Текст книги "Загадка случайного попутчика"

Автор книги: Анна Устинова

Соавторы: Антон Иванов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава IV
РЕВНОСТЬ И ТЕСТЫ

Утром друзья, как обычно, встретились возле школьной калитки. – Ну, ты совсем, Темочка, у нас сегодня красавчик, – залюбовалась Катя синяком у него под глазом.

– Очень смешно, – проворчал Темыч. – Мне вчера за эту красоту дома влетело. Даже мать заметила.

– Ну, да? – изумились друзья.

Темина мама Надежда Васильевна большую часть жизни проводила в беседах по телефону с многочисленными подругами. Все остальные события воспринимались ею смутно. Она их расценивала как досадные помехи, из-за которых приходится прерывать беседы на самом интересном месте. Однако вчера вечером она проявила невероятную для себя наблюдательность. Заметив заплывший глаз сына, она развила кипучую деятельность.

После длительных телефонных консультаций с пятью закадычными подругами ей Удалось выйти на какого-то профессора-офтальмолога, который был без пяти минут академиком. Затем папа Темы был поднят из кресла, где он очень надеялся провести остаток выходного с книгой в руках. Никита Владимирович отвез жену и Тему к светиле на дачу. Светило занималось поливкой ранних овощей в оранжерее. Поэтому Темычу и его родителям пришлось сперва выслушать длинную лекцию о преимуществах «двойного обогрева тепличных культур». Затем офтальмолог сообразил, что незнакомые люди явились к нему по другому делу.

Темыч подвергся тщательному осмотру. Похоже, светило осталось разочаровано.

– Фингалис вульгарис, – презрительно объявил без пяти минут академик.

– Ой, скажите, а это опасно? – встревоженно прощебетала Темина мама.

Темин папа Никита Владимирович все понял, но промолчал. Он вообще обычно молчал.

– Не опасно, – принялся объяснять профессор. – Но синяк будет держаться две недели. Помидоры мои парниковые хотите попробовать?

Надежда Васильевна, конечно же, захотела. Потом пробовали огурцы и редиску. Впрочем, судя по гонорару, который содрал профессор с Никиты Владимировича, дегустация овощей явно включалась в счет.

– В общем, – завершил свой грустный отчет друзьям Темыч. – Вечерок у меня был что надо. Главное, мать рвалась сегодня к директору выяснять отношения. Мол, он в походе совсем за детьми не смотрит. Я ведь сказал ей, что наткнулся на дерево. Ну, ничего. После этого без пяти минут академика мать про нашего Мишу забыла.

– Теперь Темочку мамочка больше никогда в походик не отпустит, – нараспев произнесла Катя.

– Вы лучше скажите, мы едем сегодня в Клин? – воскликнул Женька, которому Темин подбитый глаз надоел еще в период путешествия из Петербурга в Москву.

– Не понимаю, почему ты так тихо? – фыркнула Катя. – Одолжил бы у Арсения Владимировича мегафон и объявил в него на весь переулок, что мы собираемся делать.

– Да ладно тебе, – смутился Женька. – В Клин-то едем? – несколько тише повторил он вопрос.

– А на фига вам в эту дыру? – послышался смех за спинами пятерых друзей.

Они обернулись. Перед ними стоял признанный силач девятого «В» Марат Ахметов.

– Да так. Захотелось воздухом подышать, – уклончиво отозвался Олег.

– Воздухом? – покровительственно хлопнул его по плечу Марат. – Этого вы там днем с огнем не найдете! Предок мой говорит, что чистейший воздух только на этом… как его… Бриллиантовом берегу.

– Лазурном берегу, – поправила Катя.

– Какая разница, – продолжал Марат. – Мы с отцом туда на весенние каникулы собираемся.

– Ясно, – кивнули детективы.

