Текст книги "Загадка газетного объявления"

Автор книги: Анна Устинова

Соавторы: Антон Иванов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Что ей сделается, – отмахнулся Лешка. – Всего одна капля – и бабка вызвала аварийку. Ей показалось, что откуда-то газ идет. А откуда газ? – пожал плечами Пашков. – Наш дом давно уже перевели на электроплиты. Эти мужики из аварийки чуть с ума не сошли. Бабка наша орет, что где-то утечка газа. Они сами тоже чувствуют, что воняет. Начали газовые трубы искать. А где ж их найдешь, – ухмыльнулся Пашков. – Тут один мужик из аварийной бригады и говорит: «У вас, наверное, по какой-то случайности в стене газовый провод остался. Видать, его давно заглушили, а теперь прорвало. Будем стены ломать». Сашок как завопит: «Ломать не дам!» Естественно, Сашку не хотелось, – хмыкнул Лешка. – Он сразу понял, что нам потом предки устроят. Но другой мужик, на наше счастье, сказал: «Нет, это не труба. Наверное, у них просто тут где-нибудь стоят газовые баллоны для дачи. Они про них забыли». Бабка это услышала и принялась верещать не хуже Сашка. Мол, нет у нас никаких газовых баллонов. Ну а пока они спорили, запах выветрился. Мы с Сашком ведь совсем чуть-чуть капнули. Тогда аварийщики сказали, что газ надуло по вентиляционному коробу из соседней квартиры. Они потом еще часа два по всему подъезду ходили с проверкой. И только потом убрались подобру-поздорову.

– Ну, Ребенок! – осталась в восторге Моя Длина.

Похвала Школьниковой воодушевила Лешку, и он, расплывшись в широкой улыбке, добавил:

– Вы слушайте дальше. У нас над кабинетом литературы что?

– Кабинет химии, – прекрасно знали ребята.

– А что в химическом кабинете? – продолжал Пашков.

– Реактивы! – выпалил Женька.

– Двойка тебе, Васильев, – мастерски передразнил Лешка химичку Алевтину Борисовну. – То есть реактивы, конечно, тоже есть. Но нам важнее, что там имеется газ.

– Точно! – подпрыгнул на месте Женька. – Роман мигом решит, что в химическом кабинете прорвало газовую трубу, и поднимет панику.

– Мыслишь правильно, – одобрил Лешка.

– Замогильно, Ребенок! – вновь похвалила его Школьникова. – Если Роман впадет в панику, то тут же забудет про сочинение.

– Зато у меня будет твердая тройка в четверти, – добавил Женька. – Где твоя жидкость?

– Дома, – сообщил Пашков.

– Чего же ты так? – с упреком воззрился на него Женька. – Надо было с собой взять.

– Откуда же я знал, что ты сегодня к сочинению не подготовишься? – спросил Лешка.

Тут раздался звонок. Ребятам предстояла вторая алгебра.

– Беги домой, Лешка! – потребовал Женька.

– На большой перемене сбегаю, – пообещал тот. – Да ты не волнуйся. У Пашкова ведь голова! Так что все будет тип-топ.

Тут возле класса возникла математичка. Друзья поспешили в класс.

Глава III
ПОЛНЫЙ «ОБЛОМОВ»

На большой перемене Лешка и впрямь побежал домой. Ожидая его возвращения, Женька настолько извелся, что у него даже пропал аппетит, и он, к немалому удивлению друзей, почти ничего не стал есть в буфете.

– Ты, Женечка, случаем не заболел? – с тревогой посмотрела на него Катя.

– Нет, – не сводил глаз со входа в буфет долговязый мальчик.

– У него просто сейчас решается вопрос жизни и смерти, – догадалась Моя Длина. – А в таких случаях не до еды.

– Вот именно, – дожевывая всего третий бутерброд, подтвердил Женька.

Тут в дверях показался сияющий Пашков.

– Ну? – кинулся к нему Женька.

– Порядок, – похлопал по сумке Лешка. – Теперь твое, Машка, и твое, Женька, дело в надежных руках.

– Своих-то предупредим? – посмотрел Олег на Лешку.

– Не вздумай, – ответил тот. – Тут самое главное – эффект неожиданности.

