Текст книги "Унесенные воспоминаниями (СИ)"

Автор книги: Анна Савански

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Амелия и Том проводили вместе очень много времени. Они виделись почти каждый вечер и отправились на свидание с любимым городом. Они любили ходить в боулинг, соревнуясь между собой, потом гуляли по Лондону и ели чипсы, а затем Том провожал ее до кампуса, и еще очень долго они не могли расстаться, продолжая говорить обо всем на свете. Жаль только, что они учились в разных учебных заведениях: Амелия – в колледже Бёрда, Том – в Драматическом центре Лондона, под руководством самого Энтони Хопкинса. Если бы не это, то они бы виделись еще чаще, но Амелии жаловаться было не на что.

Для Амелии Том стал самым главным другом. С ним она была собой, могла не притворяться, не скрываться за масками безразличия или вежливости. Он понимал ее, что бы не случилось в ее жизни, с семьей или же с подругами в колледже. У них столько было общего: они оба принадлежали к одному и тому же сословию, были сделаны из одинаково теста, жили сценой и строили далеко идущие планы, надеясь осуществить их, когда они окончат колледж следующим летом.

Недавно ей исполнилось двадцать лет, а Тому – двадцать три. Самая приятная разница: нет большой пропасти лет, мешающей друзьям нормально общаться.

Какая-то необъяснимая легкость каждый раз появлялась в ее душе, когда Амелия видела Тома на улице перед колледжем. Он всегда терпеливо ее ждал, куря одну за другой сигарету, гася нервозность, постоянно поглядывая на секундную стрелку, бегущую по циферблату наручных часов. И только стоило Амелии появится на улице, как он сразу же бросал окурок, вдавливая его ботинком в темный асфальт. Амелия радостно ему улыбалась, Том распахивал для нее объятья, крепко сжимая так, что порой ему казалось, что он вот-вот сломает ее, но этого не происходило. Только после этого ритуала они уже куда-то шли.

Вот и сегодня все было так, как обычно. Том отнял от себя девушку, заглядывая в ее голубые глаза и поправляя красный берет, сбившийся на бок.

– Куда сегодня пойдем? – поинтересовался Том.

– Я ужасно хочу есть. Сегодня просто не было времени положить в рот хоть крошку.

Том сочувственно улыбнулся.

– Хорошо, – согласился он, думая, куда стоит отправится на ужин.

– Поедем в центр? – Амелия взяла мужчину за руку, потянув за собой в сторону метро. – Том…

– Ладно-ладно, – пробормотал он, понимая, что вот он, его шанс поговорить с ней о них. Сегодня или никогда.

В метро Амелия, практически не умолкая говорила о своей новой роли – героине «Эпохи невинности»[1] Мэй Велланд. Эту пьесу колледж собирался ставить на Рождество, но Том практически слушал, лишь отвлеченно отвечал на ее вопросы, но она, похоже, этого не замечала – настолько была увлечена новой ролью. Том знал, как Амелия будет хороша в роли Мэй, но больше всего ей подошла бы графиня Эллен. Амелия просто сама не знает, на что способна, но, может быть, будет лучше, если она начнет с таких типажей, как Мэй Велланд.

– Нам надо поговорить, – начал Том, внимательно смотря на Амелию.

Она опустила вниз глаза, делая вид, что читает меню, хотя на самом деле не нуждалась в этом, потому что давно знала, что заказать на ужин. Ее пугала эта фраза, с которой обычно всегда начинаются не самые приятные разговоры. Амелия вздохнула, приготовившись к тому, что сейчас скажет Том, но вряд ли можно быть готовым к неизвестности, ведь он может сейчас произнести все, что угодно.

– О чем? – вдруг выдохнула девушка, нервно разглаживая салфетку на коленях.

– О нас, – просто продолжил Том.

«О нас, – повторила она мысленно про себя. – Сейчас скажет, что встретил прекрасную девушку и поэтому теперь будет редко приезжать ко мне, ведь она дико ревнует. Вот черт… я сейчас сама ревную от той мысли. Так, Уайт, держаться, не позволять этой трясине затянуть себя. Эта тупая ревность никому еще не приносила ни счастья, ни пользы».

