Текст книги "День космонавтики"

Автор книги: Анна Орехова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Сэм так и стоял с открытым ртом, наблюдая, как Ганде Пу покидает комнату, а очнулся, когда Лия все-таки не удержала огромную стопку бумаг и все они свалились на пол.

– Ты что-нибудь понимаешь? – Лия пыталась разложить бумажки по кучкам. Сэм нагнулся ей помочь.

– Я понимаю, что у нас мало шансов стать семьсот тысяч восемьсот шестнадцатым видом разумных существ в ближайшие двадцать лет, – буркнул он.

– Укажите способ генетического кодирования, которым пользуется ваша раса. Укажите все цепочки РНК вашего фенотипа. – Она пошуршала бумажками. – Для перемещения в пространстве вы используете: а) телепортацию Фиуша, б) трансгрессивное кодирование, в) электрон-электрон копирование… Замечали ли вы за собой немотивированный страх при мыслях об обитателях Кианчады. Сноска: на вопрос могут отвечать только прошедшие психологическую аттестацию по методу Лиангорд-Басна. – Лия растерянно остановилась. – По поводу двадцати лет я бы тоже не была так уверена.

Они обследовали комнату – дверь не поддавалась, окон не было. Ничего похожего на вентиляцию или кондиционирование – тоже. Несмотря на это, воздух казался свежим и даже вкусным, словно доносился из фруктового сада. Еда неожиданно возникала на «столе», а пустые тарелки и чашки испарялись. Телепортация Фиуша?

Деваться было некуда – они подписали согласие в пяти экземплярах, Ганде Пу их забрал, и Сэм с Лией остались в серой комнате ждать суда. Интересно, что у них будут спрашивать? Отправят ли на психологическую аттестацию по методу Лиангорд-Басна?

***

Сэм и Лия посчитали, что сейчас поздний вечер и собирались заняться тем, что частенько делают супруги, оставаясь наедине в спальне. Все равно больше заняться было решительно нечем.

– Вам невероятно повезло! – голос Ганде Пу раздался совершенно неожиданно, и Сэм свалился с неудобного «лепестка», не удержав равновесие.

– В ваших устах это пугает, – Лия сползла с «лепестка», торопливо застегивая комбинезон.

Ганде Пу стоял у свежеобразовавшейся двери.

– Император Боку Раск проявил к вам личный интерес и оказал влияние на решение суда, – невозмутимо произнес Ганде Пу.

– А суд уже состоялся? – Сэм так удивился, что застыл на полу на пятой точке.

– Документы были подготовлены, тянуть не следовало, – торжественно сообщил Ганде Пу. – Но вам просто невообразимо повезло.

Лия помогла Сэму подняться.

– Специальная комиссия рассмотрит нашу разумность вне очереди? – пробурчала она.

– Что вы, это абсолютно невозможно, – отрезал Ганде Пу. – Вы возвращаетесь на Раштукишасгоссе. Вам доверено право экспоната.

***

Сэм опустил руку в воду и поболтал. Вода вполне настоящая – мокрая, прозрачная. Он даже слизнул каплю с руки – на вкус простая чистая вода. Озеро выглядело так, словно находилось на этом месте уже несколько сот лет и отлично вписалось в каменистый ландшафт. Надо бы нырнуть, Сэм был уверен, что оно глубокое.

– Там целая куча сухих пайков, – вернулась Лия. Она ходила проверять шаттл, когда Сэм так и не смог оторваться от созерцания воды. – И опреснитель собран и работает.

Сэм кивнул и разулся.

– Правда, он теперь, наверное, не нужен. Что ты делаешь?

Сэм разулся и снял брюки.

– Мы теперь зверушки в зоопарке, а зверушкам положено развлечение.

Он разбежался и прыгнул.

Часть четвертая. Все пропало и черт с ним

Через два месяца на маячок разбитого шаттла набрела экспедиция геологов с Земли. Оказалось, что после успешной миссии «Шакала» другим тоже захотелось поживиться церием и на планету хлынула толпа частных разработчиков. Команда «Армстронга» забрала Сэма и Лию на Землю.

Сэм размышлял, почему рептилоиды не защищают свой заповедник. Может быть, потому что Homo Sapiens не входит в реестр многообразия и поэтому не принимается в расчет? Да и потом, заповедник – это целая планета. Попробуй предусмотри, кто еще свалится на нее с неба?

