Текст книги "Загадка золотой чалмы"

Автор книги: Анна Устинова

Соавторы: Антон Иванов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава III.
ПОД ШУМ МОРСКОГО ПРИБОЯ

Кассету он обнаружил сразу. Она лежала на столе между томиком обожаемых Генриеттой Густавовной «Сонетов» Петрарки, «Братьями Карамазовыми» Достоевского, которых она постоянно перечитывала, и рассказами Чехова. Пуаро сразу понял: столь почетное место кассета занимала явно неспроста. А потому заинтересовался сильнее прежнего.

Он задумчиво повертел находку в руках. Затем, убедившись, что старшее поколение пока продолжает сидеть в кухне, сбегал к себе в комнату за плейером и, вставив в него кассету, включил.

Наушники наполнились шумом морского прибоя. Ивану даже показалось, что где-то вдалеке кричат чайки. «Ясное дело, – отметил он про себя. – Бабка к природе приобщается». Шум прибоя нарастал. Затем на его фоне послышалось мерное тиканье, то ли будильника, то ли метронома. Дальше Пуаро слушать не стал. Ужин на кухне подходил к концу, и торчать в бабушкиной комнате становилось опасно.

То есть, конечно, можно было и рискнуть. Однако, застукав Ивана на «месте преступления», Генриетта Густавовна наверняка поднимет скандал. Это бы ещё можно пережить. Хуже другое: бабушка наверняка запрячет кассету подальше, и тогда к ней даже близко не подберешься. А так остается надежда выждать удобный момент и дослушать до конца. Вернув странную запись в общество писателей-классиков, Пуаро вместе с плейером удалился к себе и стал напряженно думать. Вообще-то бабушка часто говорит, что «обожает море». Однако требовать плейер специально, чтобы слушать прибой… Мальчику это показалось диким. «И при чем тут здоровье? – продолжал размышлять он. – Ведь бабка и мне и отцу настойчиво доказывает, что собственный плейер нужен ей именно для этого. А если и впрямь так? Где-то я вроде слышал или читал, что звуками природы лечат от нервов».

Иван усмехнулся. Кажется, после сегодняшнего прослушивания она не очень-то успокоилась. Скорее, наоборот. Может, правда, слишком мало слушала? Или, к примеру, ей неправильные звуки прописали? Мальчика вновь охватили сомнения. Если бабушка просто лечится, то к чему такая таинственность? Лечиться она и раньше любила и, наоборот, стремилась всем и каждому рассказать, какие лекарства и сколько раз в день принимает. А теперь вот заперлась явно из-за этой кассеты. И даже предкам о ней ничего не сказала. Наверное, в этой записи самое главное начинается после тиканья. А вся лабуда с морским прибоем – просто отвлекающий маневр, если кто-нибудь посторонний случайно начнет слушать. «Вот, например, я поставил и ни во что не врубился. Но я-то уже до этого по поведению бабушки заподозрил какие-то странности, – Иван продолжал внутренний монолог. – А если бы мне случайно такая запись попалась? Да я бы просто её выключил и никогда бы больше не стал слушать».

Он обхватил голову руками. Раз запись сделана с такими предосторожностями, ясное дело, за ней и впрямь кроется тайна. То-то бабушка такая взвинченная. И Иван понял, что обязательно должен сегодня же прослушать кассету с начала и до конца.

Родители уже переместились в комнату, откуда доносился звук телевизора. А Генриетта Густавовна ушла к себе и вновь плотно затворила дверь. «Какая-то у неё своя жизнь наметилась, – немедленно сделал вывод Иван. – Как бы мне снова её из комнаты выманить?»

Однако в голову ничего не приходило. Он уже было смирился с мыслью, что до завтрашнего дня ничего не выйдет, когда вдруг сообразил: «Марго. Сейчас я позвоню ей, все расскажу, и тогда мы попробуем подключить её бабушку. Может, Ариадне Оттобальдовне удастся что-то выяснить. Тем более моя бабка вечно с ней консультируется по проблемам здоровья».

Потянувшись к трубке, он набрал номер Марго. Та взяла трубку.

– Ах, это ты! – обрадовалась она Ивану.