Они помнили, что всего несколько лет назад папа Ахметова, Хамитяй Хамзяевич, работал носильщиком на Курском вокзале. Затем ему удалось сделать какую-то не совсем ясную, но явно блестящую карьеру. Теперь Хамитяй Хамзяевич гордо раскатывал по микрорайону на автомобилях самых престижных марок. Сына он постоянно возил по свету. Причем не только во время каникул, но и за счет учебного времени. Несколько раз педагоги две тысячи первой пытались намекнуть Хамитяю Хамзяевичу, что подобные перерывы в занятиях сказываются не лучшим образом на и так не блестящей академической успеваемости Марата. Но отец неизменно им отвечал: «Жизненный опыт важней успеваемости. У меня, например, самого только четыре класса начальной школы, а теперь я – крутой бизнесмен. Так что пускай малец покатается. И постепенно входит в курс моих дел».

Ахметов, хлопнув еще раз по плечу Олега, усмехнулся:

– В общем, Клин вам не в кассу! А кто это тебе, Темка, фингал под глазом поставил? – удивленно спросил Марат.

– Неважно, – уклонился от объяснений Темыч. – Пошли. Звонок скоро.

Но не успели они двинуться с места, как к ним подскочила Школьникова.

– Привет, мальчики-девочки! – игриво помахала она рукой всей компании.

Тут подоспел и Пашков.

– Машка-а! Привет! – расплылся он в восторженной улыбке при виде Школьниковой.

– Не до тебя, ребенок, – даже не удостоила Пашкова взглядом девочка. – Про тесты-то не забыли? – с очень серьезным видом обратилась она к юным детективам. – Андрюшу надо спасать.

– Моя Длина в своем репертуаре, – отойдя немного в сторону, шепнула Катя на ухо Тане.

– Чувствует себя единственной спасительницей Андрея, – усмехнулась та.

Пухлая блондинка Маша Школьникова уже давно была влюблена в классного руководителя девятого «В» Андрея Станиславовича. Тот от ее выразительных взглядов и вздохов приходил в ужас. Однако Школьникова надежд не теряла. В дни, когда Андрей Станиславович бывал в школе, она старалась одеваться как можно ярче и экстравагантней. Однажды она пришла в пунцово-красной юбке из какой-то очень блестящей синтетики. Впрочем, юбкой это можно было назвать лишь символически. Класс изумленно охнул. Нижняя часть Маши Школьниковой особым изяществом не отличалась. Один лишь Пашков, влюбленный в Школьникову, вполне искренне восхитился:

– Ну, ты, Машка, даешь! Все прямо наружу!

– Много ты понимаешь! – подбоченилась Школьникова. – Это просто теперь моя длина и мой стиль.

С той поры прозвище Моя Длина прочно прилипло к Маше. Правда, звали ее так за глаза. Школьникова обладала крепким телосложением и могла с ходу врезать.

Сейчас она с осуждением поглядела на Катю и Таню:

– Чем шептаться, лучше бы подумали, как тестирование пройти.

– Можно подумать, ее тесты волнуют! – бестактно захохотал Марат. – Зря стараешься! К Андрею тебе все равно не подъехать! Хоть за всю школу тестирование пройди!

– У, гад! – замахнулась на него мощной дланью Школьникова.

Марат пригнулся. Кулак Школьниковой, просвистев в воздухе, угодил мелкому Темычу в плечо. Тот взвыл от боли.

– Поосторожней нельзя?

– А ты, шмокодявка, не суйся, – огрызнулась разъяренная Школьникова. – А то вообще пришибу ненароком. Хотя, – хмыкнула она, – тебя вроде уже пришибли.

Темыч, обиженно засопев, отошел в сторону. Моя Длина в таком состоянии и впрямь могла нанести окружающим серьезные травмы. А ему было достаточно фанатов «Динамо» на питерском стадионе. Здоровяк Ахметов тоже предпочел быстренько ретироваться в школу.

– Ничего. Я этому «новому русскому» потом врежу, – потрясла кулаком в воздухе Моя Длина.

– Давай лучше я ему врежу, – с поистине рыцарской отвагой предложил Пашков, которого Ахметов мог раздавить одной левой.

– Сиди тихо, ребенок, и не вмешивайся, – не оценила его порыв Моя Длина. – Сама разберусь.

Пашков тяжело вздохнул. Его многолетние попытки обратить на себя внимание Моей Длины пока проходили, можно сказать, впустую. Для Школьниковой существовал лишь один мужчина в мире – Андрей Станиславович.

– Так чего с тестами-то будем делать? – повторила Моя Длина.

