Текст книги "Душа(СИ)"

Автор книги: Анна Шалункова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

"Не так плохо", – подумал Аяо и вошел в класс.

– Сенсей, я здесь, – сказал он с порога и замер.

– Ты опоздал, Ацумори, – ответил учитель математики. – Выйди и закрой за собой дверь.

Все смотрели на него и не знали, что и сказать.

Аяо судорожно дернул головой (у него случались порой такие рефлекторные движения), затем развернулся и покинул класс.

Придется ждать окончания урока.

Аяо был в предвкушении. Он представлял, что скажет Куми и как он позже распорядится этой властью над ее телом и душой. Аяо обязан быть добрым; ведь он – двадцать седьмой японский мученик.

Прозвучал звонок.

Учитель вышел из класса, неодобрительно посмотрел на Аяо и произнес:

– Ты и так уже двоечник, а теперь... чем от тебя воняет?

– Духами, сенсей. Теперь со мной можно иметь дело. Я благоухаю.

– Господи, – поморщился учитель и зашагал прочь.

Вышел Кога.

Он показал Аяо большой палец и шепнул:

– У тебя крышу совсем сорвало.

Аяо проводил его взглядом.

Во время перемены Куми попыталась улизнуть, но Аяо поймал ее в коридоре за руку и сказал:

– Теперь я не воняю.

– Вот и молодец! – огрызнулась она.

– Сходишь со мной на крышу? Нам надо обсудить важные дела.

– Зачем? – простонала она и попыталась освободить руку.

Аяо держал крепко.

Под взглядом его пустых бессмысленных глаз Куми сдалась.

– Ну хорошо, хорошо!

Они поднялись на крышу. Та была заполнена – перемена, как-никак. Аяо отвел Куми подальше и встал напротив нее.

– Ну? – буркнула она, скрестив руки на груди. – Говори уже, чего хотел.

– Я знаю о доме с красной крышей, – сказал Аяо.

Кровь отлила от лица Куми.

– И я настоятельно советую тебе туда больше не ходить, – продолжил он.

– Ты о чем, придурок? – прошипела Куми.

– Не притворяйся. Ты знаешь, о чем я говорю. И я продолжаю настаивать. Не ходи туда больше. Это ради твоего же психологического здоровья и сохранения полезной микрофлоры в твоем организме. Не ходи, а то я...

– А то что? – с вызовом спросила она, поняв, что отпираться бессмысленно.

– Я убью его, – сказал Аяо.

– Боже мой! – восликнула Куми. – Ты бредишь.

Она оттолкнула его и вернулась в класс.

Учебный день закончился без особых происшествий. После школы Аяо проследил за ней. Она вернулась домой. Не была в красном доме – это хорошо. Это развитие. Аяо некоторое время дежурил возле ее дома. Куми, видно, почувствовала это, поскольку вскоре из дома вышел здоровенный лоб – скорее всего, брат Куми. Он прошелся вокруг дома, заглянул в мусорку и вскоре вернулся обратно.

Аяо в это время прятался в кустах и думал о вечном.

"Брат – это опасно, – решил он. – Я должен опасаться этого человека. Он может мне причинить физический вред. Необходимо как-то нейтрализовать его".

Аяо вернулся домой поздно. Дом был уже заперт на ключ.

Аяо не знал, как ему поступить.

Он стоял в холодной темноте, его штанины снова были испачканы в грязи – Аяо всегда ходил неаккуратно, порой не замечая луж – и думал, как бы ему попасть в дом.

Он позвонил сестре, но та не отвечала. Тогда Аяо начал ходить вокруг дома, стуча в окна. Наконец окно его комнаты поднялось, и оттуда высунулось сонное личико Мейды.

– Ацумори-сама? – поразилась она и потерла глаза кулачками. – Вы чего?

– Помоги мне залезть, – сказал Аяо.

Она помогла ему вскарабкаться в окно. Пачками ботинками подоконник, Аяо влез в комнату и осмотрелся. Мейда стояла рядом. Аяо снял форму и сложил ее на спинке стула. Портфель он отдал Мейда, и та положила его под столом.

– Ох, Ацумори-сама... – вздохнула она. – Вы совсем себя загоняли.

– Действительно, день был сложным. Как тебе моя новая прическа?

– Ужасно, – хихикнула она.

– Тем не менее, она сработала, – ответил Аяо.

Он посмотрел в зеркало на отъезжающей дверце шкафа. Было темно, и он ничего не увидел. Ну и ладно.

