Текст книги "Воровка чар (Дилогия) (СИ)"
Автор книги: Анна Сокол
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]
– Сколько же у тебя имен? – прошептала я, глядя в зеленые глаза, что сменили черные, глядя в еще одно знакомое лицо, – Лиэсса. Или лучше Лиска? А может, Аська-хитруха?
Иногда мы не властны над своими эмоциями и над их проявлениями. Люди пугаются громкого крика, девки визжат, увидев мышь, кузнец выражается на великом и могучем тарийском, попав молотом по пальцу. Иногда что-то происходит помимо нашей воли. Так и сейчас я называла имена, а маски одна за другой проступали на ее лице и тут же исчезали, как сброшенные второпях вуали. Лиэсса, Лиска, Мира… А скольких я не знала, скольких не могла назвать и увидеть? Каждая из личин исчезала, забирая с собой какую-нибудь черточку ее лица: разлет бровей, цвет глаз, горбинка носа, пухлые губы, румянец…
Камешек остыл. И вместе с ним исчезли чужие лица, оставив после себя последнее.
– Аська-хитруха? Так тебя звали в родных Волотках? Когда-то давно, до того, как ты сбежала с заезжим магом, – я выпрямилась. – А мага звали Дамир Вышградский? Или тогда он еще не был Действительным? Вы тогда в первый раз столкнулись с вывертом?
Женщина задрожала всем телом, слепо смотря куда-то мимо меня. Она оказалась куда старше, чем я думала. Когда-то черные волосы уже начали седеть, губы оплыли, глаза выцвели и глубоко запали, окруженные сеточкой лопнувших сосудов. Обычная, ничем не примечательная, женщина, затюканная жизнью, уставшая от нее. Таких в Тарии тысячи. Как сказал покойный Казум, много лет минуло с тех пор, как она уехала из родного поселка.
Лиэсса перестала дергаться, перестала вырываться, лишь продолжала смотреть прямо перед собой. А кровь все текла по нашим рукам.Я уронила ставший бесполезным камешек, он ударился о лиф ее платья и замер на груди. Темный дым стелился по полу. Натертое мастикой дерево занималось медленно, и пламя еще только подбиралось к столу.
Когти исчезли, женщина упала на пол и уткнулась лицом в доски, судорожно дыша, будто пробежала не один десяток вар. Она больше ничего не говорила, лишь сжимала и разжимала кулаки, несмотря на рану в ладони.Я нехотя отвернулась и пошла к кладовке. Нехотя, потому что…Я тряхнула головой, отгоняя назойливую мысль. Кошка рычала. Она была против того, чтобы оставлять врага за спиной. Живого врага. Сколько раз эта дрянь пакостила нам? Сколько раз оставляла с носом? И пусть сейчас Лиэсса лежала на полу, совершенно раздавленная, оглушенная… Но она встанет. Я обернулась.
Темную фигуру окутал дым.Чего же проще, приставить пальцы к шее и выпустить когти? Это нетрудно. Но несколько сложнее решиться на убийство, повинуясь доводам рассудка, а не действуя под влиянием момента. Не защищая свою жизнь.
Я подошла к двери, про которую говорил Дамир, той двери, которой опасалась Лиэсса, и принюхалась, удовлетворенно заурчав. Там находился некто знакомый. Некто, кому я очень хотела расцарапать лицо.
Я села прямо на пол, прислонилась спиной к дереву и уставилась на дым. Дышать, становилось труднее, огонь уже взбежал по ножке стола. Я не стала задавать глупых вопросов, слышал ли он нас? Не стала интересоваться, понял ли он, что я ни при чем? Я задала не менее дурацкий, но куда более важный вопрос:
– Зачем они вырвали мне резерв? Если знали, что я зеркальный маг? Если Дамир знал, зачем отправил на ритуал покаяния? – я закашлялась и прошептала: – Это лишено смысла.
Чернокнижник не отвечал целую минуту, и лишь, когда я подумала, что можно уже не ждать, а просто встать и уйти, Вит вздохнул и произнес:
– А зачем в гильдии попрошаек нищим выкалывают глаза? Чтобы они приносили больше денег. Им больше подают, их жалеют. Без глаз они в двадцать раз полезнее. А что глаза? За них будут смотреть другие. И говорить, куда идти. Так даже лучше, – чернокнижник коснулся пальцами двери, я услышала скребущий звук.– Кастрюля предназначена для того, чтобы в ней варили суп, а не для того, чтобы давать советы стряпухе. Зачем тебе резерв? Чтобы самостоятельно творить заклинания? Вот, еще. За тебя это прекрасно сделают другие. Твое дело – множить силу, даря могущество настоящим магам.
