Текст книги "Дьявол где-то рядом"

Автор книги: Анна Волошина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

ГЛАВА 3. На сцене появляется Ксения Воробей

Я вышла из машины и с трудом проковыляла к дверям поликлиники. Распухшая нога едва поместилась в старый спортивный тапочек и страшно болела.

Очередь у кабинета хирурга повергла меня в глубокое уныние. Но деваться было некуда. Я уселась в удачно освободившееся кресло, поудобнее устроила больную ногу и достала из сумки книгу.

Зловредная мошка тяпнула меня в воскресенье, когда мы с мамой и племянниками гуляли в лесу неподалеку от нашего дома в Подмосковье.

***

Ночью укушенная мошкой нога чудовищно распухла, и утром я с трудом доползла до машины. К открытию поликлиники я, конечно, не успела. Но многочисленные страдальцы, кажется, толклись у поликлиники и задолго до её открытия.

Я раскрыла книгу и стала исподтишка разглядывать людей, сидевших рядом со мной и напротив. Внезапно головы присутствующих повернулись направо. По коридору лёгкой походкой шла молодая женщина с длинными светло-русыми волосами. Красивое лицо, несмотря на полное отсутствие косметики: большие серые глаза, хорошего рисунка брови, аккуратный носик. И в довершение – изумительная фигура в платье из струящегося шёлка. Забинтованное предплечье странным образом добавляло девушке очарованья.

Дверь в кабинет врача караулила злобная на вид баба с кулаком, укутанным грязноватыми бинтами. Девушка подошла к ней, мило улыбнулась и негромко попросила:

– Вы не пропустите меня? Опаздываю на передачу, никак не могу ждать. Мне ненадолго.

– Всем ненадолго, – поджала губы тётка. – Все работают. Одного пропусти, тут же другой появится. А я так и буду весь день стену подпирать. Не пущу!

Тётка решительно загородила дверь в кабинет крупным телом.

– Ишь, занятая какая! Пустите её без очереди! Подождёт твоя массовка, – громко прошипела толстуха в соседнем от меня кресле. – Много вас таких.

Девушка тяжело вздохнула и прислонилась к стене рядом со мной. Я ободряюще шепнула:

– Я, конечно, стою далеко от начала, но могу вас пропустить. Я не очень тороплюсь.

– Спасибо, – так же тихо ответила она.

Единственный в нашей очереди мужчина, интеллигентного вида старичок с загипсованной рукой вступился за девушку:

– Пропустили бы, женщины! В самом деле ведь торопится девушка. А вам десять минут здоровья не убавят.

– Ишь, добрый какой за чужой счёт! – вызверилась тётка. – Вот и пропусти сам.

– И пропущу. Идите впереди меня, девушка. Передо мной всего четыре человека.

Кто-то из страдальцев, стоявших за стариком, негромко зароптал. Дед глубокомысленно заявил:

– Может, у человека судьба решается, а вы тут вцепились в очередь, как в ломоть хлеба. С добром надо к людям-то, оно вам и возвернётся когда-никогда.

Очередь стихла. Дверь открылась, и тётка с укутанным кулаком протиснулась в кабинет. Её место на страже у входа заняла моя сильно упитанная соседка. Девушка опустилась в кресло и благодарно улыбнулась старичку. Затем повернулась ко мне и сказала:

– Спасибо вам. Я действительно опаздываю на съёмки. Видели, наверное, ток-шоу «Мой любимый клоун»?

– Не доводилось, – смутилась я. Шоу всех сортов я никогда не смотрела.

– А я телеведущая, правда, совсем недавно.

Понятно, новенькая, поэтому в очереди и не узнали.

– Значит, на телевидении работаете? – произнесла я тусклым голосом. – Наверное, очень интересно?

– По-всякому бывает, – улыбнулась девушка. – Времени свободного совсем нет, я ведь ещё и в кино снимаюсь. А тут так некстати рука. Хорошо, что уже почти не болит, а то ведь даже за руль сесть не могла.

– В кино снимаетесь? – неподдельно заинтересовалась я на сей раз. – Здорово! Значит, вы – актриса? Я тоже мечтала стать актрисой когда-то, в детстве просто бредила кино. Журналы о кино выписывала, на фестивальные просмотры прорывалась. Но мне не повезло, никто меня не «открыл». А так хотелось!

