Текст книги "Ночь опасна"
Автор книги: Анна Малышева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Нина ничего не ответила. Секунду она смотрела на него неподвижным, яростным взглядом, потом резко отвернулась и продолжала мыть посуду. Олег говорил, глядя на ее спину, и даже не знал, слушает ли она. Хочет ли слышать.
– Эта женщина – ее зовут Мария – жила в маленькой квартирке с сыном и его второй женой. Отношения у них, как я понял, были очень плохие. Парочка ее донимала, упрекала, что Мария плохо ведет хозяйство. Они часто ссорились.
– Однако ты провел настоящее расследование, – сквозь зубы ответила Нина. Но не обернулась.
– У нее было очень мало друзей. – Олег решил не обращать внимания на пренебрежительный тон Нины. – Она почти ни с кем не общалась. Ей редко звонили, она выходила из дома только в магазин. В том числе и в книжный магазин. Туда она ходила, чтобы помочь своей бывшей невестке распространять рекламу языковых курсов. Я виделся с этой девушкой. Она сказала мне, что у Марии был застарелый ревматизм, что она очень боялась простудиться, вообще была очень боязливой и робкой женщиной.
– Ну и что? – все так же сдержанно откликнулась Нина.
– А то, что я никак не могу понять, за каким чертом ее понесло среди ночи на Чистые пруды. Это не вяжется с ее образом жизни.
Нина наконец слегка повернула голову. Женщина сказала, что у Марии мог быть любовник. Или просто друг, который вдруг попросил о помощи и назначил свидание. И вообще – чего ради Олег копается в чужой жизни? Что ему до этой женщины? Разве он ее хорошо знал? Разве ее судьба его тревожит?
– Меня тревожит прежде всего твоя судьба, – сообщил Олег.
– Я достаточно взрослая, чтобы заботиться о себе, – отрезала Нина. – Ради бога, оставь ты эту женщину в покое! Ты ездишь к ее родным, вмешиваешься, расспрашиваешь их. Ты не подумал, что в конце концов в убийстве могут заподозрить тебя самого?
О такой возможности он тоже думал. Не нужно много времени, чтобы обнаружить, что мужчина, выдававший себя то за милиционера, то за родственника, на самом деле не был ни тем ни другим. И тогда у всех возникнут весьма естественные подозрения.
– Из дому она вышла добровольно, – сказал Олег, не отвечая на заданный вопрос. Он упрямо гнул свою линию. – Я не верю, что можно было ее связать, вывезти из квартиры аж на Чистые пруды, усадить на лавку и пристрелить. Да еще проделать это бесшумно. Малейший шум был бы замечен соседями – там очень плохая изоляция между квартирами.
– И даже это ты заметил, – прокомментировала Нина.
– Я старался заметить все. Я хотел понять, с кем она могла встречаться на Чистых прудах. Почему согласилась туда поехать, да еще ничего не сказав об этом сыну. Это было очень важное дело. Во всяком случае, ей оно казалось очень важным – а ее туда заманили и убили. Из-за нее самой или из-за тебя – вот что я хочу знать. Поэтому туда и ездил.
Нина перекрыла воду и сняла с вешалки полотенце. Вытирая руки, она с непередаваемой иронией поинтересовалась – пойдет ли он на похороны? Даже близкий родственник не мог бы волноваться о покойнице больше!
– Не думал, что тебя это насмешит, – ответил Олег, когда справился с неприятным чувством. Он и сам упрекнул себя за него. В конце концов, Нина не знала покойную, а он был с нею, можно сказать, почти знаком. Она вполне могла иронизировать над его интересом к этой женщине. Он – не мог.
– Ничего смешного не нахожу, – Нина снова присела к столу, достала из пачки сигарету. – Я вижу, что ты постоянно думаешь о ней. Пытаешься найти между нами какую-то связь. А ее нет, и это тебя злит. И тебе совершенно все равно, что через два дня я отсюда уйду. Тебя ничто не волнует! Мне даже не верится, что когда-то мы назначали друг другу свидания, торопились, ждали… Теперь живем вместе – и все ушло. Ничего не осталось. Тебе больше нужна эта женщина, чем я.
– Но я занялся ею только из-за тебя!
