Текст книги "Любовь на выходные (СИ)"

Автор книги: Анна Валентинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Опять твои филологические штучки? – грозно спросил Макс.– За каждую не понятую мной мысль ты будешь расплачиваться демонстрацией нижнего белья!

Боюсь, все мое нижнее белье ты уже имел счастье лицезреть, – скромно опустив глазки, ответила Варя.

А вчерашние покупки?

А там…

Да, Варюш, да. – Макс глубокомысленно кивнул головой. – И это надо примерить прямо сейчас. Хотя, – он задумчиво посмотрел на опустошенные тарелки, на нетронутый пока десерт и сладкое в виде пирожных, – Давай заканчивать с ужином и я покажу тебе залив. А то у меня такое ощущение, что в прошлый раз ты его как следует не рассмотрела.

А как ты построил такой дом? – спросила Варя, когда они вышли на крыльцо.

Сначала я вложился в него как в инвестиции. Побережье залива стало очень быстро застраиваться, а у меня на тот момент были свободные деньги. Я подумал, почему бы и нет? А потом родители уговорили меня построить дом. Мне не хотелось вообще возиться со строительством, поэтому я выбрал такой вариант – деревянную избушку под ключ.

Макс любовно похлопал по мощному бревну в стене и взял Варю за руку.

Ничего себе избушка? – передразнила его Варя, – Целые   хоромы!

Избушка, избушка, – подтвердил Макс, – Ты бы видела хоромы моих соседей. Особняки и замки! Я пигмей, по сравнению со своим соседом – скромным пенсионером.

Участок, на котором стоял дом Макса, действительно оказался огромным. За бассейном, площадкой для барбекю и спорта оказался нетронутый сосновый бор, а за ним открывалось бескрайнее, бесконечное море.

Когда Варя с Максом вышли из леса, залив их встретил негромким ласковым шумом волн. Берег был усыпан крупными камнями вперемешку с песком. В некотором отдалении виднелся пирс, тот самый, у которого была пришвартована яхта в прошлые выходные. Вечер и море были настолько умиротворяюще-теплыми, что Варе захотелось раствориться в их тишине, о чем она несколько неуклюже поведала своему возлюбленному. Он понимающе улыбнулся и начал расстегивать рубашку.

Ты опять? – не веря своим глазам, спросила она.

Я вдруг очень захотел искупаться, – сказал Макс, снимая рубашку. – А ты о чем подумала?

Варя покраснела и ответила, что подумала о том же самом, хотя он ей, судя по всему, ей не поверил.

Мы не взяли купальников!

Солнце мое, здесь на расстоянии километра в обе стороны нет ни души. Так что раздевайся смело, твои прелести оценю только я и царь морских волн.

Вот только не надо сюда впутывать Посейдона, – пробормотала Варя и неловко стала снимать одежду.

Стоять на берегу обнаженной, пусть даже рядом с любимым мужчиной было настолько неловко и непривычно, что она первой пошла в воду. Вода оказалась неожиданно прохладной, что сразу придало скорости ее движениям. Однако после погружения и нескольких рывков, изображающих плавание, Варя неожиданно ощутила то же тепло, что встретило ее на берегу, а еще через несколько минут – почувствовала, что полностью растворяется в воде.

Оказывается, без одежды купание воспринимается совсем, совсем по-другому. Варя с   восторгом

открывала для себя новые ощущения, медленно поворачиваясь на поверхности воды, лениво перебирая руками и ногами. Рядом шумно плавал Макс, брассом, почти профессионально. Когда он подплыл к Варе, она практически застыла в воде, наслаждаясь полным ощущением невесомости.

– Нравится?

Он мог даже не спрашивать. На лице Вари застыл восторг, и она посмотрела на него блестящими глазами, не в силах выразить свои чувства. Поцеловать ее в такой момент было, как прикоснуться к чуду. И они поцеловались. Ноги Вари не доставали до дна, тогда как Макс твердо стоял на песке, и это заставляло ее держаться за его плечи практически всем весом.

