Текст книги "Сердце волка"

Автор книги: Анна Шнайдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Мальчик не знал, в какой момент понял это. «Наш Старший», просто «наш», «брат»… А перед тем, как маленький горбун навсегда покинул Арронтар, появилось ещё одно прозвище.

Хозяин.

Свою первую весну вдали от стаи Дэйн встречал с надеждой в сердце. Он запланировал себе множество дел на лето и не отлынивал – сделал из холпиуса ткань, сшил из неё пару рубашек и штанов, да ещё и на кресло хватило. Это была, конечно, странная идея – мастерить кресло при отсутствии нормальной постели, но спать на ветках Дэйнар привык, а вот посидеть с Чарой на руках возле тёплой печки иногда хотелось.

Летом мальчишка наконец отмылся. Вода в озере была ледяной, но всё же не такой, как зимой, поэтому он смело нырял в неё два раза в день. Именно тогда маленький горбун настолько привык к холоду, что совсем перестал его чувствовать. И, как следствие, болеть.

Чара теперь почти не бегала в Западный лес. У неё родились щенки только следующей зимой, и это был её последний выводок по какой-то причине. Больше она не покидала Дэйнара, всюду хвостиком следовала за ним, словно охраняла.

За мальчиком так никто и не пришёл. Никто не охотился за Дэйнаром. Хотя он предполагал, что кто-нибудь точно попытался, но… разве кому-то хочется остаться без глаз?

Так текли годы. Они действительно текли, как вода – иногда Дэйн не сразу мог вспомнить, какая по счёту идёт весна и сколько ему лет. Ведь это действительно не имело никакого значения. Птицы и звери, окружавшие его, тоже понятия не имели, сколько им лет, и ничего, жили ведь без этого знания.

Стёкла в окна Дэйнар поставил на третье лето. Он так и не придумал способ сделать их при помощи магии – всё-таки его познания в ней были невелики, точнее, их почти не имелось – поэтому попросил птиц стащить для него несколько кусков стекла из деревни. Вот обработать их, придав нужную форму, у мальчика получилось.

Хотя в то время Дэйн уже переставал быть мальчиком. Только рядом не было никого, кто мог бы это оценить, а самому горбуну было безразлично. Дэйнар крайне редко рассматривал себя в отражении на водной глади озера, а если начинал вглядываться, то видел самого обычного мальчика. Он не замечал, что взрослеет. Не видел, какие у него красивые светлые волосы и синие глаза. Впрочем, Дэйнар не замечал и свой горб. Он вообще не думал о том, как выглядит.

Порой, когда ему казалось, что он разучился говорить, Дэйн садился на берег озера и начинал тихо петь. Пел он в основном старые песни оборотней, книжку с которыми нашёл дома когда-то очень давно. Песни там были простые, незатейливые, но очень добрые. Наверное, поэтому они так нравились Дэйнару.

Нравились они и остальным обитателем Арронтара. Если маленький горбун начинал петь, к озеру слетались птицы и сбегались звери. Они слушали, поражая мальчика серьёзностью своих глаз – будто Дэйн пел не просто незатейливые песни, а рассказывал им какие-то интересные истории.

Тем летом маленькому горбуну – впрочем, он уже не был маленьким – исполнилось восемнадцать.

Он сидел на берегу озера и пытался сделать из дерева дудочку, когда к нему вдруг подбежала взволнованная Чара и стала странно рычать, мотать головой и хватать его за край штанины. Такое поведение было несвойственно волчице, поэтому юноша встал и пошёл следом за ней.

Аксал вела его в Западный лес. И не просто вела – она туда мчалась, при этом ещё и жалобно поскуливая, будто просила своего хозяина быть побыстрее.

И когда Дэйнар увидел то, из-за чего Чара так стремилась в Западный лес, сердце его упало.

Посреди небольшой полянки, окружённой густыми кустами, за которыми было не разглядеть Дэйнара и Чару, сражались Рэйнар и Лирин. Сражались против нескольких крупных аксалов, защищавших гнездо и щенков.

Очевидно, его брат и сестра решили «поохотиться» на аксалов – в руках у них были большие палки с жуткими шипами. Оружие опасное, но только когда ты умеешь им пользоваться. И если Рэйнар хоть как-то мог обращаться с ним, то Лирин вообще еле держала в руках свою палку.

