Текст книги "Про девочку Ириску и про дом с красными полосками"

Автор книги: Анна Аксёнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Анна Сергеевна Аксёнова
Про девочку Ириску и про дом с красными полосками

У Ириски шоколадного цвета глаза, маленькие, тоненькие, как прутики, косички. Косички еще не успели вырасти, потому что Ириске только пять лет.

Больше всего на свете она любит маму и папу, любит сказки, любит красный цвет, но зато не любит молоко с пенками и очень не любит, когда ей говорят, что пора спать… В общем, она самая обыкновенная девочка.

Совсем недавно Ириска с родителями переехала в новый дом. Он большой, светлый, красивый, и двор около него тоже большой и светлый. Соседние дома похожи друг на друга, только одни покрашены в синюю, другие – в красную полоску. Ириске повезло: она живёт в доме с красными полосками.

Во дворе всегда много ребят. Но Ириска еще ни с кем не познакомилась и поэтому гуляет с мамой.

В этот день все было точно так же, как и в другие дни: Ириска лопаткой копала снег, а мама читала. Потом она встала и сказала:

– Ты побудь одна, а я ненадолго схожу домой. Заодно рукавички принесу, а то эти уже мокрые.

Мама ушла, а Ириска осталась одна. Из снега она слепила снегурочку, слепила зайца с одним ухом. Второе ухо не стала лепить – руки замёрзли: рукавички-то мокрые. А мама всё не приходила. Тогда Ириска решила сама пойти домой. Взяла свою лопатку и пошла.

Глава первая. Усач, Лев Волков и Вовка Блин

Как всегда, Ириска постучала в дверь ногой: до звонка ей не дотянуться, высоко. Дверь долго не открывали, наверно, мама была чем-то занята. Тогда Ириска повернулась к двери спиной и заколотила ногой изо всех сил. И вдруг дверь потянули изнутри так, что Ириска чуть не упала.

– Кто стучится в дверь ко мне? – раздался грозный голос.

Ириска повернулась и обмерла: в дверях стоял усатый дядька, усы у него шевелились вверх-вниз, вверх-вниз. Ириска попятилась, а Усач наклонился и стал рассматривать ее.

– Тебе что, Красная Шапочка?

– Я к маме хочу, – прошептала Ириска.

– А где твоя мама?

Ириска ткнула пальцем в открытую дверь. Дядька обернулся назад, посмотрел:

– Ты что-то путаешь, здесь я живу.

Они внимательно разглядывали друг друга. Потом Усач сказал:

– А-а, понимаю, ты этажом ошиблась. Тебе, наверно, на третий. Это выше.

Ириска послушно зашагала наверх.

Дверь на третьем этаже показалась ей незнакомой, уж очень блестящей. Но Ириска так замерзла, так захотелось ей домой, в тепло, что она на всякий случай стала стучать.

Открыла ей толстая тётенька. В своем розовом цветастом халате она была похожа на клумбу.

– Разве можно по дверям ногами колотить? – сказала она. – Смотри, какие следы остались.

Ириска посмотрела и никаких следов не увидела. Но тетенька вытащила из кармана тряпку и стала тереть дверь.

– Кого тебе, девочка?

– Я маму ищу.

– А где ты живёшь?

– Не знаю.

– А фамилия твоя? Впрочем, неважно: здесь ещё никто никого не знает. Ты внизу, под нами, была?

– Была.

– А наверху?

– Нет.

– Подожди тогда.

Тётя-клумба накинула на себя пальто, и они вместе пошли на четвёртый этаж.

Звонили, звонили, но в квартире никто даже не шелохнулся.

– Наверно, ты здесь и живёшь, а мама в магазин пошла или ещё куда-нибудь.

– Да-а, а я замёрзла…

– Пустяки какие, идём к нам, погреешься.

В квартире у тёти-клумбы всё сверкало: сверкали окна, пол, зеркала, сверкали даже шкаф, стол, спинки стульев. Тётя велела Ириске снять валенки, дала ей шлёпанцы с красными помпонами, усадила на диван и ушла. Ириска огляделась и увидела, что в уголке за шкафом стоит мальчик.

– Ты чего прячешься? – спросила Ириска.

– Я не прячусь, я в углу стою.

– За что?

