Текст книги "Путь магии и сердца"

Автор книги: Анна Гаврилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 5

Я встала на час раньше обычного. Посетив умывальню, извлекла из-под кровати чемодан, распаковывать который вообще-то не планировала. Я с самого начала решила: тут, в Дурборе, ношу только простые, скромные платья – чтобы не выделяться и не привлекать лишнего внимания. Эти, с дорогущей отделкой, тонким кружевом, яркими лентами и пусть целомудренным, но всё-таки декольте, запрятала подальше, чтобы не раздражали.

Но теперь ситуация изменилась, верно? Я вроде как влюблена, а влюблённая девушка всегда стремится выглядеть как можно лучше.

Перебрав добрых три дюжины нарядов, я остановилась на голубом – под цвет глаз. Линия декольте, рукава и подол были расшиты речным жемчугом, поэтому с украшениями не заморачивалась, ограничилась тонким золотым браслетом на запястье и тонкой же цепочкой на шею.

С причёской тоже было просто – к платью имелась голубая лента, тем же жемчугом расшитая, так что я всего лишь накрутила локоны и завязала низкий хвост. Послала кокетливой блондинке в зеркале воздушный поцелуй, надела сапоги, накинула плащ и, подхватив сумку с учебниками, вышла из комнаты.

На выходе из нашего крыла общежития творилось нечто не совсем обычное. Девочки толпились возле крыльца и дружно делали вид, что на завтрак совершенно не торопятся. Парни, чьё общежитие располагалось по ту сторону центральной аллеи и практически примыкало к столовой, девчонок на завтрак провожали редко. Вот и сейчас парней было всего двое… если не считать Кира.

Я не смогла сдержать улыбку, и даже тот факт, что улыбаюсь не просто счастливо, а предельно глупо, не смутил. Я же влюблена, верно? А влюблённым всё можно.

Завидев меня, Кирстен замер на миг, после расправил плечи и сделал шаг вперёд. Я мучить мага ожиданием не собиралась – слетела по ступеням и подошла практически вплотную.

– Доброе утро, – выдохнул парень.

– Самое доброе.

Кажется, моя улыбка ещё глупей сделалась, а Кир обвил рукой талию и притянул к себе. Горький аромат мужских духов щекотнул нос, немножечко опьянил.

– Скучала по мне? – прошептал боевик. Уголки его губ красноречиво дрожали.

– Безумно! – тем же шёпотом ответила я и водрузила ладошки на его грудь. Я уже знала, что произойдёт дальше, и едва сдерживалась от смеха – просто отлично представляла лица замерших в отдалении студенток.

Кирстен наклонился и коснулся губ губами. А потом запустил пальцы в мою нехитрую причёску и поцеловал по-настоящему.

Боевик был нежен и… тактичен. Его язык коснулся самого кончика моего языка, лаская и дразня. Губы тоже ласкали, чутко и осторожно. Я отвечала на эти прикосновения, как подобает леди, будто смущаясь.

Впрочем, если совсем честно, я действительно немножко смутилась. Во-первых, волна жара, пробежавшая по телу в миг, когда Кир коснулся волос. Во-вторых… я же раньше ни с кем, кроме Рида, не целовалась, а Рид… он вёл себя совсем иначе – напористо, почти агрессивно, и уж чего-чего, а расслабиться в его объятиях я не могла.

– Как насчёт завтрака? – прервав поцелуй, выдохнул маг.

– С удовольствием.

Ответила и лишь теперь поняла – вокруг невероятная тишина. Даже листья на высаженных у корпуса кустах шелестеть перестали, и птицы, которых здесь в избытке, замолкли.

Кирстен стянул с моего плеча сумку и, придерживая за талию, повёл прочь. К узенькой дорожке, которая пересекала аллею. Желание обернуться, чтобы увидеть лица девчонок, я задушила на корню. И тут же была вознаграждена другим, куда более забавным зрелищем…

Навстречу гордо вышагивали Май, Джаст и Питкар. В руках блондина был ставший уже традиционным букет алых роз, Питкар тоже букетик нёс – то ли васильки, то ли незабудки (и где только раздобыл в разгар осени?). Джаст нёс… себя, видимо.