– Слушай, тут такое дело, – он сразу взял быка за рога. – Бабка моя слушает какие-то секретные кассеты.

– Какие ещё кассеты и почему секретные? – до девочки, естественно, не дошло.

Иван поделился собственными наблюдениями, затем смущенно добавил:

– Может, Марго, я, конечно, преувеличиваю, но кажется…

– Ничего ты не преувеличиваешь, – Марго отнеслась к его сообщению вполне серьезно. – Мне тоже её поведение кажется странным. А главное, она моей бабушке так и не позвонила.

– Марго, а они точно не ссорились? – решил на всякий случай выяснить Иван.

– Да ты что! – воскликнула Марго. – Я бы знала. И бабушка в этом случае так бы не удивлялась.

– Тогда у меня есть план, – сказал Пуаро. – Попробуй прямо сейчас заставить Ариадну Оттобальдовну позвонить моей бабке. Скажи, что она точно дома, но, по моим наблюдениям, ведет себя как-то странно. Ну, и изложишь, в чем странности.

– Все изложить? – поинтересовалась Марго.

– А почему нет? Хотя, – спохватился он, – про кассету лучше умолчим. А то твоя ещё проговорится моей и возникнет большой скандал.

– И кассету мы с тобой только тогда и видели, – девочка словно прочла мысли Ивана. – Значит, я говорю про все, кроме кассеты.

– Вот именно, – подтвердил её собеседник. – Кроме кассеты, говори про все, что угодно. А главное, так, чтобы твоя бабушка заинтересовалась и сразу же начала звонить моей.

– Постараюсь, – тихо произнесла Марго. – А уж насколько это получится, ты скоро сам поймешь.

– Тогда давай скорее, а то поздно будет, – поторопил Иван. – Уже ведь начало одиннадцатого.

– Есть, господин начальник! – и Марго, усмехнувшись, повесила трубку.

Ожидая результатов, Пуаро решил сделать хоть что-нибудь из уроков. Однако не успел он дорешить многострадальную алгебру, как телефон ожил. Трубку мальчик предусмотрительно поднимать не стал. Ее с воплем: «Ну, никакого покоя!» – взял Константин Леонидович.

– Алло? – Пауза. – Ах, да-да-да! Здравствуйте, дорогая Ариадна Оттобальдовна! Нет, нет! Что вы! Совсем не поздно! Наоборот, я очень рад вас слышать! Как вы поживаете?.. Ну, замечательно!.. Да, Генриетта Густавовна у себя. Сейчас я её позову.

«Прекрасно, прекрасно, – потер руки Иван. – Рыбка попала в сеть!»

– Генриетта Густавовна! – прокричал отец. – Вас к телефону!

Ответа не последовало. До Ивана донеслось ворчливое бормотание предка:

– Совсем глухая стала. Ничего не слышит. Плейер ей, видите ли, подавай. Она с ним вообще последний слух потеряет.

Приблизившись к двери любимой тещи, он громко постучал.

– Кто там? Я уже сплю, – недовольно проговорила Генриетта Густавовна.

– Вас… Ариадна Оттобальдовна, – нарочито четко ответил Константин Леонидович. – Подойдете или передать, чтобы завтра перезвонила?

– Ладно уж, Константин, – высокомерно откликнулась бабушка Ивана. – Подойду. Иначе вам ведь велишь передать, а вы, как всегда, что-нибудь напутаете.

– Генриетта Густавовна, – рассердился зять. – Попрошу вас запомнить: я никогда ничего не путаю.

– Ах, мне виднее, – барственно выдохнула теща и направилась к телефону.

Иван продолжал, затаившись, внимать происходящему. Сперва до него донесся шепот отца, возвращающегося в гостиную: «Просто сумасшедший дом какой-то». Затем, наконец, бабушка взяла трубку аппарата в коридоре.

– Адочка, здравствуйте. Нет, ещё не спала, но собираюсь. А у вас что-нибудь срочное?.. Ах, просто соскучилась. Я тоже, милая. Мне Ваня передавал, но, знаете, все дела, дела…

«Во врет! – возмутился Иван. – Ну, какие у неё там дела? Сперва плейер слушала. Потом чай пошла пить. Потом меня искала по всей квартире. Потом предкам на меня капала и вместе с нами ужинала. Вот и вся её занятость».

