Текст книги "Отмеченная огнем. И остался только пепел"

Автор книги: Анна Осокина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Ну, брось, Исха, – Григ попытался взять ее за руку, но она вся встрепенулась и отдернула кисть.

Жрец примирительно поднял руки вверх, давая понять, что не хотел ничего плохого. Он поднялся с камня и, собираясь уходить, тихо пробормотал:

– Просто дураки они. Все они.

И хотя слова прозвучали совсем тихо, собеседница их отлично расслышала.

– До завтра, – так же еле слышно пробормотала она.

– Я буду ждать, – улыбнулся он. – И спасибо за укрытие.

***

Григ заканчивал короткое ежевечернее наставление для собравшихся в храме. То, что он сильно отличается от прежнего служителя, было очевидно. Старый Эхрес говорил долго, растягивая слова. Он словно хотел как можно дольше удержать последователей Ясногорящего рядом с собой. Это нравилось далеко не всем. Старик мог рассуждать о духовном, пока даже его самые преданные слушатели не начинали нетерпеливо покашливать или украдкой зевать, пытаясь прикрыть рот рукавом. Некоторые просто не выдерживали и пытались незаметно выскользнуть наружу.

Теперь же все поменялось. Жрец Григ каждый раз оказывался предельно короток, и очень мало кто на это жаловался. Ведь даже у самых набожных горожан появилось больше времени на вечерний отдых. Как ни странно, такая тактика даже увеличила количество приходящих сюда. Григ замечал все новые лица. Конечно, теперь ведь можно было не бояться пропустить ужин из-за долгих разглагольствований о чем-то далеком и едва понятном. Новый жрец говорил о простых вещах, иногда даже слишком.

– А теперь, – он внимательно начал обводить взглядом всех присутствующих, будто хотел поделиться какой-то важной истиной, но внезапно запнулся и остановился. Прочистив горло, жрец резко закончил стандартной фразой:

– А теперь идите с миром. Пусть Ясногорящий хранит огонь в ваших сердцах!

Горожане расслабились, через несколько мгновений храм наполнился тихим гомоном, словно где-то рядом расположился пчелиный улей. Люди негромко переговаривались, обменивались рукопожатиями и улыбками, выходя из тяжелых кованых дверей. Очень скоро храм опустел, если не считать одной молодой женщины, которая сидела в первом ряду и даже не думала двигаться с места. И почему он заметил ее только в самом конце? Ведь она все это время сидела здесь. Или нет?

Исха умела быть незаметной при необходимости. Сейчас ни один медный волосок не выглядывал из-под туго завязанной косынки. Такими обычно покрывали головы замужние вольмирки. А вместо очередного яркого наряда, которые так любила надевать ведунья, на ней было серое свободного покроя платье, по которому трудно судить о габаритах его обладательницы. Обычно рядом с ведьмой люди вели себя по-другому: лебезили, фыркали, кланялись, шептались – все, что угодно, но только не игнорировали. Сейчас же никто и не заметил, что это она.

Только когда они остались вдвоем, жрец позволил себе сойти с места и улыбнуться.

– Это… Это очень неожиданно, – только и смог выдавить он.

Исха развела руками.

– Мы ведь условились о встрече. Извини, если сбила с мысли.

– Да, но…

Договорить ему не удалось. Двери со скрипом приоткрылись, и внутрь нерешительно вошла Сэя. Она остановилась на входе, перевела тяжелое дыхание и поклонилась по очереди жрецу и ведьме.

– А, вот и она. Оставлю вас наедине, уверен, сегодня больше никто не придет сюда, и вы сможете спокойно поговорить.

Он приветливо улыбнулся вошедшей и скрылся в маленькой неприметной дверце за алтарем, которая вела в небольшую пристройку к храму, служившую ему домом.

Сэя присела рядом на каменную скамью и уставилась в свои колени. Исха терпеливо ждала, пока та начнет разговор.

– Я хотела поблагодарить тебя за то, что ты для меня сделала, – в конце концов пролепетала Сэя.