– Том? – вдруг спросила Амелия после того, как он замолчал, явно подбирая слова.

– Аме, мы с тобой очень похожи. Может быть, нам так только кажется, но это не самое главное. Главное то, что нам с тобой очень хорошо, так ведь? – Амелия кивнула, не вполне понимая, к чему Том сейчас клонит, но ничего не сказала. – Но так не может больше продолжаться, что-то должно меняться. Мы с тобой застыли на одной точке и никуда не двигаемся, а я очень хочу. Понимаешь меня?

– Не совсем, – прошептала она.

– Аме… Я думаю, что надо перестать быть друзьями, – сбивчиво продолжил Том. – Так больше не может продолжаться…

– Мы больше не увидимся? – слетело с нее языка, не дав Тому договорить фразу.

– О… Конечно же, увидимся. Боже, о чем ты подумала? – он мягко рассмеялся, мысленно ругая себя за то, что неправильно начал разговор. Нужно было сразу же спросить ее, а не ходить вокруг да около. – Я предлагаю тебе встречаться.

– Ах это… – отмахнулась Амелия, видно совсем не понимая то, что он сейчас сказал. Что он только что сказал? – Подожди, о чем ты…

– Ты еще в Риме мне понравилась, но я думал, что ты все еще не можешь забыть своего Билла, и решил притворяться твоим другом, – объяснил Том, перестав улыбаться.

– Так ты… – она прерывисто вздохнула, стараясь понять, что сейчас происходит. – Слишком неожиданно…

И, ничего больше не говоря, Амелия поднялась на ноги, схватила свою куртку, наброшенную на спинку стула, и сумку.

– Аме, постой…

– Прости, Том, но мне нужно подумать обо всем этом, – Амелия просто вылетела из бара, и Том не успел ее остановить, да и это было не нужно.

Что ж, ей надо дать время, но он уже начал сомневаться, что она ответит ему положительно.

***

– Почему ты тогда ушла? – Том внимательно посмотрел на свою случайную собеседницу, пытаясь понять, о чем она сейчас думает. Лицо такое безмятежное, хотя он ощущал, как от нее исходит легкая волна беспокойства. Вспоминать – дело все-таки непростое, ведь это как исповедь, только гораздо глубже.

– Потому что не ожидала этого, – ответила она. – Вот и все. Я не думала, что это однажды произойдет, не представляла, что ты скажешь мне такие слова.

– Похоже, все было понятно без слов, – пробурчал Том.

– Однако я об этом догадалась не сразу, – возразила Амелия.

– Поэтому ты неделю не отвечала на звонки? – последовал еще один упрек в ее сторону. – Ты могла просто ответить на мой вопрос или сказать, как у тебя дела, а не сбрасывать звонки.

– Я не могу ответить тебе сейчас, потому что, если бы я не хотела тебя видеть, не сидела бы сейчас перед тобой, – Амелия сжала в пальцах тонкую ножку стеклянного бокала. – Просто я пыталась понять себя и как только поняла – сразу пришла к тебе.

– А я мучился и ждал, – Том нашел ее руку на столе, накрывая ее ладонь своей.

– Я знаю, – просто выдохнула она, ощущая тепло от его влажных пальцев.

Комментарий к Глава 4, или в начале пути

[1] знаменитый роман Эдит Уортон

Музыка:

Yann Tiersen – La Valse D’Amelie

Группа:

https://vk.com/clubdubo.savanski.dupont

========== Глава 5, или мы с тобой как два путника ==========

Что может быть прекраснее, чем первые месяцы романа? Наверное, ничего. Волнующее чувство охватывает душу, будоражит сознание, заставляя подниматься по утрам с первой мыслью о нем и засыпать с чувством, что день не прожит зря, ведь сегодня ты увидела его. Именно так и было в первый месяц отношений Амелии и Тома.

