Текст книги "Долгий путь любви, или Другая сторона"

Автор книги: Анна Яфор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Глава 7

Сейчас кажется, что с того дня все и начало меняться. Кто-то перевернул страницу, повествующую о моей привычной жизни, а на новом листе писать было непросто. Во всяком случае, я к этому оказалась неготовой.

Он ждал меня неподалеку от вдоха в офис. Среднего роста, но при этом массивный, с неестественно крупными руками и жестким лицом. Глубоко посаженные глаза, тяжелый взгляд, тонкие губы, растянутые в усмешке, которая больше напоминала оскал. Лишь взглянула – и стало страшно, даже днем. Что было бы, повстречай такого в темном переулке?

– Александра? Позвольте Вас задержать на несколько минут.

Он знал, что до начала рабочего дня еще есть время. Я, как всегда, пришла раньше, с хорошим запасом: не стоило дразнить начальника без нужды. Но встреча с незнакомцем пугала.

– Что Вы хотите?

– Просто поговорить.

Мне прежде казалось правильным не судить о человеке по первому впечатлению, но теперь это не удавалось. Грудь сдавила паника.

– Я тороплюсь на работу.

Мужчина улыбнулся, подхватив меня за локоть.

– Это не долго.

Его пальцы не причиняли боли, но он держал так крепко, что вырваться было невозможно.

– Идемте же, Александра. Смелее, Вам ничего не грозит.

Он остановился у скамейки в парке, недалеко от офиса, но там, где почти невозможно было встретить кого-то из компании: все ходили другой дорогой. Присел рядом, заставляя невольно отодвинуться. Заметил мое движение и рассмеялся.

– Напрасно боитесь, я не намерен причинить Вам какой-то вред. Как раз наоборот, – но видя, что его слова меня нисколько не успокоили, пояснил. – Не буду тянуть. Я знаю, что Вы работаете уже почти год. Хорошо работаете, слышал отзывы весьма высокие. Начальник Вам доверяет, не так ли?

Я молчала, по-прежнему ничего не понимая.

– Саша, я знаю, что Кирман отлично платит, но готов предложить больше. Намного больше.

Я растерялась еще сильнее. Ему нужен переводчик и таким странным путем он пытается переманить меня к себе?

Видимо, мои размышления оказались для него очевидными. Мужчина покачал головой.

– Вы не так поняли. В Ваших профессиональных услугах я не нуждаюсь. Мне необходима другая информация, – он помолчал, задумчиво глядя на меня. – Компьютер в кабинете Кирмана. Сейф. Бумаги, к которым Вы сможете найти доступ. Документы компании, информация о сделках, финансовые записи. Я хорошо заплачу.

Я не поверила. Он говорил об этом в открытую, не прячась в подворотне, не звоня с незнакомого номера телефона, чтобы нельзя было определить, от кого именно поступил звонок. Я в самом деле производила впечатление человека, который способен на такое?

– Десять тысяч, Саша. Прямо сейчас, независимо от того, как много информации Вы сможете достать.

Хотелось убежать, но не получалось сдвинуться с места. Просто не укладывалось в голове, что все это не снится. Почему я? И что этому ужасному человеку нужно от Филиппа? Зачем?

Он заметил смятение на моем лице, но истолковал по-своему.

– Мало? Я готов торговаться. Назовите Вашу цену.

За весь этот год я почти не вникала в суть документов, которые приходилось переводить. В руках побывали многие бумаги, а еще о большем приходилось говорить с живыми людьми, обсуждая вопросы, в которых я была не сильна. Просто делала свою работу, что мне нравилось. В этом было что-то секретное, столь важное, что он предлагал такую стоимость?

– Вы хотите, чтобы за десять тысяч рублей я предала человека, на которого работаю уже не первый месяц?

– Долларов, Александра. И повторяю: я готов увеличить ставку, если этой суммы недостаточно.

Тут мне стало плохо уже по-настоящему. И так страшно, что затряслись коленки, а сердце заколотилось, будто я бежала очень долго, до изнеможения. Почему почти из полусотни сотрудников для этого жуткого разговора выбрали меня? На лице написано, что нуждаюсь в деньгах? Что готова переступить нормы человеческой морали и попрать элементарную порядочность? И что он сделает после того, как я откажусь?