– Поверь, твоя семья более чем щедро вознаградила меня, – Исха взяла ее за руку.

Коров удалось продать очень быстро за хорошую цену. Это было кстати, потому что, если все лето простоит такая холодная погода, цены на многие продукты наверняка вырастут.

Сэя взглянула ведьме в глаза.

– Да, но я хочу, чтобы ты знала, что лично для меня это очень много значит. Я в неоплатном долгу перед тобой.

Эта девочка все больше нравилась Исхе. Она очень многим помогла в этом городе и за его пределами, но мало кто из них был по-настоящему благодарен. Будто ведьмы только для того и существуют, чтобы тратить свои силы и время на то, чтобы лечить недуги да спасать от неприятностей всех вокруг.

– Но поговорить ты хотела не об этом, – уверенно заметила ведунья.

– Нет. То есть да. Не об этом. Я хотела… Я хочу попросить тебя еще об одной… эм… услуге.

Густой воздух пропитался запахом благовоний, и на каждом из мини-алтарей вдоль стен догорали жертвенные поленья драгоценной древесины. Становилось все темнее. Пришедшая за помощью еще долго сидела, не решаясь нарушить молчание, но, в конце концов, тихо и стремительно зашептала. Исха едва улавливала смысл ее слов.

– Прошу, сделай так, чтобы я больше не могла иметь детей. Я не вынесу этого снова. Я люблю мужа. Сильно. Но он снова начинает ласкаться, а я не могу…

Ведьма прекрасно понимала, почему та просила об этом со столь виноватым видом. Мыслимо ли не хотеть детей? Да еще от любимого мужа, что бывает довольно редко. Узнай об этом ее родственницы или соседки, заклевали бы девочку. И хорошо еще, если в переносном смысле. И вовсе не важно, что она чудом выжила. Дети, семья, дом – это ли не предел мечтаний каждой женщины? Исха задумчиво прикусила губу.

– Я не могу сделать так, чтобы ты совсем не могла зачать. Это… как бы тебе объяснить… вроде как не из моей области знаний, – она пожала плечами. – Но я дам тебе одну настойку. Будешь принимать ее каждый день, чтобы снова не понести.

Просительница немного расслабилась, будто до этого момента ожидала отказа и даже слегка удивилась, что его не последовало. Она растерянно улыбнулась, от чего стала выглядеть еще на несколько зим моложе.

– И не беспокойся так, ты и понятия не имеешь, сколько женщин приходят ко мне с подобными просьбами, – вернула ей улыбку Исха. От удивления глаза Сэи походили на две монеты. – А говорить можно, что угодно, – подмигнула ведьма и поднялась с места, давая понять, что разговор окончен. – Завтра вечером настой будет ждать тебя здесь же. Приходи.

Глава 4

В небе ярко светило утреннее солнце, что, конечно, привычно для лета. Только не теперь. В этом году погода редко баловала ясными денечками, поэтому городок был оживлен больше обычного. По широкой главной улице в сторону площади, обгоняя друг друга и улюлюкая, промчались несколько мальчишек. Они были так увлечены игрой, что даже не заметили, как забрызгали грязью из лужи идущую в том же направлении Исху. Она посмотрела вслед удаляющейся детворе и, отряхивая подол, снисходительно улыбнулась. Дети, что с них взять? Даже испачканное изумрудное платье ничуть не испортило отличного настроения. Ведьма мурлыкала себе под нос какую-то незатейливую мелодию и, блаженно прикрывая веки, буквально впитывала в себя тепло. В руках она несла плетеную из лозы корзину. Там уже лежал кусок сыра, купленный на ближайшей ферме. Сейчас ведунья направлялась на рынок, собираясь пополнить запасы муки, круп и овощей. Внезапно на дорогу из кустов выскочила большая серая крыса.

– Эй, осторожнее нужно быть! – попеняла ей ведьма.