Сэм сначала не хотел улетать. Кому же захочется покидать курорт – еды и воды неограниченный запас, знай себе плавай в озере, отдыхай, да занимайся сексом. Его убедила Лия, которая упорно настаивала на бесперспективности такой жизни. Сэм поразмышлял и согласился. Все-таки это не ферма на Юпитере, а он очень хотел подарить жене настоящий дом, а не разбитый шаттл.

Как только они сошли с «Армстронга», в земном космопорту Канаверал их арестовали. На вертолете переправили в Вашингтон и почти сутки держали в душной тесной камере, прежде чем предъявили обвинение: «Преступное пренебрежение регламентом, повлекшее за собой потенциальный риск для жизни и здоровья остальных членов экипажа». Сэм с Лией голову сломали, пытаясь понять, о чем речь. Они ведь не стали прорываться на «Шакал», а послушно свалили умирать. Так в чем же заключался риск для экипажа? Сэм решил, что разбогатевший капитан Смит не хотел ворошить историю с неудачной высадкой и пытался избавиться от ненужных свидетелей. Лия с ним согласилась.

Четыре месяца их возили из одной КПЗ в другую, меняли адвокатов и назначали предварительные слушания, которые всегда срывались в последний момент. То не смогли собрать все документы вовремя, то не хватало чьей-то подписи в акте по уликам, то вдруг срочно назначалось еще одно психологическое освидетельствование.

Когда Сэм рассказал про Союз наций и Великую Кандару, ему никто не поверил. Борьба за жизнь в тяжелых условиях кого угодно может довести до ручки и горячечного бреда. В конце концов, Сэм и Лия сами засомневались в существовании Ганде Пу. Только вот Сэм никак не мог забыть, как отрезал жене ноги. Ему до сих пор снились сны, в которых он направлял на Лию бластер, но тут появлялся Ганде Пу, вручал ему толстую стопку бумаг и цитировал Закон Ги-Стоупурна. Закон Сэм забывал, как только просыпался, а вот звук, с которым бластер отрезал ноги, забыть не мог.

Еще через месяц предварительное закрытое слушание все же состоялось. Очередной назначенный государством адвокат надавал им кучу бесполезных инструкций и проводил в зал заседаний. Кроме подсудимых и их адвоката, в зале находились только обвинитель и судья. Сэм никак не мог понять, в чем конкретно их обвиняют. Все ходили вокруг да около, пока не всплыла улика обвинения: огромная запечатанная в вакуумную упаковку книга – «Полный регламент процедур и действий обслуживающего персонала шаттла типа RHFD, необходимых к выполнению при высадке экипажа геологоразведочных экспедиций на планетах категории 2А и 3Б», том шестой из восьми.

Тут то все и прояснилось. Их судили за «необдуманное использование необходимых для выживания ресурсов шаттла». Для Сэма это звучало абсурдно, ведь шаттл вышел из строя, и никуда бы больше не полетел, к тому же там и использовать то было нечего, кроме сухих пайков на два месяца, да воды на пару недель. Но обвинитель настаивал, что Бёрки халатно разорили запасы шаттла, подвергая последующие экспедиции риску нарушить протокол высадки. Особенно его возмущали пятнадцать выдранных из «Полного регламента» страниц.

Сэм считал, что автор этого чтива должен радоваться, что хоть эти пятнадцать страниц на что-то сгодились, потому что остальные уж точно пропали даром, но обвинитель все усугублял и плел, что Сэм Бёрк не осознает тяжесть вины, и что он лишил своих коллег-геологов ценных сведений, поставив их жизнь под угрозу.

Сэм кричал, что это подстава, требовал вызвать свидетелем капитана Смита с «Шакала», который допустил нарушение техники безопасности и бросил их умирать. Судья стучал молоточком по трибуне, адвокат выговаривал Сэму, прокурор насмешливо наблюдал со своего места. Лия смотрела огромными печальными глазами. «Это конец» – думал Сэм.

Заседание прервали, и Бёрков отвели обратно в камеру под гневные упреки адвоката. Он остался, чтобы отчитывать клиентов даже через толстые прутья решетки, Сэм пытался сдержать желание его прибить, Лия села в уголок и словно собиралась плакать.

Воздух в камере заколыхался. Из пустоты вышел Ганде Пу в неизменном черном костюме и портфелем в руках. Адвокат замолчал, разинув рот.

Сэму отчего-то стало весело. Он прошептал Лие:

– Телепортация Фауша.

– Или электрон-электрон копирование, – Лия привстала, во все глаза наблюдая за гостем.