– Я не могу…

Сказала – и зажмурилась, словно ожидая удара. Мне казалось, что он непременно последует, или на меня обрушится еще более худшее, но услышала лишь тихий смех.

– Вы боитесь, что я сейчас перережу Вам горло? Прямо здесь, средь бела дня за то, что оказались несговорчивой? Глупая девочка, я бы предложил любую сумму, какую бы ты не назвала. Но второй раз предлагать не буду. Беги на работу, ломай голову и дальше над иностранными словечками, вместо того чтобы использовать шанс всей твоей жизни.

И он ушел. Просто ушел, оставив меня в недоумении, в растерянности, в ужасе. Стрелки давно перевалили за девять, а я не могла сдвинуться с места. Хотелось сбросить наваждение, очнуться, осознавая, что это был всего лишь дурной сон, который остался позади. Но ощущение опасности не уходило, даже стало еще отчетливей, словно проникая в каждую клеточку тела.

Я зашла в офис на целых двадцать пять минут позже установленного времени. И, разумеется, первым, кто встретился на пути, оказался Кирман.

– Просто изумительно, Александра. Вы каждый день ведете себя все более смело. Подсказать, который час?

– Я знаю… – выдохнула едва слышно в ответ, попытавшись пробраться к своему столу. Но для этого нужно было обойти мужчину, а он стоял в проходе каменной стеной, не позволяя двинуться с места.

– Знаете – и все? Я не услышу никаких объяснений, душещипательных историй о том, как сложно утром попасть в переполненную маршрутку, как сильно Вы спешили, но какой-то злой гений удержал от возможности приехать вовремя? И где трепетные слова о том, как Вам жаль?

Я сглотнула подступивший к горлу ком.

– Мне жаль, Филипп Аланович. Очень жаль. Я не собиралась опаздывать, но… Так вышло.

Вспомнила предупреждение, сделанное в самый первый день. Он действительно увольнял тех, кто не соответствовал его требованиям. Всегда, почти без размышлений. Это все? Моя карьера окончена?

– Писать заявление об уходе?

Случившееся потрясло настолько, что даже возможная потеря работы пугала не столь сильно, как недавний разговор с незнакомцем.

Филипп рассматривал меня слишком задумчиво.

– Не думал, что Вы так сильно хотите уйти. Что случилось?

Вокруг находились люди. Не то, чтобы близко, но говорить о произошедшем в присутствии посторонних я бы точно не смогла. Должна была все объяснить, но не здесь и не сейчас.

– Простите меня.

– Александра, что случилось?

Он сделал лишь шаг в мою сторону, и между нами по-прежнему было несколько метров, но в тот момент показалось, что столкнулись. Я опять утонула в его глазах, глубоких, завораживающих, словно проникающих внутрь души. Готовых понять. Выдохнула тихонько:

– Простите.

Кирман помолчал, не сводя с меня глаз, а затем резко развернулся, покидая кабинет, бросив короткое:

– Работайте.

Я пыталась. Весь день что-то честно делала, но была не в состоянии ни на минуту отвлечься от случившегося. Едва дождалась окончания рабочего времени, чтобы поскрестись в кабинет Филиппа.

Даже показалось, что он ждал меня, во всяком случае удивления от визита точно не испытал, хотя прежде сама я никогда не приходила.

– Филипп Аланович, мне нужно поговорить с Вами.

Он кивнул на свободный стул.

– Не здесь.

– Нет? – в его голосе прозвучала заинтересованность, как будто бы смешанная с насмешкой. – Александра, назовите хотя бы одну вескую причину, по которой я должен встретиться с Вами вне офиса.

Он почти смеялся, но улыбка покинула лицо, стоило ему увидеть мои глаза. Возможно, сумел заметить панику, которая так и не улеглась. Поднялся, пропуская меня вперед.

– Надеюсь, у Вас на самом деле есть основания допускать подобные вещи. Идемте.

Отъехав от стоянки перед входом в компанию довольно далеко, остановил машину и развернулся ко мне.

– Итак…

И я сорвалась. Выплеснула с надрывом, то срываясь на крик, то шепча из последних сил обо всем, что не давало покоя с самого утра. О странном предложении неизвестного мне мужчины, о том, что он, скорее всего, не шутил, а я меньше всего хотела бы сделать то, о чем меня попросили. Последнее беспокоило особенно. А если Филипп не поверит мне? Если решит, что я так пытаюсь загладить вину? Но когда кончила изливать свои страхи, вдруг заметила, что мужчина улыбается и смотрит на меня с каким-то незнакомым прежде теплом.

