Текст книги "Бронзовая собака"

Автор книги: Анна Щукина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

5. Ксения

После работы Роман приехал к обветшавшему зданию, бывшему в советское время одним из корпусов фабрики, чтобы по просьбе своей невесты Ксении забрать в маленькой типографии коробку с листовками и чудовищного вида бумажные цветы. Всё это нужно было ей для проведения очередного мероприятия. Ксения была очень активной девушкой. Она тренировала детей в одной из спортивных школ. Эта работа оставляла ей довольно много свободного времени, его она тратила на общественную деятельность.

Роману, который был старше на десять лет, девушка иногда казалась инопланетянкой, а мероприятия и акции, все эти праздники в детских домах, и приютах для брошенных животных, закладки капсул времени, вязание разноцветной одежды для деревьев и лавочек, – были атмосферой её загадочной планеты.

Но, конечно, не эту вовлечённость в события, которые её совсем не касались, ценил в подруге Роман. Ему нравилось её гибкое и очень сильное тело с юной грудью. Его заводило то особенное чувство укрощенной энергии, которое возникало у него в моменты их близости. Не менее чувственных радостей он ценил её хронический оптимизм. Профессия Романа вызывала острую нехватку не только оптимизма, но и просто хорошего настроения.

И наконец, ему импонировало то, что девушка почти совсем не пользовалась косметикой. Роман бы никогда не обратил на это внимание, если бы не бывшая жена. Пройдя тридцатилетний рубеж, женщина, как с цепи сорвалась, – начала косметикой злоупотреблять. Эта её вдруг возникшая тяга совпала с резким ухудшением отношений между супругами, поэтому у Романа сформировалось стойкое отвращение к растекшейся по лицу косметике. Именно в таком виде лицо бывшей жены чаще всего видел Роман в последние месяцы перед разводом, когда их общение превратилось в череду нескончаемых скандалов.

Только что Роман закончил отправлять пятнадцатую смс-ку Ксюше. На четырнадцать предыдущих она не ответила. У девушки оставалось ещё два дня отдыха на одном из Греческих островов. Роман хотел договориться о том, где он будет ждать её в аэропорту, но Ксюша не брала трубку, а потом вообще пропала из зоны доступа.

Он задумчиво крутил в руке телефон, когда тот вдруг ожил звучной переливчатой трелью. Роман с надеждой посмотрел на экран и сплюнул себе под ноги, поджав и без того тонкие губы. Ему звонила его бывшая жена. После его слов: «Да, здравствуй. Ну, что на этот раз надо?», начался привычный телефонный скандал.

Жена, как обычно вымогала деньги и шантажировала его дочерью, он как обычно, пытался больше того, что было положено по судебному решению не давать, и обещал отобрать у неё ребёнка. В конце концов, крики жены утомили Романа, он замолчал и с отвращением на лице отставил от уха трубку.

Крик, который продолжал звучать из неё, услышало даже грузившее в багажник Романа коробку, длинноволосое существо в рейтузах и замасленной куртке с капюшоном, отороченным клочками чего-то грязно-слипшегося. Существо повернуло на звук серое бородатое лицо. Роман стёр это лицо нетерпеливым взмахом руки.

– Ты – идиотка, Марина, конченная! Ну нет, я тебя не оскорбляю, я тебе диагноз ставлю. Ты – клиническая идиотка! Я тебя на экспертизу отправлю. Я у тебя вообще ребёнка заберу, потому что клиническим идиотам нельзя детей доверять!! Пи-дец!!

Покрасневший Роман, так кричал, что ему пришлось сгибаться в поясе, чтобы исторгнуть очередную порцию воздуха с ругательствами из своих легких. Оборвав скандал, швырнул свой телефон на заднее сидение машины. Роман стоял, опираясь рукой о заднюю стойку внедорожника, пытался хоть как-то унять бешеное желание что-нибудь сломать. Пытался не представлять, как шея этой курицы хрустнет под его пальцами. Об этом сложно было не думать, но надо было не думать, иначе успокоиться было трудно. «Угораздил же чёрт с такой тварью связаться».