Поцелуй был ласковым и невесомым, как сама стихия. Поэтому его продолжение на берегу воспринималось также продолжением движения волн, неторопливых, но неизбежных и неотвратимых. На ощупь найдя местечко без камней, Макс бережно уложил Варю на свою рубашку. Море лениво накрывало их тела волна за волной, и любовники сплетались в объятьях под его неусыпный шелест.

Каждое движение Макса Варя встречала ответным движением бедер и казалась самой себе ожившей русалкой из сказки, соблазняющей принца. Мокрый песок и прохладная вода создавали удивительный контраст с разгоряченными телами и Варя, выгибаясь и отдаваясь мужчине своей мечты, пропускала сквозь пальцы его волосы и с упоением ласкала его спину. Это могло продолжаться бесконечно, но первым застонал Макс, и Варя, ускорившись, сама закончила стихийный танец тел, воды и песка.

Ты уверен, что здесь нет никого на километры вокруг? – отдышавшись, спросила она, перемещаясь на Макса. Его разложенной рубашки, на которой они занимались любовью, хватало только на одного человека.

Не уверен, – ответил он, лежа с закрытыми глазами. Но через несколько секунд добавил – Шучу. Я покупал участок в расчете на уединение. Соседи – тоже. Даже если какой-нибудь вуайерист захочет полюбоваться на нас с тобой – сосны и полумрак не позволят это сделать.

Варя рассеяно слушала и при этом думала, как ей хочется поцеловать этого мужчину. Своего мужчину! От него пахло терпко – потом и морской водой и девушка не стала сдерживать своего желания, поцеловала, а потом лизнула и прикусила эту божественную кожу.

Макс тихо рассмеялся:

А ты не такая скромница, какой прикидывалась вначале.

Сказал он, завалив меня на сыром песке с камнями, – отпарировала она. – Сейчас еще раз укушу.

Давай доберемся до дома, а там можешь меня покусать, где хочешь. – он крепко поцеловал Варю и помог одеться.

После бурного купания оставленный десерт и сладкое показались настолько вкусными, что Варя даже тихонько застонала от удовольствия. Время подходило к полуночи, и ей было интересно – что на этот раз придумает Макс.

Он был неоригинален:

Ну что, спать?

А как же твой подарок и я в нем? – недоуменно спросила она.

Одежда из морской воды на тебе мне нравится больше, – галантно ответил Макс, убирая остатки их пиршества в холодильник.

Да ты поэт! – смеясь, ответила она. Ей было приятно и непривычно слышать похвалу просто так. – Или просто поднаторел в комплиментах.

Ой, Варюш, знала бы ты, в чем я еще поднаторел, – он шутливо нажал ее нос, – Показал бы, но дико хочу спать.

Он подал руку девушке, и они удалились в спальню, так удачно обновленную пару часов назад.

Суббота пролетела в приятной неге и ничегонеделании. Макс жарил мясо и овощи на гриле, Варя нежилась на солнышке, часто окунаясь в бассейн. На поступившее предложение покататься на яхте, она, помятуя о своей морской болезни, ответила отказом, но напомнила про дивный закат, которым они любовались неделю назад. Они остановились на том, что просто посидят на палубе, и посмотрят на закат.

Однако их планам не суждено было сбыться. Вечером стало слишком душно, с залива не доносилась ни ветерка, не спасала даже теплая вода бассейна. Макс правильно расценил это как затишье перед бурей, и они с Варей поспешили убрать с веранды гамаки и лежанки. Ночью разразилась гроза. Бушевавшая за переделами дома стихия только подтолкнула Варю и Макса в объятья друг друга и почти всю ночь они не спали.

Под раскаты грома так сладко было обнимать любимого! В свете молний его кожа казалась бронзовой, а тело – совершенным. Любовник представал для нее в образе античного бога и Варя покорялась, уступала и растворялась в нем. Ее кости плавились, и она казалось самой себе тягучей как растопленный воск.

Макс не торопился, умело возбуждая ее, трогая и проникая в самые потаенные части ее тела. Язык, губы, пальцы – все шло в ход, все было создано для нее, а она – для возлюбленного. Утомленная и счастливая, она заснула только на рассвете.

