Текст книги "Личная помощница ректора"

Автор книги: Анна Одувалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 2
НОВАЯ РАБОТА – СТАРЫЕ ЗАБОТЫ

В кабинет к начальству, который находился за дубовой дверью, я пошла вместе с довольно мурлыкающим Васусом, после того как убрала воду и осколки графина с пола. Оставлять цветочек один не хотелось, я помнила слова ректора про мстительного шушеля. Мало ли откуда появится мохнатый поганец и постарается обидеть моего питомца? Если с ним что-нибудь случится, я себе этого не прощу!

Арион фон Расс уже успел разместиться за своим столом. Я, на секунду прикрыв глаза, постаралась представить, что это наша первая встреча. Ведь она должна была быть такой. Точнее, почти такой – он сидит за столом и смотрит на меня с выражением вежливого интереса, и я захожу, вся собранная, причесанная и прилично одетая. Если исключить растрепанные волосы и мокрый подол платья (я все же облилась, когда уронила графин), а также Васуса под мышкой, все так и было.

Ректорский кабинет меня впечатлил. И не только тем, что беспорядок здесь царил такой же, как и в приемной, но и массой разнообразных и, наверное, опасных вещей. Чего здесь только не было! Магические шары, которые стояли рядом с географическими глобусами. Кубки за достижения, кальян, множество мелких артефактов и бумаг.

– Вы там так и будете стоять? – раздалось ворчливое, и я посмотрела прямо перед собой.

Так получилось, что как следует разглядеть Ариона фон Расса я удосужилась только сейчас. Сначала приняла его за маляра, а потом просто была занята. Я уже отметила спортивное телосложение и сейчас снова убедилась в том, что ректор академии магии строен и подтянут.

Ректор поднялся мне навстречу. На нем были узкие темные брюки и обычная светло-зеленая рубашка, которая натягивалась на широченной груди. Казалось, слишком маленькие пуговички сейчас вылетят из петель. Ректорская мантия небрежно висела на спинке стула. Я сглотнула и попыталась отвести взгляд. Не вышло. Интересно, студентки выстраиваются в очередь перед кабинетом? И в чьи должностные обязанности входит их отгонять? Очень надеюсь, не в мои.

– Как понимаю, разговаривать по делу вас в ваших университетах не учили! – язвительно заметил он, заставив меня испуганно вздрогнуть, и начал перебирать бумаги из моего личного дела.

Вообще, он должен был это сделать раньше – тогда, когда одобрял мою кандидатуру. Впрочем, я сама сведения о нем прочла уже после того, как сказала: «да» в агентстве. Похоже, впервые мне попался работодатель, которому я нужна не меньше, чем он мне.

– Так-так, а у вас богатый послужной список! – присвистнул он. – Я-то думал, вы только окончили свой вуз. И вы мне доказываете, что нежная благовоспитанная фиалка?

– Я не фиалка и не цветочница! – Я постаралась, чтобы мой голос звучал уверенно. – Меня зовут Эльмира фон Морр.

– Даже «фон»… – хмыкнул он, намекая на мое аристократическое происхождение, словно оно было чем-то постыдным. Сам-то?

– Обнищавший аристократический род? – деловито заметил ректор и снова вывел меня из себя. Удивительная способность.

– Почему же сразу обнищавший? – возмутилась я. – Да, наше состояние не так велико, но назвать нас обнищавшими?

– А зачем же вы работаете? – искренне удивился он. – Я могу еще понять магичек. Отчасти. На одной такой я был женат, вторую воспитал и скоро выпущу в люди (но все же, надеюсь, сначала замуж, а потом в люди), – задумчиво добавил он.

– Уже и кандидата, наверное, подыскали? – желчно осведомилась я, думая, как же ненавижу такое положение вещей. Бедная девочка, мне ее жаль. С таким-то отцом! Наверное, и отказаться не дали.

– А как же? – Он был явно горд собой. – И что самое приятное, они до сих пор считают, что нашли себя сами. Здорово ведь, правда?