– Например, тебе.
– Например, мне.
– Значит, Дамир все знал, – я кивнула сама себе.
– Лучше спроси у него сама.
– Я спрашиваю у тебя.
Дым уже стал подниматься к потолку.
– Если не совсем дурак, а он, в отличие от Риона, не похож, то знал. Примерно с того самого момента, когда ты вытянула силу из камня его ученика. Такое мог бы проделать опытный маг, рискуя заполучить печать смерти, но не деревенская девчонка, если только она не…
– Зеркальный маг, – закончила я. – И теперь я могу лишь забирать силу и делиться ею. Но не могу ничего создать.
– Они будут рады, если ты поделишься с ними. Зеркального мага нельзя заставить.
– Ты все слышал? – все-таки спросила я, поднимаясь и зажимая нос рукавом.
– Не глухой. Но это ничего не меняет. Сожалею.
– Назови мне хоть одну причину, по которой я должна открыть эту дверь?
– Не назову. Просто уходи отсюда. Прямо сейчас и проживешь на час-два дольше.
Я коснулась засова, коготь проскрежетал по железу, соскребая ржавчину.
– Уходи, Айка. Сделай мне последнее одолжение.
– С чего бы это?– спросила я и дернула задвижку.
Дверь открывалась очень медленно, палец за пальцем. Темные щупальца дыма зацепились за косяк и поползли внутрь, теряясь во мраке кладовой, в которой вириец казался всего лишь бесплотным силуэтом. Всего лишь тень во тьме. Но эта тень шевельнулась и шагнула вперед.
Виту сильно досталось от Дамира. Не знаю почему, но это меня удивило. Чернокнижник казался мне, ну не знаю, сильным, сильнее всех остальных магов, и теперь такой щелчок по носу. На каждого сильного мага всегда найдется другой, более сильный.
Я отступила, продолжая закрывать рукавом нос. А Вит, наоборот, вышел из тьмы. По лицу чернокнижника текла кровь. Серые ленты, которыми хлестал мага Действительный, все еще были здесь. Но сейчас они больше напоминали гибкие стебли вьюна, что цеплялся за наш забор в Солодках. Эти тоже цеплялись, растопыривали гибкие усики и впивались в кожу чернокнижника, обвивая его лоб наподобие лент или сплетенного из магических растений венка, что надевают девки на день Высокой Воды. Только это украшение было хищным. Я чувствовала его голод, как один хищник знает о присутствии другого.
Вит поднял руку ко лбу, и серые шипы на стеблях магического венка шевельнулись, впиваясь в кожу и наливаясь лиловым цветом, словно насосавшиеся крови пиявки. Лиловый… Совсем как в том куполе, что по иронии богов мы попали здесь же в Велиже. Они реагируют на магию, вспомнила я, и как только вириец пытается применить силу, пьют ее.
Чернокнижник пошатнулся и судорожно выдохнул. По лицу мужчины текла кровь, она оставляла на смуглой коже бордовые дорожки. Вит напоминал уличного шута, у которого потекла краска с лица. Один глаз был полностью залит кровью. В уголке рта запеклась ссадина, правое ухо распухло. И все же его серые глаза горели решимостью.
– Вит, – его имя – это все, что я смогла произнести, прежде чем он вышел из кладовки, словно мученик Эола, которому заковали голову в железный венец.
Я отступала, а он наступал, не сводя с меня глаз. Я закашлялась от дыма, прислоняясь к стене…
– Назови мне хоть одну причину, по которой я не должен закончить начатое? – прошептал Вит и уперся руками в перегородку по обе стороны от моей головы. – Без зеркального против демона у отступников нет ни единого шанса. Нет даже его тени. Как думаешь, если я убью зеркального мага, они остановят вызов?
