Текст книги "Вика-муха (СИ)"

Автор книги: Анна Шаф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

  -Привет! Это я, Йоганес! Шац, ты самая классная девушка на свете! – говорил в мобилку паренек.– Что значит, не шац? Разреши мне так называть себя, ведь ты для меня ювель – бриллиант высшей пробы. – Похоже было, что собеседница не очень одобряла нашего студента. – Что значит дурной вкус? У меня отличный вкус, если именно ты понравилась мне! Ну а то, что не все хотят на философском учиться может означать только одно: у нас, компьютерщиков, сто раз интереснее, и профессия в отличие от вашей полезная для людей и пользуется спросом. Мы, нэрды,***** везде нужны! Учиться у нас на факультете круто! – Парень взялся за мочку уха. В ухе была вдета серьга с огромной дыркой. Видимо она беспокоила хозяина: он подергивал её время от времени.

  Фразы, как звенья гирлянды, нанизывались одна за другой, преобразовывались и вытягивались в минуты. После получаса интенсивных бесед обе пары: зайчика и собаки, парня и девушки – пришли к важным заключениям: первая пара меняется телами, а вторая встречается через полчаса в ближайшем кафе.

  Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.

  Вот Вика Флиге стала сенбернаром! Привыкнуть к постоянному помыканию, к вонючей мясной еде, к ремешку на шее было очень сложно. Вика не хотела сидеть часами под столом в кафешках, пока хозяин, квачил****** со своими знакомыми. Особенно противно было увидеть Бетину, она оказалась новой подружкой Йоханнеса. Бетина с аппетитом уплетала тортики, несмотря на то, что ей пора было сбросить килограмма четыре. А тортики, будучи человеком, сенбернар-Вика и сама любила. Приходилось довольствоваться сухим собачьи кормом Марэнго или разнообразным баночным меню. Батарея банок с цветными картинками стояла в кладовке у Йоганнеса.

  Йоганнес жил на первом этаже рядом с квартирой бабули.

  -Квартиру я подарила внуку! Рядом со мной живет, заботится обо мне больше, чем о Лео! – хвасталась она соседям.

   – 7 -

  Бабуля была живая, бодрая, аккуратная, она не допускала собаку к дивану.

  -Лежать! – громко командовала сенбернару-Вике, поправляя подстилку, которую стирала почти ежедневно. В обязанности бабули входило кормить и чесать Лео. Сенбернару-Вике приходилось подставлять свое тело под специальные расчески и наворачивать из железных мисок пищу. После еды бабуля вытирала его слюнявую морду белыми бумажными салфетками. Вес собаки был больше, чем раньше у девушки-Вики.

  -Только не заболей – такие деньги на тебя убухали! – приговаривала бабуля.

  В принципе старушка Вику вполне устраивала, если бы не её вечные причитания:

  -Я и раньше знала, что Лео умён, как профессор, но чтобы до такой степени! Самому листать книги и читать их! И не рвать страниц! Скажешь кому – не поверят!

  Сама бабуля любила смотреть длиннющие, любовные сериалы по телевизору. Йоганес регулярно выводил своего пса на прогулки, тщательно собирая отходы в полиэтиленовые мешочки чёрного цвета и выбрасывая их в урну. Одно было плохо: как увидит сенбернар-Вика других собак на улице, побежит с ними знакомиться, так Йоганес сразу кричит противным голосом: «К ноге!» Ну, никакого удовольствия! Но что про удовольствия разговаривать, когда тут такое!.. Соседний доберман, такая глупая собака, не понимает, что своего хозяина слушаться необходимо и лезет холодным носом под хвост сенбернару-Вике! Полное безобразие!

  Долгие часы проводила сенбернар-Вика на полу у ног бабули. Иногда к ней приходили такие же чистенькие, подглуховатые старушки, как и она сама. Вместе они спорили о событиях в стране и мире, обсуждали события в семьях коронованных династий. Они разъезжали, лечились и путешествовали по разным странам и континентам. увлекались йогой и диетами. Лео они дружно восторгались.

  Однажды в гости к бабуле пожаловал старичок в спортивном костюме. Он пространно разглагольствовал об упадке нравственности в обществе, о потере её ценностей. В это же время он активно пил кофе – три чашки подряд – и уплетал кухэн за обе щеки. Было заметно, что старичок холост. Как-то раз, пока бабуля варила новую порцию кофе, дед ткнул твердым ногтем в стоящую в шкафу шахматную доску.

