Текст книги "Воровка чар (Дилогия) (СИ)"
Автор книги: Анна Сокол
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]
Жужжащий звук раздавался со всех сторон.
– Выводи или… – чернокнижник не закончил, они вместе с притворой посмотрели на меня.
Украдкой, вскользь, но посмотрели. Остальные, увлеченные разглядыванием мира мертвых, этого не заметили. Кто вообще замечает такие мелочи в ожидании жужжащей смерти? Я заметила только потому, что всю жизнь от всех ждала чего-то такого… чего-то неправильного, как сказал Рион.
Притвора зарычала, и ее рык совершенно не понравился моей кошке. Мне. Губа задралась, и я зарычала в ответ.
– Там… там… там… – Грес указал в туман, меч в его руках ходил ходуном. – там Зуб и… Хош и Осук... Рэйвен, они же умерли! Та тварь их убила!
Оле, покачиваясь, встала на ноги.
– Чего застыли? – закричала притвора. – Мертвецов, что ли, не видали? А ну, быстро за мной. Они не сразу сунутся на тропу. Бежим. Так быстро, как только можете! – договаривала она почти на бегу.
Я повернулась к туману и встретилась взглядом с девочкой в рваном сарафане. Девочкой с черной косой через плечо и ярко-синими глазами.
– Майка, – позвала я давно мертвую подругу, и в тот же миг на меня налетел Вит.
– Бегом, Айка, бегом – он схватил меня за руку и потащил дальше по тропе.
Нас нагонял Рион, впереди топали солдаты, что-то кричал Рэйвен, плакала Оле, где-то рядом маячила Мира, и только стрелок продолжал стоять на месте. Он все вертел и вертел головой. Арбалет все еще висел за его спиной. За спиной парня, который хватался за него при каждом удобном и неудобном случае.
– Михей! – заорал Рион и, словно сам у себя, спросил: – Почему он не бежит?
Деревенский парень, наконец, отвел взгляд от белого марева тумана, оглянулся и недоуменно спросил:
– А чегось вы там видите? – и быстро пошел вперед, догоняя Риона.
Отвечать ему никто не собирался. Мы просто видели. Мы бежали. Дыхание сбилось, спина чернокнижника маячила впереди, кажется, кто-то упал. Кули. Оле запричитала, вирийский лучник одним движением вздернул парня кверху, ставя на ноги. Мы бежали, стараясь смотреть только перед собой. И не могли не смотреть по сторонам. То и дело кто-то оглядывался, сжимал зубы, и… Мы бежали.
Слава Эолу, недалеко. Притвора чуть сбавила темп, а потом резко, словно убегающий от охотника заяц, свернула с прямой, как стрела, дороги, нырнув в туман. Рэйвен с разбега сделал шаг следом, по колено погружаясь в дымку, как в реку и… С ругательствами выскочил обратно, на этот раз его лицо не просто побелело, оно сделалось похожим на речную соль, что добывают в Олафе.
В капрала едва не врезался Тиш, и лучник, все еще державший Кули за руку, Оле, мечники, Киш. Мы остановились, застряли, словно огурцы в банке, не пролезающие в узкое горлышко.
– Чего стоим? – рявкнул Киш, дико оглядываясь назад, его шумное дыхание напоминало звук раздувающих угли кузнечных мехов.
Рэйвен издал неопределенный звук, словно кто-то сдавил ему горло.
– Так сгинула ваша тварь. Как есть, сгинула,– ответил за него Грес. – Кинула нас здесь на съедение, а сама… – пояснил солдат, оглядываясь на нас, сгрудившихся у края дороги, словно компания слепых нищих, что шли в город за подаянием, да заплутали.
В этот момент Рион вздрогнул, как вздрогнул бы всякий, если его коснуться исподволь.
– Нет, – прошептал бывший чаровник: – Нет, пожалуйста…
Лицо парня скривилось, словно он собирался заплакать. Или закричать.