– Да, – ответила я, глядя в его лицо, на дым, что собирался за его спиной, на языки пламени… Его рука тут же легла мне на шею, лишь слегка сдавливая сквозь повязку.– Но, чтобы остановить ритуал, они должны знать, что зеркальный мертв. Должны быть уверены. Но, боюсь, если ты придешь туда, – я качнула головой, стараясь не обращать внимания, на то, что Вит все сильнее и сильнее давит на горло, – и расскажешь, как задушил меня в трактире, вряд ли они впечатлятся. Придется тащить туда тело. Давай, я дойду сама?
– Это если у них нет запасного плана, – Вит покачал головой, не торопясь убирать руку, лишь перестал обхватывать горло, позволяя мне сделать вдох горького от гари воздуха. – А он должен быть. Хотя бы потому, что все началось задолго до вашей с Дамиром встречи, и задолго до вашей встречи с его учеником.
– Но тогда… – я не смогла договорить. Не смогла задать пришедший в голову вопрос. Страшный вопрос. Если в моей смерти нет выгоды ни Дамиру, ни Виту, если смерть зеркального никого не спасет и не остановит ритуал, то почему… За что чернокнижник хотел меня убить?
Я смотрела в его лицо, знакомое и незнакомое одновременно. Смотрела и не знала, что должна чувствовать. Не знала, кто он мне, а я ему. Убийца? Друг? Возлюбленный? Спутник жизни? А может, чужак, который только сейчас показал истинное лицо?
Не знала, и оттого сказала первое, что пришло на ум. Сказала правду:
– Ненавижу. За то, что убил.
– Ненавижу,– глухо ответил он, касаясь горячими пальцами подбородка. – За то, что не умерла. За то, что мне придется убивать тебя снова.
Он обхватил рукой мой подбородок и…
Видимо, сказалось все произошедшее со мной, все хорошее и плохое, усталость и раздражение, недоверие и надежда, и, Эол еще знает, что. Потому что, когда чернокнижник склонился к моему лицу и коснулся губами моих, я не оттолкнула его, не закричала, не сказала, чтобы он убирался к дасу в пекло. Я не сделала ничего, наслаждаясь его прикосновениями.
И касалась сама. Подняла руку и дотронулась его вымазанной кровью щеки. Лицо Вита замерло в двух пальцах от моего.
– Ненавижу,– повторил вириец. – Как жаль, что ты есть.
И снова поцеловал меня, на этот раз совсем не нежно. Скорее с жадностью, граничащей с грубостью. А я отвечала, ловя губами его губы, ловя его дыхание, зарываясь рукой в волосы и натыкаясь на лиловые шипы…
Вит зашипел, отстраняясь.
– Как жаль, что ты есть, – эхом повторила я, снова дотрагиваясь до стеблей магического венка, до подвижных шипов и поддевая пальцами обхватывающие голову хищные ленты. На каждого хищника найдется другой хищник. Заклинание Дамира пило магию чернокнижника, а я выпила само заклинание. Осушила залпом. Чужая сила провалилась в мой водоворот, даже не замедлив его ни на миг.
Серо-лиловый венок рассыпался хлопьями, которые исчезли, даже не долетев до пола. Чернокнижник ничего не сказал, лишь снова коснулся моих губ, но на этот раз легонько, почти вскользь. На этот раз его поцелуй отдавал горечью.
А потом развернулся, выругался, подскочил к окну и, сорвав занавеску, набросил ту на горящий стол, затаптывая танцующие на полу язычки пламени. Я вдруг поняла, что в трактире почти ничего не видно и нечем дышать. Подбежала к двери, напротив которой стояли железные рыцарские доспехи, и распахнула, вываливаясь на серую предрассветную улицу. Воздух показался мне приторно-сладким. Я никак не могла надышаться, не могла выдохнуть застрявший внутри запах гари и горечи.
– Вит, я… – заглянув в трактир, я тут же позабыла, что хотела сказать.
Чернокнижник уже потушил огонь, дым медленно развеивался. Лиэсса, сидела рядом с доспехами, подтянув колени к груди. Мы встретились с ней глазами, как раз в тот момент, когда подошедший вириец, схватил ее за волосы и одним скупым движением перерезал горло. Перечеркнул шею, как пером по бумаге провел. Края раны разошлись, наполнившись кровью, алые капли осели на стене, косяке и… На мне.
В горле Лиэссы что-то булькнуло, кровь полилась ручьем. Женщина упала на пол, конвульсивно подергиваясь. Она не успела даже понять. Она не успела даже удивиться.