С одной стороны между ними ничего не изменилось: Том все также приезжал к Амелии, и они вместе ехали в центр города, а потом поздно ночью он провожал ее до кампуса, и они долго не могли расстаться, обнимаясь и целуясь, пока к ним не возвращалось ощущение реальности и времени. Выходные они проводили с друзьями, веселясь будто в последний раз. Подруги как одна твердили, что это ненадолго и однажды все прекратится, потому что в их возрасте ничего не может быть постоянным и вечным, а любовь прекрасна лишь в момент зарождения, а не когда обрастает привычками. Но Амелия никого не слушала: она хотела, чтобы их роман продлился не один месяц и даже не один год.

Ей все завидовали, но находили странным, что их отношения сугубо платонические. Амелия не считала это чем-то плохим или ненормальным. Иногда ей казалось, что Том просто хочет оттянуть этот момент, желая, чтобы они как можно больше узнали друг о друге. Но, как оказалось позже, у такого поведения была иная причина. С прошлой девушкой Том все время куда-то спешил. Уже на пятом свидании они после трех коктейлей оказались в постели, а через полгода болезненно расстались, потому что девушка ему изменила. Нет, Амелия твердо решила для себя, что в этот раз в судьбе Тома будет все иначе.

«Всему свое время. Да и спешка ни к чему, она не приводит ни к чему хорошему,» – твердила про себя Амелия каждый раз, когда Том брал ее руки в свои, словно пытался отогреть не только ее ладони, но и сердце. И каждый раз она была готова забыть о своем решении, но сразу же одергивала себя, вспоминая, как через пару недель знакомства сдала Биллу все бастионы, а он в итоге плюнул ей в душу, и теперь они даже не могли смотреть в сторону друг друга.

– Поедем на Рождество в Париж или в Амстердам? – спросил Том, отвлекаясь от сценария. – Всего на пять дней. Как ты на это смотришь?

– Мама хотела, чтобы я поехала с ними в Испанию, – робко ответила Амелия, понимая, что если она узнает о ее поездке на континент с малознакомым мужчиной, где у них будет один номер на двоих, то прочтет дочери целую нотацию. С Биллом ее родители были знакомы и потому не находили ничего плохого в том, что она ездила с ним в другие страны.

– Ладно, – расстроено ответил Том, погружаясь в сценарий.

Только спустя время Амелия решилась снова завести этот разговор. Маме она позвонила и сказала, что не сможет уехать из-за новых репетиций. Она не любила врать родителям, но, с другой стороны, пора уже было стать окончательно самостоятельной. Ведь она же смогла поступить театральный вопреки тому, что никто ее не понимал.

Итак, после того, как они отметили Рождество со своими семьями и друзьями, Том и Амелия решили уехать в Амстердам. Несмотря на то, что у них было не так много свободных денег, они решили, что справятся с этим. К скромной студенческой жизни им было не привыкать.

Говорят, что зима притупляет чувства, замедляет ритм жизни и даже обмен веществ. Но это было не про Тома и Амелию. В Амстердаме они, наоборот, ощутили привил новых сил, и в этом, вероятнее всего, была виновата странная магия города, этот неповторимый, особый новогодне-рождественский дух, когда старинные дома, в которых искрятся огни, переливаются гирлянды, поблескивают мишура и праздничные украшения, становятся частью сказочных декораций. От влажного ветра с реки Амстел можно укрыться в кафе, в музее, в тёплом шарфе, а можно подставить ему лицо. Но лишь горячий чай или поцелуй смогут окончательно спасти от него.

Как оказалось, магическая атмосфера Амстердама – не пустые слова; это нечто осязаемое. Ее практически невозможно описать словами, нужно просто приехать в город, чтобы понять зимнее волшебство неторопливых улиц. Лондон сильно отличается от Амстердама, и это становится ясно ещё на вокзале, куда прибывают поезда с Британских островов. Непонятно, что именно придаёт городу такой особый шарм, но воздух будто насыщен флюидами совершенно бесшабашной молодости и пьянящей свободы.

Все шесть дней Амелия и Том гуляли по городу, хотя погода была просто ужасной: дул ветер и шел легкий снег. Но молодые люди все равно насладились поездкой. Здесь их чувствах вспыхнули с какой-то новой силой, все закрутилось будто бы вновь, потому что они, наконец, смогли сбросить все сдерживающие их оковы, которые мешали им быть еще счастливее, чем на самом деле.