Мне показалось, что я разглядела появившуюся из тумана тонкую кисть, что вполне могла принадлежать девушке. Или ребенку. Она мягко обхватила запястье Риона и потянула на себя. Я моргнула, и наваждение исчезло.
– Нет, – всхлипнул бывший чаровник.
Но не это было самым страшным. Самым страшным было то, что он пошел, словно телок на привязи. Пошел в туман, притягиваемый этой невидимой рукой.
Ему нужно было сделать всего два маленьких шага, с третьим он бы скрылся в тумане по макушку. Бывшего чаровника остановил Михей, схватил за плечо, не давая сойти с дороги.
– Пусти, – непонятно кого, попросил Рион. – Там Онир! Пусти, кому сказал, а не то…
С другой стороны к парню подскочил Вит, точно так же, как и Михей, подхватывая его под руку.
– А не то, что? – поинтересовался он.
– Не ходите туда, господин чаров… – стрелок споткнулся и вдруг добавил: – Не ходи туда, Рион. Плохое там место, животом чую. Гиблое.
– Кого бы ты там ни увидел, он мертв, – прогудел Киш.
– Знаю! – закричал Рион и уже тише повторил: – Знаю, пустите, – рывком освободился, устало потер лицо руками и глухо проговорил: – Онир – мой брат. Он умер вместе с родителями.
– К оружию! – отдал приказ Рэйвен. – Грес справа, Тиш слева, Орир с тыла, Эриш, стреляй по готовности. Господари кудесники, подмогайте, а то здесь все вместе и поляжем!
Мы стали медленно отступать от края дороги, где скрылась притвора. Туман всколыхнулся, подняв с земли пепельную пыль. Мира вдруг показала обочине кукиш. Оле снова вспомнила отца, крепко прижимая к себе Кули, да и парень в первый раз в жизни, кажется, не собирался убегать от сестры. Кишинт потряс головой, Вит демонстративно никуда не смотрел, а я… Я не смогла не смотреть, но на этот раз ко мне явилась не Майка. На этот раз в тумане проступила высокая долговязая фигура Залома.
По белому мареву прошла рябь, такая бывает, если бросить камешек в воду.
– Не смотри, – прошептал Вит. – Просто не смотри.
Молчаливый лучник вдруг опустился на колено и запустил руку в прах, рассматривая там что-то одному ему видимое.
– Эол, спаси и сохрани, – Грес взмахнул мечом. – Это же Гуш и Ширик! Рэйвен, это же наши парни, те, кого тварь погрызла.
Меч в руке воина дрогнул, капралу вдруг стал очень тесным ворот плаща, он то и дело дергал за ткань, силясь ослабить узел.Закричал, взмахивая клинком, Тиш. Железо в его руках взлетело и замерло, столкнувшись с чем-то невидимым. Еще взмах и еще. Я видела, как дрожат от напряжения руки воина. Но не видела его противника
– Гуш, я ничего не мог поделать, – торопливо говорил солдат. – Не мог, не успел, та тварь оказалась быстрее, – оправдывался он, продолжая свой бой с невидимкой.
По туману снова прошла рябь на этот раз сильнее.
– Надо уходить, – дико вращая глазами, сказал Киш. – Бой против собственных мертвецов нам не выиграть.
– Собственных? – переспросила я, и поняла, что отступаю от тумана, от смотрящего на меня оттуда Залома, и едва слышно рычу.
– Да, – Вит торопливо бросил сумку под ноги и закатал рукава. – В мире мертвых, каждый видит лишь своих мертвецов. Тех, кому он помог стать таковыми.
– Я ему даже завидую, – Кишинт кивнул на Михея и достал из сумки стеклянную бутыль с мутной жидкостью, очень похожей на самогон, видимо, это она звякала всю дорогу. – Где ж ты его откопал-то?
– В лесу, – не стал вдаваться в подробности чернокнижник. – Чистый душой искусник. Он чист настолько, что не видит ничего и никого вокруг, только туман.
– Я не убивал брата, – выкрикнул Рион.