– Ну, просто ни минуты свободной, – нарочито усталым голосом продолжала вещать Генриетта Густавовна. – Но завтра утром своих отправлю, и мы с вами, Адочка, обязательно как следует поговорим. Вы будете утром дома?.. Вот и прекрасно. Ну, доброй ночи.

Бабушка положила трубку и, вернувшись в комнату, опять заперлась на замок. Иван был разочарован. Все их с Марго старания были абсолютно напрасны. Правда, может, завтра бабушка что-нибудь и расскажет Ариадне Оттобальдовне, однако это произойдет не в его, Ивана, присутствии и в лучшем случае Маргарите удастся вытянуть что-нибудь из своей бабушки. А та, вполне вероятно, упустит какие-нибудь важные подробности или решит по каким-то своим соображениям умолчать.

«Господи, – вдруг спохватился Иван, – а что я, собственно, так волнуюсь? Скорее всего, это вообще окажется полной ерундой. Мало ли из-за чего такие, как моя бабка, разводят тайны?» Однако, как Пуаро ни успокаивал себя, на душе было тревожно, и он никак не мог отделаться от ощущения, что за странным сегодняшним поведением бабушки кроется что-то серьезное, а быть может, даже и опасное.

Мальчик и сам не мог объяснить причину столь сильного беспокойства. Собственно, бабушка, на его взгляд, и раньше часто вела себя достаточно странно. Однако, раскрывая вместе с друзьями множество преступлений, Иван привык доверять собственной интуиции. А она подсказывала…

Мысли его прервал телефонный звонок. Иван схватил трубку.

– Марго, ты?

– Нет, это Каменное Муму, – усмехнулась девочка. – А верней, его Арчибальд. Гав-гав!

Гордое имя Арчибальд носил карликовый пинчер Каменевых.

– Облом у нас, Арчибальд, – поддержал шутку Пуаро. – Не стали бабушки разговаривать.

– Знаю, – откликнулась Маргарита. – То есть, моя-то была готова, это твоя не стала.

– Дела у нее, – передразнил Генриетту Густавовну внук. – По-моему, она просто не захотела.

– Знаешь, – очень серьезно произнесла девочка. – Я бабушке обо всем, кроме кассеты, рассказала, и, по-моему, ей это совсем не понравилось.

– Откуда ты знаешь? – поинтересовался Иван.

– Трудно объяснить, но мне так показалось, – ответила Марго. – И ещё бабушка сказала: «Удивительно, Геточка обычно такая общительная и каждой новостью стремится со всеми поделиться. А тут как воды в рот набрала».

– А я о чем, – подхватил Иван. – Каждой новостью поделиться! Да она обычно по десять раз одно и то же готова повторять. Это так меня достает!

– На тебя не угодишь, – усмехнулась Марго. – Рассказывает – тебе не нравится, не рассказывает, ты тоже недоволен.

– Да нет, ты не понимаешь! – с волнением выпалил Иван. – Когда она рассказывает, может, это меня и достает, зато все в порядке вещей. А теперь…

– Понимаю, – вздохнула девочка. – Если честно, мне партизанство твоей бабушки тоже совсем не нравится. Ладно, вернемся завтра из школы, и я свою обо всем расспрошу.

– Это только часть задачи, – откликнулся Иван. – Мне обязательно надо целиком прослушать кассету.

– Мне тоже, – заявила Марго.

– Постараюсь переписать, – пообещал Иван. – Ладно. До завтра.

– Слушай, а ты утром за мной не поднимешься? – спросила девочка. – А то мне одной неудобно газету тащить.

– Без вопросов. Жди. Спокойной ночи, – на одном дыхании проговорил мальчик.

Не успел он положить трубку, в комнату просунулась всклокоченная голова Константина Леонидовича:

– Быстро спать. А то завтра проспишь будильник. А я тебе не палочка-выручалочка.

– Да проснусь я, проснусь. – Иван очень не любил подобного давления на психику.

