Текст книги "Брачная афера Ривотта Мадсона"

Автор книги: Анна Пожарская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Анна Пожарская
Брачная афера Ривотта Мадсона

Глава первая

– Я пущу тебя по миру, распутная вертихвостка, – выплюнула падчерица, и Гортензия сжала кулаки. С какой бы радостью она приложила эту мерзавку чем-нибудь тяжелым!

Казалось, еще чуть-чуть, и в комнате для посетителей заискрится воздух. В повисшей напряженной тишине стал слышен каждый скрип половицы, каждое шуршание потревоженной ветром шторы. Но огонь не разгорелся. Гортензия не дала.

– Мне и так досталось немного, не жадничай, Лилия, – ответила как можно спокойнее. Мечты мечтами, а гнев плохой советчик. Еще столько предстоит выслушать…

– Погоди, дознаватели доберутся до правды, – не унималась падчерица. Прическа ее растрепалась, красивое лицо исказила гримаса, а темные глаза горели бешеным огнем. Точь-в-точь как у ее папеньки, когда тот не получал желаемого. Лилия перешла на крик: – Все узнают, что это ты убила отца! По тебе виселица плачет, шлюха!

Гортензии стало нечем дышать. Лицо запылало, а кулаки зачесались, как после крапивы. Да, приличным дамам не пристало драться, но уже нет никакого терпения!

Из кабинета выглянул секретарь господина Флокса – душеприказчика почившего неделю назад супруга Гортензии.

– Госпожа Патрак, – обратился он к Лилии, сверкнув на женщину строгим взглядом. – Господин Флокс ждет.

Падчерица фыркнула, демонстративно отряхнула руки и направилась в кабинет. Гортензия устало плюхнулась на диван. Налила воды из графина, что стоял на тумбе рядом с подлокотником, и залпом опустошила бокал. Расстегнула верхнюю пуговицу платья. Как же душно, ящер всех забери! Вроде и комната немаленькая, и окно за спиной сквозит, а чувствуешь себя как в крохотном чулане.

Прикрыла глаза. Ничего! Скоро все формальности будут улажены и она вздохнет свободно. Семь лет ждала его смерти, так отчего не подождать еще месяцок, пока все уляжется?

Скрипнула дверь, ведущая в уличный коридор, и Гортензия испуганно подскочила на ноги. Не помня себя оббежала диван и, перехватив сумочку, приготовилась к обороне. Вдохнула поглубже, пытаясь унять скачущее сердце. За что ей эти мучения? Разве мало было скандала на оглашении завещания? Флокс говорил, что Белдону назначено через три часа после нее. Так что он делает здесь сейчас?

Вновь прибывший мужчина вальяжно подошел к тумбе с графином и с надменной улыбкой плеснул воды в чистый бокал. Пригубил, издевательски потягивая время в молчании. Смерил женщину взглядом и хищно улыбнулся.

Гортензия поежилась. Руки и лицо горели, а тело била дрожь, словно какой-то нетрезвый бог заковал ее в лед и теперь поджаривал выглядывающие из глыбы части. За стенкой Флокс и секретарь, – поспешила успокоить себя, надеясь собраться, но это не помогло. Противный липкий страх захватил все существо. Хотелось забиться в угол, свернуться калачиком и умереть. Да что угодно, лишь бы Белдон прошел мимо!

– Траур тебе к лицу, – глубокомысленно заметил мужчина, пристально глядя ей в глаза. – Вижу, честно стараешься скорбеть по моему братцу…

Гортензия не смогла вымолвить ни слова, казалось, язык навсегда прилип к небу, но челюсть ходила ходуном то ли от страха, то ли от холода.

– Я написал твоему отцу, – продолжил Белдон. Ему, похоже, и не требовалось ответа. – Попросил твоей руки. Он согласился. Так что, как только пройдут приличные пятнадцать дней траура, ты станешь моей женой.

– Нет! – покачала головой Гортензия.

– Да! – усмехнулся мужчина. – Он твой опекун еще полгода. А ему всегда нравилась наша семья, и он с радостью согласился оставить тебя среди достойных людей.