Весь следующий день они гуляли. Переменившаяся июньская погода уже не давала жаркого солнца, но приятный ветерок и легкая прохлада была на руку влюбленным. Они прошли несколько километров по побережью, посмотрели на дачи соседей, не тревожа, однако их обитателей. Держаться за руки с любимым, и идти по сырому песку было приятно и легко. Все заботы и тяготы городской жизни казались далекими и несущественными. Однако обитатели той другой суматошной жизни сами напомнили о   себе.

Главный редактор Ксения Завьялова лично позвонила ей, чтобы напомнить о еженедельной планерке по понедельникам, которую Варя ни разу не пропустила. Потом позвонила Яна, желавшая узнать подробности второго романтического уик-энда двух влюбленных. Варя, поглядывая на Макса, уткнувшегося в ноутбук, и судя по всему, занявшегося работой, спешно обрисовала их развлечения.

После получасового щебетания подруги, Варя расслабилась, рассчитывая на неспешный ужин с любимым, и оказалась не готова к самому неожиданному звонку вечера. Позвонила ее мама и ледяным тоном осведомилась, почему Вари нет дома, где она пропадает, и почему Вадим несет по телефону несусветную чушь.

Когда Варя осторожно заикнулась, что она сейчас за городом, последовало холодное молчание и те слова, от которых трепещут все дети мира «нам надо серьезно поговорить».

Макс, заметив ее помрачневшее лицо, предложил тотчас приехать им обоим и объяснить ситуацию. Но Варя, представив, как в глазах Макса выглядит их роман, отказалась от его помощи. «Пришел, увидел, переспал» – это совершенно не те слова, которые жаждет услышать любящая мать, все еще считающая дочку неразумным птенцом.

Но в город они, все же поехали, разумно решив не откладывать важный разговор на потом.

Собрались и доехали до вариного дома они быстро, но еще полчаса времени у Вари ушло на то, чтобы набраться смелости. И поцелуй любовника – страстный и затяжной ей почти в этом помог. Почти.

Поднимаясь по лестнице, она судорожно вспоминала, успела ли прибрать постель в родительской спальне и не валяется ли на полу упаковка от презервативов. Она зашла в квартиру и услышала, как мама хлопочет на кухне.

Ольга Алексеевна была женщиной уже немолодой, но еще не старой и искренне желала своей дочке счастья. Поэтому, увидев ее, тут же набросилась с упреками.

Что такое ты устроила? Где ты пропадала? Почему в час ночи мне звонит Вадим и несет невесть что?

Варвара посмотрела на маму и вдруг резко расхотела оправдываться. В самом деле, ей уже 28 лет, некоторые ее ровесницы по два ребенка нянчат, а она не может переспать с мужчиной, не поставив об этом в известность маму?

Она сняла обувь, вымыла руки, поцеловала маму и ответила на все вопросы, начиная с конца.

Здравствуй, дорогая моя. С Вадимом я рассталась, он это пережить не может и пьет беспробудно уже неделю. Я была у своего нового кавалера на даче. Я влюбилась!

Ольга Алексеевна села на стул.

Доча! Ты бросила такого хорошего парня ради мимолетного увлечения?

Ну, не такой уж он оказался и хороший, раз не может нормально перенести наш разрыв.

Он это объяснил тем, что ты… – тут мама покраснела и смущенно закончила, – Переспала с другим чуть ли не на его глазах.

Варя рассмеялась:

Вот-вот. Какой нормальный мужик будет рассказывать о таком родителям девушки?

Но и в самом деле некрасиво, о чем ты думала!

Ой, мамочка, честно? Ни о чем. Так все закрутилось, завертелось – не успела опомниться, как влюбилась.

Мама не могла успокоиться. Такое состояние она видела у дочки впервые, хотя боялась, что дочка потеряет голову из-за какого-то проходимца примерно с пятнадцати Вариных лет. Ей хотелось прочитать нотацию и сказать, как плохо поступила Варя, но та ее опередила.

Мамочка, мне 28 лет. Как ты думаешь, имею я право на счастье?

Конечно, имеешь, Варь. Но с Вадимом тебе было так хорошо, он такой положительный и серьезный, он был бы очень хорошим мужем и отцом…

Мама! Ты послушай себя, что ты говоришь! Хороший муж и отец! А где любовь?