  -Кто это у вас в шахматы играет? Йоганес с друзьями? – крикнул он бабульке.

  -Да, – отозвалась та.

  -Жаль, мне поиграть не с кем. Мой напарник в прошлом месяце отдал Богу душу. Я вот уже месяц не играю, – печально вздохнул дед, – уже забыл, наверное, как фигуры двигаются.

  Сенбернар-Вика заскулила. Она ведь, как известно, была русской немкой. Странное сочетание, не правда ли? Или русская, или немка, что-нибудь одно! Как это может совмещаться в одном человеке? Не правильно тут что-то! Может быть, российская немка? Опять же нет, ведь она родилась в Казахстане, туда сталинским указом сослали тысячи немецких семей из России. Как бы то ни было, она умела играть в шахматы, как и многие русские немцы. Такова традиция этноса, у которого есть не только набор собственных традиций, но и оригинальная история. В энциклопедии написано про это дело...

  Итак, дед достал шахматную доску и расставил фигуры на поля.

  -Поиграю сам с собой, – пробурчал он себе под нос и сделал первый ход белой пешкой Е-2: Е-4. Такой же точно, как Остап Бендер на шахматном турнире, увлекаясь шахматами, а не поиском двенадцати стульев. Дед Остапа не знал, он с ним никогда не встречался, а также и с родителями его, Ильфом и Петровым. Ну не знал он их! Зато точно знал, что каким бы умным не был пёс, партнером по шахматам ему не стать. Но тут дед ошибался, притом даже очень. Сенбернар-Вика осторожно лапой двинула чёрную пешку вперед так, чтобы не задеть другие фигуры на поле. Дед двинул вторую пешку на чёрный квадрат. Пёс заскулил, заёрзал. Потом раскрыл пасть и, осторожно взяв в зубы коня, перенес его через строй пешек вперед и вбок.

  -Молодец, Лео! Я всегда говорил, что ты необычный пес! – похвалил дед его, выдвигая вперед офицера.

  Так они играли, пока в комнату не вошла бабуля. Увидев, что партия в разгаре он воскликнула:

  -Вот так гость! Сначала весь кофе выпил, а теперь характер у пёсика портит! Где ж это видано, чтобы собаки в шахматы играли!

  Дед и ухом не повел. В тонких пальцах у него была зажата королева.

  -Да, не зря мы растратились на Лео. Какая умная всё-таки порода! – удовлетворенно констатировала бабуля.

  _ Да уж и не такая умная! Первую партию мне проиграла! – парировал дед.

  -Как же не умная, – запереживала бабуля. – Сейчас Лео у тебя выиграет! Давай, мой дорогой пёсик!

  Она вяла салфетку, вытерла слюни у сенбернара-Вики и ласково потрепала по загривку.

  Ободренная поддержкой, Вика провела решительный эндшпиль и поставила мат противнику. Бабуля угостила Лео приятной искусственной косточкой, а шахматные фигуры вытерла тряпочкой после игры.

  На следующий день бабуля уже с утра напекла пирог с творогом – кэзэкухэн называется. С каким нетерпением бабуля ожидала гостя! Она хоть сама не умела играть в шахматы. Но болельщицей была заядлой. Крупный её недостаток в глазах сенбернара-Вики состоял в том, что она болела не за «Боруссию» Дортмунда, а за «Шальке-04» Гельзенкирхена. И с этим приходилось мириться! Вот такая подневольная жизнь была теперь у Вики!

  После утренней пробежки, спортсмен сразу же направился к бабуле и Лео. .Наигравшись в шахматы до головной боли, дед и сенбернар вместе усыпали на диване. Теперь, при перевесе в счёте, Лео разрешали спать на диване. Правда, собачий плед должен был предварительно постелен. Так шли дни за днями.

   – 8 -

  Между тем любовная история Йоганеса с Бетиной продвигалась вперед.