– А я – отца, хотите, Эолом поклянусь? – лицо Оле кривилось, из-за сморщенной кожи казалось, что она сейчас рассмеется.
– Здесь не княжеский суд, и никто не выносит приговор, кроме тебя самого. Твой брат пришел к тебе только потому, что ты сам, считаешь себя виновным. Твой отец тоже. Вина, убивает в этом мире вернее, чем удар кинжалом.
Бой с невидимкой продолжался, только теперь в него вступили уже все солдаты, отбивая удары по очереди. Еще немного, и мы просто свалимся в туман с другой стороны дороги.
– Сколько раз ты был здесь? – Киш встал рядом с Витом.
– Несколько, – ответил чернокнижник. – С учителем когда-то, потом группой ходили, еле ноги унесли. Отвлекли мертвецов и ушли. Им нужна вина, угрызения совести и магия. Они слетаются на нее, как голуби на пригоршню проса.
Лучник, только что рассматривающий прах, вскочил на ноги, натянул тетиву и выпустил в противника стрелу. В противника, которого не видел, а лишь угадывал по движениям вирийцев. Он, в отличие от них, не винил себя в смерти воинов отряда, и его стрела, спокойно пролетев, сквозь невидимого мертвеца вошла в бедро Греса. А тот… Тот даже не заметил. Не закричал, не схватился рукой за рану.
Я принюхалась, все так же пахло пылью и пеплом. Крови не было.Туман закачался. Голова тут же начала кружиться, словно я находилось в утлой лодочке посреди бурной речки.
– Готов? – чернокнижник поднял руку.
– Да, – Киш вытащил зубами пробку из бутылки.
– Всем зажмуриться! – заорал чернокнижник, шевеля кистью.
Яркий свет ударил по закрытым глазам так, что в темноте заплясали цветные пятна. Закричал Кули, наверняка не внявший предупреждению. Я заморгала, пятна выцвели, сменившись черными, которые бегали по векам, словно шустрые тараканы по пустому амбару. А вокруг меня снова был только белый свет, острый, как кромка лезвия. Свет, причинявший боль. Я терла и терла глаза, заставляя черные точки то исчезать, то появляться…
– У нас есть несколько минут. Уходим, – Вит толкнул меня в спину.
Я сделала пару шагов, заморгала. В белом-белом мире стали проступать серые штрихи, будто углем по белой печи провели. Темных линий становилось все больше и больше, они двоились, троились, росли и сливались, очерчивая силуэты моих спутников.
Вирийцы, тяжело дыша, опустили оружие. Михей держал брыкающегося Кули, Оле беспокойно топталась на месте, Мира стояла за Витом и будто чего-то ждала, бутылки в руках Киша больше не было. И они все смотрели мне за спину. Все, кроме чернокнижника. Я кожей почувствовала жар идущий откуда-то сзади.
– Не оборачивайся, – приказал Вит.
– Что… Что вы сделали? – спросил Рэйвен, его глаза были красными и слезились, словно он очень долго пил черемуховый настой. Пил и не закусывал. – Почему они исчезли?
– Бросили им горсть того самого проса, – пояснил Кишинт. – Магию. Они слетятся на нее, как голодные птицы, и каждый захочет урвать побольше.
– З-зачем она им? – запинаясь, спросил Тиш.
– Мы не знаем, – ответил чернокнижник. – Но если хочешь, можешь остаться и спросить, тем более, надолго мы их не отвлечем. Они вернутся. Надо уходить.
– Куда? – перебил Рион. – Куда тут уходить?
– За притворой, – произнес незнакомый голос. Доселе молчавший лучник посмотрел на магов и опустился на одно колено. – Этот пепел… или не пепел очень хорошо держит след. Как думаете, притвора ушла в безопасное место?
Туман качнулся, пошел рябью, заколыхался на этот раз сильнее, словно где-то там по его белым волнам плыла лодка, а может даже человек. Или не человек.
– Предлагаю проверить, – кивнул Вит. – Или умереть.