– Как бы этот эффект неожиданности не обернулся против всех нас, – мрачно проговорил Темыч. – Чует мое сердце…

– Отстань со своим сердцем, – перебила Катя. – Все равно оно у тебя никогда ничего хорошего не чует.

Темыч надулся и, отвернувшись в сторону, обиженно засопел.

– Тебе, Темка, хорошо рассуждать, – вмешался Женька. – Небось к сочинению подготовился.

– Естественно, – подтвердил тот. – Мне от Романа нужна хорошая отметка в аттестате. Я собираюсь поступать в Литературный институт.

– Че-его? – хором протянули остальные.

– Ой, не могу! – зашлась от хохота Катя. – Наш маленький Темочка собрался стать великим русским писателем.

– А чего такого? – внимательно поглядела сверху вниз Моя Длина на Темыча. – По-моему, среди русских писателей было много таких же мелких.

– Дура, – покраснел, как помидор, Темыч.

– А, между прочим, при поступлении в Литературный институт нужно представить на творческий конкурс собственные произведения, – с уверенностью заявила Катя.

– А у Темыча наверняка их нет, – грянул Женька.

– Есть, – пуще прежнего зарделся Темыч, который уже почти год втайне ото всех писал рассказы, мечтая прославиться на литературном поприще.

– Слушайте, – прошептал Пашков. – Я чего, зря домой ходил? Вы урок срывать собираетесь или не собираетесь?

– Естественно, собираемся, – сказала Моя Длина.

– Тут для нас целых две выгоды, – подвел теоретическую базу Женька. – Во-первых, я не схвачу пару по литературе. А во-вторых, мы освободимся на два урока раньше и сможем как следует заняться шубой.

– Или просидеть до конца дня в директорском кабинете, – проворчал Темыч.

– Прекрати каркать, – сердито поглядела на него Катя.

– В общем, так, – заговорщицки прошептал Пашков. – На этом уроке сидим спокойно. А перед пятым я за минуту до звонка прысну немного этой штуковины на батарею. Что будет дальше – сами увидите.

– Ты уверен, что эта жидкость не повредит здоровью? – решил еще раз уточнить Темыч.

– Странный ты человек, – пожал плечами Пашков. – После вчерашнего бабка выжила, мы с Сашком – тоже. И мужики из аварийной бригады уехали в полном порядке. Какие тебе еще нужны доказательства?

– Может, наших-то все-таки предупредим? – имея в виду бывших «вэшников», повторил Олег.

– Я лично против, – стоял на своем Пашков.

– А если они испугаются? – тихо проговорила Таня.

– Ну ты, подруга, даешь, – усмехнулась Моя Длина. – Наших ребят даже ядерным взрывом не испугаешь.

– Это уж точно, – сказала Катя.

– Конечно, вообще-то, по логике, надо предупредить. Но я опасаюсь, как бы богда-новские не узнали, – назидательно изрек Пашков.

– Во! – встревожился Женька. – Если они узнают, не миновать нам какой-нибудь подлянки!

– А ты бы еще орал погромче, – повернулся к нему Олег.

– Тем более что вон Дуська Смирнова стоит и кушает, – вкрадчиво проговорила Катя.

Рыжая Дуська действительно, устроившись невдалеке от ребят, пила апельсиновый сок.

– Пожалуй, Лешка прав, – наконец согласился Олег. – Рисковать ни к чему.

– Даже если богдановские ничего не узнают, – с опаской покосился Пашков на Дусь-ку, – я еще одной вещи боюсь. Тут главное, чтобы все прошло очень естественно. А если мы половину класса заранее подготовим, эффект будет совсем не тот.

– И Роман догадается, что все было подстроено, – договорила Школьникова за Лешку.

– Именно, – подтвердил он.

– Поэтому молчим, как рыбы! – грянул на весь буфет непосредственный Женька.

– Тихо ты, – шикнул на него Олег.

Дуська с интересом посмотрела на Компанию с Большой Спасской. Затем вновь принялась за свой сок.

– Пошли отсюда, – поманил друзей в коридор Олег.

– Женечка, по-моему, все-таки хочет заработать свою законную двойку в четверти, – уже покинув буфет, заметила Катя.

– Да ты что! – возопил Женька.

– А на фига тогда Дуськино внимание привлекать? – продолжала Катя.

– Никто и не привлекал, – обезоруживающе улыбнулся Женька. – Даже если она что-то и услыхала, то все равно не поймет.