В последнее время, из-за постоянного вмешательства Дэйнара, аксалы, осевшие в Арронтаре, не нападали на оборотней, даже если они забредали в Западный лес. Но в этот раз, видимо, не выдержали – Лирин и Рэйнар своими палками расковыряли нору целой семьи, где были и маленькие аксальчики. И, кажется, успели убить одного щенка. Именно поэтому взрослые животные так рассердились.

Рэйнар стоял чуть впереди, закрывая Лирин и воинственно размахивая «оружием». При этом в его глазах было столько паники, что её почувствовал бы даже не-оборотень… даже такой, как Дэйнар.

Лирин же просто тряслась от ужаса.

– Рэйни, у тебя кровь! – взвизгнула она, по-детски глупо дёргая брата за рукав. Рэйнар отмахнулся, не сводя напряжённого взгляда с рычащих аксалов.

Он действительно был ранен. Оторванный рукав рубашки, из-под которого была видна рваная рана, чумазое лицо, искажённое страхом – всё это увидел Дэйн в тот миг, когда выглянул из кустов, куда его привела Чара.

– Спасибо, милая, – прошептал юноша, потрепав аксала по холке.

Он вышел из своего укрытия и собирался вмешаться, но вдруг один из зверей, зарычав, резко прыгнул вперёд, целясь Рэйнару в горло. Останавливать аксала с помощью голоса Дэйн даже не пытался – знал, что не получится, звери были слишком раздражены.

А второй хищник собирался прыгнуть на Лирин.

Дэйнар колебался лишь долю секунды.

– Стой! – крикнул он, бросаясь на аксала, посягнувшего на сестру. Зубы зверя непроизвольно сомкнулись на руке горбуна чуть выше локтя, всё тело пронзила боль.

А потом Лирин страшно закричала.

Этот крик остался в его памяти на долгие годы, преследовал по ночам, приходя в сны вместе с резким запахом крови…

Первый аксал, прыгнувший на Рэйнара, достиг цели и вцепился мальчишке в горло. Хлынула алая кровь. Откинув от себя хищника, угрожающего жизни Лирин, каким-то небрежным жестом, Дэйнар кинулся к брату и оттащил вцепившегося в него аксала за холку.

– Уходите! – рыкнул он на остальных присутствующих здесь животных. – Быстро! Чара, уведи и успокой.

Какое-то время Дэйн слышал у себя за спиной негромкое рычание, словно аксалы не хотели слушаться, но затем всё стихло. Только тихонько всхлипывала Лирин, опустившаяся на колени рядом с Рэйнаром.

Положив руку брату на горло, Дэйнар сделал то, чему его никто и никогда не учил —направил сквозь собственную ладонь энергию Света, молясь про себя, чтобы рана затянулась…

Она не затянулась. Но кровь больше не лилась.

– Он жив, не хнычь, – сказал Дэйн, покосившись на Лирин. Глаза сестры, полные слёз, были очень красивого жёлтого оттенка.

Ара. Так же, как и Рэйнар.

– Жив? – Лирин прикоснулась кончиками пальцев к щеке раненого. – И… не умрёт?

– Откуда я знаю? – огрызнулся Дэйн. – Лучше помоги, один я его до деревни не дотащу.

«Надо же, я ещё могу говорить. А думал, что давно разучился», – вздохнул юноша, осторожно подхватывая Рэйнара на руки. Показалось, что брат ничего не весит, даже помощь Лирин не понадобилась.

– Пошли, – буркнул он, направляясь в сторону деревни белых волков. – Только уж не бросай в меня ничего, хорошо? А то я Рэйнара уроню.

– Нет, ты что! – испуганно отозвалась у него из-за спины Лирин. – Дэйн, я…

– Какого дохлого кота вы вообще пошли в Западный лес? Зачем? Не суйтесь сюда больше, поняла? Тоже мне, герои.

– Мы… – девочка запнулась. – Мы тебя хотели найти…

– А-а-а, – Дэйн засмеялся. – И палками этими шипастыми забить? Дурачьё.

– Дэйн… – в голосе Лирин юноше послышались слёзы, но он не мог обернуться из-за Рэйнара.

– Это неважно, палками или камнями, – поморщился горбун. – Я ушёл из стаи, я больше не появлюсь в деревне, так что забудь меня, как страшный сон. Забудь, слышишь? Не ходите больше в Западный лес. Никогда. Это опасно. Не для меня – для вас. Ты поняла?

Она не ответила. Дэйнар слышал, что Лирин плачет и размазывает по лицу слёзы. В сердце у него что-то дрогнуло, но почти сразу остановилось.