Это оказалось так просто – довериться мужчине, с которым Амелия познакомилась в Риме; в городе, который так и не вскружил им голову. Даже свободный Лондон не смог зажечь их сердца так, как воздух Амстердама. Они заразились его магией, и вирус мгновенно завладел всем телом.

В первую ночь они должны были усталыми сразу же лечь спать, но только стоило им перешагнуть порог комнаты, как все улетучилось, осталось лишь необъяснимое чувство легкости. Все перестало иметь значение, будто заблуждения и домыслы превратились в песчинки, затерявшиеся в этом мире и ставшие незаметными человеческому взгляду.

Уголки губ Амелии дрогнули в легкой улыбке, Том тоже улыбнулся ей в ответ, ощущая, что больше нет смысла следовать глупому желанию Амелии сохранять невинность их отношений. Все уже давно не так: поцелуи стали глубже, а его руки постоянно блуждали по ее телу, когда он крепко прижимал девушку к себе. Том больше не мог вытерпеть эту пытку, да и сама Амелия была не прочь перестать играть из себя саму добродетель.

Он прижал ее к стене, жарко целуя в губы. То, что произошло, не поддавалось никому объяснению. Все изменилось – вот что поняла Амелия. Как же ей было хорошо рядом с ним. Она никогда не жила так полно, как сейчас. Никогда не любила до отчаяния. Многие скажут, что в двадцать лет все кажется единственным и последним в жизни, но Амелия не хотела верить злым языкам. В этой жизни есть много чего вечно и неизменного, и пускай их чувства с Томом будут именно вот такими – неподвластными времени. Пусть он будет оставлять ее на время, потом снова возвращаться, но она согласна хоть на эти крохи счастья. Он позволил ей любить себя. Как же восхитительно открывать для него мир, показывать ему эмоции, учить его принимать чувства… Как же Амелия заблуждалась тогда.

Амелия вздохнула, ощущая, как его пальцы скользят по спине. Она оторвала голову от его груди, заглядывая в стальные глаза, и провела кончиками пальцев по его скулам, вискам, вдоль жесткой линии подбородка и по полным губам. Ее голубые глаза загадочно блестели в полумраке тесного номера. Девушка легко выдохнула вопрос. Том, толком ничего не расслышав, просто согласился и лишь спустя время понял, что она спрашивала его, не считает ли он все это спешкой.

Том впился в ее губы долгим поцелуем, крепко прижимая к себе, боясь, что сейчас переломит ее или отпугнет своей некоторой грубостью. Но его можно было понять: ожидание по-настоящему коснуться любимой женщины убивало его, принося лишь беспокойство по ночам. Но он, как порядочный джентельмен, был готов ждать, когда он сама предложит ему себя.

Это оказалось так просто – довериться ему вновь, позволить ему решать за них двоих. Их дыхание смешивалось, им не хватало места дышать. Амелия шумно втянула в себя воздух. До кровати оставалось всего лишь несколько шагов. Она сделала шаг назад, увлекая за собой Тома, и упала вместе с ним на постель. Расстегнув его толстовку и стянув футболку, она уперлась ладони о его грудь. Она ощущала, как его пальцы поднимают вверх юбку, как грубая ткань скользит по ее ногам. Том гладил край ее шерстяного чулка. Это было так чувственно, что Амелия тут же все забыла. К черту контроль. К черту гордость. Это не имеет сейчас никакого значения. Сейчас были только они. Ведь они пара, а все пары постоянно занимаются этим, и то, что было между ней и Биллом, сейчас не имеет никакого значение, потому что это осталось в прошлом, которое она уже успела позабыть.

Она хотела что-то сказать ему, но он приложил палец к ее губам, второй рукой сгибая ее ногу и обхватив под коленом. Амелия вздохнула, закрывая глаза. Его губы невесомо коснулись ее губ, потом щеки, шеи. Она зажала его голову между ладоней, смотря в его глаза и замирая в его объятьях. Амелия удивлялась его страстности и напору. Она вздрогнула, чувствуя, как сам Том дрожит. Все было слишком быстро, спонтанно, страстно. Но по-другому они не могли.