– Приношу извинения, Бёрки, моя вина. Видимо, я недостаточно позаботился о вашем комфорте. Но пока император Боку Раск не обнаружил вашего исчезновения, необходимо срочно восстановить ваши права.

На прощание Лия помахала адвокату рукой.

***

Энрике Карузо самозабвенно пел для Сэма, прозрачного голубого неба, озера и двухэтажного особняка на месте разбитого шаттла. Голос доносился из колонки у шезлонга, и в библиотеке хранилось еще много записей Карузо и других певцов Земли и Марса за два века. Сэм попивал коктейль и наблюдал, как Лия возится с винтовкой для биатлона.

– Пойду немного покатаюсь, – она встала, и Сэм улыбнулся ее заметно округлившемуся животику. За домом расположился холм с искусственным снегом, канатная дорожка и лыжная тропа на две мили.

– Угу, – Сэм поправил солнечные очки и вытянулся на шезлонге. – Только осторожно. И недолго. Надо готовиться к тесту Ги-Стоупурна.

Эволюция (Павлова Виктория)

Тиамат готовился к этому событию целых четыре вспышки и затухания сверхновых. Но именно сейчас возникла совершенно иррациональная мысль о провале. Видимо, буфер памяти переполнился и выдавал ошибки. Мысли разбегались как мехи-уборщики, а чип биоритма ушел в перезагрузку. Как всегда, не вовремя.

Тиамат лихорадочно включил проверку всех систем. С задержкой одна сотая хронона все контуры доложили о готовности. Отвратительно. Для Верховного Созидателя такая задержка недопустима, а Тиамат намеревался достичь этого звания. Пусть не в ближайшее тысячелетие, но в его распоряжении все время мира. Если он не сдаст экзамен, так и останется простым андроидом, годным лишь пересчитывать газовые гиганты до конца существования.

Все андроиды его резервуара проявляли амбициозность, но, по словам профессора Сетха, Тиамат слыл самым ярым. Отогнав несвоевременную мысль, Тиамат сосредоточился на задаче. Выпускной экзамен по сотворению мира всегда считался одним из самых сложных, а профессора необходимо удивить, сотворить что-то новое, вызывающее, дерзкое.

Тиамат выпрямился и обвел бинокулярами фабрику по производству миров. Он был здесь на практике много раз, но, когда ты стоишь один посреди квантово-титановой протомассы для творения, ощущение величия захватывает дух. Паря посреди поля созидания, Тиамат пригляделся к платформам синтеза молекул, затем к Хронобашне для управления временем внутри творения, а следом к мосту для более удобного наблюдения. Практика завершилась, ему предстояло вдохнуть жизнь в настоящий мир.

Стояла полная тишина, и на экранах удаленного доступа к безграничной пустоте уже колыхались образы, похожие на газовое облако. Тиамат сам не заметил, как запустил процесс.

Туманная дымка обретала очертания, поглощая кванты энергии из вечного двигателя и материал протомассы из чанов. Над нестандартным применением молекул углерода Тиамат думал полный период полураспада радия11
  примерно 1600 лет


[Закрыть]. И теперь они сталкивались, делились, усложнялись. Живущая до сих пор лишь в воображении Тиамата галактика взрывалась сверхновыми, накапливая необходимые элементы и энергию в молекулах вселенной. Тиамат осознал, что слишком неопытен и вдохнуть жизнь в каждую солнечную систему не сумеет, да и, пожалуй, в рамках одной системы сделать это не сможет. Он сосредоточился на одной планете.

Спустя период полураспада церия22
  284 суток


[Закрыть] за спиной раздалось вежливое поскрипывание грудных пластин.

– Юный Тиамат, – проговорил Созидатель Сетх, важно сложив свои проторуки великого Творца. – Не хочется отвлекать тебя, но время экзамена вышло, меня ждет другой ученик. Ты готов продемонстрировать свое творение?

– Конечно, учитель, – Тиамат с сожалением остановился. Не идеал, конечно, еще так много хотелось сделать. Углеродо-водородная жизнь оказалась на удивление разнообразной, в отличие от привычной кремне-титановой протомассы. Тиамат вежливо посторонился. Перед Созидателем Сетхом он чувствовал себя молодой и неопытной звездой рядом с умудренным миллионами лет развития красным гигантом.