– Ты подумала над своим характером? – спросил он у Мейды.

– Я думала, думала... Весь день думала. Я даже сходила в Вакдональдс, и там съела мороженое. Но ничего на ум не идет, – сказала девочка.

– Ничего. Осознание приходит позже, – ответил Аяо.

– Хорошо бы...

Аяо погладил ее по голове. Мейда довольно заурчала.

Раздевшись, Аяо в трусах и майке рухнул на постель и вскоре заснул. Ему снились большие латунные самолеты, бомбардирующие Корею. Мейда в это время проскользнула рядом и улеглась под его рукой. Аяо заметил это, но в его засыпающем сознании это отразилось яростными пожарами, что сжигали Корею, обращали ее в прах. Мейда была теплой.

"Завтра я найду способ нейтрализовать этого брата", – остатками сознания подумал Аяо и окончательно заснул.

4.

Аяо проснулся.

Он всегда вставал в определенное время, когда бы ни заснул. Его мозг работал как отлаженный механизм. Бац! – раздался звук в голове, и он открыл глаза.

"Вчера: Куми, брат, Корея", – припомнил Аяо. Вчера была хороший, плодотворный день. Время закрепить успех.

Шторы были задернуты. В комнате стоял полумрак, но Аяо знал, что сейчас утро. Он даже знал, сколько сейчас по Гринвичу. Аяо откинул одеяло и привстал с постели.

– Я проснулся, – произнес он.

Мейды сидела перед компьютером и болтала ногами с полуспущенными полосатыми носочками. Обернувшись, она радостно сказала:

– Ацумори-сама! А я про характеры читаю.

– Это хорошо, – отстраненно произнес Аяо. Он провел рукой по лицу, избавляясь от остатков сна. – Что ты узнала?

– Характеры... они разные, – задумалась Мейда. – Я про сложные читаю. Я помню, что вы мне сказали: сложные характеры – это хорошо.

– Да.

– Тут пишут: сложному характеру присущи... драматические конфликты и внутренние противоречия, – по буквам прочитала она с экрана. – Это вот как?

Аяо задумался.

– Ты смотрела "Звездный флот"? – спросил он. – Там главный герой не раз и не два спасал принцессу Кириллу от смерти. Однако принцесса Кирилла вбила себе в голову, что главный герой – ее злейший враг. Поэтому она все его поступки трактовала как плохие. Однажды он спас ее от падавшего на нее крейсера. Кирилла решила, что он не ее спасал от крейсера, а крейсер – от нее. А когда в нее стреляли аппераанские террористы, герой бросился и защитил ее своим телом – Кирилла решила, что это он так заботится не о ней, а о террористах: не дает блудным детям совершить грех убийства. Она вообще очень странный и интересный персонаж. Однажды они с главным героем оказались на необитаемом острове. Там главный герой попытался к ней подойти и объясниться; однако Кирилла решила, что он собирается ее изнасиловать и поэтому нанесла превентивный удар: отстрелила ему ногу из игольника. Тогда он ужасно рассердился и, используя оторванную ногу как дубину, избил принцессу до потери сознания. Это был лучший момент сериала. Впоследствии они с принцессой стали лучшими друзьями – и это погубило сериал, ведь он стал скучным. Ты понимаешь, о чем я? – закончил Аяо.

– Нет, – моргнула Мейда.

– Ладно, – угас Аяо. – Я найду пример получше.

Мейда стала накручить волосы на палец.

– А если я нападу на вас? – спросила она как бы невзначай. – Это же будет драматично, да?

– Наверное. А ты умеешь драться?

Мейда задумалась:

– Нет.

– Тогда... даже не знаю, – пожал он плечами. – Попробуй, только дождись, когда я буду беззащитен. Это будет коварно. Обычно женщины в сериалах очень коварны. Бери с них пример.

– Хорошо!

Мейда соскочила со стула и бросилась в соседнюю комнату. Аяо проводил ее взглядом, затем пошел в туалет. Ему хотелось закончить физилогические дела и поскорее добраться до школы.

Он открыл дверь. В туалете было чисто, светло и слегка прохладно. Аяо нравилось сидеть здесь. Он словно замыкался в этом мире, оборачивался скорлупой. Возвращался в первоначальное состояние. Где-то – кажется, у Осаму Дадзая – он вычитал, что туалет напоминает плаценту, и что это единственное место, где можно вернуться в изначальное безмысленное состояние; эти слова показались тогда ему очень верными.