– О чем ты сейчас думаешь? – вдруг спросила Амелия, приникая всем телом к Тому и кутаясь в толстое покрывало.

– О многом, – просто ответил он, дотягиваясь до сигарет на прикроватной тумбочке и прихватив пепельницу. Он зажег сигарету, протягивая ее Амелии; она приняла ее, глубоко затягиваясь. – Я подумываю снять какую-нибудь дешевую комнатушку, чтобы жить вместе, надоело уже мотаться туда-сюда.

– Так скоро… – прошептала она, слегка приподнимаясь на локте. – Но мы… Мы только…

– Ну, не завтра же мы должны это делать. Просто в скором времени.

Том снова затянулся. Амелия ничего на это не ответила. Она пока не могла и самой себе дать ответ. Если бы она только знала тогда, что, по сути, это было самое счастливое для них время, что три года они провели как в сказке, живя будто последним днем: весело и ни о чем не думая. Но пока Амелия совсем не предполагала, что именно их праздный образ жизни станет одной из тех причин, по которым все стало рушиться.

– Аме…

– Да-да, – сонно пробормотала она. – Думаю, что ты найдешь очень хорошую комнатушку.

– Я уже нашел. – Он потушил сигарету. – Осталось лишь слово за тобой.

– В Лондоне все станет ясно.

Том все время куда-то спешил, а Амелия пыталась замедлить ход событий, отчасти из-за того, что они жили на разных волнах. И поэтому все вокруг постепенно превращалось в руины. Ведь они не создатели. Они – разрушители.

Комментарий к Глава 5, или мы с тобой как два путника

Музыка:

Mumford and Sons – Afther the storm

Группа:

https://vk.com/clubdubo.savanski.dupont

========== Глава 6, или там, где звучит музыка ==========

Том снова сделал глоток виски со льдом, бросая задумчивый взгляд на Амелию. Признаться, в первых три года их отношений все было слишком хорошо. Их мир начал рассыпаться тогда, когда каждый из них захотел идти своей дорогой. Амбиции и собственные желания задушили то замечательное, что было между ними. Они стали слишком много ругаться, даже до срывов.

Однажды Том чуть не ударил ее, но все же сдержался, и кулак стукнулся об стену в нескольких дюймах от лица Амелии. Они ругались, он уходил из дому, брался за бутылку, Амелии это не нравилось, и они снова начинали выяснять отношения, а потом бурно мириться в постели. Наверное, только эта близость и держала их вместе, не давая окончательно разойтись. Не будь ее, они бы расстались намного раньше. Но вместо разрыва они еще два года продолжали пытаться реанимировать то, что уже давно начало умирать.

– То было прекрасное время, – отозвался Том, опуская взгляд вниз, – постоянные гости, вечеринки, твои милые канапе и дурацкие коктейли с немыслимыми сочетаниями водки и разных соков.

– Ну и наша скромная квартира вместо той комнаты, что ты мне предлагал, – напомнила Амелия. – Там, где постоянно звучала музыка. А наши соседи постоянно пугали нас тем, что вызовут полицию.

– Это было веселое время, – согласился Том, улыбаясь.

Когда они приехали из Амстердама, знакомые Амелии как раз искали жильцов для маленькой квартиры на Миневра-Мьюс. Конечно, плата была не совсем им по карману, но все же они решили жить здесь, посчитав все свои доходы (Том и Амелия оба уже работали), которых должно было хватить на все, если тратить разумно. Правда, последнее у них не очень получалось: денег постоянно не хватало на жизнь, поэтому приходилось часто занимать у друзей, а потом отдавать долги.

– Хотя я всегда считал это абсурдом. Жить в такой квартире, пусть и крохотной, но не на окраине, было чистой воды авантюрой, в которую ты с легкостью меня втянула. – Том отхлебнул виски, и алкоголь приятно обжег горло, растекаясь теплом по внутренностям.