– А может, «и» умереть? – уточнил Рэйвен.
– Может. Вы идете или подождете здесь остальных из вашего десятка?
– Идем, кудесник, да поможет нам Рэг, – солдаты закрыли глаза, шевеля губами, произнося слова молитвы.
В животе у меня отчетливо заурчало. Эол, я все еще хотела есть, несмотря даже на то, что мертвецы вполне могли скоро закусить нами. Я просто умирала от голода. И это немного пугало меня. Совсем чуть-чуть.
Туман снова вздыбился, пошел волнами.
– Быстрее,– поторопил нас Кишинт, хотя в этом не было нужды.
Лучник скользнул в туман первым, за ним Тиш, не забыв осенить себя знаком Рэга. Грес и Орир сошли с тропы вместе, настороженно держа мечи перед собой. Оле замерла на краю, продолжая молиться, и все никак не решалась шагнуть в белое марево. Мира стукнула ее по спине. По сути, просто столкнула. Невежливо, но действенно. Кули отчетливо икнул и шагнул вслед за сестрой. Мира оглянулась на Вита, но дожидаться не стала, тоже нырнула в туман. Правильно, красивый парень останется красивым парнем, а жить хочется больше.
Я что, мысленно назвала чернокнижника красивым?
Рэйвен замер у кромки. Что он там видел такого? Что не давало ему сделать шаг? В отличие от девушки помощь старому капралу не понадобилась, какие бы демоны не ждали его там, он смог пересилить себя и сойти с тропы.
– Эх… – выдохнул Киш. – Надеюсь, следы не приведут нас к Рэгу на постой, – и спрыгнул в туман.
– Рион... – скомандовал Вит.
– Я вспомнил! – бывший чаровник щелкнул пальцами, как и раньше, когда тренировался. Щелкнул, не задумываясь, словно в трактире подзывая разносчицу. И на кончиках его пальцев затрепыхался маленький дрожащий огонек, словно танцующий на фитиле одинокой свечи. – Ох…
Огонек тут же погас.
– Начало положено, – устало проговорил чернокнижник. – Ты не против, если я повременю с восторгами и поздравлениями до другого раза. Мертвые вернутся с минуты на минуту. Михей, живо, – мужчина кивнул парню, указывая на туман.
– Я вспомнил, – на этот раз голос Риона дрожал, будущий чернокнижник продолжал смотреть на руки, попробовал снова щелкнуть пальцами, но на этот раз безуспешно. – Айка, я вспомнил, что было не так.
Туман заклубился, словно живой, накатывая волнами на дорогу.
– Солдаты шли по следам, – торопливо объяснял Рион, делая шаг к краю дороги. – По следам! – он посмотрела на меня. – Вот, что не так. Ты не притвора. Ты не оставляешь следов. Никаких.
– А ведь он прав, – я посмотрела на вирийца, но тот, проигнорировав взгляд, схватил меня за руку и потащил к туману.
– Не сейчас…
– Кто не оставляет следов? – не обращая внимания на Вита, спросила я у Риона.
Но ответил мне, как ни странно, Михей:
– Тот, кто не хочет, чтобы его выследили. Матушка всегда говорила, Эол не создает ничего бесполезного, раз козлу даны рога, значит, он будет бодаться.
– Все потом, – рявкнул Вит, буквально затаскивая меня в туман.
Но до того, как белое марево сомкнулось над головой, я успела увидеть, как посерел Рион. Именно посерел, ибо бледнеть в этом бело мире было просто некуда.
Как же мне все это надоело. Вот сесть бы и зарычать. Или разреветься. Только я знала, что не сяду и не разревусь. Не сейчас, как сказал чернокнижник. Не заплачу, потому что слезы – это слабость, уж это-то я уяснила еще в детстве, когда получала колотушки от деревенских пацанов. Меня били не часто, но если ревела, били в два раза сильнее. А за этот поход я уже столько наплакала, что на целое озеро хватит.
