Текст книги "Волшебная дуэль (Чародеи на даче)"

Автор книги: Анна Устинова

Соавторы: Антон Иванов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Кассандра, тряхнув огненно-рыжими волосами, замерла. На столе появилось целых пять клубней.

– А теперь перебор, – хохотнул Мишка.

Однако на сей раз Кассандра не отвлеклась.

– Молодец, – похвалил Сил Троевич. – Теперь можешь убирать.

– Наконец-то, – дождавшись, когда Санины сущности исчезли, выдохнул Тимофей. – Сил Троевич, мне уже можно?

– Нужно, – коротко бросил ему учитель. На столе появились три картофелины.

– Точное попадание, – прокомментировал действия друга Мишка.

– Как заказывал, – самодовольно хмыкнул тот.

– Только вот, Тимофей, боюсь, задания ты не выполнил, – огорчил его Сил Троевич. – Это не сущности, а иллюзии.

– Иллюзии? – подскочил на лавке ученик. – Ничего подобного! Я сделал самую настоящую разделенную сущность.

– Не спорь, – нахмурился чародей. – Ты просто повторил пройденное и сделал две иллюзии.

– Да они все один в один с той картошкой, – отстаивал свою точку зрения Тимка.

– Нет, ты, Ружин, схалтурил, – даже с каким-то удовольствием проговорил Мишка. – С моей стороны на одной картошке бугры есть, а на двух других нет.

Тимка задумался, а потом предложил:

– Давайте я лучше какую-нибудь другую сущность размножу. А то с картошкой – дело непонятное. Она не только ничего не говорит, но даже не двигается. Вот я до конца и не усек, что с ней делаю.

– Ну, коне-ечно, – ехидно протянула Кассандра. – Если бы картошка говорила, то немедленно бы тебе сообщила: «Ты меня не разделяешь, а создаешь иллюзии».

– Хочешь живое – пожалуйста, – согласился Сил Троевич. – Только учти: с живыми сущностями работать гораздо сложнее.

– А мы сложностей не боимся! – запальчиво воскликнул Тимка.

Глава VII
Жертва генетиков

Народу в вагон набилось довольно много. Низкорослого Ничмоглота едва вообще не затоптали. Если бы не Козлавр, плохо бы пришлось Магинбургскому лешему. Но верная Ядвига Янусовна позаботилась: усадила Ничмоглота верхом на спину Козлавра. Тот, естественно, сперва принялся возмущаться: я, мол, поэт, а не скаковая лошадь. Но Тата на него так свирепо шикнула, что поэт-сатирик почел за лучшее не связываться с вредными бабками. Словом, Ничмоглота верхом на Козлавре благополучно внесло в середину вагона.

– И куда их всех несет? И чего им в городе не сидится? – ворчал он, продолжая ютиться на Козлавре.

Свободных мест не было. А стоять в проходе опасно: затолкают.

– Электричка последняя, – начал объяснять какой-то дедок, стоящий рядом с компанией Темных. За плечами у него был огромный, чем-то плотно набитый рюкзак.

– Как это последняя? – изумилась Луша. – День ведь только начинается.

– Потом будет большой перерыв, – продолжал дедок. – Пути ремонтируют.

– Поря-я… – начал было возмущаться по поводу местных порядков Козлавр, но Ядвига зажала ему рот.

– Намордник надо, – проворчала толстая краснолицая тетка, которая сидела ближе всего к проходу.

– Он у нас козочка ласковая и никогда не кусается, – елейным голоском проговорила Татаноча.

Поэт-сатирик возмущенно забил всеми четырьмя копытами по полу. Толстая тетка в панике отпрянула вбок, ощутимо придавив соседей.

– Гражданочка, вы тут не одна! – возмутился тщедушный мужчина в очках, сидевший у окна.

– Вы мне все яйца сейчас подавите! – подхватила старушка рядом.

– Не виноватая я! – защищалась краснолицая женщина. – Взяли моду животных возить без намордников и поводков. Вот придет сейчас контролер и вас оштрафует.

– У нас на него билет есть, – заявила Тата.

– А справка есть, что ваша коза не бешеная? – не сдавалась толстая женщина.

– Все прививки сделаны – и от бешенства, и от чумки, – проскрипела Ядвига Янусовна.

Козлавр опять в ярости затопал копытами.