– Успокойтесь, Александра. Никакой трагедии не случилось.

– Но… – как он может так говорить?

– Это была проверка.

– Что???

– Я не могу рисковать, держа в компании людей, которые однажды воткнут нож в спину. Почти к каждому из сотрудников рано или поздно подходит человек с таким предложением… исходящим от меня.

Я ослышалась, определенно. Или сошла с ума. Такого не может быть. Но Кирман не шутил, а его ободряющая улыбка убеждала в искренности сказанного.

– Почему именно теперь?

– Ну… Я жду, пока человек освоится в компании, почувствует себя уверенно. Пока вникнет во все дела и секреты. Решится выбирать.

– А если бы я выбрала сделанное предложение?

– Я сразу же узнал бы об этом, и Вам пришлось бы вернуться на то место, где состоялась наша первая встреча.

Я недоверчиво покачала головой.

– И все? Никакой более суровой кары не последовало бы?

Он опять смотрел слишком задумчиво.

– Саша, хоть и не терплю предателей, но никто из вас не давал мне клятву верности, и вряд ли я вправе ее требовать. И знаете, за несколько лет Вы – первый человек, рассказавший мне о такой встрече, хотя она настигала практически каждого.

Немыслимо. И совсем не легче, а как раз наоборот.

– Но ведь были такие, кто соглашался.

Он кивнул.

– Были.

– И Вы на самом деле просто отпускали их? Ведь если они собирались рассказать все Вашему человеку, то и любой другой мог бы получить нужную информацию. Разве нет?

– Почему же нет? Вы рассуждаете абсолютно верно. Я присматривал за ними … некоторое время…

– А потом?

– А потом в этом отпадала необходимость, потому что они лишались возможности что-либо говорить вообще.

В первую минуту показалось, что он не шутит: слишком серьезным, почти устрашающим был обращенный на меня взгляд. Я почувствовала озноб, словно внезапно открылась входная дверь, запуская в салон ледяной воздух. А потом его губы медленно расползлись в улыбке, но уже не ободряющей, – жесткой и какой-то ехидной.

– Страшно? Реальный мир не так красив, как в мечтах, правда, Александра? И кумира хочется сбросить с пьедестала?

Я молчала. Хотела бы ответить ему, но не могла, не находила не только слов, но даже мыслей. И да, мне опять было страшно, куда больше, чем минувшим утром, – до жути, до липкой, противной тяжести в животе. Но немного отдышавшись и воззвав к остаткам разума, я поняла, что боюсь… не Филиппа. За него. За то, что однажды найдется тот, кто окажется проворней, а последствия могут оказаться непредсказуемыми.

– Нет? Саша, Вы не перестаете меня удивлять. Хотя быть влюбленной в стареющего бандита и в самом деле куда романтичней, чем найти себе нормального, подходящего по возрасту парня.

Это он-то стареющий? И бандит? Я смотрела на идеально красивое лицо и не могла поверить, что Филипп не шутит, говоря об этом. Но спросила о другом.

– Почему Саша?

Его брови сдвинулись.

– Это не Ваше имя?

– Мое. Только Вы всегда называли меня Александрой. Почти всегда…

Я запнулась, вспоминая море из облаков над Европой и его суровые слова. Взглянула в глаза, понимая, что и он помнит. Мои мысли наверняка были очевидны, а вот, что происходило сейчас в его сознании, я не рискнула бы предполагать.

– Мы сейчас не на работе. А ты такая упрямая. Мне тебя уволить, чтобы выбросила из головы всю эту ерунду?

– Вам нужен переводчик. А я хорошо справляюсь со своими обязанностями.

Он хмыкнул в ответ на мое самоуверенное заявление.

– Ты – маленькая заноза… Не буду уточнять где. Я все чаще думаю о том, куда бы подальше тебя вышвырнуть.

Если его целью было причинить мне боль, то это удалось. Я впервые за долгое время ощутила, как закипают внутри слезы обиды. За что???

Он не позволял подобных высказываний больше ни в чей адрес. Хотя, что я знала о его отношениях с кем бы то ни было?