– Сдавать, – солидно ответил Темыч. – Чего же еще с ними делать. – Впрочем, уверенность его сейчас была напускной. О том, что части класса велели за выходные подготовиться к тестированию, Темыч и четверо его друзей вспомнили только сейчас.

Это было общегородское тестирование, в котором принимали участие все московские школы. В каждой из них методом компьютерного отбора определялось по нескольку учеников из третьих, девятых и одиннадцатых классов. Они должны были сдавать что-то вроде экзамена по основным дисциплинам. Далее данные испытаний обрабатывались компьютером. А потом на их основании комиссия делала вывод о качестве обучения в той или иной школе. Проводилось мероприятие третий год подряд, и каждый раз в нем участвовали разные классы.

Узнав, что выбор пал на девятые классы, педагоги две тысячи первой не на шутку встревожились. Особенно сильная паника охватила директора Михаила Петровича и его заместителя по административно-хозяйственной части Арсения Владимировича. Дело в том, что по результатам прошлогоднего тестирования закрыли один из лицеев, который находился неподалеку от две тысячи первой. Конечно, две тысячи первая была на неплохом счету. Однако от неожиданностей никто не застрахован. Особенно, когда дело касается девятого «В», который, по словам Михаила Петровича, «являлся коллективом непредсказуемым».

Едва узнав о предстоящем испытании, директор и заместитель держали перед девятым «В» пламенные речи. Михаил Петрович в своем выступлении сделал акцент на чести школы, которую следует отстоять во что бы то ни стало. Арсений Владимирович, как бывший кадровый офицер, был по-военному краток. Предстоящее мероприятие он уподобил «генеральному сражению за жизнь родной школы» и, в заключение крикнув зычным командирским голосом: «Вперед! Ни пяди земли врагу!» – удалился напутствовать третьи и одиннадцатые классы.

Андрей Станиславович тоже не дремал. Оставив на прошлой неделе ребят после уроков, он попросту объяснил, что если они подкачают, то им в дальнейшем придется иметь дело с другим классным руководителем. Ибо он, Андрей Станиславович, такого позора не переживет и тут же сложит с себя полномочия. Это произвело на бурное содружество «В» сильное впечатление. Андрея любил весь класс.

В свои тридцать пять лет классный руководитель девятого «В» был моложав, строен, носил длинную пышную шевелюру и одевался, по большей части, не иначе как в джинсы. Кроме того, он ездил на подержанном мотоцикле «Харли Дэвидсон». Постоянно покупал модные диски и с удовольствием давал их переписывать всему своему классу. И обладал еще множеством других замечательных качеств, которые позволили Лешке Пашкову еще в пятом классе сказать, что Андрей у них – «крутой мужик».

Учителем Андрей Станиславович стал не совсем обычным путем. После десятого класса он мечтал заняться классической филологией, но на вступительных экзаменах в университет провалился. Зато попал в армию. И не просто, а прямиком в Афганистан. Там как раз тогда только что началась война. Андрей Станиславович умудрился пройти ее без единого ранения. Впечатлений, однако, вынес достаточно.

Вернувшись в Москву, бывший десантник Андрей Пирогов твердо решил: если и есть смысл что-то делать дальше, то он должен учить детей. И не чему-нибудь, а истории. Поэтому, окончив педагогический институт, он пришел работать в школу номер две тысячи один, где сам когда-то учился.

Выбор места работы преследовал тайную цель. В этой же школе преподавала математику бывшая одноклассница Андрея Станиславовича – Светлана. На исходе десятого класса у них начался бурный роман. Когда же Андрей попал в армию, Светлана неожиданно вышла замуж. Теперь роман у них возник снова. Продвигался он трудно. За его развитием следила вся школа, а особенно девятый «В», которому не терпелось отпраздновать свадьбу любимого классного руководителя.

Исключение составляла только Моя Длина. Она радовалась, когда у Андрея и Светланы наступали размолвки. По мнению Школьниковой, Светлана была совершенно не парой Андрею. «Ему нужна жена умная и с положением в обществе», – говорила Машка, имея в виду себя. Мать у Моей Длины держала фирменную французскую аптеку возле Красных Ворот, а также была официальным дилером нескольких крупных парфюмерных фирм. На этом основании Машка с гордостью себя причисляла к современной российской буржуазии и мечтала составить личное счастье Андрея Станиславовича.

