Текст книги "Любовь и магия (сборник)"

Автор книги: Анна Гаврилова

Соавторы: Кира Стрельникова,Карина Пьянкова,Юлия Данцева,Елена Звездная,Дмитрий Козлов,Андрей Яблоков,Сергей Грушко,Марина Ясинская,Лилия Касмасова,Анна Свилет
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Это так здорово, – тихо сказала она. – Я такого никогда не испытывала.

Потом они еще посмотрели на гнездо горного орла и немного полежали у реки. Принцесса рассказывала Дракону о себе, своем детстве, каких-то забавных моментах. В ответ он щедро делился с ней своими воспоминаниями, и их веселый смех раздавался над рекой, отражаясь от скал.

Когда они вернулись обратно в пещеру, принцесса вовсю зевала.

– Поспи, Ариана, – ласково сказал Дракон, впервые назвав ее по имени. – До прихода очередных освободителей время еще есть. Я тоже прилягу.

– О, так ты знаешь мое имя. – Она снова зевнула. – А тебя, кстати, как зовут?

– Это неважно, спи, – проговорил он, вплетая в свой голос толику сонных чар.

– Ага, – зевнула принцесса, укладываясь рядом с Драконом. – Знаешь, это лучшее утро в моей жизни! – сказала она, прижимаясь к его боку. – Мне так хорошо с тобой…

Он ничего не ответил, лишь грустно улыбнулся. Он знал, что с ним происходило. И знал: ему придется сделать то, чего он уже не хочет. Но она просто принцесса, которая хорошо провела время, отвлекшись от привычной жизни во дворце, а он дракон, который в нее влюбился. И у него нет выбора.

* * *

«Если принцесса поцелует дракона, то он станет человеком. Однако этот процесс обратим; если дракон не назовет принцессе свое истинное имя, отвергая таким образом ее любовь, то он снова станет драконом. Если же назовет, то навсегда останется человеком…»

Из «Справочника дракона»

Несколько часов спустя принцесса вглядывалась в бинокль.

– Королевская карета? – обеспокоенно спросила она, разглядывая герб на передней стене. – Отец? Что он здесь делает? Король не должен был появиться, пока все желающие не предложат выкуп! Что происходит?

Дракон опустил голову:

– Я согласился на предложение наследного принца Карена Олланского.

– Ты что?.. – переспросила ошеломленная принцесса. – Но почему?..

– Так было надо, – тихо ответил Дракон.

Он ожидал криков, упреков, истерик, оскорблений и даже рукоприкладства, точнее, попыток рукоприкладства, но она молчала. Она просто молчала и смотрела на него. В ее глазах он увидел слезы и тут же отвел взгляд, не выдержав груза вины.

– Прости…

Она судорожно вздохнула, но взяла себя в руки. Он украдкой смотрел на ее плотно сжатые губы, на злые, но такие прекрасные глаза, на ее бледное и такое любимое лицо. Он не мог поступить иначе, он просто не мог.

До самого подъезда короля она не произнесла ни слова.

Принц подписал договор; свою подпись, выступая в роли третьей стороны, поставил и король. Договор вспыхнул красным и погас. С этой самой секунды он вступил в силу.

– Принцесса ваша, – сказал Дракон. – Я оставлю вас. Когда я вернусь, надеюсь, моя пещера снова будет принадлежать только мне. Выкуп оставьте около входа. – И он развернулся и не полетел, а побрел в сторону леса. Туда, где они с Арианой несколько часов назад встречали рассвет.

Королевская карета увозила принцессу прочь. По обеим ее сторонам ехали принц Олланский и король Альфред Шестнадцатый. Внезапно раздался грозный приказ Арианы:

– Остановить карету! Сейчас же!

Слуги не посмели ослушаться наследную принцессу, и девушка, выскочив из кареты, побежала обратно, не выпуская из поля зрения удаляющегося Дракона.

– Дракон, вернись! – кричала она на бегу. – Вернись, я все прощу! Дракон, миленький, постой!

Он замер, не смея поверить в услышанное. Через несколько минут запыхавшаяся принцесса, придерживая юбки, стояла перед ним.

– Я приняла решение: я остаюсь с тобой! – И она, встав на цыпочки, обхватила руками его огромную морду и поцеловала.