Аяо стоял перед унитазом и с глупым видом таращился на белоснежный ободок. Он думал о возвышенном.

В дверь постучали.

Аяо досадливо поморщился.

– Ацумори-сама! – раздался радостный голос Мейды. – Откройте, хочу вам кое-что показать!

– Не заперто, – ответил Аяо.

"Мы же японцы, мы не закрываем туалеты", – подумал он рассеянно.

А сам отвернулся и вновь уставился на унитаз.

Дверь открылась, и в следующую секунду перед глазами мелькнуло что-то белое. Аяо успел подумать: "Это ремень, что ли? Точно, Аяме носит такие, и не понимаю я, зачем использовать белые ремни, это же непрактично..." – когда петля захлестнула ему горло.

Удавка.

Мейда накинула ему на шею удавку. Сзади. Как враг.

"Зачем?" – удивился Аяо.

– Заче... – начал он и попытался обернуться – но тут Мейда затянула узел.

Петля захлестнула шею Аяо и больно врезалась в кожу, пережав при этом сонную артерию. Аяо вскинул руки. Кровь ударила ему в голову. Он взвыл и попытался снять удавку – но Мейда с криком: "Попались!" – уперлась ему коленом в спину и начала изо всех сил затягивать удавку. Больно! В глазах у него потемнело, звуки доносились словно сквозь вату. Аяо ничего уже не видел из-за застлавшей глаза красной пелены. Он сам не заметил, как упал на колени. Мейда стояла рядом и затягивала удавку с таким усердием, что костяшки на ее кулачках побелели от напряжения. В разномастных глазах светился азарт.

"Невинное чудовище", – всплыла откуда-то мысль.

Аяо больше удивился, чем рассердился.

Затем жажда жизни перевесила все остальное. Словно красное пятно, она возникла перед его глазами и мгновенно заслонила весь обзор.

Аяо сжал непослушные пальцы в кулак и изо всех сил ударил Мейду через плечо. Удар пришелся ей по челюсти. Девочка охнула, выпустила удавку и отскочила в сторону. Аяо пальцами разжал ремень и выдохнул. Кровь тут же ударила ему в голову. Он встал, не удержался и упал обратно на колени; в глазах были белые мухи. Горло ужасно саднило, кадык был ободран, судя по всему. Аяо ощупал свое лицо. Щеки покалывало; они были горячими от прилившей крови, буквально пылали. Аяо все-таки встал и оперся рукой о дверной косяк. Слова застряли в его горле.

– Ацумори-сама? – виновато спросила Мейда. Она беспрестранно терла синяк, ярко проступивший на челюсти. Глаза у нее на мокром месте; судя по всему, Аяо хорошо ей врезал. – Я что-то не так сделала?

Нахлынула злоба.

А затем – досада, смешанная с разочарованием.

– Идиотка!.. – прохрипел Аяо.

– Ацумори-сама, это было коварно? – робко спросила Мейда.

– Нет! – закричал Аяо. – Просто тупо!

Он отшвырнул ремень в сторону, а затем шагнул к съежившейся девочке и замахнулся. Мейда закричала, закрывая голову руками. Аяо опомнился. Он не стал ее бить. Вместо этого он тремя пальцами схватил девочку за голову и просипел:

– Плохо.

– Но почему? Вы же сказали... – начала оправдываться Мейда. – Я думала, что все правильно делаю... Я же не умею драться!

– Нет, нет! – поморщился Аяо.

Он провел рукой по горлу, ощутил боль и убрал руку. Давление постепенно стабилизировалось. Красная пелена перед глазами исчезла. Однако следом нахлынула апатия. Аяо не хотелось уже ничего делать.

Но он должен был объяснить ей принципиальную разницу. Просто обязан.

Аяо наклонился к Мейде и как можно более спокойным голосом произнес:

– Ты не так поняла. Ты ведь женщина! Женщины редко прибегают к столь примитивному насилию. Ты должна была... не знаю, – он прокашлялся, а затем продолжил. – Ты хотя бы думала над своими мотивами? Зачем тебе вообще убивать меня? Какая в этом выгода?

– Не знаю, – Мейда смотрела на него широко раскрытыми глазами.

– Так вот подумай над этим! Какую выгоду ты извлечешь из моей смерти или... ну, из моих страданий? – настаивал Аяо.

– Никакую, – удивилась Мейда.