Я не знала. Моего мнения никто не спрашивал и уж тем более не пытался сделать так, чтобы я думала, будто сама выбрала кандидата в мужья. Хорошо хоть успела сбежать и поступить в университет, иначе сейчас бы подтирала сопли третьему, а то и пятому отпрыску.

– Так зачем вы работаете? – снова поинтересовался он. – Мужа ищете?

– Как раз нет! – Я разозлилась всерьез. – Мужа мне найдут и без моих усилий. У матушки с моих пятнадцати лет есть список. Длинный, занимает целый блокнот. Но я хочу быть независимой, самостоятельной и успешной женщиной.

– Получается пока не очень, – честно отозвался он, еще раз заглянув в мое дело, и заставил покраснеть. – Ваш список впечатляет. За три года вы сменили девять мест работы. Вы считаете, это нормально?

– За последние три года от вас сбежали десять секретарш, – парировала я. – И это тоже ненормально. Так что давайте закроем тему «наших бывших» и постараемся сработаться.

– Не повод хамить начальству и ставить условия! – огрызнулся он, и я послушно закрыла рот. Впрочем, я давно поняла: молчать – не лучший вариант. Нервы портятся, а итог все равно одинаков. Можно молчать и вылететь, можно отвечать и так же вылететь. Поэтому когда ректор выдал: «Просто помните: если вас выгонят отсюда, то больше никто никуда не возьмет», – я не удержалась и ответила:

– Если вы выгоните меня, к вам никто не придет. А сейчас извините, я должна попытаться за беспорядком найти свою приемную. Уборщиков у вас в академии нет? Бюджета не хватает?

– Я не пускаю их к себе в кабинет! – рыкнул он и посмотрел на меня с такой ненавистью, что захотелось ойкнуть и сбежать, но я сделала над собой усилие и сдержалась. Начальник как собака – нельзя показывать свой страх, иначе так и будет пугать постоянно. А этот еще и укусить может.

– Очень грамотное решение! – снова не удержалась я, чем, похоже, окончательно вывела его из себя. – И сами не убираетесь? В мои обязанности это тоже не входит! Будем тонуть под горами мусора?

– В ваши обязанности входит все, что я пожелаю, и уборщиков я к себе не пущу! Не хватало еще, чтобы они мне все перепутали, криворукие дармоеды!

В следующие пятнадцать минут я поняла, почему никто тут долго не задерживался. Невинная фраза про уборщиков вызвала бурную и продолжительную реакцию. Арион фон Расс оказался в рабочих вопросах упрямым, скандальным и эгоистичным. И девочка из хорошей семьи Эльмира фон Морр обязательно спасовала бы, но вот Мира, которая повидала на своем веку целых девять неидеальных работодателей, как ни странно, смогла не только выстоять, но и немного отвоевать позиции.

Сошлись мы на том, что уборщики все же будут, но работать станут под моим непосредственным контролем. После этого ректор изволили метнуть в меня папкой с документами, благополучно промазали и, возжелав кофе, удалились работать. А я закрыла дверь и перевела дух, очень сильно надеясь, что подобное не будет происходить каждый день, а закончится, когда пройдет время притирания друг к другу.

Первый рабочий вечер выдался суматошным. К тому, что мой начальник – несдержанный хам, добавилось понимание – он трудоголик и живет буквально на рабочем месте, как и все мы. Арион фон Расс или тихо корпел над бумагами у себя в кабинете или показывался на люди и начинал орать.

На уборщиков, которые тронули вот эту очень важную и опасную для несведущих статуэтку (а что тогда она делает здесь, на полочке, у меня под боком?), на строителей – ну эти-то ладно, они, как всегда, сделали что-то не то и криво. Я бы и сама на них поорала. На меня, потому что я была ближе всех, а пар выпустить хотелось, и далее по списку. Сотрудники, работающие в академии, ходили на цыпочках и старались не попадаться начальству на глаза, поэтому и молились на меня. Я служила буфером между ними и ректором. Не сказать, чтобы такое положение вещей меня устраивало.