– Может быть, – заметила она. – А может быть, и нет.
– Ты о чем?
– Я подозреваю, что ты просто не хочешь оставаться здесь со мной. Ищещь любой повод, чтобы исчезнуть из дома. И эта женщина – тоже повод.
Олег покачал головой:
– Думай что хочешь. Я просто хочу доказать, что твой муж не имеет отношения к этому убийству. Или… Наоборот.
Нина взвилась:
– Ты мне надоел! Почему ты все время пытаешься выставить Колю убийцей! Мне с ним, между прочим, еще жить и жить! И твое мнение меня не волнует!
Олег молча вышел из кухни. Реакция Нины была именно такой, как он ожидал. Она даже не захотела его выслушать.
«Она идет навстречу собственной смерти. – Олег уселся за стол, разложил бумаги, раскрыл книгу. Но не увидел там ни единой строчки. – Я пытаюсь ее остановить, помочь, а она не хочет слушать. Но почему она прибежала прятаться именно ко мне? Сумасшедшая. Она не желает видеть очевидного».
Новые шторы невыносимо его раздражали. Он был готов сорвать их с петель и выбросить за окно. Но мало-помалу успокоился. И когда ярость прошла, он услышал на кухне слабые, приглушенные всхлипывания.
«Она плачет. Нужно пойти и… А что толку? Успокаивай или нет – она все равно будет считать, что права, а я хочу очернить ее мужа. Еще бы – у меня есть для этого основания. Ох, если бы я просто был ее знакомым, другом! Она бы выслушала меня совсем по-другому!»
Рыдания понемногу затихали. Олег ждал, что Нина вернется в комнату, но она не приходила. Время тянулось невыносимо медленно. На кухне звякнуло стекло, полилась вода. Потом снова тишина, скрип открывшейся дверцы холодильника. Ее шаги – идет в комнату.
Он обернулся – Нина открывала шкаф. Она достала оттуда свой сиреневый свитер, сложенные джинсы, белье. С непроницаемым лицом бросила все это в объемистый пакет. Добавила туда косметичку, фен, массажную щетку. Олег не выдержал:
– Далеко собираешься?
– Домой.
– С ума сошла?! – Его напускное безразличие мигом испарилось. Из-за своей дурацкой гордости она может попасть прямо в лапы к маньяку!
– Может, и сошла, – отчеканила Нина. – Но не больше тебя. Ты шатаешься по родственникам усопшей, причем усопшая тебе даже незнакома! А я вот желаю вернуться туда, где меня пытались отравить газом. Попытка не пытка – может быть, теперь у него получится.
Олег вырвал у нее пакет:
– Никуда ты не пойдешь!
– Почему это?
– По крайней мере, поезжай к матери, если тебе здесь невмоготу! Дома ты будешь одна, тебя никто не спасет!
– Ты же считаешь, что главная опасность исходит от моего мужа? – Нина невозмутимо вырвала руку и продолжала собирать вещи. – Значит, пока его нет в Москве, я могу быть спокойна.
– Но…
– Ты, как маленький мальчик, играешь в следователя! Это глупо и жестоко!
– Приди в себя! – упрашивал он. – Скоро ночь, ты не сможешь там уснуть! Ты же так боялась там оставаться!
Но Нина была непреклонна. Он впервые видел на ее лице выражение такого бешеного упрямства и с трудом ее узнавал. Ему вспомнились слова ее матери. Стервозная? Упрямая? Сложный характер? Возможно, та знала, о чем говорила.
– Поезжай к матери, – уже бессильно повторил он. Но Нина только покачала головой и сжала губы. Олег не выдержал: – Ну что ж, в таком случае на твои похороны я не приду.
Она отбросила в сторону доверху набитый пакет. Лицо у женщины было бледное, но она старалась держать себя в руках:
– Давай, смейся! Очень легко смеяться, когда тебе ничего не могут ответить!
– По-моему, ты все время отвечаешь.
– Ты меня ставишь в такое положение, что я просто вынуждена уйти, – зло продолжала она. – А куда мне идти – ты не думаешь. К маме я не могу – она сразу набросится на меня, начнет выматывать душу. Она это умеет – ты же с ней познакомился. Подруг у меня не осталось. Других любовников нет.