Это неважно. Он сейчас отнесёт Рэйни в деревню, уйдёт и больше никогда не увидит сестру.

Если бы не Лирин, Дэйнару не удалось бы пройти так далеко. Только благодаря ей он вошёл в поселение белых волков, добрался до дома родителей и, аккуратно положив тело Рэйнара на порог, уже собрался уходить, когда…

– Горбун убил Рэйни! – закричал кто-то из толпы, преследовавшей их с Лирин с того момента, как они вошли в деревню.

– Бей его!

– Да!

– Гони!

– Смерть уроду!

«Опять…» – подумал Дэйн, срываясь с места. Они ничему не учились… ничего не помнили. Вот и теперь сгорбленную спину юноши надёжно прикрыли птицы, слетевшие с деревьев в момент, когда в него полетел первый камень.

В очередной раз убегая из родной деревни, преследуемый воинственными воплями, где-то на краю сознания Дэйнару послышался отчаянный, полный горькой боли крик Лирин:

– Дэйн!!

Но нет, конечно, она не могла так кричать. Ему просто показалось.

***

Когда в сгорбленную спину брата полетели камни, она едва удержалась от того, чтобы не побежать за ним.

И вроде бы, всё было, как и раньше. Ничего нового. Светлые волосы, видные издалека, кривая спина, неяркая старая одежда… Да, всё было, как всегда. И тем не менее – кое-что изменилось.

Сердце. Её сердце. Оно отчаянно билось в груди, как в клетке, словно стремилось вырваться наружу и…

– Дэйн!!

Крик не помог. И слёзы, заструившиеся по щекам – тоже. Сердце не хотело успокаиваться.

Вокруг сновали оборотни, кто-то взял её за руку, Рэйнара понесли в дом…

– Лирин? Лирин, ты слышишь меня? Лирин!

Она словно очнулась.

– Отец! – воскликнула Лирин, хватая Родэна за рукав рубашки. – Он не убивал… Не убивал! Дэйн ничего не делал Рэйни, клянусь Даридой…

– Сейчас не до этого, дочка. Расскажешь потом. Пойдём в дом.

Дальнейшие события смешались в её голове и вспыхивали в памяти яркими картинками, не связанными между собой.

Слёзы мамы и отец, пытающийся её успокоить.

Лекарь-человек, пахнущий травами так сильно, что у девочки защипало в носу.

Бледный Рэйни на постели, с кровавой раной на шее, смазанной зельем, усиливающим регенерацию.

Несмотря на усилия человеческого лекаря, брат не приходил в себя. И рана на его шее отказывалась затягиваться.

– На когтях и в слюне аксалов – яд, которому сложно противостоять даже взрослому оборотню, а Рэйнар ещё очень молод. Возможно, зелье вытянет яд. Но я не уверен. Если юноша переживёт сегодняшнюю ночь, будет жить.

Так сказал лекарь, покидая их дом. И пока родители провожали человека, Лирин прошмыгнула в комнату брата и села рядом с ним на кровати.

– Рэйни, – прошептала девочка, осторожно прикасаясь ладонью к лицу раненого. Бледный, с перевязанным горлом, он казался Лирин мёртвым, если бы она не ощущала тихое биение его сердца.

Брат не ответил. Тогда она решила, что будет сидеть с ним рядом до тех пор, пока Рэйнар не проснётся… и они не закончат то, что так неудачно начали.

Лирин не верила, что Рэйни может умереть. И поэтому застыла рядом, прислонившись спиной к стене и взяв брата за руку.

Она слышала тихие шаги родителей за дверью. В комнату заглянул отец и, увидев Лирин, несколько минут стоял на пороге, словно раздумывая. Но затем он вышел и оставил её наедине с братом.

Лирин и сама не заметила, как задремала, подперев щекой холодную стену. Она не отпускала руку Рэйнара даже во сне.

Прошло много часов, солнце скрылось за горизонтом, наступила ночь. Прохладный воздух, пришедший в комнату вместе с ней и лунным светом, заставил Лирин проснуться. У неё замерзли ноги. И не только замерзли, но и затекли.

И рука тоже… затекла.

Но когда Лирин захотела осторожно отнять свою руку у Рэйнара и поменять её на другую, то вдруг почувствовала, как брат едва ощутимо сжал её пальцы.