Едва узнав о тестировании, Моя Длина почувствовала личную ответственность за судьбу любимого учителя. Тем более что первым предметом для испытаний оказалась история. Тут Моя Длина была достаточно в себе уверена. Вообще-то она не слишком много времени уделяла учебе. Однако к урокам Андрея Станиславовича готовилась с удивительной тщательностью. Причем читала на только учебники, но и дополнительную литературу. Так что теперь у нее был шанс обратить на себя внимание Андрея. Тем более что со Светланой у него произошел какой-то затяжной конфликт.

Теперь, стоя в школьном дворе, Моя Длина кипела от возмущения. Она считала, что Компания с Большой Спасской и Пашков проявляют непростительное легкомыслие.

– Не вижу уверенности в ваших глазах, – строго взглянула она на ребят.

– Как-нибудь справимся, – тихо ответила Таня.

– И вообще без тебя обойдемся, – мрачно изрек Тема. Он все еще был обижен на Мою Длину за «шмокодявку».

– Без меня-то как раз не обойдетесь, – Школьникова извлекла из сумки сигареты и, чиркнув зажигалкой, выпустила на Темыча густую струю дыма.

– Сколько раз просил не курить рядом со мной, – возмутился тот.

– Потерпишь, – небрежно повела мощным плечом Школьникова.

Пашков тем временем тоже закурил и с надеждой покосился на Мою Длину. Когда она бывала в хорошем расположении духа, они иногда уединялись вдвоем покурить возле пристройки для младших классов.

– Пойдем, Машка, а? – зазывно произнес он.

– Некогда мне, ребенок, – немедленно лишила его надежды та. – Так вы хорошо подготовились? – вновь пристала она к Компании с Большой Спасской.

– Нормально, – проворчал Тема.

– Смотрите у меня, – угрожающе произнесла Школьникова.

Катя и Таня фыркнули. Очень уж не вязалась с Моей Длиной роль борца за академическую успеваемость.

– Зря смеетесь, – немного смутилась Машка. И, будто прочтя мысли девочек, добавила: – Я же не просто так. Речь идет о

судьбе Андрюши.

– За нас можешь не беспокоиться. Справимся! – заверил Женька.

Впрочем, им с Темычем тестирование ничем особенным не грозило. Они были в группе запаса. А вот Таня, Катя, Олег и Моя Длина вошли в основной состав.

– Пойдемте, – поторопила Моя Длина. – Звонок скоро.

Возле дверей родного класса стояли Марат Ахметов и второй признанный силач девятого «В» – Боря Савушкин.

– Зря торопишься, – едва завидав Мою Длину, захохотал Ахметов. – Там, в классе, Андрей наш с такой девахой уединился…

– С кем? – оторопела Моя Длина.

– Представительница из методического кабинета, – любезно пояснил Боря Савушкин. – Потрясная гёрл. И прикид нормальный.

– Откуда у методистки нормальный прикид? – процедила сквозь зубы Моя Длина, одновременно словно бы невзначай распахнув оранжевую замшевую куртку, чтобы был виден фирменный знак «Валентино». – Это у меня прикид, – на всякий случай пояснила она. – А у этой вашей методистки все шмотки наверняка с вещевого рынка «Коньково».

– Может, ты и права, – произнес с нарочитым смирением Савушкин. – Только Андрей наш вроде запал.

– Ему как-то по барабану что «Коньково», что «Версаче», – изрек с громким хохотом Марат Ахметов.

Моя Длина явно встревожилась. Румянец разом сошел с ее пухлых щек.

– А ну, подсадите, – вмиг севшим голосом потребовала она.

И Школьникова поглядела на стеклянное окошко над дверью родного класса.

– Давай подсажу, Машка! – немедленно вызвался хилый Пашков.

– Не советую, – трезво оценил ситуацию Марат Ахметов. – Ты, Лешка, не в той весовой категории, чтобы такие тяжести поднимать.

– Это кто же тут тяжесть? – сжала мощные кулаки Моя Длина.

– Ну, не Пашков же, – уклончиво отозвался Ахметов.