– Не вздумай рыдать. Терпеть не могу плачущих женщин.

Разумеется, после этих слез я все-таки заплакала. Отвернулась к окну, прикусывая губу, чтобы хотя бы не всхлипывать.

– Нарочно все делаешь наоборот? – тихо спросил он. – Если сейчас я скажу тебе уйти, специально останешься сидеть на месте?

Я помотала головой. Уж точно не специально. Так выходило в очередной раз, хотя и старалась не раздражать его. Уйти – так уйти. Все, что нужно, я выяснила, а тянуть время не имело смысла. На ощупь нашла ручку двери, подставляя мокрое лицо злым порывам ветра. Выскочила наружу и почти побежала прочь, отчаянно надеясь, что он окликнет меня, как-то попытается задержать. Ждала хоть какого-то звука за спиной, но до меня донесся только шум отъезжающей машины.

Глава 8

Жизнь вернулась в свое обычное русло. Монотонные, почти одинаковые дни, к которым Саша привыкла за эти годы, текли, почти не оставляя следов. Она ждала, что такой будет вся предстоящая зима, но неожиданно пришли перемены. В их компанию нагрянула налоговая проверка, за ней – другая, третья, и то, что казалось незыблемым, разрушилось в один миг. Директор слишком быстро принял решение о продаже фирмы. Мало кому из сотрудников были понятны детали, но общая картина вырисовывалась довольно ясно: они попросту остались без работы.

Некоторых случившееся повергло в шок, а Саша неожиданно для самой себя даже не расстроилась. Нет, она не меньше других нуждалась в деньгах, но слишком устала от постоянных переживаний, так что это новое не стало избыточной каплей. Несколько дней полностью посвятила дочке, обойдя с ней все вожделенные детские развлечения в городе, а потом с удвоенной силой бросилась на поиски нового места.

Здесь ее ждало разочарование. Переводческих компаний имелось немало, и сотрудники туда почти не требовались, а там, где существовали вакансии, никто не хотел брать человека, зацикленного лишь на бумагах.

Представить себя переводящей для живых людей не получалось. Она готова была погрязнуть в документах, лишь бы не пересекаться лишний раз с окружающими, но такие условия были неприемлемыми для всех, к кому пришлось обратиться.

Павел предлагал вообще оставаться дома, но этот выход вряд ли мог стать решением проблемы. Саша не хотела зависеть от мужа еще и в деньгах, тем более что основная часть финансов в семье доставалась благодаря его трудам. И продолжала искать, хотя с каждым днем надежд оставалось все меньше.

Как и почему оказалась однажды возле офиса Макеева, женщина с трудом могла бы пояснить даже самой себе. Но так случилось, и она не просто не убежала, осознав, где находится, – двинулась дальше, навстречу человеку, о котором предпочла бы забыть.

Ее встретила та же самая любезная секретарша, на этот раз не удивившаяся незапланированному визиту. И начальник оказался на месте, достаточно свободный для того, чтобы принять посетительницу.

Внезапно стало холодно, но дело заключалось не в приоткрытом стеклопакете. Саша замерла на пороге кабинета, рассматривая блеклые стены и тоненькую трещинку на штукатурке под самым потолком. Лучше смотреть куда угодно, но не в глаза странного мужчины. В них застыла дождливая осень, и это ощущение было неприятным. Но ей же не обязательно встречаться с его взглядом?

– Наша компания прекратила свою деятельность, и я оказалась вынуждена искать работу.

Наверное, так говорят только в книжках: собственная фраза покоробила слух, звуча слишком неестественно. Но Дмитрий или не обратил внимания, или же очень умело скрыл впечатления.

– У Вас есть вакантные места?

Он изумился, и мокрые листья в глазах показались темнее: будто сгустились тучи перед грозой. А Саша вместо того, чтобы сбежать, как делала уже не один год лишь при отдаленных раскатах грома, осталась на месте, леденея от страха, но при этом не желая исчезнуть. И, наконец, решилась посмотреть на него в упор.

– Я буду хорошо работать.

Макеев прищурился, словно замечая, насколько пристально она всматривается в его глаза, и отчего-то возникла мысль, что ее идея мужчине не понравилась.