– Зачем я тебе? – прошептала еле слышно. – Вокруг полно женщин, готовых дать гораздо больше за обыкновенное покровительство, а ты собираешься заключить брак…

– Просто хочется тебя в жены, – подмигнул собеседник и криво улыбнулся, – так бывает…

– Не соглашусь быть твоей! – выдохнула Гортензия.

– Нужные люди услышат «да», – Белдон вернул бокал на тумбочку и обогнул диван.

Гортензия отступила к окну. Дальше бежать было некуда.

Он приблизился почти вплотную. Ноздри обжег давно знакомый лимонно-гвоздичный запах, и женщина сжала сумочку, собираясь с силами. Хотя бы рожу этому уроду она испортит! И будь что будет… Протянул к ней руки, собираясь заключить в железные объятия.

Из кабинета господина Флокса вышла Лилия, и сопровождающий ее секретарь, строго глядя на этот раз на Гортензию, произнес:

– Прошу, госпожа, вас ждут.

Обогнула Белдона и почти бегом направилась к душеприказчику супруга. Скорее всего, деверь планирует дождаться ее возвращения, но она попросит Флокса выпустить ее через черный ход. Ни за что не останется рядом с этим человеком ни мгновения!

В светлом кабинете душеприказчика пахло сигарами и книжной пылью. Вдоль стен стояли высокие шкафы, доверху набитые документами клиентов, бумажными свидетельствами событий чужих жизней. Посреди кабинета главенствовал огромный стол красного дерева. Сам хозяин сего великолепия, Оливсур Флокс, сидел на стуле с высокой спинкой и с отеческим участием смотрел на очередную жертву дележа большого наследства. Да что большого – огромного! Третьего состояния в королевстве.

Гортензия мысленно ухмыльнулась: как жаль, что ей из этого богатства достался только дом, драконюшня, ничтожное содержание, и то с условиями. Хотя нет, не жаль. Зато она наконец-то избавилась от мужа. Секретарь подвинул стул, предлагая сесть напротив душеприказчика, и женщина подчинилась. Тот кивнул и ушел в свой закуток – квадратную комнатку между кабинетом патрона и помещением для посетителей.

– Вот ваши бумаги, Гортензия, – деловито заговорил Флокс, холеными руками протягивая документы. Хорошо поставленным голосом с будничной интонацией начал перечислять условия. Уже озвучивал их, когда оглашал завещание, но, видимо, профессиональная этика требовала еще раз напомнить о них незадачливой наследнице. – Распоряжаться домом возможно будет после того, как проживете там пять лет. С драконюшней можно будет творить, что вздумается, через семь лет, и все эти годы необходимо поддерживать поголовье нелетающих ящеров постоянным, вовремя заменяя издохших или больных животных. В случае замужества ваше содержание уменьшается в десять раз. Все понятно?

Гортензия кивнула.

– Да, – подняла на него глаза, раздумывая, поинтересоваться ли еще одной вещью. Безопасно ли? Тряхнула головой, отгоняя дурацкие мысли. Когда два года назад произошел тот неприятный случай с супругом, Флокс был на ее стороне, значит, можно надеяться, что он поможет и в этот раз. – Могу я просить вашего совета, Оливсур? – вкрадчиво поинтересовалась она.

– Конечно, – мужчина лучезарно улыбнулся. Всю серьезность как рукой сняло. Пропал безнадежный сухарь и появился элегантный, коротко стриженый брюнет с ясным взглядом голубых глаз, волевым подбородком, тонкими усами и явным желанием помочь красивой молодой вдове.

Гортензия набрала в грудь побольше воздуха. Даже говорить о девере было страшно!

– Родственник супруга выспросил у моего отца согласие на брак со мной. Я не хочу замуж еще раз, и тем более за него. Могу ли я как-то опротестовать решение родителя?

Флокс прищурился и сжал губы. Покачал головой и заговорил мягко, как с сумасшедшей.

– Не можете. Если не ошибаюсь, в ближайшие полгода он ваш опекун. Когда вы были замужем, о вас заботился супруг, но теперь эта обязанность снова вернулась к отцу…

– Что же мне делать? – выпалила Гортензия и часто заморгала, чтобы не разреветься. Бегство исключалось: пока ей не исполнилось двадцать пять, она даже чихнуть не могла без разрешения опекуна, не то что уехать куда-нибудь. А снова оказаться в лапах Белдона не хотелось. Она и сейчас просыпалась в холодном поту от кошмаров, стоило только вспомнить о нем перед сном.