Больше всего его бесило понимание своей почти полной неспособности повлиять на поведение Марины по отношению к их общей дочери. Теоретически Роман мог согласиться с тем, что ребёнку, в особенности девочке, должно быть лучше с матерью. Но конкретно его дочери не повезло – ей досталась мать с апломбом царицы Савской, в сочетании с куриными мозгами. Роман понимал, что как бы он ни бесился, ни угрожал или, напротив, сколько бы денег он ни давал Марине, повлиять он, практически, ни на что не мог. В свое время Роману даже нравилась целеустремленность и настойчивость Марины. До тех пор пока он не понял, что ярче всего проявляется эта целеустремленность в реализации самых бредовых замыслов, причём не только самой Марины, но и свиты её многочисленных подруг. Роман с силой выдохнул.

Бородатое существо озабоченно посмотрело на него, и, сглатывая букву «р», участливо поинтересовалось: «Норм всё или чо?»

– Тебе что за дело? Ты всё положил? – отозвался Роман.

– Ну, вы красный весь, такой. Эт давление, надо бы…

– А ты доктор что ли?

– Неа… пока, я учусь ещё.

– На доктора, учишься? Людей лечить?

Парень утвердительно затряс немытыми волосами.

– Класс, – обречённо прокомментировал Роман.

– Вот я б на вашем месте…

– Ты женат был? – прервал его Роман.

– Неа, на фига мне.

– Вот и оставайся на своём месте.

6. Собака

Вера возвращалась из адвокатского бюро. В нём она оказалась потому, что ей вдруг стало жаль оставлять квартиру в руках бывшего мужа. За прошедший год она отдохнула от скандалов и угроз, подзабыла то мерзкое чувство, которое возникало каждый раз, когда она наблюдала за приступами истерики у взрослого, когда-то любимого, мужчины. Вера решила судиться с мужем за свою квартиру.

Когда ей позвонил её новый возлюбленный, консультация уже закончилась и Вера шла к метро. Новые отношения начались у Веры недавно. Возлюбленный был робок и нерешителен – женщине самой пришлось стать инициатором каждой из их редких встреч. Вера приложила много усилий, она была очень настойчива, если не сказать навязчива, добиваясь этих отношений. Её и саму смущала прямолинейность такого подхода, но по-другому ничего не выходило. Молодой человек лишь вздыхал и смотрел трогательным манящим взглядом. Его карие выразительные глаза, очерченные длинными чёрными ресницами, светились симпатией, а полные губы робко улыбались. Но инициативы он не проявлял, предоставляя Вере решать всё самой. И вот, наконец-то, он позвонил сам – Вера почувствовала себя счастливой. Для встречи возлюбленный выбрал симпатичное кафе на Кудринской площади. Волна радостного трепета окатила женщину с головы до пят. «Не зря всё», – подумала она.

Вера спустилась в метро на Площади Революции. Вдоль бронзовых героев ушедшей эпохи, присевших в углах тёмно-бордовых гранитных арок, она неторопливо шла за спинами людей, ожидающих поезд на платформе. Вера посмотрела на прибывающий состав метро, но осталась на месте, решив дождаться следующего. Вдруг она почувствовала толчок в плечо. Мимо неё метнулась к блестящему собачьему носу пожилая женщина, погладила его и побежала к поезду. Успела. Молодой парень, стоящий у двери придержал начавшую закрываться створку и улыбнулся запыхавшейся женщине.

Поезд отъехал, и платформа опустела, чтобы через пару минут наполниться людьми вновь. По пустой платформе, не отрывая взгляд от книги, шла девушка, привычным жестом, не замедляя шага, она погладила натёртый до блеска нос собаки. Следом за девушкой к скульптуре подошел пожилой неопрятно одетый мужчина. Он, не ограничиваясь носом пса, погладил ещё лапу и хвост бронзового животного. Платформа постепенно наполнялась пассажирами, ещё два человека подошли, чтобы погладить блестящую собачью морду.

Наверное, эти четыре бронзовые собаки, рассаженные создателями станции по обеим сторонам платформы, должны были, по их задумке, символизировать то, что мир и покой граждан находятся под надёжной охраной. Но по неведомой прихоти проведения, символизировали они удачу. Сначала московские студенты терли бронзовые носы собакам, чтобы повезло на экзаменах. Потом студенты повзрослели, но заряжаться удачей от трения о собачий нос не перестали.