Крыса внимательно на нее посмотрела и принюхалась. Исха привыкла, что звери, в отличие от людей, никогда ее не боялись и даже тянулись к ней, поэтому без всякой брезгливости нагнулась и протянула руку. Грызун воспользовался моментом и, взбежав по руке, вальяжно устроился на плече. Женщина засмеялась.

– Щекотно ведь! – Исха отломила небольшой кусочек сыра и дала малышу. Тот с радостью схватил лакомство передней лапой и сразу же стал угощаться.

Чем ближе ведьма подходила к рынку, тем многолюднее становилось. По дороге в ту и другую стороны сновали телеги с товарами, запряженные лошадьми или ослами. Кто-то спешил по своим делам, кто-то неспешно прогуливался. Показались первые лавочки с заморскими специями, сушеными фруктами и орехами, дальше торговали местными овощами и фруктами, а в самом конце – свежим мясом и рыбой.

Исха шла медленно, мимоходом разглядывая прилавки. Она давно привыкла, что при ее появлении люди начинают вести себя странно. Многие отводили глаза и пытались поскорее исчезнуть из поля зрения, даже те, кому она когда-то помогла. Особенно те. Но сейчас было по-другому. Она всем своим существом чувствовала направленные в ее сторону косые взгляды. Хотелось ускориться, чтобы быстрее покинуть это место, но ведьма усилием воли заставляла себя, не прибавляя шагу, продолжать прогуливаться между рядов, кивая знакомым. Настроение стремительно падало. То и дело ведьма улавливала отдельные слова: бесстыжая… жрец… зачаровала… Раньше так явно никто не перешептывался за ее спиной.

А Григ, как назло, еще и проповедь прочел к ее приходу соответствующую – о том, что мы все равны перед Ясногорящим и должны относиться друг к другу с уважением и смирением. Да и юродивому понятно, что жрец имел в виду неоднозначное отношение логовцев к ведунье! Ох, не нужно было начинать ходить в храм. По крайней мере, стоило все время маскироваться. Но она же тоже человек! Тем более сам жрец разрешил ей приходить.

Исха упрямо вскинула подбородок вверх, натянула улыбку и, несмотря на преследующие неприятные мысли, продолжала не спеша гулять, делая вид, что ничего не замечает. Наконец она дошла до лавки, в которой часто делала покупки. Хозяин, толстый добродушный старик с полностью седыми волосами до плеч, которые он обычно собирал в короткую косу, и длинной белой бородой, почти лишенный религиозных предрассудков, всегда искренне радовался ей. Раньше он всегда встречал посетителей, опираясь на палку. Неудачный перелом колена в детстве на всю жизнь сделал его хромым. Но, видя его хорошее к себе отношение, ведьма сама предложила помощь. После нескольких встреч мужчина смог выкинуть свой костыль и теперь свободно передвигался. Это сделало их добрыми приятелями.

Она вошла в спасительную лавку и, плотно закрыв за собой дверь, устало к ней привалилась, будто только что убежала от урагана. Бессменный торговец стоял на своем месте за прилавком. Исха знала, что он живет здесь же, на втором этаже, вместе с женой и великовозрастной незамужней дочерью. Однако сейчас его семейства здесь не наблюдалось.

Внутри и без того оказалось довольно тесно: все место занимали бочки и мешки с товарами. Здесь можно купить не только муку или зерно, но даже такой редкий товар, как мыло. И хотя это было весьма дорогое удовольствие, Исхе нравилось, насколько чистыми после него становились волосы и кожа, а потому почти никогда не отказывала себе в том, чтобы купить небольшой кусочек.

– Тяжелый денек, дочка? – ободряюще улыбнулся торговец.

Исха с кислым видом покачала головой и вздохнула:

– Ох, Статрун, хоть на людях не появляйся.