– Ну, посмотрим, что тут у тебя, – забормотал Созидатель, просматривая чипы визуализации. – Жизнь, основанная на окислении? Мутации? Электромагнитные поля? Хм, любопытный ход с гравитацией. Да и с жидкостью. Наконец-то что-то новенькое. Юный Тиамат, – Созидатель вскинул сверкнувшие бинокуляры на Тиамата, – тебе еще многому нужно научиться, но я готов засчитать экзамен.

У Тиамата побежали электрические разряды по кремниевым нейронам.

– Мне дадут должность настоящего Творца?

– Ну что ты, юный Тиамат, еще слишком рано говорить об этом, – Созидатель с интересом изучал новые формы жизни. – Безусловно, ты отлично проявил себя, такое разнообразие, но наделал много ошибок. Видно, что созданные тобой существа слишком хрупки, недостаточно чутко реагируют на необходимость эволюционных изменений и имеют слишком сложную молекулярную структуру. За период, равный половине жизни Звезды, которую ты создал, я вижу, что массовые вымирания различных видов случились уже пять раз. – Созидатель сокрушенно качал головой, а у Тиамата появилось ощущение, что у него отключили важную часть тела. И про какие именно виды говорит Созидатель? Ведь там просто колыбель жизни.

– Учитель, я уверен, что никто прежде не создавал столь сложные концепции жизни, – Тиамат гордо выпрямился, – я специально сверялся у Хранителя Времени и Пространства. Несколько кремниевых и одна водная цивилизация, Хронотроны и Титаны…

– Знаю, знаю, – Созидатель небрежно отмахнулся, неосторожно вызвав колебания пространства в мире Тиамата. Ось одной из планет немного сместилась, увеличив силу притяжения в системе. Планеты немного поменяли радиус вращения вокруг главной Звезды, вызвав цепную реакцию изменения силы тяжести, сейсмоактивность и уменьшение времени суток. Живые существа на обитаемой планете оказались на грани вымирания. Созидатель замер лишь на один период полураспада иттрия33
  64 часа


[Закрыть], наблюдая за катастрофой вселенского масштаба, в то время как у Тиамата почти отказало безотказное титановое протосердце, качающее жизнегелий по трубкам и сосудам. Когда угроза миновала, Созидатель поскрипел грудными пластинами: – Да, в целом ты отлично потрудился. Смотрю, твои существа смогли выйти за пределы обитаемой планеты и даже за пределы своей системы.

Они вместе наблюдали за визуальным рядом освоения планет и спутников системы, за космической войной и заключением мира.

– Учитель, – протосердце Тиамата пропустило один цикл обмена жизнегелия. Тиамат решил, что произошел сбой в системе, но он не мог уйти, не отстояв свою работу. – Вы же видите, что мои создания доказали жизнеспособность, пережив великое множество катаклизмов.

– Да, в них есть… искра, – Созидатель задумчиво пролистывал визуализацию с самого начала. – Несмотря на все слабости, которыми ты их наделил, они способны выживать раз за разом. Твоя тяга к риску, притязания и заносчивость сделали их такими.

Система диагностики сообщила Тиамату, что протосердце по необъяснимой причине испытывает сильные перегрузки и рекомендовано к выключению и профилактическому осмотру. Тиамат отключил датчик тревоги и направил бинокуляры на Созидателя Сетха.

– Так я смогу стать Творцом? – уклончивость Созидателя вызвала у Тиамата замыкание контуров. Определенно понадобится полная профилактика.

Созидатель отступил на шаг и снова поскрипел грудными пластинами.

– Я дам вам задание, юный Тиамат. Ваши творения слишком слабы, им суждено погибнуть. Повторите свою работу, исключив ошибки. Посмотрим, к чему приведет такой эксперимент…

Неожиданно сработала тревога, и по всей фабрике разнеслось возмущение магнитного поля.

– Все творцы, что произошло? – Созидатель активировал антиграв и улетел к пульту коммуникации.

Тиамат кинул взгляд на экраны визуализации, наблюдая, как его создания строят вторую космическую цивилизацию, и побрел за Созидателем. В конце концов, он получит ответ на свой вопрос.

Созидатель считывал информацию с голоэкранов, одновременно проверяя системы безопасности Университета.

– Датчики фиксируют изменение ионного поля на границе с экспериментальной зоной, – начал Созидатель, но тут его перебили.

– Внимание, – низкочастотные колебания возмутили магнитное поле станции, – говорит Адмирал Садавар Соузер, космический флот объединенных сил Солнечной системы. Ваша станция окружена. Не вздумайте оказывать сопротивление. Сдавайтесь, и мы вас пощадим.