Конечно, Вера знала о существовании этого московского мифа, но то, что ритуал имеет такую популярность, она не предполагала, потому что довольно редко бывала на станции Площадь Революции, а если случалось оказаться здесь, то никогда не задерживалась. Вера было протянула руку к золотому носу собаки. Но потом вдруг подумала, что всего полчаса назад ей очень хотелось, чтобы позвонил возлюбленный, и вот он позвонил. Все в жизни шло своим чередом, и вполне её устраивало. Вера решила, что удача и так сопутствует ей, а поэтому проявлять излишнюю настойчивость не стоит, чтобы не спугнуть её.

«Вот Алисе, сейчас, немного удачи не помешало бы», – подумала она.

7. Расставание

Вера, как ошпаренная кошка, выскочила из кафе. Едва массивная дверь за спиной закрылась, здание Высотки на Кудринской площади на фоне фиолетово-оранжевого московского неба затуманила пелена непрошеных слёз. Женщине захотелось как можно скорее оказаться дома, спрятаться в свою уютную однокомнатную норку. Не глядя по сторонам, Вера рванулась к станции метро.

– Мать твою, твою ж мать! Господи, нельзя же так! – Вера упёрлась обеими руками в пестрых варежках в капот затормозившего перед ней автомобиля. Запахло жжёной резиной.

– Ты чё слепая, что ли?! – заорал перепуганный водитель, выходя из двери своего внедорожника.

– Я?! Я слепая? Полосочки, вот эти, беленькие, по-вашему, что обозначают… Р-роман Аркадьевич?? – узнала следователя Вера. – Вы преследуете меня что ли, карающий меч правосудия?!

Вдруг она зарыдала, не справляясь со своими эмоциями, подстёгнутыми выбросом адреналина из-за едва не случившейся аварии.

– Вы пьяны, Вера… Григорьевна?

– Я вообще не пью.

Вера никак не могла унять слёз, к тому же от только что перенесённого испуга, её начала бить крупная дрожь. Домой захотелось нестерпимо.

– Ширяетесь или нюхаете? – предположил Роман.

– Если вы вдруг не заметили, это вы меня чуть не задавили только что, Роман Аркадьевич на пешеходном переходе, между прочим. Ваша профессия заставляет в людях только плохое видеть. Профессиональная деформация личности это называется. Всё. Я пошла. Мне очень плохо. До свиданья, товарищ следователь.

Вера обогнула Романа и двинулась в сторону метро. Следователю стало неудобно, за то, что он только что сказал, и он собрался было окликнуть Веру, чтобы извиниться. Но не успел. Её пришлось вытаскивать из-под колёс Газели, куда она чуть было не шагнула, продолжая идти, не глядя на дорогу.

– Да что с вами, в конце концов! Нельзя же так! Заболели? Болит у вас что-нибудь?

– Болит, вот именно, что болит! Гордость болит. Как бы это сформулировать, чтобы по-дурацки не звучало? – замялась Вера, Роман вопросительно смотрел на неё.

– Ну, меня молодой человек бросил. Всё равно глупо звучит, тётку на четвёртом десятке молодой человек бросил.

– А ему сколько?

– Столько же.

– Тогда скажите: «мужчина», и нормально будет звучать.

– Ну какой он мужчина? Он… – Вера не находила подходящего слова, в голове крутилось «инфант», ничего себе инфант под два метра ростом.

– А я? – вдруг спросил Роман.

– Вы, что? – не поняла вопроса Вера.

– Я – мужчина?

– А у вас сомнения какие-то проснулись?

– Нет, конечно, просто мне столько же лет, почти.

– А, это. Спрашивать нечего, по вам видно, что вы тот ещё… мужчина.

Вера начала успокаиваться, даже дрожь почти унялась, но сильно захотелось курить.

8. Сигареты

Роман вёз Веру домой. Она жадно затягивалась его сигаретой. Он отправлял двадцатую смску Оксане в Грецию. Именно из-за девятнадцатой он чуть было не наехал на Веру на пешеходном переходе возле кафе. Вера глубоко втягивала дым, держась кистью левой руки за локоть правой и легонько раскачиваясь взад-вперёд.

– Представляете, я пришла, он уже сидит и улыбается приветливо, во весь рот. Потом, взял мои руки в свои, чмокнул так, нежно, вот сюда. Вера протянула вперёд левую кисть. Посмотрел взглядом, таким, ясным, дурацким, таким. И говорит…

– Я тебя не стóю. Тебе нужен кто-то лучше, чем я, – продолжил за неё Роман.

