Текст книги "Тьма императора. Часть вторая"

Автор книги: Анна Шнайдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ПОСЛЕ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Большой чёрный ворон парил в потоках ледяного ветра. Плавно взмахивая крыльями, он летел в сторону императорского дворца, рассекая воздух и осматривая окружающее пространство зорким взглядом тёмных глаз.

Птица не успела даже вскрикнуть, за мгновение снесённая стеной ослепительного огня. Пламя ударило вертикально вверх, в небо, образуя прямоугольную клетку, а затем понеслось в центр, выжигая всё – дома, деревья, животных и людей. Наткнулось на полупрозрачный купол щита, созданного будто бы из воздуха, заревело сильнее – и начало стремительно уничтожать этот купол. С каждой секундой он иссякал, становясь тоньше, и в конце концов, торжествующе вспыхнув, пламя ринулось дальше, сжигая то, что находилось в центре огненной клетки. Несколько мгновений побесновалось, подняв с земли тонны чёрного раскалённого пепла, и опало – словно и не пламя это было вовсе, а вода, ушедшая теперь под землю.

Остался только пепел.

Угольно-чёрный, обжигающе горячий – будто след от огромного сгоревшего костра на месте четырёх домов в центре Старой Грааги. Он оседал мучительно медленно, не давая ни на шаг приблизиться к тому, что сияло там, впереди, в самом сердце пепла.

Ослепительная яркость абсолютного энергетического щита была обманчива – казалось, что в этом сиянии нет места смерти, но смерть там всё же была.

Вано Вагариус, ощущая нестерпимую боль в груди, отвернулся и посмотрел на стоящего рядом охранника.

– Юст, что с докладом Дайду и его величеству?

– Я всё сделал, как вы просили, – сказал мужчина. Голос его слегка дрожал. – Передал сигнал немедленной тревоги всем постам, императору в том числе.

– Хорошо, – кивнул Вано. Что ж, теперь оставалось только ждать.

Вагариус вновь посмотрел вперёд, на оседающий пепел. Контурный щит светился не менее ярко, чем раньше, обжигая своим свечением глаза Вано.

– Софи, – прошептал он почти неслышно. – Бедная моя девочка.

***

Услышав, что возле Императорского музея открылась портальная ловушка, император, попросив Анну остаться с Александром, сразу шагнул в камин и начал строить пространственный лифт к крыльцу музея. Двадцать секунд на построение лифта, вписанная константа перемещения… и стены лифта осыпались. Перенос был заблокирован.

Арен, выругавшись, попробовал другие координаты, чуть подальше от здания музея. То же самое. Тот, кто готовил ловушку для Агаты, хорошо всё продумал, понимая – если император успеет перенестись, успеет и спасти дочь.

Но Арен не успевал.

Он пробовал координаты всё дальше и дальше от музея, теряя драгоценное время, и к моменту, когда император наконец смог вписать константу и стены лифта засветились, перенося его в город, прошло уже почти две минуты.

Переместиться получилось только в конец улицы – за десять домов от музея, – и Арен, дождавшись, пока стены лифта истаяли, со всех ног побежал вперёд, туда, где пульсировала тёмная энергия Геенны. Он не обращал внимания на людей, застывших посреди улицы с открытыми ртами и глазами, полными ужаса – он просто бежал. Так быстро, как мог. Браслет связи на запястье вибрировал, но отвечать или смотреть на экран Арену было некогда.

Император видел, что огонь портальной ловушки удерживается на месте щитом родовой магии Вано, но не иссякает. Значит, пламя ещё не достигло цели, не нашло носителя портального ключа и не сожгло его.

И только Арен подумал это – как огонь исчез, будто и не было ничего, оставив после себя чёрную дыру из горького пепла.

– Ваше величество! – крикнул Вагариус, наконец заметив несущегося сломя голову с другого конца улицы императора. Арен не остановился – пробежал мимо Вано, нырнул в пепел и едва не споткнулся, вдруг осознав, что именно находится перед ним.

Император ощущал дочь родовой магией, он понимал, что она должна быть жива, и бежал сейчас к ней. И там, впереди, действительно была Агата, живая и невредимая – только не отзывалась ментально, словно находилась в глубоком обмороке. И тело её светилось…

Арен моргнул, вздохнув впервые с того момента, как вбежал в сожжённую портальной ловушкой зону. Пепел вошёл в лёгкие, и император закашлялся – родовая магия защищала его от жара, но не от пепла. Быстро поставил воздушную преграду и пошёл дальше, сжав зубы.