– Надо, значит. Мусору на пол накидал – раз, за это мама двадцать минут дала; в кресло ногами лазил – два, ещё десять минут; пуговицы у пальто отрезал… В общем, целый час стоять буду.

– Ты любишь в углу стоять, – догадалась Ириска.

– Вот глупая, – удивился мальчишка. – Просто мне сегодня гулять нельзя. Ты Вовку Блина знаешь?

– Нет.

– Ух и ненавижу я его! Вырасту, я ему так наподдам – в космос без ракеты улетит. Вверх тормашками.

– Вы что, поругались?

– Ещё бы. Он знаешь какой вредный! Сказал, что у него тигрёнок есть. Я как дурак поверил, пошёл к нему, а он мне знаешь кого показал? Котёнка полосатого. Говорит, тигрёнок – только похудел. Это он мне за рыбок отомстил.

– За каких рыбок?

– Да просто я еще раньше пошутил: сказал, что у меня рыбки есть. Он пришел посмотреть, а я сказал, что их рыба-хищница съела. Ну, он спросил, где хищница, а я для смеха возьми и скажи, что она с голодухи сама себя тоже съела. Он, Вовка, тогда ничего, а сам потом про тигрёнка выдумал.

– Тоже для смеха, – сообразила Ириска.

– «Для смеха»! Это он отомстил. А я зато взял да на его дверях написал: «Блин съел блин и блином подавился». Теперь он меня обязательно бить будет.

– Сдачи дай, – посоветовала Ириска.

– Сама не знаешь его, а сама говоришь. Он знаешь какой! Он… он два пуда одной рукой выжать может. Он во-он какой! – Мальчишка поднял руку высоко над головой.

– Он и маленьких бьет? – робко спросила Ириска.

– И маленьких и немаленьких.

Ириска подобрала ноги, оглянулась, хорошо ли закрыта дверь.

Мальчишка заметил это.

– Ты смотри на глаза ему лучше не попадайся – прибьёт.

Он на цыпочках, чтоб не услыхала мать, подошёл к столу, вытащил из ящика альбом для рисования, развернул и дал Ириске:

– Посмотри, какой он. Это я нарисовал его.

На рисунке был большой страшный мальчишка. Изо рта у него во все стороны торчали длинные острые зубы.

– Ой, какой!.. – Ириске на спину как будто налили холодной газированной воды. Она поёжилась и скорее перевернула страницу, чтоб не видеть страшилища. Перевернула, а там совсем другая картинка: лихой всадник на лошади.

– А это кто?

– Лев. Это у меня такое имя, – гордо ответил мальчишка. – У меня и фамилия подходящая – Волков. Лев Волков. Здо́рово?

– Здо́рово, – с уважением подтвердила Ириска.

А Лев вытащил из кармана школьную резинку и несколько раз провёл по блестящей стенке шкафа. На ней сразу появились некрасивые тусклые полоски.

– Зачем ты это? – испугалась Ириска.

– За это мама ещё полчаса отвалит, а то и больше. – И громко заорал: – Ма-мааа!

Из кухни прибежала мама:

– Что случилось, что ты кричишь?

– Смотри! – Мальчишка показал на шкаф. Мальчишкина мама ахнула, размахнулась и звонко шлёпнула его по затылку:

– А ну живо собирайся на улицу, чтоб я тебя не видела!

– Да я лучше в углу буду стоять, – заторопился мальчишка. – Я…

– Сейчас же отправляйся! Житья от тебя нет.

– Да ты хорошенько посмотри, что я наделал. Смотри, сколько: одна полоса, другая… целых четыре.

– Ты что, издеваешься надо мной? Марш гулять!

– Холодно, – захлюпал носом мальчишка, – я простудиться могу…

– Не простудишься.

Мальчишка, тихонько подвывая, стал одеваться. Ириска тоже быстренько оделась.

– Согрелась? – спросила её тётя.

– Согрелась.

– Смотри, если мамы нет, приходи опять.

– Спасибо, приду, – ответила Ириска.

Глава вторая. Хорошо или плохо, когда есть маленький брат?

Дверь захлопнулась.

– Ну, я пошёл, – сказал Лев.

– Куда?

– В другой подъезд. Спрячусь там, чтоб Блин не увидел.

И мальчишка исчез, а Ириска снова поднялась на четвёртый этаж.