– Угу… примерно, так, – вздохнула Вера. – Мерзко так стало. А я, дура, так обрадовалась, когда он позвонил. Глупость какая! Я – просто дура.

– А почему вы не удивляетесь, откуда я ваш адрес знаю? – спросил Роман.

– Ну, я не совсем, всё же, дура, – тут же не согласилась сама с собой Вера. – Из заявления, конечно, я же оставляла свои данные. Хорошая у вас память, профессиональная, отчества вот только не запомнили, – ответила Вера, – Слушайте, найдите вы Алисины фотки, ладно?

– Ну вот, опять.

Роман усмехнулся и взглянул на Веру, ожидая увидеть перепачканную тушью для ресниц зарёванную физиономию. Но вместо этого наткнулся на чистый задумчивый взгляд немного опухших от слёз глаз. Вера больше не плакала, наоборот, она чему-то сдержанно улыбалась, глядя на подлокотник. Роману понравилось отсутствие следов краски на лице женщины, и то, что она так быстро успокоилась.

Когда Роман остановился у подъезда дома Веры, он вдруг осознал, что совершенно не хочет оставаться один этим вечером. Он уже знал, что у Ксюши в Греции всё в порядке. Он дозвонился до гостиницы и выяснил, что она не покидала территорию отеля. Ему обещали передать девушке его просьбу перезвонить. Но она так и не перезвонила. И трубку не взяла, даже когда телефон на короткое время вернулся в сеть.

Когда ему в голову проникали тщательно отгоняемые мысли о том, чем же Ксюша могла там сейчас заниматься, и почему не желала отвечать на его звонки, острая ревность начинала жечь его мозг. Он был готов купить билет и лететь в эту долбанную Грецию уже сейчас.

Но тогда об этой греческой мелодраме узнают все: и начальство и знакомые. И эта тварь Маринка. Он окажется втянутым в тупую мыльную оперу, а если есть разумное объяснение поведению Ксюши, то он будет выглядеть ревнивым идиотом. Но просто идиотом будет выглядеть в любом случае. Надо было заставить себя ждать.

Вера тоже не спешила выходить из машины. Она захотела забрать сигареты Романа. Курить всё ещё хотелось, а в магазин идти – нет. Но она не находила предлога присвоить пачку.

– Давай выпьем у тебя чего-нибудь, – вдруг предложил Роман.

– В смысле бухнём? Я же говорила, что я не пью.

– Ты и не куришь, вроде. А сама пачку утащить хочешь, мою.

– Ну, да. Я это, в смысле, что у меня пить нечего. Чур, я водку не буду.

– Я и сам не буду. Грог пить будем из коньячка. Я сделаю. Микроволновка есть у тебя?

– Угу. Грог – заманчиво, но больше ничего не будет. В смысле, ну…, назовём это романтикой, – предупредила Вера.

– Не будет. Не заставишь. Достала эта ваша романтика. Дома есть чо?

– У меня там есть моцарелла, черри, творог ещё есть обезжиренный, кофе, чай травяной, разный. Может авокадо ещё остался.

– Для грога, я имею в виду, – покачал головой Роман.

– Кроме вышеперечисленного, больше вообще ничего нет.

– Понятно. И еды нормальной тоже нет. Слушай, а чем ты своего «молодого человека» кормила?

– А я его не кормила.

– А может быть, стоило? – ехидно спросил Роман.

9. Грог

На своей кухоньке Вера разложила по тарелкам еду, которую Роман купил в ближайшем супермаркете. Сам он смешивал приправы для очередного кувшина грога. Пригодился деревенского вида коричнево-зелёный керамический кувшин, который недавно подарили Вере. Один такой кувшин они уже успели опустошить.

– Со мной всё понятно. А вам, почему домой ехать не хочется, следователь Роман? – спросила Вера. – С женой поссорились?

– Давай на ты, – предложил Роман.

– Нет. Я на ты не хочу. У меня на ты не получается. А вам можно. Разрешаю.

– С женой поссорился, тоже, с бывшей женой. Честно говоря, у нас с ней любое общение – ссора. Не помню уже, когда по-другому было. Я профессионал. Я умею себя в руках держать, но она тоже профессионал, по-своему. Гарантированно меня выбешивает, каждый раз.

– Мне знакомо. У меня тоже бывший муж есть. И я его тоже бешу, даже когда молчу. Лучше вообще не общаться, спокойней. Я даже адвоката наняла, чтобы не общаться.