В итоге в комнату к себе я приползла в обнимку с Васиком уже после полуночи и рухнула без сил, стараясь не думать о том, что завтра в восемь утра мне нужно быть перед кабинетом ректора, улыбаться и делать вид, что я счастлива лицезреть недовольное начальственное лицо. Может быть, замуж и не работать – это все же не так плохо? Подобные мысли меня в последние три места работы посещали нередко, но я их упорно гнала прочь.

Зато сегодня меня не выгнали, и это уже достижение, а еще я разобрала свое рабочее место, выкинула кипу ненужных бумаг и привела в относительный порядок кабинет ректора. На очереди стояли ведомости, перепутанные личные дела и еще целый шкаф, забитый бумагами. «Какими-то», – как пояснил ректор. Видимо, от этого пояснения мне должно было стать понятнее.

Когда я, приняв душ и переодевшись в любимую ночнушку, забралась под одеяло и закрыла глаза, то почувствовала себя самым счастливым человеком. По привычке посчитала, сколько еще осталось спать, и, опечалившись, что не так уж и много, моментально отключилась.

Доспать до утра мне не дали. Я вскочила, сонно хлопая глазами, потому что услышала повизгивания и шипение, раздающиеся со стороны окна. На подоконнике сидел шушель и пытался выпихнуть в распахнутое окно моего бедного Васика, который выпихиваться не желал и упорно цеплялся листочками за створки.

Я заорала на твареныша и кинулась на помощь. Шушель, чувствуя в моем лице угрозу, схватил цветочный горшок и попытался сигануть вниз. Васик предусмотрительно сжался и постарался зарыться в землю, оставив только тонкие и гибкие отростки. Я в последний миг в прыжке ухватила шушеля за хвост и опасно свесилась вниз с подоконника.

Наглый поганец верещал и пытался вырваться, но, к счастью, не выпускал цветочный горшок. Васус с перепуга выпустил длинные лианы и зацепился ими за все, что можно, – за подоконник, за шушеля. И даже на мою руку намотался и сейчас несчастно пищал. Из ярко-алого в предрассветной дымке он стал грязно-розовым, и на лепестках начали проступать ягодки клубники. Не знаю, на каких инстинктах действовал цветуй, но, увидев знакомые клубнички, шушель восторженно запищал и вцепился в горшок сильнее.

Я держалась одной рукой за подоконник, а второй цеплялась за лохматый шушелев хвост и понимала, что сделать ничего не могу. Тварь с цветочным горшком была мелкой, но вертлявой и тяжелой. Как втащить шушеля и Васика обратно, я не знала. Поэтому пыжилась, пыхтела, с грохотом уронила цветочную вазу, попыталась свободной рукой поймать, в итоге едва не вывалилась из окна сама, завопила громче, но смогла удержаться.

Пузом я лежала на подоконнике, рукой хваталась за створки, ноги болтались в воздухе, и было очень страшно, но отпускать шушеля я не спешила. Ситуация была патовая. Ни туда ни сюда. А силы из-за неудобной позы заканчивались.

Шушелю тоже было неудобно. Он испуганно верещал и болтался, но не делал никаких попыток заскочить обратно, хотя, возможно, просто не мог, так как передние лапы были заняты горшком с Васусом.

Мои вопли все же перебудили соседей, и треск двери за спиной заставил с перепуга вздрогнуть. Я, наверное, улетала бы вместе с шушелем и цветуем, но кто-то схватил меня за ноги, потом за талию и бесцеремонно втащил обратно в комнату вместе с тваренышем и цветочным горшком. Я для порядка снова заорала, выдохнула и хотела отблагодарить.

Но шушель с визгом выпустил Васика (я едва успела поймать цветочный горшок) и сиганул за окно, цветочек снова спрятался в землю, а я встретилась с гневно пылающими, очень знакомыми глазами.