Он прекрасно знал, как выглядит кокон абсолютного энергетического щита, хоть и не видел его ни разу до этого момента.

И прекрасно чувствовал, чей именно контур оплетает тело дочери.

София…

Арен опустился на колени рядом с Агатой, ощущая, как режет глаза. Их словно ножом кололо, а в груди вместо сердца бился комок боли.

София…

Сквозь сияние энергетического контура император видел бледное лицо дочери – Агата была обнажённой, но пепел на её тело не ложился – долетая до щита, сворачивал в сторону, не трогая светящуюся паутину.

София…

Хотелось завыть, как дикому зверю.

Арен протянул руку к щеке дочери и коснулся кончиками пальцев того, что осталось от его маленькой аньян. Горячий, но не обжигающий, чистый свет… который, скорее всего, иссякнет через пару секунд.

Абсолютный энергетический щит должен исчезнуть, как только исчезнет опасность.

Арен нахмурился, не понимая…

Но она уже исчезла. В тот самый миг, как иссякла портальная ловушка – пепел Агате был уже не страшен.

Однако щит продолжал светиться.

***

После того как император вошёл в пепел, прошла ещё минута – и возле здания музея наконец стали загораться пространственные лифты. Из самого первого вышел бледный и злой как тысяча демонов Гектор Дайд.

– Где его величество? – буркнул он, подходя к Вагариусу. Вано кивнул на то, что осталось на месте ловушки.

– Ясно. – Морщины на лбу главного дознавателя чуть разгладились. – Он не отвечает по браслету, я уже думал, что… – Гектор осёкся, вглядываясь в оседающий пепел. – Это…

– Да, – сказал Вано, потирая грудь. – Абсолютный энергетический щит. Моя София…

– Демоны! – выругался Дайд, глядя на эти движения, и, оборачиваясь к своим подоспевшим сотрудникам, заорал: – ВРАЧЕЙ СЮДА, БЫСТРО!!!

Бригада скорой помощи из Императорского госпиталя вышла из пространственного лифта ещё секунд через тридцать, и Гектор, усадив побледневшего безопасника на землю, передал его докторам, а сам поспешил к зданию музея, изумлённо оглядываясь на то, что осталось от травы и деревьев возле близлежащих зданий. Растения словно тоже тронуло огнём портальной ловушки, хотя на самом деле это был вовсе не огонь, а родовая магия императрицы.

Она сама обнаружилась лежащей на скамейке возле входа в музей. Рядом стоял мрачный охранник. Увидев Гектора, он вытянулся по стойке «смирно» и доложил:

– Её величество в обмороке, айл Дайд.

– Сюда тоже нужен врач, – пробормотал дознаватель. – И возможно, не один… Ещё пострадавшие из выживших имеются?

– Нет. В основном все находились в здании музея, вход был перекрыт по приказу Вагариуса, как только… это началось. На улице было человек десять, они тоже сейчас внутри.

– Отлично. Пока не выпускать, – кивнул Гектор. Вернулся к площадке для пространственных лифтов, нашёл ещё одну бригаду врачей, послал их к императрице, распределил работу для собственных сотрудников, а после, убедившись, что пепел достаточно остыл, пошёл к его величеству.

***

Шло время, но сияние абсолютного энергетического щита не иссякало.

И Агата в себя тоже не приходила.

Арен не понимал, что всё это значит. Он пытался позвать дочь ментально, но она молчала, а слишком сильно давить на сознание император боялся.

Исследование щита ничего не дало. Он был таким, как на изображениях – кокон из энергетического контура, сияющий и плотный. Но почему-то не исчезал.

– Ваше величество…

Арен обернулся – к нему сквозь пепел шёл Гектор Дайд, и эмоции его так сильно горчили, что император немедленно поставил эмпатический щит.

– Доложи обстановку, – сказал Арен хрипло.

– Императрица в обмороке, у Вагариуса сердечный приступ и магическое перенапряжение, – отчеканил дознаватель, хмуро глядя на Агату. – Прочее число… пострадавших уточняется. Я отправил своих осматривать территорию и опрашивать свидетелей. Ваше величество… – Гектор вновь посмотрел на императора. – Я думаю, вам с её высочеством, императрицей и Вано надо в госпиталь.