– Будем надеяться, – вздохнула Таня.

– Чует мое сердце… – завел было свое Темыч, но Катя отвесила ему звонкий подзатыльник.

– Вы бы еще подрались, как раньше, – кинул на них осуждающий взгляд Олег.

Темыч был влюблен в Катю с младшей группы детского сада. Девочка прекрасно это понимала и постоянно над ним подтрунивала. Дело часто кончалось дракой, и Олегу приходилось разнимать эту «сладкую парочку».

– Драться не будем, – сурово изрек Темыч и первым направился на четвертый этаж.

До решающих событий оставался еще один урок…

На следующей перемене Лешка раздал друзьям последние инструкции.

– Составчик хитрый, – объяснил он. – Несколько минут он как бы набирает силу.

Я побрызгаю на батарею непосредственно перед приходом Романа. Он, конечно же, сразу начнет писать на доске тему сочинения. И пускай себе пишет…

– Какой ты, Лешка, сегодня добренький, – иронично сощурилась Катя. – Даже Роману Ивановичу разрешаешь тему сочинения написать на доске.

– Это даже хорошо, что Роман будет писать, – с воодушевлением продолжал Лешка. – За это время как раз пройдет химическая реакция между фирменным средством из магазина «Веселые гадости» и нашим с братаном Сашком самодельным составчиком.

– Может, не надо вашего самодельного со-ставчика? – испытывал по этому поводу сильные опасения Темыч.

– Тебе не надо, а нам с Машкой надо! – решительно возразил Женька.

– С одним фирменным эффект будет совсем не тот. Я убедился, что французы ничего не смыслят в неприятных запахах. Даже сперва пожалел, что деньги на эту жидкость потратил.

– Ясненько-ясненько, – покачала головой Катя. – Лешеньке вместо жидкости с неприятным запахом подсунули французские Духи.

– Духами я бы, конечно, это не назвал, – принялся объяснять Пашков. – Но пахнет слабо. Будто тухлое яйцо разбили.

– Этого мало! – воскликнул Женька. – Роман из-за какого-то паршивого тухлого яйца сочинение нипочем не отменит.

– Вот именно, – продолжал Пашков. – Поэтому я попрыскаю на батарею сразу из двух пузырьков. А пока Роман будет писать, пройдет реакция. Вот после этого и завоняет по-настоящему.

– А ты уверен, что Роман почувствует? – забеспокоился Женька. – Вдруг у него, к примеру, сегодня насморк.

– Не боись, – растянулся рот до ушей у Пашкова. – Во-первых, я Романа уже сегодня видел. Он совершенно здоров. А потом, такой запашок все равно кого хочешь проймет. Ладно, – посмотрел он на часы. – Хватит ля-ля разводить. Пошли в класс. А то я ничего не успею.

Войдя в кабинет литературы, Компания с Большой Спасской разбрелась по местам. Все, кроме Лешки. Тот, поровнявшись с окном возле доски, сделал вид, будто высматривает что-то на улице, затем вытащил из одного кармана фирменный французский пузырек и незаметно опрыскал батарею.

«Вроде порядок», – пронеслось в голове у Лешки. Украдкой оглядевшись, он убедился, что никто не обращает на него внимания. Тогда Пашков достал второй пузырек, в котором содержалась самодельная смесь. Он нажал на кнопку распылителя. Никакого эффекта. Лешка повторил попытку.

– Вот черт, – процедил он сквозь зубы. – Заклинило. Придется раскручивать.

Пашков быстренько открутил распылитель от пузырька. Внимательно глядя на содержимое, чтобы не вылить лишнего, он уже собирался капнуть на батарею, когда его вдруг резко толкнули в спину. Лешка от неожиданности качнулся. И все из пузырька вылилось на батарею.

– Спятили, что ли? – возопил Пашков. Резко обернувшись, он столкнулся нос к носу с Вовкой Бочкаревым из группировки Богданова. Сам Богданов с кривой ухмылкой выглядывал из-за плеча Бочкарева.

– Ах, какие мы нежные, – приторным голосом произнес он. – Нас толкнули, и мы немножко расстроились.

Пашков ничего не ответил. Отпихнув Бочкарева в сторону, он направился к своей парте. В это время прозвенел звонок.