Ну, знаешь, тебе уже не 18. В твоем возрасте надо уже думать о будущем, а не верить в сказки, – сказала мать, отвернувшись к окну.

Ну а что ты мне говорила в 18, не помнишь?

Варвара улыбнулась и, изображая голос матери, проговорила:

Варечка, сейчас для тебя главное – учеба! Вот получишь диплом и можешь устраивать личную жизнь. – а потом добавила уже нормальным голосом – Выходит, ты меня обманывала? Нет того

возраста, когда ты можешь любить и быть любимой?

Все не так просто, дочка, – мягко начала Ольга Алексеевна.

Все просто, мама. – не стала дослушивать Варя. – я буду следовать велению сердца, пока оно у меня есть.

А если это твое сердце бросит тебя через неделю? – в сердцах сказала мать и опять отвернулась от Вари лицом к окну, – или еще похуже…

Бросит беременной и несчастной! – рассмеялась девушка, встала и обняла ее за напряженные плечи. – Не беспокойся, мамочка. Я уже взрослая и сама могу позаботиться о своем душевном спокойствии. А теперь давай пить чай. Кстати, как там папа и его давление?

Мать стала отвечать, налила им обеим чай и потихоньку беседа переросла в уютные посиделки матери и дочери.

Поздно вечером, когда Варя уже укладывалась в постель, ей позвонил Макс.

Ну как? Ты жива здорова?

Варя так обрадовалась, что ее мужчина волновался за нее, что счастливо рассмеялась в трубку:

Я здорова и прекрасно себя чувствую. Маму убедила ссылка на мой возраст.

Она думает, что твоей поезд вот-вот уйдет и тебе надо рассматривать все предложения?

Почти угадал. А как твои дела? – девушка сняла халатик и легла в кровать, укрывшись одеялом.

А я приехало в свою одинокую холостяцкую берлогу, не стал ужинать и сразу лег. Теперь лежу и думаю о тебе.

Варя опять засмеялась, явственно представляя себе несчастного страдальца.

Ольга Алексеевна, проходя мимо комнаты Вари, услышала ее смех, и обреченно подумала, что все ее волнения за дочь, которых не было в ее пятнадцать лет, начнутся сейчас.

А Макс не унимался.

Ты сейчас в постели?

Да, – коротко ответила Варя.

В сорочке или белье?

Макс, ну кто спит в нижнем белье? Я в сорочке.

А трусики на тебе есть?

Макс, – укоризненно протянула Варя, – Что ты такое спрашиваешь!

Просто ответь, есть или нет!

Ну, есть.

Сними их.

Варе стало трудно дышать. Как он по телефону умудряется вогнать ее в жар одними своими словами!

Я не буду снимать трусики по телефону! Особенно когда за стенкой спит моя мама! – твердо, как показалось, отказала она.

А если я очень попрошу? – вкрадчиво сказал Макс.

Нет! – уже менее твердо сказала  Варя.

А если я встану на колени, задеру сорочку до талии, лизну твой животик и медленно-медленно сниму твои трусики сам? – голос Макса был тягучим и завораживающим, и от его слов плавилось все внутри.

Да.

Не слышу, – переспросил Макс.

Я сниму эти чертовы трусы! – она почти прошептала в трубку, и, положив сотовый на кровать, сняла этот девайс трясущимися руками.

Молодец, послушная девочка! – похвалил ее Макс. – А теперь медленно снимай сорочку, думая обо мне.

Но тогда я останусь совсем голой! – не выдержала Варя.

Вот именно! – многозначительно ответил он.

Хорошо, – она опять положила сотовый и сняла сорочку. Укрывшись одеялом, она взяла телефон и обреченно сказала собеседнику, – Чертов извращенец!

А теперь солнышко согни свои ножки в коленях, – Варя машинально выполняла его требование, – И медленно оближи свой пальчик, как будто я тебя целую.

Макс чувствовал удовольствие от телефонного секса с Варей, воочию представляя, как она краснеет, и все равно не может отказать ему в его просьбах.