– Да, Викторию и Вано можно отправить пространственным лифтом. Как… – Арен запнулся – дышать было демонски трудно, а говорить – ещё труднее. – Как Вано?

– Жив, – буркнул Дайд. – Больше ничего хорошего я не могу сказать.

Император кивнул, понимая, что эмпатический щит сегодня точно лучше не снимать – иначе эмоции окружающих, особенно Вагариуса, могут начисто снести ему разум. А Арен и так с трудом держался.

– Как думаешь, почему он не иссякает? – спросил он, вновь глядя на дочь в сиянии контурного щита.

– Я не знаю, ваше величество, – ответил Гектор, и в голосе его была печаль. – Я впервые вижу подобное. Могу лишь предположить…

– Предполагай.

– Посмотрите на руки, – продолжил Дайд после секундной заминки. – Руки её высочества. Видите? Пальцами она цепляется за контур. Вероятно, именно это не позволяет щиту исчезнуть.

Арен опустил взгляд – и понял, что Гектор, скорее всего, прав. И как он сразу не заметил? Агата с силой сжимала кулаки, держась за паутину контура так, словно на её месте были руки Софии.

София…

Император, вновь ощутив, что не способен дышать, на секунду закрыл глаза, пытаясь справиться с собственными чувствами.

– Её высочеству нужно в госпиталь, – продолжал между тем Гектор задумчиво. – Но как её туда доставить? Выдержит ли контурный щит транспортировку…

«Контурный».

Арен распахнул глаза, неожиданно почувствовав, что вновь может дышать. Кольнуло надеждой – глупой, хрупкой, почти не осуществимой…

– Гектор, вызови сюда Эн Арманиус, – прохрипел император с трудом. – И поскорее.

Эн Арманиус в настоящий момент была единственным в Альганне специалистом по восстановлению сломанных энергетических контуров. В случае с абсолютным энергетическим щитом о восстановлении речь не шла, но… надо же было с чего-то начать?

Эн вышла из пространственного лифта в сопровождении главного врача Императорского госпиталя Брайона Валлиуса через пару минут после того, как Арен приказал Гектору вызвать её. Дознаватель проводил их с главврачом к месту, где находились император с Агатой, и сам остался здесь же, глядя на то, как Эн садится рядом с наследницей и задумчиво изучает рисунок контурного щита. Потом она и вовсе достала из сумки перчатки из драконьей кожи, надела их и начала осторожно щупать контур. Без перчаток дотрагиваться до него, не рискуя получить ожог, могли только члены семьи Альго.

– С наследницей всё в порядке, – сказала она спустя минуту, поглядев сначала на Валлиуса, а затем на Арена. – По крайней мере в настоящий момент. Что же касается щита… Он не исчезает, потому что её высочество держит контур и питает его своей жизненной силой. Как только отпустит – щит иссякнет.

Императору показалось, или дочь сильнее сжала кулаки?

– Она сможет держать контур подобным образом примерно трое суток, – продолжала Эн. Голос её был типичным голосом врача – спокойным и бесстрастным. – Если хотите, я могу сделать так, что её высочество отпустит контур прямо сейчас. Ну или вы можете ментально сами попросить её об этом. Я думаю, она вас услышит.

Арена затошнило. Попросить Агату отпустить Софию? Чтобы она потом всю жизнь считала себя виноватой в её смерти?!

– Эн, – произнёс он сипло, – ты считаешь, здесь ничего нельзя сделать?

Она чуть нахмурилась, поглядев на императора с удивлением.

– Такого не бывает, – сказала Эн резко. – Всегда можно что-нибудь сделать. Я только не гарантирую результат.

– Я понимаю. Сделай, если можешь, Эн. Я прошу.

Наверное, она в этот момент была поражена – Арен видел по глазам, но эмоций не ощущал, закрытый эмпатическим щитом.

– Тогда аккуратно выносите её высочество к площадке для лифтов, – произнесла Эн, поднимаясь. – И переноситесь в госпиталь.

– А можно переноситься? – уточнил Арен. – Контур не…

– Нет. Контур не исчезнет, пока его не отпустит Агата, ваше величество. Сознательно не отпустит. Пространственные лифты на это никак повлиять не могут.

