.

Сделав несколько глотков, Андрей передал бутылку напарнику. Действительно, чего это он? В чужом подъезде нет Клары – уже счастье.

Неожиданно вспомнил, как напился впервые в жизни. Было ему пятнадцать. На даче у приятеля они опробовали самогон – та еще гадость. Выпил полстакана – и все, провал в памяти. Уром следующего дня родители приятеля отпаивали его рассолом и аспирином. Дома матери соврал, что отравился раками.

– Раков бы сейчас, – мечтательно произнес Андрей.

– А давай махнем на речку, – живо откликнулся Витек, – или на семерке до водохранилища доедем. Там раков – валом.

Идея захватила обоих. Решено было осуществить ее с утра. За это стоило выпить, и в ход пошла вторая бутылка портвейна.

Совершенно не ко времени хлопнула входная дверь, стальной голос протянул:

– Та-а-ак… И что это мы здесь делаем?

– Релаксируем, – нашелся Витек.

Издав неприличный звук, Андрей отлепился от бутылки, обернулся – в подъездном полумраке вырисовывались две плечистые фигуры.

Губы сами растянулись в улыбке:

– О! Витек, у нас гости. – Андрей сделал попытку подвинуться. – Присаживайтесь, господа, места всем хватит.

– Да нет, это вы поднимайтесь.

Идти никуда не хотелось, да и сил не было.

– Мужики, ну не хотите выпить, так идите себе куда шли, – Андрей с трудом ворочал языком.

Не теряя времени на досужие разговоры, Витек в этот момент прикладывался к портвейну.

– Нет, ты посмотри на них, а? – угрожающе произнес тот же голос. – Борзые. Совсем нюх потеряли.

Силуэты приблизились, пустая бутылка покатилась со звоном. Один из двоих ухватил Андрея за грудки, потянул вверх. Употребив непечатное слово, Андрей бестолково замахал руками, попытался вырваться.

И получил в глаз.

Глава 13

…В приемной покое перехватывало дыхание от запаха хлорки – полы еще были влажными. Монотонно гудела перегоревшая лампа дневного света под потолком, то погружая помещение в синий полумрак, то заливая его ядовитым светом.

В белом халате и сестринском туго накрахмаленном чепчике Вика наклонилась над пациентами.

Вывалянные в побелке, с присохшей грязью на обуви, пациенты «домиком» – голова к голове – полулежали на кушетке и спали мертвецким сном. Один напоминал сморчка, другой – каланчу. Имелись и особые приметы: у Сморчка это был застарелый шрам, рассекавший бровь, у Каланчи – свежий синяк во весь глаз.

– А под глаз-то за что ему засветил? – Вопрос обращен был к топтавшемуся рядом полицейскому в погонах сержанта.

– Сопротивление оказал, – пробубнил сержант, – оскорбил нас с Егором. А мы при исполнении.

– Дим. Кому ты впариваешь? В таком состоянии он ни рукой, ни ногой не мог двинуть, а ты – «сопротивление».

– Да нет, правду говорю. Вырывался и матерился.

– А по виду вполне приличный.

– Так это по виду.

– А документы при нем?

– Паспорт изъяли.

– Дим, – Вика разогнула спину. – У меня к тебе дело на сто баксов.

– Викуся, – оскалился сержант Дмитрий, – для тебя все, что хочешь.

– Трепло. Дай мне вот этого напрокат. – Вика ткнула пальцем в Каланчу.

– Это как?

– Ну, не оформляй задержание. Мне на даче помощь нужна. Муж в командировке, вишню собрать некому. Осыпается.

– Так давай я тебе соберу вишню.

– Дим, у меня муж ревнивый.

– А мы ему не скажем. – Рука сержанта скользнула по расплывшейся талии медсестры. Она выставила локоть:

– Дим, мне скоро в декрет.

– Да ты че? – поразился сержант. – Правда, что ли?

– Вот те крест.

– Ну ты даешь. А я думаю, что это Викуся так похорошела?

– Так что?

– Забирай, если очень надо.

– Правда, очень надо, – проникновенно глядя в глаза сержанту, подтвердила Вика.

Без особой охоты сержант расстегнул нагрудный карман, достал и протянул изъятое удостоверение личности.

Вика открыла паспорт, посмотрела на фото – на оригинал, сравнила, выгнула губы подковой:

– Че-то не похож.

Лампа мигнула, затрудняя опознание.

– Ясен пень, фингал же. Вон, смотри, – Дмитрий ткнул пальцем в Сморчка, – у этого шрам на брови. Так?

– Так, – признала Вика.

– И на фотке шрама нет. Так?

Переждав очередное погружение в полумрак, Вика сличила оригинал с копией. Глупо было спорить с очевидным.

– Ну да. Шрама нет.

– Все, что ли?

– Нет, подожди, это не все.

– Что еще?

– Давай ты его отвезешь сейчас ко мне на дачу.

– Викуся, это ты перегнула. Я ж на дежурстве.

– Ну, Дим. – Вика состроила уморительную рожицу. – Ну, пожалуйста, ну, зайка, ну, рыбка, ну, мой золотой, ну, мой хороший.

– Викуся, ты меня на что толкаешь? Меня же в любой момент могут на задержание отправить. По рации вызвать.

– Ну, ты же можешь сказать, что машина сломалась.

– Викусь, не могу. Извини.

– Дмитрий, – надулась Вика, – я тоже не могла, но помогала брату твоему из запоя выйти. Препараты, между прочим, до сих пор на мне числятся.

– Ладно, говори адрес.

– Спасибо. – Викино личико просияло. – Подожди, я только его уколю, чтоб не проснулся раньше времени. – И Вика умчалась в направлении процедурной.

– Помоги, – попросила она Дмитрия, вернувшись. Общими усилиями удалось обнажить плечо бесчувственному пациенту.

Всадив иглу, Вика быстро ввела раствор, энергично помассировала место укола ваткой со спиртом.

– Порядок. – Она потерла поясницу, распрямляясь. – Слушай сюда. Значит по Светлогорскому шоссе на пятнадцатом километре дачный поселок Желтушино. Знаешь?

Дмитрий кивнул.

– Линия третья, второй домик справа наш. Позвонишь мне, если не найдешь. За домиком сараюшка есть, там баба Тося козу держит. Вот там его и запрешь.

Ничего не ведающий пациент в этот момент безмятежно шевелил во сне губами. Он был счастлив. И Вика была счастлива. И Дмитрий, строго говоря, тоже был счастлив: он возвращал долг сторицей.

– А ключ?

– Там в петле гвоздь. Фонарик только возьми с собой.

Дмитрий кивнул.

– Да! И еще, Дим. Пробей его по базе на всякий. А то мало ли…

– Без ножа режешь.

– Дим, ну, ты же мальчик…

Дмитрий обреченно кивнул:

– Угу. Как его там?

Вика заглянула в паспорт:

– Городецкий Виктор Андреевич.