Текст книги "Загадка домашнего привидения"

Автор книги: Анна Устинова

Соавторы: Антон Иванов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава IV
ИЗ ЖИЗНИ ДЕВЯТОГО «В»

Зачем же он приходил? – удивленно уставился на ребят Женька. – Не знаю, – пожал плечами Тимофей.

– Может быть, вы его чем-нибудь обидели? – предположила Таня.

– Ты что! – воскликнул Тимофей. – У отца вообще культ прадеда. Он о нем постоянно сведения собирает. Какому-то писателю биографию заказал. А потом еще хочет организовать музей.

– Тогда твоему прапрадеду вроде бы обижаться не на что, – серьезно заметил Темыч.

– А я о чем, – подтвердил Тимофей. – Этот наш прапрадед – гордость семьи.

– У нас вообще-то тоже в роду были какие-то незаконнорожденные дворяне, – тут же вмешалась Моя Длина. – То ли Гагарины, то ли Гусевы. Надо матери сказать, чтобы родословную заказала. Для людей нашего круга это очень важно.

– У нас она уже есть, – многозначительно произнес Тимофей.

– Не беспокойся. И у меня будет, – заверила Моя Длина. – Просто руки никак не доходят этим серьезно заняться.

Юные детективы украдкой переглянулись. Похоже, Мою Длину изрядно заел Тимофеев купец первой гильдии.

– Сейчас многие себе делают за деньги фальшивые родословные, – словно бы вскользь проговорил Тема.

Моя Длина сердито выпятила вперед подбородок. Кисть ее правой руки сжалась в кулак. Тимофей тоже смотрел на Темыча неласково.

– Давайте-ка лучше подумаем, что нам дальше делать, – спешно вмешался Олег.

– Что уж тут сделаешь, – вздохнул Тимофей. – Сами видели…

– Сделаем! – бодро заверил Женька. – На то мы и Компания с Большой Спасской…

– Вы бы еще сказали, что можете к прапрадеду на тот свет наведаться, – покачал головой Тимофей.

– Это совершенно не обязательно, – отозвался Тема. – Тем более, если твой прапрадед с нами сам идет на контакт.

– Действительно, – подхватила Таня.

– И вообще! Нам и здесь хорошо! – воскликнул Женька. – Чего мы там у твоего прапрадеда не видали?

– Туда, – указал пальцем вверх Тема, – вообще торопиться не следует.

– Пошли к Тимофею в комнату, – предложил Олег и первым направился вперед по коридору.

В центре комнаты по-прежнему стоял круглый" стол, который друзья притащили из кабинета. Нагнувшись над ним, Олег обнаружил несколько стеариновых капель на том месте, где стояла свеча. В остальном все в комнате вроде бы оставалось именно так, как было перед спиритическим сеансом. Даже окна плотно закрыты бархатными портьерами.

– Если бы я один проводил этот сеанс, то решил бы, что мне все приснилось, – пробормотал Олег.

– Всем вместе присниться ведь не могло, – возразил Тема.

– Вообще-то, наверное, я предпочла бы, чтобы приснилось, – испуганно сказала Таня.

– Я тоже, – сказал Тимофей. Ребята расселись за круглым столом.

– Может, еще один сеанс проведем? – подмигнул остальным Олег.

– Ну, уж нет! – немедленно воспротивился Тема.

– Не надо, – испуганно посмотрел Тимофей на Олега.

– Что-то у вас с чувством юмора стало плохо, – покачал головой тот. – Какой уж сегодня сеанс. Да и купец первой гильдии, наверное, уже дома.

– Где дома? – спросил Женька.

– Где, где, – буркнул Тема. – На том свете, конечно.

– А кстати, Тимофей, когда умер твой прапрадед? – полюбопытствовал Олег.

– Очень давно, – прочувствованно изрек юный потомок купца первой гильдии. – В тысяча девятисотом году.

– Ну да, – понимающе закивал Те-мыч. – Тогда ведь почти ни от каких серьезных болезней не лечили.