– Нееет! – взвыл он. – Нет, большую! В том-то и состоит принципиальная разница! Ты смотрела "Диктатор-детектив Ранмару"? Там в третьем сезоне Ранмару объясняет, чем женские преступления отличаются от мужских: мотивом! Это касается всех женщин! Они... в общем – женщины никогда и никого не убивают из садистских побуждений. Всегда должен быть мотив. Выгода. В этом отношении женщины-преступницы донельзя логичны, их всегда можно понять. Выгода, ты понимаешь это? Или хотя бы эмоция. Ты должна обосновать для себя: зачем и почему. И только тогда приступаешь к своему зловещему... зловещему преступлению. Поняла?

– Это слишком сложно, – пожаловалась она.

– Ничего, – сказал Аяо. – Со временем поймешь. Давай я тебе помогу. Вот смотри: убьешь ты меня, и что получишь взамен?

– Труп? – догадалась Мейда.

– Нет же! – воскликнул Аяо. – Деньги!

– У вас есть деньги? – наивно спросила она.

Аяо осекся.

– Да, деньги не подходят. Тогда... Ну...

Он нервно заходил по коридору, заламывая руки.

– Мне незачем убивать вас, Ацумори-сама, – просто сказала Мейда.

– А зачем ты пыталась?!

– Ну, вы же сами мне сказали, – удивилась она.

– В том-то и беда! – поднял палец Аяо. – Какой в этом драматизм? Решение должно идти из самых глубин души. Ты понимаешь? Ты должна искренне возненавидеть меня. И действовать, исходя из этого.

– А за что мне ненавидеть вас? – еще больше удивилась Мейда.

– Найди причины, – произнес Аяо. – Вот твое задание.

– Ладно, – неохотно произнесла она. – Но я не хочу ненавидеть вас. Тогда наши с вами отношения испортятся. И мы не сможем любить друг друга, как раньше!

– У нас есть отношения? – перебил ее Аяо.

Возникла тишина.

Мейда сидела на полу и молча смотрела на Аяо. Ее взгляд изменился. Из прежнего, глуповато-восторженного, он стал холодным и злым. Глаза ее словно затянуло чернотой. В ней Аяо с внезапным восторгом увидел то, чего так долго добивался – обиду.

"Да... Она действительно человек. И может возненавидеть меня, – понял он. – Это не машина и запрограммированный робот, с которым скучно. Я вижу ее душу. И я вижу, как он пробуждается; ворочается во тьме – и ждет, когда сможет всплыть из черных вод океана".

Мейда сжала кулачки.

– Ацумори-сама, как вы можете такое говорить? – закипая, спросила она.

"Да, – осознал Аяо. – Я не придумал ее. В ней есть собственная воля".

Аяо широко улыбнулся.

– Шучу, – сказал он, чтобы проверить. – Это была шутка, Мейда-чан.

– Правда? – обрадовалась она.

Черная пелена исчезла из ее взора, и Мейда стала собой.

– Я знала, что вы шутите! Знала! – воскликнула она с невероятным облегчением. – Давайте обнимемся!

– Угу, – сказал Аяо. – Конечно, шучу. Так что же, Мейда, ты подумаешь над моими словами? Сможешь проявить характер?

Мейда осеклась.

– Хорошо, – торжественно сказала она. – Я постараюсь.

– Ты будешь коварной и хитрой злодейкой?

– Ну я подумаю, – задумалась Мейда. – Буду коварной, но по-другому.

– Обещаешь?

– Обещаю! – воскликнула она.

– Это хорошо, – сказал Аяо, поглощенный своими мыслями. – Ты, главное, будь стильной в своих поступках. Стиль – самое главное... Хорошо.

– Давайте обнимемся, – заныла Мейда.

Она протянула к нему руки, но Аяо прошел мимо.

– Мне надо в школу.

"Она настоящая, – думал он по пути. – Она и вправду настоящая, а я не верил. У нее есть душа, есть живой характер. Посмотрим, как она будет действовать против меня. Сможет ли она уничтожить меня. И когда она окончательно обратится против меня – я прощу ее и помирюсь. Правда, к тому времени уже она не сможет простить меня. Это будет действительно драматично – все, как в "Волшебнице Якумо-чан".

5.

Было раннее утро, и солнечные лучи ложились почти параллельно земле.

Горло саднило. Аяо постоял немного у магазинчика, в котором продавали мангу и игровые журналы. Затем он вошел внутрь, поглазел на стеллажи. Его взгляд упал на обложку малоизвестного журнала: глянцевый снимок с косплейного фестиваля, и на переднем плане – дева в сильно усеченных монашеских одеяниях, с амиктом и стоячим воротником, но без длинных ниспадающих пол – их заменяла тугая черная миниюбка.