При этих словах она смерила его выразительным, почти ненавидящим взглядом.
– Значит, мне остается снова ночевать на улице или идти домой. Я предпочитаю свой дом.
Он больше не пытался ее удерживать. Нина помедлила на пороге, будто хотела еще что-то сказать. Но в итоге не сказала ничего. Открыла дверь и ушла.
Первые полчаса он ждал, что Нина вернется. Олег даже не подошел к двери, чтобы запереть замок. Но ожидание затянулось. На улице совсем стемнело, к оконному стеклу сухо и резко прикасалась снежная крупа, закрученная сильным ветром. В голове вертелась поговорка насчет погоды, собаки и хорошего хозяина. «Я ведь ее выгнал. Она права. Выгнал своими расспросами, все время пытался склонить ее на свою сторону. А она этого не любит. Нина и так долго терпела, просто ей некуда было деться. А теперь не выдержала, ушла. Я просто убийца!»
«Нужно ехать вдогонку! – Олег снова подошел к окну, всматриваясь в темноту. – Она не должна оставаться там одна! А если все-таки поехала к матери?»
В конце концов он подошел к двери и запер ее. Поворачивая ключ, Олег ощущал себя предателем. Нина убежала расстроенная, оскорбленная, вряд ли понимая грозившую ей опасность. Может быть, сейчас она уже жалеет о своем бегстве. А он ничего не делает, чтобы ей помочь.
Олег страшно устал, глаза у него слипались. Чтобы не уснуть, он снова уселся за перевод и проработал над ним до полуночи. Когда он опомнился, подняв голову от книг, и обнаружил, который час, у него сжалось сердце. Нина уже не вернется, это ясно. Нужно ей позвонить.
Она взяла трубку почти сразу и, узнав его голос, вяло поинтересовалась, не случилось ли чего. Почему он вдруг забеспокоился? Олег понял, что она давно ждала его звонка.
– Я думал, ты вернешься, – признался он.
– Нет, зачем же. Нужно привести квартиру в порядок, убраться. Коля скоро вернется.
– Только не бери туда ребенка, слышишь? – виновато попросил Олег. Он чувствовал, что не вправе давать ей какие-то указания.
Нина ответила, что Диана прекрасно проведет время у бабушки. А за нее саму Олег пусть больше не переживает. Она запрется на все замки, закроет задвижку. И газ тоже перекроет. У нее был усталый, равнодушный голос, и судя по всему, она уже ничего не боялась.
– Хочешь, я приеду? – неожиданно предложил Олег, представив при этом, как он в таком состоянии поведет машину. Но Нина наотрез отказалась. Она ответила, что хотя это классика – приводить домой любовника, когда муж в командировке, но она не хочет превращать свою жизнь в пошлый анекдот. И повесила трубку.
«А вот теперь это действительно конец. – Олег подошел к столу, закрыл книги, тщательно все прибрал. Он делал это, чтобы хоть чем-то заняться. И сам не ожидал, что ему будет так горько, как сейчас. – Она больше не вернется. Слишком гордая. Пошлый анекдот? Наверное, со стороны это так и выглядело. Но мне так не казалось».
Он разделся, выключил свет, забрался под одеяло. В комнате постепенно стало светло – за окном летала метель, подсвеченная фонарями. Олег подумал, что если такая погода продержится до завтра, похороны выйдут скомканными.
«Я в самом деле схожу с ума. От меня ушла любимая женщина, я не успеваю сдать в срок работу и при этом все время думаю о Маше, как будто это самое главное. Но что же делать, если я не могу понять этой загадки? Пойти туда опять? Поминки завтра, в три, но меня никто не приглашал. Затесаться среди гостей? Поговорить с другими соседями? Единственные потенциальные враги этой женщины – собственный сын и вторая невестка. Больше всех об этом может знать Тамара – Маша ей доверяла. Может быть, во второй раз она станет откровенней…»
Он снова увидел темные рыжие волосы, близорукий взгляд карих глаз, услышал голос, напоминавший музыку. Музыка убаюкивала – и он засыпал, как будто ему рассказывали знакомую с детства сказку.