– Ну? – двинулся Женька навстречу Лешке.

– Баранки гну, – только и успел ответить ему тот.

– В каком смысле? – не понял Женька.

Пашков хотел ответить, что в самом плохом, но тут дверь класса широко распахнулась и десятому «Б» предстал пожилой, высокий и грузный учитель литературы, Роман Иванович.

– Здравствуйте. Садитесь, – прогудел он с порога.

«Ох, недолго мы будем сидеть, – напряженно размышлял Пашков. – Боюсь, Роман даже тему написать не успеет. Это если сработает. А может, еще и совсем не сработает, – засомневался Лешка. – Мы ведь с Сашком своего средства к французскому совсем чуть-чуть добавляли. А тут такое количество вылить. Теперь наша жидкость может попросту уничтожить французскую. И ничем вообще не запахнет. Но тогда пострадает Женька. А если все-таки реакция пройдет правильно, то вообще неизвестно, как кончится. При такой-то критической массе».

Лешка потянул носом. Пока вроде бы ничем не пахло. Хотя вообще-то они с Олегом сидели довольно далеко от той батареи.

– Слушай, – склонился Пашков к уху Олега, – ты ничего не чувствуешь?

– Ничего, – покачал головой тот. Роман Иванович, пригладив густые седые

кудри, обрамлявшие обширную красную лысину, начал писать на доске.

– Тема номер один, – изрек он зычным басом. – «Демократическая и «эстетическая» критика о романе «Обломов».

Женька пришел в ужас. Он даже не знал содержания романа. А уж что о нем думали какие-то критики, тем более.

– Тема номер два, – торжественно провозгласил учитель. – «Обломов» как роман о любви».

«Ну ни фига себе, – не веря своим глазам, поглядел на доску Женька. – Я думал, Обломов все время лежал на диване, а у него, оказывается, еще и любовь была».

– Номер три, – сказал Роман Иванович и четким почерком вывел на доске: «Обломов и Захар. Кто у кого в рабстве?»

«Час от часу не легче, – мысленно ужаснулся Женька. – Кто такой Захар? И почему у него в рабстве Обломов? Ведь Обломов вроде помещик…»

Додумать Женька не успел. Ибо Роман Иванович вдруг резко повернулся к окну и начал принюхиваться с видом ищейки, которая хочет взять след. Затем учитель обратил пытливый взор на класс. Впрочем, никто, кроме Компании с Большой Спасской, не усмотрел в поведении Романа Ивановича ничего странного. Зато Лешка, толкнув Олега в бок, заволновался:

– По-моему, началось.

Роман Иванович пожал плечами и принялся выводить на доске название последней темы: «Илья Ильич Обломов: может ли быть «лишним» хороший человек?»

Положив мел на полочку, литератор молча направился к окну. Компания с Большой Спасской завороженно следила за ним. Достигнув окна, Роман Иванович поднял шпингалеты и высунулся наружу. Как раз под окном кабинета литературы обозревал школьный двор заместитель директора по хозяйственной части Арсений Владимирович.

– Арсений Владимирович! – закричал литератор. – Ты чего это там удобряешь на зиму глядя?

– Удобряю? – разинул от удивления рот заместитель директора. – Даже и не думал.

– Тогда чем же пахнет? – в свою очередь изумился Роман.

– Где пахнет? Чем пахнет? – немедленно встревожился заместитель директора.

Роман Иванович потянул носом.

– Нет, на улице правда не пахнет, – пришел к заключению он. – Это в классе.

– В классе? – с тревогой в голосе спросил Арсений Владимирович. – Это, наверное, из химического кабинета. Он ведь прямиком над твоим располагается. Небось Алевтина Борисовна какой-нибудь опыт проводит.

– Раньше вроде бы оттуда никогда не пахло, – ответил учитель литературы.

– А чем пахнет-то? – считал своим долгом выяснить Арсений Владимирович.

Роман, отвернувшись от окна, потянул носом воздух.

– Похоже на газ, – мигом сообщил он заместителю директора.

Арсений как бывший кадровый офицер мгновенно принял решение.

– Сейчас поднимусь. Окно не закрывать. Пусть на всякий случай проветривается.

Несведущая часть класса сперва недоуменно переглядывалась. Им было совершенно неясно, что происходит. Вскоре, однако, удушливый запах начал распространяться по классу. Первыми всполошились девчонки.