Если бы не виски, то он вряд ли бы так разоткровенничался. С другой стороны, давно пришло время поговорить по душам, чтобы отпустить прошлые сомнения. Том вряд ли сомневался в том, что они должны были в итоге расстаться. Возможно, не так, как это сделали они; стоило разойтись иначе, чтобы не осталось неприятного осадка. Расставаться красиво могут далеко не все, кто-то вообще лишен этой способности, и Том, наверняка, относился к этой категории. Вот поэтому они не смогли спокойно разъехаться без выяснений отношений и деления кошек. Надо радоваться, что сейчас Амелия не держит на него зла.

– Так это я тебя втянула? – усмехнулась Амелия.

– Конечно ты, – это было сказано так, будто Том констатировал факт. – Кто же еще? Тебе так не понравилась та дыра на окраине города, что я решил пойти у тебя на поводу.

– Но мы же были счастливы там, – напомнила Амелия. – Или нет?

– Были, – уголки его губ слегка дрогнула. – Конечно, были.

Том вспомнил радость, зажегшуюся в глазах Амелии, когда она стала с энтузиазмом украшать их крошечную квартиру, тратя чуть ли не последние деньги на шторы с блошиного рынка, которые впоследствие подпалил Уилл, их общий друг, и они так и висели с прожженными дырочками. Или стоит вспомнить то, как Амелия притащила домой рыжего наглого кота с улицы, объяснив это тем, что тот совсем отощал и сам за ней пошел.

Первое время Том никак не мог примириться с этим котом, который любил спать в шкафу на его вещах, оставляя всюду свою шерсть, а по вечерам ложился над их головами, и его пушистый хвост свисал вниз, касаясь лиц, пугая Амелию и раздражая Тома. И только после того, как страсти утихали, Амелия и Том бесконечно долго смеялись, не зная, как справиться с приступами смеха. Сейчас Боб жил с Томом, так решила Амелия, да и он сам был не прочь забрать рыжего котяру, а уж Шарлотта в нем души не чаяла.

– Как там Боб? – вдруг поинтересовалась Амелия, словно угадывая ход мыслей Тома.

– С ним все хорошо, – спокойно ответил Том. – А как Сьюзи?

– Недавно она умерла. У нее был рак. – Амелия потупила взгляд.

– Мне очень жаль. Ты могла бы мне позвонить, – прозвучало как легкий упрек.

– Я не видела смысла. Раз уж мы расстались, значит, расстались. Я не верю в дружбу после разрыва отношений. – Амелия придвинула к себе кусочек торта, который до сих пор стоял нетронутым.

Она действительно считала глупым звонить ему, когда их кошка Сьюзи заболела. Да, она была их ребенком, таким же, как и Боб. Бело-черная кошка появилась в их жизни спустя год после того, как они поселись в квартире. Она им досталась от подруги Амелии, потому что последнего котенка было совершено некуда девать. Боб злился, Том порой тоже, что эти двое мешают спать по утрам. Но все быстро привыкли к тому, что в их доме две кошки.

Год тому назад Сьюзи стало очень плохо, и Амелия из-за загруженности в театре не смогла сразу же обратится в ветеринару, за что она впоследствие корила себя. Но даже если бы она во время отправилась в клинику, все равно Сьюзи было уже не спасти. Она угасла очень быстро, и Амелия предала ее высохшее от болезни тельце огню, развеяв пепел над Темзой.

– Жаль, – отозвался Том спустя время, нарушив тишину, установившуюся между ними.

– Это я виновата, слишком много работала, – нахмурившись произнесла Амелия.

– Нет, ты не виновата, – утешил ее Том, как в былые времена. Он всегда подпитывал ее уверенность в себе, не давая поводов сомневаться и иди на попятную.

– Кстати, я так и не выкинула наши виниловые пластинки, – Амелия решила сменить грустную тему на более веселую, – только у меня нет проигрывателя, он сломался при переезде.

– Этот проигрыватель наделал много шума, – заулыбался Том. – Все никак не могу забыть, как наши соседи каждую пятницу угрожали, что вызовут полицию, но так и не сделали этого.