Облизала?

Да. – Варя отвечала все неуверенней, уже зная, что может последовать за такой просьбой.

А теперь вспомни, что и как мы делали с тобой в моей машине. Как ты сидела на мне, и я был в тебе, целовал твою голую грудь, трогал тебя там, растирал и ласкал твое самое чувствительное место и одновременно входил в тебя. А ты стонала и всхлипывала, умоляя меня не останавливаться.

Варя слушала горячий шепот Макса, и рука ее сама собой потянулась вниз, где все уже было влажно и тепло. Она начала ласкать себя медленно, подстраиваясь под ритм слов любовника, но со второй фразы стала ускорять движения и окончание его слов встретила судорожным всхлипом. На другом конце города, не видя Макса, не чувствуя его рук и языка она получила удовольствие от одного его голоса!

Ты кончила? – через паузу спросил он.

Да, – не сразу ответила Варя.

Спокойно ночи, солнышко. – почти проворковал он и положил трубку.

Засранец! – мысленно прокомментировала Варя и уставилась в потолок. Какой тут сон!

Заснуть ей удалось не сразу, а понедельник оправдал свою давнюю репутацию – оказался тяжелым и муторным.

Сначала мама заявила, что у нее еще есть в городе дела, все своим видом намекая, что останется дома и будет блюсти нравственность дочки. Потом на планерке Завьялова, как всегда сдержанно-

деловая, но шикарная, в легком шелковом костюме, с умелым «почти незаметным» макияжем на лице, заявила, что еще один сотрудник уходит в отпуск, и Варваре Карамышевой придется потрудиться.

Почти весь рабочий день она принимала материалы у счастливой отпускницы, не успевая даже подумать, позвонит ли любимый и что делать вечером, ввиду решительного настроения мамы.

Макс позвонил после пяти вечера, и Варя, к тому времени сидевшая одна одинешенька в кабинете, сразу вывалила на него все новости.

Ну что ж, придется что-то думать, – глубокомысленно, но неопределенно сказал он. – Ты на работе?

Да.

Я за тобой заеду, собирайся.

Как назло, когда Варя спускалась вниз, она оказалась в лифте с Ксенией Завьяловой. Та специально (а может Варе так показалось) встала перед зеркалом лифта так, чтобы девушка смогла узреть все свое несовершенство по сравнению с ней, звездой городской журналистики. Варины летняя цветастая кофточка и белая джинсовая юбка, босоножки, распущенные волосы настолько отличались от вида главного редактора, что Ксения не выдержала и сделала замечание:

Варвара, вы хотя бы постарались выглядеть более серьезно, вы работаете в уважаемом издании, неужели так трудно одеваться более прилично?

Сказала, как отрезала и вышла из лифта.

Недоумевающая девушка залезла в джип и спросила Макса:

Неужели я выгляжу неприлично? Тот тут же схохмил:

Ты забыла надеть трусики после вчерашнего? Варя покраснела.

Про вчерашнее я вообще не хочу разговаривать. Я полночи уснуть не могла!

Ну, если тебе станет легче, то я тоже, – признался Макс и вырулил со стоянки. Конечно, Варе легче не стало, но приятнее – возможно.

Наша Ксюша отчитала меня за неподобающий внешний вид и навесила еще несколько рубрик вместо отпускницы.

Второе она сделала по полному праву, как редактор, а первое… Варь, тебе сколько лет?

– 28.

А ей, если не ошибаюсь, уже 35. Она вынуждена одеваться по другому, и, поверь мне, тоже бы хотела ходить в легкомысленных юбочках, и не тратить по часу на макияж.

Откуда ты все это знаешь?

Потому что умный.

Максим остановил машину у модного ресторана. То, что ресторан был не только модный, но и дорогой, Варя слышала от коллег, которые хотели там устроить вечеринку, но не решились. Он решительно провел ее через шикарный холл во внутренний дворик с фонтанчиком, столиками  с

ажурными коваными ножками и белыми скатертями, диким виноградом, увивавшим стены, и гирляндой маленьких разноцветных фонариков над головами посетителей.