– Ну и воняет! – послышалось сразу несколько голосов.

– Ужас! – шепнул Пашков на ухо Олегу.

– По-моему, Лешка, ты переборщил, – поморщился Олег.

– У меня пузырек случайно вылился, – не стал скрывать Лешка. – Хорошо, Роман окно открыл. Иначе мы бы тут все задохнулись.

– Ну ты даешь, – покачал головой Олег.

– Это не я, – объяснил Лешка, – а Богданов и Бочкарев. Они в самый ответственный момент меня в спину толкнули.

– Пашков! – прогудел Роман Иванович. – Бегом в кабинет химии. Выясни, что там у них происходит, и позови сюда Алевтину Борисовну.

– Ну, думаю, началось, – прошептал Пашков и устремился к химическому кабинету.

На лестнице он едва не налетел на Арсения Владимировича.

– Ты? – в последний момент умудрился отпрыгнуть в сторону доблестный заместитель директора. – Почему не на уроке?

– За Алевтиной послали, – был краток Пашков. – У нас чем-то пахнет.

– На литературе? – поинтересовался Арсений Владимирович.

– У Романа Ивановича, – радостно подтвердил Пашков. – Он к Алевтине Борисовне меня послал.

– Тогда пойдем вместе, – принял решение доблестный заместитель директора. – А то она женщина нервная и твой приход, Пашков, может расценить неправильно. К тому же, если там утечка газа, будем действовать вместе.

И они побежали вверх по лестнице. Арсений Владимирович успел проиграть в голове множество самых ужасных вариантов.

Старое здание две тысячи первой школы уже несколько лет подряд находилось в почти аварийном состоянии. Денег на капитальный ремонт все никак не выделяли. Школу титаническими усилиями Арсения Владимировича и директора Михаила Петровича ремонтировали по частям. Благодаря этому она, по выражению доблестного заместителя по хозяйственной части, «еще каким-то образом худо-бедно стояла». Однако, как говорил все тот же Арсений Владимирович, «ежедневно иду на работу будто бы на войну». Аварии случались почти каждую неделю. То что-нибудь падало, то замыкало, то протекало или засорялось. И вот теперь, кажется, прорвало газ.

Дернув на себя дверь кабинета химии, Арсений Владимирович первым влетел внутрь. Пашков вбежал следом. Кабинет был пуст. А главное, что ничем особенным в нем не пахло. В общем-то, Лешка так и предполагал. Удивился один лишь Арсений.

– Гляди-ка, – почесал он по-военному коротко стриженный затылок.

– Вроде все нормально, – откликнулся Пашков. – А у нас там воняет, – счел своим долгом добавить он. – Боюсь, как бы ребята не отравились. Надо бы, Арсений Владимирович, урок отменить.

– Отменим! – пообещал заместитель директора. – Но сперва попробуем установить причину. Тут, значит, не пахнет. А там? – уперся он взглядом в плотно прикрытую дверь лаборантской.

– Там вроде бы вообще нечему, – ответил Пашков.

– А вот и ошибаешься. Газовый стояк как раз проходит через лаборантскую. Пойду погляжу, – направился к двери лаборантской Арсений Владимирович.

Дверь оказалась заперта.

– Странно, – заволновался заместитель директора. – Если Алевтина Борисовна уже ушла, то и кабинет был бы заперт. А если она еще в школе, то почему ее нигде нету?

И тут Арсения Владимировича осенило: Алевтина Борисовна сидела в лаборантской. А когда там прорвало газ, она ничего не заметила и отравилась! В критические моменты Арсений Владимирович словно бы вновь становился решительным боевым командиром. Поэтому он, сверкнув глазами, зычно скомандовал:

– Пашков, налегаем!

Лешка понял его с полуслова. Недаром же он был одним из любимых учеников Арсения Владимировича, уже несколько лет по совместительству преподававшего в их классе ОБЖ. Разбежавшись, заместитель директора и Пашков дружно врезались плечами в дверь лаборантской. Хлипкая защелка оторвалась. Лешка и Арсений Владимирович под истошные вопли химички: «Нельзя! Нельзя! Кто вам позволил?» – влетели в лаборантскую.

Алевтина Борисовна, каким-то чудом протиснувшись в узкую щель между стеною и шкафом, продолжала оттуда истошно верещать.