В следующую секунду Дракона охватило золотистое сияние, и оторопевшая принцесса обнаружила на его месте не менее оторопевшего молодого человека.

– О… – сдавленно произнесла принцесса, разглядывая его странный костюм из чешуи.

– О… – простонал Дракон, ощупывая свое человеческое тело. – Вот этого я тебе никогда не прощу!

– Правда?.. – дрогнувшим голосом, в котором уже слышались слезы, спросила она.

– Нет, конечно, нет! – рассмеялся Дракон, обнимая ее. – И меня зовут Арранар.

Сергей Жоголь
Дымящая плоть

Введение

Кто-то подкинул в костер новую охапку. Огонь поначалу утих, точно спрятался под сухим хворостом, но вскоре ожил, разошелся и полыхнул так, что чуть не опалил ветви росших поблизости кустов. Одна из женщин пронзительно завизжала. Десятки голосов подхватили этот крик. Из темноты вышла другая, постарше. Опираясь на деревянную клюку, она приблизилась к костру, что-то пролепетала и бросила в огонь пригоршню серого порошка. Искры посыпались, пламя опалило волосы пожилой ведьмы, но она этого даже не заметила. Колдунья утробным голосом произнесла заклинание и принялась что-то гнусаво кричать на непонятном языке. Несколько стоявших поблизости женщин стали ей вторить. Ударили бубны, запищала свирель, музыка слилась с песней воющих ведьм, заглушив звуки ночного леса.

Ракель смотрела на происходящее, и руки ее дрожали. Оказавшись на этом празднестве впервые, она волновалась. Лица, такие разные и необычные, мелькали со всех сторон: красивые и уродливые, гладкие и морщинистые, печальные и злые. Но во всех этих лицах было что-то общее, и вскоре Ракель поняла что: все они были заражены безумием! Луна, укрывшись за дымом костра, подрагивала.

– Ну что, красотка, время пришло, – прозвучал сиплый голос за спиной.

Ракель вздрогнула и обернулась.

– Не бойся. Я не кусаюсь, – хихикнула щербатая старуха с бородавкой на носу и вцепилась девушке в руку.

– Я не боюсь! – Ракель старалась выглядеть спокойной.

– Это хорошо. – Фурия оскалилась и облизнула сухие губы. – На, пей. Это добавит храбрости.

От появившейся перед лицом фляги, которую протягивала старуха, пахло пряностями. Ракель поморщилась, но поднесла сосуд к губам. Резкий запах ударил в нос.

– Что это?

– Пей, глупая. Тут не принято задавать вопросы. Скоро поймешь сама.

Ракель отхлебнула. Напиток оказался кисловатым, но вполне приятным на вкус. Старуха прижала флягу к губам Ракель, та сделала еще несколько глотков. Губы начали неметь, кровь быстрее побежала по жилам.

– Нравится? – Старуха хихикнула.

Голова закружилась. Ракель пошатнулась, но чьи-то цепкие руки подхватили ее и стали толкать к костру. Кто-то потянул за платье, материя затрещала, и девушка осталась без одежды.

– Танцуй! – закричала старуха.

– Танцуй! – повторил десяток голосов.

Удивительно, но собственная нагота не испугала Ракель. Восторженные крики придали сил. Она дернулась, покачнулась и начала кружиться. Тело не подчинялось разуму, им управлял пряный напиток из фляги, проникший в кровь. Ракель не заметила искр, упавших на ее ноги, – пламя, захлестнувшее ее изнутри, полыхало гораздо жарче. Ракель танцевала в бешеном ритме. Ее тело блестело подобно змеиному, извивалось и трепетало. Огромное существо с рогами появилось перед костром. Отвратительная козья морда смотрела на танцующую красавицу и омерзительно скалилась. Но Ракель уже нельзя было напугать. Она хохотала, кричала, упиваясь своим бесовским танцем.

– Fumantem carnis![1]1
  Fumantem carnis (лат.) – дымящая плоть.


[Закрыть] – закричала Ракель.

– Fumantem carnis! – подхватил десяток голосов.

Ведьмы стонали от наслаждения. Шабаш продолжался.