«Так вот, как это выглядит со стороны», – пришла непрошеная мысль.
– За-зачем? – тихо спросила я.
– Затем, – скупо ответил Вит. – Приключение закончилось. Началась реальная жизнь. Я не оставлю ее за спиной.
Кошка рыкнула, полностью одобряя его поступок.
– Она могла бы рассказать нам…
– Что? – перебил Вит, выходя из трактира. – Что, кроме вранья, ты хотела от нее услышать?
– Мы этого не знаем! Она отвечала на вопросы!
– Да. И я бы на твоем месте задумался: почему? Вряд ли ты такая устрашающая. Почему девка не сбежала, а всего лишь устроилась возле выхода, ожидая исхода нашей с тобой беседы? Почему она молчала, а потом вдруг разговорилась, рассказала о судьбе Риона. Разве она похожа на ту, кого волнуют чужие жизни?
– Потому, что… Потому что, – я закрыла глаза. – Она знала, что чужие жизни волнуют меня. Ей нужно было, чтобы я пошла туда. К источнику.
– Уверен, если бы ты не опознала в ней Миру, она придумала бы другой предлог. Ты будешь нужна там, у эпицентра выверта. Но нужна в определенный момент. Поэтом она и не ушла. Хватит. Она слишком много раз переходила нам дорогу.
Я молчала.
– Ты странная, Айка. Всегда была такой. Готова спалить город, – Вит обвел рукой наполненный дымом зал. – Но не готова убить врага, от которого куда больше вреда, чем от лесного пожара.
Я замотала головой, едва замечая, что отступаю от вирийца. Серо-голубые глаза сузились…Не знаю, что бы еще он мне сказал. Что мы вообще могли сказать друг другу?Но в этот миг нас ударило. Меня швырнуло на землю и протащило несколько шагов по мостовой. Вит упал на одно колено, плечи напряглись, рана на виске опять открылась.Два удара сердца, и прижимающая меня к земле волна исчезла. На стене дома на уровне головы остались беловатые отметки. Пока едва различимые, но это пока.
– Выверт. Первая волна, – Вит сплюнул кровь на мостовую. – Это значит, что маги завершили вызов.
– Это значит, что жертвы уже принесены. Рион! – простонала я, поднимаясь и бросаясь бежать по улице.
Чернокнижник догнал меня в два шага. Я чувствовала разочарование и досаду. Но мысль, что пойманной птицей билась у меня в голове, была отнюдь не о бывшем ученике Дамира. И даже не о демоне. Не о самом действительном. Не о том, какого дасу я творю, и почему тороплюсь, как можно быстрее, оказаться в мышеловке.
Мысль, что назойливой мухой возвращалась снова и снова…Он убьет меня. Убьет, когда будет уверен, что это принесет пользу. Убьет так же просто, как и Лиэссу. Убьет так же легко, как и целовал. И рука Вита не дрогнет, он уже доказал это.
«Не забывай об этом ни на минуту, Айка. Не смей забывать».
Улица была прямой, как стрела. Если бы птицам, что летают меж облачных башен храмов Эола, было дело до людей и до их строений, то Велиж сверху напомнил бы им солнце. Такое, как рисуют углем на стенах домов дети, кружок фонтана в центре и лучи-улицы, расходящиеся от него в разные стороны. Помню, покойный Неман, даже рассказывал мне что-то занимательное из истории постройки города. Ой, как некстати я решила вспомнить покойника…
Дорога поднималась все выше и выше. Мы миновали мост через Верегу, тонущий в предрассветных сумерках сад, колокольню Эола… Что-то неправильное было во всем этом. Не в городе, не в его зданиях, а в самом рассвете, который все никак не мог наступить. Солнечный диск будто прилип к горизонту, отказываясь освещать то, что творилось в этом городе.
Я уже видела впереди каменную ограду парка Веллистата, когда Вит дернулся в сторону, уходя от скользящего удара меча. Лезвие врезалось в стену ближайшего дома, выбивая каменную крошку. В руке чернокнижника снова появился нож. Тот самый нож, который не находят ни при одном обыске. Тот самый нож, что всегда появляется в нужный момент, тот самый, которым он перерезал мне горло.
