Текст книги "Кто-то должен умереть"
Автор книги: Анна Малышева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
«Теперь я уверена, что видела ту самоубийцу прежде. Да-да, когда она вошла в кафе с мужчиной, я взглянула ей в лицо и поняла, что видела. Тогда я уже подвыпила, вот и узнала ее сразу. Она-то меня, конечно, нет. Его не видела никогда. Настя говорит, что в кафе та никогда не бывала. Тогда где?»
Ломать голову не стоило, тем более что Мария уже с трудом строила логические связи и делала выводы. Она по опыту знала: или вспомнится само, или – никак. Принесенный графинчик показался ей слишком маленьким, бутерброд – тоже каким-то не таким эффектным, как два первых, но она не стала возражать и для верности сразу расплатилась за все, чтобы не поддаться новым искушениям.
Когда стихала музыка, в битком набитом зале поднимался гул голосов. К столику Марии, спросив разрешения, подсели два парня с девушкой. Та ничуть не возражала – все равно нужно было допивать водку и уходить. Ей было не обидно, что она потратила столько денег на пустяки. Смущало другое – она так до сих пор не вспомнила ничего стоящего. Вместо того чтобы как-то прояснить загадку с самоубийцей, она почему-то ударилась в воспоминания о своей неудачной семейной жизни. Такое часто бывало, когда она напивалась. Молодым людям принесли заказ, убрали пустые приборы Марии. Она почувствовала себя лишней, встала, с трудом нацепила на плечо сумочку и нетвердо пошла к выходу.
Приходилось осторожно пробираться между танцующих парочек, а сейчас для Марии это было нелегко. Она старалась никого не задеть и все-таки пару раз чуть не споткнулась и не опрокинула танцующих. У выхода стало посвободнее, пахнуло свежим воздухом с улицы, женщина перевела дух… И тут же у нее снова перехватило дыхание – не от духоты и не от выпитой водки.
Она стояла возле столика, где заканчивали обедать мужчины в деловых костюмах. Они морщились, низко наклонялись друг к другу – музыка явно мешала разговору, а разговор был важный, судя по их раздраженным и в то же время серьезным лицам.
Один из них – тот, кого она сперва видела только со спины, – был тем самым спутником самоубийцы. Мария узнала его немедленно – настолько ей запомнилось это смугловатое обаятельное лицо с неправильными чертами, тень щетины на щеках и особая манера сжимать сигарету в толстых пальцах – между большим и указательным, огоньком в ладонь, как будто он прикрывался от ветра. Так курил Хэмфри Богарт в ее любимом фильме «Мальтийский сокол».
Глава 7
В первый момент ей показалось, что это бред, мираж. Мария слыхала, что у пьяных случаются такие галлюцинации, но чтобы это произошло с ней – не могла поверить. Она вдохнула воздух поглубже – мираж не исчез. Мужчины уже обратили внимание на блондинку в деловом костюме, которая почему-то остановилась у их столика, хотя официанткой не была. Они по очереди взглянули на нее, но ничего не сказали и, низко пригнувшись к столу, продолжали беседу. До нее донеслись обрывки фраз:
– Да где же я тебе возьму…
– Погоди, посмотрим…
Она быстро вышла на улицу и взялась за голову. Уже смеркалось, но теплый загазованный воздух не освежал. В висках разбушевалась кровь, затылок ломило, и в какой-то момент на нее накатила такая муть, что женщина подумала – сейчас упадет в обморок. Прямо на улице, хотя такого еще не случалось…
– Вам плохо? – спросил ее кто-то.
Она открыла глаза. Те двое. Сколько она тут простояла? Мария несколько раз сглотнула, убедилась, что обморочная муть улетучилась, и слабо ответила, что ничего, все в порядке. И уж теперь могла поклясться – эти двое призраками не были. Второго мужчину она видела впервые, и он ей не понравился. Широкое плоское лицо, нос с растянутыми ноздрями, широко поставленные маленькие глаза. Кожа на лице по фактуре напоминала сероватый блин.
– Да вы вся белая, – бесцеремонно сказал второй. – Перепили? Я видел, лихо водку хлопали.
– Может, что-то случилось? – участливо спросил брюнет.
Мария открыла было рот, чтобы сказать ему, что его ищет милиция и еще одна девушка… И не сказала. Что ее остановило – она в тот миг не понимала сама. Какой-то внутренний голос – трезвый и жесткий – строго-настрого запретил говорить этим людям хоть что-то, имеющее отношение к действительности. И Мария наконец выдавила, что она действительно слишком много выпила, а вечер душный, вот ее и развезло.