– Хорошо. – Император повернулся к Дайду. – Гектор, я ухожу. Прошу тебя взять всё под контроль и доложить о результатах вечером либо по мере необходимости. Вано и её величество?..

– Они уже в госпитале, – отозвался дознаватель, а Валлиус добавил:

– С обоими всё в порядке. Ваша жена пришла в себя, с ней работают психотерапевты.

– Ваше величество… – Вновь заговорил Гектор. – Что делать с… родственниками Софии Тали?

– Пока ничего не сообщать. Позже, – ответил император, наклоняясь над Агатой.

Брать её на руки было страшно. Арена даже холодный пот прошиб – он опасался, что-нибудь случится либо с дочерью, либо с контуром Софии.

София… неужели он больше никогда её не увидит?

Император осторожно подхватил Агату на руки и медленно, боясь дышать, поднял с превращённой в пепел земли. Всё осталось, как и прежде – дочь не двигалась, и контур облеплял её тело, словно вторая кожа.

– Идёмте к лифтам, – сказала Эн, и в её голосе Арену почудилось сочувствие. – Я сама перенесу вас с Агатой.

– Спасибо, – проговорил император, прижимая к себе дочь.

– Пока не за что, – вздохнула Эн.

Обычно по выходным в госпитале было чуть спокойнее, чем в будни, но не в эту субботу. По сигналу тревоги, включённому по приказу Вагариуса, были мобилизованы все службы, в том числе и Императорский госпиталь. Заведующие отделений, которые в обычном режиме по выходным на работе отсутствовали, были вынуждены в срочном порядке явиться в госпиталь, и теперь толпились возле зала для переносов, ожидая главного врача. Прошло ещё слишком мало времени для того, чтобы слухи разошлись в полном объёме, поэтому большинство сотрудников оказались не в курсе произошедшего и ждали дальнейших указаний.

Император с Агатой на руках, Эн и Валлиус вышли из двух лифтов одновременно. Главврач, оглядев застывших в изумлении сотрудников – не каждый день видишь императора, ещё и с такой странной ношей, – скомандовал:

– Заведующий реанимационным отделением идёт с нами. Остальные пока могут расходиться по своим рабочим местам. Домой никто не уходит.

Вперёд вышел высокий мужчина с густыми чёрными волосами и направился следом за императором, Эн и Валлиусом, которые уже следовали к лифтам.

– Алекс, в какую палату? – спросила Эн, не оборачиваясь.

– Четыреста пять.

Арен этого почти не слышал – он нёс Агату как можно осторожнее, стараясь не забывать про эмпатический щит. Ощущать сейчас чужие эмоции он совершенно не хотел – своих было слишком много.

Контур, коконом окружавший его дочь, не мерцал и не пульсировал – просто светился, и так же ярко, как и прежде, когда Агата лежала на земле среди пепла. И императору казалось, что он несёт на руках не только дочь, но и Софию тоже.

Милая маленькая София. Неужели больше никогда?..

– Сюда, – сказала Эн, распахивая перед Ареном створки белой больничной двери.

Палата, в которую вошёл император, была очень просторной, с удобной и почти двуспальной койкой, широкой тумбочкой, столом у окна, парой стульев и даже шкафом для одежды – но Арен этого и не заметил. Он аккуратно, не дыша, положил Агату поверх белоснежного покрывала и с тревогой вгляделся в лицо дочери – бледное и по-прежнему безучастное. Она словно спала, но это точно был не сон – иначе Арен уже дозвался бы её.

– Около получаса назад возле Императорского музея была активирована портальная ловушка, – заговорил главврач. – Её высочество осталась невредима благодаря тому, что… – Он на секунду запнулся, будто эта мысль его удивляла. – …что её аньян стала контурным щитом.

– Аньян? – А вот в голосе реаниматолога было не то, что удивление, а настоящий шок.

– Аньян, – вмешалась Эн. – Но давайте не будем терять время. Алекс, вы не могли бы распорядиться, чтобы мне принесли необходимую аппаратуру? Мне нужен «колпак» и…

– Стоп-стоп, – перебил её заведующий отделением, – вы что собираетесь делать? Я не очень понимаю. Я не против обеспечить вас оборудованием, но хотел бы знать, что вы планируете предпринять. Я ведь отвечаю за то, что происходит в моём отделении.