– Говорил же, если выберутся, точно сюда придут, – прогудел Рэйвен, выходя из-за угла приземистого дома и поигрывая мечом. – К тому Рэгом проклятому фонтану. Слушать надо, что тебе старшие говорят.
Вит выругался, нож исчез. Сразу за старым солдатом на улицу с арбалетом наперевес выскочил Михей и облегченно выдохнул.
– Дорог много, – стараясь скрыть радость и тревогу, ответил стрелок.
– Оно, конечно, – согласился капрал. – Много, но эта прямая, что твоя стрела, а плутать вам тут некогда.
– Выбрались, значит, а мы уж и не чаяли, – из распахнутых дверей дома выглянул Тиш. – Господин кудесник, своему другу помочь не сподобитесь? Али занятые очень?
Солдат говорил зло, даже отчаянно, стиснув кулаки до хруста в костях. Словно он уже знал, что мы откажемся, словно даже хотел этого, чтобы поднять тяжелый меч не просто так.
У нас не было времени. Одна минута тут, и жизнь Риона – там. Вит не стал ничего объяснять, он просто отодвинул солдата с прохода и шагнул в холодный полумрак. Я подняла голову, над дверью чуть заметно покачивалась вывеска «Лошадиное пойло» с нарисованной с одной стороны головой то ли овцы, то ли козы, но точно не лошади.
– Где Рион? – почему-то шепотом спросил меня деревенский стрелок.
– Там, – я указала рукой на каменную ограду и закусила губу.
– Что, так плохо?
– Хуже некуда, – я юркнула в питейное заведение вслед за чернокнижником.
– Ты ранена? – не отставал стрелок, но я лишь дернула плечом, не отвечая. Нечего тут отвечать. Да, ранена, но эту рану не накроешь повязкой.
В зале пахло прокисшим пивом и настойкой боярышника, которая скиснуть не может по определению. Здесь, в отличие от трактира, где остановился Дамир, было более многолюдно. Столы и лавки оттащили к стенам, солдаты из бывшего десятка Рэйвена сидели прямо на устланном соломой полу, рядом валялись плащи и стояли кружки с пивом. Испуганный мужчина с нависающим над штанами брюшком держал в дрожащих руках свечу, а рядом с ним…
Сперва, я услышала хрип, потом увидела ее лежащей на полу. Оле, с изуродованным лицом, старалась сделать вдох, старалась закричать, но выходил только хрип. Над девушкой склонился Кишинт, с его пальцев стекали капли магии, и почти тут же рассеивались, не принося никому ни вреда, ни пользы.
– Киш, – позвал чернокнижник.
– Вит, – без особого удивления обернулся маг.
И я заметила, насколько он бледен, будто не выбрался из мира мертвых, а остался там.
– У меня ничего не получается,– напряженно сказал Киш, снова поворачиваясь к девушке, та шумно дышала и пыталась приподняться, но мужчина рукой удерживал ее на месте.– Я не целитель, моя магия здесь бесполезна.
– Бить-то вы, маги, – мастера, а вот лечить, – проговорил Грес и отхлебнул из кружки.
– То же самое можно сказать и про солдат, – тихо сказал за моей спиной Михей. – Они тоже бить горазды, а не раны перевязывать.
Мечник подавился пивом, закашлялся, хотел что-то ответить, но встретился взглядом с Рэйвеном и затих, опустив голову.
– За целителем послали? – Вит встал по другую сторону от девушки.
– Сразу. Кули с Эришем убежали, так до сих пор и воротиться не могут,– капрал убрал меч.
– Гиблое место, этот ваш Велиж, – сплюнул на пол Орир. – Как есть, гиблое. И Солнце, словно прилипло к земле…
Значит, не только я одна заметила.
– Помолчите, – рявкнул Кишинт, снова касаясь девушки магией.
Девичья перекрученная кожа, вздулась волдырями, обезобразив щеку до неузнаваемости, словно ей в лицо плеснули кипятком. Ей и плеснули. Тот самый Киш, что так сейчас старается ей помочь. Притвора сказала правду, мир мертвых отсрочил боль. А теперь вернул, как и Риону. Вернул сторицей. Я даже представить не могла, на что было похоже возвращение Оле в мир людей.
Свет, что держал над их головами незнакомый полноватый мужчина, задрожал.