– Вы! – припечатал Арион фон Расс, и я испуганно пискнула. – Вы ходячая неприятность! Вы здесь всего ничего, но уже мешаете мне спать! Я вас завтра же отправлю обратно в столицу, предварительно надев на вашу бестолковую голову этот цветочный горшок с сумасшедшим растением! Сейчас четыре утра! Что вы себе позволяете?

– Эт-т-то не я… – Писк получился слабым, мышиным. – Эт-то он! – Я показала за окно, туда, где скрылся шушель. – Простите, пожалуйста, я Васика спасала.

На глаза наворачивалась слезы. Рано я радовалась, что продержалась хотя бы день. Похоже, сейчас меня и попрут. Было до невозможности обидно. Но не могла же я бросить свой цветочек?

Ректор что-то буркнул и отступил, видимо немного остыв, а меня запоздало накрыло. Стыд и паника. Я стояла босая, с распущенными волосами. Из всей одежды на мне сейчас имелась серебристая, короткая и очень откровенная ночнушка – полупрозрачный пышный подол и кружево ручной работы на открытом лифе, выгодно подчеркивающем грудь. У каждой же девушки может быть слабость. Моей было белье. Сейчас я пожалела об этом, так как передо мной стоял монументальный, словно скала, сексуальный мужчина в одних домашних штанах. Сильная грудная клетка, рельефные мускулы, пресс, а в глазах – яростный огонь. Аж дух захватывало.

Я покрепче прижала к себе Васика и вздрогнула под взглядом, из которого внезапно начала испаряться злость, сменяясь чем-то другим, не менее опасным.

– Не знаю, какие цели вы преследуете. – Он снова сделал шаг вперед, и я, вздрогнув, прижалась спиной к подоконнику. – Но ваши крики в ночи, ваш откровенный наряд – все это заставляет мыслить в одном направлении. – Он улыбнулся и наклонился к моим губам, а я боялась даже вздохнуть, потому что и в мыслях не имела кого-то провоцировать. – У меня нет привычки заводить романы с секретаршами, но сейчас… – Он мечтательно закусил губу. – Я готов над этим подумать. Студентов не будет еще целых полтора месяца, а вы все равно дольше не продержитесь ни здесь, ни в моей постели.

– Да вы! – возмутилась я. – Как вы смеете?

– В чем дело, Мира? Вы рассчитывали на брак?

– Я рассчитывала на работу! – Возмущение клокотало в груди. – Меня не интересуют отношения!

– Да ладно! Кому вы врете? Всех интересуют отношения. Даже меня. Спокойной вам ночи. Или… – Он бросил раздраженный взгляд за окно. – Или доброго утра. Не опаздывайте. Я не люблю, когда меня заставляют ждать.

Он ушел, а я так и осталась стоять у окна. Из всех мерзких ситуаций, в которых я оказывалась за время работы, сейчас я попала в самую мерзкую. На меня запал начальник. Однажды такое уже случалось, но там я сопротивлялась без труда, и, когда стало невмоготу, спокойно сбежала. Но в данный момент это место – моя последняя надежда, а Арион фон Расс непозволительно хорош. Но ведь я профессионал и ни за что не сдамся. Наверное, не сдамся. По крайней мере, очень постараюсь.

Сон не шел, и даже думать не хотелось о том, чтобы снова лечь спать. Кто знает, что может привидеться после ночного появления ректора! Поэтому я решила заняться чем-нибудь полезным. Привела себя в порядок, оделась в любимое темно-серое платье, придающее мне уверенности, забрала волосы в строгую прическу, разложила вещи по полочкам в шкафу и, прихватив Васика, который от голода приобрел насыщенно малиновый цвет и кровожадно щелкал челюстями, отправилась на свое рабочее место.

Без казусов по дороге не обошлось. Васик, прежде чем я успела его оттащить, отхватил кусок висящей на доске почета грамоты, сожрал оставленное кем-то из уборщиков мыло с подоконника и одну резиновую перчатку. Я решила сбежать побыстрее – конечно, час еще ранний, но мало ли кому по утрам не спится, как и мне.