Мужчины переглянулись.
– Далеко живете? – спросил плосколицый.
– Нет. – проговорилась она и тут же спохватилась: – Ничего, доберусь. Возьму такси.
– Да мы подвезем! – снова предложил свои услуги брюнет. Он говорил участливо, мягко, но Мария, все больше приходя в себя, уже не поддавалась обаянию его голоса.
– Не стоит, – упрямилась женщина. – Я доберусь сама.
– Уверены? А то вот – пожалуйста, – и он указал на припаркованную неподалеку иссиня-черную машину. В марках Мария не разбиралась, но хватило одного взгляда, чтобы понять – это не для нее. Слишком шикарно, как и ресторан, как этот брюнет, который почему-то непременно хотел ей помочь. Ей – одинокой, ничем не замечательной женщине, на которую давно уже никто не обращал внимания.
– Может, вы боитесь, что нас двое? – догадался он и заулыбался. Улыбка была неожиданная – немножко лягушачья, смешная, и она к его лицу не шла. – Так у моего друга своя машина, он поедет один.
– И вообще в другую сторону, – брякнул тот и, коротко махнув приятелю, свернул за угол. Вскоре оттуда донесся шум мотора, но на какой машине он отъехал – Мария не увидела.
– Так что – соглашайтесь! – не отставал от нее брюнет.
– Вы с ума сошли, – наконец выговорила Мария. Когда исчез плосколицый, ей сразу стало как-то легче. Этот человек производил тяжелое впечатление, а почему – она не понимала. – Я с незнакомыми не езжу.
– Ну, давайте познакомимся! – И, протянув руку, он назвался: – Борис.
– Маша, – она едва коснулась его горячей руки. – Но это все равно. Я сама. Кстати…
Женщина все больше храбрилась. Чего было бояться? Кругом люди, за спиной пышет жаром открытая дверь ресторана, где гудит джаз и смеются люди.
– …Мы с вами уже встречались.
Вот тут хмель слетел с нее окончательно, и она ощутила себя трезвой как никогда в жизни. Лицо Бориса окаменело, глаза судорожно ощупали лицо собеседницы, он разом утерял свою галантность. «Так может отреагировать лишь человек, у которого совесть нечиста, – поняла женщина. – Другой продолжал бы шутить, приставать: где, да как встречались… А этот перепугался».
– Вот как? – пришел в себя Борис. – Я что-то смутно припоминаю. А где? Ну, поедемте, что тут стоять?
Но Мария, чувствуя себя и очень гордой, и одновременно напуганной, наотрез отказалась. Она, даже не попрощавшись, попыталась было уйти, но мужчина неожиданно схватил ее за руку. Пальцы у него оказались как тиски. Мария вскрикнула.
– Тихо-тихо, – сказал он, ощупывая ее руку выше локтя и чуть усиливая хватку. – Садитесь-ка в машину, ничего вам не будет.
– Я закричу, – пообещала она, но вместо крика у нее вырвался какой-то подавленный писк.
– Да не трону я вас! – И Борис насильно усадил ее в машину. Она сделала попытку выскочить, но не успела – он уже сидел рядом, за рулем. Дверь не подавалась.
– Чего вы испугались? – спросил он, заводя мотор и трогая машину с места. – В чем дело? Куда вы пойдете в таком состоянии?
Мария сжала сумку влажными от волнения пальцами. Она чувствовала страшную слабость и теперь проклинала себя и за то, что столько выпила, и за то, что вообще заговорила с подозрительной парой, а главное – испугала Бориса. «Если его в самом деле так зовут», – подумала она.
– Так где же мы с вами встречались? – почти прежним тоном поинтересовался он, проезжая вдоль сквера и сворачивая в длинный кривой переулок.
– Куда вы меня везете?
– Так где?
Мария чуть зубами не стучала от страха. Такое с ней случалось впервые. Она чуть не прокляла Настю, за то что та втравила ее в подобное приключение.
– Я видела вас случайно, – сказала она наконец. Женщина решила, что лучше всего будет сказать правду – по крайней мере ее не смогут поймать на лжи. – В кафе.
– В каком?
– «Сирень».
– Чего-чего? – удивился тот и тут же припомнил: – Ах, эта забегаловка! Да, я там был как-то раз.