Заметив нашу парочку, парни дружно споткнулись и замерли. Лица вытянулись, глаза округлились, челюсти попадали.

– Привет, – сказал Кир. И вроде без подтекста, без каких-либо особенных интонаций, но… как будто по носу щёлкнул.

Я ограничилась приветливой улыбкой. Просто знала: стоит открыть рот – рассмеюсь непременно. И, вероятнее всего, злорадно – уж слишком много крови эта троица попортила, слишком сильно нервы потрепала.

– Ты… вы… – проблеял Джаст, но сформулировать мысль так и не смог.

А Кир спокойно, без паники и неуместных ухмылок, провёл меня мимо застывших парней. Наклонился, словно невзначай коснулся губами ушка. Я прижалась тесней, отлично понимая, что спектакль лишь в самом начале, что реакция неугомонного трио – капля в море. Дальше будет больше.

Так и случилось.

Наше появление в столовой ознаменовалось грохотом и звоном – это зеленоволосая Даяна поднос с завтраком уронила. Смех и разговоры стихли мгновенно, в нас с Киром вперилась добрая сотня удивлённых взглядов. В этот миг я искренне возблагодарила папу и преподавателей, которые учили держать лицо в любой ситуации, особенно на публике.

Кирстена этим наукам тоже обучали. Вне всяких сомнений.

Боевик подарил коллегам лёгкую улыбку и галантно повёл меня к столу, за которым сидела смутно знакомая четвёрка.

Парня с короткими, выкрашенными в малиновый цвет волосами, кажется, Леором зовут. Его хрупкая на вид подружка – Рига, она на пятом учится, защитница. Шатен с выразительным, крайне ехидным прищуром – Норт, а его девушка – Силлин, и она, как ни удивительно, не из наших. То ли маг-универсал, то ли целительница. Не знаю, друзья они Киру или нет, но именно в этой компании он обычно ест.

– Привет, – сказал мой спутник.

Учтиво кивнул девушкам, криво улыбнулся парням. Потом водрузил мою сумку на скамью, рядом поставил свою – она отличалась строгим цветом и полным отсутствием бантиков. Не спрашивая дозволения, расстегнул пряжку моего плаща, а прежде чем снять оный с плеч, наклонился и коснулся губ. Легко-легко, словно бабочка крылом махнула.

И уже обращаясь к прибалдевшей четвёрке:

– Позвольте представить вам мою девушку…

– Знаем мы эту девушку, – выдохнул шатен и встал, чтобы отвесить церемонный кивок. – Я Норт.

Дальше – хуже…

Дождавшись, когда все представятся, а я пролепечу в ответ слова радости, Кир снова к губам наклонился, шепнул:

– Садись, я всё принесу.

Ну я и села. Больше от удивления, если честно. Просто романтика романтикой, но это уже перебор. Или всё-таки нет?

А боевик тряхнул головой и гордо направился за подносом. Присутствующие, причём не только обозначенная четвёрка, выпали из реальности повторно. Тишина, царившая в столовой, стала поистине гробовой.

Когда Кирстен вернулся, тишину сменил многоголосый шёпот. Студиозусы слегка опомнились, пялились не так рьяно. Зато я…

– Кир, ты уверен? – пискнула я, глядя, как на столе появляются: блинчики, омлет, корзинка со сдобными булочками, два вида салата – мясной и фруктовый, чашка чая и кусок творожной запеканки. Для себя боевик взял только яичницу с беконом и кофу – мерзкий чёрный напиток, который, как ни удивительно, становился популярнее с каждым годом. Отец тоже к этой гадости пристрастился и Рида подсадил.

– Ну я же не заставляю съесть всё, – улыбнулся брюнет. Устроился рядом, тут же водрузил руку на талию.

Ситуация подразумевала влюблённый взгляд, и я этот взгляд споренько изобразила. А что? Мне не жалко. Кир отблагодарил тёплой улыбкой и в который раз наклонился к губам.

Нашу идиллию нарушил Леор.

– Бутылка бонтейского, – сказал боевик.