Глава 7
А на следующий день, в воскресенье, он сидел в машине неподалеку от уже знакомого подъезда и внимательно разглядывал всех, кто попадался ему на глаза. Снег во дворе был усыпан еловыми веточками. По ним можно было угадать, в какую сторону понесли гроб. Рядом с подъездом стояли дети, виднелось несколько старух. Старухи азартно о чем-то беседовали, дети их слушали. Олег обратил внимание, что все они, из суеверного страха, опасались наступать на ветки – чтобы не отправиться вскоре той же дорогой.
Наконец появился маленький автобус – сперва один, за ним чуть погодя второй. Несколько машин въехали вслед за ними и полностью забили узкий двор. Олег вышел наружу, вглядываясь в лица, но стараясь самому не привлекать внимания. Он разглядел, как в подъезд вошла семейная пара, с которой он беседовал вчера, – Валерий и Лика. Узнал знакомых соседок – одна из них, та, что постарше, была в черном кружевном платочке на обесцвеченных волосах. А из последней машины вышла Тамара. Он узнал ее даже со спины и негромко окликнул по имени. Женщина обернулась, растерянно повела глазами… И нахмурилась, увидев его.
– Вы тоже здесь? – Она не подала руки, когда Олег подошел к ней вплотную. – Зачем? Вас пригласили?
– Нет, конечно. Хуже того, – Олег покосился на подъезд, – когда я вчера тут был, меня приняли за следователя.
– Ничего удивительного.
– Да, конечно… Только я не стал их разубеждать. Так что теперь никак не могу туда пойти.
Тамара нетерпеливо взглянула на часы, одернула рукав серой шубы:
– А собственно, зачем вам туда ходить? Вы едва знали Машу.
– Вот и хотелось бы узнать о ней больше.
– Вы все еще беспокоитесь о своей подруге? – Тамара была без очков, и он не понимал выражения ее глаз. То ли она почти ничего не видит, то ли в самом деле растерялась. – Я вам уже говорила – обратитесь в милицию.
– Она сама не хочет, а я… Я ей никто. Дело в том, что она замужем и, конечно, не за мной.
– О, боже мой, – протянула женщина. – Что вы вчера узнали?
– Почти ничего. Только то, что в одиннадцатом часу вечера ваша бывшая свекровь ушла из дома в неизвестном направлении. И уже не вернулась. Что никто ей перед этим не звонил, никуда не звал. Что она боялась темноты и не имела никаких прав в собственном доме. Что родной сын сживал ее со свету за малейшую оплошность, за плохой обед…
Когда он произнес последнюю фразу, Тамара неожиданно схватила его руку. Пальцы у нее были очень горячие, хотя женщина была без перчаток.
– Правда! – тихо сказала она. – Сколько раз я думала, что ее нужно забрать к себе! Только это было невозможно. Она бы не пошла, боялась стеснить. И потом, он ей все-таки сын… Что еще?
– Вот именно, что ничего. И я все еще не знаю, зачем она поехала на Чистые пруды, кто ее пригласил туда, кого она ждала.
– Но этим занимается милиция! Не проще ли подождать, пока они это выяснят?
– Они могут сделать это слишком поздно.
Моя… – он чуть запнулся, – знакомая может быть уже мертва. Она уверила себя саму в стечении обстоятельств и ни за что не хочет слышать, что Машу могли убить вместо нее. Говорит – это простое совпадение, у нее самой могли быть смертельные враги. Конечно, хорошо бы…
Олег наткнулся на пристальный, похолодевший взгляд Тамары и быстро поправился:
– Хорошо бы это доказать.
Во дворе уже почти никого не осталось, если не считать тех же старух у подъезда. Их, как видно, не пригласили на поминки. Тамара помедлила, снова взглянула на часы и неожиданно предложила Олегу идти за ней. Она что-нибудь придумает.
Пока они поднимались по лестнице, она тихо сообщила, что поминки будут происходить сразу в двух квартирах. На это пришлось пойти, так как квартира Валерия слишком мала – там с трудом разместились бы двадцать, в крайнем случае – двадцать пять человек. И готовить негде – на крохотной кухоньке стоит двухконфорочная плита. Так что соседка, живущая дверь в дверь и хорошо знавшая Машу, сама предложила свою площадь на этот день. В ее однокомнатной квартире разместятся те, кому не хватит места у хозяев. Кто именно – Тамара не знает. Хотя она предпочла бы сидеть именно там, поскольку на сегодня с нее хватит общения с бывшим мужем.