– Это… это… – у Тиамата вышли из строя бинокуляры, и ему пришлось отправить срочный запрос о замене в лабораторию.

– Юный Тиамат, – в обычно бесстрастном голосе Созидателя Сетха слышались новые возмущения магнитного поля, – ты ведь встроил в них безусловное послушание Творцу?

– Нет, учитель, – Тиамат запустил резервную систему зрительных сенсоров. – Я не ожидал, что она мне понадобится.

– Хм, в таком случае необходимо задействовать Хронобашню. Верни их в докосмическую эру.

– Но учитель… – Тиамат был не согласен. Разве жизнь, обнаружившая своего Творца, не достойна хотя бы дружеского приветствия?

– Эй, на станции, – энергичные низкочастотные колебания проявляли нетерпение. – Мы собираемся пристыковаться. Советую не мешать, иначе снесем левое крыло.

Тиамат и Созидатель переглянулись. В левом крыле находилась лаборатория и электронная библиотека, содержащая в себе информацию о сотнях миллиардах лет развития вселенных и цивилизаций. Оборонительная система не сработала. Вероятно, просто отказала: ведь ей миллионы лет и за ней даже не следили. Они никогда и ни с кем не воевали.

Тиамат направился к Хронобашне. После такого провала Созидатель, скорее всего, откажется засчитывать экзамен, ведь Тиамат явно где-то допустил ошибку. Хранитель Времени и Пространства не упоминал о расах, которые решились вызвать на бой своих Творцов. Но повернуть все вспять? Уничтожить такой потенциал? Тиамат почувствовал непривычное искрение в области бинокуляров, словно сухие слезы. Но неподчинение не имеет никакого смысла, Созидатель знает, что делает.

Тиамат настроил Башню и дал команду на хронопетлю.

– Эй, молчуны, – низкочастотный сигнал зазвучал угрожающе. – Мы заходим в ваш стыковочный люк. Ну и коряво у вас тут. Все не как у людей. Придется резать.

Созидатель Сетх посмотрел на Тиамата.

– Хронопетля не работает, – Тиамат опустил руки. Ни одна ментальная команда, которую он подавал, не исполнялась, хотя сообщение об ошибке не поступало. Впервые за все свои планетоциклы Тиамат не мог просчитать дальнейшие действия. Он не знал, что случится дальше. – Как такое может быть, учитель?

– Хм, – Созидатель мигнул бинокулярами, словно они у него тоже вышли из строя. – Есть только одно объяснение. Я слышал об этом от предыдущего Хранителя Времени и Пространства.

– Предыдущего? – Тиамат склонил голову. – Но теперешний Хранитель был всегда.

– Не всегда, – резко ответил Созидатель, вызвав слишком сильное колебание магнитного поля вокруг себя. Это было совершенно не похоже на обычное поведение учителя, и Тиамат решил, что у того вышла из строя парочка контуров. – Один полураспад плутония44
  сильно много млрд лет


[Закрыть] назад существовал другой Хранитель. Он берег историю о расе, которая добралась до своего Творца и уничтожила его, желая стать самыми могущественными существами в обозримой вселенной.

– Но творцы живы, учитель. Мы живы, – Тиамат отметил, что еще несколько контуров вышло из строя, не в силах обработать новую информацию.

– Нет, юный Тиамат, даже Творцы не вечны. Мы убили предыдущих Творцов и заменили их. Это возможно только в одном единственном случае – если созданные существа сами научились творить жизнь. Поэтому Хронобашня сейчас не действует, ведь на создателей не распространяется относительность времени.

Тиамата накрыло отключение критических систем, и он не смог ответить. Но новая система зрительных контуров работала отлично. Кусок стены в дальней части фабрики вспыхнул и расплавился. В проем шагнуло существо, созданное Тиаматом из сложной смеси водорода, углерода, железа, белка и прочих молекул, над взаимодействием которых Тиамат трудился так долго и кропотливо.

– Ну что скромняги, домолчались? – в знакомом низкочастотном колебании звучало удовлетворение. Существо с любопытством оглядело фабрику. – Надо же, почти как дома. – Тут он заметил Тиамата и его учителя и двинулся к ним. – Я смотрю, вы еще и кроткие, как овечки. Что ж, будем знакомы. Репликант пятого поколения, лаборатория Биотех, Монтана, Садавар Соузер эр икс один восемь четыре шесть к вашим услугам. Теперь я тут главный.