А Норт горестно вздохнул и возвёл глаза к потолку.

– Повод? – встрял Кир.

Шатен и красноволосый переглянулись, но ответила Рига:

– Как обычно, спор.

– Ну это-то я понял. Теперь мечтаю о подробностях.

Пятикурсница и Силлин дружно хихикнули. Норт вздохнул горше прежнего – ещё бы, одна бутылка бонтейского как два породистых скакуна стоит! А Леор откинулся на спинку скамьи и сказал без тени самодовольства:

– Я с самого начала знал, что ваш роман неизбежен.

Кирстен изогнул бровь, я тоже удивилась.

– И я знал, – заявил проигравший. – Но Леор сказал первым. Пришлось спорить так.

«Спорить так»? То есть у этой парочки споры нечто вроде хобби?

– И почему же наш роман… неизбежен? – спросил Кир осторожно.

Норт пожал плечами, а Леор широко улыбнулся и заявил:

– Вы слишком похожи. Вы говорите с одними и теми же интонациями, одинаково держитесь, одинаково двигаетесь… У вас даже выражения лиц одинаковые, например, сейчас.

Мы с брюнетом переглянулись. Я попыталась изобразить ещё один влюблённый взгляд – ну чтобы выражение лица сменить, – не вышло. Кир мою попытку засёк, усмехнулся.

– Вы – одного поля ягоды, – вклинилась в разговор Силлин. – Это за лигу видно.

– А уж ваш бой… – протянула Рига.

– Ты его не видела, – уличил Кир.

– Зато столько слышала, – мечтательно закатывая глазки, сообщила девушка. – И сразу поняла – крепость по имени Кирстен пала.

Ага, два раза. И очень, вернее, очень-очень, низко.

Как сумела сдержать смех? Спасибо папе и его учителям! Кир к науке светского лицедейства прибегать не стал, он поступил проще – спрятал улыбку в моих волосах. Заодно слегка прикусил ушко.

Громкий вздох умиления – это от девчонок и дружная ухмылка – от парней.

– Эй, ребята, я всё понимаю, но тут столовая… – сказал Леор.

– Ну так ешь, – парировал Кир, снова в мои волосы зарываясь.

Пускать ситуацию на самотёк не собиралась. Мягко отстранилась, шепнула:

– Кир, я умираю с голоду.

Синеглазый вмиг посерьёзнел и руку с талии убрал. Потом подвинул ко мне чашку с чаем и тарелку с блинчиками. Я же чётко поняла: ещё пара таких завтраков, и я, как говорят в актёрской среде, расколюсь!

Первыми в расписании стояли две пары физана, и это, надо признать, было огромным благом. Просто уровень любопытства сокурсниц и прочих студиозусов зашкаливал, я всерьёз опасалась допросов. Присутствие Кира от проявлений любопытства ограждало, и это, разумеется, очень радовало.

Но тут и ещё один плюс имелся…

– Кир, нам надо поговорить, – шепнула я, когда добрались до верхнего ряда амфитеатра и устроились в ожидании Ликси.

– Слушаю, – выдохнул брюнет, придвигаясь ближе.

Нет, в его жесте не было ничего особенного, но со стороны всё выглядело довольно интимно. Я закусила губу, чтобы сдержать неуместную улыбку.

– Кир, ты переигрываешь. Если так пойдёт и дальше, я могу рассмеяться в самый неподходящий момент, и тогда наш обман непременно раскроют.

– С чего ты взяла? – брюнет в этот миг сам едва сдерживался. – Они вряд ли поймут, почему ты веселишься. Может, от счастья?

– Да?

Боевик коснулся щеки, нежно взял за подбородок.

– Эмелис, расслабься. Через неделю-другую будем как все, а пока… нам нужно сделать так, чтобы в наши чувства поверили.

Синеглазый наклонился и накрыл мои губы своими. Его язык осторожно проник в рот, коснулся кончика моего языка. Я инстинктивно обвила шею «возлюбленного» руками, позволила прижать себя теснее. Тут же прервала поцелуй, чтобы поймать его нижнюю губу…

Именно в этот момент гул в аудитории стих, в наступившей тишине прозвучал вечно недовольный голос Ликси:

– Так, а где наша маленькая выскочка? Где Эмелис?