Душеприказчик скривился в усмешке лихача, обогнавшего соперников на скачках:

– Можно выйти замуж за кого-нибудь другого, не дожидаясь ни разрешения родителя, ни истечения срока траура, – объявил он. – Конечно, ваш брак смогут опротестовать, но любые трения – это время, а вам надо выиграть всего лишь полгода. Не так уж много, – задумчиво погладил усы. – Только учитывая, так скажем, статус претендента на вашу руку, мужчина вам нужен заинтересованный.

Гортензия пожала плечами. И без того призрачная надежда утекала сквозь пальцы, растворялась снегом по весне. Реветь хотелось все сильнее.

– Где я такого возьму? – вздохнула она. – Денег нанять у меня нет, а бескорыстных идиотов, готовых связываться с Белдоном Патраком, днем с огнем не сыщешь.

– Учитывая ваши отношения с супругом, – осторожно затянул Флокс, – у вас наверняка есть любовник. Может быть, стоит начать с этого мужчины…

– Нет у меня любовника, – созналась Гортензия и почувствовала, как кровь приливает к лицу. Будто поведала о чем-то постыдном. – И не было никогда, – облизнула пересохшие губы. – У меня только муж был и еще… – замялась, но собеседник понимающе закивал, позволяя не объяснять дальше.

Протянул руку и осторожно накрыл сложенные в замок ладони Гортензии. Подавила первый порыв избавиться от прикосновений, и душеприказчик продолжил как ни в чем не бывало.

– Не волнуйтесь! Приходите завтра к ужину. Обсудим, чем помочь вам, в непринужденной обстановке.

– Вы не боитесь Белдона? – прищурилась Гортензия. Ей казалось, деверь – человек бесконечной власти и держит в страхе всех.

– Немного, – улыбнулся Флокс и сжал ее ладони. Его пальцы показались обжигающе горячими. – Но я хочу вам помочь.

– Спасибо! – отняла руки и поднялась с места. – Я пришлю записку, когда все обдумаю, – сгребла документы и положила их в сумочку. – Вы не представляете, как много значит для меня поддержка, – сообщила запальчиво. – Но мне надо понять, вправе ли я втравливать вас в неприятности.

Улыбнулась и, кивнув на прощанье, попросила выпустить через черный ход. Флокс открыл дверь и проводил гостью задумчивым взглядом.

На улице оказалось неожиданно холодно. Гортензия успела пожалеть об опрометчивом нежелании брать плащ, решила отчего-то, что жакета от траурного костюма будет достаточно. Зря! Теперь будет дрожать всю дорогу. Застегнула пуговицы и поспешила прочь, гадая на ходу, что предпринять дальше.

Супруг оставил лишь заботы. Дом слишком дорог для ее скудных средств и, если вдруг ей на голову не свалится неожиданное богатство, через пять лет придет в такое запустение, что даже подумать страшно. Драконюшня всегда еле-еле сводила концы с концами, договор с придворными зельеварами не давал зарабатывать много, а расходов было с избытком. Гортензия даже предполагать не хотела, что станет делать, если внезапно издохнет какой-нибудь из ящеров: каждый зверь стоил целое состояние. Про денежное содержание и говорить нечего: по прикидкам суммы едва хватало на повседневные нужды и небольшие расходы на дом, а уж если ее уменьшить в десять раз… Разве что не умрешь от голода. Даже на панталоны недостаточно!

Впрочем, жаловаться было не на что – муж мог и просто выставить на улицу, а так, если хорошенько поразмыслить, можно выжать немного прибыли из ящеров. Работы, конечно, ждет немерено, но даже чудеса требуют подготовки. Избавиться бы от Белдона, а с остальным она как-нибудь справится!