Как по мановению волшебной палочки им нашли свободный столик, выдали меню, принесли воды и поставили корзиночки с хлебом.

Не знаю как ты, а я очень проголодался, – сказал ее возлюбленный и заказал подошедшему официанту гору всяческой еды. Варя, хоть и проголодалась не меньше его, ограничилась салатиком, горячим и десертом – цены в меню пугали ее своими нулями.

А как прошел твой день? – робко спросила Варя, прорываясь сквозь энергичную работу челюстей своего мужчины.

Макс дожевал порцию салата, выпил воды и ответил:

Сумбурно.

И это все?

А тебя какие подробности интересуют?

Интересные.

Интересного мало. Поставщики, как всегда, накосячили с оборудованием. Причем, это происходит всегда и в любую погоду. Просишь привезти зеленый большой гвоздь, они везут красный маленький шуруп. И это не интересно, а безумно скучно.

Макс, наконец, расправился с салатом и принялся за горячее.

Ты лучше расскажи, с чего примерную филологическую барышню потянуло в глянец?

Ну, писать разные рецензии на фильмы и спектакли на местном форуме я начала года три назад. Для тренировки письменной речи это очень полезно. Я и студентам своим это советовала – не пренебрегать блогами в интернете. Потом на меня вышла хозяйка женского сайта и предложила делать тоже самое, но за денежку и регулярно.

Да, Оля Митрохина. Еще студенткой пришла ко мне, и предложил разрабатывать интернет– вариант журнала. Смышленая девушка.

Так этот сайт тоже твой?

А что тебя удивляет? Все права на торговую марку «Олеси» принадлежат мне.

Варя задумчиво разрезала свинину по-французски на несколько кусочков и решила, что это ее совсем не удивляет.

Но все равно я к тому времени еще мнила себя великим ученым, работала в архиве, читала мемуары, составляла карточки, писала диссертацию.

А тема твоего труда, если не секрет?

Какой там секрет… «Лексика бала», если отбросить всю наукообразную формулировку.

Какого бала? – не понял Макс.

Того самого, на котором танцевали в 18, 19 и частично в 20 веке наши предки. Это был особый ритуал для дворянского образа жизни той эпохи. К нему готовились задолго до самого дня, шились наряды, выбирались украшения, обсуждались кавалеры, выбирались танцы и партнеры. И все это обсуждалось в многочисленных письмах, дневниках, а потом попадало в художественные книги и мемуары. И все это я изучала, выписывала на карточки специальные слова и составляла  словарь

лексики.

Ты сейчас так хорошо объяснила, что я просто студентом себя почувствовал, – пошутил Макс. – Наверное, такой молоденький препод им нравился?

Не знаю, – улыбнулась Варя, – Романов со студентами я не крутила. Преподавать мне нравилось. Но приходилось делать еще массу разных вещей. Научный руководитель у меня была очень умная дама, но совершенно не боец. И когда ее поставили перед фактом, что по окончании аспирантуры я защищаться не буду, а моя очередь подойдет только через полгода, она даже не пикнула. Хотя у нас уже все было готово, и я писала автореферат. Мало того, заведующий кафедрой вызвал меня к себе на ковер и прямым текстом велел отдать мою последнюю работу в общем кафедральном сборнике другой аспирантке. Якобы той нужнее, та как раз будет защищаться первой. На мой очевидный вопрос – почему не я, раз статьи в достаточном количестве есть у меня, меня чуть ли не послали. А потом, в кулуарах я выяснила, что девочка «блатная», поэтому я лично ни разу не видела ее ни в архиве, ни в библиотеке. И, скорее всего, диссертацию ей написали. Только я  вот

«такая – сякая» ей статью свою не отдаю.

Варя отпила вина из бокала, и невидяще уставилась на фонтан. Пересказ событий двухгодичной давности всколыхнул в ней бурю эмоций.

Статью я так и не отдала, – ее попросту исключили из сборника приказом заведующего. Обсуждение моей диссертации было сплошным кошмаром, сразу нашлась куча недостатков и недоработок. Был конец учебного года, и я хлопнула дверью и ушла. Мне стало так противно…

Ну а в других ВУЗах нельзя было попробовать? – Макс серьезно смотрел на Варю.