Впрочем, несколько добродушных шуток торговца и парочка свежих сплетен немного вернули Исхе потерянное настроение. Не то чтобы она сильно интересовалась местными пересудами, но общаться со стариком ей всегда нравилось. Скоро ее корзина пополнилась нужными продуктами. Ведьма уже собиралась выходить, когда в лавку вихрем влетели три богато одетые молодые девицы. Они смеялись и увлеченно что-то обсуждали, не замечая ведьму.

– …смотрит только на нее!

– А она-то на что рассчитывает?

– Как на что? Спасти свою душу проклятую!

Одновременно они залились звонким смехом, который внезапно оборвался, когда горожанки заметили Исху. Все трое уставились на нее, как на призрака, с совершенно одинаковыми выражениями лиц.

– Добрый день, – любезно прервала молчание ведьма и заставила себя улыбнуться вошедшим. Они дружно закивали ей в ответ. На лицах читался такой неприкрытый испуг, что Исха ухмыльнулась уже искренне. Неловкую паузу нарушила крыса, все это время мирно дремавшая на плече ведьмы, скрытая ее густыми пушистыми волосами. Зверек молниеносно сбежал по платью на пол и, юркнув между ног у одной из девушек, прошмыгнул в открытую дверь. Подруги заверещали на все лады и бросились вон из лавки, очень развеселив этим старика. Он хохотал так, что из глаз потекли слезы.

– Кажется, я только что спугнула тебе покупательниц, – притворно виноватым тоном посетовала ведьма. Дедок, вытирая слезы пальцами и похрюкивая при этом, заметил:

– Не удивлюсь, если к вечеру весь город будет судачить о том, что наша ведьма еще и в крысу обращается! Надо скорее моим девкам рассказать, пусть тоже посмеются.

Исха тихо выругалась себе под нос, признавая его правоту.

– Хорошо запирай на ночь двери, дочка, – напутствовал Исху он уже серьезно. – Не ровен час, кто замыслит что недоброе.

Ведьма лишь отмахнулась, уже стоя на пороге.

– Они только языками чесать и умеют. Не волнуйся за меня.

Весь обратный путь неприятные перешептывания преследовали ее, как назойливые мухи. Только, в отличие от насекомых, от них нельзя было отмахнуться. Может, это все не к месту разыгравшееся воображение? Но последней каплей послужила милая старушка, вся такая сухая и маленькая, которая случайно уронила свою клюку на землю. Исха поспешила на помощь и подняла палку. Вместо благодарности старушка сплюнула себе под ноги и разразилась ругательствами, каких точно не ожидаешь от сухенькой бабушки. Не смертельно, конечно, но довольно неприятно. И отбивает всякую охоту видеть людей дольше, чем то необходимо, а тем более помогать им.

Выйдя из городских ворот, ведьма вздохнула с облегчением. А когда добралась домой, первое, что сделала после разбора покупок – натаскала воды в большую деревянную купель, которая стояла у нее в бане. Она опустила руку в студеную колодезную воду и, задумчиво глядя вдаль, плавно поводила по кругу. От поверхности стал медленно подниматься густой пар. Ведьма вытащила из холщового мешочка ароматный кусочек цветочного мыла, пристроив его на стенке купели, стянула с себя одежду и с наслаждением влезла внутрь. Так она могла лежать лучины* напролет [время горения деревянной лучины, которую использовали для освещения изб, равное приблизительно получасу]. В воде мысли всегда приходят в порядок, и даже самые черные тучи на душе светлеют и рассеиваются.

***

Прошел день. Потом еще один. За ним еще несколько. Исха даже не думала выбираться в город. Нет, думать-то она об этом думала, но решила, что без сильной необходимости видеть никого не желает. Так было всегда. Она все время жила одна. Зачем нарушать привычный ритм жизни? И с чего она вообще решила, что это хорошая идея – ходить в храм? Мало ли что жрец мог сказать. Слова ничего не значат.