– Рэйни? – прошептала Лирин, наклоняясь над лицом мальчика. И почти тут же вздрогнула.

Его глаза были голубыми, как в детстве. В ярком свете луны Лирин видела это совершенно ясно.

Она помнила, что у оборотней глаза возвращаются к первозданному цвету только перед смертью.

– … ин… – Рэйнар с трудом выдавил из себя какой-то невнятный звук. Но она поняла. Узнала своё имя.

– Тихо, пожалуйста, Рэйни, – прошептала девочка, с трудом сдерживая слёзы. – Тебе нельзя говорить. Горло… оно должно зажить.

Он вдруг улыбнулся. Лирин никогда раньше не видела у брата такой странной улыбки. Она не была ни весёлой, ни грустной, ни какой-либо ещё. Просто улыбка. Пустая, как тело без души.

А потом Рэйнар сказал чётко и спокойно, не запинаясь, словно у него совсем не болело горло:

– Обещай мне одну вещь, Лирин.

– Какую?

Он сжал руку сестры.

– Попроси прощения за нас обоих.

Лирин почувствовала, что плачет.

– Не говори так, Рэйни. Ты выздоровеешь и мы вместе пойдём к нему. Мы должны вместе…

Брат покачал головой.

– Я не успею. Пожалуйста, обещай мне, Лирин.

И тогда девочка, всхлипнув, прошептала:

– Обещаю, Рэйни.

Он улыбнулся, теперь уже по-настоящему радостно, и закрыл глаза.

***

Два дня кряду Дэйнар не находил себе места. Чара, чувствуя его состояние, ходила по пятам и тихонько поскуливала. Пытаясь отвлечься, юноша бродил по лесу, собирая всё подряд, постоянно нырял в озеро, надеясь на то, что ледяная вода выгонит ненужные мысли.

Как там Рэйнар? Выздоровел?

И Лирин? Может, она пострадала сильнее, чем ему казалось?

Дэйн вздохнул.

Глупо. Зачем он думает о них? Рэйнар и Лирин всю жизнь бегали за ним, мечтая прибить, а он теперь беспокоится. Так нельзя.

– Скажи, нельзя же так, да, Чара?

Аксал, вздохнув, положила голову Дэйнару на колени.

– И тем не менее, я не могу перестать думать о них… Что же мне делать, Чара?

– Ф-ф-ф, – ответила она, и никто, кроме Дэйнара, не смог бы расшифровать эти странные звуки.

– Думаешь? – юноша озадаченно почесал подбородок. – Пожалуй, ты права. Вот только пришибить могут.

– Р-р-р, – Чара поморщилась, и Дэйнар рассмеялся.

– Точно, не так уж это и просто, особенно если учесть меткость моих сородичей. Итак, решено.

Юноша вскочил на ноги и негромко, протяжно засвистел. Почти тут же в воздух взмыли несколько десятков самых разных птиц. Возбуждённо чирикая и хлопая крыльями, они зависли над Дэйном, поднимая с земли тучи пыли.

– Поможете?

– Чи-и-и-и!

– Фью-ю-ю!

– Пи-пи-пи!

Дэйнар кивнул и, напоследок наклонившись над Чарой, тихо сказал:

– Сиди здесь. Что бы ни случилось. Хорошо?

– Р-ры.

Юноша улыбнулся и, развернувшись, направился прямиком в деревню белых волков.

Страха не было. Возможно, потому, что он чувствовал поддержку. Птицы, большие и маленькие, летели за Дэйнаром, и юноша ощущал их. Его друзья и семья. Они не подведут.

Погода в тот день была жаркой. Солнце нещадно нагревало землю до состояния раскалённой сковородки и кипятило воду в водоёмах, на небе полностью отсутствовали облака, но Дэйн чувствовал приближение грозы. Он понятия не имел, откуда к нему приходило это знание, но так было всегда.

Возле входа в деревню юноша притормозил. Сердце на мгновение тревожно сжалось, и Дэйнар несколько секунд наблюдал за клубами пыли, медленно оседавшими возле ворот – туда только что на полном скаку въехал какой-то беловолосый всадник.

Наконец, вздохнув, Дэйнар зашёл в деревню.

К его удивлению, заметили горбуна не сразу. Виноват был, по-видимому, тот всадник. Несколько оборотней смотрели ему вслед, открыв рот, поэтому Дэйну поначалу удалось прошмыгнуть незамеченным.