– Вот я и вас видела там, – как можно спокойнее ответила Мария, начиная обретать надежду, что история кончится не так скверно, как показалось сперва. – Только давно – уже не помню, когда.
Мужчина о чем-то задумался и больше не заговаривал. Ехал он почти не глядя на дорогу, из чего Мария сделала вывод, что путь ему был знаком. И ей снова стало страшно. Уже не было и речи о том, чтобы отвезти ее домой. Ее везли туда, куда было нужно Борису.
– Я живу совсем в другой стороне, – сказала она наконец.
Борис опомнился и, подъехав к обочине, притормозил. Мария оглядела переулок – высокая, старая кирпичная стена, какие-то чугунные ворота впереди, несколько гаражей, двухэтажные особняки девятнадцатого века – посеревшие от пыли, с грязными окнами. Здесь она была впервые.
– Видели только раз и запомнили? – Борис обернулся к ней и закурил. Он открыл окно со своей стороны, и это немного успокоило женщину. По крайней мере ее крик могли бы услышать прохожие… Но только прохожих тут не было.
– Запомнила, – ответила она. – Я там бываю постоянно, а вас видела впервые.
– Только поэтому? – Он чуть сощурился, выпуская дым.
– Не только, – Мария поняла, что окольными фразами не отделаться. – В тот вечер в туалете повесилась какая-то женщина. Короче, вечер был запоминающийся сам по себе.
– Какая женщина?
– А вот этого не знаю – не обратила внимания на ее внешность.
– И вы хотите сказать, что не видели, что мы с нею были вместе? Сидели за одним столиком, смотрели одно меню? – Борис выкинул в окно окурок. – Не поняли, что я имею к ней отношение?
Мария хотела солгать и не успела – он заговорил снова. Своим прежним мягким, убедительным тоном он сказал, что если бы Маша знала, как обстоит дело, она бы не смотрела сейчас на него такими перепуганными глазами. Он в этой смерти не виноват. Виновата только та женщина. Если она хочет – он все расскажет. А она хочет?
Мария в этот момент хотела одного – оказаться подальше отсюда. В каком-нибудь многолюдном месте. Желательно – в центре Красной площади, где побольше патрулей. Но ответила, что чужие личные дела ее не касаются.
– Но мне ведь надо как-то реабилитироваться? – возразил Борис. – Вы на меня смотрите как на маньяка какого-то. Давайте закончим вечер в каком-нибудь приятном месте, и я вам кое-что расскажу. Договорились?
«Будь на моем месте эта девица, – уже злобно подумала Мария, – она была бы счастлива! А я за что отдуваюсь! Чужими руками жар загребать всякий может, а вот попробуй-ка сама!»
– Мне пора домой, – ответила она.
– Вас кто-то ждет? – почти интимно спросил Борис. – Муж?
Мария хотела соврать, что так и есть, но просто отмолчалась, глядя в сторону. Ее спутник вздохнул:
– Мне не везет. Как только встречу красивую женщину – она оказывается несвободна.
«Как же, красивую, – хмуро думала Мария, ничуть не обольстившаяся комплиментом. – Тебе что-то нужно от меня, и уж, конечно, это не моя небесная красота».
– А может, вы все еще меня боитесь? – бархатным голосом продолжал Борис. – Слушайте, будь я маньяком – я бы уже с вами не разговаривал. Смотрите – какой пустынный переулок! А я зову вас в общественное место для обыкновенного разговора…
– Мне совершенно все равно, почему повесилась ваша подруга, – резко ответила Мария, все еще не поворачивая головы. Она в самом деле перестала бояться за свою жизнь и не понимала одного – почему этому типу так страстно хочется что-то ей объяснить? Зачем? Кто она ему такая?
– А мне не все равно, – вдруг совершенно другим тоном откликнулся собеседник, и было в его голосе что-то, отчего Мария вдруг сдалась.
«В самом деле, что я на него взъелась? Да, схватил за руку, запихал в машину… Но разговаривает-то вежливо, даже ни разу на «ты» не назвал, ни одного грубого слова не сказал! Что делать? У него подруга повесилась, и может, он правда одинок? Переживает?»
– Скоро сорок дней, – продолжал он, – а я даже не могу прийти ее помянуть. Представляете, что со мной сделают ее родственники? Все, как один, думают, что виноват я – негодяй такой… А мне самому впору вешаться.