  Однажды на прогулке, а дело было в выходной день, Бетина пригласила Йоганеса к себе домой. Не знаю, как Йоганес, а сенбернар-Вика давно ждала такого приглашения. Ей очень интересно было узнать, что произошло с мухой-Цокотухой за это время, как ей живется, научилась ли она управлять человеческим телом, и как объясняет в жилищном управлении, почему не платит денег за квартиру. А может, её уже давно выгнали за неуплату, может, она бросила университет, вернулась к родителям, которые определенно в полном трансе от её врак. Они, конечно, показывают свою любимую дочь различным врачам-психиаторам, но толку нет никакого.

  Как только сенбернар-Вика услышала приглашение от Бетины, она в нетерпении замотала головой и слегка завыла.

  -Послушай, шац, давай оставим твою ужасную собаку предкам, – с ухмылкой сказала Бетина, видя такое беспокойство.

  «Ой, этого еще не хватало! Сейчас закинут меня бабуле, а сами будут утехами заниматься. Так и не узнаю я ничего о Цокотухе!» – испугалась Вика и подобострастно полизала руку Бетины.

  -Ах, ты хорошая собачка, хоть и воняет у тебя из пасти! – смилостивилась та. – Ну ладно, моей соседки нет дома. Гуляет, всё муху какую-то ищет, мозгами сдвинулась на этой почве как бы. И это вместо того, чтобы убирать в доме и мыть посуду.

  «Кое-что узнала, – обрадовалась Вика – Хорошо бы посмотреть на всё своими глазами».

  Как только приглашение было получено, Йоганес притянул паводок поближе и почти бегом припустил к студенческому общежитию, где проживала его новая подружка. Бетина легко шагала рядом.

  Когда все трое зашли в подъезд, у сенбернара-Вики защемило сердце. «Дурные предчувствия, – опечалилась она – Что же я увижу там сейчас?»

  Ничего особенного не заметила сразу. Мухи-Цокотухи, как и предполагалось, не было дома. В комнате у Бетины, царил полный раскардак. Нисколько не смущаясь, Бетина потянула парня на диван, они начали целоваться. Сенбернар-Вика со скучающим видом улеглась посреди комнаты.

  Увешанные цветными картинками стены так пестрели нарядами модных музыкантов и певцов, что пёс не сразу усмотрел календарь. Глупая картинка – котёнок таращит глазки в пустоту, а внизу – календарь на месяц. На календаре квадратом было обозначено число – 25 июня. В памяти Вики ясно всплыла дата того дня, когда она в этой комнате спасалась от мухобойки. В её сердце как будто выстрелили: мухи живут только двадцать восемь дней! Ровно через три дня муха-Цокотуха умрет, и Викино тело похоронят! Бедная Вика! Она останется навсегда собакой! Красивой, умной, любимой, но собакой! Надо немедленно что-то предпринять! Довольно с неё мытья специализированным шампунем! Довольно бегать за сучками и ставить по углам метки! Скорее, скорее назад в своё тело!

  Сенбернар-Вика громко залаяла и потянула Йоганеса за штанину. Но не тут-то было! Парень и не думал угождать своему любимцу.

  -Заткнись ты, псина! – ткнул он Вике в морду кулак, когда та тащила его за ремень.

  Сенбернар-Вика жалобно заскулила. Бетина чуть приподняла зажмуренные веки.

  -Отчего это твоя образина развылась? Соседей по этажу беспокоит, – недовольно сказала девица влюблённому.

  -Сам не знаю, не обращай внимания, – Йоганес стал шарить руками по телу Бетины. – Видимо, ревнует, – ласково проворковал он.

  Видя, что все это надолго, сенбернар-Вика принялась грызть новые туфли марки «Томарис», стоящие в углу. С силой вгрызались клыки в кожу. Туфель треснул!

  Пара замерла.

  Тогда собака взялась ещё за вторую пару туфель. На этот раз в ход пошли танцевальные босоножки фирмы «Диамант».

  -Ой, они две сотни евро стоят! – взвизгнула Бетина.

  Она проворно спрыгнула с колен парня, рванулась к сенбернару-Вике и вырвала из пасти замуслявленный кусок босоножки.

  -Ты заплатишь мне за это! – взвизгнула красотка. – Говорила тебе, давай отведём эту тварь к твоей глухой бабке, так ты не захотел! Теперь будешь платить по полной, ухажёр долбанный! – слюни летели из её рта.