– Не сомневаюсь в этом. Но, Александра Николаевна, у меня не предусмотрено должности переводчика только лишь бумаг, а Вы говорили о том, что с людьми не работаете.

Вот и все. Классическая схема и тот же самый отказ, который слышала уже неоднократно в других компаниях. Подходящий момент уйти. Но для того ли она переступала через саму себя, чтобы проститься сейчас? И почему так сильно этого не хочет?

Что-то подобное происходило однажды, когда сильнее страха оказалось желание ухватить неведомое прежде. Жалела ли Саша, что сделала тогда шаг, навсегда переменивший жизнь? И цена, заплаченная за те крупицы счастья, которых удалось коснуться, была ли оправданной? Нет, скорее всего. Слишком дорого и нестерпимо мучительно даже не для тела, хотя и ему пришлось невыносимо, но для души, погрязшей в опустошении и неверии. Но глядя сейчас в глаза почти незнакомца, Саша вдруг с ужасающей ясностью поняла, что при возможности вернуться и прожить все заново, даже зная исход, – сделала бы это, лишь бы еще раз ощутить, каким ярким может быть окружающий мир. Он вряд ли раскрасится теперь так же, как прежде, ведь художника больше нет, но сознательно топить себя в серости женщина больше не станет. Попытается хотя бы. И в самом деле, что ей терять? Павел обещал, что никому не позволит приблизиться к Даше, а для нее самой вряд ли может что-то стать худшим, чем уже совершившееся.

– Я готова переводить на Ваших условиях. Все, что скажете.

Ждала, что мужчина откажет, как многие другие, просто найдет десяток несуществующих причин, чтобы не взять ее. Но он окликнул секретаря:

– Людмила Борисовна, подготовьте бумаги о приеме на работу. Александра Николаевна будет новым переводчиком.

Занятия нашлись практически сразу, стоило лишь закончить с формальностями. Макеева она больше не видела, но секретарша оказалась посвященной во все необходимые вопросы. Познакомила с другими сотрудниками, посвятила в специфику деятельности, даже успела нагрузить делами, требующими срочного выполнения: Саша в течение нескольких часов общалась по скайпу с какими-то зарубежными партнерами, не слишком вникая в суть разговора. Технические термины мало о чем ей говорили, она лишь следила за точностью воспроизведения чужой речи.

К концу рабочего дня в кабинет зашел Дмитрий.

– Все в порядке, Александра Николаевна? Справляетесь?

Она кивнула. Хоть и устала, чувствовала себя гораздо лучше, чем предполагала. Или все дело в том, что общаться приходилось через экран?

– У Вас будут какие-то требования ко мне? Распорядок, условия?

Мужчина покачал головой.

– Думаю, что Людмила Борисовна рассказала все, что необходимо. Да и Вы наверняка сознательный человек, который не нуждается в особых предписаниях. Кроме того, в нашей работе нет ничего сверхъестественного, и мне бы хотелось, чтобы сотрудники чувствовали себя комфортно. Это важнее всего прочего.

Она сглотнула ставшую слишком ощутимой горечь. И с чего только взяла, что прошлое имеет особенность возвращаться?

– Если закончили на сегодня, могу подвезти Вас домой. Я тоже как раз собирался уходить.

Саша покачала головой.

– Спасибо, в этом нет необходимости. Я пройдусь пешком.

Мужчина не мог знать, что добираться до дома ей придется около часа, но она нуждалась сейчас в этом времени. Хотелось втянуть в себя прохладный воздух так, чтобы он проник до самой глубины сердца, насыщая морозной свежестью. Надеяться на скорый снег не приходилось, это вообще редкость для их зимы, но почему-то радовала скованная холодом земля, почти звенящая под ногами.

– Скоро стемнеет. Не самое подходящее время для прогулок.

В ее жизни вообще мало что было подходящим, оттого заявление Макеева прозвучало нелепой шуткой. Саша заставила себя улыбнуться.

– Не думаю, что кто-то поджидает в темном переулке именно меня: не такой уж я ценный приз. Скорее наоборот.

Он нахмурился, задерживая взгляд на ее лице. Смотрел так пристально, что стало неуютно, и объяснение его взгляду не находилось.

– Вы не боитесь ходить в одиночестве по вечерам?