Находка

Солнце село, и, несмотря на наступивший полумрак, лес как будто ожил. Легкий ветерок покачивал деревья, вековые стволы могучих сосен мирно поскрипывали. Птичье щебетание, которое недавно так радовало душу, прекратилось, и на смену ему пришло глухое уханье ночных сов. Где-то вдалеке послышался волчий вой. Буланый подернул ушами, захрапел, тревожно оглядываясь по сторонам.

– Ну чего ты? Не трусь. Я же с тобой. – Армандо нежно похлопал жеребца по шее и приподнялся в седле. – Похоже, нам пора на постой, а то скоро совсем стемнеет.

Ловко соскочив с коня, юноша отцепил притороченный к седлу тюк и бросил его на землю. Армандо знал, что привязывать Буланого не стоит. Верный конь, проверенный десятками походов и битв, и не подумает сбежать. Армандо выбрал место посуше, расстелил плащ и уселся под кустом. Кусок козьего сыра, хлеб и сильно разбавленное вино из фляги – вот и весь ужин для молодого путника. Буланый тоже не терялся. Он мирно пощипывал траву, хотя и был более привычен к овсу или ячменю. Ветер поутих, цикады умолкли, и в тишине Армандо расслышал новые звуки.

– Ручей? – Юноша вскочил на ноги и бросился в кусты. – В такой глуши? Это удача! Господь нас не оставляет!

За холмиком возле старой коряги Армандо обнаружил то, что искал. Ключ тонкой струйкой бил из-под земли, приятно радуя слух. Юноша выплеснул остатки вина и наполнил флягу водой. Буланый припал губами к воде, его довольное ржание порадовало Армандо.

– Теперь у нас есть все, что нужно для ночлега.

Новый звук заставил Армандо вздрогнуть. Юноша выхватил висящий на поясе кинжал и приготовился к худшему.

«Похоже на стон», – Армандо прислушался. Звуки, доносившиеся из кустов, повторились.

– Кто ты? Отзовись! – произнес юноша громко. Ответом ему была тишина. Тогда Армандо шагнул вперед и увидел ее.

Она лежала под кустом. Черные волосы непослушной копной спадали на грудь. Даже во тьме Армандо смог разглядеть бледность губ незнакомки. Веки опущены, рот плотно сжат, тело казалось расслабленным.

«Голая. Посреди леса? – Армандо приблизился и коснулся руки девушки, та даже не пошевелилась. – Если б спала, сейчас бы проснулась».

Таинственная незнакомка продолжала лежать с закрытыми глазами. Армандо потряс девушку за плечо, та застонала. Только сейчас юноша увидел ранки на ее теле.

«Ожоги. Что же с ней случилось?»

Красавица вновь застонала. Армандо сбегал за плащом, но, прежде чем укутать незнакомку, на мгновение замер. Он не смог удержаться, чтобы еще раз не полюбоваться юным телом.

«Fumantem carnis!» – произнесла бедняжка в бреду отчетливо и громко, но глаз так и не открыла.

Армандо поспешно укутал безжизненное тело плащом и бережно поднял с земли.

– Теперь нам придется искать другое пристанище. Не оставлять же ее здесь.

Буланый тряхнул головой и негромко заржал.

В деревне

Домик выглядел невзрачным и ветхим, как и все прочие в деревне. Армандо обнаружил поселение лишь под утро, проплутав по лесу всю ночь. Хозяйка, старая женщина с морщинистым лицом, отворила двери не сразу. Поначалу Армандо долго убеждал ее пустить их на постой, поясняя, что израненной девушке нужна помощь. Но и эти слова не разжалобили хозяйку. Лишь услыхав, что путник готов заплатить, женщина нехотя открыла дверь.

– Не те у нас места, чтобы бродяг приваживать. Нехристи да разбойники кругом.

– Мы не причиним зла. Моей спутнице нужна помощь.

– Любовница твоя? – Старуха хитро прищурилась. – Клади на постель.

– Нет, что вы. – Щеки юноши зарумянились. – Я вижу ее впервые.

Улыбка хозяйки тут же исчезла. Взгляд стал подозрительным. Она подошла к столу, что-то с него взяла и спрятала за спиной. Армандо опустил безжизненное тело на мятую постель.