Аяо некоторое время молча рассматривал ее.

Затем в его голове со скрипом прокрутились шестерни, и Аяо произнес:

– Католическая вера. Конечно же!

– Что? – спросил продавец, околачивавшийся рядом. У продавца была короткая козлиная бородка, которую он, вероятно, полагал модной.

Аяо воздел руки к потолку.

– Я должен обратить Куми-чан в католическую веру и сделать из нее праведницу, – произнес он в сильном волнении. – Я добьюсь от нее святости. Уверен, что ее родители – да и она сама – будут мне благодарны, когда поймут всю выгоду от перехода в католицизм.

Продавец только покачал головой.

– Вы не согласны со мной? – удивился Аяо.

– Согласен, не согласен. Какая разница? – спросил в ответ продавец. – Мне-то все равно.

Продавец почесал в затылке, не зная, чем закончить беседу.

– Брать будете? – спросил он, кивая на журнал.

– Простите. У меня нет денег, – ответил Аяо и вышел из магазина.

Куми была сосудом греха. Аяо обрел наконец свою цель – вычистить этот сосуд и наполнить до предела добром и сочувствием ко всем людям. Куми, злая, эгоистичная и похотливая – станет застенчивой и доброй.

Вот только как?

"Я найду способ вбить в нее добро", – решил Аяо.

Во все времена у грешников находились праведные и харизматичные учителя, чьи сердца пылали небесным огнем. У грешников-мужчин. Аяо изучил немного сей вопрос – и пришел в итоге к выводу, что грешницам нужны отнюдь не учителя. Им нужен крепкий и могучий мужчина, который возьмет их за руку и выведет из тьмы. Вот только кто станет таким мужчиной для Куми?

Сам Аяо?

Конечно же, нет. Технофашист и сардаукар, пахнущий сестринским мылом импуза-мугамби – он предназначен судьбой для иных свершений. Аяо знал, чем он будет занят в будущем: он спасет мир. Пока еще непонятно, от чего именно. Может, от глобального потепления.

"Спаситель мира не может любить", – осознал Аяо эту горько-благородную мысль. Затем автоматически принял благородную позу.

Но до этого далеко еще, а пока – ему надо устроить судьбу Куми.

Аяо вновь ссутулился.

Так кто же станет супругом для Куми?

Китазава Сейджи, их угрюмный и злобный одноклассник с квадратной рожей? Нет. Он и сам полон тьмы. Давно уже Китазава отдался ей. Аяо видел, как он бил свою мать в припадке ярости. Сам Аяо в этот момент таился за окном, поглядывая. Увиденное сильно заинтриговало его – но с Китазавой Аяо решил пока повременить.

Кейтаро Ичиру, смазливый негодяй в очках? Но ведь у него уже есть две девушки в разных школах, а еще он встречается с собственной кузиной. По крайней мере, так говорил сам Ичиру. Аяо проверял эту информацию, но так и не смог удостовериться на 100%, что девица со скобами, которая целовалась с Ичиру в его доме – действительно его кузина.

Тамаи Хиромицу, их бывший староста? Но он заносчив, нетерпим к чужим ошибкам и вдобавок эгоистичен. Он не сможет сделать Куми счастливой.

Аяо обдумал еще несколько кандидатур и – наконец остановился на очевидном варианте. Прежде Аяо не хотел рассматривать его, но выбора не было.

Аяо нахмурился.

В его голове вновь раздался этот радостный голос:

"Такая милая, такая тихая и доверчивая. Написала мне письмо и бросила в ящик для обуви..."

Да, у Кацуджи Коги уже есть девушка. Однако, как ни крути – он лучший вариант для Куми.

Тут уже ничего не поделаешь.

Аяо обдумал еще эту мысль, а затем развернулся и пошел в сторону дома с красной крышей. Школу Аяо решил сегодня пропустить.

"Куми будет принадлежать Кацуджи Коге. Я должен это

сообщить тому негодяю", – обосновал он свой выбор.

Вдоль улицы открывались один за другим магазины. То один, то другой человек, проходя мимо Аяо, бросал на часы мимолетный взгляд. Все спешили на работу. Вдоль трассы промчалась электричка, щелкая магнитоподиями, мигая бледными фарами. Среди машин, лениво ползущих вверх по холму, выделялся электромобиль с громадным фотолюминесцирующим парусом. Город просыпался; и все громче и громче раздавался его трубный механический глас.