Он перегнулся через ее колени, обтянутые розовой юбкой, и легко отворил дверцу, с который Мария никак не могла справиться.
– Что же, я не настаиваю. Идите, если так меня боитесь. Прямо по переулку и направо – скоро выйдете к метро. Вижу, что вам не терпится от меня избавиться.
Мария повернула голову и внимательно посмотрела ему в глаза. Нет, угрозы в них не было. Особого горя по погибшей подруге – тоже. Были только внимание и легкая обида.
– Хорошо, только если это ненадолго. Потому что меня правда ждут, – ответила она. – И я сперва позвоню, предупрежу дома, что задержусь.
Она вышла из машины, отошла подальше, в надежде, что Борис не услышит разговора, и, вытащив телефон, позвонила Насте.
– Ее нет, она в кино, – ответил мальчишка. – Кто звонит?
– Скажи ей – звонила Маша, просила передать, что у нее успехи.
– Чего у нее?
– Успехи! Сколько тебе лет? Можешь передать точно так, как я сказала?
Мальчишка обиженно ответил, что может, и дал отбой. Мария вернулась к машине.
– Можно ехать.
* * *
«Приятное место» находилось довольно далеко – они ехали минут двадцать. Мария снова начала было нервничать, когда Борис остановил машину возле маленького ресторанчика.
– Я никогда тут не бывал, так что если не понравится – не моя вина, – галантно сказал он, помогая Марии выйти из машины. Контраст с тем, как он ее туда усаживал, был настолько силен, что женщина даже улыбнулась.
Место было действительно приятным, если не считать музыки – из динамиков без перерыва лились задушевные песни с глупыми текстами, которые Мария ненавидела. Интерьер без особых претензий – все обшито деревом вплоть до потолка. Кабинки, мягкие диванчики. Нашелся столик в углу, куда Борис ее тут же и усадил. От угощения она наотрез отказалась, согласилась лишь на чашку кофе. Тот пожал плечами:
– Я тоже не голоден. Но все-таки немного за знакомство?
– Ни в коем случае, – упорствовала она. – Что вы хотели мне рассказать?
Борис взял себе коктейль, отхлебнул, недовольно повел бровью:
– Мне тоже хотелось бы напиться, но нельзя – за рулем. Вы ведь не были с нею знакомы? С моей подругой? Значит, вы не понимаете, что она была за человек…
Борис рассказывал как будто неохотно, хотя никто его не заставлял исповедываться незнакомой женщине. Он признался, что был с покойной в близких отношениях. Встретились случайно, так же случайно сошлись… Никаких чувств у него к ней не было…
– В том-то и беда, – пояснил он, брезгливо поворачивая бумажный зонтик в бокале. У него был такой вид, будто он обнаружил в напитке таракана. – У меня не было, а у нее были. Знаете, иногда человеку просто не с кем провести вечер, а другой думает, что начинаются серьезные оношения.
– Не знаю, – усмехнулась Мария. – Не была в таких переделках.
– Сразу видно – вы умная женщина.
– А что – ваша подруга была глупой?
Он поднял глаза и серьезно, с оттенком грусти спросил: неужели умная женщина может устроить такую сцену – повеситься в туалете?
– Она сделала это мне назло.
– Что именно? Покончила с собой или выбрала такое место?
– И то, и другое. Мы встречались несколько месяцев, от случая к случаю. Я не знал, как от нее избавиться, а она мечтала о браке. Мне ничего от нее не было нужно – только бы оставила в покое!
Но его возлюбленная, имени которой Борис упорно не произносил, не желала понять, что роман исчерпан. Она начала преследовать его, звонить, требовать объяснений. Наконец настояла на встрече в кафе. Там-то Борис и должен был поставить точку. Он твердо решил высказать все прямо, начистоту.
– Я думал, она еще на что-то рассчитывает, поэтому берег ее, щадил, не хотел оскорбить. Ну как сказать женщине, с которой спал: «Ты мне не нужна!»
– Вообще-то я сидела рядом и не помню, чтобы вы разговаривали, – обронила Мария.
– Мы и не разговаривали. Пришли, сели, заказали ужин. Посидели… Наверное, она все поняла по моему лицу.
«Да и я поняла, – подумала Мария. – Все было ясно. Диалог без слов».
– Потом она стала копаться в сумочке, отошла к бару, вышла в туалет… А я решил смыться. Чтобы не затягивать паузу. И так уже хотелось заорать… Если я сорвусь – меня уже не остановишь, такого напорю, что потом самому тошно!