  Ой, как не красиво повела себя девушка-студентка! Стала обнимать обувку, прижимать к своей упругой, круглой груди, потом вытолкнула бедного парня в дверь на лестничную площадку. Пёс выскочил, не дожидаясь пока его будут бить по морде ошметками обуви. Хозяин и собака со всех ног, опережая лифт, понеслись вниз с восьмого этажа. Они успокоились только на улице, где не слышны были визг и крики разъяренной босоногой девицы.

  -Какая муха тебя укусила? – раздосадовано прохрипел Йоганес. – Был нормальный пёс, что с тобой случилось? Или действительно приревновал? Так ты мне всех подружек распугаешь! И надо же тебе было взяться за дорогие туфли! Дома бабуле старые тапки подносишь, а здесь разъярился!

  Отдуваясь и отряхиваясь, крепко держа поводок, Йоганес заспешил домой. Проходя мимо городского братского кладбища, сенбернар-Вика резко потянула поводок к входу.

  -Этого еще не хватало! Совсем испортился характер! Делает, что сам захочет! Пойдем домой!

  Но сенбернар-Вика упорно тянулась к воротам.

  Хозяин рассердился.

  -Стоять!

  Горло затянул так, что сенбернар-Вика захрипела: воздух практически не поступал в легкие. Голова закружилась, и она упала на передние лапы.

  -Вот так! – злорадно ухмыльнулся хозяин и ослабил поводок.

  «Разве я не сильнее его? Во мне восемьдесят килограммов, мне, по идее, три года и я в отличной спортивной форме»– подумала сенбернар-Вика.

  Но скандалить не хотелось, да и поводок сильнее силы. Нужен был какой-то ход.

  «У меня в запасе только три дня. Три дня! – думала Вика. – Жаль, конечно, что я больше не увижу бабулю, не поиграю с дедом в шахматы. Но времени нет. Промедление смерти подобно!» – размышляла Вика.

  «Что бы такое придумать?»

   Она легла на спину, поджала ноги и стала тихо скулить.

  -Заболел, что ли? Этого мне только не хватало! – воскликнул, и без того расстроенный происшествием, Йоганес. Сколько он ни дергал поводок, сенбернар-Вика не вставала с тротуара. Прохожие стали останавливаться.

  -К врачу надо бы собаку, – сочувственно качали они головами.

  Скоро вокруг образовалась небольшая толпа.

  -Какой красавец! Почем покупали? Чем кормите?– послышались вопросы.

  -Какой у вас домашний врач-ветеринар? Я знаю прекрасного специалиста. Ну, очень знающий, и животных любит, – толковала полная пожилая дама в шляпе.

  Лёжа пёс умудрялся, легонько виляя хвостом, потихоньку продвигаться к заветному входу.

  Йоганес понимая, что опять влип, осознал необходимость сбавить обороты.

  -Давай передохнем – сказал он, наступая на горло собственной песне, и двинулся к входу к кладбищу. Сенбернар-Вика замолотила хвостом как мельничьими жерновами, радостно заскулила и пошла к вожделённым воротам. Пара медленно двинулась по каменной дорожке. Толпа стала редеть. Йоганес сел на лавочку, а сенбернар-Вика легла у его ног.

  На кладбище было светло и тихо. Прошедший дождик намочил газон, и свежая зелень подстриженной травы упруго щетинилась. Звонко пели птицы. Хорошо!..

  Зайчишек не видно, но они здесь, недалеко. Кто-кто, а уж сенбернар-Вика это знает.

  Йоганес вынул мобильник и набрал номер Бетины.

  -Шац, не обижайся, не сердись! Я выплачу тебе все расходы. Жди меня. Скоро я вернусь, только отведу Лео к бабуле, да разведу её на деньги. Сама понимаешь, хлопоты...– Заговорил он, и тихая надежда на новую, возможно, судьбоносную встречу, согрела его юношеский бас. – Где я? Да здесь, на братском кладбище. Лео что-то приболел, сама видела. Не в себе он... Лежит вот, скулит, видно, приступ у него был. – Йоган примиряюще потрепал друга за ухо. – Какой приступ? Да, я не знаю... Может, аппендицит или грыжа. (У собак тоже бывают приступы аппендицита и грыжи).

  Влюбленные принялись болтать обо всем на свете.

  А сенбернару-Вике только того и надо было.