Можно. Но отзыв от кафедры все равно нужно получать, а для этого нужно снова общаться с этим… И я не хочу, если честно. Мир науки оказался не таким уже белым и пушистым, как представлялось вначале.

Вселенской справедливости вообще нет, и не будет. Все в наших руках. – Макс накрыл ее руку своей и погладил.

Спасибо, что понял меня. Ты, наверное бы, поступил по-другому?

Скорее да, чем нет. Когда у меня украли идею первого бесплатного рекламного еженедельника и стали собирать рекламу под мои именем и печатать газету с моим же названием, прибавив  слово

«плюс», я мог бы бить в грудь и доказывать свою правоту. Но я поменял дизайн, сделал цвет, придумал новое название и почти полностью поменял концепцию распространения. И выиграл. Теперь рекламное поле в городе почти полностью мое.

Пока они разговаривали, им принесли кофе и десерт, и возлюбленные еще полчаса наслаждались едой. Когда они вышли из ресторана Варя вспомнила, что мама еще в городе и стала лихорадочно придумывать, как бы поделикатнее сказать об этом Максу. А вдруг он не собирался сегодня ночевать у нее? А вдруг ему не нужно ежедневного присутствия ее, Вари, в его жизни?

Макс, не подозревая о ее терзаниях, открыл дверь джипа и сказал:

Прошу.

И когда они поехали в направлении, противоположном ее дому, она сразу спросила:

Ты еще что-то задумал?

Варя, я прекрасно помню угрозы твоей мамы, но не собираюсь спрашивать разрешения переспать с ее дочкой. Поэтому мы едем ко мне.

Варя, помолчав, ответила:

Грубо, но верно.

Умница моя!

Пока машина ехала по ночному городу, Варя не переставая думала о том, какие разные жизни были у нее и Макса. Она, книжная девочка, всю жизнь плыла по течению, и взбунтовалась только тогда, когда окончательно повзрослела и поняла, зачем ей нужно то, чем она занималась.

Макс же шел по жизни упрямо и твердо, цепляясь за многочисленные возможности, как скалолаз за выступы гор. Любой из ее знакомых сломался бы от такого количества трудностей. Причем, Варя подозревала, что Макс рассказал ей далеко не все, и даже не большую часть своей жизни. Когда и в какой момент это мужчина стал ей дорог и близок?

Варя украдкой посмотрела на него, а он ответил широкой улыбкой и накрыл ее руку своей.

Они ехали по новому району города, где красивые высотные здания вырастали за последнее время как грибы после дождя. Дома были спроектированы с охраняемыми парковками, большими дворами и множеством милых маленьких мелочей, приятных глазу: аккуратные тротуары, уложенные плиткой, фонтанчики, окруженные изящными скамейками, небольшие ухоженные газоны и клумбы.

Макс жил в одном из самых высоких домов, который состоял из нескольких башен разной длины. Почти вся облицовка дома была выполнена из стекла и разного вида зеркальной плитки, что вкупе с хитроумно расположенным точечным освещением создавало фантастическо-красивый вид.

Варя вышла из машины и запрокинула голову. Этажей было, кажется, больше двадцати и она даже слегка задохнулась от вида светящейся громады, стрелой уходящей ввысь.

Только не говори, что ты живешь на самом верхнем этаже! – выразила она свои эмоции мужчине.

Ей, прожившей всю жизнь на втором этаже пятиэтажного дома, в районе, состоящей из таких же невысоких домов, было трудно понять, как можно было жить на такой высоте!

Говорить не буду, сама все увидишь.

Он вынул пакеты с заднего сиденья и подтолкнул оробевшую Варю к единтсвенному подъезду одной из башен здания. Они прошли по большому холлу, Макс кивнул консьержу, приподнявшемуся с места, и лифт унес их в поднебесье. Одно из минусов (а может и плюсов) лифта была наполовину прозрачная передняя панель, через которую были видны все окрестности города, с каждой секундой уходящие вниз. Варя посмотрела на все это великолепие минуту, а потом отвернулась и уткнулась Максу в грудь.

Ты что? – забеспокоился он.