Белдон Патрак служил главным королевским зельеваром, и, что гораздо хуже, он придумал рецепт от семейного недуга короля, и, естественно, держал свои знания в секрете. Монаршая болезнь передавалась по мужской линии: мальчики редко дотягивали до сорока, и последние годы жизни приносили им скорее мучения, чем радость, но благодаря отвару Белдона король в добром здравии разменял седьмой десяток. Монарх прислушивался к зельевару куда сильнее, чем нужно, и найти мужчину, желающего ссоры с Патраком, для Гортензии казалось невозможным. Что бы сейчас ни пели кавалеры, они сдуются и убегут, как только запахнет жареным. Своя шкура дороже любого благородства! Разве что использовать кого-то вслепую. Осталось только придумать кого.

Уже подошла к дому, когда озарила догадка. А ведь есть кого! Ривотта Мадсона! Он, конечно, в ссоре со своим отцом и отлучен от семьи, но Мадсоном от этого быть не перестал, а значит, с ним Белдон запросто не справится. Вот только пойдет ли Отти у нее на поводу? Вздохнула и решительно направилась к площади с экипажами: пока не попробуешь, не узнаешь.

Подъехала к дракодрому через час с четвертью. Бегов сегодня не было, и местность выглядела безлюдной. В дни соревнований здесь кипела жизнь, а сейчас нависшая вокруг тишина казалась мертвой. Гортензия поежилась, пытаясь запахнуть сильнее и без того застегнутый жакет. Одиночество настораживало. Хоть бы кого-нибудь навстречу! Нет, только ветер, стойкий запах животных да голые деревья вокруг огромного сооружения.

Подошла к входу для работников и постучала. Помялась, отгоняя мысли о неуместности своего визита сюда без сопровождения, но выбирать не приходилось. Бывала здесь три или четыре раза вместе с кузеном. Тот приятельствовал с Ривоттом и время от времени приглашал с собой и на бега, и просто посмотреть на ящеров. Гортензия, хоть и недолюбливала Мадсона, соглашалась с радостью: животные забавляли, а Ривотт был слишком занят, чтобы надоедать. К тому же после ссоры с отцом он подрастерял спесь и гонор и стал сносным собеседником. Вряд ли ему можно было простить выходки юности, но перекинуться несколькими словами ничего не стоило.

Из окошка в двери выглянул усатый старик. Сверкнул на Гортензию лукавым взглядом и широко улыбнулся.

– Чем могу быть полезен госпоже?

– Я ищу Отто Библиса, – Гортензия вернула улыбку, искренне надеясь, что за пять лет не забыла вымышленную фамилию Мадсона.

Улыбка старика стала снисходительной, даже немного сальной, казалось, прямо сейчас он предложит денег за совместный вечерок или просто позовет выпить.

– Сожалею, но господин Библис не принимает поклонниц с глазу на глаз. Если желаете, можете прийти на бега послезавтра, как раз будет встреча с дракеями после заездов.

Гортензия покачала головой, давая понять, что ее приняли за кого-то другого.

– Я друг семьи. Гортензия Патрак.

Старик ухмыльнулся, но возражать не стал.

– Подождите здесь, – велел он и исчез за дверью.

Гортензия только вздохнула. Дожили! Ее записали в нетерпеливые поклонницы.

С другой стороны, неудивительно: за Отто столько побед, а всадники нелетающих драконов куда популярнее коллег, управляющих лошадьми, вот и приходится защищать свое время и пространство. Это ее в лицо никто не знает, а он любимец многих.

Уже замерзла окончательно, когда дверь распахнулась и на пороге возник Ривотт Мадсон, то есть Отто Библис собственной персоной. Гортензия слабо улыбнулась. За пять лет, что не виделись, он ничуть не изменился. Чуть выше нее ростом: как раз смотрит в очи, не наклоняясь, когда она на низких каблуках. Юркий, жилистый, с правильными чертами лица, внимательным взглядом карих глаз и непослушной черной копной на голове. Ривотт помахал рукой. На мгновение показалось даже, что он рад такой гостье.

– Теззи, чем обязан? – приветствовал скорее язвительно, чем добродушно.

– Разговор есть, Отти, – усмехнулась Гортензия. Иллюзия рассеялась, и все вернулось на свои места. Ривотт – мерзкий высокомерный тип. С радостью отдаст такого на растерзание Белдону. Смерила старого знакомого взглядом и уточнила: – Серьезный разговор.