– Я знаю, что тебе надо идти, – глухо проговорил Киш, посмотрел на хозяина пивной. Тот вздохнул, облизал губы и придержал одной рукой покачивающуюся лампу. – И знаю, что должен быть рядом с тобой там. Но не могу уйти и бросить ее. Это сделал я, из лучших побуждений, но… – маг скривился.– Не могу, даже если жить нам осталось всего несколько минут.
– Ты мне ничего не должен, Киш.
– Мне лучше знать о своих долгах… Рэг, мне бы хотя бы каплю силы целителя.
– Давно вы здесь? – спросила я у Греса.
– Пару часов. Считать-то умеешь, ручная зверушка? – спросил солдат, посмотрел в мутное слюдяное окно и заговорил уже без злости: – Сейчас и не поймешь, минута прошла, али час, – солдат выпил пива и, судя по пустым кружкам, выпил его уже немало, хотя глаза мужчины оставались трезвыми, злыми и испуганными.– Мы здесь рядом вывалились из того белесого мира покойников. Другая девка сразу сбегла, как эта, – кивок на Оле, – в крике зашлась.
«Конечно сбегла», – подумала я, раз объявилась через пяток улиц совсем в другом обличье, а ведь она была целителем, могла бы попытаться помочь… Я выпрямилась.
– Проводницу видели? – спросил Вит.
– Видели, – ответил Рэйвен,– ходит вокруг, принюхивается, ищет что-то. Или кого-то. В последний раз в лавку, что на той стороне улицы, юркнула, хотя вроде заперто там…
– Сила целителя и в самом деле поможет? – шепотом спросила я у Кишинта. – Даже если она будет отдельно от этого самого целителя?
– Должна, – напряженно ответил он, так как в этот момент девушка снова зашлась хрипом, один из волдырей на лице лопнул.– Пусть я и не умею с ней обращаться. Но эта сила сама по себе заживляющая. Тут все просто, сам целитель истратил бы щепотку, посыпав на нужное место. Я же буду должен ухнуть ведро, просто надеясь на авось, надеясь, что зацеплю нужное место случайно… хотя,– он махнул рукой.– Бесполезный разговор. Идите, время уходит.
– Время стоит,– сказал вдруг очутившийся за спиной Вит.
– Я могу отдать вам силу целителя, правда, ее немного, но…
– Ты не понимаешь, о чем говоришь, – прервал меня Кишинт. – Просто так забирать и отдавать силу могут только… – тут он повернулся и посмотрел... Не на меня, на стоящего за моей спиной чернокнижника. – Ты же не хочешь, сказать, что она… – он опустил взгляд на мое лицо, – зеркальный маг?
– Хочу, – ответил Вит и положил руки мне на плечи.
Я вздрогнула, едва подавив желание отшатнуться. Тот, кто перерезал мне горло, сейчас стоял за спиной и касался плеч. А нож в его руке может появиться очень быстро.
– Рэг и все его угодники! – маг вскочил, на миг забыв о девушке у ног, забыв о том, где находится, и что происходит.
Киш плечом толкнул мужчину с лампой, масло пролилось на соломенный пол. Задел сидящего неподалеку Греса, едва не выбив у солдата из рук кружку, и, разбив ту, что стояла рядом.Трактирщик осенил себя знаком Эола. Мечник витиевато выругался. Это помогло и тому, и другому. А вот Кишинт…
– На ней печать смерти! – рявкнул он так, что даже Рэйвен едва не подавился.
Вот тебе, Эол, и черный день! Снова печать? Я вздохнула. Нет смысла пенять богам. Они глухи и слепы. Иначе бы видели, что Лиэссу убил Вит, и не наградили бы отметиной меня, пусть даже и я вытянула из погибшей всю магию.
– Кого она уже успела убить? Того самого целителя? Почему она еще жива?
Я судорожно выдохнула. Знала же, что добрые дела наказуемы, так нет, все равно влезла с предложением помощи.
– Потому что, – не стал вдаваться в подробности Вит. – Тебе нужна сила или нет?
– Но…
– Как будто иные маги не убивают? Будто вы сами никого не порешили? А все туда же, пальцем тыкать. Вам-то я что сделала? Не в том месте мостовую перешла? Не так посмотрела, и молоко скисло? А может…– на губы легла теплая рука вирийца, обрывая поток слов.