– Началось! – тяжело вздохнула Катя. – Нашему Темочке только дай о болезнях поговорить.

– Много ты понимаешь, – надулся Тема.

– Между прочим, наш предок, который был незаконнорожденным дворянином, тоже до революции умер от туберкулеза, – гордо произнесла Моя Длина.

– Нет, наш здоровым был, – уверенно произнес Тимофей.

– Если умер, значит, не был здоровым, – заспорил Тема.

– Нет, был, – стоял на своем Тимофей.

– Сейчас они, по-моему, подерутся, – наклонилась Катя к Таниному уху.

– Повод, конечно, достойный, – шепнула подруга. Темыча и впрямь что-то заело:

– Ты, Тимофей, просто плохо в таких вещах разбираешься. Перед смертью все болеют. Даже если это никому не заметно.

– А мой прапрадед не болел, – уперся Тимофей. – У него вообще организм был железный. Если бы не эти устрицы…

– Какие устрицы? – Женька, вскочив на ноги, перегнулся через стол к Тимофею.

– Обыкновенные, – отозвался тот. – Сам, что ли, никогда устриц не ел?

– Да я… – засмущался Женька, который" в основном привык иметь дело с котлетами. – И вообще, при чем тут я? – нашелся он. – Речь идет о купце первой гильдии.

– Ну, вроде, отец про его смерть так рассказывает, – принялся излагать Тимофей. – Прапрадед поехал в Париж на всемирную выставку. Там экспонировалась какая-то продукция его фабрики. Ну, а на обратном пути прапрадед в поезде умер. Вроде бы от устриц. Верней, потому что съел их слишком много.

– Естественно. Заворот кишок, – тоном бывалого врача поставил диагноз Тема.

– Вот-вот, – подтвердил Тимофей. – Что-то вроде этого.

– Много вы понимаете! – вдруг забегал по комнате Женька. – Тут заворот кишок ни при чем. Просто устрицы были отравлены.

– Откуда ты знаешь? – изумились остальные.

– Тут и знать нечего! – размахивая руками, прокричал Женька. – Просто, как дважды два. Ты говоришь, прапрадед твой был здоровый?

– Как бык, – подтвердил Тимофей. – То есть я, конечно, не знаю, – уточнил он. – Но по семейным преданиям выходит именно так.

– Раз он был здоровый, да еще купец, – с торжествующим видом продолжал Женька, – не мог он умереть от того, что просто переел устриц. В дореволюционной России купцы знаете как обжирались. Могли, например, двести блинов подряд съесть. Что им какие-то устрицы! Пусть твой прапрадед их хоть бочку слопал.

Тимофей поморщился. Он не привык, чтобы о славном предке говорили столь пренебрежительным тоном.

– Между прочим, не все русские купцы ели блины бочками, – счел своим долгом отметить он. – Мой прапрадед был цивилизованным бизнесменом.

– Ни фига! – решительно возразила Моя Длина. – Цивилизованный бизнес в России тогда только начал зарождаться. Но ему помешала революция. Так что купцы были все без понятия. Вот дворяне…

– Дворяне твои тоже были хороши, – не собирался уступать пальмы первенства Тимофей. – «Мертвые души» читала?

Моя Длина потупилась. С чтением классической литературы у нее было плохо. Школьникова говорила, что такие книги у нее «не идут». А в школе «Мертвые души» еще не проходили. Поэтому в споре возникла пауза.

– И чего заладили: купцы, дворяне, жрут-не жрут, – поспешил вмешаться в спор Женька. – Лучше ты нам, Тимофей, скажи: дед был очень богатый?

– Ну! – подтвердил потомок купца первой гильдии.

– Значит, старинная разборка! – радостно изрек Женька. – Конкуренты убрали твоего прапрадеда.

– Запросто! – оживилась Моя Длина, которая была наслышана о разборках куда больше, чем о «Мертвых душах» Гоголя. – Это сейчас в основном стреляют или там бьют. А до революции, наверное, травили устрицами.

– Я только не понимаю, что это вам дает? – вмешался Темыч.