– И не Темыч, – добавил Боря Савушкин.

Моей Длине очень хотелось врезать по физиономиям признанных силачей класса. Однако сейчас они ей были нужны в качестве подъемной силы. И, уняв гнев, она скомандовала:

– Подсади, Маратик!

– Это мы можем, – проявил широту натуры Ахметов. – Мне-то какая разница. Что на тренажере заниматься, что тебя подсаживать.

– Для группы плечевых мышц хорошее упражнение, – подхватил Боря Савушкин, который каждый день после уроков качался вместе с Маратом в одном спортзале.

Минуту спустя Школьникова вознеслась на плечах двух признанных силачей к застекленному окошку. Картина, представшая ей, и впрямь наводила на размышления. Возле доски стояли Андрей и какая-то стройная девица. Одета она была хоть и неброско, но явно не с рынка «Коньково». Моя Длина сразу определила: шмотки качественные. «Методистка, а туда же, – с возмущением подумала Школьникова. – Наверняка у нее какой-нибудь спонсор крутой». Однако фирменные шмотки соперницы Моя Длина бы пережила. Куда хуже было другое: наглая методистка явно положила глаз на Андрея Станиславовича. Склонившись к уху классного руководителя, она что-то ему нашептывала. Андрей очень внимательно слушал, время от времени с одобрением кивая головой.

– Шепчи, шепчи, – угрожающе пробормотала Школьникова. – Все равно скоро уберешься обратно в свой методкабинет. Вот там и ищи себе подходящую канцелярскую крысу.

– Машка! Ты там чего? – не расслышал Пашков. – Тесты какие-нибудь увидела?

– Увидела, – раздалось сверху змеиное шипение Моей Длины. – Сдает тут одна тест.

– Как? Уже сдают? – заволновался Лешка. – Чего же мы тут стоим.

– Они другое сдают, – куда лучше разобрался Ахметов в смысле слов Школьниковой.

– Как другое? – удивленно спросил Женька. – У нас же сейчас история.

– И там, в классе, своя история, – выразительно поиграл бровями Марат Ахметов. – Это Школьникова у нас все не верит.

– Все принца своего ждет, – хохотнул Боря Савушкин.

В это время не подозревающий слежки Андрей Станиславович ласково посмотрел на девушку-методистку и вдобавок одарил ее обаятельной улыбкой. А тут еще Савушкин и Ахметов со своими дурацкими шуточками! Чаша терпения Школьниковой переполнилась.

– Ну, ты! Ну, вы! – с яростью уставилась она на коротко стриженные головы Марата и Бори.

– Правда-то глаза колет! – не почувствовал угрозы Моей Длины Марат.

В следующую секунду он горько раскаялся. Машка изо всех сил заехала ему ногой в ухо. Почти одновременно та же участь постигла Савушкина. Силачи хором взвыли и покачнулись. Именно тут Андрей Станиславович резко открыл дверь класса.

Марат и Боря, и без того, практически, потерявшие равновесие, одновременно упали. Причем Марат придавил Темыча, а Боря – Пашкова. Но тяжелей всех пришлось Андрею Станиславовичу. На него с воплем «Спасите!» – приземлилась Моя Длина. Неподготовленный человек столь неожиданной атаки с воздуха, вероятно, не выдержал бы. Но за плечами классного руководителя девятого «В» как-никак стоял Афганистан. Видимо, только поэтому Андрей Станиславович смог удержаться на ногах.

Школьникова, мигом придя в себя, расценила падение на руки классного руководителя как большую удачу и отпускать его не торопилась.

– Школьникова! Перестань! – пытался отделаться от ее пылких объятий учитель.

– Ах, Андрей Станиславович! – восклицала Школьникова. – Вы спасли мне жизнь.

– Раз спас, то встань, пожалуйста, на пол, – потребовал Андрей Станиславович.

– Интересно у вас тут тестирование проходит, – раздался еще один голос.

Андрей Станиславович обернулся. Возле него стоял директор две тысячи первой школы Михаил Петрович. Его появление было столь неожиданным, что Андрей Станиславович так и замер в объятиях Моей Длины.

– Так, так, – в свою очередь изумился директор. – Я что-то забыл: у нас тестируется сегодня история или физкультура?