Я шла на рабочее место намного раньше положенного срока, но решила, что это не страшно. Следовало, во-первых, проявить сознательность и рвение в делах, во-вторых, делать все равно было нечего. Раньше начнешь – раньше закончишь, да и ректора я предпочла бы встретить, уже сидя на рабочем месте. За столом среди бумаг я чувствовала себя старше и увереннее. Ключ от приемной у меня был, а кабинет, насколько я помнила, начальник вчера не закрыл. А если и закрыл, ничего страшного, и в приемной дел невпроворот.

Не учла я только свою невезучесть. Подумала, что после феерического знакомства с новым начальником, сожранных Васиком экспериментальных Труселей и ночных экстремальных развлечений ничего страшного уже произойти не должно, но ошибалась.

Открыв кабинет, я водрузила на окошечко Васика, сунула ему в качестве перекуса скомканную бумажку, которую планировала выкинуть в мусорное ведро, и ринулась в помещение, которое занимал ректор. Если мне повезет, то успею разобрать бумаги в шкафу до его прихода, и можно будет наши контакты в течение дня свести к минимуму. Дверь и правда оказалась не заперта. Я гордо шагнула внутрь и тут же застряла. Вокруг меня ничего не было, но я не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Попыталась повернуться. Кое-как у меня это получилось, но только вполоборота. Лихорадочно подергала руками и одну все же освободила. Но и шагу ступить не смогла. Так и замерла в дверях, словно подвешенная за ниточки марионетка. Справа от меня была полка с трофеями ректора – кубками, баночками с заклинаниями, слева – приемная.

– Вот же шушель! – прошипела я раздраженно. Подобное произойти могло только со мной, и ни с кем больше. Почему же так не везет?

– Нету его тут, – тоскливо отозвался кто-то из-за спины, заставив ойкнуть. Я испуганно задергалась, но никого не заметила и от этого испугалась еще сильнее.

– Тут только я…

Прямо передо мной сгустилось облако, явив взору печального призрака-охранника. Он походил на светло-серую, подрагивающую на ветру тряпочку с лицом унылого мужичка лет сорока пяти – пятидесяти.

– Это ты меня поймал? – поинтересовалась я, старалась скрыть дрожь в голосе. Я слышала про призраков-охранников, но в немагических учреждениях, в которых мне довелось работать, таких не держали. И уж тем более я не попадалась в расставленные ими сети, поэтому переживала.

– Ага, я… – безразлично отозвался он и начал медленно таять.

– Отпусти, а? – заканючила я. – Пожалуйста! Мне просто нужно взять документы вон из того шкафа.

– Не могу.

– Почему не можешь-то? – взвыла я. – Я здесь работаю! Отпусти!

– Так не начался еще рабочий день. Он с восьми и до… ну, пока герр ректор не изволит домой уйти. А сейчас рано. Нет еще восьми. Значит, ты тут пока не работаешь.

– Ну отпусти, что тебе стоит?! Я просто встала рано, вот и пришла! Больше не буду, честно-честно!

– Не могу, сказал же.

Призрак летал передо мной, печально заглядывал в глаза, вздыхал, но путы не снимал.

– Почему не можешь? – поинтересовалась я обреченно.

– Этот придет, орать будет, – заметил охранник. Мне не нужно было пояснять, кто «этот», было и так понятно – ректор. – Скажет: порядок во всем нужен. Сам мусорит, раскидывает все, а от других порядка требует! Знаешь, как тут тяжело работается?

– Да откуда же! – возмущенно фыркнула я. – Ты мне работать не даешь!

– Ничего. Узнаешь, – продолжил он как ни в чем не бывало. – Только привыкнешь к новому лицу, полюбишь, под график подстроишься – сбегает! Я бы и сам сбежал. Так кто ж отпустит?