– Он еще спрашивает! – обиделся Женька. – Такая версия классная!

– Естественно, спрашиваю, – подтвердил Тема. – Даже если, положим, прапрадеда Тимофея кто-нибудь устрицами отравил, это еще не повод постоянно появляться тут в виде призрака.

– А вдруг он хочет рассказать праправнуку правду о своей смерти? – не сдавался Женька.

– Вообще-то такое иногда случается, – широко раскрыла и без того огромные голубые глаза Таня.

– А я о чем! – с торжеством воскликнул Женька. – Твой прапрадед…

– Слушай, Тимофей, – перебила Катя. – У твоего прапрадеда какое отчество было?

– Егорович, – отозвался потомок купца первой гильдии. – Тимофей Егорович.

– Вот так и давайте его называть, – продолжала Катя. – А то «прапрадед» чересчур длинно.

– И уважительней к пожилому человеку обращаться по имени-отчеству, – поддержал ее Тема.

Женька, размахивая от волнения руками, продолжал носиться по комнате.

– Я к чему это все…

– Действительно, к чему? – поинтересовался Олег.

– К тому, что Тимофей Егорович, наверное, для того к Тимофею и приходит.

– Для чего? – не доходило до остальных.

– Совсем тупые? – покрутил пальцем возле виска Женька. – Тимофей Егорович хочет, чтобы его праправнук нашел того типа, который его отравил!

– Приехали! – усмехнулась Катя. – Если Тимофея Егоровича убили в девятисотом году, то убийца давно в могиле лежит.

– И могила его заросла колючим терновником, – мрачно добавил Тема.

– Вообще-то верно, – разом скис Женька. – Тогда я вообще не пойму, чего Тимофею Егоровичу неймется?

– Ой, мальчики-девочки, я, по-моему, поняла! – с победоносным видом сказала Школьникова. – Одна близкая подруга матери обращалась по своим личным делам к белой колдунье. Между прочим, колдунья очень хорошая. За две тысячи баксов так помогла! Теперь у этой подруги на личном фронте полный о'кей.

– А Тимофей Егорович тут при чем? – спросил Женька.

– Ты до конца дослушай, – поморщилась Моя Длина. – Когда подруга благодарила колдунью за помощь, та ей ответила, что личные дела улаживать просто. Бывают, мол, случаи и посложней. И рассказала, как ей недавно пришлось возвращать одного парня, которого призрак дедушки уволок с собой на тот свет.

– Как на тот свет? – побледнел Тимофей.

– Очень просто, – с жизнерадостным видом продолжала Моя Длина. – Этот дедушка внука очень любил. Вот после смерти за ним и явился.

– Но я же Тимофея Егоровича вообще не знал, – с надеждою произнес Тимофей.

– Не имеет значения, – возразил Темыч. – Он-то за тобой мог с небес наблюдать. Вот ты ему и приглянулся.

– Но я не хочу к нему, – вздрогнул потомок купца первой гильдии.

– Ничего, Тимофей, – ободрила Моя Длина. – У нас с матерью телефон этой колдуньи записан. В крайнем случае вернет тебя обратно. Тот внук ведь вернулся. Правда, пока он ничего не говорит. И ходить не может. Но колдунья материной подруге сказала, что с ее помощью он постепенно полностью восстановится.

Ноги у Тимофея подкосились. Он рухнул в изнеможении на диван.

– Может быть, мне из этого дома куда-нибудь смыться? – произнес он дрожащим голосом.

– Не поможет, – взглянул на него исподлобья Темыч. – Призраки в любой точке земного шара кого хочешь найдут. Так что, если уж Тимофей Егорович чего решил…

– Прекратите! – вмешался Олег. – Мы же еще ничего не знаем. И вообще, я думаю, что тут дело гораздо сложнее.

– Правда? – обрадовался Тимофей. Олег ободряюще кивнул.

– Думаю, если даже это настоящий призрак, то цели у него какие-то другие.

– Точно! – воскликнул Женька. – Иначе бы ты, Тимофей, давно уже к нему отправился.