Он быстро шёл по улицам деревни к дому родителей, ощущая на себе удивлённо-недоуменные взгляды. Нападать оборотни пока не решались, вели себя настороженно и враждебно. Сам Дэйн старался ни на кого не смотреть, просто шёл к своей цели.

«Какая глупая идея всё-таки, – вздохнул юноша, когда раздался первый оскорбительный крик. – Опять придётся убегать, так и не узнав, что там с Рэйни и Лирин. Наивно было думать, что мне удастся дойти до родительского дома, избежав тумаков».

От первого камня Дэйнар увернулся. Затем на нападающую на него группу оборотней спикировали птицы, и юноша побежал. Он надеялся, что в доме родителей его не будут бить только за то, что он спросит, как себя чувствуют брат с сестрой. В конце концов, Лирин наверняка рассказала, что Дэйн не виноват в ранении Рэйни.

Большой и острый камень ударил в спину, в самый центр горба, и Дэйнара пронзила резкая боль. Он споткнулся и упал, слыша, как забились, зачирикали птицы в небе, как они кинулись на его обидчиков, различил несколько отчаянных криков со стороны оборотней, и уже собирался встать, как ещё несколько камней ударили его по голове, спине и рукам.

– Остановитесь.

Наступившая вслед за этими словами тишина оглушила Дэйнара.

Что случилось? Голос был незнакомым. И это явно не дартхари. Но даже если бы это был он, как объяснить тот факт, что затихли даже птицы Арронтара?

Посреди полного молчания чьи-то негромкие шаги показались Дэйнару подобными грому и молниям. Юноша повернул голову и открыл глаза, но рассмотреть до сих пор ничего не мог – от удара камнем по затылку вокруг всё переливалось яркими звёздочками.

– Почему вы бьёте этого мальчика? – произнёс тот же голос. Он был спокойным и тихим, полным достоинства. Дэйнар понял сразу, что говоривший мужчина не привык бросать слова на ветер. Зато привык, чтобы к нему прислушивались.

Было ещё кое-что, и Дэйнар осознал это только после второй фразы незнакомца.

Его голос звенел от магии. Никогда раньше горбун не слышал ничего подобного. Колоссальное количество разнообразной силы переливалось, переплеталось в этом голосе, как нити в ткани.

– Кх-м… – откашлялся кто-то из оборотней. – Он горбун, господин.

Господин. Не зор. Вероятно, маг был человеком.

– Я вижу, – в голосе неизвестного мага Дэйнару послышался холод. – Я спросил, почему вы бьёте этого мальчика.

Оборотни молчали. Странно, но Дэйнар понимал – они почему-то боятся ответить на вопрос мага. Точнее, они боятся того, что этот маг может с ними сделать за подобный ответ.

– Всё ясно, – неизвестный вздохнул. – В Арронтаре ничего не меняется… Идите-ка отсюда, уважаемые зоры.

К удивлению Дэйна, все молча послушались. Но юноша удивился ещё больше, когда маг тихо, нараспев, сказал на древнем наречии оборотней:

– Улетайте в гнёзда, птицы Арронтара. Я обещаю, что позабочусь о вашем Хозяине.

И птицы, негромко прочирикав слова благодарности, действительно сорвались с мест и улетели в лес.

Как только вокруг никого не осталось, маг подошёл к Дэйнару и на мгновение коснулся прохладными пальцами ко лбу юноши. Пляшущие огоньки перед глазами, головокружение и боль в тех местах, куда попали камни, тут же исчезли, и он смог наконец разглядеть того, кто спас его от очередного сомнительного приключения.

Юноша никогда раньше не видел человеческих магов, кроме, конечно, лекарей, которые не были сильными чародеями, но в любом случае Дэйнар не сомневался – тот, кто стоял сейчас перед ним, человеком не являлся. Он был соткан из магии, он был самой магией, он казался ненастоящим, нереальным… Дэйнар не думал, что это возможно – чтобы в ком-то было так много силы. Хотелось зажмуриться, потому что подобное количество магии слепило глаза.

Дэйнар не сразу заметил, что выглядит его спаситель тоже очень необычно – он был высок и беловолос, как некоторые эльфы, но эльфом всё-таки не был. По длинному, узкому и красивому лицу было невозможно понять возраст мага, но Дэйнар почему-то не сомневался, что ему очень много лет.

Удивительнее всего были глаза. Ярко-голубые и светящиеся изнутри. Будто голубой огонь.