– А чего же она у вас так ногами сучит? – Опасливо покосившись на разбушевавшегося поэта-сатирика, тетка на всякий случай отодвинулась еще дальше в сторону.

– Яички! Мои яички! – заголосила старушка.

– Перестаньте хулиганить! – взмолился мужчина в очках. От неожиданности он выпустил из рук газету, которую немедленно подхватило ветром и унесло в конец вагона.

– Я тебе пошвыряюсь мусором! – донесся оттуда грозный хриплый голос.

А Луша терпеливо объясняла тетке:

– Копытцами наша Белочка перебирает, потому что ей тут тесно. Она к вольной жизни привыкла.

– Козе их, видите ли, тесно! – выкрикнул кто-то позади Темных. – Совсем зажрались! А людям, по-вашему, не тесно? Вы бы еще слона в электричку приволокли.

– Надо для животных специальные вагоны отводить, – вступил в дискуссию еще один мужчина. – А то я тут каждый день езжу и каждый день какой-нибудь новый животный сюрприз. То собака размером с теленка, то поросята, то осел…

– Насчет осла, господин хороший, не заливайте, – возразил первый голос.

– Точно вам говорю: был осел, – настаивал второй. – Везли на природу гулять. А живет тот осел в Москве, на тринадцатом этаже. Хозяин с ним, видите ли, театр делать собирается. А мы в электричке мучайся. Поэтому их всех и надо в отдельный вагон.

– Да что там вагон, – отмахнулась краснолицая женщина. – Порядок нужен и рука строгая. А пока этого нет, и слона будут возить, и мамонта, и кого хошь. А сами электрички будут ходить через пень-колоду.

– Скоро вообще, глядишь, отменят, – захныкала старушка с яйцами. – У них, у этих… «Мерседесы». Зачем им электрички?

– И впрямь, – подхватила толстая тетка. – А простому народу придется вон, как дедуле, верхом на козе ездить.

Услыхав, что его опять обозвали козой, поэт-сатирик, временно лишенный усилиями Ядвиги Янусовны дара речи, попытался встать на дыбы.

– Дедуля! – в панике заорал стоящий впереди белобрысый парень. – Осади своего мустанга. Тут тебе не родео.

Ничмоглот, едва удержавшись в седле, зачем-то сорвал с головы ярко-желтую панаму и победно потряс ею в воздухе.

– О-о-о! – Парень завороженно уставился на его зеленую шевелюру. – Ты, я вижу, дедуля, не только ковбой, но еще и панк.

– Че-его? – озадаченно протянул Ничмоглот. – Какой я тебе еще пан? Я – леший.

– Дедушка шутит. Совсем старый, из ума выжил, – скорбно произнесла Тата, украдкой ткнув кулаком в бок Ничмоглота и ущипнув Козлавра, чтобы тот отвлек на себя внимание.

Поэт-сатирик тут же вновь взвился на дыбы.

– Тпру! Тпру! – закричал белобрысый и, обхватив Козлавра за шею, попытался заставить его опуститься. – Ой! – в следующую секунду оторопел парень.

Шаль, прикрывавшая плечи и руки Козлавра, слетела.

– Ого! Да это не коза, а прямо Франкенштейн.

– Жертва генной инженерии, – скорбно произнесла Татаноча. – Мутант.

– Ну, точно му-утант, – белобрысый с уважением разглядывал торс Козлавра.

– Ну, времена! – хмыкнула толстая тетка, не сводя глаз с поэта-сатирика. – То парни девками оденутся, то коза себе человеческие руки отрастит. Говорю ж, никакого порядка нету.

– Недаром умные люди говорят: конец света близится, – закряхтела старушка с яйцами. – Нам-то что. Мы свое отжили. А молодежи тяжелое время предстоит.

– И электричество повсеместно отключают, – сказал мужчина, лишившийся газеты. – Вот вам и результат. – Он кивнул в сторону Козлавра. – Шел научный эксперимент, и свет вдруг погас. Небось в темноте пробирки перепутали. Тем, кто свет отключает, плевать, а животное теперь мучается.

– Он не мучается, мы его любим, – немедленно возразила Луша.

– И руки ему не мешают, а даже совсем наоборот, – добавила Ядвига Янусовна.

– Так он у вас коза или козел? – поинтересовался белобрысый парень.

– Козлавр! – воспользовавшись тем, что Ядвига оставила его пасть в покое, на весь вагон объявил поэт-сатирик.