– У меня там дочь, – вздохнул Роман.

– А у меня там квартира, – вздохнула Вера.

Звякнула микроволновка. Роман начал разливать дымящийся напиток по широким тяжелым стаканам, украшенным стеклянными каплями. Вдруг из прихожей донёсся приглушенный звук, пришедшей смс-ки. Роман всё бросил и метнулся к куртке. Отрывистыми, нетерпеливыми движениями он стал обследовать карманы в поисках телефона. Нашёл. Вздохнул и вернулся на кухню.

– Что случилось? – спросила Вера.

– Да ничего, так, спам.

– А ждал чего?

Роман не ответил, продолжил возиться с напитком. Вера сидела задумавшись.

– Роман, а вы в приметы верите?

– Не знаю. Смотря в какие, наверное. В большинство – нет, но некоторые, не то, чтобы верю, принимаю во внимание, что ли.

– А как вы думаете, может что-нибудь помочь желание исполнить, например.

– Конечно, может. Трата усилий и материальных ресурсов.

– Не в этом смысле… Ритуалы там, приметы, действуют?

– А, это. Ну, может, наверное, помочь сформулировать это желание чётко, обдумать, как следует.

– Точно. Вы прав. Обдумать и понять, что тебе это на хрен не надо всё, – продолжила Вера мысль Романа. – Так?

– Не совсем. Я имел в виду, что обдумаешь и поймёшь, куда именно усилия направить, куда денег дать, чтобы исполнить это желание.

– Мы не привыкли отступать, нам расколоть его поможет киножурнал “Хочу всё знать”, – пробормотала Вера. – А я сейчас думаю, что иногда лучше отступить. Потому что сделаешь всё возможное, стенку лбом проломишь, добьёшься своего, ценой невероятных усилий, получишь, чего хочешь. И в большинстве случаев почти сразу становится ясно, что нафиг тебе это не нужно. Часто только затраченные усилия и не дают в этом признаться, самому себе, хотя бы.

– В смысле? – думая о другом, из вежливости спросил Роман.

– В смысле, по большому счёту, мы сами не знаем, чего нам по-настоящему надо желать. А люди думают, что знают. Ходят хороводом, носы трут собакам.

– Собакам?

– Ну, этим на Площади Революции.

– Там на удачу трут, вроде, а не чтобы что-то конкретное исполнилось? Просто, чтобы повезло, – задумчиво сказал Роман. – Это, кстати, одна из тех примет, которые я принимаю во внимание.

– Удача, это да. Ну, насчет желания, я бы загадывать не стала, даже если бы точно знала, что оно исполнится.

– Да? Почему? – Роман почти не слушал то, что говорила Вера. Он смотрел на свой телефон, который теперь лежал на кухонной тумбочке, продолжал лихорадочно молить о любой весточке от Ксюши. Но всё же алкоголь начинал делать своё дело, Роман расслабился, острота крючков ревности, терзавших его сознание, уменьшалась. У него стало получаться отгонять от себя эти мысли. Он решил сосредоточиться на словах Веры, какую бы чушь она не несла, лишь бы не думать о Ксюше.

– Что почему? Вы не слушаете меня совсем. А я и не настаиваю, я могу и в тишине покурить, даже лучше.

– Не, не, говори, продолжай. Мне интересно, правда.

– Примеров на самом деле, много. В моей жизни, по крайней мере. Далеко не будем ходить, возьмём хотя бы этого «молодого человека», сегодня в кафе. Если коротко, то было так. Мы познакомились в спортивном клубе. Я туда на йогу хожу, а у них в соседнем зале какие-то единоборства были.

– Какие единоборства?

– Я точно не знаю, айкидо, по-моему.

– Даже не выяснила, – прокомментировал Роман.

– А зачем мне? Я же не в охранники его нанимала.

– Действительно, зачем знать, чем занимается человек, с которым собиралась…

– А сами-то вы, Роман Аркадьевич, много про своих женщин знаете?

– Про женщину… она у меня одна. Знаю. Помогаю даже, вон вся машина краской из-за её листовок провоняла. А она… не важно, короче, проехали. Увидела ты его в клубе и что?

– Он привлекательный, высокий, фигура красивая. Кубики пресса даже видно.