– Здравствуй, – сказал маг, легко улыбнувшись. – Как тебя зовут?

– Дэйнар, господин, – ответил горбун, не в силах даже наклонить голову в почтительном приветствии, так его заворожили глаза незнакомца.

– Мужественный… Тебе подходит это имя. А меня зовут Аравейн. И можно без господинов.

Дэйн, конечно, не был образованным оборотнем, но это имя он слышал. Все его слышали. Легендарный и великий маг, считавшийся бессмертным, близкий друг императора Интамара, объединившего земли Эрамира. Единственный маг, способный работать с абсолютно всеми Источниками силы.

Дэйнар почувствовал, что начинает глупо таращить глаза.

Между тем Аравейн подал ему узкую длинную ладонь и помог подняться с земли.

– Куда ты направлялся?

– К дому родителей, – ответил юноша настороженно. – Пару дней назад брата и сестру ранили аксалы, я хотел узнать, как их здоровье.

– Аксалов?

– Нет, конечно, – Дэйн удивлённо покосился на Аравейна. – Брата и сестры.

Лицо мага дрогнуло.

– Интересно… – прошептал он. – Очень интересно. Как зовут твоих брата и сестру?

– Рэйнар и Лирин.

– И ты за них… переживаешь?

«К чему он клонит?» – подумал недоумевающий Дэйнар, но тем не менее, ответил:

– Конечно, переживаю.

Ему кажется, или глаза у Аравейна действительно засветились сильнее?

– Пойдём, я провожу тебя к дому твоих родителей.

– Не стоит беспоко…

– Ещё как стоит. Тебе небезопасно находиться в деревне.

Юноша вздохнул и кивнул, признавая правоту мага. Ещё неизвестно, чем бы закончилась его сегодняшняя вылазка в деревню, если бы не Аравейн.

Дэйн думал, что к дому родителей они будут добираться в полном молчании, но новый знакомый удивил мальчика. Маг расспрашивал горбуна обо всём – где он живёт, чем питается, с какими Источниками может работать. Юноша отвечал правду, потому что не видел смысла врать. Да и не боялся он Аравейна.

В нём не было зла. Дэйнар чувствовал суть окружавших его людей и животных с самого детства, только не сразу понял, что именно он ощущает.

Возле дома Родэна и Мары юноша на миг остановился, пытаясь унять разбушевавшееся не на шутку сердце. Он волновался. Что, если отец и мать будут обвинять его в случившемся? Что, если Рэйни не выжил?

Дверь распахнулась, как только Дэйнар постучал. Стоящий на пороге слуга вздрогнул, увидев горбуна.

– Здравствуйте, – только и успел сказать юноша, шагнув в коридор, – могу я видеть…

– Дэйн!!

Подняв глаза, он увидел, как по лестнице, ведущей на второй этаж, сломя голову бежит сестра. Но у подножия Лирин перехватил отец.

– Стой, Лири.

– Папа! – закричала девочка, пытаясь вырвать руку из железных тисков Родэна. – Я должна…

– Увести, – кивнул оборотень появившейся служанке, передавая ей Лирин. – И не выпускайте, пока я не разрешу.

– Дэйн!! – девочка успела крикнуть ещё один раз прежде, чем её увели в другую комнату. И если бы Дэйнар не был занят в тот момент прокручиванием в голове будущего разговора с отцом, то он бы непременно заметил, сколько отчаяния было в голосе сестры.

Зато это заметил Аравейн, вошедший следом за юношей. Он проводил взглядом скрывшуюся в другой комнате девочку и нахмурился.

– Зачем ты пришёл? – холодно спросил Родэн, даже не подумав пригласить старшего сына пройти дальше в дом. На Аравейна он не обратил ни малейшего внимания, так как не отрывал взгляда от Дэйна.

– Я хотел узнать, как себя чувствует Рэйнар. Его сильно ранили, – тихо произнёс юноша, в который раз повторяя про себя: «Плохая идея – приходить сюда… Очень плохая».

Родэн сделал небольшой шаг вперёд, остановившись на расстоянии вытянутой руки от сына, и процедил:

– Уходи. Ты – наше проклятье. Нас перестали уважать друзья и соседи, когда ты родился. Ты приносишь одни проблемы и неприятности, Дэйнар. Если бы не ты, Рэйни и Лирин не пошли бы в Западный лес и не нарвались бы на аксалов. Если бы не ты, Рэйнар был бы жив!