Рассвет наступил совсем недавно. Солнце даже еще не полностью показалось из-за леса. Деревья отбрасывали длинные тени. Исха вытащила во двор большое кресло, с ног до головы завернулась в одеяло, потому что было ощутимо прохладно, и открыла книгу. Слишком дорогое удовольствие – читать книги, поэтому она часто их обменивала на другие или продавала и покупала новые. Но имелось в ее коллекции и несколько любимых томиков, с которыми она ни за что не хотела расставаться. Ведунья читала все, до чего могла добраться: от медицинских трактатов до дневников путешественников и приключенческих романов. Но больше всего любила сказки. Вот и сейчас в руках лежала зачитанная чуть ли не до дыр старая рукописная книга легенд о летающих змеях.

А может, и не сказки это вовсе? Она наблюдала, как ветер колышет верхушки деревьев. Ведь есть же Змеевы горы. Почему бы там не водиться летающим тварям? Конечно, она знала, что Змеевыми их называли только из-за формы – длинной и изогнутой. И все же, окажись вымышленные великаны настоящими, это было бы чудесно. За этими мыслями Исха и не заметила, как задремала.

Разбудил ее скрип калитки. Женщина приоткрыла веки и не сразу поняла, что это происходит наяву. Перед ней стоял тот, о ком она сейчас предпочитала не думать, потому что начинала злиться: на него, на себя, на всех логовцев, которые их обсуждали.

Жрец, одетый сейчас по-простому, возвышался над ней и бессовестнейшим образом наблюдал, как она щурится от яркого света.

– Прогуляемся? – без обиняков предложил он, кивнув в сторону леса, даже не поздоровавшись.

– Если не боишься волков, – хмуро пошутила ведьма, выбираясь из своего уютного гнездышка. По крайней мере Григ расценил ее слова как шутку. Он подал руку, чтобы помочь встать, но та проигнорировала этот жест и проворно вскочила на ноги, стряхивая с себя остатки дремы.

***

– А мне казалось, что тебе понравились мои проповеди, – первым нарушил молчание Григ. Исха не удержалась и взглянула в лицо собеседнику. Как и следовало ожидать, глаза его лучились хитрыми искорками, а на губах играла тщательно подавляемая ухмылка. Он провоцировал ее на ответную улыбку. Но ожидаемой реакции не последовало. Тогда он сменил тактику и стал серьезным.

Они медленно брели по узкой тропинке, все углубляясь в лес, который сейчас был насквозь пронизан птичьими трелями. Солнце грело верхушки сосен, распространявшие вокруг свежий аромат, к которому примешивались более тяжелые запахи мха, влажной земли, давно осыпавшихся и подгнивших сосновых иголок и грибов. Шли в молчании уже довольно долго.

– Исха, я все понимаю, но… – снова попытался завести беседу Григ.

Ведьма остановилась, как вкопанная.

– Нет, не понимаешь! – резко развернулась она лицом к нему. – Ты – не понимаешь! Потому что ты – жрец, уважаемый человек, духовное лицо, в конце концов.

Григ под таким напором даже отшатнулся от нее.

– Когда тебя видят, никто брезгливо не отворачивается. За твоей спиной презрительно не шепчутся. С тобой они разговаривают! Все почитают. А кто я? – она сжала кулаки. – Всего лишь ведьма! Недостойная! С темной душой! И что там еще обо мне говорят, а? – женщина говорила все быстрее и громче, вытянувшись струной, пока резко не замолчала, гневно глядя на служителя.

Жрец не был готов к такому напору с ее стороны и не знал, что ответить на эту тираду, чтобы еще больше не разозлить ведунью. Но не успел он придумать, как выкрутиться из затруднительного положения, как ее эмоции круто поменяли направление. В глазах заблестели слезы.

– Я уже столько зим совсем одна! – голос стал тише. – С тех пор, как умерла бабушка… – она ненадолго замолчала, пытаясь глубоко дышать, чтобы успокоиться, потому что сама от себя не ожидала такого взрыва. Словно именно сейчас наружу внезапно вырвалось то, что она многие зимы так тщательно пыталась игнорировать. Глубокое дыхание не принесло успокоения. Она уже не могла остановиться. Жрец шагнул навстречу. Ведьма, повинуясь внезапному порыву, прижалась лбом к его плечу, продолжая изливать душу уже тихим шепотом.