– Они сами наслаждались музыкой. – Они вместе рассмеялись. – Я это выяснила спустя время. Норма Хилспол сама мне по пьяни в этом призналась. Просто ни Норме, ни Джеку не хватало смелости признаться, что им бы очень хотелось попасть к нам в гости, но ты же знаешь: когда Джек напивался, он становился просто неуправляемым.

– Прямо как я? – с легким сарказмом задал вопрос Том.

– Я знаю, что алкоголь стал одной из причин, по которым у нас все начало расклеиваться. Да, в начале я и сама была не прочь выпить и так же весело покутить, как и ты, но потом пришлое какое-то отвращение ко всему, что мы делали, – призналась Амелия.

– Так почему ты мне ничего не сказала?

– Я говорила, но ты не слушал.

В тот первый год романа их действительно не беспокоили проблемы с алкоголем. Им было весело, легко, хорошо. Они жили так, будто завтра будет последним днем в их жизни. Их мало что заботило, кроме друг друга и собственных мечтаний о сцене и о хороших ролях. Амелия, окончив колледж, стала ходить на прослушивания, но часто получала отказы из-за своей неуверенности. У Тома дела шли намного лучше: он сразу же попал в «Ройл-Корт». Правда, роль была далеко не первая, но разве это имело хоть какое-то значение? Все остальное меркло на фоне того, что он находился в труппе одного из самых престижных театров Лондона, и того, что его заметил один из самых известных постановщиков страны. Что еще нужно для счастья? Наверное, ничего больше.

Нет, тогда они не думали первых проявившихся всполохах проблем, которые постепенно стали подтачивать идеальность их отношений, начавшихся еще в Риме. Любовь и праздность жизни, богема, где они случайно, но закономерно оказались, сносили им крышу, отвлекая от того, что творилось в них самих.

«Жить надо пока молодой» – вот по какому принципу они жили в те далекие уже времена. Но ничто не могло продолжаться вечно. Музыка не могла звучать без остановки, когда-нибудь она обязательно должна была стихнуть.

– Прости, что не слушал тебя и делал всегда лишь то, что хотел. – Том бросил задумчивый взгляд на Амелию.

– Рада, что ты признаешь это, – девушка замолчала, ощущая, как волнение подкатывает к горлу.

Они оба хотели поговорить о столь личном для них, но знали, что лучше этого не делать. Воспоминания – это как особенный материал, который можно кроить, как угодно, отсеивая из памяти все ненужное, забывая порой очень многое. Воспоминания – хуже оружия. Вроде не ранят, но все равно больно от того, что они оживают, переставая быть набором картинок, фраз, запахов и ощущений. Вот так было и сейчас.

– Кажется, мы с тобой слишком много мечтали в то время. – Амелия постучала пальцем по столу.

– Мечты нашей юности, что и говорить, упоительны, они – божественны! Но где тот человек, у которого они сбылись, – процитировал Том «Женский портрет» Генри Джеймса. – Хотя все, что хотели, мы в итоге получили, не так ли?

– О да, – согласилась Амелия. – Только всем этим мы хотели обладать вместе.

– Иногда люди расстаются, – добавил Том.

– Как думаешь, мы надолго здесь застряли? – неожиданно поинтересовалась Амелия, резко меняя тему разговора.

– Думаю, что на сутки точно, – Том потянулся к стакану с виски, – но нам есть еще что вспомнить помимо дома, где всегда звучала музыка, не так ли?

– Не знаю. – Амелия поджала губы, колеблясь, стоит ли сейчас вспоминать или лучше все оставить, как есть.

На этот вопрос у нее сейчас не было ответа.

Комментарий к Глава 6, или там, где звучит музыка

Музыка:

Glen Hansard – You Will Become

Группа:

https://vk.com/clubdubo.savanski.dupont

========== Глава 7, или что несет ветер перемен ==========

Наверное, что-то надломилось в них спустя три года после того, как они познакомились в Риме. Перемены были далеко не разительными, скорее, незначительными. Такие, что невозможно почувствовать их сразу же. Они не поняли этого, просто не заметили, как между пролегла увеличивающаяся с каждым днём тень.