– Хотите посмотреть на это вблизи?

– Как снимается кино? Ещё как хочу! Неужели можно?

– Запросто! Приезжайте в гости ко мне, в загородный дом моего отца. Там и происходит это, с позволения сказать, действо.

– И когда же можно приехать? – вцепилась я в соблазнительное предложение.

– Да хоть завтра.

Мы договорились, что завтра в четыре часа я буду ждать Эллу – так звали новую знакомую – у супермаркета, что в двух шагах от поликлиники. Правда, ещё неизвестно, как поведёт себя моя конечность, но будем надеяться на благоприятный исход.

Если бы я могла тогда предположить, к чему приведёт моя любознательность, ни за что приблизилась бы к съёмочной площадке. Но тогда у меня не было других проблем, кроме больной ноги. А предчувствия меня никогда не мучили.

Пока мы болтали, подошла очередь Эллы. Она скрылась в кабинете, и минут через десять вышла оттуда. Кивнув мне на прощание, девушка прошла по коридору и исчезла. Я осталась с тревогой ожидать своей участи.

Осмотрев мою ногу, врач, сердитый немолодой мужчина в профессорских очках, буркнул:

– Ничего страшного, просто реакция на укус насекомого. Аллергия у вас, коротко говоря. Делайте компрессы и пейте антигистаминные препараты. Через два дня всё пройдёт.

– Значит, резать не нужно! Вот спасибо, доктор, – обрадовалась я.

– Чего резать-то?

– Ну, её, ногу, то есть.

Врач посмотрел на меня, как на идиотку. Покачал головой, но промолчал.

Страшно довольная, я выползла из кабинета и заковыляла к машине.

Дома, напившись таблеток, я легла на диван, потеснив кошку, и проспала до самого прихода племянника.

ГЛАВА 4. Бандитское нападение и странная улика

На следующий день отёк на моей ноге значительно уменьшился, я смогла втиснуться в старенькие босоножки. Хорошо, что не имею привычки выбрасывать старую обувь, едва купив новую.

Я походила по комнате и осталась довольна собой и современной медициной: нога почти не болела. Можно смело отправляться в храм киноискусства. Точнее, в дом отца Эллы. Я даже не спросила, что за фильм снимается. Впрочем, какая разница, кино оно и есть кино.

За дверью послышалась возня, затем в замке повернулся ключ и в прихожую ввалился разгоряченный Никита.

– Фу, жара, – простонал племянник, отдуваясь. – Водички бы.

– В холодильнике минералка.

Швырнув сумку прямо на пол, Никита взбрыкнул ногами, скидывая ботинки, и ринулся на кухню. После двух стаканов воды он увидел разношенные босоножки у меня на ногах и удивлённо спросил:

– Нога совсем уже прошла?

– Ну не совсем, но жить можно. Не отрезали, спасибо Богу!

– А ты куда, Ксюш? – уныло спросил племянник.

– На киностудию. На съёмки фильма. Знакомая пригласила посмотреть, как снимается кино.

– Ты, наверное, поздно вернешься?

– Точно не знаю, но думаю, не поздно, – ответила я на всякий случай, чтоб Никита не расслаблялся.

***

Эллу я увидела, паркуя свою ветеранку-«тойоту» возле супермаркета. Тёмно-вишнёвый костюм, эффектно облегавший стройную фигуру, ярким пятном выделял девушку на фоне серо-зелёных и бежевых одёжек прочих покупательниц. Я вышла из машины и помахала рукой. Элла торопливо зашагала ко мне.

– Кажется, я немного опоздала, – сказала я.

– Нет, это я пришла раньше. Боялась, вдруг вы не придёте, передумаете или забудете. А я сегодня без машины, пришлось бы такси ловить. Ехать не слишком близко. Не хочется опаздывать.

Всё это Элла говорила, усаживаясь рядом со мной. Она сняла пиджак, под которым оказалась лёгкая блузка. Предплечье девушки по-прежнему украшал бинт.

«Тойота» тронулась с места и влилась в поток автомобилей, спешащих за город.

По дороге девушка рассказывала мне о работе на телевидении, о фильме, в котором её пригласили сниматься.