  Осторожно приподнявшись, потёршись о штанину хозяина и повиляв дружелюбно хвостом, пёс подался по лужайке к кустам. На длину поводка, естественно.

  -Лео! Лео! – прогавкал сенбернар-Вика. – Где ты? Отзовись! – от надежды на счастье даже голос охрип.

  И счастье тут как тут. Прыг! Вот он, зайчик -Лео. Выпрыгнул из-под кустика.

  -Ты что так долго не приходил! Я тебя так ждал, – запищал зайка.

   Если бы зайцы могли плакать, то заяц-Лео плакал бы горькими слезами. Сенбернар-Вика в нетерпении лапами рыла землю.

  -Я соскучился очень по хозяину. Хорошо ли ты его охранял? Как бабуля себя чувствует? – забросал зайчик – Лео вопросами сенбернара-Вику. – Если бы ты знала, как мне надоело траву щипать! Сейчас бы банку мясной смеси для затравки!

  Сенбернару-Вике стало очень стыдно.

  -Извини брат, в шахматы заигралась. Такая азартная игра – всё на свете позабудешь! Ну, давай теперь не будем терять времени, Йоганес разговаривает со своей кадрой, давай перевоплотимся!

  И пока Йоханес, сосредоточившись на предстоящих заботах, мучил свой мобильник, два зверя дружно воскликнули:

  -Раз, два, три – душа назад войди!

  И, как и положено в сказках, волшебство совершилось: две души поменялись телами.

  -Гав! Гав! Гав! – громко залаял сенбернар -Лео. – Я снова я! – и потряхивая мощной головой, роняя вокруг себя волосы, радостно бросился к хозяину.

  -А не видал ли ты тут какую-нибудь муху? – закричала вдогонку зайка-Вика. Но было уже поздно!

  Сенбернар встал передними лапами на колени Йоганеса и стал лизать ему руки и морду, тьфу, лицо, разгоняя ветер хвостом.

  -Тебя не поймешь Лео: то ты капризничаешь, то болеешь, то радуешься беспричинно – чисто как ребёнок! – говорил Йоганес, доставая салфетку и вытирая слюни с щек, губ и даже лба. – Ну, люблю тебя, тоже люблю – отвечал он на прыжки и ласковые заискивания Лео.

  Парень поднялся со скамейки, и пара стала удаляться в сторону ворот. Через минуту на кладбище никого не было видно.

   – 9 -

  «Какой маленькой я стала, – подумала зайка-Вика, ощутив необычайную легкость в теле. – Как хорошо, что теперь нет противного ремешка на шее... Я свободна и бегу куда хочу!» – подумала она. Ей стало так весело, что она принялась прыгать и скакать. И так высоко она прыгала посреди полянки, что даже перевернулась через голову.

  -Чудеса акробатики! – кричала она громким голосом, подражая артистам цирка. – Только один раз! Только у нас! – и делала сногсшибательные пируэты.

   Зайчишки со всей поляны сбежались посмотреть на удивительное выступление зайки-Вики. А она была в ударе: танцевала им ламбаду, подпевая себе так громко, насколько хватало сил. Длинные уши то вверх, то в стороны, то назад! Лапки то к себе прижмет, то широко раскинет, будто хочет обнять весь мир! Тихий зелёный мир с крУгом коричневых маленьких зверюшек.

  Зайчата сначала сидели вокруг Вики, а потом принялись повторять движения, и вскоре уже по всей поляне они танцевали ламбаду, энергично двигая лапами и попами. Вот это было зрелище! Небывалое и удивительное. А главное – всем было весело, и нет ни обиженных, ни обойденных – все дружно выражают свою радость движениями, все наслаждаются жизнью. А для чего же еще создал Бог все живое? Ведь не для того же, чтобы болеть, страдать или бояться?

  Лучше всех отплясывала Любопытка. Ах, дорогая сестрёнка – какая молодец! Когда все устали и разбрелись по своим кустикам и норкам, Любопытка и зайка-Вика прижались друг к другу бочками под кустом.

  -Дорогой братик! Почему ты раньше не научил меня танцевать? Это так здорово! – упрекнула сестра брата.

  -Занят был очень, – искренне призналась зайка-Вика.

  Наступал вечер. Один из прохладных июньских вечеров в Германии. Здесь никогда нельзя ориентироваться на календарь: в природе всегда примерно одна и та же погода – прохладно и сыро. Иногда чуть меньше, иногда чуть больше.