На Андрея Станиславовича сейчас было жалко смотреть. Очки у него съехали на кончик носа. Пшеничные усы обвисли. В глазах застыло страдание.

– Тут вот… – едва выдавил он из себя… – Девочка сверху упала.

– Сверху? – посмотрел на потолок Михаил Петрович.

Тревога его объяснялась просто. Старое здание две тысячи первой школы уже много лет нуждалось в капитальном ремонте. Денег, однако, вышестоящие организации выделяли чересчур мало. Школу титаническими усилиями приходилось ремонтировать по частям. Поэтому Михаил Петрович и его доблестный заместитель Арсений Владимирович каждый день ожидали очередной аварии. К глобальным поломкам последнего года относилась лестница, которая, по словам Михаила Петровича, «встала». То есть вообще-то она еще находилась на месте, но ее пришлось закрыть. Теперь вся школа пользовалась лишь одной лестницей, что, как однажды с присущей ему военной образностью заметил Арсений Владимирович, «значительно повышает шансы поломки последнего средства подъема преподавателей и учащихся на разные этажи здания». Вот почему сообщение об упавшей девочке повергло Михаила Петровича в ужас.

Правда, взглянув на потолок, он немного успокоился. Потолок был цел. Верней, его поверхность испещряли трещины, и довольно глубокие. Однако директор усомнился, чтобы хоть сквозь одну из них могла упасть отнюдь не худенькая Моя Длина.

– Вы говорите, она на вас сверху упала, Андрей Станиславович? – переспросил директор.

– Во всяком случае, не снизу, – успев отделаться от Моей Длины, отвечал учитель.

– Она поскользнулась! – решил спасти положение Женька.

– На потолке? – строго посмотрел на него директор.

– Не! На Ахметове! – вмешался Пашков.

– Интересно у вас получается, – стремился дойти до сути происшествия Михаил Петрович. – Значит, у вас Ахметов теперь ходит по потолку?

– Я на полу стоял, – обиженно произнес Марат.

Тут раздался спасительный звонок. Михаил Петрович, поняв, что ничего страшного не произошло, удалился.

– А ну, быстро в класс! – скомандовал Учитель. – И чтобы держались на высоте.

– Ах, – томно вздохнула Моя Длина. – Мы для вас, Андрей Станиславович, даже жизнью согласны пожертвовать!

– Жизнью не надо, – стараясь не встречаться с влюбленным взглядом Школьниковой, ответил тот.

Тут в девятый «В» заглянули отобранные для тестирования ученики параллельных классов.

– Та-ак, – уткнулся в список Андрей

Станиславович. – От моих остаются…

И он прочел в алфавитном порядке фамилии участников тестирования из девятого «В». В их числе оказался и Тема.

– Я же в запасе, – попытался возразить он.

– Именно так, – подтвердил Андрей Станиславович. – Наташа Ильина заболела. Вот мы, Темка, тебя и ввели в основной состав.

– Очень мило, – пробубнил себе под нос

Темыч и мрачно уселся за парту.

– Кстати, что это у тебя с лицом? – Андрей Станиславович только сейчас заметил сине-зеленый фингал под глазом у Темыча.

– Бандитская пуля! – заржал Марат Ахметов. – Разборка в наилегчайшей весовой категории!

– Маленькие всегда самые драчливые, – игриво проговорила девушка-методистка. – Знаете, Андрей Станиславович, они таким образом самоутверждаются.

Темыч надулся и засопел.

– Нет, Темка наш не такой! – немедленно принялся возражать методистке Андрей Станиславович. – Ты писать-то сможешь? – заботливо посмотрел он на мальчика.

– Смогу, – с гордым видом отозвался Темыч.

Вообще-то с историей у него было все в порядке. Но одно дело отвечать, когда подготовился. И совсем другое – когда вопрос может относиться ко всему курсу с пятого по девятый классы. Тем более что прогулка в Питер изрядно травмировала Темину психику. Физическое состояние тоже не радовало. В общем, он с удовольствием бы отправился домой. Однако присутствие Кати не позволяло ему пойти на попятный. Нет, будь что будет, но он должен выдержать это испытание.