Было раннее утро – и Аяо опасался, что хозяин дома под красной крышей уехал уже на работу. Однако тот был на месте. Аяо увидел его за невысоким забором – грузный мужчина средних лет, одетый сейчас в одну лишь грязную футболку и шорты, тот стоял на лужайке и поливал из шланга свою дорогую машину.

Аяо встал у забора и застыл как вкопанный. Он вдруг понял, что не знает, как выстроить диалог.

"Сейчас обдумаем", – решил Аяо.

Но едва он составил из нескольких фраз отличнейшее вступление, как мужчина заметил его. Он отпустил к земле шланг и повернул голову. На секунду перед Аяо мелькнул его оплывший профиль с маленьким носом – а затем мужчина заглянул ему в глаза.

– Эй, – сказал он. – Тебе чего?

Аяо смутился.

Он не любил, когда ему смотрели прямо в глаза. Ведь так можно увидеть его душу – маленькую и скорченную душу, затаившуюся на самом дне его зрачков.

Мужчина резко махнул ему рукой.

– Чего надо, говори!

– Я... просто так, – нашелся с ответом Аяо.

Мужчина вдруг нахмурился. Желваки его шевельнулись, и он сжал кулаки. Аяо подмечал эти детали почти на автомате.

"Он вспомнил меня", – понял Аяо.

– А, я же тебя знаю! – сказал мужчина. – Ты пытался мой дом вскрыть, воришка! Поди сюда!

Подумав, Аяо подошел.

Неизвестным, каким участком мозга он в тот момент думал, но мужчина через забор ухватил его за рукав и подтянул к себе. На его лице появилась ухмылка – охотник изловил добычу. Паук поймал бабочку, и скоро будет пир.

Скручивая рукав Аяо и подтягивая его все ближе к себе, мужчина произнес:

– Попался. Сейчас в полицию пойдем.

– Вы сейчас мне форму порвете, – сказал Аяо, слегка пораженный его враждебностью.

– Ничего. Формы сейчас крепкие делают.

– Мне больно.

– Я тебе еще больно не делал. Пока еще.

От мужчины резко пахло нечищенными зубами. Подумать только, эти ртом он целует Куми.

– Заходи ко мне, – сказал мужчина.

Не спрашивая разрешения, он сам подтащил Аяо к входной двери и, перехватив рукав левой рукой, вышел на улицу. Так они оказались лицом к лицу, Ацумори Аяо и обрюзгший, но по-прежнему крайне опасный пожилой любовник Куми.

Критическое положение.

– Давай, – сказал мужчина. – Пошли. Тут рядом кобан есть, туда тебя и сдам.

– Вы не имеете права.

– О, еще как имею, – произнес мужчина спокойно.

– Я вас не боюсь, – ответил Аяо. – Вы любовник Куми, и я буду шантажировать вас этим. Вы отдадите мне много денег, и я куплю на них большой револьвер Charter Armsruen, тот самый, из которого убили Леннона. Из него я застрелю нашего премьер-министра и прославлюсь на весь мир.

Мужчина секунду смотрел на него, затем запрокинул голову и оглушительно рассмеялся.

– Что-что? Повтори-ка еще раз!

– Я вас не боюсь, – послушно повторил Аяо. – Вас рассмешили мои слова о револьвере? Вы сами можете проверить – это был револьвер марки Charter Armsruen .38 Special, в точности, как и я сказал.

– Нет, другое. Я – любовник Куми? – мужчина шлепнул себя по лбу и хихикнул; другой рукой он, впрочем, продолжал цепко держал Аяо. – Поразительно.

Аяо задумался.

– Значит, вы – не любовник Куми? Тогда чей же вы любовник?

– А то уже не твое дело, мальчик. Я – отец Куми, и я не понимаю, почему тебя это так интересует, – взгляд мужчины вдруг стал тяжелым. – Да, мы живем раздельно, и мать не подпускает меня к ней. А тебе-то какое дело до этого, а? Вот что мне интересно!

Отец!

Это требовало пересмотра всех планов. Аяо решил ретироваться, чтобы обдумать ситуацию. Однако мужчина продолжал держать его – очень больно скрутив ткань вокруг мышц трицепса.

– Отпустите, пожалуйста, – попросил Аяо.

– Ха! – промолвил отец.

Он тряхнул Аяо, как терьер трясет крысу.