В самом деле, на площадке были приоткрыты две двери. Тамара, не постучав, провела Олега в ту, что напротив. В комнате за двумя составленными столами сидели люди. Судя по их потерянному виду – едва друг с другом знакомые.
– Сюда, – Тамара тихонько подтолкнула его к свободному стулу. – Я сейчас приду, подержи мне место.
Она перешла на «ты» неожиданно и совершенно естественно. В этом было что-то заговорщицкое, одновременно ребяческое и интимное.
Олег остался за столом один. То есть вокруг были люди, но он чувствовал себя совершенно одиноким. «Какого я свалял дурака, – подумал он, не притрагиваясь к стоящему перед ним прибору. – Что я могу узнать вот так – забравшись в чужой дом?! Кто со мной заговорит? О чем я могу спросить?!»
На лестничной клетке послышался какой-то шум, оттуда тянуло табаком. Опять появилась Тамара. Ее тут многие знали и смотрели на нее как на хозяйку. И она, казалось, знала всех. С ней пришла какая-то скромно одетая женщина, по виду – ровесница Маши. Поминки начались.
После первой рюмки почти немедленно последовала вторая. Люди, побывавшие на кладбище, замерзли, были угнетены, но теперь за столом понемногу завязывался разговор. Кто-то знакомился, кто-то обсуждал расположение кладбища, или делился впечатлениями от церковной службы, или просто просил передать еще одну тарелку. Тамара легонько коснулась Олега локтем:
– Познакомься. Это – Ирина Степановна, лучшая Машина подруга.
Он слегка привстал, представился. Ирина Степановна едва взглянула на него. Глаза у нее были припухшие, очень усталые, она куталась в пышную вязаную кофту, будто была простужена.
– Они с Машей вместе работали, – продолжала Тамара, ни к кому конкретно не обращаясь. – Ирина Степановна, вот этот молодой человек виделся с Машей в последнее время. В самые последние дни, можно сказать.
Та наконец проявила к нему какой-то интерес, хотя и весьма слабый. Женщина сказала, что сама-то она очень давно не видела старую подругу. Почти год, наверное. Вообще, с тех пор как Маша ушла на пенсию по инвалидности, ее мало кто встречал.
– Она как-то пришла к нам в хранилище, мы попили чаю, – вспоминала Ирина Степановна. – Я сразу поняла, что ей живется несладко. Маша была такая грустная…
– Жаловалась на кого-то? – спросила Тамара.
– Ты про Валеру, милая? Нет, про него она ничего не говорила.
Тамара внимательно на нее посмотрела, и Ирина Степановна смутилась:
– И про нее тоже ничего… Нет, Тамарочка, она не жаловалась. Да ты ведь ее помнишь – Маша все держала в себе.
Тамара с этим согласилась. Ирина Степановна продолжала вспоминать. После третьей рюмки водки она совсем расстроилась, на глазах показались слезы. Женщина рассказывала, что когда Маша пришла к ней на работу, она с трудом узнала старую подругу, которую не видела после увольнения. Маша выглядела неплохо, даже, казалось, чуть здоровее, чем раньше. Но была такой притихшей, такой запуганной… И без вопросов все было ясно.
– Ну, какие у нее могли быть еще расстройства? – Она нажала на слово «еще». – Понятно, что это семейные дела. Пока ты жила с ними, она выглядела по-другому.
Молодая женщина повела плечами:
– Ну, когда это было!
– Не так давно, – Ирина Степановна понизила голос. – Вы же два года назад развелись? Я помню, как сейчас. Маша так переживала…
– А я уже забыла, – Тамара заговорила отрывисто, почти грубо. Было ясно, что ничего она не забыла и эта тема ей неприятна. – Ирина Степановна, когда вы виделись в последний раз, Маша не называла никаких имен? Ей никто не угрожал?
Ответ был стереотипным – Олег уже успел к нему привыкнуть. Кто мог угрожать такой безответной, кроткой женщине, как Маша? У нее не было врагов.