Больше всего туман походил на… даже не на воду, а на студень, что варила бабка на каждый праздник. Плотный, но не настолько, чтобы не пройти, холодный, но не настолько, чтобы замерзнуть. Он был осязаем, почти как в Хотьках. Он не пытался удержать тебя на месте, он просто касался. Навязчиво, мягко, и неторопливо, словно исподволь.
Вит сжал мою руку, а я в ответ сжала его ладонь. Силуэт чернокнижника расплывался, словно отражение в воде, хотя мужчина стоял всего лишь в шаге от меня. Что-то бултыхнулось рядом, будто камень с берега бросили, я повернула голову, кажется, это был Рион.
Вит настойчиво потянул меня вперед, я посмотрела под ноги. Серый прах все еще был внизу, но здесь в тумане он уже не казался сухим, он походил на серую грязь на разбитой и размытой дождями дороге. Он хранил множество отпечатков, мягких, изменяющихся от любого прикосновения. Я понятия не имела, какие из них принадлежат притворе.
Туман снова пошел волной, рука Вита напряглась, и мы едва устояли на месте. Так бывает, когда по речке мимо проходит тяжело нагруженный плот. Тебя качает, как водоросль, но ты все равно каким-то чудом остаешься на ногах.
Чернокнижник все тянул и тянул меня в сторону, раздался далекий крик. Туман расступился, и напротив меня снова оказалась маленькая девочка с синими глазами и черной косой. Мертвые вернулись. Что-то заговорил Рион, его слова доносились до меня обрывками, разорванными звуками, в которых больше эмоций, чем смысла.
Не знаю, что он мог сказать погибшему брату. У меня слов для Майки попросту не было. Да и я уже не та девчонка, что бегала с ней к капищу ящерликов. И даже не та, что когда-то пошла к капищу нечисти у старого проклятого скита. Я изменилась, и старая вина растворилась в этом изменении. Даже кошка, лениво взмахнув хвостом, отвернулась. Дохлая добыча ее не интересовала.
И мертвая девочка что-то почувствовала. Она нахмурилась, сделала шаг вперед, остановилась и отступила. Сперва на чуть-чуть, а потом и вовсе, не оглядываясь, нырнула в туман. А Рион продолжал оправдываться.
Вит что-то быстро проговорил, но его слова слились в один сплошной гул. Я покачала головой, даже не зная, видит он меня или нет. Тогда чернокнижник вдруг отпустил мою ладонь, схватил за плечо и толкнул вперед. Сильно толкнул, явно намереваясь выпихнуть отсюда. Но туман очередной раз пошел волной, на этот раз куда более плотной. Она отбросила меня назад с силой, на которую никто из нас не рассчитывал. С силой прибрежных волн, что разбивают о скалы корабли.
Меня закрутило, на краткий миг я перестала понимать, где верх, а где низ, а потом меня выбросило обратно на тропу белого мира мертвых.
Рядом выругался Вит, Рион хрипел, а позади него…
С тропы в туман сошли четыре человека, и обратно выкинуло тоже четырех. Только вот вместо рыжего Михея на ноги поднялась наша проводница.
– Знала бы я, что вас придется водить за ручку, в жизни бы не согласилась, – высказалась притвора.
– Согласилась бы, – не стал оправдываться чернокнижник. – Ибо то, что ты хочешь взамен, куда важнее наших жизней. – Он продолжал пристально вглядываться в белые волны, кто-то там был, кто-то мертвый и важный для него.
– Именно поэтому я и здесь, а не пью эль в трактире Велижа. Это первый и последний раз, когда я вернулась за кем-либо, – она зло посмотрела на Риона, а потом снова повернулась к Виту: – Ладно, солдаты, но ты-то, колдованец, на что? Почему сразу за мной не пошли? Я же сказала «след в след»?
– Да встретили тут знакомых покойников, поговорили, вспомнили старые времена.
– Оставить бы тебя здесь, шута такого.
– Людей пугают покойники, – произнесла я. – Тебе следовало это знать, чтобы потом не пенять на табурет, за то, что тот сделан из дерева.