Она долго и так громко барабанила в дверь, что из соседней квартиры выглянула девочка.

– Ты что стучишь?

– Домой стучу.

– А ты разве здесь живёшь? Что-то я тебя не видела. Недавно приехали?

– Недавно, – сказала Ириска.

– А тебя как звать? – спросила девочка.

– Ириска.

– Ириска? А может… мармеладка? Такое имя не бывает – Ириска.

– Нет, бывает.

– Ну ладно, пусть бывает. А меня Мариной зовут. У тебя есть братик?

– Нет.

– А у меня есть. Хочешь, покажу? Идем.

Ириска шагнула в квартиру вслед за девочкой.

Но к братику их не пустила старшая сестра Марины.

– Нечего ходить, ещё разбудите… Ты лучше подмети: в доме маленький ребёнок, а пол не подметён.

– Вот какая Людка, всё командует! – пожаловалась Маринка. – Как Вовик появился, так целый день то подмети, то убери, поиграть не даёт.

«Плохо, когда братик есть», – подумала Ириска и посоветовала:

– А ты не подметай.

Маринка с укором посмотрела на неё:

– А кто же тогда будет? Мама, что ли?

– Пускай Люда, раз она командует.

– Умненькая какая. Им знаешь сколько уроков задают? Ужас! Ей дыхнуть некогда, не то что пол подметать.

– Ты скоро там? – крикнула Люда.

Маринка плаксиво откликнулась:

– Да чего подметать-то, и так чисто. Каждый день подметай да подметай!.. – А Ириске наставительно заметила: – Пол надо каждый день подметать. Если не подметать – тогда пыль, дышать вредно, особенно маленькому.

И начала возить веником по полу.

Потом Люда ушла в школу, а девочки пошли к Вовику.

– Только тихо, – предупредила Марина. – Он у нас строгий, никакого шума не выносит.

В коляске, завёрнутый в одеяло, лежал совсем крохотный малыш. Когда девочки подошли близко, малыш открыл глаза и улыбнулся.

– Вот мы какие! – довольно сказала Марина. – Мы уже сестричку узнаём.

– А почему у него зубов нет? – спросила Ириска.

– Не выросли, вот почему. Думаешь, у тебя сразу зубы были? – Марина наклонилась к братику и запела: – Агу-у, Вовенька!.. Агушеньки!..

А малыш вдруг сморщился и заплакал. Марина подсунула руку под одеяло.

– Сухой. Ты что же это, а? Кушать захотел?

Она велела Ириске поговорить с ним: Вовик любит, когда с ним разговаривают, а сама побежала на кухню.

– Не плачь, – сказала Ириска. – Сейчас кушать будешь.

Малыш послушно замолчал и уставился на Ириску круглыми, как у цыплёнка, глазами. Но стоило ей отвернуться, Вовик опять заплакал.

– Ты плакса, – сказала Ириска, и Вовик улыбнулся ей. – Ты плакса-вакса. – И Вовик улыбнулся ещё шире. Ириске стало стыдно, что она дразнит маленького. Он ведь не понимает, улыбается.

На тумбочке лежали железные блестящие пуговицы. Она взяла одну и положила её Вовику в кулачок.

– Вот, поиграй.

Но скоро Вовик опять заплакал. На этот раз он плакал очень громко и весь покраснел от плача.

– Не плачь, не плачь, – стала уговаривать Ириска. – Я ведь с тобой разговариваю, не плачь!

Вовик не успокаивался, он кричал уже изо всех сил. Ириска, как Марина, подсунула под одеяло руку. Одеяло было сухое.

– Ну что же ты? А то я у тебя пуговицу заберу, – рассердилась она.

И тут заметила, что пуговицы нет.

«Ой-ой, – испугалась Ириска, – он, наверно, проглотил пуговицу! Ему больно…»

Из кухни прибежала Марина.

– Вовик, Вовенька!.. Что с ним? – затараторила она.

– Он… он пуговицу проглотил.

Марина быстро выхватила брата из коляски, и Вовик сразу затих. Марина, как взрослая, покачала головой:

– Фу ты, напугала меня как! Просто он лежал на пуговице. Видишь, как шейку надавило…

И правда, на шейке у Вовика было красное круглое пятно – след от пуговицы.

– Надо же! Ты бы ему ещё спички дала!