– Что ж, пойдем, – отступил от двери, пропуская на территорию дракодрома. – Заодно и чаю тебе налью, а то синяя вся, как зимородок.

– Ты настораживающе любезен, – вздохнула Гортензия, чувствуя, как челюсть начинает стучать от холода.

Ривотт кивнул и повел за собой к двухэтажным постройкам.

Глава вторая

Миновали одну и нырнули внутрь другой постройки. Прошли по коридору и свернули в маленький кабинет со столом и двумя стульями по разные его стороны. Ривотт отправился за чаем, а Гортензия уселась и уставилась в окно. В кабинете тоже пахло животными, но слабее, чем на улице, и хотя бы не дул ветер. Расстегнула жакет и верхнюю пуговицу платья. Вряд ли это подействует на Мадсона, они слишком давно знакомы, но в ее случае пойдут любые средства, чтобы склонить мужчину на свою сторону. Пусть даже потом у нее будет повод себя ненавидеть.

Ривотт вернулся с подносом. Поставил на стол дымящийся чайник, две симпатичные фарфоровые чашки с причудливой перламутровой росписью и вазу с печеньем. Уселся напротив, разлил пахнущий имбирем напиток и подвинул угощенье ближе к Гортензии. Та благодарно кивнула. Прекрасно помнила, что Ривотт не ест сладкого: нелетающий дракон, конечно, не лошадь, но и дракею разъедаться не следует, чем легче всадник, тем быстрее ящер под его седлом.

– Что хотела? – поинтересовался мужчина и отхлебнул из чашки.

– Чтобы ты женился на мне, – выпалила Гортензия. На долгие предисловия решимости все равно бы не хватило, а так хоть волнений меньше.

Ривотт пристально посмотрел на собеседницу. Прочистил горло и осторожно поставил чашку на стол.

– С чего это вдруг? – прищурился он. – Я, конечно, сочувствую твоей потере, но скрашивать одиночество подружки Теззи не намерен.

Гортензия сжала кулаки и шумно выдохнула. Да как он смеет! Сейчас, спустя столько лет, вспоминать о давней своей насмешке… Скотина! Покачала головой. Нет, Отти, Теззи повзрослела и уже не уйдет от главного из-за злости. Поймала взгляд собеседника и проговорила как можно четче.

– С того что у Гортензии Патрак на руках вексель, выписанный Ривоттом Мадсоном десять лет назад, – скривилась в усмешке и подмигнула: – Помнишь сумму, Отти? А причину возникновения долга? Как думаешь, твой отец оплатит его?

– Понятия не имею, – пожал плечами мужчина. – После моего расставания с невестой он и знать меня не хочет.

Гортензия цокнула языком и покачала головой.

– В жилах твоего отца течет кровь двух королей, а его сын сел играть в карты с хозяином самого мерзкого борделя столицы соседнего государства. Нехорошо.

– Я не знаю, достанется ли мне наследство, про титул и думать страшно, – усмехнулся Ривотт. – Мне нечего терять.

– Зато твоей семье есть что, – Гортензия отпила из чашки. Жидкость обжигала, но это не портило настроя. Ставки сделаны, осталось лишь добить легким движением. – Помнится, для вашего княжества нет хуже провинности, чем азартные игры, так? Не лишится ли титула твой отец? Полагаю, у вас полно желающих продать независимость за спокойствие и стабильность. Многие хотят перейти под крыло могущественного соседа. Подумай об этом…

– В юности ты не была такой сообразительной, – мужчина наклонился и, едва касаясь кончика ее носа своим, заглянул в глаза. Перешел на шепот: – Доверчивее была, добрее…

– Один благородный юноша объяснил мне, как вести себя правильно, – отрезала Гортензия. Отодвинулась, встала на ноги и, ничуть не смущаясь, продолжила: – А потом был еще немолодой мужчина. Я просто усвоила урок. Мне нужен супруг завтра утром, Отти. И либо он у меня будет, либо я вышлю вексель в одну из отвратных газетенок. Ясно, что денег я не получу, но с облезшего дракона хоть чешуйка… – смерила собеседника взглядом: – Что скажешь?