Впрочем, ложиться и впрямь было пора. Хотя спать совершенно не хотелось. Но ничего не поделаешь. Отец теперь не отстанет, пока не ляжешь и не погасишь свет.

Когда наутро Иван поднялся к Марго, она вместе с родителями обматывала полиэтиленовой пленкой рулон ватмана.

– Ну и погодка, – посетовал отец Марго, Кирилл Дмитриевич. – Когда эти метели кончатся? Опять машину придется из сугроба выкапывать.

– Ты лучше пленку держи! – прикрикнула на него жена. – Ну, что ты наделал, Кирилл!

Пленка в руках отца Маргариты свернулась жгутом.

– Я ничего не делал. Это она сама! – возмутился Кирилл Дмитриевич.

– Р-ротозей! – прокричал из комнаты Ариадны Оттобальдовны попугай. – Пр-ромор-ргали, р-раззявы!

Кирилл Дмитриевич засмеялся и отмотал новый кусок пленки.

– Умоляю тебя, Кирилл, внимательней, – зорко следила за его действиями Виктория Георгиевна.

– Да, па, – поддержала маму Марго. – Нам ведь её ещё успеть повесить надо.

– А до этого газету надо сдать на проверку Тарасу Бульбе, он ведь просил, – напомнил Иван.

– Я гляжу, у вас цензура, – хмыкнул Кирилл Дмитриевич.

– Апар-ртеид, – сказал политически подкованный попугай. Затем из комнаты Ариадны Оттобальдовны послышалось хлопанье крыльев, и Птичка Божья с тоскою добавил: – Гер-расим. Гер-расим?

Кажется, он скучал по своему заклятому врагу.

– Не горюй, – решил ободрить его Иван. – Вечером, может, увидитесь.

Попугай снова захлопал крыльями и радостно возопил:

– Ур-ра! Гер-расим тр-рус!

– Готово, – Кирилл Дмитриевич протянул Ивану тщательно запеленатую в пластик газету. – Теперь вам никакая метель не страшна.

– Тогда мы побежали. Пока!

И, чмокнув родителей, Марго выбежала на лестничную площадку.

Возле своего подъезда уже стояли Варя и Герасим. Борясь с метелью, Каменное Муму втянул голову в плечи и был сейчас очень похож на нахохлившегося Птичку Божью. Иван в который раз подумал, что этих двух заклятых врагов и впрямь связывает что-то мистическое. Марго, видимо, посетили те же мысли, ибо она объявила:

– Муму, а Птичка только что о тебе вспоминал. По-моему, соскучился.

– А я нет, – отрезал Герасим. – И вообще, пошли. Нас уже Луна наверняка заждался.

Варя демонстративно шумно вздохнула:

– Какая же ты зануда, Камень Мумуевич.

– От ещё большей зануды слышу, – совсем зарывшись в шарф, огрызнулся Герасим.

– Самокритично, – фыркнула Варя. – Все слышали? – посмотрела она на Марго и Ивана. – Наше Каменное Чудо признает, что он зануда.

– Зато ты, Варька, отнюдь не Пушкин, – мстительно произнес Муму. – Рифмы у тебя плохие и неточные.

– Ну, извини, – Варя остановилась возле светофора. – Уж какой объект, такие и рифмы.

– Эй! – раздалось с противоположной стороны улицы Правды.

Ребята увидели Луну, который, не выдержав, пошел им навстречу. Его совершенно замело снегом. Ну, вылитый белый медведь.

– И это называется весна, – дождавшись, когда четверо друзей пересекли улицу, начал он.

– Картина называлась «Пашка на Севере», – мигом отреагировала Варя.

– Да вы сами не лучше! – захохотал Луна, и от сотрясения часть снега свалилась с него на Герасима.

– Осторожней! – шарахнулся тот. – Здесь люди.

– Это не я, а метель, – ответил Павел.

– Слушай, Ваня, а ты никому ещё не рассказывал про бабушку? – посмотрела на Пуаро Маргарита.

– А что с ней такое? – Варины голубые глаза азартно блеснули. – Кошелек на улице свистнули?

– Ну, почему обязательно свистнули? – удивился Пуаро. – Просто она теперь зачем-то все время в комнате запирается.