Притвора сцепила зубы, я насторожила уши. Но гнев, быстро поднявшийся в ней, так же быстро и схлынул. По белому миру прошла очередная волна дрожи.
– По-другому отсюда не выйти, – проводница торопливо пожала плечами, жест вышел немного неловким, словно она подсмотрела его у кого-то, но сама никогда не делала. Это был не ее жест. – Если бы я объяснила, было бы хуже, а так могли проскочить на незнании.
– Проскочить? – выкрикнул Рион, он медленно поднимался с дороги.
– Проскочить, колдованец. Ибо другого выхода тут нет. Видишь тропу? Она была здесь всегда. И будет всегда. Она может привести тебя в любое место, хоть в королевскую опочивальню. Или сокровищницу. Стоит только захотеть. Но знать место, где стоит сойти, дано не всем. Сойдешь не там, и вместо сокровищницы вылезешь в гнезде огневиков.
– Но ты-то знаешь, правильное место. Знаешь, где брод через эту реку мертвых, – устало сказал чернокнижник, отворачиваясь от тумана.
– Знаю, – согласилась проводница. – Но войти в него должны вы сами.
Что-то снова загудело, и я едва подавила желание поковыряться в ухе. Эол, сюда бы еще кусок вяленой колбасы. Или даже окорок.
– Но иногда оно перестает быть таковым, – женщина махнула рукой на туман, и этот ее жест вышел резким, нервозным, она была куда уверенней, когда заводила нас сюда. – Здесь нам уже не выйти…
– А где остальные? Где Михей? – спросила я.
– Они нашли свой путь. Или потерялись навсегда. Держитесь прямо за мной, мы выйдем прямо за Велижем, – притвора повернулась, и уже сделал первый шаг, когда чернокнижник схватил ее за руку.
– Насколько далеко «за»?
– Часов пять пути.
– Не подходит. Выводи здесь.
Притвора снова посмотрела на туман. Она не вглядывалась в него, как мои спутники, не искала знакомые лица, не страшилась их увидеть. Она смотрела на его буруны и от волнения закусывала губу. Чем-то ей не нравилось это движение.
– Нельзя, – нехотя призналась она, выдергивая руку.
Рион отчетливо захрипел и снова заговорил что-то жалостливо оправдательное. Я огляделась, но на этот раз ко мне из тумана не торопились выходить старые и новые знакомые. Что же изменилось? Давно должны уже были влезть в столь интересную беседу, ан нет, притихли, а вот туман, наоборот, расшалился, раздулся, как предгрозовая река.
– Что-то идет сюда, именно в этот ваш Велиж,– призналась проводница.– Что-то сильное, от него реку мертвых раскачивает так… – она замолчала. – Не мне переходить дорогу этому кому-то. И не вам. Сами видите, даже мертвые попрятались.
– Рэг, – выдохнул Вит, и призрачный ледяной ветер растрепал ему волосы. – Опоздали. Маги уже начали вызов. Выводи, немедленно, – вириец сделал шаг к вспенившемуся туману. – Или сделке конец!
– Не могу. Не «не хочу», а именно не могу. Никто не сможет. Вас же только что выбросило, а это еще гость даже к городу не приблизился. Разве может сарай сражаться с ураганом? У нас просто не хватит сил выйти перед ним, нет у нас…
Она замолчала. Нехорошо так. Обычно вслед за таким молчанием следует самоубийственное предложение.
– Чего нет? – прищурился Вит.
– Силы. Нужно очень много силы, чтобы перейти дорогу созданию темного мира. Дашь? – прищурилась притвора.
Ледяной ветер ударил мне в спину, почти сталкивая с тропы. Белый мир тревожно колыхался, словно простыня, повешенная для просушки в ветреный день.
– У меня нет столько.
Мы с кошкой с любопытством нюхали стремительно холодеющий воздух белого мира, волны накатывали на тропу одна за другой, ветер каждую секунду менял направление – иногда бил в спину, иногда швырял туман в лицо, сбивая дыхание.