– Скажу, что хочу получить вексель сразу после свадьбы, – Ривотт потер подбородок. – В остальном тебе придется верить моему слову. Не хочу думать, что будет, если он попадет в еще одни руки. Не предполагал даже, что Дадли отыщет его и отдаст тебе… Верил: Дад мне друг.

– Дадли не отдавал, – пожала плечами Гортензия, отчего-то захотелось защитить кузена. Тот почти боготворил Мадсона и никогда не позволил бы ему навредить. Вернулась за стол и продолжила: – Просто погиб внезапно. А его бумаги оказались нужны только мне. Вот и все.

Улыбнулась и сделала глоток из чашки.

– Мне требуется муж на полгода, до моего совершеннолетия. Единственное, необходимо ночевать у меня, чтобы не вызывать подозрений в фиктивности брака. Потом отпущу тебя на свободу.

– А мне нужна постельная грелка как раз на это время, – Ривотт залпом допил чашку и закинул ногу на ногу. Скрестил руки на груди и прошил собеседницу взглядом.

Гортензия рассмеялась в голос. Нашел, чем напугать… Она уже спала с мужчиной, которого не хочется. Даже с двумя одновременно. С новым партнером это будет так же мерзко, как и с предыдущими. Противно, но уже не больно и не страшно. Переживет!

– Идет, – подытожила она, когда смех отпустил. – Правда, муж говорил, я холодна как лягушка…

– Расслабиться после скачек сойдет, – махнул рукой Ривотт и поднялся из-за стола. – Полагаю, у тебя все? У меня куча дел. Давай назначим время, и я пойду.

– Завтра в десять у ратуши, – Гортензия опустошила чашку и поторопилась к двери.

– Завтра в десять, – задумчиво повторил мужчина, и как бы невзначай добавил: – Только имей в виду, твоим супругом будет Отто Библис.

– Плевать! Хоть одноглазый ящер, – усмехнулась Гортензия и вышла прочь.

Ривотт догонять не стал.

В карете никак не могла согреться: руки напоминали замороженных рыбин, челюсть ходила ходуном. Пусть здесь было безветренно и даже пахло цветочными духами, но это не приводило в чувство. Разговор дался непросто. А учитывая произошедшее восемь лет назад, она вообще совершила подвиг.

До замужества Гортензия с отцом, мачехой и их детьми жила в городке у моря, рядом с границей княжества Тлип. Ривотт часто бывал там, проводил время на побережье у тетки. Кузен Дадли дружил с ним. Пока росли, совместных интересов было немного: все-таки пять лет разницы давали о себе знать, – а когда стали постарше, появились приемы, праздники и даже балы. Дела у отца Гортензии шли не очень, и в обществе она появлялась редко, но юноши повадились навещать ее. Частенько составляли компанию на побережье или прогуливались с нею в соседние городки.

Естественно, получили приглашение на ее семнадцатый день рождения. А когда под занавес праздника Ривотт отвел именинницу в сторону и сделал предложение, радости не было предела. Сейчас она бы в первую очередь подумала об ужасном мезальянсе: где это видано, помолвлены дочь средней руки торговца и наследник пусть маленького, но независимого княжества, а тогда ее охватила эйфория. Нет, Теззи не стремилась замуж, но сам факт заставлял девичье сердце стучать кузнечным молотом, а ладони покрываться потом волнения.

Радость была недолгой. Когда Гортензия поделилась с отцом и тот пришел поговорить с молодым человеком, Ривотт заявил, что пошутил, не планировал никакой свадьбы и лишь проверял, поверит ли подружка его словам.

Никогда ни раньше, ни потом ей не было так обидно. Проревела всю ночь, отгоняя злость на выходку приятелей и страх, что навсегда останется старой девой. А полгода спустя к ней посватался богач Патрак, и, уже будучи замужем за ним, Гортензия поняла, что участь старой девы не так уж ужасна…

Дом ожидаемо встретил тишиной: рассчитала всех слуг, кроме девочки-сироты, на следующий день после смерти мужа. Избавилась бы и от последней, но той просто некуда было пойти и, поторговавшись для порядка, Гортензия оставила сироту при себе еще на три месяца. Какая-никакая компания и для одной, и для другой.