– Ничего, – ответил Киш, и у него хватило совести смутиться, – ты ничего мне не сделала, но зеркальные маги убивают…
– Киш! – прервал его Вит.
– Хорошо! Как знаете, – Кишинт поднял руки. – Сдохнешь, ко мне не приходи, – высказал он чернокнижнику, выдохнул, сел обратно на пол, осторожно коснулся щеки девушки и тихо, так тихо, что едва можно было разобрать, ответил: – Да, мне нужна сила целителя.
Руки Вита чуть заметно надавили на плечи. Я нехотя подняла ладонь, и, поколебавшись на мгновение, Киш коснулся моих пальцев своими. Опасливо, насторожено, так хозяйка трогает воду в бадье, куда минутой ранее кинула нагревательный камень. Трогает, боясь обжечься.
Силы было немного. Она осела на дне моего водоворота мелкими речными песчинками. Всего пригоршня, едва заметно колющая ладонь. Я подняла ее со дна и перелила в руку мага, стараясь не расплескать, стараясь вложить в нее как можно больше отражений зверя, что жил во мне. Зверя, что был мною. Сосущее чувство внутри усилилось, в животе снова заурчало.
– Тссс, – емко высказался Кишинт, убирая ладонь и торопливо касаясь судорожно подергивающейся девушки. – Рэг и все его угодники.
– Вы повторяетесь, – я повела плечами, сбрасывая ладони Вита.
– Знаю, – Киш выплескивал магию на Оле, и та еще секунду назад хрипевшая, стала потихоньку успокаиваться.
– А вот и притвора, – стоящий у дверей Рэйвен, указал куда-то на улицу, и Михей на всякий случай поднял арбалет, прицеливаясь.
Вит в два шага оказался у двери.
– Можно спросить? – я смотрела на напряженную спину мага.
– Можно, – со вздохом произнес он. – Но я не обязан отвечать.
– Даже после того, как я дала вам силу? Даже после того, как вы ее взяли, несмотря на печать смерти?
– Чего тебе надо?
– Вы говорили мне, что делиться магией могут лишь созданные богами друг для друга? Лишь пары? Но почему же тогда… – я задумалась, пытаясь объяснить Кишинту, то, что волновало меня с той минуты, как я дала силу Лиэссе. – Почему тогда я смогла проделать это с вами, и еще с одним.. с одной… Я хочу спросить, есть ли шанс, что мы с Витом не…
– Что вы не истинная пара? – маг обернулся, прищурился, взглянул на что-то над моей головой. – Понятия не имею.
– Доходчиво. – Я отвернулась.
– Ты не поняла, – пояснил маг. – У меня нет ответа для тебя. Я не знаю, как это происходит у зеркальных. Говорят, что истинные пары делятся не только силой. Они делят все: и радость, и счастье, и боль… Ты чувствуешь его боль? – девушка на полу, наконец-то, замерла, дыхание стало ровным и глубоким.– Ты выпила целителя, – Киш поморщился. – Могла выпить меня. Но если ты захочешь выпить Вита… Нет не Вита, а избранного для тебя богами, кем бы он ни был, то…
– Айка, – позвал чернокнижник с улицы.
– Что? – я подалась вперед.
– …у тебя ничего не получится.
– Айка, – уже громче, повторил вириец, и я, бросив последний взгляд на Кишинта, выскочила из пивной.
Очень хотелось, по примеру солдат, выругаться вслух. А еще разбить что-нибудь ценное, может быть, потопать ногами и повизжать.
Боги совсем выжили из ума? Или я что-то натворила, за что меня надо наказать? Почему же они одному дают в руки нож, а у второго отнимают возможность защищаться?
– Почему нет людей? – раздался за спиной голос Михея, у него были свои «почему». – Почему не открывается булочная, почему мельник не везет муку, а водонос – воду?
– Потому что, – весомо ответил чернокнижник, напряженно разглядывая дом напротив. – Люди очень похожи на крыс. Не замечал? – стрелок промолчал. – Они всегда разбегаются по норам при первых же признаках опасности. Они знают, когда что-то не так. И не выйдут, пока это «не так» не закончится. Ты чего выскочил? – без перехода спросил Вит. – Чего пиво не пьешь со служивыми? С нами собрался? Умереть за компанию?