По словам Бориса, о смерти любовницы он узнал случайно – кто-то из знакомых ему сообщил, а ему, в свою очередь, – кто-то еще…
– Так вот почему вы исчезли? – Мария забыла о своем остывшем кофе и слушала, облокотившись на стол. Хмель окончательно прошел, голова стала ясной – хоть сейчас на работу. – Знали бы вы, что там про вас говорили…
– Кто говорил? Что? – испугался тот.
– Ну… – неопределенно ответила она. – Разное. Никто не понимал, почему вы сбежали от подружки, почему она вдруг покончила с собой. Теперь ясно.
– Яснее не бывает, – проворчал Борис. – Ясно, да только я чувствую себя убийцей…
Мария нахмурилась:
– Не бросайтесь такими словами! Она была неуравновешенной женщиной, ваша пассия. Зачем вешаться на шею мужчине, если он разлюбил? Я-то сразу подумала, что она или сумасшедшая, или просто истеричная дура.
– Не надо так о мертвой, – попросил Борис и неожиданно коснулся ее руки. Мария руки не убрала – она даже не заметила этого прикосновения. Она обдумывала другое – что пересказать Насте? Все стало простым и понятным, но этого ли хотела девушка? Кем она приходилась покойной?
– Что вы сказали? – очнулась Мария и только теперь заметила, что уже вся ее рука скрылась в его ладони.
– Я говорю, что мне ужасно тоскливо.
Женщина осторожно высвободила руку. Она не могла сказать, чувствует ли жалость к этому человеку, который винил себя без вины… Или просто преуменьшал вину? Ведь каждый стремится выгородить именно себя, когда случается нечто подобное… Но в глубине души она решила, что та сцена в кафе разыгрывалась именно так, как говорил Борис. Слишком красноречиво молчала пара у окна, слишком решительно женщина отправилась сводить счеты с жизнью. Исчезновение Бориса тоже было вполне объяснимо.
– Мне тоже бывает тоскливо, – дружелюбно сказала она. Неловкость от его прикосновения исчезла, но ощущение жара на ладони осталось. – Надо с этим справляться.
– Давайте поедем ко мне? – предложил он, давя в пепельнице окурок. – Ей-богу, ничего не бойтесь!
– Не могу, меня ждут, – как затверженный урок, повторила было Мария, но он улыбнулся своей смешной лягушачьей улыбкой:
– Вы живете одна, я знаю. Иначе бы вы никогда не пошли со мной в кафе слушать какие-то исповеди. Зачем я вам нужен?
– Ни в коем случае, – она вдруг заговорила своим «рабочим», сухим голосом. Встала и, не оглядываясь, пошла к двери. Он бросил на стол деньги и побежал следом. Мария уже и забыла, когда за нею кто-то бегал. А может быть, никогда?
Эта сцена доставила ей тайное удовольствие – особенно по контрасту с той, что произошла в ее «родном» кафе. Там ее безжалостно унизили – тут за нею ухаживают, как за королевой, если не считать хватания за руку и насильного увоза. «Ну прямо похитил», – не без приятности думала женщина, идя по улице и слыша за спиной умоляющий задыхающийся голос.
– Постойте, Маша! Да что я такого предложил? Или вы обиделись, что я сказал, будто живете одна? Ну, я ошибся! Извините! Маша, возьмите мою визитку!
И так как она не собиралась ни останавливаться, ни отвечать, почти насильно сунул ей в руку кусок плотного картона. Его шаги утихли – женщина отметила это не без сожаления. Она почему-то думала, что он последует за нею еще некоторое время. Потом сзади раздался шум мотора, она прибавила шагу… Но машина развернулась и поехала в обратную сторону.
«Все-таки уехал, – она обернулась и не увидела даже габаритных огней. Совсем стемнело, становилось свежо, дышать было легко и приятно. Ночной воздух казался сладким. – Ну и отделала же я его – как по нотам! Он решил, что я одинока и потому доступна. С первым угадал, черт, а со вторым ошибся. И вот результат – кто за кем бегал? Ну нет, я никогда не стану вести себя так, как его придурковатая подружка!»
И уже дома, рассматривая визитку, читая на ней полное имя, должность и телефон Бориса, она даже не замечала, что уже думает о нем как о возможном любовнике.