Конечно, были люди, которые относились к ней хуже остальных, но чтобы угрожать…
– Когда я узнала, что с ней случилось, – на глазах у женщины снова накипели слезы, – думала, с ума сойду. Уж если убивают таких, как Маша… У нас в хранилище всю неделю плакали. Одна закончит, другая начнет. Директор выделил деньги на венок… Она ведь у нас почти двадцать лет проработала – как пришла из института.
Тамара поднялась из-за стола, взглядом приказала Олегу оставаться на месте и снова исчезла. Он сидел рядом с плачущей женщиной и не знал, что ей сказать, да и нужно ли что-то говорить. «Все бесполезно, – думал он. – Ее убили, потому что перепутали… Что же будет с Ниной? Я не звонил ей утром, а может, нужно было даже приехать».
– А вы сосед? – неожиданно обратилась к нему Ирина Степановна – чуть ли не впервые. До этого она обращалась исключительно к Тамаре.
– Нет, мы познакомились в книжном магазине, – машинально ответил Олег.
– О, Маша так любила книги, – вздохнула та. – Жить без них не могла. Знаете, она ведь из совсем простой семьи. У нее родители – рабочие. Я их знала когда-то. Чтением у нее дома не интересовались, зато дочкой гордились – окончила институт, работает в таком месте… А вот сын за человека ее не считал. А я ведь его помню совсем мальчишкой, тоже рос среди книг… Вечно упрекал мать, что мало зарабатывает, что блата на этой работе никакого. И в кого он пошел?
Ирина Степановна вздохнула:
– А сейчас сидит за столом, как чужой. Пьет, закусывает, аппетит хороший… Хотел телевизор включить, спасибо, не дали. Скучно ему… Этот долго горевать не будет.
Женщина вдруг встрепенулась, оглянувшись на дверь:
– Легок на помине! Чего ему тут надо?
Олег краем глаза увидел входившего в комнату Валерия и отвернулся к окну. «Если он меня узнает, будет скандал! Ну не полезу же я под стол!»
Однако он тревожился напрасно. Валерий его не узнал. Он обменялся с кем-то из гостей несколькими фразами – говорили насчет машин, упоминали мраморную мастерскую. Речь шла о памятнике – и даже Олега, человека постороннего, задело, как спокойно и деловито обсуждал эту тему осиротевший сын. Ирина Степановна сидела как на иголках. Когда Валерий ушел, она немедленно встала:
– Ну, и я пойду. Что-то мне так тяжело… С Тамарой повидалась, и спасибо.
Через несколько минут к столу вернулась Тамара. Она уселась, дунула в сложенные ладони, будто отогревая их, и залпом опустошила рюмку водки. Лицо у нее было бледное, сердитое, нижняя губа слегка подергивалась, будто ее сводило судорогой.
– Я знала, что он дурак, но не думала, что такой, – вымолвила она наконец. – Ты представляешь – не желает со мной говорить! Я вхожу в комнату – он глаза отводит. Подхожу к нему – убегает. Он тут был? Я так и думала. Только на лестнице его и перехватила.
– Валерия?
Она кивнула:
– Ведет себя как школьник. Чего он боится? Или невеста попалась такая ревнивая? Просто идиотизм! Мы же давно развелись, пора успокоиться… – И, неожиданно сменив тему, Тамара сообщила: – Он мне сказал то же, что и тебе. Маша в тот вечер ушла из дома поздно, куда – не сказала. Только со мной такой номер не пройдет.
– Что вы… Ты имеешь в виду?
– Маша обязательно должна была что-то сказать перед уходом, – пояснила Тамара. Она говорила тихо, еле слышно, делая вид, что занята своей тарелкой. – Я ведь жила с ними и прекрасно знаю, как она себя вела. Правда, теперь многое могло измениться. Эта Лика… Да черт с ней.
Тамара сказала, что бывший супруг наотрез отрицал, будто его мать сообщила, куда идет. Дескать, просто хотела прогуляться, что тут такого? Она часто гуляла перед сном.
– Это верно, – заметила женщина. – Но не в такую пору и не в такую мерзкую погоду. Словом, они что-то скрывают. И он, и его невеста.