Что-то надорвалось в тот момент в душе Дэйнара. Натянулось и лопнуло, заставив всё внутри задрожать.

Нет. Этого не может быть.

Нет!

Это просто сон, просто плохой сон… Сейчас он проснётся, и всё будет по-прежнему.

Но Родэн продолжал говорить:

– Ты это хотел услышать? Рэйнар не дожил даже до утра. Лирин всю ночь сидела с ним, держала за руку, до самой его смерти. И я не позволю тебе говорить с ней, Дэйнар. С этого момента ты – не сын мне и Маре. Мы отрекаемся от тебя. Да услышат меня боги.

Он стоял, не в силах пошевелиться или вымолвить слово. Отрекаются? Но… за что?

За то, что родился горбуном?

За то, что сбежал из деревни, лишь бы не досаждать своим видом другим оборотням?

За то, что спас Лирин от неминуемой смерти?

За то, что принёс раненого Рэйнара к дому, а не бросил умирать в лесу?

Дэйн сжал кулаки изо всех сил, стараясь справиться с эмоциями, и вдруг почувствовал лёгкое, успокаивающее прикосновение к плечам.

– Прошу прощения, что вмешиваюсь, уважаемый зор, – тихо произнёс Аравейн. – Но, насколько я знаю, оборотень, отрёкшийся от клана, может покинуть Арронтар без разрешения дартхари. Это так? Я не был здесь очень давно, возможно, правила изменились?

– Нет, – ответил Родэн немного удивлённо, – всё осталось по-прежнему. Но… простите… вы кто?

– Это совершенно неважно, – усмехнулся Аравейн, сжимая левое плечо Дэйнара. – Абсолютно не имеет значения. Вряд ли мы с вами когда-нибудь ещё увидимся. Прощайте.

Маг осторожно взял горбуна за руку.

– Пойдём, мальчик.

Уже на пороге Дэйнар не выдержал и всё-таки обернулся к отцу.

– На самом деле вы отреклись от меня давно. Наверное, когда впервые увидели и не смогли полюбить таким, какой я уродился. «Урод» и «уродился» похожие слова, да? И я тоже отрекаюсь от вас. И никогда не переступлю порог вашего дома. У меня нет больше родственников.

В последний раз окинув взглядом равнодушную фигуру отца, Дэйнар вышел на улицу – навстречу обжигающему солнцу и незнакомому беловолосому магу.

– Зря ты так, мальчик, – прищурился Аравейн, как только горбун подошёл к нему. – Вдруг передумаешь? Мало ли, что может случиться. Жизнь длинная.

Дэйн фыркнул.

– Даже если я передумаю, неужели вы полагаете, передумают они? Сомневаюсь.

Маг ничего не ответил, только легко улыбнулся.

– И не называйте меня, пожалуйста, мальчиком, – Дэйнар постарался скрыть, насколько сильно его задело это пренебрежительное обращение, но Аравейн всё понял и так.

– Прости. Дело не в тебе, мне абсолютно все мальчиками кажутся. Я слишком давно живу.

– Насколько давно? – горбун поднял на мага заинтересованные глаза.

«Любознательный. Это хорошо. И потенциал огромный. Форс будет в восторге…»

– Не считаю уже. А то начинаю расстраиваться.

Дэйн рассмеялся.

– Не расстраивайтесь. Вы отлично сохранились.

– Стараюсь, – усмехнулся Аравейн, но сразу же посерьёзнел. – Скажи, ты не хочешь уехать отсюда?

Юноше показалось, что маг бросил тяжёлый камень ему прямо в лоб. Какой странный вопрос… И что на него нужно ответить?

– Уехать? Куда?

– А тебе не всё ли равно, Дэйнар? Не думаю, что ты отлично разбираешься в картах Эрамира. Могу обещать – там живут нормальные люди, которые не будут презирать тебя. А ещё я найду тебе хорошего учителя. Ты ведь хочешь учиться магии?

– Учиться магии?.. – прошептал Дэйн, не веря своим ушам. Неужели сбудется его мечта – стать магом?.. Неужели в него перестанут кидать камни?! Неужели не будут провожать презрительными взглядами?..

– Именно. Учиться магии.

– А… почему не вы?.. Вы не можете меня учить?

С точки зрения Дэйнара, это был очень наглый вопрос, но Аравейн, кажется, не рассердился.