– Мне так ее не хватает! Не хватает просто поговорить с кем-то, кому ничего от меня не нужно!

Григ сначала не решался двинуться, боясь спугнуть ее, а потом медленно опустил руку ей на волосы и стал легонько гладить. Исха не противилась.

– Я не могу так больше…

Какое-то время она просто цеплялась за него, всхлипывая. Но постепенно стала затихать. Тут он заметил широкий пень рядом с тропинкой и, взяв ведунью за руку, отвел ее к нему, усадил и сам сел рядом.

– А самое страшное – это сны, – Исха будто не заметила перемены позы, смотрела пустыми глазами куда-то вдаль. – Почти каждую ночь я вижу свою смерть. Я сгораю, Григ. Чувствую, как мое тело охватывает огонь. Вот здесь, – она взяла его руку и приложила к своей шее чуть ниже левого уха. – И это ослепляюще больно. Каждый раз просыпаюсь от собственного крика.

Жрец, чуть касаясь, провел большим пальцем по ее щеке.

– Это просто сон, ничего больше, – попытался успокоить он. Исха горько улыбнулась.

– Я ведьма, жрец. Понятие «просто сон» ко мне не относится. Я знаю, как умру. Вопрос в другом: когда?

Ее уверенность поразила Грига, однако он не показал этого.

– Ты не думала перебраться в столицу? – мягко спросил он, глядя ведунье в глаза. Нужно было срочно менять тему. – Там совсем по-другому относятся к таким людям, как ты. Взять хотя бы нашего великого князя: его десница – маг. Ты знала об этом? И, кстати, я слышал, он ищет себе помощника с даром. Ты могла бы попробовать.

Она покачала головой.

– Люди везде одинаковы. И то, что единицы из нас добиваются какого-то положения в обществе, не означает, что так получится у каждого. Да и не хочу я этого.

– Чего же ты хочешь? – осторожно выдохнул он, приблизив лицо к ней на расстояние ладони, уже чувствуя ее дыхание на коже. Она посмотрела на него так, словно только сейчас увидела. Пронзительно со всех сторон пищали, чирикали, кричали и свистели птицы, почти оглушая. Исха медлила с ответом. Где-то высоко над ними ветер шелестел кронами деревьев.

– Тепла, – хриплым полушепотом наконец выдала она. – Я хочу тепла.

Он ничего не сказал вслух, но в его вишнево-карих глазах, которые все приближались, отражалось не просто тепло, а что-то гораздо большее. Ведьма почти уже была готова принять то, что они обещали, когда закравшаяся мысль больно резанула где-то в середине груди. Исха резко отстранилась и поднялась на ноги.

– Ты же понимаешь, что это невозможно? – как можно холоднее заметила она. – Сколько может продлиться такая… хм… дружба?

Григ тоже встал и хотел что-то возразить, но Исха подняла руку, останавливая его.

– И не нужно мне говорить про равенство людей, мы не в храме. Нет его, этого равенства. И мы с тобой на разных концах лестницы.

Он сделал шаг навстречу. Ведунья замотала головой.

– Нет, Григ. Уходи. Пусть все останется на своих местах. Так будет лучше.

Она отвернулась от него и, плотно сжав губы, удалилась дальше в чащу. Служитель сделал несколько шагов за ней и вдруг услышал негромкое, но очень выразительное рычание. В тени кустов стоял волк с темно-серой шерстью и седыми вкраплениями на худых боках, янтарные глаза горели недобрым огнем. Жреца бросило в жар от размеров зверя.

– Да понял я, понял, – обратился он к животному, потому что ведьмы уже и след простыл. – Про волков – это была совсем не шутка.

Жрец, не спуская взгляда с хищника, медленно попятился. Волк долго смотрел на него, не пытаясь догнать и вообще двигаться. Просто провожал тяжелым взглядом, пока человек не скрылся из виду.