– Так он у вас и говорит? – парень чуть не упал от неожиданности.

– Изредка, – крепко зажав козлаврскую пасть, отозвалась Ядвига. – В стрессовых ситуациях.

– То ли еще будет с нашей несчастной Россией! – с пафосом проговорил мужчина, лишившийся газеты. – И коза заговорит, и Царь-колокол зазвонит, и Царь-пушка выстрелит.

– А может, он у вас радиоактивный? – охватил тетку новый приступ волнения. – Вы часом не из-под Чернобыля его везете?

– Что вы, что вы! Из Магинбурга, – ляпнул Ничмоглот Берендеевич.

– Из Петербурга? – к счастью Темных, не расслышала тетка.

– Из Питера, из Питера, – закивали три сестры-ведьмы.

– А теперь домой едем, – добавила Ната.

– С козлом? В Питер? – заржал белобрысый парень. – Ну, бабки. Вы даете!

– Почему только бабки? – обиделся Ничмоглот. – Я тоже ездил.

– Ты-то, дед, ладно, а вот козлу зачем в Питер? – продолжал допытываться белобрысый.

– Так собственно ради него и ездили, – почесав пятерней зеленую бороду, заявил леший. – К генетикам возили. На обследование.

– Так он же у вас и так этот… генетический, – подал голос мужчина, потерявший газету.

– Эксперимент ставили московские генетики, а питерские изучали и обследовали, – нашелся Ничмоглот Берендеевич.

От волнения он машинально пришпорил Козлавра. Тот снова взвился на дыбы. Народ зашумел:

– Безобразие! Тут же дети, старики, женщины! Немедленно выведите свое животное в тамбур.

– Не трожьте мутанта! – неожиданно вступился за честь Козлавра белобрысый парень. – Он ведь тоже почти человек! И права имеет.

– И билет, – сочла своим долгом напомнить Ядвига Янусовна.

– У нас теперь у всех права появились, – выпалила краснолицая тетка, – кроме простого честного человека. На нас и копытом можно… Убирайте своего урода в тамбур!

Вагон горячо ее поддержал. Белобрысый парень остался в меньшинстве. Пришлось всей честной, а вернее, совсем не честной компании перебираться в тамбур. Впрочем, и там Козлавру совсем не обрадовались. Да и всем Темным пришлось несладко. В тамбуре вовсю курили.

– Я больше не могу, – чуть погодя прошипела Татаноча. – В горле першит и голова болит.

– Дамы, возвращайтесь в вагон, – проявил галантность Ничмоглот Берендеевич. – А мы уж с Козлавром как-нибудь тут потерпим.

– Нет уж, – возразила Тата. И с азартом добавила: – Как аукнулись, так и откликнемся.

И… откликнулось. «Бах» – оглушительно хлопнуло в тамбуре. У мужчины, прислонившегося к двери, взорвалась прямо под носом торчащая изо рта сигарета. Он ошалело завертел головой. Лицо его покрылось мелкими черными хлопьями.

Молодой человек, стоявший рядом, расхохотался.

– Ну, мужик! Классно тебя накололи!

Не успел он это произнести, как сигарета взорвалась уже в его руке.

– Кто? Как? – только и смог вымолвить он. Ему уже было не до смеха.

Зато крайне развеселились девушки, пристроившиеся у противоположной двери.

– Наверное, в одном и том же магазине сигареты брали, – прыснула одна.

– Точно, – кивнула другая. – Самопал с подпольной фабрики. Видать, табак с порохом перепутали.

На этом беседа прервалась. Потому что одна за другой рванули их сигареты.

– Мистика какая-то, – отряхиваясь от сажи, пробормотала одна.

– Чудеса, да и только, – растерянно пробормотала другая.

Взрывы тем временем продолжались. Тамбур заволокло сизой гарью. Компанию Темных одолел кашель.

– Таточка, – взмолилась Луша. – По-моему, ты немножко перестаралась. Я уже задыхаюсь.

– Пошли в другой вагон, – скомандовала старшая ведьма.

– Да там небось тоже курят, – жалобно прохныкала Ядвига Янусовна.

– Тогда тут наведем порядок, – решительно заявила Татаноча.

Секунда – и на всех курильщиков, которые еще не успели отделаться от первого потрясения, с потолка обрушились потоки ледяной воды. Визг! Крики! Тамбур немедленно опустел.