Им было весело и хорошо вместе. Оба работали в одном и том же театре, старались как можно больше времени проводить вдвоем, что не всегда удавалось. Первое время они не видели этого и не искали оправдания тому холоду, что появился в их отношениях. Затем стали списывать все на усталость и занятость, а потом начали ссориться.

Но обо все по порядку, как любила всегда говорить Амелия, когда хотела объяснить многие поступки Тома. Чаще всего она не могла найти причину и обижалась, но докапываться до него не хотела. Так было не всегда, нет, так стало только со временем.

Те четыре года были наполнены светом и радостью. Они по-прежнему жили с двумя кошками в своей маленькой квартирке, у них постоянно бывали гости. Музыка уже не звучала так громко, как раньше, на смену некоторому буйству пришло умиротворение. Наверное, это было хорошим знаком, и, как бы сказала мама Амелии, они наконец-то повзрослели.

По утрам Амелия наспех варила кофе, который почти постоянно у нее пригорал, а по выходным пыталась готовить блинчики с черничным вареньем, но не очень преуспевала в этом деле. Блины получались то тонкими, то слишком толстыми, то становились темно-коричневого цвета вместо золотистого, иногда слащавыми, а порой и вовсе безвкусными. Том ничего по этому поводу не говорил, просто с улыбкой смотрел на нее, и она понимала, что для него не важно, умеет ли она готовить или нет. Но в редкие минуты на нее находил страх, что когда-нибудь появится девушка, которая сможет по субботам баловать ее парня всякими вкусностями и божественным кофе. А у нее ничего не выходит. Правда, стоило Тому взять ее за руку, тревоги и сомнения оставляли ее.

Спустя год совместной жизни Амелия совсем перестала думать об этом. Нет смысла накручивать себя по всякому пустяку. Поэтому, когда у них стало чуть больше денег, они стали позволять себя завтрак, обед и ужин в недорогих кафе. Но иногда Амелия просто забывала поесть. Перед выступлениями она старалась ничего не есть, а после уже забывала, и только лишь спустя месяцы Том понял, что еще чуть-чуть – и она просто растает.

Признаться, в тот миг он испугался, подумав, будто у нее анорексия. Том помнил, как его подруга умерла от того, что хотела стать моделью, думала, что чем тоньше она будет, тем больше у нее будет работы. Но вместо отличных предложений его подруга попала в больницу. Она сгорела как спичка, за несколько дней. Это воспоминание навсегда отпечаталось в памяти Тома, и, поняв, что он может потерять Амелию, он не стал с ней церемониться. Вот так впервые они и поссорились. Том собрал вещи и в первый раз ушел, пытаясь подавить в себе злость на Амелию. Это подействовало на нее куда лучше слов докторов и родителей, и она взялась за себя. Утром пробежка и здоровый завтрак (о, ей стоило больших усилий приучить себя здорово питаться, но зато она наконец научилась готовить). Обязательный обед и ужин, а потом вечер в компании Тома или друзей.

– Вот такой, Аме, ты нравишься мне намного больше, – как-то заметил Том, на что Амелия поджала губы, собираясь задать, как и любая другая женщина, волнующий вопрос: «А раньше я тебе не нравилась вообще?» – но сдержалась, решив, что сделает вид, будто не услышала его ценного замечания.

Наверное, именно тогда что-то и начало ломаться. Это была первая малозначительная трещинка, которая могла увеличиваться или же остаться такой же. Может быть, поначалу именно так и было, ведь без особых ссор они как-то выдержали целых четыре года. Хотя нет… Все же большие ссоры у них были. Ну, всего лишь пару раз.

Театр отнимал у них много времени, которое когда-то принадлежало лишь им. Они оба делали вид, будто это ничего не значит, будто все так же, как и прежде. По ночам Амелия отчаянно искала тепла Тома, и он всегда понимал ее: ей нужен был не просто секс, ей нужна была ласка, тепло их объятий, покой и умиротворение.