***

Над Логом стояла глубокая ночь. Исха металась во сне, на лбу ее выступили бисеринки пота. Она яростно сжимала одеяло в кулаках, прикусывала подушку. Волосы разлетелись в разные стороны и взлохматились. Грудь высоко вздымалась и тут же опадала. Брови почти смыкались на переносице, а губы беззвучно шевелились, повторяя одну и ту же фразу. Исха застонала и проснулась от этого звука. Полежала еще немного, пытаясь унять колотящееся сердце. Потом подошла к ведру с водой, зачерпнула полкружки, с жадностью выпила, роняя капли на длинную ночную рубашку. Комната была освещена белой луной настолько ярко, что не пришлось даже зажигать лампу. Исха перевела дыхание и облизала искусанные губы.

По крайней мере, сегодня не огонь. Просто сон. Ведунья уже почти успокоилась, когда услышала, как в дверь постучали. Настолько тихо, что, если бы она спала, вряд ли проснулась от этого. Или все же не просто сон?.. В каком-то странно заторможенном состоянии Исха отперла засов. И совсем не удивилась тому, кого увидела. Хотя и не могла унять предательски колотящееся сердце и дрожь в коленях. На пороге стоял жрец. Он смотрел на нее глазами, походящими сейчас на два бездонных колодца, с несвойственной серьезностью. Хозяйка и гость долго молчали. Вопреки обыкновению Григ не начинал разговор первым, только внимательно глядел на хозяйку. Тишину нарушал лишь шелест ночного леса и сверчки, затянувшие свою вечную песню.

– Зачем ты здесь? – не выдержав, прошептала Исха. Голос не слушался.

– Ты сама позвала меня, – Григ, не дожидаясь приглашения, переступил порог. Исха отпустила дверь и сделала два шага назад. – Я слышал твой голос.

– Но… – попыталась возразить она, отступая, потому что гость, крадясь мягко, как кот, подходил все ближе.

– Я слышал твой голос, – уже настойчивее повторил он. – Ты твердила мое имя. И я не спал, Исха. Это было не во сне.

Ведьма не нашла, что ответить, лишь пятилась, пока не уперлась в стол.

– Он будто звучал сразу везде, обволакивал меня, – сейчас он смахивал на безумца, жадно скользя глазами по телу ведьмы. – Ты сказала: «Иди ко мне». И я не мог сопротивляться. Я здесь.

Исха сглотнула. Между ними все еще оставалось несколько шагов.

– Ты – жрец.

– Ты говоришь очевидные вещи, – согласился Григ, сокращая оставшееся расстояние.

– Тебе нельзя даже думать о таком.

– Отрицать это бессмысленно.

Он взял ее за плечи. Сквозь тонкую ткань Исха почувствовала, как лихорадочно горячи его руки. Он распустил завязки рубахи у шеи и предельно медленно обнажил ее плечи. Кажется, он даже перестал дышать.

– Ты такая красивая, – в его голосе было столько неподдельного восхищения, что Исха не смогла сдержать улыбку, но вдруг насторожилась и замерла.

– Слышишь?

Мужчина тоже прислушался.

– Лошадь? – нахмурил он брови.

Исха быстро натянула рубаху на плечи и потуже затянула ленты.

– Кто-то едет сюда на повозке. И очень быстро гонит лошадь.

– Может, не к тебе?

Исха покачала головой.

– Сам знаешь, что здесь нет ни дороги, ни других домов поблизости. Тебе нужно уходить. И быстро. Нельзя, чтобы тебя видели здесь в такое время.

И почему у всех что-то случается всегда непременно ночью? Исха оказалась порядком обескуражена произошедшим, злилась на себя за слабость и была раздражена тем, что кому-то опять что-то от нее нужно именно сейчас. Она на скорую руку заплетала в косу непослушные волосы. Григ медлил.

– Ну же! – ведунья набросила верхнее платье на рубаху и в нетерпении распахнула дверь.