Конечно, нам следовало остановиться. Не знаю, чем руководствовался сообщник, а я… просто не смогла. Почему-то.

Когда губы Кирстена снова накрыли мои, разум подёрнулся лёгкой дымкой, тело внезапно ослабло, и стало совершенно неважно, что случится дальше. Пусть гоблинообразный препод плюётся ядом, пусть задаст хоть сотню задач, пусть вызовет к доске и устроит очередную публичную порку… пусть! Только бы поцелуй не кончался.

Увы, мечта не сбылась. Кир не сразу, но отстранился. Я с удивлением отметила, что синева его глаз стала гуще, дыхание сбилось. Моё, впрочем, тоже.

Медленно, уже не надеясь на спасение, повернула голову и взглянула на Ликси. Отсюда, сверху, лектор казался таким маленьким, таким тощеньким… Приоткрытый рот и сильно округлившиеся глаза придавали ему какой-то особый, специфический шарм.

Я глубоко вздохнула, готовясь выслушать очередную злобную тираду на тему поведения вообще и о моральных устоях верилийской академии магии в частности, но…

– Так, тема сегодняшнего занятия… – пробормотал Ликси. – Тема сегодняшнего занятия… повторение физических свойств кристаллического щита. Последняя контрольная выявила, что у вас провал, причём у всех…

Сказал и спешно шмыгнул за кафедру.

– Господа студенты, вы готовы?

И всё. Никаких нотаций, более того: ни одного косого взгляда в нашу сторону. В какой-то миг в голову пришла мысль: Ликси Кирстена испугался, и тут же была отброшена в виду абсурдности. Я предпочла расслабиться и просто наслаждаться столь неожиданной удачей.

Удивительно, но на этом приятности не закончились.

После двух пар физана и обеда, когда нам с Киром пришлось разойтись по разным аудиториям… меня не тронули. В смысле – никаких допросов, намёков, смешков и попыток выяснить, как же так вышло. Любопытство висело в воздухе, было почти осязаемо, сокурсницы ёрзали, косились, кусали губы, но ни одна не подошла.

Зато после занятий, когда мы с Кирстеном старательно целовались у женского общежития, поглядеть на нас собралась добрая половина академии. Вероятно, будь наш роман всерьёз, я бы смутилась, а так… Я получала удовольствие. Искреннее и бурное! А боевик, кажется, просто отыгрывался за пять лет пристального внимания лучшей половины магического сообщества.

Он целовал то нежно, то страстно и чем-то напоминал путника, одолевшего пустыню, – пил и никак не мог утолить жажду. Это было приятно, я чувствовала себя желанной и невольно вспоминала Рида. Опять.

Интересно, как он там? Скучает ли? В пору моей учёбы в верилийской академии Рид навещал при каждой возможности, не меньше трёх раз в месяц. На время каникул вообще к нам переселялся – отец не возражал, даже наоборот. Но целовал… нет, целовал всё-таки иначе.

Впрочем, неважно. Я не отношусь к числу дурочек, помешанных на сентиментальных романах. Это они придают поцелуям вселенское значение, я – нет. Поцелуй – это прикосновение губ и ничего больше, поэтому то, что вытворяют губы Кирстена… нет, ничего не значит.

Ужинали в той же компании. Кир снова порывался поухаживать в самом радикальном ключе, но я не позволила. Глупо улыбаясь – ведь образу влюблённой нужно соответствовать! – отправилась вместе с ним.

На мой поднос пытались поставить лишние блюда, заставляя шипеть сквозь улыбку. После вообще хотели поднос отобрать, но больше для вида.

– Милый, ты такой… заботливый, – сообщила я.

– Солнце моё, ну прости… – прошептал боевик, порываясь зарыться в мои волосы носом. Гнездо у него там, что ли?

Сокурсники и студиозусы всё ещё удивлялись, косились и таращились, но гробовой тишиной уже не пахло. Пространство наполняли шепотки, разговоры, смех. Я отлично понимала – большинство говорит о своём. О нас судачили только родные факультеты, ну и… обиженные.