Девочка как раз возилась с ужином, и, чтобы скоротать ожидание, хозяйка отправилась в кабинет почившего мужа изучать расходные книги драконюшни. Гортензия втайне надеялась найти там хоть какие-нибудь бесполезные траты или лишние поступления. Для ладной работы деньги были нужнее воздуха, но добыть их оказалось неоткуда. Если бы не завещание, она продала бы пару ящеров, и дело с концом, но воля супруга висела удавкой на шее, запрещая всякое прагматичное действие.

Высчитывала, выгадывала, сличала цифры до тех пор, пока служанка не сообщила, что ужин стынет. Наскоро перекусила и отправилась к себе. Завтра ждал странный день, и следовало бы отдохнуть.

Никак не могла заснуть, мучилась в сомнениях, стоит ли отдавать вексель. По-хорошему слово Ривотта ничего не стоило, но опасения приятеля она разделяла. И если Мадсона-младшего она давно недолюбливала, то вредить его отцу не собиралась. Ночью приснился кошмар: навалившийся сверху Белдон вовсю орудует у нее между ног и одновременно душит железными безжалостными руками. Шею пронзает болью и становится нечем дышать. Будто кто-то злобный забирает весь воздух, не оставляя ей ни капли.

Проснулась в холодном поту с трясущимися руками и ясным пониманием, что никто не станет жалеть Гортензию Патрак, а значит, и ей не следует проявлять мягкотелость. Отдышалась, вынула из-под подушки нож, повертела его в руках и, немного придя в себя, забылась снова. На этот раз без сновидений.

***

Утро Ривотта прошло в суете. Сразу после завтрака осматривал нового ящера: хозяин зверя обещал хорошие деньги, если дракей приведет его к победе. А потом пришлось искать свидетелей на бракосочетание. Гортензия прислала записку, в которой просила привести троих. В ратуше требовалось четверо приглашенных даже для негласной церемонии, а у нее из всех знакомых только юная служанка. Приятели по дракодрому с пониманием отнеслись к просьбе прийти на свадьбу и только добродушно посмеивались в тесной карете по пути к центральной городской площади.

– Поверить не могу, Отто женится! – восклицал Дарлит, служитель драконюшен, большой щеголь слегка за пятьдесят. Когда-то он тоже участвовал в скачках, но однажды ящер споткнулся и сбросил наездника. Дарлит чуть не свернул шею. С тех пор довольствовался работой поспокойнее.

– Надеюсь, там есть на что посмотреть, – хохотнул Алдро, вечный соперник Ривотта на дорожке дракодрома. Рыжий нескладеха с большим носом и неестественно темными глазами.

– И что потрогать, – со знанием дела уточнил Дарлит.

– Придержите языки! Вы говорите о будущей супруге нашего Отто! – приосанился и назидательно задрал указательный палец юный Дион, белобрысый красавец с благородными чертами лица и подающий надежды дракей.

– Ага, – закивал Алдро. – Похоже, скоро я заполучу все кубки. Следующий шаг после женитьбы – это занятие побезопаснее, чтобы она не волновалась. Драконюшни, например, или советы толстосумам при покупке ящеров.

– И не надейся, – с улыбкой осадил коллегу Ривотт. – Я женюсь не по любви, а потому что вынужден.

– Ну ты и ловок, приятель! – Алдро похлопал Ривотта по плечу. – Когда успел-то? Не встречаешься же с поклонницами с глазу на глаз.

– А он как породистый жеребец, – сквозь смех пояснил Дарлит. – Покрывает всех скопом. А там как повезет…

И мужчины окончательно разразились хохотом.

Ривотт покачал головой и едва слышно вздохнул. Сложил руки в замок, прикидывая, как вести себя с Теззи. Вряд ли ей нужен муж в обычном понимании, но и совсем холодным быть не следует: она, похоже, неуклюже просила создать видимость настоящего брака, когда звала жить к себе. Что ж, видимость так видимость…Он не станет противиться. Зря только заговорил о постели. Но кто знал, что приятельница все равно не передумает? С другой стороны, интуиция подсказывала: откажись он от этого требования, Теззи в обиде не будет. Пожмет плечами, и только. Да и ему игры в любовь ни к чему. Разве что стоит взять приятельницу пару раз, чтобы сбить с нее спесь, но можно пережить и без этого.