– Я ищу отца Фабио, у меня к нему послание от епископа, а девушку я нашел в лесу, у ручья. Она была без сознания.

– Отец Фабио – достойный человек. – Хозяйка выпятила нижнюю губу. Было видно, что она немного расслабилась. – И что же надо епископу от Фабио?

– Не епископу, а мне. Я везу рекомендательные письма. Епископ – старый друг моего отца, он посылает меня к Фабио в услужение.

– Ах, вон оно что. – Волнение старухи и вовсе исчезло. – Тогда ты выбрал правильный путь, сынок. Люди Фабио занимаются праведными делами. Чистить нашу землю от скверны – дело благое.

Старуха не спеша опустилась на скрипучий табурет.

– Fumantem carnis!

Слова несчастной девушки произвели сильное впечатление на старуху. Пожилая хозяйка взвизгнула и вскочила на ноги, опрокинув табурет. Он с грохотом вылетел на середину комнаты. Армандо с удивлением посмотрел на нее. Она замерла, вытянув правую руку вперед, пальцы сжимали огромный нож, который старуха все это время прятала за спиной. Прикрывавший голову платок распахнулся, волосы растрепались, глаза неистово блестели.

– Ты лжец! Убирайся и уноси эту тварь! Tabula Matres[2]2
  Tabula Matres (лат.) – Совет Матерей.


[Закрыть] не место в моем доме!

Армандо попятился, невольно прикрыв собой лежащую без сознания девушку:

– Что случилось? Почему вы мне не верите?

– Я же сказала – убирайся. Ты не можешь быть другом епископа.

– Я не лгу вам! Поверьте! Не гоните нас!

Не ответив на вопрос Армандо, старуха посмотрела в окно.

– А впрочем, чего это я? – Она хитро улыбнулась. – Жди здесь и не думай уходить.

Сказав это, женщина попятилась в сторону двери. Видя, что Армандо неподвижен, она поспешно выбежала во двор.

– Скоро мы снова ощутим запах горящей плоти.

Эти слова старуха прошептала себе под нос, но молодой человек их услышал.

Через несколько минут Буланый с двумя седоками на спине быстрой рысью мчался по извилистой дороге, покидая маленькую деревушку. Когда с десяток селян, вооруженных вилами и топорами, ворвались в дом негостеприимной старухи, их ожидал лишь старый табурет, одиноко лежащий на полу посреди комнаты.

Донья Пилар

Они преградили дорогу, встав цепью на пути. Армандо собрался придержать коня, но Буланый, увидев людей, и сам замер как вкопанный. Лиц тех, кто преградил дорогу, рассмотреть было нельзя. Они были скрыты капюшонами плащей, но Армандо понял: это женщины. Юноша потянул узду, желая объехать странное скопище, но Буланый стоял недвижим, словно злые чары приковали его к земле. Юноша отпустил поводья и, придержав тело незнакомки, соскочил с коня:

– Вы позволите нам проехать? Мы спешим. Моей спутнице нужна помощь.

Он чувствовал, что голос его дрожит, и это настораживало. Армандо – воин, прошедший множество сражений и битв, оробел перед кучкой разъяренных женщин. Одна из преградивших путь вышла вперед и откинула капюшон. Армандо вздрогнул, и не он один. Буланого было не узнать. Верный конь бил копытом, раздувал ноздри и хрипел. Глаза коня расширились, словно к ним поднесли раскаленный металлический вертел.

– Я донья Пилар, – произнесла предводительница женщин. – Возможно, ты слышал обо мне?

Армандо отрицательно замотал головой. Волосы говорившей напоминали просмоленную паклю. Тяжелые рубиновые серьги оттягивали уши настолько, что их мочки едва не касались плеч. Кривые зубы напоминали искореженные прутья металлической решетки, но больше всего пугали глаза, точнее один, так как вместо другого в глазницу ужасной старухи был вставлен желтоватый протез с высеченным на нем подобием зрачка.

– Значит, ты не из местных, – хмыкнула ведьма. – Здесь каждый слышал о донье Пилар.

– Да, я не здешний. Я солдат и еду к отцу Фабио, чтобы наняться на службу.

При этих словах фурия дернулась, а в рядах ее спутниц послышалось возмущенное шиканье. Армандо показалось, что он потревожил логово змей.