– Ах, Ваня, – закатила глаза Варвара. – Это как раз понятно. Будь у меня такой внучек, я бы тоже наверняка запиралась, а тем более в старости, когда, говорят, покоя сердце просит.

– Но у нее-то сердце до вчерашнего дня совсем не просило покоя, скорее наоборот, – возразил Иван.

– Вообще-то она всегда не особенно тихая, – заметила Варвара, которой нередко самой приходилось терпеливо выслушивать пространные монологи Генриетты Густавовны.

– Как раз вчера, – перебил её Иван, – она, считайте, со мной почти не разговаривала. А когда я пришел домой, слушала по моему плейеру какое-то тиканье.

По дороге к «Пирамиде» он успел рассказать друзьям обо всем, что произошло накануне вечером.

– Н-да, – Герасим остановился у входа в вестибюль. – Бабка твоя чудит.

– Ну ты-то, Герочка, у нас большой знаток старшего поколения, – фыркнула Варя. – У тебя есть свой собственный Лев-в-квадрате.

– Он как раз не чудит, а очень даже последователен, – заспорил Каменное Муму. – Раньше у него под началом была целая лаборатория, а теперь, когда он на пенсии, остались только я, мои предки и Арчибальд. Вот он нами и руководит. А вот Ванькина бабка, по-моему… – и он замялся, подыскивая слово поделикатней.

– Я вообще сперва сам подумал, что у неё крыша съехала, – помог ему Иван.

– Факт, съехала, – с облегчением выдохнул Муму. – В этом возрасте такое иногда случается.

– Ну, не только в этом, – Варвара кинула на него лучезарный взгляд.

Герасим скрипнул зубами. Варя, поняв, что переборщила, испуганно попятилась. Тут школьная дверь широко распахнулась, и на улицу выскочили Дятлова и Баскаков.

– Ребята, скорее, скорее! – закричала Наташка. – Валентин Макарович уже пришел.

– И впрямь! – с жаром подхватил Баск. – Иначе до начала урока повесить не успеем.

– Бежим-спешим! – и Варя, ловко обогнув все ещё дующегося Герасима, первой влетела в дверь.

Вскоре Команда отчаянных, пыхтя от стремительного восхождения по лестнице, уже стучалась в кабинет завуча.

– Входите, – разрешил Майборода. – О-о-о! – бурно приветствовал он ребят. – Давно жду. Разворачивайте. Полюбуемся.

К письменному столу Тараса Бульбы был приставлен ещё один, вместе с которым они образовывали букву «т». На этом-то длинном приставном столе Команда отчаянных и развернула стенгазету. Едва глянув, Валентин Макарович восторженно хлопнул себя по колену:

– Во, молодцы! Очень празднично смотрится. И текст как здорово лег.

Ребята переглянулись. Тарас Бульба любовался на собственную статью.

– Ну, тогда мы пошли вешать? – обрадовался Сеня.

– Погоди, погоди, – на полпути к газете перехватил его руку Валентин Макарович.

Ребята снова переглянулись. После горького опыта с прошлой стенгазетой Майборода проявлял вполне понятную бдительность. Иначе опять может выйти, что он похвалит, а потом, повинуясь приказу директрисы Екатерины Дмитриевны Рогалевой-Кривицкой, вынужден будет снимать.

– Та-ак, – склонившись над газетой, потеребил пышные казацкие усы Тарас Бульба. – Это, значит, иллюстративный материал. Хорошие коллажи, – похвалил он. – Главный положительный момент, что педагогический состав на этот раз не затронут.

– Старались, – бодро отрапортовал Сеня.

– И молодцы, – ободряюще улыбнулся Майборода. – Главное, безобидно и с юмором. Вышли на правильную дорогу.

– Если бы не вышли, – склонившись к самому уху Марго, прошептала Варвара, – юмора стало бы больше, а безобидности меньше.

Уголки губ у Марго чуть вздернулись вверх. Она кивнула. Прошлую стенгазету Команда отчаянных делала с куда большим воодушевлением, однако, как показала практика, для взрослых главное не это.

– В общем, оправдали доверие, – продолжал восхищаться Майборода.