  Зайка-Вика присмотрелась: где-то тут должна лежать небольшая ветка – именно возле нее расстались пару недель тому назад зайка-Вика с мухой-Попрыгайчиком. Ласково ткнув носом сестрёнку, заяц попрыгал вдоль берёзовой аллеи. Вскоре он наткнулся на знакомую веточку, она по-прежнему лежала недалеко от ряда кустов. Только листочки на ней совсем завяли. Кустарник еще не постригали, поэтому вокруг все выглядело так же, как и раньше. Зайка-Вика полакомилась молодой травкой и маленькими белыми цветочками, растянулась под кустом и задремала. Припрыгала Любопытка и расположилась рядом.

  -Как тебе жилось в последнее время? – спросила зайка-Вика свою верную милую сестрёнку.

  -Хорошо, ты же знаешь. Мы все время играли с тобой на поляне. Правда ты очень тосковал по какому-то Йоганесу и бабуле. Ты рассказывал мне поучительные истории и чудесные сказки из жизни людей и собак.

  -Какие тебе особенно запомнились? – уточнила зайка-Вика.

  -Например, про сенбернаров. Имя это собакам дали в честь святого Бернара, который основал монастырь в одиннадцатом веке в Швейцарских Альпах. Это был приют для путешественников, ведь перевал в горах опасен не только из-за холода и множества лавин в горах, но и из-за грабителей– любителей легкой наживы. – Хорошо, что у меня никто ничего не ворует! – сказала Любопытка и продолжила, – А с семнадцатого века монахи стали использовать сенбернаров для спасения людей. Собаки предчувствовали лавину и тем спасали путникам жизни. Знаменитый сенбернар Барри в девятнадцатом веке спас жизнь сорока путникам. Однажды пёс спас маленького мальчика на перевале. Он нёс малютку пять километров до монастыря по глубокому снегу. А разве бывает снег глубоким?

  -Конечно! Ещё каким глубоким! А ты молодец – внимательно слушала!– ответила зайка-Вика.

  Любопытка напыжилась.

  – Я очень горжусь, что у меня такой умный брат. Все знаешь! Просто профессор наук! А теперь ещё и оказалось, что ты прекрасный танцор! Откуда ты знаешь столько интересного о собаках? Почему не любишь кошек? Где научился так здорово танцевать? – с любопытством спрашивала сестрёнка.

  -Ах, это очень долгая история, – задумчиво произнесла зайка-Вика. – И неправдоподобная... Скоро я расскажу тебе, как здорово летать...– Она горестно вздохнула. – Скажи-ка мне лучше, не встречала ли ты тут странную муху, которая назвала себя зайчиком -Попрыгайчиком? Ну, моим именем себя называла...

  Любопытка удивилась забывчивости братишки.

  -Как же не встречала? Даже очень встречала. Вчера вечером такая прилетала на это место. Все пищала какую-то ерунду, объясняла что-то... Ты же сам её прогнал! Сказал, чтобы отстала, а то съешь её. Мы, зайцы, такую дрянь, как мухи, не едим. Они же не съедобные. Но ты пригрозил ей, что слопаешь, если еще раз тут появится.

  -Ах, зо-о-о-о... Как же, конечно, помню, – разочарованно протянула зайка-Вика.

  Сон разом слетел с неё. Значит, муха -Попрыгайка не прилетит больше никогда. Обиделась, а может, напугалась. И останется Вика зайчишкой навсегда! Лучше уж было бы прожить оставшиеся годы в теле сенбернара – Лео. Можно было бы узнавать, что делается у людей, заодно еще и в шахматы играть! Кроме того, продолжительность жизни зайцев ограничивается в среднем пятью годами, а сенбернары при хорошем уходе живут восемь лет.

  Так огорчилась зайка-Вика, что не сомкнула глаз до утра. Все переживала и переживала. Прислушивалась к шуму от дороги, к ветру, что трепал листья на ветках берез и кустарника, к шагам прохожих и разговорам во дворе дома напротив.