– Ну, и кто же ты после этого? – спросил он.

– Я – одноклассник Куми, – ответил Аяо, стараясь не морщиться.

– Я это понял. Пойдем в полицию.

– Это не входит в мои планы, – возразил Аяо.

Мужчина даже остановился.

– В твои планы? Какие еще у тебя могут быть планы? – вскричал он сердито.

– Я солгал насчет револьвера, – сказал Аяо. – Конечно, мне не нужен револьвер, и шантажировать я хочу отнюдь не вас. Я хочу шантажировать Куми.

Мужчина несильно вмазал ему по щеке. Аяо дернулся и забился в припадке, как обычно с ним бывало. Руки и ноги его словно зажили собственной жизнью, а мимика обезумела. Аяо дернулся и издал визжащий звук. Зубы его дрожали и колотились друг о друга. Словно сотня молний проходили в тот момент сквозь его тело. Было очень... очень... Нет, не больно.

Припадок был ужасным, и часть его ужаса заключалась в его абсолютной безболезненности.

– Ыыыы...

– Ты чего это? – резко спросил мужчина.

И встряхнул его так, что зубы лязгнули.

В ту же секунду припадок прекратился. Словно его и не было. Это было настолько внезапно, что Аяо даже икнул и осел прямо на землю.

Поразительно!

Поразительно!

Аяо взглянул в это прекрасное голубое небо, сидя на земле, и понял, что тяжело дышит. Волосы на его лбу намокли от пота.

Одна проблема, возникшая столь внезапно, решена. Но осталась еще одна. Отец Куми.

Тот говорил что-то.

Аяо прислушался.

"Надо применить против него силу", – решил он между делом.

– Шантажист, – зло сказал мужчина. – Чего удумал. А ты знаешь, я передумал. Не буду я в полицию вести. Я тебе тут сам накостыляю.

– Зачем? – удивился Аяо, переводя дыхание.

Мужчина сгреб его за воротник, окончательно возвращая в реальный мир.

– Потому что я зол!

– Злость – это не решение. Злость разрушает душу, – сказал Аяо, ощущая себя недавно родившимся и потому весьма храбрым. – Отпустите меня, а не то я схвачу вас за яички и очень сильно сожму. Это травмирует вас. Возможно.

– Чего?!

Выхода не было. Аяо пригнулся и вдруг ухватил мужчину за пах. Там было что-то мягкое и болтающееся. Аяо взял это и рванул на меня. Ответом ему послужил вопль – а затем и сильный удар по спине. Мужчина согнулся, однако не упал, как рассчитывал Аяо, а быстро выпрямился. Он одной рукой зажал саднящий пах, а другой – вдруг молча и изо всех сил ударил Аяо.

Бах!

Мир взорвался красным.

Аяо пошатнулся и упал в траву. Хрипя, мужчина попытался схватить его, но Аяо перекатился, поднялся на локтях и бросился прочь. Его шатало из стороны в сторону. Аяо врезался в забор и едва не рухнул. При этом у него из кармана вывалился телефон, мелькнув на миг серебряным покрытием. Он упал прямо на лужайку, в эту меленькую зеленую травку. Аяо попытался поднять его – но тут отец Куми пришел в себя и кинулся на него. Аяо уже слышал хруст: так захрустит его тощая шея в кулачищах отца. Не в силах справиться с паникой, Аяо помчался в сторону школы – и тут же поскользнулся на мокрой от недавней воды траве. Пришлось ухватиться за забор, чтобы не упасть. Не теряя времени, слыша вокруг собственное оглушительное дыхание, Аяо кинулся прочь.

Сзади раздался вопль.

– Стой! – с трудом прорычал мужчина. – СТОЙ!!! Я сам тебе сейчас яйца оторву! Клянусь!

Аяо мчался по улице. Мужчина бросился за ним, как был, в футболке и шортах. Они бежали по улице, распугивая школьников, бредущих на занятия, а затем вдруг услышали девичий вопль.

– Нееет! – закричала девушка.

"Куми", – подумал Аяо, однако это была не Куми – а Матоко. Почему Матоко? Но он отбросил эту мысль как ненужную. Матоко закрыла глаза руками и бросилась куда-то прочь, но Аяо не успел заметить, куда именно – мужчина прижал его к стене и изо всех сил ударил, мгновенно разбив губу и вызвав сотрясение мозга. Аяо сразу поставил себе этот диагноз – по внутренним ощущениям.

– Ты гаденыш! – бешено произнес мужчина.