Призрак вздохнул и в задумчивости завис над ректорским столом. Мне его жалко не было. Хотел бы уйти – ушел бы. Только для таких, как он, это означает окончательную смерть. А призраки держатся за подобие жизни. Стонут, страдают, но и совсем уйти не желают. Вместо этого я поинтересовалась:

– И долго мне торчать в такой позе? Неудобно, между прочим.

– Пока герр ректор не явится. Герр ректор ближе к восьми приходит и начинает ругаться. Кубками, бывает, кидается! Вот придет, проорется и отпустит тебя. Так что не переживай. Недолго.

– А может, без «проорется» как-нибудь? – с надеждой поинтересовалась я. – Отпусти, а? Давай мы забудем о том, что я сюда пришла? Сделаем вид, будто я просто начала разборку со своего рабочего места, а в кабинет ректора даже не совалась. Ну пожалуйста, нам же работать вместе!

– Не могу! – Темное колышущееся облако с лицом потемнело. Видимо, от злости. – Все думают: призрак-охранник – это никто! Его можно шпынять, даже в кубок засунуть, как джинна, и печатью гербовой заткнуть! Издеваются, как могут! А мне терпи! Не согласен!

– И кто над тобой так издевался? – ужаснулась я. – Ректор?

– Нет. Дочка евойная со своим недомагом.

– Почему недомагом? – уточнила я, понимая, что вникнуть во все хитросплетения жизни академии удастся не скоро.

– Не знаю, маг как маг, специалист по проклятиям хороший, а недомагом его господин ректор именует. Не любит, видимо, или наоборот – любит. Орет чаще всего. Даже чаще, чем на дочурку свою рыжую.

– И за что они тебя в кубок засунули?

Я поняла, что на волю меня не выпустят, поэтому решила пока развлечь себя и послушать рассказы призрака-охранника. Раз не получается сделать ничего полезного до начала рабочего дня, так хоть сплетни местные узнать.

– Мешал я им. Вот как тебе сейчас. Тоже в кабинет сунулись за какой-то надобностью, я их просто напугать хотел, а они… Целые сутки потом взаперти сидел, пока ректор не выпустил, а в кубке темно, страшно и паутина. Знаешь, как плохо? Нет, не знаешь, ты же не сидела. Вот после того случая я всех нежданных гостей паутинкой встречаю. Оно надежнее. И поговорить можно спокойно, иначе велик шанс получить заклинание в лоб и снова угодить в кубок. А герр ректор еще ругался потом на меня. «Какой же ты, – говорит, – охранник, раз с двумя недомагами не смог справиться? Никакой». Поэтому и тебя не выпущу.

– А я-то тут при чем?

– А все при том! Они недомаги, а ты вообще обычный человек. Если тебя упущу, достанется еще больше. Так что сиди тут. Осталось не так уж и много. Часика полтора.

Я вздохнула и смирилась со своей судьбой. Очень не хотелось попадаться ректору на глаза в беспомощном, плененном состоянии, но выбора у меня никакого не было. Сейчас я, по крайней мере, одета была не в прозрачную ночную сорочку. Если оставаться честной, ректору вообще не хотелось попадаться на глаза, но это мечты, которым сбыться не суждено. Я была настроена проработать здесь долго и плодотворно, вдруг наконец-то получится создать себе нужную репутацию, несмотря на все сложности и плохую карму.

Я смирилась со своей участью и так бы и висела мирно до прихода ректора, проклиная собственную невезучесть, если бы, повернувшись в сторону приемной, не заметила мелькнувшую возле зазевавшегося Васика лохматую пушистую тварь. Шушель! Вот почему он вздумал появиться именно сейчас, когда мой цветочек совершенно один, беспомощный стоит на окошке и тянется листочками к солнышку!

– Пусти! – крикнула я призраку и рванула из пут. Лохматый гаденыш уже потирал лапки и прицеливался к моему Васусу. – Кыш! – вопила я, пытаясь прогнать демоненка, но, ясное дело, он только мстительно хихикал, повизгивал и больше никак не реагировал. – Пусти же! – это уже призраку-охраннику.