– Знаешь что, – повернулся Олег к Тимофею. – Посмотри-ка внимательно, все ли в комнате на своих местах?

Тимофей медленно поднялся с дивана. Слова Олега несколько его ободрили.

– Так, – двинулся он вдоль широкого книжного шкафа. – Тут вроде бы все на месте.

– Ты получше смотри, – сказал Женька– А то вдруг что-нибудь прозеваешь.

– Не волнуйся, – заверил его Тимофей. – У меня зрительная память знаешь какая.

Убедившись, что книги в шкафах расставлены, как обычно, Тимофей скользнул взглядом по компакт-дискам и компьютерным дискетам, затем повозился возле компьютера, заглянул даже за бархатные портьеры и, наконец, оказался возле заваленного всякой всячиной письменного стола.

– Вроде бы как перед сеансом было, так и осталось, – наконец сказал мальчик. – Хотя… погодите-ка, погодите…

– Что? – подлетел к нему Женька.

Тимофей не ответил. Лицо его вновь побледнело. Рот был полуоткрыт. Взгляд рассеянно блуждал по лицам присутствующих.

– Говори! – поторопил Женька.

– Пропало… – хриплым голосом произнес Тимофей и снова умолк.

– Что пропало? – не выдержал на сей раз Олег.

– Пресс-папье, – выдавил из себя Тимофей. – Личная вещь прапрадеда.

– Вот это да, – прошептала Таня. Тут из коридора послышались голоса.

– Предки, – пояснил Тимофей. – Пора расходиться. – В комнату заглянул толстый мужчина в строгом темно-сером костюме.

– Как ты? – кивнув остальным, спросил он у сына.

– Нормально, – ответил тот.

– Тимофей, через пять минут ужинать, – в дверях показалась элегантная блондинка. Тут, увидав Мою Длину, она прочирикала: – Машенька, здравствуй! Как там твоя мамочка? Большой ей привет от нас!

И оба родителя двинулись дальше по коридору.

– Ты не расстраивайся, Тимофей, – стали его ободрять на прощание ребята. – Пр-стараемся тебе помочь.

Тимофей проводил их до выхода из дома.

– Договоримся так, – уже открывая подъезд, обратился Олег к Тимофею. – Если больше ничего не произойдет, мы тебе позвоним завтра, во второй половине дня. Думаю, что к этому времени у нас уже будет какой-то план.

– Завтра меня не будет, – отвечал Тима-феи. – Я в лицее до позднего вечера.

– Тогда послезавтра, – сказал Олег. – А если что-нибудь произойдет, позвони, когда из лицея вернешься.

Тимофей кивнул. Дверь за ребятами захлопнулась. Они не спеша пошли по Даеву переулку в направлении Сретенки.

– Ну и что вы обо всем этом думаете? – посмотрел на друзей Олег.

– Кучу денег на дом ухлопали, а счастья нет, – философски изрек Темыч.

– О деньгах и о доме потом, – отмахнулся Олег. – Меня больше волнуют все эти странности.

Остальные молчали.

– Тут впору действительно обращаться к какому-нибудь колдуну, – наконец сказала Моя Длина.

– Надеюсь, что обойдемся своими силами, – возразил Олег.

– Раньше справлялись и теперь сможем, – уверенно произнес Женька.

– Главное, чтобы сложилась хоть сколько-нибудь логическая картина, – задумчиво продолжал Олег. – А она пока не складывается.

– Ладно, мальчики-девочки, – заторопилась Моя Длина. – Мне надо скорее домой попасть. А то ведь завтра Андреев урок, – томно вздохнула она. – Я должна быть в отличной форме.

– А мы еще погуляем, – сказал Олег.

– Тогда до завтра.

И Школьникова унеслась вперед.

– Бедный Андрей, – со вздохом сказала Таня.

– И когда она от него наконец отстанет, – осуждающе покачал головой Темыч. – Лучше бы на Пашкова обратила внимание.