– Значит, ты не слышал о Tabula Matres. – Старуха скептически покачала головой.

– Эти слова мне знакомы. – Армандо немного осмелел. – Видимо, местный народец не особо жалует ваше братство?

Толпа женщин снова осуждающе зашипела. Но предводительница ведьм лишь усмехнулась:

– Мы не братство. В Tabula Matres одни лишь женщины. Мы называем друг друга сестрами, и одна из нас сейчас лежит на луке твоего седла.

– Девушку не отдам!

Армандо сдвинул брови и положил руку на рукоять висящего на поясе кинжала, но это не напугало ни донью Пилар, ни ее спутниц.

– Если она так тебе дорога, что ты готов отдать за нее?

Армандо замешкался:

– А что ты хочешь?

– Жизнь!

Стоящие за спиной доньи Пилар ведьмы захихикали. Армандо рассердился:

– Ты не сможешь отнять ни девушку, ни мою жизнь!

– Зачем же сразу твою, давай начнем с него.

Женщина вытянула вперед руку и ткнула крючковатым пальцем в морду коня. Буланый жалобно заржал, его ноги подкосились, и он рухнул к ногам торжествующей ведьмы. Армандо едва успел выскочить из седла, придерживая безжизненное тело найденной девушки. Ведьмы, стоявшие за спиной Пилар, язвительно захохотали. Армандо упал на колени, притянул голову Буланого к груди. На губах коня выступила пена, зрачки застыли, дыхание пропало – все свидельствовало о том, что верный конь мертв. Глаза Армандо блеснули.

– Надо же. Мальчик раскис, увидав дохлую лошадь. Что же будет, когда мы займемся им самим?

Армандо вскочил, охваченный гневом:

– Я убью тебя, мерзкая тварь!

– Ну вот, другое дело! А то я уж подумала, что инквизитор Фабио берет на службу слизняков.

– Донья! Донья Пилар!

Вдалеке показалось облако пыли. Женщины принялись возбужденно кричать:

– Сюда скачут воины!

– У-у-у! – заревела предводительница Совета Матерей, сжав кулаки. – Люди Фабио, я это чувствую. Мы снова не совершим обряд. Бегите к лесу. Мы еще успеем скрыться.

Визжа и кряхтя, перепуганные женщины бросились к лесу. Но сама Пилар задержалась. Отпихнув Армандо в сторону, она притянула к себе лежавшую без чувств девушку и прижала свои уста к ее губам.

– Просыпайся, негодница, я тебя отпускаю! Если бы ты не сбежала, Hircus naribus[3]3
  Hircus naribus (лат.) – козлиная морда.


[Закрыть] принял бы твою душу. А теперь ты пополнишь ряды горящей плоти – Fumantem carnis!

После этого колдунья поковыляла к деревьям вслед за своими товарками. Армандо стоял пораженный и не мог пошевелиться. Он не заметил, как вооруженные до зубов всадники Фабио окружили его, потому что не мог оторвать взгляда от прекрасных глаз девушки.

Инквизитор

В тесном сыром подвале воняло испражнениями и паленым мясом. Дневной свет, проникавший в помещение через маленькое окошко, еле-еле освещал лица людей. Когда Армандо, пригнувшись, вошел в пыточную, его глаза долго привыкали к темноте. В углу, у покрытой грибковой плесенью стены, сидел человек. Определить возраст мужчины было нельзя, так как лицо несчастного больше напоминало кровавую маску. В глаза бросались необычайно крупный крючковатый нос, по-видимому, не так давно потерявший свою первоначальную форму, и густые подпаленные брови. Нога страдальца была обута в пресловутый «испанский сапог»[4]4
  Испанский сапог – орудие пытки посредством сжатия коленного и голеностопного суставов, мышц и голени.


[Закрыть], пальцы на руках представляли собой обгорелые культи. Армандо поморщился.

– Я вижу, мой chico[5]5
  Chico (испан.) – мальчик.


[Закрыть], тебе не слишком понравился мой рабочий кабинет, – прозвучал высокий, но твердый голос из другой части пыточной. Говоривший – мужчина средних лет, невысокий и седой – сидел за маленьким столом в окружении нескольких подручных. – Прости, что вынужден принимать тебя здесь, но у меня так много забот, что откладывать дела просто нет возможности. Подойди же.