– Хорошо, но, увы, ненадолго, – прокомментировал происходящее Ничмоглот.

– Недооцениваешь ты меня, – с чувством собственного достоинства отозвалась Татаноча. – Я на все двери заклятье наложила. Уж пожертвовала волшебством ради общего блага. Теперь до самого Абрамцева никто сюда не войдет. А эти курильщики теперь в жизни к сигарете не притронутся, – мстительно добавила она.

Глава VIII
Многосущностный Чугаев

– Значит, готов к трудностям? – переспросил чародей.

– Естественно. – Тимофея охватывал все больший азарт. Ему казалось гораздо заманчивее сделать что-то свое и новое, чем повторять опыт с разделением на сущности картошки, который и так уже прекрасно удался Кассандре.

– Сил Троевич, что мне делить? – в нетерпении уставился он на учителя.

– Веспасиан, – позвал чародей.

Волшебный кот почти сразу же появился из кухни.

– Какие проблемы?

– Да собственно, никаких, – тихо откликнулся чародей. – Нам бы что-нибудь сейчас такое… – он выдержал паузу. – Ну, понимаешь, живое, и чтобы искать не очень долго, и что бы было не очень сложным. Мне самому как-то в голову не приходит. Может, ты посоветуешь?

– Мышь, – даже не задумался Веспасиан. – Сверхпримитивное существо, и добыть мне этого добра ничего не стоит, – с нескрываемым презрением добавил он.

– Естественно, – прохихикали из щели за печкой. – У него их целый погреб припасен. На черный день. В живом виде. И кормит он их, между прочим, Сил Троевич, вашими продуктами.

Шерсть на Веспасиане вздыбилась от загривка до кончика хвоста, и он, со свирепым урчанием метнувшись к щели за печкой, яростно плюнул внутрь.

Морфей в долгу не остался. Из щели прямо в нос Веспасиану вылетел маленький пыльный смерч.

– Апчхи-и, чхи-ии, чхи-и, – разразился кот на всю комнату. – Ну, я кому-то сейчас покажу.

И он в ярости заскреб острыми когтями стену.

– Веспасиан, – снисходительно улыбнулся Сил Троевич. – Нельзя ли выяснить отношения с Морфеем немного попозже? Если ты забыл, хочу тебе напомнить, что сейчас я занимаюсь с ребятами, и мы с нетерпением ждем от тебя обещанную живую сущность.

– Извините, Сил Троевич, – крайне смутился кот, но все же не преминул украдкой еще раз плюнуть в щель.

– Не попал, – ехидно прохихикали оттуда.

Однако кот, сделав вид, будто не расслышал, победно подняв хвост, пружинящей походкой отправился в погреб.

Вскоре он вновь возвратился в комнату и, легким прыжком оказавшись на столе, водрузил рядом с собой маленькую клетку, внутри которой металась толстая и даже весьма ухоженная мышь.

– Вот. – Веспасиан бережно провел лапой по прутьям клетки. – Самый лучший экземпляр из моей коллекции. Клеопа-атра, – нараспев промурчал он.

Мышь возмущенно пискнула.

– Прошу не обижать, – бросил Веспасиан.

– Не беспокойся, – улыбнулся Сил Троевич. – Все с твоей Клеопатрой будет в порядке.

– Да я не вам, а вот им. – Волшебный кот полыхнул оранжевыми глазами в сторону Тимки, Мишки и Кассандры. – Молодые они еще, неопытные. Перепутают что-нибудь, а тут все же живое существо.

Клеопатра пискнула громче прежнего.

– Ой, Веспасиан, какая она у вас симпатичная! – воскликнула Кассандра.

Она хотела погладить мышь, но та немедленно вцепилась ей в палец. Девочка, вскрикнув, отдернула руку.

– Клепа к нежностям у меня не приучена, – смущенно пробормотал кот. – Боевой экземпляр. Но все равно вы с ней поласковее.

– Ладно, – хором пообещали ученики мага и Мишка.

Однако кот все равно не ушел, а, устроившись на печке, продолжал из-под полуприкрытых век наблюдать за происходящим. Видимо, он все же не решался бесконтрольно вверить судьбу своего сокровища двум недостаточно опытным ученикам и одному совсем уж неопытному вольнослушателю.

– Надо клетку открыть. – Мишка потянулся к створке.