Чего-то не хватало, но я пока не понимала чего.
– У тебя нет, – согласилась проводница. – А у нее? Насколько она хочет выйти здесь? Может, ее устроит поселок за Велижем? Или вообще за Тесешем?
Я переводила взгляд с женщины на чернокнижника. Вит злился и не скрывал этого.
– Она ведь не знает. Она просто смердит этим незнанием, – фыркнула женщина. – Она не знает, что вы все не стоите даже ее мизинца. Насколько ты, колдованец, хочешь выйти здесь и сейчас, опередив гостя? Это стоит твоего молчания? Или нет? Решать тебе. Либо вы делитесь силой, либо уходим по тропе дальше и возвращаемся в мир острых железок и непогрешимых людей далеко за Велижем.
Знала бы эта притвора, как я устала от их тайн. И как мне все это надоело. Знала бы она, как мне надоело смотреть в унылую физиономию чернокнижника, который выглядел так, словно его скирдой сена придавило. Знала бы…
Мне не столько были нужны его ответы, сколько лет прожила и еще столько же проживу, сколько хотелось, чтобы Вит сам все рассказал. Сам! И тогда... Тогда, возможно, я смогла бы поверить, что наша «истинная пара» тут ни при чем, что у нас есть воля, что он действительно хочет...
Кого? Деревенскую девку Тарийского разлива? Самой смешно. Напридумывала себе…
– Скажи сама, – предложила я ей, продолжая принюхиваться к шатающемуся миру. – Скажи, и закончим на этом. Кто не оставляет следов и может делиться силой? Такой силой, что мы смогли бы перейти дорогу демону?
– А кто испокон веков сражался с дасу? Кого бросали на амбразуру первым? Кто не боится волн выверта? – ветер растрепал волосы притворы. – Ну, давай, – поторопила она. – Ты ведь уже догадалась. Ведь даже сейчас ты смотришь вокруг и не испытываешь страха…
Точно. Я едва удержалась, чтобы не щелкнуть пальцами, как Рион. Именно этого и не хватало в надвигающемся белом шторме. Моего страха. Его не было совсем. Я по-прежнему хотела есть.
– Зеркальный маг, – ответил вместо меня Рион, а Вит дернулся, словно его ударили. – Эти маги сражались с демонами, побеждали, а потом зеркальных чаровников самих убивали, – монотонно продолжал парень. – А когда демоны кончились, стали выслеживать и убивать просто так. При Ламаре Третьем даже была учреждена награда, в сто золотых за голову зеркального. И маги ушли в леса, тогда-то охотники и столкнулись с их «бесследностью». Я просто не сразу вспомнил, да и кто бы сообразил, последнего зеркального видели лет за триста до моего рождения…
Рион продолжал говорить, я продолжала смотреть на Вита, а мир продолжал раскачиваться. На тропу выплеснулась волна тумана, лизнула мой сапог и откатилась обратно на обочину.
Странно, но особых чувств от «разоблачения» я не испытала. Ничего не изменилось. Ни во мне, ни вокруг. Мир не рухнул, а буря продолжала собираться где-то за нашими спинами.
– Не имеет значения, – четко проговорила я, – какой я маг. У меня больше нет резерва.
– От него за вар несет твоей силой,– проводница указала на чернокнижника.– Мне плевать, что у вас есть, и чего нет. Ты умеешь делиться силой. А колдованец, может ее направить. Поэтому решайте: мы выходим здесь или идем дальше. Решайте сейчас, или я ухожу, и Рэг с ней, со сделкой.
– Выходим,– ответил за всех Вит и, посмотрев мне в глаза, произнес:– Зеркальный маг Айка Озерная, прошу силы.
Его теплая рука коснулась моей. Легонько, без принуждения. Он и в самом деле просил, а не требовал.