При этом Темыч украдкой покосился на Катю, которая, по его глубокому убеждению, тоже чересчур мало обращала внимания на него, зато почему-то слишком часто увлекалась старшеклассниками. Катя, поймав его взгляд, фыркнула и отвернулась. Тема опустил голову и, размышляя о ветрености женщин, угрюмо поплелся следом за друзьями.

– Самое странное с этим старинным пресс-папье, – снова заговорил Олег.

Они свернули в Ананьевский переулок и пошли к Садовому кольцу.

– Остальное, по крайней мере, укладывается в одну схему, – сказал Олег. – А вот пресс-папье…

– Уж не знаю, в какую у тебя там схему укладывается, – возразил Тема. – А у меня, лично, в голове полный сумбур.

– Смотря с какой точки зрения посмотреть, – потеребил дужку очков Олег.

– С какой ни смотри, – продолжал Тема.

– Да чего вы зря голову ломаете, – вмешался Женька. – Призрак он и есть призрак. Надо только его как-нибудь поймать и как следует с ним побеседовать.

– У Женечки нашего все просто, – с иронией проговорила Катя. – Только интересно, как ты ловить собираешься Тимофея Егоровича?

– Ну… – замялся Женька, который привык, что они всегда имели дело с вполне реальными преступлениями. А тут… тайна есть, а ловить вроде некого.

– А чем тебе пресс-папье не нравится? – тем временем спрашивал Темыч у Олега.

– Тем, что призраки обычно вещей с собой не утаскивают, – ответил мальчик в очках. – Мебель там двигать или крушить все вокруг – это они пожалуйста. Но вот что-то с собой забирать…

– Я тоже такого не слышал, – согласился Тема.

– Вот и думайте, – невесело усмехнулся Олег. – Мне кажется, в этом исчезнувшем пресс-папье и должна крыться разгадка.

– Если Тимофей его куда-нибудь под стол со страха не уронил, когда мы после сеанса бежали на улицу, – сказала Катя.

– А кстати, – вмешалась Таня. – Кто-нибудь помнит, как мы тогда на улице оказались?

Вновь наступило молчание. Каждый из пятерых пытался сообразить, что случилось после того, как они попали в зимний сад? Однако ни один из Компании с Большой Спасской так и не смог вспомнить, как одевался и выходил на улицу.

– Вот вам и Тимофей Егорович, – сказала Катя.

– Я бы на вашем месте поменьше упоминал е|го имя, – посоветовал Тема. – Особенно на ночь глядя, – с опаской вгляделся он в темноту Ананьевского переулка.

Не успел он это произнести, как словно бы по заказу поднялся ветер и с воем понес поземку. Хлопьями повалил снег.

– Пошли домой, – заторопился Олег. – Все равно я чувствую, что сегодня мы ничего путного не придумаем.

– Тем более уже почти восемь, – взглянула на часы Таня.

– Тогда бежим! – едва дождавшись зеленого света, кинулся Олег на ту сторону улицы.

Добравшись до поворота в Портняжный, Олег распрощался с друзьями и поспешил домой…

Наутро перед уроками времени на разговоры у ребят почти не оставалось. Олег лишь успел сказать, что у него появились кое-какие новые соображения, но чтобы утвердиться в своих догадках, ему надо вечером поговорить с Тимофеем. Затем друзья поспешили в класс. Первым уроком сегодня была история, которую вел их классный руководитель. А к нему девятый «В» старался не опаздывать. Андрея Станиславовича все любили.

– Привет, мальчики-девочки! – нагнала друзей около класса Моя Длина.

По случаю урока истории она была одета особенно ярко и вызывающе. Больше всего впечатляло сочетание ядовито-зеленого пиджака с пунцово-красной майкой, по которой через всю грудь простиралась белая надпись «Джанни Версаче».

– Ну, как я вам сегодня? – игриво осведомилась Моя Длина.

– Очень красиво, – обменявшись украдкой выразительными взглядами, ответили Катя и Таня.

– Машка-а! – подлетел к ним в это время Пашков. – Вот это класс! Как в лучших домах!

– А я и есть из лучших домов, ребенок! – с высокомерным видом отозвалась Школьникова.