– Ни в коем случае! – успел остановить его Сил Троевич. – Иначе она сбежит!

Клеопатра сварливым писком словно бы подтвердила, что именно таковы и были ее намерения. Вероятно, она совершенно не одобряла грядущего эксперимента.

– Ну, ну. Спокойно, спокойно, – тихо проговорил ей Сил Троевич и щелкнул пальцами. Мышь затихла.

– Вот теперь можешь открывать.

Мишка отпер клетку. Сонная Клеопатра вышла и уселась на задних лапках посредине стола. Кассандра снова было протянула к ней руку, но, вовремя вспомнив, что случилось совсем недавно, передумала.

– Сил Троевич, я уже могу начинать? – спросил Тимка.

– Пожалуй, – разрешил учитель.

– А сколько мне надо их сделать? – задал новый вопрос ученик.

– Попробуй хотя бы одну.

– Только одну? – с облегчением выдохнул Тимка. – Это мы запросто.

Он сосредоточился, пытаясь мысленно охватить сущность сидящей перед ним на столе любимой мышки Веспасиана. Мышь спокойно сидела, а вот сущность ее упорно от Тимки ускользала.

– Ружин, чего ты там возишься? – не выдержал Мишка. – Давай скорее.

Восклицание это оказалось для Чугаева роковым, потому что именно в этот момент ученику чародея наконец удалось ухватить Клеопатрину сущность, а вмешательство друга его отвлекло. Волшебный процесс, однако, уже был запущен. Мгновение спустя на столе сидела целая стая Клеопатр. А комнату заполнило множество Мишек. Взглянув друг на друга, они хором взвыли. Беспокойство передалось Клеопатрам. Они, истошно пища, заметались по столу. Мишки в свою очередь заметались по комнате.

– Убирай! – крикнул Сил Троевич своему ученику, однако на того напал настоящий столбняк.

Рассеянно глядя на мечущихся мышек и Мишек, он не знал, с чего начать. А ситуация тем временем стремительно развивалась. Один из Чугаевых, проносясь мимо стола с волшебными препаратами, опрокинул банку, где пребывала в заточении шестипалая пучеглазая крикса. Банка разбилась. Пленница отлетела на другой стол, в самую гущу суетящихся мышей. Крикса на то и крикса, что, едва оказавшись на свободе, она сразу же исторгает непрекращающийся вой, оглушающий все живое. Так случилось и сейчас. В комнате будто разом завыло десять сирен воздушной тревоги, У Сила Троевича быстро задвигались губы, однако слов его никто не услышал. Зато один из Мишек, схватив с рабочего стола чародея первую попавшуюся баночку, метнул ее в криксу, тщетно надеясь хоть таким образом унять шестипалую тварь.

Тимка успел лишь заметить, как Сил Троевич в отчаянии всплеснул руками. В следующий момент над столом взметнулось белое облачко. Это из раскрывшейся банки высыпался белый порошок. Какой именно, присутствующим долго гадать не пришлось, ибо и крикса, и мышки начали стремительно расти. При этом шестипалое существо почему-то замолкло. Видимо, процесс роста отнял все силы.

– Царица котов! – воскликнул с печки Веспасиан.

– Что за шум, а драки нет? – из щели за печкой высунулся заспанный Морфей.

Но он ошибся: драка уже начиналась. Вернее, бой. Продолжающие неуклонно расти Клеопатры под предводительством криксы спрыгнули со стола на пол и, выстроившись «свиньей», грозно двинулись на Мишек. «Это не Клеопатры, а какие-то Цезари или Александры Македонские, – пронеслось в голове у Тимки. – Они нас всех тут сейчас растопчут». Ему было уже совершенно ясно: самостоятельно унять свои творения он не в силах. Одна надежда на учителя.

– Сил Троевич! – взмолился он. – Помогите! Иначе…

И все возвратилось на свои места. Все и вся, кроме криксы, которая, уменьшившись, вновь огласила дом истошным воем сирены. Тут уж подсуетился Веспасиан. Приняв человеческий облик, он приволок из кухни новую трехлитровую банку и бесцеремонно затолкал внутрь несносную тварь. Настала блаженная тишина.

– Спасибо тебе, ученик. Отличился, – устало выдохнул Сил Троевич.

– Виртуо-оз, – подхватила Кассандра.