  Жить на улице зимой и летом, выкопав себе небольшую норку в земле, не пользоваться компьютером и не читать книг, не знать студентов-друзей и профессоров, не видеть мамы и папы! Только вот эта полная белая луна! Да и то не всегда её увидишь – часто закрывают небо тёмные тучи. Вот так горевала зайка-Вика. Она посмотрела на луну внимательно – стояло полнолуние. Раньше Вика никогда не следила за долготой дня, за полнолуниями и солнечными затмениями. Похоже на то, что у неё теперь для этого будут все возможности...

  Облако набежало и закрыло ясный лунный лик. Мрак. Мрак в душе. Мрак на всём свете...

  Весь следующий день зайка-Вика упорно сидела под кустом, сколько бы её ни звали зайчишки сестрёнки и братишки. Они хотели танцевать, никаких забот не было в их маленьких головках. А зайка Вика тихо дремала, предаваясь тяжёлым мыслям, проклиная тот день и час, когда ей захотелось полетать.

  Так прошел один день. Потом следующий... И опять наступил вечер. Последний вечер жизни мухи-Цокотухи на земле.

  Холодный дождь мочил деревья и газоны. Крупные капли скатывались с листвы кустарника прямо на замокшую шерстку зайки-Вики. Её пробирала дрожь.

  «Что же это получается? Скоро июль – макушка лета, а тепла все нет, как нет. Зайчата дрогнут. Что же с ними происходит в январе? Конечно, тогда у них шубки утепляются», – но все равно зайка-Вика не завидовала зайчатам.

  -Вика! – пропищал голосок где-то высоко. Зайчик-Вика подняла длинные уши, насторожилась.

  «Показалось, наверное, очень уж хочется это услышать!» -подумала она тревожно.

  -Вика, Вика! – уже более отчетливо различила она зов среди шума падающих капель.

  -Я здесь! Сюда! – встрепенувшись, громко закричала зайка-Вика. От радости она завертелась вокруг себя, стараясь догнать пушистый маленький хвостик.

  И вот голос раздался прямо над головой у зайки-Вики.

  -А ты не съешь меня?

  -Нет, нет!

  -Не прогонишь?

  -Да нет же! Не тяни время! Давай скорей меняться – закричала вне себя зайка-Вика.

  -Я так соскучился по своим братишкам и сестрёнкам, – запищала муха – Попрыгайка, – если бы ты только знала!

  -Давай-давай, не разговаривай, – подгоняла зайка-Вика, – говори волшебные слова! Вместе!

  -Раз, два, три – душа назад войди!

  И тут же муха-Вика увидела сидящего перед собой зайца. Сама она крепко вцепилась шестью лапками в скользкий лист кустарника.

  -Спасибо тебе, Муха-Вика, – радостно проговорил зайчик-Попрыгайчик. – Я летал на крышу дома и увидел так много интересного! Я долго и много летал, пережил и перечувствовал столько, сколько не довелось узнать всем моим современникам – зайцам! Но что лучше всяких знаний и умений – это любовь своих ближних. Когда я это понял, я вернулся, чтобы остаться с ними навсегда. Я буду рассказывать о своих приключениях до конца жизни родным и дорогим зайкам, своим будущим детям и внукам. – Зайчик опустил ушки. – Тебе я желаю жить с дорогими особами в мире и согласии, – он многозначительно замолчал.

  -Спасибо, Попрыгайка! Извини, мне не до тебя. Надо очень торопиться – ответила муха-Вика и, презирая трудности в виде дождя, полетела к родному студенческому общежитию. Она пролетела над соседним двором. Дождь измочил тротуар и деревья, а лавочки не замочил, потому что их нет. У немцев не принято ставить лавки перед подъездами. Считается, что жители не должны общаться между собою, мол, пусть смотрят телевизоры или бродят по сайтам и форумам, живут в виртуальном мире. Да, такова жизнь, она изменчива и многообразна.

   – 10 -

  Как бы там ни было и сколько бы не переживало маленькое мушиное сердечко, что балкон в позднее время, да ещё по дождливой погоде закрыт, всё же муха-Вика летела с надеждой, что жизнь её сейчас не прервется, и она сможет вернуться к человеческому образу и даже допишет доклад о теории Фуко.