– Вы, конечно, знаете Станислава Полонского, ведь он один из самых известных режиссёров? – спросила она.

– Да, его имя на слуху. Но, честно признаться, ни одного его фильма видеть не довелось, – без тени смущения призналась я.

– Вы обязательно должны посмотреть его фильмы! – воскликнула Элла.

– А что он снимает сейчас?

– Римейк старой ленты Альфреда Хичкока. Ту картину вряд ли теперь кто-то помнит. Рабочее название фильма – «Моя терпеливая смерть».

– Название впечатляет! – восхитилась я. – А что у вас с рукой?

Элла рассказала мне о приключившейся с ней недавно жутковатой истории. Съёмки в тот день закончились рано, все очень быстро разъехались. Элла тоже собиралась в Москву, утром ей нужно было попасть на телестудию. Она задержалась в коттедже, чтобы принять душ и выпить чашечку кофе. А когда выехала, уже темнело.

Через пару километров от посёлка двигатель её машины заглох. Элла немного подождала в надежде, что мимо проедет какой-нибудь автомобилист-умелец. Прошло минут пятнадцать, но никто не появился. Сама Элла в машинных внутренностях разбиралась ровно настолько, чтобы знать, куда бензин заливают и зачем нужен домкрат.

Оставив машину на обочине, она поплелась назад, в дом. В гараже стояли новенькая «ауди» мачехи и отцовский «мерседес». А её заартачившийся «рено» приведёт в гараж охранник.

Чтобы сократить путь, девушка пошла через сосновую рощицу. Дорогу она знала с детства, правда, ходила там днём.

Вдруг ей показалось, что за ней кто-то идёт. Отчетливо послышался хруст сухой ветки под чьей-то ногой. Элла растерялась, метнулась вперед по тропинке, напрочь забыв про газовый баллончик в сумочке. Её преследователь тоже ускорил шаг, очень скоро оказался за её спиной и ухватил за рукав. Элла вскрикнула, попыталась выдернуть руку, как вдруг что-то острое скользнуло по руке. От боли и страха она закричала. И потеряла сознание.

Очнулась уже в машине «скорой помощи», которую вызвали её спасители – семейная пара оказалась в этот час на вечерней прогулке. Они же и спугнули напавшего, он даже не успел прихватить сумочку. На месте преступления остался нож. Обычный китайский из набора для домохозяек. И ещё кое-что. Элла открыла сумочку и показала мне авторучку «паркер» с золотым пером. Вещица оказалась у Эллы в руках, когда её привезли в больницу.

– Зажала в кулаке и даже не заметила.

– Может, грабитель выронил, а вы автоматически схватили? – предположила я.

– Не похоже. Я ведь видела напавшего бродяжку, хоть и темновато было. Лица не разглядела, но одет он был как бомж.

– Вы обращались в полицию?

– Конечно. Написала заявление.

– А ручку упомянули?

– Нет, забыла про неё совсем.

– Может, кто из врачей «скорой» обронил?

– Не знаю, но это вряд ли. Вещичка-то дорогая. Во всяком случае, никто из них её не искал. Но самое удивительное в этой истории другое. Точно такой случай же произошёл с моей героиней. Как раз сегодня мы будем снимать этот эпизод. Женщина гуляет в лесу, и на неё нападает убийца с ножом. Случайный прохожий спасает её от смерти, и она отделывается небольшой царапиной. Как и я. Конечно, это совпадение, но всё равно удивительно.

– В самом деле, – осторожно согласилась я. – Хотя в наше время отморозков хоть пруд пруди. А что будет дальше? Ну, в фильме, я имею в виду.

– О, дальше будет много интересного. Хотите почитать сценарий?

– Хочу, – обрадовалась я. – Обожаю триллеры.

Элла долго копалась в своей сумке.

– Ну вот, дома оставила. Или на студии. Хорошо ещё, если там. Я ведь такая растяпа, вечно всё теряю.

– А чем фильм заканчивается? – полюбопытствовала я, догадавшись, что сценария мне не видать.

– Понятия не имею. Последние два листа я сразу где-то выронила, ещё читать не начала. На лестнице листочки вывалила, полчаса собирала, по ступенькам ползала. Ну да ладно, новый дадут, до конца ещё далеко.