Андрей Станиславович раздал листки с заданиями и карточки для ответов. Затем представил девушку-методистку. Оказалось, что ее зовут Альбиной Васильевной.

– Очень приятно, – процедила сквозь зубы Моя Длина.

– Школьникова! – нахмурился Андрей Станиславович.

– Ничего, ничего, – прощебетала Альбина Васильевна. – Что ж поделаешь. У них сейчас возраст трудный. И девочка такая крупная…

– Не то что некоторые: кильки в томате, – едва слышно прошипела Моя Длина.

– Садитесь, Алечка, ко мне за стол, – поторопился заглушить шепот Школьниковой Андрей Станиславович.

Но слова Моей Длины все же достигли ушей Марата Ахметова, который представлял на тестировании группу отстающих учеников.

– Ну, Школьникова! Во, дает! – весело проорал он на весь класс. – Не девка, а настоящая Отелла!

Ребята грохнули. Андрей Станиславович, опустив голову, стал как-то странно дергаться.

– Отелла рассвирепела! – выкрикнул Боря Савушкин.

«Отеллу» и впрямь охватила ярость. Глаза у нее разбежались. Марат сидел в одном углу класса, а Савушкин – в другом. Врезать же Моей Длине хотелось обоим и одновременно. Еще мгновение, и она ринулась бы на кого-нибудь из обидчиков. Но Андрей Станиславович успел перехватить инициативу.

– Хватит! – треснул он по столу указкой. – У нас, по-моему, важное дело. Забыли, где находитесь?

Моя Длина нехотя опустилась за парту. Класс притих и уткнулся в листки с заданиями.

– Не теряйте времени, – напутствовал их Андрей Станиславович.

Десять минут спустя дверь класса открылась. На пороге возникла математичка Светлана.

– Андрей Станиславович, можно вас на минутку?

Классный руководитель девятого «В» повернулся к девушке-методистке:

– Вы справитесь, Алечка? Я буквально на пять минут.

– Идите, идите, – игриво проговорила та. – А я посижу с ребятами.

Андрей Станиславович удалился.

Моя Длина замечательно справилась с первыми тремя вопросами. Четвертое задание заставило ее призадуматься. В нем предлагались на выбор три варианта дат Куликовской битвы: 1101 год, 1388-й и 1849-й. Моя Длина решительно отказалась от первой и последней даты. Но и вторая вызвала у нее сомнения. Девочка была твердо уверена: Андрей Станиславович утверждал, что Куликовская битва произошла в 1380 году. В учебнике, кажется, тоже приводилась эта дата.

Моя Длина обернулась. За ней сидела Катя.

– У тебя какой вариант? – прошептала Школьникова. – С Куликовской битвой?

– Нет, – внесла ясность Катя.

– А когда она была, не помнишь?

– Нет, – ответила Катя.

– Слушай, узнай, у кого вопрос с Куликовской битвой, – взмолилась Школьникова.

– Девочки, не разговаривать, – засекла их перешептывание методистка Алечка. – Это тесты для индивидуальных ответов. Советоваться с товарищами нельзя.

– Уж с тобой-то не посоветуюсь, – шепнула Моя Длина так, что услышала только Катя. – Гусь свинье не товарищ.

Катя не удержалась и фыркнула.

– Вам сколько раз повторять! – прикрикнула методичка. – Девочка в замшевой куртке! Перестань разговаривать! Как твоя фамилия?

– Школьникова, – вынуждена была ответить Моя Длина.

– Вот видишь, девочка, какая у тебя замечательная фамилия! – воскликнула методистка. – Я на твоем месте, чтобы оправдать такую фамилию, училась бы на одни «отлично»!

– Очень умно! – пробормотала Школьникова.

– Ты со мной согласна? – обрадовалась Альбина Васильевна. – Тогда давай я тебе помогу, пока вашего учителя нет.

И она устремилась к парте Моей Длины. Ребята не ошиблись. Андрей Станиславович девушке-методистке и впрямь очень понравился. И она решила изо всех сил стараться, чтобы его класс закончил тестирование с наилучшими результатами.

Моя Длина благородства Альбины Васильевны не оценила. Помощь ей показалась унизительной подачкой от соперницы. Поэтому, когда та подошла, Моя Длина заявила, что и так все знает.