– Не положено! – меланхолично отозвался он.

Я рванула сильнее, схватила с полки первый попавшийся флакон и под вопль охранника: «Что же ты творишь? Нет!» – метнула его в шушеля, который пытался утащить мой цветочек.

Твареныш взвизгнул, бросил горшок на краю стола и попытался увернуться. В итоге флакон настиг его в полете прямо в центре приемной. Раздался звон стекла, шушель исчез в воздухе, а на полу в центре приемной образовалась темная лужица неизвестно чего.

Горшок с Васусом качнулся на краю стола, пошатнулся и под мой горестный вопль полетел на пол. Но вместо того, чтобы разбиться, просто исчез, едва коснувшись мокрого пятна на ковре.

– Ну что ты наделала? – запричитал охранник у меня за спиной, а я пожала плечами, надеясь, что все не так страшно, как мой тюремщик пытается показать. Только вот Васика жалко до слез. Куда он мог запропаститься?

За следующие пятнадцать минут я извелась, издергалась в паутине, и даже призрак-охранник начал смотреть на меня с жалостью, впрочем, так и не отпустил. А я и не просилась больше. От него я узнала, что именно было в бутылочке, и от этого чувствовала себя еще более отвратительно, так как прекрасно понимала, чем грозит моя неуклюжесть. В лучшем случае – выговором, а в худшем… лучше даже не думать.

Ректор хранил на полке концентрированное заклинание портала, которым пользовался, как правило, для того, чтобы не пропустить важное совещание в министерстве. А я пролила жутко ценную жидкость на ковер и не была уверена, что моей зарплаты хватит, чтобы расплатиться. И это была очередная неприятность, в которую я вляпалась. Ни один работодатель не станет терпеть на рабочем месте подчиненного с кучей проблем.

Когда начальник появился на пороге приемной, он сразу же заметил меня и протянул:

– У-у-у, какая птичка попалась в мои силки. – В приятном бархатном голосе прорезались мурлыкающие нотки. – Мира, а не думаешь ли ты, что это знак?

Я не слушала. Мне показалось, что он слишком близко подошел к опасной зоне – мокрому пятну в центре приемной. Мы с призраком в унисон крикнули: «Не-э-эт!» – но было поздно. Ректор попал ногой на пятно, оставшееся от пролитого заклинания, и с совсем неподобающим его статусу воплем исчез, а я застонала от беспомощности.

– Ну, теперь-то ты меня выпустишь, ирод? – крикнула я призраку-охраннику, но он исчез. По подозрительно подпрыгивающему кубку на полке я предположила, что спрятался в него. А ведь вопил как? Обидели! В кубок засунули! Ничего, стоило только жареным запахнуть, как сам спрятался и носа не кажет из своего убежища.

Хуже было то, что способность двигаться не вернулась и у меня пропали любимый цветуй и ректор. По поводу первого я переживала, второе вызывало панику. «Помощница, по вине которой начальник сгинул». – От одной мысли о подобной записи в личном деле у меня волосы на затылке зашевелились и стало нехорошо.

В ближайшее время нужно было решить: то ли позвать на помощь, то ли попытаться выманить призрака-охранника, то ли подождать чуть-чуть. Вдруг ректор появится сам, так же внезапно, как и исчез. О последнем я мечтала, даже не вспомнив, что с утра не хотела его видеть. Как-нибудь уж вытерплю и насмешки, и двусмысленные намеки, и даже ругань. Лишь бы было от кого.

Впрочем, сейчас высшие силы услышали мои мольбы, и спустя недолгое время в дверях показался герр ректор собственной персоной. Он был зол, как демон. Глаза светились красным, и под мышкой он держал Васуса. Васик испуганно прятался в землю. Бледные стебли подрагивали, но горшок был цел и, похоже, цветочек не пострадал. От сердца отлегло, правда, ненадолго. Я дернулась вперед, но паутина не пустила.