– Ну, точно газом надышалась, – обратился Арсений Владимирович к Лешке. – От отравления это бывает.

Судя по воплям химички, у нее было сильное отравление. «Может, и впрямь тут газ прорвало?» – пронеслось в голове у Лешки. Арсений Владимирович, как следует принюхавшись, констатировал, что воздух вроде бы чистый.

– Чего же тогда с ней такое? – кинул недоуменный взгляд на Лешку доблестный заместитель директора. – Алевтина Борисовна! Алевтина Борисовна!

Арсений Владимирович шагнул по направлению к шкафу. Вопли химички усилились. Арсении Владимирович сделал еще два шага. Тут химичка, покинув свое укрытие, метнула в доблестного заместителя какую-то мензурку. Арсений Владимирович увернулся. Лешка успел заметить, что тощая химичка одета весьма легко. На ней была одна лишь розовая комбинация.

– Вон отсюда! Нахалы! Хамы! – вновь принялась истошно вопить она.

И в угрожающей близости от коротко стриженной головы бывшего кадрового офицера пронеслась еще одна мензурка.

– Да что вы! Что вы! – попятился к двери заместитель директора по хозяйственной части. – Мы вам только добра…

Договорить он не успел. Химичка метнула в него чашку.

– Отступаем! – скомандовал Арсений Владимирович и вытолкнул Пашкова из лаборантской.

Дверь за ними с шумом захлопнулась.

– Чего это с ней такое? – озадаченно поскреб затылок заместитель директора. – Неужто и впрямь отравление?

– По-моему, она просто переодевалась, а мы ей помешали, – ответил Пашков. – Там, на стуле, ее одежда лежала. Я видел.

– Наверное, ты прав, – покраснел от смущения бывший кадровый офицер. – Конфуз у нас с тобой, Лешка, вышел.

– Бывает, – отнесся к происшествию философски Пашков. «Подумаешь, химичка в комбинации, – добавил он про себя. – Главное, чтобы никто не просек, откуда идет запах».

Арсений Владимирович, прокашлявшись, вежливо постучался в закрытую дверь лаборантской.

– Вы уж, Алевтина Борисовна, пожалуйста, нас извините. Просто мы думали, что вы отравились.

Дверь приоткрылась. В щели возникло остроносое лицо химички.

– Интересно, почему это я должна была отравиться?

– Потому что в литературе чем-то воняет, – пояснил заместитель директора. – Мы думали, это у вас утечка.

– Никакой тут утечки нет, – ответила Алевтина Борисовна. – Я всегда газ очень тщательно проверяю. А вот в столовой…

Со столовой у Алевтины Борисовны были давние счеты. Оттуда в химический кабинет приползали целые полчища тараканов, которых химичка смертно боялась. Она изобретала самые разнообразные составы для их уничтожения. Однако на ненавистных тварей ничего не действовало.

– В этой столовой творятся сплошные безобразия, – мстительно объявила учительница. – Не удивлюсь, если у них там газ прорвало. Я, например, давно говорю Михаилу Петровичу, что столовую и кухню нужно закрыть и подвергнуть тотальной санитарной обработке. Там ужасная обстановка.

– Подвергнем, подвергнем, – примиряюще произнес Арсений Владимирович. – Но сейчас меня больше литература интересует. Вы одевайтесь быстренько и пойдемте к Роману Ивановичу. Вам как специалисту нужно лично понюхать, чем пахнет.

– Зачем, интересно, мне нюхать всякую гадость? – брезгливо поморщилась химичка.

– Ну вы же специалист, – настаивал Арсений Владимирович. – Нужно срочно определить, в чем дело. Если газ, аварийную вызовем. А если это вообще какая-нибудь диверсия? Вон я в газете «МК» недавно читал. Одни негодяи подкинули на чердак школы баллон с отравляющими веществами. Пришлось всех срочно эвакуировать. Одевайтесь же, одевайтесь скорее! Там дети!

Услыхав об отравляющих веществах, нервная Алевтина Борисовна, которой и без того вечно мерещились всякие ужасы, спешно на-

тянула на себя юбку и в косо застегнутой блузке пулей выбежала из лаборантской.

– Надо было сразу по-человечески объяснить, – с осуждением обратилась она к Арсению Владимировичу. – Чего вы стоите? Бежим!