– У меня к вам только один вопрос, – сказала Школьникова. – Почему тут дата неправильная? – и она показала пальцем в четвертый пункт теста.

– Естественно, девочка, – снисходительно улыбнулась Альбина Васильевна. – Это же тест. Две даты неправильные, а одна правильная.

– Тут все три неправильные, – мстительно отвечала Моя Длина.

– Ошибаешься, девочка, – возразила методистка. – Этого не может быть. Просто ты подготовилась плохо.

– Нормально я подготовилась, – окрепла уверенность у Моей Длины. – Это тут неправильно.

– Тут не бывает неправильно, – стояла на своем методистка. – Вот скажи мне, пожалуйста, какой ответ тебе кажется ближе всех к истине?

– Второй, – с нарочитой сухостью изрекла Моя Длина. – Но он все равно неправильный.

– Учиться, девочка, надо лучше, – сказала методистка и заглянула в шпаргалку. – Верная дата числится под номером два. Ты назвала правильный ответ, – продолжала методистка. – Так и пиши: номер два.

– Но это же все равно неправильно! – крикнула Школьникова.

– Ты, девочка, пожалуйста, на меня голос не повышай! – начала выходить из себя методистка.

– А я говорю, этот ответ неправильный! – еще громче повторила Школьникова. – Куликовская битва была в 1380 году!

– Да чего ты споришь! – раздался с задней парты голос Марата Ахметова. – Далась тебе эта Куликовская битва.

– А, между прочим, Машка права, – солидно проговорил Олег, у которого оказался тот же вариант теста. – И у меня ошибочная дата указана.

– Методи-исты! – протянула с видом победительницы Моя Длина. Она поняла: наступил ее звездный час.

– Прекратить! – взвизгнула Альбина Васильевна, которая давно уже не помнила точную дату Куликовской битвы.

– А в нашем варианте 1380 год стоит, – заявил Темыч, который, к большому для себя облегчению, уже ответил на все вопросы.

У Альбины Васильевны на глаза навернулись слезы. Она уже открыла рот, чтобы дать грубиянам достойный отпор, но тут, на ее счастье, в класс вернулся Андрей Станиславович.

– Это еще что такое? – удивленно спросил он.

– Вот! – не дав сопернице произнести ни слова, вмиг оказалась Моя Длина перед любимым учителем. – Как, по-вашему, такой

ответ правильный? – И она ткнула пальцем в ошибочную дату Куликовской битвы.

– Что-о? – округлились глаза у Андрея Станиславовича. – Конечно, неправильный.

– Вот вам и методисты! – патетически воскликнула Моя Длина. – Печатают неправильные даты. Мы из-за этого не сможем правильно ответить, а вам, Андрей Станиславович, потом неприятности. И все из-за таких вот специалисток! – уничтожающе поглядела она на Альбину Васильевну.

– Ах, Андрей Станиславович! – издала трагический вопль методистка и выбежала из класса.

– Зачем человека обидели? – укоряюще оглядел класс учитель. – Она-то чем виновата?

– Истории не знает. Вот чем! – торжествовала победу Школьникова.

– И вообще, – подхватил Олег. – Как нам теперь на этот вопрос отвечать?

Андрей Станиславович посоветовал указать в ответе номер два, но приписать правильную дату. Так все и сделали…

Тестирование продолжалось еще два дня. Школа, по выражению Пашкова, «стояла на ушах». Естественно, ни о какой поездке в Клин не могло быть и речи. На подготовку к тестам уходило все свободное время. Женька, правда, не был занят. Он готов был отправиться в клинское отделение милиции один, однако друзья такой план решительно отвергли.

После тестов начались каникулы. Бдительные родители пятерых юных детективов словно почувствовали, что их отпрыски что-то опять затевают. Как сговорившись, они увезли их из города отдохнуть.

Беляевы-старшие как раз должны были ехать по делам фирмы в Финляндию и взяли сына с собой. Вернулись они в последний день каникул. Едва раздевшись, Олег кинулся к телефону, чтобы позвонить Женьке и забрать у него Вульфа. Но не успел он взять в руки трубку, как раздался звонок.