Боялась… только не того, на что намекал новый начальник. Она страшилась теней прошлого, готовых настигнуть в любое мгновенье мучительными воспоминаниями о так и не состоявшемся счастье. Сколько было таких темных вечеров, когда наивная девочка с упоением ловила жар, стекающий с губ и насыщающий лучше любого лакомства? Не пугалась ни холода, ни тьмы, пока ОН был рядом. Разве могла представить, что именно от него и произойдет самое мрачное в судьбе? Ей ли теперь избегать угрюмых подворотен?

– Меня сложно чем-то удивить. А одиночество – скорее благословение, чем проклятье.

Мужчина умолк, на время отвлекаясь на какие-то бумаги, но Саше отчего-то казалось, что разговор не завершен. Так и вышло: стоило ей собраться окончательно, застегнув последнюю пуговицу на пальто, как Макеев поднялся следом.

– Мои дела в офисе на сегодня завершены, а нам не мешает познакомиться поближе, раз Вы будете тут работать. Позволите составить Вам компанию на прогулке?

Дешевый трюк. Он опасался за ее безопасность и так коряво хотел проследить за благополучным возвращением домой? Знал бы обо всем, вряд ли вообще взял бы на работу. Зачем ему лишние проблемы и неуравновешенные сотрудницы? Но перспектива оказаться рядом с этим человеком на опустошенных холодом улицах не отталкивала: если он действительно в чем-то опасен, это хороший повод все выяснить, а если встреча случайна, хорошие отношения с начальником работе точно не повредят. Да и возможно, станет меньше на одного демона прошлого.

Уже при выходе из офиса кольнуло сомнение: чтобы сопроводить ее, Макееву придется совершить явный крюк, еще и без автомобиля, а потом возвращаться назад. Но мужчина, будто угадывая ее мысли, пояснил:

– Я оставлю машину здесь, а домой доберусь на общественном транспорте. Не могу отказать себе в удовольствии пройтись пешком, не помню даже, когда последний раз делал что-то подобное.

Саша привыкла жить незаметно для окружающих, никого не тревожа своим присутствием. Но теперь что-то выбивалось из привычных рамок. Он мог бы гулять в одиночестве, или с какой-то дамой, которая обязательно должна была быть у еще достаточно молодого и вполне привлекательного мужчины. Но вместо этого шла рядом, стараясь не смотреть на серьезное лицо человека, сопровождающего ее. Что-то отвечала, почти не вникая в смысл разговора, делилась ничего не значащими подробностями собственной жизни, вздрагивая каждый раз, когда звучал его голос, словно эта колкость не просто воплощалась в звуки, а касалась кожи, причиняя почти физическую боль. И на середине пути неожиданно не выдержала:

– Что с Вашим горлом? Сначала я подумала, что это простуда, но сейчас вижу, что нет, – перехватила его взгляд опять с непонятным выражением. – Простите за бестактность.

– Ничего страшного. Я привык, что меня многие считают хронически больным или заядлым курильщиком, – он усмехнулся. – Но все гораздо проще. Бытовая травма несколько лет назад, повредившая дыхательные пути и голосовые связки.

– Извините, – Саша отвернулась, ругая себя за любопытство. И для чего только понадобилась информация? Разве это что-то меняет? Она словно пересекла некую границу, установленную собственноручно, ведь давно уже не интересовалась ничьей жизнью. На прежнем месте работы с ней неоднократно пытались подружиться и девушки, и молодые люди, но она пресекала любые попытки этого. Хватало собственного дома, Пашкиного внимания и тепла в Дашиных глазах. А теперь вдруг добровольно шагнула туда, куда поклялась больше не продвигаться: в чужой мир, более того: в мир мужчины. Зачем?

– Вам не за что просить прощения. Я-то привык, а посторонним людям мое хрипение наверняка царапает слух.

Она заставила себя взглянуть на него, пытаясь компенсировать возникшую неловкость. Но глаза невольно спустились ниже, сквозь ткань шарфа пытаясь рассмотреть… что? Следы той самой травмы? Ничего глупее в этой ситуации сделать было нельзя, кроме как таращиться на него, как невоспитанная девчонка.

Но мужчина неожиданно улыбнулся, гораздо теплее, чем она заслуживала своим поведением.

– Чужие пороки всегда притягивают взгляд. Это нормально для живого человека.

В словах звучал намек, или ей показалось? Но выяснять не стоило: и так зашла слишком далеко.