И она засеменила к кабинету литературы. Миновав один лестничный марш, возглавляемая химичкой процессия столкнулась с Романом Ивановичем. Пожилой литератор с громким пыхтением поднимался наверх. Алевтина Борисовна, не успев остановиться, налетела на Романа.

– Осторожнее! – заключил ее в объятия тот.

– Попрошу без рук! – взвизгнула химичка.

– Это я просто, чтобы вы не упали, – в замешательстве пробасил литератор. – Ну? Есть утечка?

– В кабинете химии нет, – внес ясность Арсений Владимирович. – Идем вот теперь к тебе нюхать. Ты ребят-то на всякий пожарный из класса вывел?

– Нет, – покачал головой литератор. – Да там уж вроде все выветрилось.

«Не повезло Женьке, – подумал Пашков. – Конечно, если бы Роман окно открыть не додумался, то до сих пор бы воняло. Это наша с Сашком ошибка. Надо было сделать поправку на свежий воздух».

– Все-таки, Алевтина Борисовна, вам как специалисту надо понюхать, – тем временем говорил Арсений Владимирович.

– Если хотите, пожалуйста, – отвечала химичка. – Но я, кажется, знаю, в чем дело.

Это из кухни пахнет кислыми щами. Они у них просто ужасные!

– Зря вы так, – обиделся Арсений Владимирович. – Щи у нас вкусные.

– Я тоже их всегда ем, – пробасил Роман Иванович.

Химичка, не удостоив их ответом, продолжала путь к классу. Из-за двери слышался тихий гул. Алевтина Борисовна, резко открыв ее, потянула носом воздух.

– Действительно, чем-то пахнет, – обернулась она к Роману Ивановичу и Арсению Владимировичу. – Только вот не пойму чем. То ли газом, то ли не газом? По-моему, запах идет вот отсюда.

И, подвигав носом, Алевтина Борисовна двинулась прямиком к заветной батарее. Пашков от ужаса даже глаза закрыл. «Ну все, – подумал он. – Сейчас просечет».

Однако дойти до батареи Алевтине Борисовне было не суждено. В классе раздался дикий свист. Затем в батарее словно бы что-то взорвалось. Из нее прямо в сторону двери ударил фонтан кипятка. Каким-то чудом упругая струя пронеслась мимо химички. Арсений Владимирович с криком: «Ложись!» – умудрился всего одним ловким движением отшвырнуть в сторону грузного Романа Ивановича и несравненно более легкого Пашкова. Химичка позаботилась о себе сама. Она с душераздирающим визгом отпрыгнула к двери. Там она споткнулась о залегшего Арсения и упала на него в обморок.

– Спасайся, кто может! – послышался с задней парты радостный вопль Марата Ахме-това. – Иначе нас сейчас сварит вкрутую!

Класс, который при виде фонтана воды было замер, подстегнутый воплем Ахметова, впал в дружную панику. Ребята, разом сорвавшись с мест, дружной лавиной бросились вон из класса. Стулья летели во все стороны. Ребята спотыкались, падали, но неукротимо стремились к двери. Там их ждало неожиданное препятствие в виде Арсения и продолжающей лежать на нем в обмороке Алевтины Борисовны. Самые первые и ловкие питомцы десятого «Б» перепрыгнули через двух заслуженных педагогов. Другие споткнулись и упали сверху, напрочь забаррикадировав дверь. Кипяток прибывал. Несколько человек забрались на столы и подоконники. Класс оглашали панические крики девочек.

Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы не Роман Иванович. Когда-то очень давно он работал в Суворовском училище и именно там научился, по его собственному выражению, «управлять критическими ситуациями».

– Стоять! Смирно! – рявкнул он гренадерским басом.

Класс повиновался.

– Разобрать баррикаду! – не упускал инициативы пожилой литератор.

Ребята, потирая ушибленные места, потихоньку отошли от двери. Алевтина Борисовна, охая, продолжала возлежать на Арсении Владимировиче. Роман Иванович хотел поднять ее на ноги, когда в дверях класса возник директор две тысячи первой школы Михаил Петрович.

– Что тут у вас происходит? – строго взглянул он на Романа Ивановича.