– Зачем спички? – удивилась Ириска.

– «Зачем, зачем»!.. Такая большая, а пустяков не понимаешь! Разве можно маленьким давать такие вещи!

Дома всегда говорили, что Ириска маленькая, и ничего не разрешали делать без спроса. Иногда даже, чтобы она скорее ела, мама кормила её с ложечки. А вот Марина считает и себя и Ириску большими. Это потому, что есть Вовик, – поняла Ириска. Она смотрела, как Марина поит брата из бутылочки. Если бы у Ириски был такой же брат, она бы тоже поила его из бутылочки, заворачивала в одеяло, и все считали бы её большой. Хорошо Марине.

Вовик, сытно почмокивая, наконец уснул, и девочки пошли на кухню. Марина поставила на стол корзиночку и стала вынимать оттуда пестрые цветные лоскуты.

– Как много! Где ты взяла столько? – спросила Ириска.

– Мама принесла. Она в ателье работает, портнихой. Ты знаешь, вот это что? – Марина показала тоненький лоскуток.

– Не знаю. А что?

– Это шёлк. Он всегда прохладный. Попробуй, какой.

Ириска погладила лоскуток. В самом деле, он был гладкий и прохладный.

– А это ситец. Потрогай – как бумага.

И опять Ириска потрогала. Верно – ситец был как бумага.

– А ещё что есть?

– Ещё есть шерсть. Она очень колючая. Вот такая…

Марина достала из корзинки кукольные наряды.

– Давай наденем кукле рейтузы и пальто и пойдём с ней гулять, – предложила Ириска.

– А вдруг Вовик проснётся? Нельзя, – вздохнула Марина.

Ириска тоже вздохнула. Всё-таки, когда нет братика, лучше: можно целый день гулять.

Девочки стали играть в куклы. Они мерили им платья, пальто, шапочки, водили под стол на прогулку. Потом Марина стала шить кукле школьный фартук. Руки её быстро и ловко кроили, сшивали крохотные кусочки материи.

– Как это ты умеешь? – удивилась Ириска.

– Очень просто. Моя мама знаешь какие шьёт? Она всё умеет.

– Так ты же не мама.

– Ну и что ж. Мама и меня учит уметь, она мне даже разрешила пелёнки Вовику на машинке подшить.

– На швейной машинке разрешила? – ахнула Ириска.

Ей тут же захотелось пойти домой и, если мама пришла, сказать ей, что тоже хочет брата или сестричку.

Ириска стала собираться и вдруг увидела на буфете что-то красное и совсем незнакомое:

– Это что такое?

– Это перец. Моя мама говорит, он горький-горький.

– Такой красивый и горький? А можно, я попробую?

Ириска погладила перец – он был гладкий и прохладный, как шёлк. Понюхала. Он никак не пахнул. Может быть, Маринина мама ошиблась? Она осторожно лизнула… Он совсем, ну ни капельки не был горьким! Тогда Ириска решилась и откусила малюсенький кусочек.

Сначала было так, словно траву пожевала. А потом… Потом во рту у неё вдруг загорелся огонь. Он жёгся, кусал, щипал!.. Ириска закричала, замахала руками. Марина смотрела на неё и смеялась. Но когда у Ириски брызнули слёзы из глаз, Марина испугалась:

– Может, тебе воды? Может, сахару дать?

От крика, шума проснулся Вовик и заплакал оттого, что его разбудили.

– Да погоди ты! – крикнула ему Марина, как будто Вовик мог понять её.

– Иди к нему, а я пойду уже, – сдерживая слёзы, сказала Ириска.

– Как же ты пойдёшь?

– Он маленький, иди. А я пойду сосульку пососу.

– А потом придёшь?

– Спасибо, приду.

Глава третья. Дядя Яша был дружинник. Кукольный доктор

Ириска снова оказалась на крыльце. Язык всё ещё горел. Она огляделась и увидела, что сосульки висят высоко, над окном, – ни за что не достать. И, как нарочно, сосульки были такие чистые, такие умытые, такие прохладные. Ириска смотрела на сосульки, и ей очень хотелось плакать.

– И кто же это нас обидел? Такие мы хорошие, такие маленькие, и шапочка у нас красная… – запел над её ухом голос.