А меня так и подмывало сказать «не дам» и посмотреть, что будет. Страх все еще задерживался. Но, как любил говорить Вит, не время и не место… А когда будет время и место? Зная чернокнижника, можно с уверенностью ответить – никогда.
Вит сжал мою руку, взгляд пристальный, все еще злой, но эта злость направлена не на меня.
Ветер ударил в лицо, и сдернул с головы капюшон, волны белого тумана то и дело захлестывали тропинку.
Я сжала руку чернокнижника, кожей чувствуя идущую от него волну облегчения. Кошка замурлыкала. В животе снова заурчало.
– Тогда колдуй, кудесник, – глаза притворы вспыхнули, а потом…
На этот раз все было иначе. Сильнее, весомее и… приятнее.
Вит притянул меня к себе, прижимая к собственному телу, зарылся лицом в волосы, нас окутал идущий от него жар. Сила плавно потекла от него ко мне, согревая. Захотелось зевнуть и свернуться клубком на руках у чернокнижника. Сила проходила сквозь тело и возвращалась обратно к Виту, словно кто-то переливал воду из одной плошки в другую, снова и снова, роняя капли. Но нашей силы не становилось меньше, она росла и росла, множилась и прибывала, как вода во время весеннего паводка. Она заполняла без остатка, заполняя пустоты и насыщая голод. Эол, она казалась на вкус малиновым вареньем, сладкая, тягучая, густая…
– Давай! – закричала притвора.
Вит вытянул руку к туману, что жадно тянулся к нам, к тому, что двигалось в его густоте, к пузырю… или даже горбу на его теле, что маячил где-то там, вдалеке. Кого бы ни вызвали маги, он торопился принять это приглашение.
И река мертвых расступилась. Наш смирт, увидев это, наверняка бы узрел Эола и его сподвижников, которые в незапамятные времена, так же заставили воды реки расступиться. Но чернокнижник не тянул на бога. Мне вспомнилось, как бьют по воде канаты переправы, когда Ленея мелеет, и паромщик сматывает тросы, их удары заставляют воду так же раздаваться в стороны, как сейчас магия Вита.
Притвора взвыла, бросаясь с тропы в образовавшийся проход. Чернокнижник дернул меня за руку, увлекая следом, за спиной громко топал Рион.
Мы бежали и бежали, пока туман за нашими спинами не стал с шумом смыкаться. Бежали, пока не вывались в реальный мир. Словно мыльный пузырь лопнул. Раз, и его беловато мутные стенки разлетелись десятками брызг.Нас окружили краски. Темный предрассветный Велиж с его серыми домами и каменными мостовыми показался мне в этот миг ярче алых сполохов заходящего солнца. Черный, серый, коричневый, снова черный…
Рион вдруг зашипел, схватившись за правую руку, закатал рукав и… На бледной коже алел яркий отпечаток детской ладошки. Ладошки мертвого брата, которому, по всей видимости, без старшего было скучно в загробном мире.
– Сшшш, – шипел бывший чаровник, – словно горячим ухватом приложили.
– Мир мертвых отсрочил твою боль, забрал себе. Мир людей вернул ее сторицей, – проговорила притвора и посмотрела на Вита: – Я выполнила свое обещание, колдованец, теперь и ты выполни свое.
– Ну, я бы поспорил, – стараясь унять дыхание, Рион наклонился и уперся руками в бедра. – Без нас … без силы, ты бы его не выполнила, – парень с усилием выпрямился. – Нам надо в совет магов… Каждая секунда приближает выверт…
– Да, – глухо ответил Вит.
Звук вытаскиваемого лезвия не спутать ни с чем. Я не была удивлена, когда чернокнижник достал нож. Но я очень удивилась, когда холодное железо вдруг коснулось моего горла.
– Что? – не понял Рион, забывая про боль, глаза парня стали круглыми-круглыми, как у жука-короеда.
– Тссс, – прошептал вириец мне в волосы, когда я дернулась – Ты же знаешь, я сильнее. Не надо. Не вынуждай меня. Да, давайте поговорим о выверте. И об обещаниях.