– Я и говорю, – Пашков не мог отвести глаз от Моей Длины. – Тебе хоть сейчас на этот…

– На подиум, – едва сдерживаясь от смеха, подсказала Катя.

– Вот именно, – подтвердил на полном серьезе Пашков.

– Могу и на подиум, – легко согласилась Моя Длина.

Войдя в класс, она уселась на первую парту возле учительского стола. С этой точки она уже давно вела психологические атаки на любимого учителя. И, несмотря ни на что, надежд не теряла.

– Как вчера прошло-то? – с тоскою поглядывая на Мою Длину, спросил у ребят Пашков.

– Сложно, – отозвался Олег. – На перемене расскажем.

– Ладно, – согласился Пашков. – Учтите, я уже могу с вами дальше работать. Предок мой успокоился.

– Ну-ка, все по местам! – в класс вошел Андрей Станиславович.

В свои тридцать пять лет он был моложав, строен, носил длинную пышную шевелюру и одевался, за исключением самых торжественных случаев, не иначе как в джинсы. Кроме того, он ездил на подержанном мотоцикле «Харли Дэвидсон». Покупал постоянно модные диски, которые с удовольствием давал переписывать всему своему классу. И обладал множеством других замечательных качеств, которые позволили Лешке Пашкову еще в пятом классе сказать, что Андрей у них – «крутой мужик».

Учителем Андрей Станиславович стал тоже не совсем обычным путем. После десятого класса он мечтал заняться классической филологией, но на вступительных экзаменах в университет провалился. Зато попал в армию. И не просто, а прямиком в Афганистан. Там как раз тогда только что начиналась война. Андрей Станиславович умудрился пройти ее без единого ранения. Впечатлений, однако, вынес достаточно.

Вернувшись в Москву, бывший десантник Андрей Пирогов твердо решил: он должен учить детей. И не чему-нибудь, а истории. Поэтому, окончив педагогический институт, он пришел работать в школу номер две тысячи один, где сам учился.

В его выборе крылась еще одна тайная цель. Именно здесь преподавала математику бывшая одноклассница Андрея Станиславовича – Светлана. В конце десятого класса у них начался бурный роман. Когда же Андрей попал в армию, Светлана неожиданно вышла замуж. Теперь роман у них возник снова. Продвигался он трудно. За его развитием следила вся школа, а особенно подопечные Андрея из бурного содружества «В», которые с самого начала взяли любимого классного руководителя под свою опеку.

В конце прошлого учебного года в отношениях Андрея и Светланы наметился, по словам Темыча, «положительный сдвиг», и дело вроде бы даже шло к свадьбе. Однако потом они вновь рассорились. Андрей Станиславович уже который месяц ходил какой-то потерянный, что вызывало большое сочувствие у всего класса, кроме, разумеется, Моей Длины. Школьникова вообще была убеждена, что Светлана не пара Андрею. «Ему, – повторяла она, – нужна умная заботливая жена с положением в обществе». Поэтому Моя Длина в последнее время проявляла на уроках истории особенную активность.

Вот и сейчас, едва Андрей Станиславович появился в классе, Школьникова приняла очень соблазнительную, по ее мнению, позу. Выставив вперед грудь, она постаралась сесть так, чтобы была видна ее новая майка с надписью «Джанни Версаче».

– Школьникова! Сядь нормально! – тут же смущенно отвел глаза учитель.

– Как скажете, Андрей Станиславович, – Моя Длина мигом села как примерная первоклассница. – Ваше слово вообще для меня закон.

– Начинается, – шепнула Катя на ухо Тане.

– Машка! Кончай свои штучки! – бестактно выкрикнул с задней парты Марат Ах-метов.

Моя Длина, сжав кулаки, кинулась к обидчику. Но на полпути ее остановил окрик Андрея Станиславовича:

– Сядь, Школьникова!

– Ну, если вы так хотите… – грозя исподтишка Ахметову увесистым кулаком, Школьникова вернулась за парту.

Наконец класс затих.