Май и Джаст как-то очень резко приняли пятикурсника Питкара в свою компанию. Троица обосновалась в самом дальнем углу столовой, беззастенчиво разглядывала блондинку в голубом платье и слегка распоясавшегося брюнета, то бишь нас.

Вторая тройка, в лице Даяны, Лим и Карас, сидела гораздо ближе и откровенно убивала взглядами. К счастью, молчаливая атака адресовалась не мне, Кирстену. Полагаю, моему «возлюбленному» надлежало подавиться, но он категорически отказывался. Даже наоборот – демонстрировал очень здоровый аппетит. Наши сотрапезники охотно по этому поводу хихикали, Леор даже пару непристойных шуточек отпустил.

Получасом позже, вышагивая по мощённой разноцветной плиткой дорожке, Кир притянул мою ладошку к губам, спросил тихо-тихо:

– Мелкая, ну ты как? Довольна?

– Помнится, кто-то обещал не дразниться, – прошептала я, искренне наслаждаясь и минувшим днём, и компанией Кира, и полумраком осеннего вечера.

И даже тот факт, что дурборская осень на порядок холоднее нашей, уже не напрягал, почти радовал.

– Да ладно тебе, – отмахнулся синеглазый. – Прозвище уже прилипло.

Я тихо усмехнулась. Сказала, не скрывая эмоций:

– Кир, я не довольна, я счастлива.

Свидетелей вокруг не было – мы выбрали самый долгий, самый неудобный путь к женскому общежитию. Но боевик всё равно остановился, притянул к себе.

Я обняла не задумываясь. Уткнулась носом в его шею – без каблуков только до шеи и доставала, и то привстав на цыпочки. Тут же удостоилась лёгкого прикосновения к щеке и шёпота:

– Эмелис, спасибо…

Замерла в ожидании продолжения. И дождалась:

– Ты даже не представляешь, как я устал от их возни.

Я не ответила, просто обняла крепче.

Многие убеждены, что люди нашего круга счастливы по определению. Что если судьба наградила гербом, семейными реликвиями и королевской грамотой, то всё остальное уже не нужно. Им невдомёк – большинству из нас приходится очень несладко, причём с пелёнок. Нам не хватает простого человеческого тепла. Всегда!

– Эмелис, – прошептал боевик, касаясь губами лба и стискивая до того крепко, что на миг больно стало. – Я… не знаю, чем отблагодарить небо за эту встречу.

Я тоже не знаю, но в том, что эта встреча ниспослана свыше, – тоже уверена.

А ближе к полуночи, когда я уже заплела волосы в косу и облачилась в ночную сорочку, раздался стук в дверь. Не злой, не раздражённый, а просто… настойчивый.

Набрасывая на плечи халат и касаясь задвижки, уже знала, кого увижу и… да, сомневалась. Но всё равно открыла – толку прятаться? Они непременно достанут, не сегодня, так завтра.

– Привет, – буркнула Даяна. Тряхнула зелёной гривой.

– Привет. – Я отступила, предлагая боевому трио войти.

Девчонки расшаркиваться не стали, в среде магов это вообще не принято. Предводительница тройки переступила порог первой. Не разуваясь, проследовала до письменного стола, небрежно уселась на край.

Брюнетка Лим и рыженькая Карас желания снять обувь тоже не изъявили. Вошли, застыли на середине комнаты.

Наблюдая за этим дефиле, я мысленно улыбнулась. В свете свято верят, что мужская одежда неприлична, говорят – она портит образ, лишает женственности. Но, если по правде, девушка в облегающих брюках выглядит довольно заманчиво. Даяна, Лим и Карас лишнее тому подтверждение.

Когда я прикрыла дверь и повернулась к гостьям, Даяна тяжело вздохнула и спросила:

– Мелкая, ты думаешь, это смешно?

В голосе и облике девушки не было ни тени злости, только сосредоточенность, приправленная щепоткой грусти. Настроение подруг было аналогичным.