  Но точно! Балкон был закрыт. Закрыт! Бедная муха-Вика только хотела присесть на край перил, чтобы горько заплакать над своей неудавшейся судьбой, как вдруг увидела, что форточка в комнате Бетины открыта. Тотчас же муха радостно устремилась туда. Легко проникнув в комнату, стряхнув с крылышек воду, вытерев лапками свои большие глаза, муха-Вика оглянулась вокруг. После свежего воздуха ей показалось, что она задохнется от запахов недоеденной пищи, двух разгоряченных тел на диване и огромной псины на коврике у порога.

  Но какое дело сейчас было у мухи-Вики до Бетины, Йоганеса и Лео! Она стремительно понеслась в свою комнату. Хаос и вонь от разбросанных банок и пакетов, вывороченные вещи из шкафа поразили её, ко многому привыкшее в последнее время, воображение. Ничто здесь не напоминало уютного гнёздышка студентки-Вики, разве только книги на полках и на столе да раскрытая тетрадь с недописанным докладом о антипсихоанализе.

  Мухи-Цокотухи в комнате не было.

  Зато в ванной комнате слышался плеск.

  «Она принимает душ» – поняла муха-Вика. Внимательно обследование двери в душевую не дали результатов, никакой щёлки не было. Муха села на косяк двери и стала ждать. Долго ли, коротко ли, плеск прекратился.

  -Ой, забыла свежее полотенце взять, – послышался голос, такой родной, знакомый.

  Дверь распахнулась и на пороге возникла она – розовая от горячей воды, высокая, узкая в талии, с крепкими грудками и развитыми бедрами красавица. Рыжие волосы мокро облегали голову и липли к спине и плечам. Муха-Вика смотрела на это чудо во все глаза, состоящие из тысяч линз.

  Влажно зачавкали подошвы ног, добрели до шкафа. Девушка взяла белое полотенце и вернулась в душевую. На полу в комнате остались мокрые пятна. Легкими движениями девушка принялась растирать прекрасное молодое тело. Небрежным проходным взглядом прошлась по зеркалу над раковиной, где сидела муха.

  Вот тогда-то муха Вика и вскричала:

  -Цокотуха! Я вернулась! Давай скорей меняться телами!

  Девушка как будто давно ждала этой встречи. Она не побледнела и даже не удивилась. Просто хмыкнула:

  -Ещё чего не хватало! Мне прекрасно живется! Я настоящий человек. Ещё не хватало мне менять полное соков большое гладкое тело на малюсенькое, покрытое волосками и щетинками серо-зелёное тело мухи. Ты муха, вот и живи мухой!

  Муха-Вика от отчаяния чуть не впала в кому. Между тем, Цокотуха вглядывалась в зеркало и любовалась собой: большие зеленые глаза, тёмные дуги бровей, прямой нос, великолепные веснушки и яркие пухлые губы. Порода!

  Муха-Вика снова хотела заплакать, но это значило бы, что она сдалась. А вот этого ей не хотелось ни за что на свете! Она стала лихорадочно вспоминать, почему собака и заяц захотели вернуться назад в свои тела. Они соскучились по своим близким и любимым! Надо попытаться вывести настоящую муху на эти мысли.

  -Дорогая Цокотуха, – начала муха-Вика вкрадчиво, – Ты, конечно, привыкла быть человеком, но ведь ты, вероятно, не нашла себе столько друзей и подруг среди студентов, сколько у тебя было среди мух. Неужели тебе не хочется снова дружить с мушками и комариками, которых ты покинула?

  Цокотуха прислушалась к аргументу.

  -Не держи меня за дуру. Во-первых, мне все мухи и комары по барабану. А во-вторых, я многое узнала о жизни мух из энциклопедии. В частности, уточнила вопросы продолжительности жизни мух. Сегодня истекает последний день твоей жизни, вот ты и заявилась меняться. Если я соглашусь на твою провокацию, то умру сейчас же и не увижу уже никаких мух и комаров. Просто крякну и все тут. Но это твоя судьба. Ты сейчас умрешь, а я буду жить до восьмидесяти, или девяноста или даже до ста лет! А тебя, дохлую, противную муху, я смету тряпкой и выброшу в мусорное ведро.

  Мысль о мусорном ведре так рассмешила Цокотуху, что она расхохоталась, широко раскрывая рот.

  «Смеяться так, как я – красиво – она так и не научилась, -подумала муха-Вика – но что же делать? Что делать?»

  Вечные вопросы: «что делать?» и «кто виноват?»