Армандо неуверенно вышел на центр комнаты. Приблизившись, он смог лучше разглядеть отца Фабио. Священник имел узкое лицо, прямой нос и тонкие губы. Длинные ресницы, левая бровь, приподнятая выше правой, и родимое пятно на щеке придавали грозному инквизитору женственный вид. Облачен отец Фабио был в простую суконную рясу, и лишь огромный золотой крест, украшенный мелким жемчугом и рубинами, говорил о том, что перед вами не обычный деревенский священник, а весьма знатная особа.

– Я рад, что епископ внял моей просьбе и подобрал для меня помощника. Я прочел рекомендации. Епископ высокого мнения о тебе. Он пишет, ты воевал.

– Я пять лет сражался с эмиром под знаменами королей-католиков, а затем участвовал в осаде Гранады, – ответил Армандо с достоинством.

– Это похвально, друг мой, но здесь тебе придется воевать не с арабами. Мы занимаемся совсем другими делами.

– Вы имеете в виду вот это, святой отец? – Армандо кивнул в сторону скрючившегося в углу комнаты бедняги.

Фабио удивленно поднял брови:

– А что? Тебе такое не по нраву?

– Я представлял себе новую службу несколько иначе.

– Напрасно, молодой человек. Напрасно. Искоренение ереси – почетная обязанность. Мы вершим Божий Суд по воле Господа и гордимся этим.

– Я понимаю, но разве…

Фабио не дал договорить:

– Вот и хорошо, что ты все понял. Я думаю, ты справишься. Мне бы не хотелось, чтобы человек, рекомендованный епископом, сам оказался в теле «железной девы» или испытал на себе «кошачий коготь».

Фабио неестественно рассмеялся. Армандо опешил, а инквизитор продолжил как ни в чем не бывало:

– К тому же ты уже себя показал. Ведь именно благодаря тебе мы поймали одну из Tabula Matres.

– Но это ошибка! – пылко воскликнул юноша. – Та ведьма, донья Пилар, сказала, что девушка сбежала от них. Думаю, она не повинна в ереси.

Отец Фабио поднялся, приблизился к Армандо и обнял его за плечи:

– Tabula Matres – сборище нечестивых баб, владеющих секретами колдовства. Они дочери Сатаны. Не надо их жалеть.

– А что такое Fumantem carnis?

– Дымящая плоть? Девиз и главное заклинание Матерей. Они знают, что кончат свою жизнь на костре, и готовятся к этому. Раз в год они собираются на шабаш и приносят в жертву девственницу.

– Девственницу?

– Девушке пускают кровь и поят той кровью рогатого бога, которого называют Hircus naribus.

– Вот видите. Значит, девушка не виновата. Она должна была стать этой жертвой, но спаслась.

– Не все так просто, мой chico. Не все так просто. Девственница пьет колдовское зелье, танцует танец Матерей и много раз произносит заклинание: «Fumantem carnis!» При этом она сама становится ведьмой. Только одну из Матерей можно принести в жертву.

– Почему вы думаете, что она пила зелье? Может, она не успела?

Инквизитор зло усмехнулся, посмотрел в сторону. Было видно, что упрямство собеседника стало его раздражать.

– Ты нашел девчонку без сознания. Так? – сухо произнес Фабио.

– Да.

– Заклинание ты тоже услышал из ее уст.

Армандо кивнул.

– Колдовское зелье усыпляет девственницу перед ритуалом, значит, напиток она пила. Напиток действует не сразу. Порой избранная девственница часами танцует перед костром, не чувствуя боли, и лишь когда она падает обессиленная и засыпает, старшая из ведьм перерезает жертве горло и поит кровью козлоголового бога.

– Значит, следы на ее ногах – ожоги от костра.

– Ну конечно. Ведьм кто-то спугнул, и девушка сбежала. В лесу она впала в спячку, и ты нашел ее.

Армандо обреченно опустил голову. Руки юноши дрожали.

– Значит, вина доказана, – усмехнулся священник с женским лицом. – Но ты можешь порадоваться, пытать ее не станут, она просто сгорит.