Ириска подняла голову и увидела бабушку. Бабушка была чужая, но сразу видно – добрая. Ириска рассказала ей про перец, про сосульки, и бабушка повела её к себе домой – лечиться.

Дома бабушка налила ей стакан воды, велела прополоскать рот.

– А мама твоя где?

Ириска сказала, что мама ушла в магазин.

– Ну что ж, – сказала бабушка, – зато я дома. Я тебе птичку покажу.

На подоконнике стояла клетка с птичкой.

Птичка прыгала с жёрдочки на жёрдочку и весело чирикала.

– Чижик! – позвала бабушка. – Ты видишь, кто к нам пришёл, а?

И чижик перестал прыгать, он наклонил головку и блестящим маленьким, как зёрнышко, глазком, стал разглядывать Ириску.

Бабушка достала из буфета пакет с маком, отсыпала немножко Ириске на ладонь и открыла клетку.

Чижик полетал по комнате, покружился и сел Ириске на руку, стал клевать мак. Его остренький клюв тихонько долбил ладошку, но было не больно, наоборот – щекотно даже.

– А кто же это у нас? – вдруг раздался голос.

Ириска обернулась и засмеялась. В дверях стоял старичок – сам маленький, а борода длинная, белая…

– Это я, – сказала Ириска, потому что дедушка смотрел на неё и спрашивал про неё.

– Фимочка, это Иришенька, в гости пришла, – сказала бабушка, а Ириска опять засмеялась: очень смешное, совсем девочкино имя было у дедушки.

– Ну и хорошо, что пришла, а то у нас одна клетка пустая, вот мы её туда и посадим.

Ириска немножко испугалась: а вдруг правда посадит? Она оглянулась на бабушку.

Бабушка вся сморщилась от смеха и замотала головой: не верь, мол, не верь.

– Я в клетку не влезу, клетка маленькая, – храбро сказала Ириска.

– Так большую сделаем. Да-да!

Ириска снова посмотрела на бабушку, и бабушка снова покачала головой: «Не бойся, не посадит.»

В коридоре послышался какой-то протяжный звук. Дедушка поднял вверх палец: «Тихо!» – прислушался.

– Заговорился с вами, а гость мой за дверью стоит.

– И что же у нас за день такой! – весело всплеснула руками бабушка. – Где же он, гость-то?

Дедушка открыл дверь и позвал:

– Рыжик!

В комнату осторожно заглянула рыженькая собачонка.

– Ой, какая собачка! – Ириска присела перед ней на корточки, но собачка словно знала, кто здесь хозяйка: она прошла мимо Ириски прямо к бабушке и, заглядывая ей в глаза, села столбиком.

– Откуда, Фимочка, этот пёсик? – спросила бабушка.

– Иду себе из булочной, а оно навстречу. Я говорю: «Рыжик», – и иду себе домой. Оно тоже идет – и приходит к нам.

– Пусть пёсик у нас останется, Фимочка.

– Я же не сказал «нет», пусть останется.

– Я ему сейчас косточку принесу.

Бабушка принесла косточку и положила ее на пол, на газету.

Рыжик стал грызть её, а сам всё время поглядывал на бабушку, на дедушку ласковыми чёрными глазами.

– Хорошая собака, – сказала бабушка.

– Хорошая-то хорошая, – откликнулся дедушка, – но как тебе это нравится – побежала за мной и забыла своих хозяев!

– Что ты говоришь? Может, это такие хозяева – на край света убежишь, – рассердилась бабушка и даже рукой махнула на дедушку.

Собака обгрызла косточку, облизнулась, встала и направилась к дверям.

– Ты что?

Собачка, умильно помахивая хвостиком, слабо тявкнула.

– Смотри, она хочет уйти… – обиделась бабушка. – А сахар ты любишь? Так на́, погрызи…

Но собачка не стала есть сахар, она ещё раз просительно тявкнула.

– Придётся выпустить. Она таки приходила в гости. А теперь ей пора домой, – сказал дедушка.

Когда собачку выпустили из квартиры, она звонко и весело залаяла и бросилась вниз по лестнице.

– Пришла и ушла. Ну конечно… – грустно сказала бабушка.

– Она ещё к нам придёт, дорогу теперь знает. Пёсика нет, зато мы имеем вот это. – И дедушка, точно фокусник, вытащил непонятно откуда банку с вареньем. На банке были нарисованы розы.