– А что нам за это будет? – не удержался Герасим.

Валентин Макарович совершенно не ожидал подобного вопроса.

– Что, что? – подергал он себя за усы. – Это в каком смысле, Каменев?

– В самом прямом, – выпятил подбородок Каменное Муму. – Мы, между прочим, время потратили и силы.

– Правильно, Валентин Макарович, – тряхнув золотыми кудрями, с ангельским видом подхватила Варя. – Так сказать, отрывали время от законного отдыха.

«Эх, – с сожалением подумал завуч. – Ну, времена. Дожили. Никаких духовных порывов у молодежи. Одна меркантильность. Хорошо еще, не финансового характера. А в следующий раз, глядишь, гонорар потребуют. Мы вот в их годы ни о какой выгоде даже не задумывались. Но что поделаешь. Как говорится, новые времена, новые реальности. Придется идти навстречу. А то в следующий раз попросишь, а они откажутся. Не самому же мне праздничную газету рисовать». И он пообещал:

– Вопрос о поощрении будет рассмотрен в самое ближайшее время и, думаю, положительно. А теперь валяйте, вешайте, – он поспешил отделаться от ребят, пока те не потребовали чего-нибудь конкретного.

Команда отчаянных устремилась к кабинету литературы, где была классная комната их восьмого «А».

– Очень удачно прошло! – совершенно искренне радовалась Наташка Дятлова.

Счастье её, что она не видела, как на неё посмотрела Варя. Этот взгляд был красноречивее всяких слов.

– Наташа, – покровительственно произнесла она. – Все так прошло, потому что было рассчитано именно на это. Зачем нам сейчас лишние неприятности?

– Ну, наверное, незачем, – смутилась Дятлова.

– Вот, – остановился возле пустого стенда Баск. – Нам специально освободили. Герка, гони кнопки.

– А я забыл, – развел длинными руками тощий Герасим.

– Зато я не забыла, – Варвара полезла в рюкзачок. – Мумушечка держит одну сторону, Баск – другую. А ты, Ваня, прижимай середину.

– Ага, – буркнул Герасим. – Мы, значит, будем работать, а вы с Марго стоять и смотреть.

– И смотреть тоже, – сказала черноглазая Марго. – Потому что, если мы не посмотрим, вы обязательно криво повесите.

– Точно, – поддержала её Варвара. – Я давно знаю: с глазомером у мужиков беда.

– Конечно, когда стоишь, ничего не делаешь и только смотришь, легко проявлять глазомер, – Герасим впал в обличительный пафос. Угол газеты выскользнул у него из рук и вновь свернулся в рулон.

– Браво! – Варя захлопала в ладоши. – Действительно, откуда тут глазомеру взяться, когда ты, Мумушечка, так напряженно трудишься.

Герасим хотел подхватить свою часть газеты, однако, попятившись задом, плюхнулся Ивану на ногу. Тот взвыл от боли и выпустил середину. Газета свалилась на пол.

– Марго, бери дело в свои руки, – скомандовала Варвара. – Наташка, помогай. А то эти примитивные существа, – покосилась она на мальчишек, – не справляются. Им можно доверить только прикнопливание.

– А мы не гордые, – хохотнул Баск.

– К тому же прикнопливать надо уметь, – назидательно произнес Герасим и тут же сломал кнопку.

– Вот это, Мумушечка, по делу, – от Вари не укрылись его маневры. – Чтобы правильно прикнопить, руки должны из нужного места расти. А у тебя растут крюки.

– Капитан Крюк! – тоненько хихикнула Наташка Дятлова. – Ты, Герасим, вообще на него очень похож.

– А я, между прочим, тебя не спрашиваю! – рявкнул Каменное Муму. – На кого надо, на того и похож!

– Да это же шутка, – глаза востроносенькой Дятловой наполнились слезами.

– Братцы, – Иван решил разрядить конфликтную ситуацию. – Вешаем и пошли. Пусть теперь народ читает и наслаждается.

Впрочем, народ уже читал. Он начал собираться с тех самых пор, как Команда отчаянных плюс Дятлова принялись вешать газету. Теперь же вокруг ребят собралась целая толпа.