– И узнать невозможно?
Тамара пожала плечами и отодвинула тарелку:
– А как узнаешь? Ножом припугнуть, что ли? Не захотят – не скажут. Я думаю, этот вопрос им уже задавали десятки раз. И следователь, и ты. Это бесполезно. Кстати, тебя так и не вызывали?
Узнав, что персоной Олега следствие так и не заинтересовалось, Тамара раздраженно заметила, что в таком случае надеяться вообще не на что. Если его – такого важного свидетеля – оставили в покое, значит, делом занимаются спустя рукава.
– Я тут спрашивала кое-кого из соседей – ходила ли милиция по квартирам, спрашивали о чем-нибудь? Нет, никто их не беспокоил. А могли бы спросить – может, кто-то видел Машу в тот вечер? Может, разговаривал с ней?
– В конце концов, прошло еще не так много времени, – попробовал возразить Олег, но Тамара возмутилась:
– Прошло достаточно времени, чтобы люди все перезабыли. Неужели мне самой пойти по квартирам? Так у меня времени на это нет!
Она разволновалась и заговорила громче. В какой-то момент Олег обнаружил, что за столом наступила тишина и все слушают только его соседку.
– Тамара…
Она осеклась, обвела взглядом притихшее застолье и неожиданно встала:
– Что ж, я пойду. Ты со мной?
Он тоже поднялся, неловко попрощался – сам не зная, с кем именно, и они вышли. Женщина велела ему взять верхнюю одежду и не задерживаться в прихожей. Они оделись уже на лестнице, спустившись на один пролет. Тамара нервничала и спешила.
– Как глупо, – пробормотала она, выйдя на улицу вслед за Олегом. – Но иногда я просто не умею сдержаться.
– Ничего, – успокаивал ее Олег. – Никто не понял, в чем дело.
– Надеюсь. Знаешь, ведь могут решить, что я злюсь на бывшего мужа и потому его подозреваю. Люди всегда придумывают самые простые объяснения. Ревность, например… А я на него не злюсь.
Олег лицемерно ответил, что верит в это. Он видел, что Тамара испытывает по отношению к бывшему мужу довольно сильные чувства. Если не злость, то по крайней мере презрение. Он предложил подвезти ее, и Тамара, уже не колеблясь, приняла его предложение. Чем дальше машина отъезжала от дома, тем больше успокаивалась женщина. Казалось, само место, где прошло несколько лет ее жизни, действовало на нее угнетающе. Наконец она вздохнула:
– Ну вот и все. Маши нет, и мне незачем будет сюда возвращаться. Знаешь, за эти два года я ни разу не чувствовала себя свободной. Хотелось отрезать прошлое, не думать, забыть этот адрес… Но тут оставалась Маша – не могла же я отрезать и ее!
– Удивительно, что у вас были такие отношения, – решился заметить Олег. – Все-таки свекровь…
– Все удивлялись, – улыбнулась та. – А я сама – больше всех. Думаешь – я такая простая, широкая натура, со всеми дружу, все меня обожают?
Вовсе нет. Я недавно перелистывала свою записную книжку. И знаешь, что обнаружила? Там в основном записаны телефоны моих учеников, еще какие-то деловые адреса. А вот друзей как-то маловато, да и тем давно не звонила. Мне даже страшно стало…
– У меня почти то же самое, – заметил Олег. – Времени ни на что не хватает. Ни ходить в гости, ни самому звать. Не помню, как встречал Новый год, как прошел день рождения… Как будто праздников не стало – только будни. Может быть, это возраст?
Она улыбнулась:
– Какой там возраст? Это просто такая собачья жизнь.
– А звонить я вообще не люблю, – продолжал Олег. – Это женщины любят дружить по телефону. Иногда не встречаются годами, но звонят друг другу, часами болтают…
Тамара ему не ответила. Ее минутное оживление прошло, и она сидела, глядя в окно, часто покусывая нижнюю губу, на которой уже не осталось помады. И вдруг обернулась:
– Ты больше туда не ходи, договорились? Ты и так уже примелькался, это опасно.
Олег, слегка ошеломленный резкой сменой темы, не нашелся, что ответить. Она продолжала:
– Я сама попробую что-то выяснить. Там нечисто – это сразу чувствуется. Только в чем дело – не понимаю.