– Итак, война североамериканских колоний за независимость, – произнес Андрей Станиславович.

– Североамериканские колонии – это Штаты, да? – усиленно строя учителю глазки, проворковала Моя Длина.

– Именно, – сказал Андрей Станиславович.

– Обожаю Штаты! – не унималась та. – Кстати, мы с матерью этим летом в Нью-Йорк собираемся.

– Фигня твой Нью-Йорк! – тут же откликнулся с задней парты Марат Ахметов. – Мой папаша недавно ездил, ему не понравилось.

– Много он понимает, папаша твой, – огрызнулась Школьникова.

– Это, выходит, ты моего предка не уважаешь? – грозно двинулся к ней с задней парты Марат.

– Ахметов! На место! – прикрикнул Андрей Станиславович.

– Нет, – заупрямился тот. – Пусть эта тыдра сначала мне объяснит, что имеет против моего предка.

Моя Длина, исторгнув вопль, который сильно смахивал на воинственные завывания североамериканских индейцев, бросилась на обидчика. Но еще раньше к нему подлетел Пашков.

– А ну повтори, кто тут тыдра? – потряс он хилым кулаком перед носом здоровяка Ахметова.

– Уйди, малявка, – с удивлением посмотрел на него Марат.

– Извинись перед Машкой! – потребовал Пашков.

– Камикадзе, – испуганно вжав голову в плечи, прошептал Тема.

– Придется помочь Пашкову, – выскочил из-за парты в проход Женька.

– Ребенок, – отодвинула Пашкова в сторону Моя Длина. – Я сама ему врежу.

Ахметов успел пригнуться. Кулак Моей Длины ударил по плечу некстати подоспевшего Андрея Станиславовича.

– Однако, – усмехнулся в пшеничные усы он.

– Андрей Станиславович! – горестно воскликнула Школьникова. – Я не хотела.

– Ладно, Школьникова, садись, – почему-то Глядел себе под ноги учитель.

Школьникова, про себя проклиная Марата, поплелась на место. По классу разносились смешки.

– Может, все-таки разрешите мне начать урок? – с подчеркнутой вежливостью осведомился у класса Андрей Станиславович.

– А ну, тихо! – решила помочь ему Моя Длина.

– Ты Андрею Станиславовичу не жена, чтобы тут распоряжаться! – мстительно выкрикнул с задней парты Марат Ахметов.

Девятый «В» сотряс новый взрыв хохота. Школьникова снова попыталась проучить Ахметова, но классный руководитель ей не позволил.

– А ты, между прочим, Марат, перед Машкой так и не извинился за тыдру, – снова возник Пашков.

– Слушай, не лезь в чужие разборки, а? – похлопал его отеческим жестом по плечу Ахметов.

– Сядь, Пашков! – уже терял терпение Андрей Станиславович.

Три минуты спустя, наконец, воцарилась полная тишина. Классный руководитель принялся рассказывать о войне за независимость. Моя Длина, несколько придя в себя, вновь начала строить глазки любимому учителю. Однако она понимала, что для успеха этого недостаточно. Вот если бы задать Андрюше какой-нибудь умный вопрос по теме… Однако Моя Длина ничего не знала о войне североамериканских штатов за независимость. Поэтому ей оставалось лишь слушать, время от времени показывая Андрею Станиславовичу, сколь она восхищена уроком.

Так длилось до той поры, пока любимый учитель не упомянул на свое несчастье генерала Джорджа Вашингтона, под командованием которого североамериканские колонисты и добились независимости от британской короны. О Джордже Вашингтоне Моя Длина знала. Его изображение красовалось на однодолларовых купюрах. Мама Моей Длины по поводу портретов на долларах даже как-то сказала дочери, что, чем главней президент, тем на более крупной купюре помещено его изображение. «Но тогда, – перестав слушать любимого учителя, начала размышлять Школьникова, – выходит, что Франклин главнее? А у Андрюши получается, будто независимость Штатов началась с Вашингтона. Вот об этом-то я сейчас и спрошу».