– Я пока не знаю, что собираюсь делать, – ответила Эн спокойно. – Это невозможно решить за десять минут. Надо подумать.

– Я прошу прощения, но, на мой взгляд, здесь всё ясно. Три варианта – либо катализировать сознание медикаментозно, либо физически, либо ментально, заставив девочку отпустить контур. И чем скорее она его отпустит, тем лучше.

– Замолчите.

В палате повисла тишина. Арен напряжённо смотрел на дочь, теперь уверенный в том, что ему не показалось, и Агата действительно сильнее сжала кулаки.

А ещё в уголках глаз он заметил слёзы.

«Агата, – позвал император мысленно. – Агата, радость моя, ты слышишь?»

В голове зазвенело от истошного крика.

«НЕТ!»

И вновь тишина.

Арен с трудом сделал вдох – в груди болело так, словно у него самого был сердечный приступ, – и холодно сказал:

– Во-первых, я прошу вас всех контролировать то, что вы говорите при моей дочери. Она слышит и переживает. Во-вторых – я не желаю слышать ни слова о том, что она должна отпустить контур.

– Ваше величество… – начал реаниматолог тоном человека, который собирается уговаривать, но его перебила Эн.

– Агата! – произнесла она громко, делая шаг к койке, и остановилась у императора за спиной. – Меня зовут Эн, три года назад я вылечила твоего дядю Арчибальда. Не волнуйся, я постараюсь сделать всё, чтобы вернуть твою аньян. – Девушка запнулась, задержав дыхание, а потом ответила: – Да, я обещаю.

Значит, Агата говорила с ней ментально? Арен не успел спросить – Эн прояснила всё сама.

– Но больше не обращайся ко мне мысленно, иначе быстро устанешь. И расслабь немного руки. Не бойся, контур от этого не исчезнет, наоборот, тебе станет легче его держать.

Кулаки дочери после этих слов действительно чуть разжались.

– Алекс, давайте выйдем, я всё вам объясню, – продолжала Эн. – Брайон, и вам тоже. Ваше величество… вы пока можете побыть здесь, я потом ещё раз отдельно вам всё расскажу.

В другой день Арен улыбнулся бы этому «вы пока можете» по отношению к императору. Но не сегодня. Он вообще был не уверен в том, что теперь когда-нибудь сможет улыбаться.

Арен кивнул, и трое врачей тихо вышли в коридор. Они разговаривали минут пять, и их было почти не слышно – только заведующий реанимационным отделением один раз возмущённо воскликнул «Эн!», но потом всё вновь стихло.

Император сел на койку рядом с Агатой и погладил дочь по руке, задевая и энергетический щит Софии. Чистое и тёплое сияние… Неудивительно, что она смогла превратиться в подобное. Она ведь была чистейшим созданием…

«Нет, – подумал Арен, снова начиная задыхаться, – никаких «была». София есть. Она ещё не исчезла».

Тихо открылась дверь, и в палату вошла Эн. Приблизилась к койке и, встав рядом, негромко сказала:

– Ваше величество, я могу… объяснить, что собираюсь сделать?

– Да, конечно, – глухо ответил Арен, не подняв головы – он продолжал смотреть на дочь. – Рассказывай.

– Есть такой врачебный постулат – мага нельзя считать мёртвым, пока у него светится контур. Этот постулат позволяет мне… скажем так – совершать некоторые манипуляции, поскольку пока человек жив, врач обязан его лечить. И сейчас мы по сути не можем отказать в лечении. Неважно, по какой причине контур светится и откуда берётся жизненная сила. Именно это я и сказала Алексу. Но так как случай беспрецедентный, завтра мне придётся выступить на врачебном консилиуме, изложить аргументы и продемонстрировать план лечения. Которого у меня, правда, пока нет. Но я думаю, будет. А сейчас я собираюсь подсоединить вашу дочь к силовым накопителям, чтобы она не тратила жизненную энергию на поддержание контура, поставить «колпак», чтобы можно было следить за её физическим состоянием, ну и… да, составлять план. Так что вы, в принципе, можете идти. Я теперь буду с Агатой. Там, кстати, перед палатой уже куча охраны, Гектор прислал. Поэтому можете не волноваться.

Император наклонился и, коснувшись ладони дочери – а заодно и контура Софии – губами, поднялся с койки.