– Прости, не понимаю. – Нет, я не лгала.

– Мелкая, ваш роман – фикция! – заявила Карас. И повторила, как для тупых: – Фи-кци-я.

Я изобразила искреннее удивление, спросила тихо и ровно:

– С чего ты это взяла?

Магички переглянулись. Даяна махнула рукой, предлагая подругам помолчать. Те дружно кивнули.

– Мелкая, давай начистоту? – предложила зеленоволосая. – Мы не дуры. Мы неплохо знаем Кира, да и тебя изучить успели. Кир на все эти розовые сопли не способен, прыгать вокруг девицы – тем более. Он не такой. – Магичка снова вздохнула, продолжила с особым нажимом: – А ты, Эмелис, не способна на предательство.

Теперь я удивлялась по-настоящему. Нет, я тоже считаю себя не способной, но при чём тут…

– После сегодняшнего, – продолжала Даяна, – вся академия уверена, будто рассказ о женихе – ложь. Мол, жениха у тебя нет и не было, ты использовала эту байку как прикрытие.

Ну… мысль не нова. Кир, помнится, тоже сомневался.

– Но мы-то знаем… – протянула магичка. – Мы-то знаем, что жених – не выдумка.

Сердце пропустило удар, по спине ледяной змейкой скользнул страх. Знают? Откуда? Только… только не говорите, что Морвен меня выдал. Только не говорите, что сумели раскрыть, кто я…

– Что и требовалось доказать, – заключила Лим, складывая руки на груди.

– Прости?

– Ты побледнела, – пояснила брюнетка. – Значит, угадали. Жених есть.

О Всевышний! Я… прокололась? Вот так? На пустом месте?!

– И ты не из тех, кто способен предать, – повторила Даяна. Голос прозвучал ещё уверенней. – Следовательно, ваши отношения с Киром – показуха. Вы просто договорились, верно? Спелись, чтобы… избежать нежелательного внимания.

Магички! Троица с редчайшим для женского племени даром! Они били настолько точно, что я… я не могла не вздрогнуть.

Пришлось глубоко вздохнуть, одарить себя пощёчиной – мысленной, разумеется, и… принять самый покаянный вид.

– Девочки, я…

Я не умею плакать на заказ. Слишком долго изживала в себе привычку пускать слезу по поводу и без, а когда настала пора учиться играть эмоции… в общем, учителя волосы на себе рвали, но заставить Эмелис из рода Бьен плакать так и не смогли.

– Девочки, я… не знаю, как так вышло. Я… не нарочно. Просто Кирстен… Кирстен, он…

– Он умеет уговаривать, – сказала Даяна.

Я помотала головой.

– Он такой… хороший.

В комнате воцарилась напряжённая тишина – да, девочки уже поняли, что признаваться во лжи не собираюсь. Я же отчаянно подбирала слова, которые следует произносить безумно влюблённой дурочке. Да ещё такой, что предала жениха…

В этот миг стало искренне жаль, что я не отношусь к числу тех, кто живёт «розовым чтивом». Ведь в каком-нибудь «Моем синеглазом деспоте» или «Любви без границ» всё чёрным по белому написано, причём в огромных количествах. На каждой, тролль её раздери, странице!

– Он удивительный. Я когда в его глаза смотрю – всё забываю. Это как наваждение было, но… но я не жалею. Мне безумно стыдно, но Кир…

– Кир тебя подговорил, – процедила Карас.

Я снова замотала головой.

– Кирстен, он… а я… мне так…

– Ясно, – заключила Даяна. Сказала, как выплюнула. – Ясно, Эмелис. Но учти, правда всё равно всплывёт!

Девушка резко поднялась, поправила изумрудное недоразумение и устремилась к выходу. Лим и Карас, разумеется, за лидером последовали. Дверью незваные гостьи хлопнули так, что штукатурка посыпалась, а я… позволила себе улыбку.

Нет, магички не поверили, но усомнились. А раз так, то у нас с Киром есть все шансы на победу. Свобода стоит того, чтобы за неё побороться, и мы ещё повоюем!