– И вообще, на фигa было меня столько делать? – накинулся Мишка с упреками на Тимку. – Я тебе что, мышь какая-нибудь?

Презрительное отношение к мышам возмутило Клеопатру, и она пискнула.

– Веспасиан, убери ее, – потребовал чародей.

Кота уговаривать не пришлось: бережно усадив мышь в клетку, он унес ее, приговаривая:

– Вар-рвары. Хорошо хоть жива осталась моя Клеопатрочка.

– Ну, Тимофей, – проводив Веспасиана задумчивым взглядом, начал Сил Троевич. – Не порадовал ты сегодня меня.

– Да как-то так вышло, – смущенно пробормотал ученик. – Наверное, растренировался.

– Между прочим, Кассандра ровно столько же, сколько ты с Силом Троевичем не занималась, но она меня на десять штук не делила, – обиженно и одновременно мстительно проговорил Мишка. – Надобно тебе сказать, ощущение очень неприятное.

– Зато новое, – огрызнулся Тимка. – И вообще, переживешь – не развалишься.

– Мальчики, не ссорьтесь! – вмешалась Кассандра. – Ошибки у всех бывают. А у Тимки даже получилось как-то забавно.

– Кому забавно, а кому и не очень, – обиделся теперь на Кассандру Мишка. – С тобой бы такое сделали.

– Мне было бы только любопытно, – невозмутимо отреагировала она. – А кстати, Мишенька, расскажи, что ты чувствовал? – поинтересовалась она.

Чугаев задумался. В стремительно пережитых им ощущениях разобраться оказалось не так-то просто.

– Да, да, Михаил, расскажи нам, пожалуйста, – поддержал Кассандру Сил Троевич. – Мне тоже было бы любопытно послушать.

– Разве вас никогда в жизни не разделяли? – удивился Тимка.

– Разделяли, – признался учитель. – Только очень-очень давно. Да и потом ощущения у всех при этом совершенно разные. Итак, – повернулся он к Мишке, – мы тебя внимательно слушаем.

– Ну-у, – протянул тот и поскреб затылок. – Заколдовисто я себя чувствовал.

– Да, Чугаев, ты сегодня на редкость информативен, – издевательски хохотнул Тимка.

– Я бы даже сказала, креативен, – не удержалась от колкости Кассандра.

– Не мешайте ему, – вступился Сил Троевич. – Передать свои ощущения при этом совсем не просто. Но ты, Михаил, все-таки постарайся.

Чугаев, крепко сжав ладонями голову, медленно проговорил:

– Мохеровое ощущение. Сначала меня раздуло как воздушный шарик, а потом я сделался таким рыхлым, и из меня пушистость полезла. Ну, представляете клубок мохера? Из него торчат во все стороны ворсинки. И вот по этим самым ворсинкам я выходил и отделялся.

– А твое «я» в каком из тебя находилось? – спросила Кассандра.

Чугаев опять задумался.

– Да, понимаешь, кажется, во всех сразу, – словно бы сам не веря себе, ответил он. – У меня от такого чуть крыша не съехала.

– А когда ты на кого-то из других «себя» смотрел, ты его видел? – решил выяснить Тимка.

– Да в том и соль, – Мишка исподлобья взглянул на друга. – Потому я чуть крыши и не лишился. Ведь все мои «я» друг на друга смотрели. И на первого, и на второго, и на третьего, и на четвертого… и на десятого. В общем, словами не передать.

– Прекрасно, прекрасно, Михаил, – сказал Сил Троевич и, переведя взгляд на Тимку, продолжил: – Конечно, ты был крайне неточен, однако должен признать, что эксперимент с умножением сущностей тебе удался.

– Только по поводу меня мы не договаривались, – опять обиделся Мишка. – Я, между прочим, вам не Клеопатра или какой-нибудь там подопытный кролик.

– Ну, извини, не рассчитал, – примиряюще улыбнулся Тимка.

– Ладно уж, – сменил гнев на милость Мишка.

– А в наказание мы все-таки заставим Тимофея умножить и разделить несколько неживых сущностей, – вынес вердикт Сил Троевич. – Но, кстати, ты своим неудачным экспериментом открыл еще одну вещь, – добавил он. – Оказывается, крикса в увеличенном состоянии перестает орать. Весьма полезное сведение. Ну а теперь, будь любезен, раздели эту картофелину на три сущности.