Аяо зашевелился внизу, но мужчина вздернул его за колени и снова ударил.

– Тварь! – сказал он.

– Пощады! – взвыл Аяо.

– Я же тебя!.. – мужчина отвлекся на тираду, и в этот момент Аяо снова ухватил его за яички и дернул – очень сильно, не жалея своих пальцев.

Рывок получился на славу. Там точно порвался какой-то сосуд, Аяо был готов в этом поклясться.

– Ааааа!

Мужчина грузно осел на колени, воя.

Аяо со всех ног кинулся прочь. Он не знал, куда бежать, и не мог справиться со своим измученным телом. Он отдал телу приказ – бежать к красному дому. Ведь там был его телефон. Он прибежал, однако телефона не нашел. Мужчина точно взял его с собой. Подхватил с траву и сунул себе в шорты.

"Теперь он найдет меня, – понял Аяо с холодком. – О боже мой. Боже мой".

Он привалился на миг к забору, а затем заставил себя уйти прочь. Скорее, скорее, пока отец не пришел. Аяо брел прочь.

Отец Куми. Подумать только, он дрался с отцом Куми и одержал над ним техническую победу.

"Интересно, – подумал он, подмечая, как уходят из его крови последние капли адреналина, – с такими ранениями сможет ли отец Куми сделать еще одну Куми?"

6.

Ацумори Аяо сидел и завтракал со своей сестрой. Сквозь разомкнутые ставни в комнату проникал резкий оранжевый свет, выхватывая из полумрака их стол. Завтрак состоял из чашки с суховатым рисом и варенных яиц, разрезанных вдоль: себе Аяме положила половинку, а брату – три. На подставке вместе с кучкой смятых салфеток стоял флакон горчичного масла. Аяо полил им рис и протянул сестре – та отказалась, покачав взлохмаченной головой, и тут же с жадностью приложилась к чашке с кофе. Аяме выглядела измученной. Под глазами у нее набрякли черные тени, из рта пахло перебродившим алкоголем. Вчера она вернулась поздно и немедленно упала в свою кровать, погрузившись то ли в глубокий сон, то ли в обморок.

Будь их родители здесь, они бы приструнили Аяме, однако они давно уже переехали в Англию. Аяо не помнил даже их лиц: лишь блеклое марево всплывало перед глазами, когда он пытался представить облик матери, внешность отца. Не получалось. Вместо этого возникала Аяме. Сестра держала его на коленях, одетого почему-то в девчачьи обноски, и учила говорить:

"Аяо. Тебя зовут А-я-о. Запомни это. Тебе уже пять лет, а ты не умеешь говорить. Ну же!"

Маленький Аяо издал отвратительный скрежет и забился в ее объятиях, как паралитик, а сестра расплакалась.

Почему он вспомнил это сейчас?

На кухне играл магнитофон, разливая тоску. Новая айдол группа. Поют исключительно печальные песни. Аяме чуток послушала их песню, последнейший хит, занявший верхние строчки во всех рейтингах, и тяжело вздохнула:

– Ну что за дрянь с утра пораньше?

Зевнув, она встала и одним щелчком переключила радио.

И сразу же полилась бодрая бессмысленная песня:

Пара-пара-па, пара-паралайзу,

Пара-пара-па, пара-парадоксу,

Пара-пара-па, пара-параллаксу,

Пара-пара-па, пара-пара-па-пам.

– Опять этот «Паралайзу», – заметила Аяме. – Но хотя бы не те плаксивые стенания. Надоели уже, сил нет.

Аяо кивнул.

Сестра села обратно за стол и сладко потянулась. Затем сказала преувеличенно бодрым тоном:

– Передай мне тофу, пожалуйста.

– Держи, нэ-сан, – сказал Аяо, протягивая ей миску с белыми кубиками.

Свет лег на его лицо и выхватил багровый синяк – следы вчерашнего столкновения с отцом Куми. Аяме нахмурилась, указала ногтем на щеку:

– А это откуда?

– Так, – ответил Аяо, обдумывая, что сказать.

– Случилось что? Подрался? – требовательно спросила Аяме.

Аяо вспомнил, как однажды она пришла в его школу, чтобы лично наказать главных его противников. Тогда он учился в начальной школе. Аяме пришла и кулаками приложила тех жутких злодеев, что обидели его: тощих мальчишек ростом с пони. Тогда он возгордился своей бесстрашной сестрой, ведь она бросила вызов самых могучим персонажам школы и одолела их в поединке.