Серьезные отношения с женщинами сейчас в планы Ривотта не входили. Отец стал предпринимать едва заметные шаги к примирению, и если отлученный сын желал вернуться в семью, ему стоило приготовиться жениться на выбранной родителем девушке. Устранить причину давней ссоры. Брак Отто Библиса с Теззи оказался своеобразной удачей: ограждал любимца женщин Отто от посягательств и имел вполне определенный срок окончания. К тому же отец знал про вексель, и в случае необходимости можно было поведать ему правду без утайки. Проигрывала только Теззи. До изгнания Ривотта из дома Отто Библиса никогда не существовало. Весь подделка от кончиков пальцев до последней точки в документах, он подставлял под удар: начни кто-то копать действительно глубоко, непременно узнает, что никакого мужа у Гортензии нет. Впрочем, это будут уже не его, Ривотта Мадсона, трудности.

Наконец карета остановилась и мужчины по одному стали выбираться наружу. Смех сменился почтительной тишиной, и на мгновение Ривотт испугался даже, не случилось ли чего. Но настала его очередь на выход и он с нетерпением высунулся из кареты. От неожиданности язык прилип к небу и перехватило горло.

Около входа ждала невеста. Теззи Патрак. Залитая светом весеннего солнца, в голубом парадном платье и аккуратной круглой шляпке, она казалась такой легкой и нежной, что впору было вспомнить о духах света, которые дарят утреннюю радость. Если бы они существовали когда-нибудь, выглядели бы именно так. Ривотт невольно улыбнулся и шагнул навстречу. Не знал, что говорить, мысли вылетели из головы, но зато решительно протянул руку. Страшно хотелось прикоснуться к стоящему у двери чуду.

Тепло ее ладони чувствовалось даже через перчатку, Теззи, похоже, волновалась и от этого казалась еще беззащитнее. Ривотт тряхнул головой, стараясь привести себя в чувство. Это же Теззи! Кузина Дадли и знакомая с детства девчонка! Просто разодета как на приеме у короля. Он видел таких дам сотни раз: они приходят домой, натягивают будничные платья, разводят шумных собачек и пилят мужей по поводу и без.

– Ты не представишь мне своих друзей, Отто? – оторвала от раздумий невеста.

– Да, представь нас, – подал голос Дарлит. – Пока еще можно увести цветочек из твоего сада.

Гортензия улыбнулась. Ривотт покачал головой и поспешил исправить оплошность. Отрекомендовал каждого, а потом, не выпуская руку невесты, повел ее внутрь ратуши. В просторном кабинете к ним присоединилась служанка Теззи – Фукси. До церемонии оставалось несколько минут.

Не слушал, что говорил представитель градоначальника. Как заколдованный, не вдумываясь, вторил «да» на все вопросы и тайком поглядывал на Гортензию. Почему не замечал, что она хороша, раньше? Много лет назад ничего милого, кроме распахнутых наивных глаз, у нее не было, а сейчас невыносимо хотелось прикоснуться. И держится невеста превосходно. Усмехнулся, согласившись с чем-то в очередной раз. Откуда что взялось? Неужели дело в наряде? Скорее ему просто не хватает женского внимания. Надо заглянуть в гости к госпоже Гидноре, и все встанет на свои места.

– Можете скрепить договоренности поцелуем, – возвестил представитель градоначальника, и Гортензия выжидающе посмотрела на Ривотта.

Он улыбнулся: отчего-то веселила сама мысль, что его ласки ждут. Склонился к новобрачной и осторожно накрыл губами ее губы.

Гортензия невесомо опустила руки на его плечи, скорее обозначая прикосновение, чем обнимая, а Ривотт еле сдержался, чтобы не сгрести жену в охапку и не поцеловать по-человечески. Ее теплые губы пахли розами и казались такими вкусными, что впору было сойти с ума. «Завтра же к Гидноре», – подытожил он про себя и на всякий случай отошел от Теззи на шаг.