– Снимается самое начало?

– Вообще-то нет, снимают обычно не по хронологии. Начали с эпизода из четвёртой серии, с трупа в бассейне. Потому что актрисе Светлане Соколовской, – она играет труп, – нужно было уехать, и она не могла ждать, пока дело дойдет до четвёртой серии.

– Труп в бассейне! – восхитилась я. – А я ни за что б не согласилась играть труп! Тем более в воде.

– Я тоже, – засмеялась Элла и добавила: – А вот здесь сверните налево. Совсем чуть-чуть осталось.

Мы въехали в роскошный коттеджный посёлок, выстроенный среди чудесного соснового леса. Вдоль широкой асфальтовой дороги выстроились ровные сосенки, берёзки с тонкими ветвями, аккуратные, как на картинке. Дома, отделялись друг от друга обширными садами и были сплошь трехэтажными.

Остановились перед громадными воротами, слева от которых высилась внушительная башня. Элла опустила стекло и сделала знак невидимому охраннику. Через минуту половинки ворот разъехались в стороны.

Съёмки ещё не начинались, но во дворе уже царила какая-то специфическая суета. У меня сразу зарябило в глазах от обилия незнакомых лиц. Мимо пробежал молоденький паренёк, тащивший куда-то здоровенный моток кабеля.

– Витёк, куда поволок! Не туда, давай тащи назад! – заорал какой-то мужик с пузом, угрожающе нависшим над брючным ремнем. – С бассейном покончили, с трупом тоже, знаешь же.

Не говоря не слова, Витёк развернулся и беспрекословно поволок кабель в обратную сторону.

– Пойдёмте в дом, я познакомлю вас с мачехой, – Элла схватила меня за руку и потащила к дому.

Я засмотрелась на сооружение, похожее на камеру, и едва не налетела на мужчину, вытаскивавшего из коробки какие-то штуковины.

***

Эллочкина мачеха оказалась молодой симпатичной дамой, весьма жизнерадостной и приветливой, правда, чересчур разговорчивой.

– Вы подруга Эллы? – заворковала она, и, не дожидаясь ответа, продолжала: – Я очень люблю, когда приходят её подруги. Жизнь на природе имеет свои прелести, но все-таки здесь скучновато. Вам не кажется?

Я не успела ничего ответить, а она опять затрещала:

– Как вам нравиться эта компания у нас во дворе? Они снимают фильм, а Элла играет в нём главную роль. Она у нас безумно талантлива, её всюду приглашают – и в кино, и на телевидение. Как вы считаете…

– Лиза, познакомься это Ксения, моя хорошая знакомая, – перебила мачеху Элла.

Я заметила на лице девушки презрительную гримаску. Похоже, она не жалует молодую жену своего папаши. Впрочем, в больших количествах эта Лиза здоровому организму противопоказана. Несколько фальшиво изобразив радость от знакомства со мной, Лиза вновь принялась трещать. Я уловила, что завтра она отбывает в Германию к мужу, по какому случаю горничной предоставляется отпуск.

– Тебе ведь не потребуются её услуги? – мачеха с сомнением посмотрела на падчерицу.

– Нет, – равнодушно пожала плечами Элла. – Можешь вообще закрыть всё, кроме моей комнаты. Хотя нет, кажется, Полонский собирается снимать какие-то сцены в нашем доме. Пойдёмте на кухню пить кофе, у нас ещё есть немного времени.

Последнее предложение было обращено ко мне. Я поспешила за энергичной девушкой, Лиза поплелась следом.

***

Съёмочное действо начали через час. Я наблюдала за таинством из псевдоклассической беседки, увитой плющом, или может быть, хмелем. Сидела тихо, как мышь, и боялась, что меня заметят и выставят.

Знаменитый Стас Полонский не впечатлил. Выглядел он в целом неплохо: высокий, подтянутый, с интересной сединой и чётким профилем. Даже очки ему шли. Но характер у Стаса казался гадким. Он непрерывно на всех орал, не стесняясь в выражениях. Недовольная гримаса не сходила с его физиономии.