– Чем спрашивать, лучше беги, Петрович, в подвал и перекрывай стояк центрального отопления! – завопил Арсений Владимирович.

Директор, мигом оценив ситуацию, крикнул:

– Роман Иванович! Срочно эвакуируйте класс!

– Слушаюсь! – вытянулся в струнку пожилой литератор.

Михаил Петрович унесся перекрывать отопление. Роман Иванович наконец смог поставить на ноги доблестного заместителя директора. Затем они вместе выволокли в коридор Алевтину Борисовну. Едва почувствовав себя спасенной, та снова лишилась чувств. Оставив ее на руках у совершенно обалдевшего Пашкова, учитель литературы скомандовал:

– Класс, стройся в проходах! Приступаем к организованной эвакуации! Сначала первый ряд. Затем второй. Потом третий!

Класс повиновался. Вскоре все благополучно вышли в коридор.

– Ас ней что делать? – продолжал держать на руках химичку Пашков. – Куда я теперь ее дену?

– Воды! Воды! – глядя на бледное лицо Алевтины Борисовны, крикнул Роман Иванович. – Принесите воды!

– По-моему, тут воды и так слишком много, – скорбно обозревал залитый пол кабинета литературы Арсений Владимирович. – Несите ее в медпункт, – перевел он взгляд на химичку. – Наша медсестра хорошо знает, что с ней делать.

Пашков и подоспевший ему на помощь Олег отнесли Алевтину Борисовну в медпункт. Предоставив ее заботам медсестры, ребята устремились наверх.

– Ну ты, Лешка, даешь, – говорил на ходу Олег. – На фига было батарею-то выводить из строя?

– С елки свалился? – покрутил пальцем возле виска Пашков. – Зачем мне это надо?

– Так это не ты? – удивился Олег.

– Естественно, не я, – подтвердил Лешка. – Наша с Сашком жидкость совершенно не едкая. И вообще, зря я истратил ее. Знать бы заранее, что батарея накроется, нечего было бы и стараться. Сочинению-то теперь все равно кранты.

– Это уж точно, – не было на сей счет никаких сомнений у Олега. – Роману теперь не до сочинений.

Сзади послышался топот. Олег и Лешка обернулись. По лестнице бежал весь перепачканный чем-то черным Михаил Петрович. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять: борьба с вентилем центрального отопления далась директору нелегко.

– Ну как там? – с беспокойством осведомился он у ребят. – Воды-то поменьше стало?

– Не знаем, – ответил Олег.

– Мы носили Алевтину Борисовну в медпункт, – добавил Пашков.

– Носили? – испугался директор. – Ее что, обварило?

– Нет, – успокоил его Олег. – Она просто, как всегда, упала в обморок.

– Тогда порядок, – обрадовался Михаил Петрович. – Из класса-то никто не пострадал? Всех вывели?

– Всех, – кивнул Олег. – Только воды очень много.

– И пара, – подхватил Пашков.

– Опять ремонт делать, – обреченно махнул рукой директор. – Чувствую, эта школа меня доведет до инфаркта. Что ни день, то какая-нибудь авария.

– Ничего. Высохнет, – попытался ободрить его Пашков.

– Нет уж, само не высохнет, – послышался надрыв в голосе директора. – И денег на ремонт никто не даст. Если так дальше пойдет, придется нам с Арсением Владимировичем в каком-нибудь переходе побираться.

Усилия Михаила Петровича не прошли даром. Фонтан унялся. Роман Иванович объявил классу, что «урок литературы на сегодня отменяется». Поэтому он задает сочинение на дом.

– Нормалек! – обрадовался Женька. – До следующей литературы целых два дня. И вообще, дома писать легче.

– Естественно, – фыркнула Катя. – Можно подсматривать в книгу. Или вообще откуда-нибудь списать.

– Ну! – обрадовался непосредственный Женька.

Роман отпустил всех домой. Но десятый «Б» почему-то по-прежнему толокся в коридоре возле кабинета литературы. Все ждали дальнейшего развития событий.

– Сейчас аварийка прибудет, – объявил Михаил Петрович. – Ну-ка, ребята, – обратился он к классу. – Чем зря стоять, идемте за ведрами и тряпками. Будем собирать воду.

– Молодец, Петрович. Правильно мыслишь, – похвалил свое непосредственное начальство Арсений Владимирович. – За мной, ребята!