Роман посмотрел на свой живот и вздохнул. Когда-то и у него были кубики пресса, теперь из-за хронической нехватки времени и сил на спорт и нормальную еду их не осталось. Всё время уходило на работу и на Ксюшу.

– А поведение у него такое скромное, застенчивое даже. Там в холле устроено кафе: зелёный чай, орешки, соки, такое всё. После занятий очень приятно посидеть. У нас тренировки в одно время заканчивались. В этом кафе мы и познакомились. Он так разговаривает, что вроде бы поощряет, и в тоже время сам как будто преодолевает что-то внутри. Взглянет так, что понимаешь, ты ему нравишься. А отвечает скованно, взор потупит долу, как будто мешает ему что-то, проявиться не даёт. Такая милая застенчивость. Как будто его злая колдунья заколдовала, – улыбнулась Вера.

– Ты его, следовательно, расколдовать решила.

– В общем да. Захотелось пробить эту стену. Вывести скрытую его симпатию наружу. Я думала тогда, что ему нравлюсь. Я уверена в этом была. Даже азарт какой-то появился.

– Ну и что ты сделала?

– Да ну вас, Роман Аркадьевич! – Вера махнула рукой. – Соблазнила его, конечно. Усилия приложила в нужное место. Как вы и советовали. Короче своего я добилась и как только добилась, сразу обломалась. После тех эмоций и восторгов, которые я в процессе соблазнения, так сказать, испытала, близость наша, в смысле физиологии, мне совсем не понравилась. Не то. Но общаться с ним было приятно. Я подумала, что интим это не главное. Привыкнуть сначала надо и всё будет хорошо, потом.

– А что тут может быть «не то», если человек здоров, в смысле всё работает, как надо?

– Он квёлый какой-то оказался. Не знаю, как объяснить? Вот он я, типа, пользуйся. А всё остальное – сама, сама. Короче, думаю, столько времени я себя накручивала, пыталась его на ответный шаг подвигнуть. Полгода не меньше, на гордость собственную наступила, а результат того и не стоил, в общем-то. А тут он меня ещё и бросил. Он. Меня. Бросил.

– Хорошо, что не в набежавшую волну, все-таки.

– У него до набегающих волн денег бы не хватило меня довезти. Но мерзко так на душе, если честно. Это к вопросу, зачем всё было. Зачем столько усилий? Вот оно исполнилось это желание. И что, лучше мне стало от затраченных мной усилий?

На тумбочке снова просигналил о полученной смс телефон Романа, он взял телефон, посмотрел на экран. Снова недовольно поджал губы, вздохнул и отключил аппарат.

– Да пошло оно всё!

– Бывшая жена достала? – поинтересовалась Вера.

– Будущая пропала в Греции… смоковница хренова!

– Это юмор такой, милицейский, я не понимаю, где смешно.

– Это жизнь такая. Я и сам пока не понимаю. Ты права, наверное, может и ни к чему это всё. Два года уже встречаемся. А борщ к матери езжу есть и котлеты с пюре. А она вегетарианка. Ксюша зовут. Она вечно в процессе каком-то, то велопробег ночью по Урюпинску, то сарай девятнадцатого века в Хуево-Кукуево сносят, то детёныша кобры из канализации спасать. Эх. Ну, какая это жена? Дома у неё срачь. Её мать убираться к ней приходит. Я тоже не того, но…

– Роман Аркадьевич, а как вы думаете, разница в значении слов «жена» и «домработница» имеется? – спросила Вера. – Может Ксюша потому и пропала, что вы её достали домоводством своим?

– Думаю, имеется, – серьёзно ответил Роман. – Домработница это когда человек дома проводит хоть какое-то время. А у неё дома только спать получается. А потом, то туда, то сюда.

– Слушай, а может она правда там в историю какую-нибудь попала. Может спасать надо, полетели… завтра. Алиске паспорт вернем, и могу ехать, у меня Шенген открыт.

– Тебе лишь бы кого-нибудь спасать то Алису, от депрессухи, то Айкидо это, от хрен знает чего, теперь вот Ксюшу. От кого ты её спасать собираешься, от какого-нибудь волосатого грека? Примешь удар на себя?

– А что? Я могу, – нетрезвая улыбка вспыхнула на лице Веры.

– Догадался уже, что можешь. Нормально у неё там всё, с гостиницей разговаривал два раза. На территории она. Не покидала.