Сначала ему не понравились реплики Эллы. То она произносила их слишком вяло, то, напротив, слишком уж живо. Хотя играть там было особенно нечего: девушка, одетая в сиреневое платье с длинными широкими рукавами просто шла по тропинке и настороженно оглядывалась, так как за ней кто-то крался.

Когда Элла вконец расстроилась, режиссёр сменил гнев на милость и принялся её бодро успокаивать. Но вскоре его уже не устраивал испуг на лице актрисы. По-моему с выражением выходило совсем неплохо: очень даже миленький страх у Эллы вышел. Однако наши с Полонским взгляды на искусство несколько расходились.

– Элла, чёрт бы вас совсем побрал! Вы что там, крысу увидели? – вопил Станислав Полонский. – Уверяю вас, вы видите мерзкую скользкую гадину с налитыми кровью глазами и оскаленными кривыми зубами. Из вонючей пасти гадины торчит растерзанный окровавленный кусок мяса.

Элла брезгливо поёжилась и втянула голову в плечи.

– Уже немного лучше. А теперь эта же гадина бьёт вас холодным и липким хвостом по голым ногам. Отлично! Так и держите лицо, это уже вполне приличный ужас. Снято!

Потом Полонский вдруг заявил, что место выбрано неправильно, слишком уж причёсанные здесь кустики и аккуратные деревья. Оператор стал возражать, что поломать насаждения им вряд ли позволят. Разгорелся жаркий спор. Оператор сказал, что в этом саду все места такие вылизанные, и нужно было снимать в лесу. Режиссёр заявил, что он сам найдёт подходящее место, и если кто-то не справляется со своими обязанностями, то ему, Стасу, придётся, как всегда, всё взвалить на себя. Полонский резво двинулся в сторону моей беседки. Оператор и свита поскакали следом. Я вжалась в колонну.

Увидев меня, Полонский остановился и обернулся к парню с густой каштановой шевелюрой.

– Почему опять посторонние на площадке?

Каштановый молчал, только злобно сверлил меня глазами. В его взгляде было столько праведного гнева, что я почувствовала себя проходимкой и негодяйкой. Полонский подошел ближе. Я робко представилась:

– Ксения Воробей. Извините, если помешала, но ужасно хотелось увидеть, как снимают кино.

– И что? Увидели?

Сейчас он выставит меня отсюда с грохотом и площадной руганью. Но режиссёр сказал:

– Ну-ка покажите вашу руку. Нет, не эту, левую. Ага, годится.

Повернувшись назад, он крикнул:

– Зоя! Где Зоя? Куда запропастилась эта бездельница, мать её разэдак. Она должна быть всегда на месте. Чтоб я последний раз это повторял.

Кто-то побежал искать лентяйку Зою. А Полонский заявил парню с густой шевелюрой и озадаченному оператору:

– Крупные планы будем снимать с этой рукой. И побольше крови, побольше.

Брякнуться в обморок я не успела. Появившаяся через минуту пухленькая девица со светлыми волосами, затянутыми в конский хвост, потащила меня к флигелю, скрывавшемуся за берёзками. Мы очутилась в небольшой комнате с зеркалом, туалетным столиком, крохотным диванчиком и здоровенным креслом.

Зоя оказалась гримёршей. Усадив меня на стул, она начала разрисовывать мою руку красками и ещё чем-то клейким и вонючим. Я в это время изучала комнату. Наконец девушка сказала:

– Взгляните, вроде бы неплохо получилось.

Я скосила глаза на свое предплечье и тихо ахнула: на моей почти изящной ручке зияла жуткая кровавая рана.

– Нравится? – ухмыльнулась Зоя.

– Кошмар какой-то, – простонала я.

– Не кошмар, а правда жизни. Стас любит неприкрытый реализм. Переходящий в натурализм.

– Ваш Полонский, видать по всему, самый великий режиссёр всех времен и народов, – съехидничала я.

– Конечно, – серьёзно согласилась гримёрша. – Ничуть не хуже Хичкока. В чём-то даже лучше. Мы с вами ещё будем рассказывать внукам, что были с ним знакомы. Посидите немного тут, вас позовут. Только не дёргайте пока рукой, пожалуйста, а то всё испортите.