– Я зайду позже. Если будет необходимость, связывайся со мной по браслету.

Эн кивнула и, мгновение помешкав, неуверенно спросила:

– Напомните, пожалуйста… как её звали? Вы называли имя, когда говорили с Гектором, но я забыла. Простите.

– София, – ответил император, не понимая, какое отношение это имеет к лечению. – Её зовут София.

– София… – повторила Эн, глядя на сияющий кокон, в котором находилась Агата. – Спасибо, ваше величество.

Возле палаты действительно стояли четверо безопасников, вытянувшихся по струнке, как только Арен вышел в коридор.

Теперь первым делом нужно было навестить Викторию и Вано, но где они сейчас, император не имел понятия.

– Вы знаете, где Вагариус и моя жена? – поинтересовался Арен у старшего из охранников.

– В терапии, ваше величество, – ответил мужчина. – Густав вас проводит.

– Есть, – услужливо кивнул молодой парень, но император остановил его, покачав головой.

– Не надо. Оставайтесь на посту. Я перенесусь туда. Какой этаж?

– Второй, ваше величество.

Через полминуты Арен вышел из лифта посреди коридора в терапевтическом отделении. Именно здесь работала Эн, но поместить сюда Агату сейчас не могли – всех, кто находился без сознания, отправляли в реанимацию.

Проходящие мимо императора врачи и медсёстры здоровались и кланялись, глядя на него кто сочувственно, кто с любопытством, но были и испуганные взгляды. Причём чаще всего эти взгляды принадлежали врачам-аристократам.

– В какой палате лежит моя жена? – спросил Арен у невысокого коренастого мужчины в белом халате. Только когда тот ответил, император подумал, что главный врач наверняка должен был написать ему на браслет связи и, покосившись на экран, действительно увидел отчёт от Валлиуса. Совсем голова не работает… хотя это не удивительно.

Вагариус и Виктория находились в соседних палатах, и Арен, помешкав, зашёл сначала туда, где лежал безопасник. Неизвестно, сколько продлится разговор с женой – если она, конечно, способна разговаривать, – а вот встреча с Вано долгой точно не будет.

Хмурый и недовольный Вагариус обнаружился у окна больничной палаты. Он пил морс из большой белой чашки и был почти полностью одет – только китель висел на спинке стоящего рядом стула.

– Ваше величество, – сказал Вано, сразу поставив чашку на подоконник, – я хотел бы узнать…

– Энергетический контур Софии так и не исчез, – перебил его император. В груди вновь всё сжалось, но Арен не обратил на это внимания. Некогда. – Я перенёс Агату сюда, она сейчас в реанимации. Моя дочь держит твою внучку, Вано.

Безопасник смотрел на него широко открытыми глазами, в которых на самом дне императору чудилась надежда.

А ещё эти глаза были такими же серыми, как…

– Сейчас ими обеими занимается Эн Арманиус, – продолжил Арен с трудом. – Я не знаю, что она собирается делать. И она пока не знает. Но она обещала и мне, и моей дочери, что постарается вернуть Софию.

Вагариус сглотнул.

– Ваше величество…

– Не надо, Вано, – оборвал его император. – Не говори ничего. Я не собираюсь тебя обнадёживать – абсолютный энергетический щит считается невозвратным заклинанием.

– Магов со сломанным контуром раньше тоже считали безнадёжно больными. Но Эн ведь нашла решение, вылечила вашего брата… – сказал Вагариус негромко – он, как и Арен, цеплялся за соломинку.

– Вано, – вновь прервал безопасника император, – что говорят врачи? Тебе можно уйти из госпиталя или лучше оставаться здесь?

– Мне нужно уйти из госпиталя. – Вагариус упрямо поджал губы. – Неважно, что они говорят.

– Важно. Я не хочу потерять тебя. Мне нужна твоя помощь, Вано. Что они говорят?

Глaва Комитета безопасности чуть слышно вздохнул.

– Говорят, что лучше подождать хотя бы до вечера. Но кто-то ведь должен сообщить матери Софии.

– Да. – Император на пару мгновений задумался. – Тогда иди сейчас к ней. Приведёшь сюда, всё расскажешь, можете поговорить с Эн. Когда я освобожусь, тоже пообщаюсь с мамой Софии. А затем ты будешь лежать в госпитале как минимум до завтра.

Вагариус поморщился, но кивнул.