– Андрей Станиславович, – проговорила она томным голосом. – У меня вопрос.

– Да, Школьникова? – посмотрел на нее учитель.

– Почему, если Джордж Вашингтон так много сделал для Штатов, его портрет на однодолларовой купюре, а Франклина на ста? Сто баксов-то как-никак деньги. А один бакс – просто тьфу.

Андрей Станиславович оторопел. Ему как-то раньше не приходило в голову рассматривать историю Соединенных Штатов с такой точки зрения.

– Кому доллар тьфу, а кому деньги, – ворчливо произнес с места Темыч, – а потом, однодолларовых купюр выпускают больше. Поэтому на них и должен быть портрет самого главного президента.

– Вот это Темка! – с благодарностью поглядел на него Андрей Станиславович. Темыч гордо выпятил худую грудь.

– Все равно Машка права, – подал реплику с задней парты Марат Ахметов. – Сто баксов круче.

– По одному доллару можно тоже сто баксов скопить, – заспорил с ним Боря Са-вушкин. – Знаешь, какая пачка получится.

– И пока будешь, например, их отсчитывать в магазине, сто раз посмотришь на Джорджа Вашингтона, – подхватил Мишка Сидоров.

– Слушайте, может, займемся историей? – спросил Андрей Станиславович.

Тут распахнулась дверь. В класс вошел директор две тысячи первой школы Михаил Петрович.

– Что у вас тут за дискуссия? – повернулся он к Андрею Станиславовичу.

– Обсуждаем денежную реформу во время войны за независимость в североамериканских штатах! – выпалил первое, что пришло в голову, Женька.

– Вот оно как, – заинтересовался директор. – Выходит, они сразу одновременно с войной реформу затеяли?

– История этого не подтверждает, – сказал чистую правду Андрей Станиславович.

– Чего же тогда обсуждать? – удивленно поднял брови директор.

– А мы в порядке гипотезы, – пришел на помощь учителю Олег.

– В порядке гипотезы – это хорошо, – одобрил директор, который всегда с уважением относился к смелым педагогическим экспериментам. – И как же вы обсуждаете?

– С помощью сравнительного анализа долларовых купюр! – воскликнул Тема, который сегодня был явно в ударе.

– Очень полезный анализ, – одобряюще улыбнулся Михаил Петрович классному руководителю девятого «В». – В особенности, когда у нас в государстве строятся рыночные отношения. Я, собственно, вот что хотел сказать, – спохватился он. – У вас по расписанию после пятого урока бассейн. Но физкультура поскользнулась и сломала ногу. То есть, – осекся Михаил Петрович, – конечно, не физкультура, а ваша учительница физкультуры Ираида Георгиевна. На период болезни ее заменит Арсений Владимирович. С ним в бассейн нормативы сдавать и поедете. И не после пятого урока, а после третьего.

– Ура! – закричал Марат Ахметов. Физкультура ему всегда нравилась больше других предметов.

– Плескайся теперь в этой луже, – заворчал Темыч,

– Продолжайте урок, Андрей Станиславович, – направился к двери директор.

– Тут и продолжать нечего, – посмотрел на часы классный руководитель девятого «В».

Не успел он это проговорить, как раздался звонок на перемену.

– Про войну за независимость прочитаете сами, – сказал на прощание Андрей Станиславович. – С привлечением дополнительной литературы. А я у вас на следующем уроке приму зачет.

И он вышел из класса.

– Так мне про президентов на долларах и неясно, – разочарованно проговорила Моя Длина.

– С этим как раз все ясно, – захохотал Марат Ахметов. – Баксов чем больше, тем лучше. А какой там где президент, мне до фени.

Компания с Большой Спасской покинула класс. К ним немедленно подскочил Пашков.

– Ну, рассказывайте про ваш сеанс.

– Пошли, – направились ребята к своему любимому подоконнику на лестничной площадке.

– Кстати, – заговорщицки подмигнул Пашков. – Я тоже вчера даром времени не терял. Мы с Сашком кое-что проверили. В общем, есть новости про полтергейст.