Они как раз свернули в сквер, казавшийся в этом время пустынным. Только голые деревья да пожухлые листья – немые свидетели их разговора.

– А в чем заключается Ваш проект? Если это не секрет, конечно.

Макеев снова улыбнулся.

– Если бы это был секрет, я бы не взял Вас на работу. Ничего тайного. Все просто и даже не очень интересно для молодой женщины. Разработки для системы «Умный дом», так сказать, технические новшества, которые еще не реализовались на отечественном рынке. Я изучаю зарубежные аналоги и пытаюсь адаптировать их к нашим условиям.

– Почему же не интересно? Наверное, каждый будет только рад, если его работу сделает кто-то другой. А если это еще и бессловесный робот, который не станет жаловаться на усталость и ничего не потребует взамен за свою помощь…

Так ответила бы любая нормальная женщина. Саша знала об этом, и воспроизвести нужные слова было не трудно. И что с того, что ей на самом деле нет никакого дела до подобных выдумок? Она любила домашние дела, отвлекаясь с их помощью от реальности, и не видела смысла заменять машиной что-то из своих повседневных операций. Но таких, скорее всего, меньшинство. Идея, бесспорно, интересна… для других людей. А она – всего лишь переводчик, тоже машина, выполняющая определенную функцию.

Кажется, мужчинам нравится, когда говорят об их увлечениях? Саша почти ничего не понимала в технике, но из глубины памяти вдруг поднялись затаенные способности фантазировать. Она принялась рассуждать о безразличных ей вещах, надеясь, что роль окажется убедительной, а для чего играла, сама не могла понять. Во всяком случае, это был повод отвлечься, погружаясь в нейтральную, безобидную тему. Ничего личного: ни последствия его травмы, ни ее страхи, то и дело грозящие вырваться наружу.

Уже во дворе собственного дома Саша поняла, что разговор прошел намного легче, чем представлялось. Макеев и правда не походил на человека с тайными умыслами, хотя вряд ли она являлась знатоком человеческих душ. Еще и мужских. Но поразмышлять об этом времени не нашлось, ее отвлек тонкий, заливистый голосок, разрезавший тишину вечерней улицы.

– Мамочка!

Дашка повисла на шее быстрее, чем Саша успела отреагировать. Родные ручки, щеки, раскрасневшиеся от прохладного воздуха, а в глазах – неподдельная радость от встречи.

– А мы гуляем!

– И я… гуляю… – она бросила взгляд на мужчину, остановившегося в нескольких шагах от нее, вновь выискивая повод для обоснования собственной тревоги. Но этого повода не было: на лице Макеева не отразилось почти никаких эмоций, лишь легкая тень умиления, которая возникает при виде чужих детей. Не больше.

– Дмитрий Сергеевич, это моя дочь, Даша. И муж, – мотнула головой в сторону подошедшего супруга. – Паш, это мой новый начальник.

– Привет, принцесса, – Дмитрий легонько тронул девочку за плечо, а затем обменялся дежурным приветствием с Павлом. Простился без спешки, без какой-либо несобранности – ровно и выдержанно кивнул ей напоследок и двинулся в обратном направлении.

Саша присела на корточки и уткнулась лицом в волосы дочки, вместе с ее запахом вдыхая в себя покой. Протянула руку мужу, помогающему подняться.

– Ничего не хочешь мне объяснить?

Она вздохнула. Хотела бы, если бы могла. Но объяснений не существовало даже для себя самой.

– Ему нужны сотрудницы для бумажного перевода?

Снова вздох. Хорошо, что хотя бы с Павлом можно не играть.

– Нет. Я согласилась переводить на деловых встречах.

Мужчина помолчал, потом глянул на все еще виднеющуюся вдали фигуру Макеева.

– Может быть, стоит догнать его и поблагодарить? Он сделал то, на что я уже перестал надеяться.

Саша прижалась к его плечу.

– Я сама не надеялась.

– Малыш… – приподнял ее лицо, разворачивая к себе. – Он… нравится тебе?

Испугалась. Вздрогнула всем телом, будто ощущая внезапный удар.

– О чем ты говоришь? Это… невозможно, – уткнулась в грудь мужу, прячась от его внимания, и потому не заметила, как губы мужчины тронула легкая, едва ощутимая улыбка.