До начала урока ещё оставалось время. Дятлова отправилась в класс что-то доучивать, а шестеро друзей отошли к окну. Им хотелось спокойно поговорить, а заодно и понаблюдать за реакцией народа на газету.

Герасим тут же сказал:

– На прошлую реагировали лучше.

– Естественно, – хмыкнула Варя. – Там мы наших дорогих учителей затронули, а тут, в основном, великое творение Майбороды в духе «поздравляем милых дам».

– Но все равно читают, – отметил Павел. – Так сказать, пипл хавает.

– А-а-а, – отмахнулась Варвара. – У нас в «Пирамиде» что ни повесь, все равно читать будут.

– Условный рефлекс, как у собаки Павлова, – проворчал Каменное Муму. – Скоро у народа одни рефлексы и останутся.

– Что ты, Герочка, – просюсюкала Варя. – Ты ведь у нас такой мыслящий.

– И рефлексов у него никаких, – хохотнул Баск. – Это на физкультуре видно.

– Серый ты тип, Баскаков, – надулся Каменное Муму. – К твоему сведению, рефлексы на физкультуре никак не проявляются. Ты, наверное, хотел сказать, реакция. Но она как раз у меня есть.

– Ну да, – Сеня вдруг сделал резкий выпад.

Муму не успел увернуться, и кулак Баска четко впечатался ему в подбородок.

– Ошизел? – уставился на него Герасим.

– Обыкновенная проверка, – весело откликнулся Баск. – Реакции у тебя, Герка, тоже нету.

– Я просто не был готов, – Муму ринулся в полемику.

– Если есть реакция, готовым быть не надо. Весь смысл в неожиданности, – Баск оставался при своем мнении. – А когда ожидаешь – это уже не реакция.

– Ты совершенно не прав, – судя по упрямому выражению, воцарившемуся на длинном скуластом лице Герасима, он решил отстаивать свое мнение до последней капли крови.

Однако думавший о своем Пуаро не дал ему продолжить.

– Братцы, я вот что придумал!

– Насчет реакции Муму? – засмеялись все, кроме Герасима.

– Какая реакция? – удивился Иван. К спору он даже не прислушивался, а, глядя в окно, думал о своем. – Нет, я про бабушкину кассету.

– Че-его? – покрутил коротко стриженной головой Баск, который все ещё был не в курсе событий минувшего вечера. Ребята, во-первых, не успели поставить его в известность. А во-вторых, при Дятловой ни в коем случае не стали бы этого делать.

– Бабка у него запирается и шум моря с тиканьем слушает, – решил вкратце проинформировать Герасим.

У Сени сделался совершенно ошалелый вид.

– Ребята, я никак не врублюсь, а что тут такого? Пусть себе слушает на здоровье.

– Это тебе пусть, а Пуаро совсем не пусть. Он опасается, что у его бабки за вчерашний день крыша съехала.

– Герочка, ты так понятно объяснил, будто у тебя самого она съехала, – отпустила очередную колкость Варвара.

– Ладно. Давайте я, – вмешался Иван.

Он вновь повторил всю историю.

– А ведь действительно странно, – выслушав, сказал Сеня. – Чего это с ней?

– Вот и я голову ломаю, чего? Хочу как можно быстрей прослушать всю кассету до конца. Поэтому во время большой перемены смоюсь.

– Ясненько, – ангельским голосом проговорила Варвара. – Ваня вернется домой, внезапно нападет на бабушку и отобьет кассету.

– Ты только, Пуаро, там с ней осторожно, – Сеня на полном серьезе воспринял слова девочки. – А то, знаешь, все-таки пожилой человек.

– Вы что, тупые? – рассердился Иван. – Я вовсе не собираюсь открывать военных действий. Просто в то время, когда у нас начинается большая перемена, бабка как раз уходит по магазинам. Вот я спокойно и перекатаю кассету.

– За перемену не успеешь, – прикинул Луна.

– Не успею, так пропущу историю. – Пуаро уже все твердо решил. – Все равно я, пока не услышу, не успокоюсь.

– Одобряю, – хлопнул его по плечу непосредственный Баск. – Мне тоже интересно.