– А в курсе ли вы, милая барышня, что я вашими стараниями сейчас попал в приемную министерства? – с шипением начал ректор. – И министерские дамы были крайне напуганы. Потому как сначала на них с потолка упало визжащее лохматое существо, правда, быстро растворилось в стене, не успев никого довести до инфаркта. Потом свалился цветочный горшок с прожорливой геранью, ну а после весьма неэлегантно явился я собственной персоной в неназначенное время и помешал пить чай! – говорил ректор подозрительно тихо и спокойно, поэтому душа у меня ушла в пятки и руки затряслись от страха.

– Так утро же совсем… – проблеяла я не в тему, лишь бы не молчать. – Рано для чая.

– Про двухчасовую разницу во времени со столицей ты, ветреная моя цветочница, предпочла забыть. Правильно, такие мелочи не должны волновать юных блондинок. Вот скажи мне, Мира, от тебя всегда столько убытку?

– Я нечаянно! – Из груди вырвался всхлип.

– Кто бы сомневался! – саркастически отозвался ректор. Поставил цветочный горшок на стол и подошел ближе. – Зачем ты швырялась заклинанием портала? Ведь оно именно так оказалось в виде лужицы на полу?

– Я хотела Васику помочь! Вот и кинула первым попавшимся! И вообще, если бы не ваш охранник, который меня обездвижил, все было бы хорошо.

– Хорошо, говоришь? – Ректор наступал на меня, а я даже сбежать не могла. Только дрожала от страха и мечтала свалиться в обморок. – Ты одна большая непрекращающаяся трагедия. Даже моя нежно любимая дочь Кассандра теряет баллы рядом с тобой. Она не способна причинить столько ущерба на ровном месте!

– Ну я правда не виновата и случайно! – Оправдание вышло жалким, детским и недостойным специалиста со стажем, но что я могла поделать, если правда такова?

– Твоя герань сожрала важный документ в министерстве! И угадай, кому за это досталось? – прошипел Арион фон Расс, наклонившись к моему лицу.

– Ой! – Я прикрыла рот ладошкой, но нашла в себе силы тоненьким голоском поправить: – Васик не герань.

– Да мне до демонов! – взорвался ректор, и от крика у меня заложило уши. – Вот скажи мне, белобрысое скопление неприятностей, есть ли у меня хоть одна причина, чтобы оставить тебя здесь работать, понимая, что неприятности – это составная часть твоей жизни?

– Да. – Я лихорадочно искала ответ. – Даже две. Другой помощницы у вас нет. И я действительно умею работать с бумагами. Я училась и была отличницей! Правда! Это потом на меня свалилась невезучесть! Но я трудолюбивая и постоянно борюсь со своими недостатками!

– Да? – Он хмыкнул и приблизился вплотную, так близко, что я могла разглядеть алые всполохи демонического пламени у него в глазах. – Нет, цветочница. Эти причины – полнейшая ерунда. Мне всегда кого-нибудь находили! И многие кое-как с обязанностями справлялись. Знаешь, в чем основная причина?

– В чем? – пискнула я.

– В отличие от всех остальных, ты меня хоть и раздражаешь, но совершенно в ином и очень волнующем смысле. Мне будет приятно на тебя смотреть. Поэтому, так и быть, твори беспредел на моей территории. Но учти: рано или поздно моему терпению придет конец, и тогда ты вылетишь. В твоих интересах сделать так, чтобы это произошло как можно позже! – Он отступил, а я выдохнула, но, как оказалось, рано. Арион фон Расс раздраженно добавил: – А сейчас – работать, и так задержалась на полчаса!

– Я? – Возмущенный вопль замер в горле, но я все же нашла в себе силы замолчать и сдержаться. Похоже, мне придется не просто трудно, а непередаваемо трудно. Про явный интерес начальника я предпочитала не думать. Это, конечно, крайне неприятно и опасно, но именно по этой причине Арион фон Расс меня не выкинул сразу же. Значит, буду ходить по лезвию. А что еще остается?