Зоя вышла. Стараясь не смотреть на своё страшное увечье, я занялась изучением столика перед зеркалом. Он был завален принадлежностями для грима: баночками, склянками, кисточками, салфетками, ватными тампонами и прочей ерундой. На краю лежали листочки с отпечатанным текстом. Осторожно подтянув их к себе «здоровой» рукой, я увидела, что это и есть сценарий.

В комнате было тихо. За мной никто не приходил, я достала очки и углубилась в чтение. Прочитала первую страницу, принялась за следующую. Оказалось, что вторая страница пропущена. Я поискала её на столе, но не нашла. Впрочем, ничего страшного и так понятно. Картина вырисовывалась.

Банкир с женой попадают в автокатастрофу на горной дороге. Жена за рулем. Он погибает, а её выбрасывает из машины, она получает сотрясение мозга и частичную потерю памяти. Управляющий банком, правая рука её мужа, старый друг, предлагает ей поддержку, а потом и руку в комплекте с сердцем. Она, ясное дело, отвечает согласием. Он на ней быстренько женится, везёт её на две недели за границу.

Потом привозит Регину (так зовут эту несчастную) в старый особняк на окраине аристократического посёлка. И тут у бедняжки начинаются галлюцинации, видимо, сказывается травма головы. Ей слышатся голоса, шаги под окном, она видит ночью огни в саду. Кто-то ходит по чердаку. Она рассказывает это Герману, своему мужу. Тот успокаивает её, говорит, что она просто не выздоровела до конца, вдобавок переутомилась во время поездки.

Дальше – хуже. Следуют телефонные звонки, Регине предлагают отдать какие-то документы. Муж говорит, что, вероятно, ошиблись номером. Не стоит придавать этому значение.

Далее пропущено (страница отсутствует). Третья страница начинается со сцены ночной грозы. А после её окончания Регина выходит во двор и обнаруживает в бассейне труп женщины. Приезжает инспектор с помощниками. Приходят к выводу, что женщина случайно упала в бассейн и утонула, ударившись о бортик головой.

Утром Регина видит в камине пепел от сожжённой бумаги. Герман объясняет, что уничтожил ненужные документы, связанные с его работой. Дальше следует сцена прогулки в лесу, во время которой на Регину напал неизвестный с ножом. Именно это и снимают сейчас, пока я сижу тут, в гримёрной, стараясь не глядеть на жуткую рваную рану на своей руке.

Прочитать следующий эпизод я не успела: за мной прибежала худенькая девица в потрёпанных джинсах.

Не буду описывать сцены оказания первой помощи Элле и съёмки крупным планом моей несчастной руки. Это было довольно скучно, утомительно и не слишком приятно. Рабочий день закончился, и пёстрая группа с видимым оживлением готовилась разъехаться по домам. Кто-то курил, другие пили пиво, а кто и работал, убирая с площадки реквизит и технику.

За забором было уже совсем темно, погрузился во мрак лес, окружавший посёлок. Я нашла Эллу, мне нужно было уезжать. Девушка спросила:

– Ну как, вам понравилось?

– Конечно. Даже поучаствовала. Вернее, моя рука, – хмыкнула я. – Отвезти вас домой?

– Нет, спасибо, я остаюсь, у меня ещё кое-какие дела здесь.

– Кстати, а кто из актёров ваш муж Герман? – поинтересовалась я. – В гримёрной мне попался сценарий, и я ознакомилась с несколькими эпизодами.

– Его ещё нет, он пока не участвует в съёмках, приедет позже. Сейчас снимаются эпизоды только со мной, – пояснила девушка.

Мне показалось, услышав про Германа, она слегка занервничала. Впрочем, наверное, просто устала. Этот Полонский своими придирками выведет из равновесия кого угодно.

***

Отсутствие очков я обнаружила поздно вечером, когда открыла учебник, собираясь проверить выполнение племянником английских упражнений.

– Чёрт, куда же они запропастились? Были ведь в сумке. Наверное, у Эллы в доме оставила. А-а, вспомнила, в гримёрной надевала, когда сценарий читала.

Никита расцвёл:

– Значит, проверять не будешь?

– Тебе же хуже, все ошибки найдёт англичанка.

Очки я заберу завтра. Кажется, вся съёмочная бригада соберётся ближе к вечеру. Жаль, не догадалась взять у Эллы телефон, можно было попросить её привезти.