О том, что девушкам моего положения влюбляться бесполезно, я узнала года в четыре, когда заявила няньке, что выхожу замуж за Дьёра. Он сыном нашего садовника был, втайне от всех учил меня лазать по деревьям и есть малину не из вазочки, а прямо с куста. Грязными, между прочим, руками.

Няня, разумеется, выслушала, потом начала корить и объяснять: Дьёр – не пара, и вообще. Я тогда в слёзы ударилась, помчалась к отцу… На этом «роман» с чумазым мальчишкой кончился, а я чётко уяснила – мир очень несправедлив.

Потом ещё несколько лекций на тему любви и брака прослушала. Нет, на тот момент доводы отца разумными не казались, но папа выманил из меня обещание на мальчиков не смотреть. Когда уезжала на учёбу (а мне тогда семь было), обещание дополнилось клятвой – никаких романов!

Слово, данное отцу, я держала. Даже когда ко мне Макс – зеленоглазая мечта всех девчонок с первого по четвёртый курс – подкатывал. Даже когда Эрик – загадочный некромант – с букетиком пришёл. Даже… даже когда сама до звёздочек в глазах влюбилась в аспиранта, в Райлена из рода Даор.

Влюблённость в наследника самого крупного герцогства Верилии длилась недели полторы, а когда схлынула… я искренне возблагодарила отца за то, что стребовал с меня эту троллью клятву. Даже сейчас страшно вообразить, какой бы дурой выглядела, осмелься я подойти к Раю! Ведь мне семь было, а ему двадцать с хвостиком. К тому же за ним половина академии бегала, и даже одна из преподавательниц.

Да, я поняла некоторые плюсы своей несвободы, но всё равно обидно было. Курса с третьего у всех моих подруг начали появляться… друзья. В смысле, друзья особенного сорта – те, кому позволено донести сумку до лекционного зала, или треснуть книжкой по голове, или за косу дёрнуть. Меня за косу дёргали только самоубийцы, а сумку… ну, Кирстен первый, кто к ней прикоснулся.

В тринадцать обида на папу и жизнь достигла апогея. Просто девчонки уже вовсю целовались, а я… завидовала и беззастенчиво врала, дескать, тоже целовалась, тысячу раз, или даже побольше. Втайне от всех, с папиным помощником, с Ридом.

К слову, Рида все мои подружки знали – обычно именно ему выпадало дочку первого министра на каникулы забрать и с каникул привезти…

В ту пору Рид искренне презирал строгие камзолы, одевался по последней моде и только. Кожаные штаны, плотно облегающие икры, сапоги с подкованными носами и каблуками, рубашки невероятных расцветок, стильные шарфики. А если добавить сюда тяжёлый подбородок, орлиный нос, чёрные, как сама ночь, глаза, длинные пепельные волосы… В общем, мне тоже завидовали, даже слишком.

А в день моего четырнадцатилетия отец сообщил о том, что Рид попросился в зятья и что сам король считает его кандидатуру более чем подходящей. Должность помощника первого министра роли, разумеется, не играла. Куда важней было то, что Рид – наследник одного из старейших родов королевства.

– Это престижно, – сказал тогда папа. – К тому же я более чем уверен, что Рид не разбазарит твоё состояние, а это, согласись, важно.

Да, это более чем важно, ведь я – единственная наследница рода, и моё приданое ой как велико. Остальную часть имущества семьи отец планировал передать по завещанию внуку.

Моё согласие было чистой формальностью, зато… в тот день я действительно целовалась. Потом долго пыталась понять, чем же столь бурно восхищались подруги? Нет, мне понравилось, но пищать от восторга не тянуло.

Но грусть не в этом, грусть в другом. Я стала невестой, но толку? Рид был далеко, а парни моих подруг… В общем, червячок обиды всё равно грыз.

Мне присылали тонны цветов, конфет и мелких, безусловно, приятных подарков. Мне строчили письма длиной с философский трактат. Меня осыпали поцелуями и комплиментами при встрече, но… но никто не носил мою сумку до лекционного зала, не ходил за второй чашечкой чая, не ревновал к сокурсникам, не писал на стенах обидные надписи про преподов, которые посмели меня обидеть, и… на вечеринки всегда ходила одна.