– Я тоже буду учить тебя. Но я не могу остаться на десять лет в том месте, куда мы поедем. Там живёт мой друг, он тоже прекрасный маг, а главное – специализируется именно на той магии, которой тебя нужно обучать.

– Э-э-э… – протянул Дэйн. – Я думал, что владею Светом и стихией Воздуха…

– Не только. Да и как ты можешь судить о том, чем владеешь, ты ведь в жизни ни одной книги по магии не прочёл.

– Одну прочёл, – возразил юноша, потупившись. – Детскую сказку, в которой рассказывалось, какие бывают маги.

– Ну так что? Ты согласен уехать со мной?

Дэйнар резко выдохнул.

А потом выпалил, зажмурившись, будто собирался броситься в ледяную воду:

– Да.

– По вашим законам я могу увезти тебя либо после разрешения дартхари, либо если ты отречёшься от клана. Что ты предпочитаешь?

Горбун не колебался ни секунды.

– Отречение.

В классическом варианте отречение должно было происходить на игрищах, в присутствии всего клана и дартхари. Но в ответ на это замечание Дэйнара беловолосый маг лишь презрительно фыркнул.

– Позёрство. Единственное, что тебе нужно – Сердце Арронтара.

– Э-э-э…

Аравейн закатил глаза.

– Вы называете его Древним Камнем.

У Дэйна подкашивались ноги, когда он вместе с магом вышел на Великую Поляну и направился к Камню, который Аравейн почему-то предпочитал называть именно Сердцем Арронтара и никак иначе.

Камень был большим, со взрослого оборотня ростом, и почти белым, с лёгким желтоватым оттенком. Когда Дэйн положил ладони на его поверхность, ему показалось, что она слегка нагрелась.

– Я, Дэйнар, сын Родэна и Мары из клана белых волков, с этого момента и навечно, отрекаюсь от родных и всей стаи. С этого момента я перестаю считать себя оборотнем и прошу… э-э-э… подтвердить моё решение.

На словах «подтвердить моё решение» Дэйнар немного замешкался. Вообще-то подтверждать должен дартхари, но здесь его вроде как нет… Однако этот факт, казалось, Аравейна совершенно не смущал.

Когда Древний Камень засветился мягким, чуть желтоватым светом, Дэйнар понял, почему магу не требовался дартхари. Видимо, его отречение подтвердил сам Арронтар.

Но, честно говоря, лучше бы это сделал дартхари. Юноша не хотел отрекаться от леса. Только от стаи.

– И что теперь?

– Теперь? А теперь беги в свою хижину, вещи собирай. Я пока коня хорошего подыщу. Ехать… довольно долго.

– А Чару можно будет взять?

– Чару? – Аравейн, казалось, очень удивился. – А это кто такая?

– Аксал.

Маг вздрогнул.

– Ты приручил аксала?!

– Я не приручал. Она мой друг. Самый лучший.

Несколько секунд Аравейн молчал.

А потом вдруг улыбнулся. И улыбка эта была такой радостной, что Дэйнар даже оглянулся, ища её причину. Однако вокруг, кроме него, никого больше не было.

– Отлично. Просто прекрасно, – только и сказал маг, продолжая улыбаться. Пожав плечами, юноша отправился собирать вещи.

Что значит эта улыбка, он спросит у Аравейна по дороге. Ведь она вроде бы будет длинной.

Ну и хорошо. Чем дальше от Арронтара – тем лучше.

Вот только… Почему кажется, будто он что-то забыл? Почему так странно сжимается сердце?

Наверное, потому что он наконец всё понял и смирился. Ему нет места здесь. Нет и никогда не будет. Во всём Арронтаре не найдётся ни одного оборотня, кто бы любил Дэйна.

Значит, пришло время попытать счастья где-то ещё.

И больше не вспоминать глаза сестры в момент, когда она швырнула тот, самый первый, камень в Ночь Первого Обращения.

И уж тем более не вспоминать, какими эти глаза были в день, когда она родилась и, улыбаясь, тянула к Дэйнару маленькие ручки.

Они уехали вечером, ещё до заката.

Вещей у юного горбуна было немного. Основное место занимала Чара, которую он усадил в кусок плотной ткани, обёрнутой вокруг тела на манер сумки. Аксал ворчала, но всё понимала и терпела любые издевательства над собой.

Уезжали они через западные ворота. Дэйнар удивился, но ничего не сказал Аравейну. Пусть будет Снежная пустыня. В конце концов, столько песен Арронтара посвящено именно ей, так почему бы и нет?