– Ты права, – тихо заметил жрец. – Нам обоим это ни к чему…

Спрашивать, что конкретно он имел в виду, не осталось времени. Повозка находилась уже совсем близко, они услышали, как фыркает лошадь. Только хозяйка успела закрыть за гостем маленькую калитку, выходящую в сторону леса, как у ворот с передней стороны дома остановилась телега, запряженная белой кобылой.

– Госпожа Исха! Госпожа Исха! Помоги! – завидев ее через забор, закричал огромный, чем-то напоминающий быка, человек.

Она узнала его. Это был кузнец из деревни, расположенной неподалеку от Лога. Она открыла ворота, позволив ему заехать во двор. На телеге лежал худой грязный мальчишка не старше десяти зим, на лбу у него расцвела огромная шишка, отчетливо видная даже в лунном свете.

– Учил лошадь подковывать, – виновато начал кузнец. – Это подмастерье мой, Ерох. А она его как лягнула, да прямо по лбу. Мальчонка упал, дышит да не откликается… Делать что не знаю, как его отцу в глаза смотреть-то буду…

– Заноси его в дом, – устало вздохнула ведьма.

Глава 5

– Убийца! У-у-уби-и-и-ийца!!! – где-то вдалеке надрывно кричала женщина. Исха, как зачарованная, уставилась на свои руки, покрытые кровью. Ее было так много, что она собиралась на кончиках пальцев в крупные капли и падала на землю и ведьмину юбку. «Когда я успела так запачкаться?» – отстраненно подумала она.

– У-у-у-уби-и-ийца! – продолжался вой.

Внезапно ведунья вернулась в реальность. Крик доносился не издалека. Женщина вопила прямо у ее ног, качая на руках молодую черноволосую девицу с ярко-алой лентой в косе. Ее темные, почти черные глаза были широко раскрыты и смотрели высоко в небо, а рука сжимала грубо выкованную дешевую медную диадему. Из глубокой раны в проломленном затылке все еще текла кровь, хотя девушка уже не дышала.

– Доченька моя-я-я-я! До-о-о-ченька! – продолжала рыдать горожанка.

У ведьмы потемнело в глазах. Преодолевая дурноту, она посмотрела вокруг и поняла, что их окружает толпа, хотя, кроме голосящей от горя матери, никто не издавал ни звука. Исха медленно попятилась, люди расступались перед ней, как перед прокаженной. Она отступала спиной вперед, пока не добралась до края центральной площади, а потом резко повернулась и побежала. Никто даже не пытался ее остановить. Она все ускорялась, на бегу вытирая руки о юбку. Ей часто приходилось иметь дело с кровью, но в этот раз было по-другому. К ней всегда приходили за помощью. А теперь… Неужели это и вправду она убила? Нет, нет, нет, это все случайность! Она этого не хотела! Это случайно. Случайно! Случайно!

Случайно ли? Или все произошло по ее воле? Ведь незнакомка помешала ей хотя бы раз в жизни почувствовать себя частью этого общества. Нужной и желанной.

Исха, задыхаясь от долгого бега, привалилась к двери своего домика. Руки дрожали, она все никак не могла попасть ключом в замочную скважину.

– Да откройся ж ты! – в сердцах крикнула ведьма.

Замок раскололся на две части и упал, а вдоль толстой дубовой двери, прямо в середине, длинной змеей пробежала глубокая трещина. – О, нет! Я не этого хотела! – Исха разрыдалась.

Кое-как прикрыв покалеченную дверь, она сразу же принялась стаскивать запачканные вещи, оставшись в тонкой нижней рубашке. Не думая о судьбе одежды, она скомкала ее и кинула в угол, а сама принялась отмывать руки от запекшейся крови прямо в ведре с водой, откуда обычно черпала для питья. В голове был какой-то сумбур, она не могла поймать ни одной мысли. Только голос безутешной матери все повторял и повторял: «Убийца! Убийца! Убийца!»