– Но тебе же неприятно туда ходить?
– Ради Маши как-нибудь выдержу, – отрезала женщина. – Хотя ей-то уже не поможешь, но убийца-то жив, свободен… Когда я думаю об этом, хочется что-нибудь сломать!
Она снова отвернулась, и Олег услышал, как изменился ее голос:
– А потом, это нужно твоей подруге.
– Она-то как раз никого искать не хочет.
– Успокоилась?
– Даже слишком. Больше всего ей не нравится, что я пытаюсь опорочить ее супруга.
Тамара изумленно на него взглянула:
– Мужа? Ты думаешь, ее пытался убить муж?!
– Я не вижу другого кандидата. – Олег пожал плечами. – Пока все сходится на нем. Правда, в ту ночь, когда погибла твоя бывшая свекровь, его не было в Москве. Но он мог действовать чужими руками. Ведь он не бандит, а бизнесмен.
– А твоя подруга с этой версией не согласна?
– Она, как ты выразилась, нашла самое простое объяснение. Решила, что я ревную и хочу довести ее до развода. Хотя этого у меня и в мыслях не было! Разобиделась, решила больше не прятаться и вернулась домой. Я даже не знаю, жива она еще или нет…
После короткого молчания Тамара сказала, что все это ужасно. Что Олег не имеет права бросать свою подругу – даже если они поссорились.
– Если с ней что-то случится – ты себе этого не простишь, – с неожиданной уверенностью заявила женщина. – Она вспылила, повела себя глупо… Может, уже раскаялась, но ей неловко к тебе вернуться!
– Она не хочет возвращаться, уверяю тебя. И не вернется уже никогда.
В тот миг, когда Олег это говорил, он и в самом деле верил своим словам. Стоило ему подумать о Нине, как тут же всплывала ее фраза насчет пошлого анекдота. Если женщина так выражается о своем романе – продолжения быть не может.
* * *
Он отвез Тамару домой и отклонил ее приглашение на чай. Ему очень хотелось подняться, посидеть в тепле, поговорить с этой женщиной, которую он неожиданно стал называть на «ты». Просто поговорить – не касаясь убийства, своих домыслов и подозрений. Как давно он не говорил с кем-либо по душам! Олега сильно задели ее слова о записной книжке. «Все правда – я тоже так живу! Все время с кем-то встречаюсь, разговариваю, кажется, что вокруг меня так много людей! А если разобраться, кто из них – друзья? Никого нет. На самом деле вокруг пусто – а я все удивляюсь, почему чувствую себя одиноким?»
Но дома на столе лежал неоконченный перевод. И сдать его нужно было завтра – иначе отношения с этим издательством будут безнадежно испорчены. До сих пор он никогда никого не подводил. Тамара записала его телефон и пообещала звонить, как только что-нибудь узнает. На этот раз она сама подала ему руку на прощанье. Олег нерешительно ее пожал – поцеловать не решился. И встретил ее странный близорукий взгляд, к которому никак не мог привыкнуть – растерянный и ласковый.
Возвращаясь домой, Олег все чаще поглядывал на часы. Начало шестого… Если он засядет за работу прямо сейчас, первый перерыв на кофе сделает в девять, второй – около полуночи… Тогда есть надежда, что часам к шести утра ему удастся закончить перевод. Он ненавидел работать в такой спешке, потому что не мог ручаться за качество. Какие-то погрешности проскальзывали сами собой, а тяжелая усталость мешала их заметить.
Олег все еще думал о переводе, когда наконец въехал в свой двор. И поэтому он не сразу заметил знакомую синюю машину, припаркованную неподалеку от его подъезда. А когда заметил, оттуда уже вышла Нина.
Женщина стояла, придерживая на груди расстегнутое пальто, ветер трепал меховой воротник и ее темные, распущенные по плечам волосы. Олег припарковался и нерешительно вышел. Он испытывал нечто вроде страха – и сам этому удивлялся. Но сейчас ему трудно было встретиться с Ниной лицом к лицу. Такое случалось впервые.
– Ты был на похоронах? – сразу спросила она, отменив приветствия.