* * *
– Она так и сказала, что есть успехи? – допрашивала Настя сонного брата. Когда она вернулась из кино, тот уже был в постели, но, заслышав голос сестры, тут же выскочил и сообщил новость.
– Сказала и еще обругала. Спросила, сколько мне лет!
Настя засмеялась, растрепала волосы братишки и отправила его спать. Она была очень довольна и считала, что вечер во всех отношениях удачный.
Антон сердился недолго. На другой день после неудачного похода в кино он дулся на Настю – но лишь до обеда. А тогда, пользуясь свободным часом, она все ему объяснила.
– Я ничего не забыла, просто не сумела прийти, – убеждала его девушка. – Знал бы ты, чем я сейчас занимаюсь…
– Конечно, я не знаю, – своим обычным, чуть деланным тоном ответил парень, по всей видимости, разглядывая небеса. – Но я, знаешь, не люблю, когда девушка так поступает. Это очень плохо ее характеризует. Так говорит моя мама.
Настя рассмеялась. Ее смешило все, что говорил Антон, и в особенности его ленивая, театрально-равнодушная повадка.
– А что еще говорит твоя мама?
– Она говорит, что я должен жениться на девушке, которая сумеет приготовить обед из ничего. Ты умеешь?
– Нет.
– Значит, не судьба, – и он так горько вздохнул, что Настя зажала рукой рот, забыв о помаде.
– Да разве ты хотел на мне жениться?
– Ну, у меня могли быть такие намерения, – все так же горько продолжал Антон. – Но теперь, конечно, я об этом не думаю.
Настя уже открыто хохотала, а парень делал вид, что обижается, хотя целью всех его высказываний и было насмешить собеседницу.
– Ты когда-нибудь говоришь серьезно? – спросила она, успокоившись. – Или всегда вот так? Ты и правда не обиделся? Хочешь, я сама куплю билеты в кино и приглашу тебя?
– Не знаю, смогу ли я прийти, – хмыкнул Антон и сделал озадаченное лицо. – Это будет как-то неприлично… Мы совсем недавно знакомы и вдруг сразу – в кино…
– В самом деле, – поддержала его Настя, – что скажут люди?!
И тут Антон не выдержал серьезного тона и заулыбался:
– Ты мне нравишься. По крайней мере умеешь понимать шутку. Ты это серьезно, насчет кино?
– Ну конечно. Это же я тебя продинамила.
– Тогда… – Антон задумался. – Я еще раз куплю билеты.
– Нет, пополам!
– Это будет уже не свидание, а черт-те что!
И настоял на своем.
Фильм Насте понравился, как нравились ей почти все фильмы, который она смотрела. О том, что кино – это какой-то вид искусства, она никогда не задумывалась, и ей не приходило в голову делить картины на хорошие и плохие, элитные и коммерческие. Она могла лишь сказать – скучно было или нет. После фильма они с Антоном немного прогулялись, съели по мороженому, он выпил банку пива и проводил ее до дома. Все это напоминало ей самые первые свидания, те, на которые она ходила в пятнадцать лет. «То ли он робеет, то ли я его мало интересую, – думала девушка, перекидываясь с ним короткими шутками. – Он мой ровесник или чуть старше, и, конечно, девушки у него были… Тогда почему я чувствую себя с ним так, будто я старше? Даже неловко… Или это потому, что Николай…»
При мысли о Николае она заметно притихла, погрустнела и перестала шутить. Антон пытался поддерживать светскую болтовню в одиночку, но вскоре заметил, что творится что-то неладное.
– Ты что? Устала?
– Немножко.
– Фильм не понравился?
– Почему… Хороший фильм.
Настя отвечала так односложно, что парень всполошился:
– Слушай, сразу скажи, что не так, или потом будет хуже!
Она подняла на него грустные глаза и в этот момент в самом деле показалась куда старше своих лет.
– Что ты, Антоша, я всем довольна. Просто вспомнила кое-что.
– Скажешь?
Девушка покачала головой, потом задумалась. «А если все рассказать? Я так одинока, не с кем поделиться… Антон делу не навредит, а помочь сможет… Все-таки мужчина».
– Потом, – пообещала она. – Но ты запомни – все это к тебе не относится. Все было замечательно.
И когда у подъезда возникла неловкая пауза – обескураженный парень явно рассчитывал то ли на поцелуй, то ли на приглашение к чаю, – Настя разрешила дело просто. Она по-сестрински поцеловала его горячую, тщательно выбритую ради свидания щеку.