– Да, ваше величество. А… насколько всё я могу рассказывать? Кем работала София – могу?

– Можешь. Пока в сохранении этой тайны нет никакого смысла. А потом разберёмся.

Идти к Виктории не хотелось до тошноты несмотря на эмпатический щит. Для полноты счастья Арену только истерики её и не хватало.

Морщась от предчувствия очередного скандала, император изучил отчёт Валлиуса о состоянии Виктории. Физически она была в порядке, а вот эмоционально…

Однако поговорить с женой было нужно, поэтому Арен, на всякий случай ещё немного укрепив щит, открыл дверь в палату, где лежала Виктория, и шагнул внутрь.

Она сидела за столом у окна и смотрела на улицу. Как и Вагариус, Виктория так и не переоделась. Услышав шаги, она немедленно вскочила с места и посмотрела на императора широко распахнутыми заплаканными глазами.

– Арен…

– С Агатой всё в порядке, – сказал он быстро. – Я знаю, тебе сообщили, но на всякий случай повторяю ещё раз. Она осталась цела и невредима благодаря Софии.

Виктория моргнула – глаза её постепенно заполнялись слезами, – открыла рот, но так ничего и не произнесла, громко разрыдавшись и оседая на стул.

Тошнота усилилась, но Арен уже не обращал на неё внимания – подошёл к жене, наклонился и обнял, вновь поставив на ноги.

– Вик, не плачь, – произнёс он безжизненным голосом. – Всё хорошо. Агата жива и здорова. Не надо плакать.

– Я не могу-у-у, – провыла Виктория ему в грудь. – Я всё время вспоминаю этот огонь…

– Он был на крови Аарона, – перебил её император, желая чем-то отвлечь. – Я ощутил, пока бежал по улице к портальной ловушке. Не смог перенестись к зданию музея.

Она затихла, сжав ладони на его плечах.

– Кровь Аарона? – переспросила Виктория с ужасом. – Но…

– Он мёртв, да. Значит, оставил кому-то… запасы. Что лишний раз доказывает – Гектор не всех арестовал. Впрочем, мы в этом и не сомневаемся. Вик, – Арен отстранился и заглянул жене в глаза, – я очень прошу. Не отказывайся от помощи психотерапевта. Она тебе сейчас необходима.

По правде говоря, раньше она тоже была необходима, но все восемь лет Виктория категорически отказывалась от подобных предложений, ещё и обижалась на него. Арен ожидал, что и сейчас она тоже будет сопротивляться и кричать, но жена просто кивнула.

– Да. Я… мне это очень нужно, да.

Удивляться император сегодня был не способен, поэтому лишь вздохнул с облегчением.

– Я могу навестить Агату? – продолжила Виктория с робостью. – Я хотела, но меня не пустили, попросили остаться в палате до твоих указаний. И во дворец ей уже можно или пока нет?

Навещать дочь жене было категорически нельзя – про то, что контур Софии так и не исчез, император рассказывать не собирался. Виктория наверняка начнёт возмущаться, что Агату нужно немедленно заставить отпустить контур, не подумав о том, каково придется после этого их девочке. Арен опасался – если он услышит подобное, может сорваться и сжечь что-нибудь.

– Нельзя. Ни во дворец, ни навестить. Прости, Вик. Зато во дворец можно тебе. Я сейчас распоряжусь, чтобы тебя туда перенесли. С Алексом осталась Анна, присоединяйся к ней. Одна не сиди ни в коем случае. Поняла?

– Да, – вздохнула Виктория. – Но, Арен… с Агатой действительно всё в порядке?

– Действительно.

– Почему её тогда нельзя навестить?

Правдоподобный ответ никак не придумывался, поэтому император просто сказал:

– Нельзя, Вик. Я всё объясню позже. Главное ты знаешь – Агата жива и здорова, с ней ничего не случится.

Глаза Виктории вновь начали стремительно наполняться слезами. Она опустила голову и пробормотала:

– Да, Арен.

Надо бы спросить, в чём опять дело, но императору хотелось поскорее уйти.

– Я поговорю с врачами о твоей дальнейшей терапии, а потом тебя перенесут во дворец. До вечера. И пожалуйста, пообедай.

– Ты тоже, – произнесла она негромко, так и не подняв головы, и Арен, поцеловав жене руку, покинул палату.