Я постоянно уверяла себя, что это мелочи. Что мне, Эмелис из рода Бьен, все эти студенческие штучки совершенно неинтересны и совсем-совсем не нужны! Ну, подумаешь… одна. Зато потом, когда закончу учёбу, мы с Ридом будем вместе. Он обещал носить кофу в постель, и вообще.

Да, я была убеждена, что всё это глупости и шалости… ровно до тех пор, пока рядом не появился Кир.

Не знаю как сказать, как объяснить, но когда, выходя на крыльцо женского общежития, видишь парня, который пришёл, чтобы проводить тебя в столовую… Когда этот самый парень с ласковой улыбкой говорит «привет» и спрашивает, как спалось… Когда осторожно обнимает и касается губами губ, а потом берёт за руку и… нет, это лучше, чем букеты и длиннющие письма.

– Эмелис, что случилось? – прошептал Кирстен, когда мы отошли шагов на десять и от крыльца, и от толпы зевак, которая была на порядок меньше вчерашней.

Я тряхнула головой, прогоняя лишние мысли. Сказала:

– Кое-кто обещался разоблачить наши отношения.

– Разоблачить? – переспросил боевик.

Я шумно вздохнула и принялась пересказывать разговор с магичками. О причине собственного прокола, разумеется, умолчала.

– И как ты к этому относишься? – выдержав паузу, вопросил Кир.

– Я? Никак. Девочки слишком много о себе возомнили.

– Рад, что ты оцениваешь ситуацию здраво.

– Да что тут оценивать? Оспорить нашу честность может только менталист, но я глубоко сомневаюсь, что кто-то из них пойдёт на столь грубое нарушение внутреннего кодекса.

Увы и ах, но менталисты, коих в магическом сообществе раз-два и обчёлся, оспорить честность нашей пары действительно могли. Узконаправленный дар ментальной магии позволяет видеть не только ауру, но и всё, что она скрывает. Начиная от болезней и заканчивая привязанностями.

Если то, что рассказывали на лекциях по видовым особенностям магии, правда, то в случае нашей пары менталист увидит ниточку симпатии, не больше. А для людей влюблённых, тем более столь пылко, как пытаемся изобразить, характерна совсем другая, куда более яркая привязка.

Здесь, в дурборской академии, равно как и у нас, факультета ментальной магии не существовало – одарённых слишком мало, всего по паре на каждый курс. Их, как и некромантов, учили отдельно, по индивидуальным программам. И жили менталисты в общежитии для преподов.

В просторечии дар ментальной магии называли даром всезнайки. Неудивительно, что тех, кто знает о людях заведомо больше остальных, с самого начала приучали держаться в стороне и помалкивать.

– Менталисты не проболтаются, – подтвердил мои мысли синеглазый. – Разоблачать если и будут, то по старинке.

– Слежка и прослушка?

Кир кивнул, притянул мою руку к губам.

– Мою комнату прослушивать не смогут, – заявил брюнет. – С твоей… могу решить.

Я невольно улыбнулась, сказала:

– Не надо. Гости ко мне заходят редко, а в остальном… буду учебники вслух читать.

– Думаешь, девочки оценят? – усмехнулся боевик. – Надеешься, вспомнят про учёбу и отстанут?

– Нет, не верю. Но почему бы не попробовать?

Кирстен вновь к моим пальчикам припал, сказал со смешком:

– Коварная ты…

Я закусила губу, в надежде справиться с ощущением лёгкой слабости, которое этот жест вызвал. Добавила:

– По остальному – нам нужно быть осторожнее. Только и всего.

Брюнет кивнул. Остановился, чтобы заключить в капкан рук и накрыть мой рот поцелуем. Я на ласку ответила, молчаливо радуясь тому, что Кир понял с полуслова.

Да, ближайшие пару недель нам придётся быть осторожнее, играть выбранную роль постоянно, даже наедине. Иначе нас и в самом деле могут поймать. И хотя мнение Даяны и её подруг вряд ли повлияет на ситуацию, давать повод всё равно не стоит.