Сели пить чай.

Ириске чай налили в высокую чашечку, самую красивую из тех, что стояли на столе, а варенье дедушка положил ей прямо в блюдце.

Варенье было душистое, пахло цветами, а вместо ягод в нём были лепестки цветов.

Ириска стала сгребать ложечкой все лепестки в одну кучку.

– Не вкусно?

– Вкусно. Самое вкусное варенье.

Бабушка вздохнула.

– Вот и Яшенька, когда маленький был… – Она замолчала и испуганно посмотрела на дедушку.

– А где ваш Яшенька? – спросила Ириска.

Дедушка закашлялся и стал искать по карманам платок.

Ириска вскочила:

– Давайте я вас по спине поколочу!

– Не надо, детка, – сказал дедушка, – не поможет.

– А мне помогает. – Ириска снова села за стол и вспомнила: – А где ваш Яшенька?

– Ты ешь, ешь! – отозвалась бабушка и приложила палец к губам.

Ириска ничего не понимала. Она посмотрела на дедушку.

– Он, детка, погиб, – сказал дедушка. – Три года уже прошло.

Он показал на стену, где висела большая фотография. С неё прямо на Ириску смотрел весёлый дяденька, он чему-то смеялся, и зубы у него были белые-белые. К фотографии было приколото что-то настоящее, круглое и железное.

– Что это? – спросила Ириска, показывая на приколотое.

– Орден, – сказал дедушка. – Наш Яша был очень храбрый. Он был дружинник. Ты знаешь, что это такое?

Кто такие дружинники, Ириска знала, – дядя Сережа, мамин брат, тоже дружинник. Вообще-то он на заводе работает, но он еще и дружинник. Дружинники помогают милиционерам, они ходят с красными повязками на рукаве и следят, чтоб у нас везде был порядок. Они борются с пьяницами, хулиганами.

– Дяденьку Яшу хулиганы убили?

– Да, детка.

Ириска представила хулиганов. Они, наверно, такие же, как Вовка Блин, – злые, страшные…

– А Вовка Блин тоже хулиган, – сказала она дедушке.

– Блин? А кто это?

– В нашем доме живет. Он два пуда поднимает, и он маленьких бьёт.

– Где он живет? Я сегодня же схожу к нему. Не беспокойся, ко мне дружинники заходят… Я им тоже скажу. Маленьких бить… где это видано? – У дедушки затряслись руки.

– Фимочка, не волнуйся, сердце… – сказала бабушка. Она подошла к дедушке.

Ириске стало очень жалко их. Живут они одни. Никого нет. Даже собачка пришла и та убежала.

– А я теперь знаю, где вы живете, я к вам в гости ходить буду, – сказала Ириска.

– Спасибо, Иришенька, приходи обязательно. – Бабушка капала в ложку какое-то пахучее лекарство для дедушки.

Дедушка сидел невесёлый, маленький.

– А мой папа шофёр, – сказала ему Ириска. – Он меня часто катает. Я попрошу – он и вас покатает. Он добрый.

Дедушка улыбнулся:

– Очень я люблю кататься. Просто очень люблю. А ты кем будешь, когда вырастешь?

– Я селёдки буду продавать.

Дедушка опять улыбнулся:

– Почему селёдки?

– Так. Селёдку сначала в одну бумагу завернут, потом в другую, потом ещё…

Дедушка засмеялся тоненьким смехом.

– И ничего удивительного, – заметила бабушка. – Яшеньку, бывало, из керосиновой лавки никак не вытащишь.

– Ты мне этого не рассказывала. – Дедушка сразу перестал смеяться.

– Разве?

– Вечером расскажешь, – сказал дедушка. – Хорошенько всё вспомни.

– Вспомню, – пообещала бабушка.

Дедушка снова повернулся к Ириске:

– А ты в другой раз придёшь – кукол поломанных приноси, если есть.

– А вы кукол чините?

– Ну да, я… кукольный доктор. Раньше в кукольной больнице работал, а теперь дома сижу, бездельничаю. Приноси.

– Принесу. А сейчас я можно пойду маму посмотрю?

– Ну конечно, можно. А мамы нет, ты тогда опять приходи, – наказала бабушка.

– Спасибо, приду.