Высоты боюсь, – глухо пробормотала она ему в рубашку.

Ничего себе. Ты у меня просто нежный цветок. На яхте тебя укачивает, высоты боишься, драться с девчонками не хочешь, – усмехнулся он, нежно целуя ее в затылок.

Не беспокойся, здесь есть и внутренние лифты, специально для таких неженок, как ты! – пошутил он.

Лифт остановился с мелодичным звуком, и парочка вышла на нужный этаж. Холл, вместо лестничной площадки удивил ее – просторный, с большим ковром на полу, и кадкой с деревом. Дверей в холле насчитывалось ровно три, и Макс на вопросительный взгляд Вари прокомментировал:

Соседи очень хорошие. Работают целыми днями, как и я, их не видно и не слышно.

То, что оказалось за дверью, поразило Варю еще больше. Она, конечно, ожидала, что квартира Макса будет кардинально отличаться от ее панельки, но степень отличия оценила только сейчас.

Сначала ей показалось, что она попала… в гараж! Огромный, хорошо освещенный и шикарно обставленный гараж. Потом на ум пришло модное словечко «лофт». Кирпичные, местами грубо оштукатуренные, стены, единое пространство, перегороженное только полками, разной степени витиеватости, пересекающиеся балки над головами, постеры с подсветкой, много металла и камня.

Из мебели не было вообще ничего, что бывает в обычных квартирах. Только один огромный диван кирпично-оранжевого цвета, видимо, в тон стенам, стоял на одной половине пространства, а на другой размещалась кухня и барная стойка напротив нее – все черное с вкраплением красного и серебристого цветов. Небольшой обеденный стол и стулья тоже были черными – из матового толстого стекла.

Пока Варя изумленно оглядывалась, Макс взгромоздил пакеты на стол и стал вынимать покупки. Он внимательно следил за Варей и спросил:

Нравится?

Она замялась, не зная как передать свои ощущения, и, в конце концов, сказала:

Очень необычно. Он засмеялся:

Ты просто прирожденный дипломат! Что, совсем, совсем не нравится?

Варя возмутилась. Она никогда не была косноязычной! Почему тогда сейчас не может объяснить свои чувства? Поэтому постаралась объяснить свои слова:

Ну, это настолько мужской, настолько индивидуальный стиль, что он должен нравиться тебе! А потом, ты мою комнату видел?

Имел счастье лицезреть.

Скажи, есть хоть что-то общее в наших интерьерах? Он не стал задумываться даже на секунду:

Совсем ничего!

Только не говори, что эту квартиру тебе тоже обставляла твоя мама! – улыбнулась Варя и подошла к Максу, – Ни за что не поверю, что она не возражала бы против черного и кирпичного.

Ну, скажем так, она отнеслась очень сдержанно. Они с отцом вообще очень уважительно относились ко всем моим вкусам и увлечениям. И не устраивали истерик по поводу мотоциклов и косух, например.

–О! Ты катался на мотоциклах и носил кожаные куртки?

Почему «катался»? Я и сейчас езжу периодически. Вот такая я разносторонняя личность.

А разносторонняя личность будет готовить нам ужин? – подлизываясь к возлюбленному, спросила Варя и провела пальчиком по его шее.

Привыкла к хорошему? – он сжал ее руку, а вторую сам закинул себе за плечо, и прижал всем телом.

Да! К хорошему вообще привыкают быстро.

Она встала на носочки и поцеловала любимого долгим тягучим и сладким поцелуем.  Поцелуем

никуда не торопившихся любовников, знающих, что весь вечер у них впереди.

Ты меня убедила. Давай я пожарю мясо, а на тебе приготовление салата, хорошо?

О кей, шеф. Только сначала позвоню маме.

Спросишь у нее рецепт? – он иронично выгнул бровь.

Нет, скажу, что сегодня дома не появлюсь. Ты же меня не выгонишь посреди ночи?

Надо будет посмотреть на твое поведение,– он с сомнением оглядел ее с ног до головы.

Я буду очень, очень хорошей девочкой! – многозначительно пообещала она и, вынув сотовый из сумки, отошла к дивану.