– Скажи «нет», – посоветовала я парню. – Всех остальных он сразу к заговорщикам причисляет.
– Я не заговорщик, – пожал плечами Михей. – А с вами я узнаю обо всем первым. В омут или побарахтаемся. – Стрелок взвесил в руке арбалет. – Да и сами сказали, с дасу можно было справиться артефактами… Ну, хотя бы защититься, как теми камнями, из которых строили Вирит. А «дающие жизнь вещам» тоже не боятся этих ваших вывертов.
– Они не мои, – чернокнижник дернул головой. – А ты вообразил себя искусником? Артефактор, который не умеет создавать ничего, кроме накопителей силы, – попенял Вит, делая несколько шагов к дверям лавки. Михей покраснел и упрямо поднял арбалет, словно в доказательство своих умений. – Не советую выходить против дасу с этой стрелялкой, не та весовая категория.
– Кудесник, – окликнул вирийца от дверей пивной Рэйвен, – мы будем ждать вас здесь.
– Ждать – не самый лучший вариант.
– Я не спрашиваю. Я ставлю в известность, – ухмыльнулся капрал, от него за вар разило пивом. – Воевать за вас мы не будем. Ни с дасу, ни с тарийской стражей, ни с магами.
– Услышано, – кивнул чернокнижник и добавил: – Если объявится притвора, передайте ей, что чернокнижник держит слово. Тот, кого она ищет, ушел за стену, – мимолетный взгляд на ограду Веллистата, – и если она не поторопится, то дасу может вполне отомстить за нее.
Я едва слышно зашипела. Его слова были неправильными. Они пахли обманом и смертью. Они просто смердели.
– Передам, – после паузы ответил солдат. – А кого она ищет?
– Меня, – усмехнулся Вит и направился вверх по улице.
И, наверное, лишь я заметила, как в проходе между домами мелькнула тонкая фигура в домотканой одежде. В передаче слов не было никакого смысла. Тот… Та, для кого они были предназначены, все слышала.
***
Прямая, как луч солнца, улица заканчивалась, упираясь в светлый каменный забор. Но если взять чуть правее, то в сад фонтана силы можно пройти сквозь кирпичную арку. Калитки не было, как и запоров. Зато стояли два охранника. Хорошо стояли, навытяжку. Прямой разворот плеч, подобающе торжественные лица, сразу видно, что им оказано высочайшее доверие. По-моему, даже излишне высочайшее.
У нас с такими глазами пастух Иська предложение пекаревой дочке делал, и с такими же брел обратно, получив ромашками по морде. У пекаревой дочки Альки рука тяжелая, впрочем, как и все остальное.
– Не пропустят,– словно прочитал мои мысли Михей, разглядывая стражу сквозь кусты бузины.
– У них нет выбора, – в руке Вита на миг снова мелькнуло лезвие. Именно, что мелькнуло, за один удар сердца собралось из едва заметной серо-стальной дымки, и в ней же растворилось. Я взмахнула призрачным хвостом. Эта дымка, очень вкусно пахла, а у меня снова стало сводить живот от голода.
– Не слишком ли прямо они стоят? – спросила я. – Как истуканы в часовне Эола.
– Слишком, – Вит подался вперед, что-то пробормотал, а потом, совершенно не скрываясь, вышел к арке.
Служивые остались равнодушны, продолжая так же смотреть на каменную стену ближайшего дома. Михей вывалился из кустов следом, держа стражу на прицеле, хотя в этом не было ни малейшего смысла. Солдаты хоть и смотрели на мир широко-распахнутыми глазами, но не видели ничего и никого.
Я обошла кусты и встала чуть в стороне, продолжая оглядывать часть улицы и просветы между домами. Сквозь беспокойство и общее чувство тревоги проскальзывало ощущение, что за забором кто-то прячется. Кто-то легконогий и верткий. Как нечисть.
– Зачарованы, – вынес вердикт чернокнижник. – Основательно подготовились.
Это, видимо, была похвала.
– Что нас ждет там? – спросил Михей. – Что мы должны сделать?
– То же, что и раньше. Остановить выверт.
– А как? – спросила я, посмотрела на чернокнижника, и тут же пожалела, что открыла рот. У него был в запасе способ решения проблемы. Радикальный.
– Либо заставить заговорщиков остановиться, – чернокнижник снова посмотрел на арку, – либо…
